Мне всегда нравился балет. Может, потому что его смотрела мама по телевизору, и я пристрастился к этому зрелищу? Или вид красивых тел в обтягивающих одеждах волновал мою просыпающуюся сексуальность? Точно не знаю, но канал "Культура" смотрелся мною только из-за балета. Эти лёгкие изящные принцессы и красивые сильные принцы приковывали к себе моё хрупкое сердечко. Как же я хотел быть одним из них! Вот только мне больше хотелось быть принцессой - чтобы меня носили на руках и трепетно заглядывали мне в глаза. Для меня танцоры балета были сказкой... прекрасной сказкой!
Я твёрдо решил стать балериной, и моя решимость была непоколебимой. Но проблема была в том, что моя мама, бабушка и две хлопотливые тетушки жутко любили меня, баловали и дружно кричали о том, какой я худенький, и еду в меня не запихивали только когда я спал. Моя решимость натолкнулась на моё пухлое тельце и погибла в страшных муках. Нет, мы даже ходили записываться в балетную школу, когда мама устала бороться с моим ежедневным бойкотом, выражавшемся в марафонском молчании и попытках отказа от еды. Но в школе я выглядел Винни-Пухом в стаде худосочных Пяточков, и балетмейстер посоветовала маме отдать меня в бассейн, чтобы я "вошёл в форму", и тогда "может быть, что-то и можно будет придумать". Я весь вечер ревел, но потом заснул очень крепко.
Надо отдать должное моей маме, она смогла подобрать ключик ко мне и убедить меня в том, что плавание поможет мне стать сильным (про истинную причину отказа - мой избыточный вес - она деликатно умолчала) - таким, каких берут в балет. С каким же рвением я посещал бассейн и всё щупал свои бицепсы, чтобы не пропустить момент, когда я стану силачом! К сожалению, стройным я так и не стал, хотя научился здорово плавать и действительно окреп. Женская родня оказалась сильнее меня в своём стремлении вырастить "здорового" юношу. А потом моя увлечённость балетом постепенно сошла на нет, да и из подходящего для начала занятий возраста я вырос.
Внезапно подкралось половое созревание, и я без всяких усилий внезапно похудел, а в сочетании этого факта с регулярными занятиями в бассейне бывший медвежонок стал просто неотразим для многих девчонок нашей школы. Вот только Миша (то есть я) на них не смотрел. Мишка читал книги, плавал, хорошо учился, но чего-то ему всё же не хватало. А чего не хватает парнишкам и девчонкам в этом возрасте? Конечно, любви! И она пришла.
Ах, эти карие глаза и чуть вздёрнутый нос! Эти чуть поджатые, но такие прекрасные губы и звонкий смех! Первую мою любовь звали... Максим. Вот так нежданно-негаданно всё и случилось. Пришёл новый паренёк в нашу школу, записался в бассейн. А всё новое, как известно, привлекательно вдвойне. Между нами завязалось знакомство, взаимная симпатия породила дружбу, а юношеские гормоны и спиртное - первый, неумелый секс. К сожалению, любовь наша была недолгой. Наутро Максим протрезвел и сказал, что надо считать, что между нами ничего не было, и чтобы я не вздумал трепаться о случившемся. Так ростки нашей дружбы увяли, а любовь помучила недолго и ушла.
Бдительная мама нагрузила сына учёбой так, что на плохие мысли времени у него не оставалось. Школу сменил институт, а с ним к Мише пришли новые увлечения и безудержный, иногда беспорядочный секс. Водоворот новой жизни закрутил парня, но он выплыл, получил специальность и стал работать в перспективной фирме переводчиком, завёл отношения с молодым человеком, которые продолжались почти два года. Но, как известно, всё когда-то заканчивается...
Прошло два дня с того момента, как они расстались. Грызущая тоска поселилась у него где-то под ложечкой, делать ничего не хотелось, но Михаил знал, что работа отвлечёт его и поможет ему забыться.
- Михаил Сергеевич! - окликнули его, когда он уже почти вошёл в свой маленький кабинет.
Он обернулся. Люся из бухгалтерии проказливо улыбнулась ему и показала пальцем в сторону кабинета шефа, добавив:
- Миша, он уже дважды тебя спрашивал.
Михаил решил не откладывать визит к Виктору Васильевичу. Шеф не любил ждать. Секретарша Сонечка махнула рукой - мол, иди, ждёт давно. Виктор Васильевич копался в бумагах и просматривал что-то на компьютере.
- Что-то вы сегодня поздновато, молодой человек.
На часах было без пяти девять. Он успел прийти вовремя. Вот только шеф на работе был с восьми, как обычно, и для него все остальные приходили поздно.
- Садись, - продолжил шеф, и Миша послушно сел.
Васильевич, как всегда, взял быка за рога.
- Ты слышал что-то про Жиля Дортона?
Михаил решил, что первый раз слышит это имя, хотя...
- Что-то знакомое, - изобразил интерес Михаил.
- Жиль Франсуа Дортон - восходящая звезда французского балета. Любимец Европы. Лауреат "DANCE OPEN" 2011 года. Лучший артист балета 2012 года, по мнению журнала "Life". И так далее, и тому подобное...
Шеф оторвался от бумаг. "Если Виктор Васильевич брался за дело, то он всё изучал досконально. Не удивлюсь, если у него там есть информация о том, когда и как этот Жиль потерял девственность", - подумал Михаил.
- Дортон собирается танцевать у нас. Хочет поработать в Большом, получить новый опыт, ну, и себя показать. Его, конечно, сразу пригласили. Будет в Москве сегодня. Ты его переводчик. Встречать не надо. Приедешь завтра в гостиницу или в Большой, договоритесь с секретарём. Вот, тут телефоны координатора, секретаря Жиля и телефон организатора всего этого действа - на всякий случай.
- Но, Виктор Васильевич, мы же работаем в другой сфере. Это не...
- Помощь, которую мы окажем моему знакомому, может открыть нам очень многие двери, - перебил его шеф. - Тем более что тебе надо развеяться, а то ходишь в последнее время, как привидение. В общем, и обстановку сменишь, и пользу нам всем принесёшь...
Михаил созвонился с секретарём Жиля и был приглашён в Большой к часу дня, когда будет заканчиваться репетиция.
Всё оставшееся время он только делал вид, что работал. Недавнее расставание с другом не давало ему сосредоточиться на деле, и он стал копаться в интернете, чтобы узнать побольше о Дортоне. Информации было очень много: фото, интервью, видео. Жиль оказался высоким брюнетом с изящной фигурой. Лицо танцора было достаточно красивым, но особенно Мишу привлекли его глаза - большие, блестящие, колдовские. Переводчик мог бы придумать ещё много эпитетов на эту тему, но он больше думал о том, какие же они тогда в реальности, если даже на фото они просто невероятны. Наверное, они вообще неземные! А фото грациозного тела танцора в обтягивающих одеждах вновь всколыхнуло в Михаиле его давно забытые фантазии.
Работа превратилась в пытку. Парню уже наяву захотелось увидеть Жиля, сопоставить своё представление о нём с реальностью. А есть ли у него девушка? На фото и видео Дортон часто стоял рядом с разными красавицами. А может, он гей? Говорят, среди танцовщиков их довольно много. Ну когда же наступит завтра?! "Что-то я быстро растерял всю свою грусть", - мелькнуло где-то на задворках сознания Миши, но предвкушение новой встречи заслонило лёгкое сожаление о прошлом...
Михаил легко взбежал по ступенькам чёрного входа. Он приехал на час раньше, но ждать дома назначенное время он больше не мог, да и не хотел. Пропуск на его имя уже лежал у охранника, и Михаил, вооружённый устным описанием нужного ему маршрута, углубился в недра Большого. Однако через минут пятнадцать он понял, что не туда свернул. Надо было спросить у кого-нибудь дорогу.
- Э-э... Девушка! Вы не подскажете, где Жиль Дортон тренируется?
- А вы кто? - как-то подозрительно глянула на него невысокая худышка в чём-то обтягивающем.
- Я его переводчик.
- Ну, наконец-то, а то мы уже измучились с его секретарём. Он хоть и знает слегка русский, но многих нюансов объяснить не может. Где вы были так долго? - набросилась она на Михаила.
- Меня вообще пригласили к концу занятий, я не был нужен, - попытался отбиться от неё Миша.
- Ну, как же не нужен?! Мы же мучаемся! Идёмте скорее! - девица явно хотела убить его своим напором, она буквально потащила его по коридорам и втолкнула в большую светлую комнату с зеркалами.
Конечно же, Дортон был в её центре, вернее, он был центром, вокруг которого всё крутилось. Танцоры выполняли свои задания, но было ощущение, что они больше смотрят на него, чем тренируются. Хореограф через плюгавенького мужика пыталась что-то объяснить Жилю, и он старательно пытался это выполнить.
Михаил почти впал в ступор, заворожённо смотря на прекрасное тело француза, одетое лишь в обтягивающее трико. Эти легкие порывистые движения! И ведь когда-то он даже знал часть названий того, что сейчас творил этот бог танца. Вот изящный взмах руки - и голова откидывается назад, открывая точёную шею с родимым пятнышком у ключицы... Миша готов был стоять так вечно, впитывая в себя глазами это зрелище, но неугомонная девица прервала его транс криком:
- Элеонора Витольдовна, переводчик наконец-то пришёл!
Секретарь Жиля, Виктор Кале приглашающе замахал руками. Не успел Михаил подойти, как тот, пробормотав приветствие, принялся тараторить ему о трудностях перевода. И вот Миша уже включился в процесс репетиции, успевая переводить фразы хореографа французу и обратно и разговаривать с Виктором. При этом он следил за движениями прекрасного француза, отмечая его идеальный пресс и маленькие соблазнительные соски, видел капельки пота, скатывающиеся по чуть загорелой коже танцора, пытался оторваться от магических глаз француза, но, видимо, ему это плохо удавалось. Жиль заметил его взгляды и игриво подмигнул ему перед очередным па. Мишу бросило в пот, так что он даже не расслышал сразу новый вопрос Виктора.
Через пятнадцать минут тренировки Михаила можно было уже выжимать. Вот вам и лёгкая работка! Как будто мешки ворочал!
закончилась, и Жиль подошёл к беседующим. Виктор представил танцора и переводчика друг другу. Ладонь Михаила почему-то оказалась влажной, ладонь Жиля, наоборот, была сухой и горячей. Жиль пригласил Михаила с собой в раздевалку и принялся расспрашивать его о том, где тот учился, где проходил практику, родной ли ему город Москва, выразил восхищение его французским. При этом танцор умудрился раздеться догола и, не стесняясь своего вида, проследовал в душевую, пошутив, что в Москве очень жарко, как в Африке, и стоит быстрее лететь в Сибирь - может, хоть там будет холоднее. Михаил принялся хвалить талант Жиля, его особый стиль танца - порывистый и неукротимый. Жиль пригласил переводчика на обед, чтобы поговорить о предстоящем турне и расписании, но Михаил чувствовал себя некомфортно в мокрой от пота рубашке и сослался на необходимость заехать в офис за какими-то документами, однако обещал подъехать к шести, к началу неформального приёма в честь Жиля.
Приём проходил в частном клубе, название которого Михаил никогда раньше не слышал. Таксист доставил его по указанному адресу, как и полагается, за пятнадцать минут до начала мероприятия. Это звезды могут опаздывать, а обслуге никак нельзя этого делать. Михаил был реалистом и понимал, что для приглашённых на приём гостей он никто, но его это не задевало. Охранник нашёл его фамилию в списке и пропустил внутрь клуба.
Полутёмная зала. Светильники на потолке, стенах и небольшой сцене. Успокаивающие мягкие тона с вкраплениями бордового и золотого. Ничего ультрасовременного, и от этого тут было как-то комфортнее. Чувствовался отличный дизайнер. Столики с кипенно белыми скатертями и изящными подсвечниками. Всё это смотрелось очень богато, даже роскошно. Михаил спокойно рассматривал обстановку и людей. Он уже не первый год работал с зарубежными бизнесменами всех мастей и успел на многое насмотреться. Затем он подошёл к бару, взял себе минералки.
В клуб постепенно прибывал народ. Банкиры, магнаты, просто известные люди. Красивые женщины в камнях и металле. Мужчины в дорогих костюмах и с толстыми щеками. Попадались и отличные фигуры, но их обладателями были больше публичные люди: актёры, певцы, танцоры.
Жиль приехал в тонкой персиковой водолазке, свободных джинсах и кроссовках. Звездам можно появляться на людях хоть в неглиже. Михаил скользнул к нему за спину. Тот обернулся и тепло улыбнулся ему. Михаил переводил, вводил Жиля в курс дела, говоря о тех, кто к ним подходит.
Наконец, череда "поклонников" иссякла. Они присели за стол. Виктор, тут же извинившись, куда-то испарился, и началась обязательная программа. Хвалебные "песни" Жилю сменялись танцевальными, вокальными и даже цирковыми номерами. Михаил прихлёбывал минералку, рассказывал то, что знал о людях, заинтересовавших Дортона. Он умел быть интересным рассказчиком. Жиль больше слушал его, чем смотрел на сцену. Его колдовские глаза блестели над хрустальным бокалом с рубиновым вином, а улыбка сверкала фотовспышкой, заставляя Мишино сердце частить и запинаться.
Вдруг за спиной у них вырос распорядитель приёма. Хозяин клуба приготовил особый подарок для француза: местная звезда эротических танцев должна была показать свой коронный номер лично Дортону. Жиль согласился посмотреть его, но сказал, что Михаил будет с ним.
Мягкий полумрак комнаты в багровых тонах. Удобный диванчик. Михаил примостился на пуфе в углу, а француз занял диван. Зазвучала приятная, будоражащая фантазию музыка с пульсирующим ритмом барабанов. "Какие-то психологические приёмчики", - решил Миша, невольно втягиваясь в этот ритм. Из-за портьеры выскользнула женская фигура. Тонкое чёрное кружево на безупречном теле. Распущенные густые волосы, спускающиеся до поясницы. Острые каблучки и пластика пантеры. Девушка принялась тихонько раскачиваться в такт музыке. Постепенно ожили её тонкие гибкие руки, они змейками принялись нежно, украдкой трогать стройное тело танцовщицы. Тело эротично изгибалось. Дыхание у девушки участилось, заставляя высоко вздыматься её упругую небольшую грудь. Губы приоткрылись бутоном розы.
Ритм ускорился. Тело танцовщицы казалось уже чёрным пламенем. Страстный рисунок танца завораживал. Только полный импотент мог не почувствовать сексуальную энергию, разливающуюся в воздухе... или гей. Жиль сидел, расслабленно улыбаясь. Даже когда танцовщица принялась танцевать рядом, касаясь его, а потом опустилась к нему на колени, он не поднял рук, не прикоснулся к её телу.
Казалось, девушка почувствовала, что её страстность разбивается о стену равнодушия Жиля. Она так же, в танце медленно попятилась и скрылась за портьерой. Жиль тепло улыбнулся и сказал:
- Она великолепна. Сколько в ней страсти и огня! Я восхищён!
Вот только сказано всё это было слишком равнодушно. Прелести девушки совсем не тронули Дортона. Михаилу стало всё ясно: Жиль любит мужчин, и где-то внутри у парня появилось ощущение, что у него есть шанс.
Француз поблагодарил через Михаила хозяина заведения, посетовал на усталость и собрался уезжать. Миша хотел заказать себе такси, но Жиль пригласил его в лимузин, предоставленный хозяином клуба. В машине он сказал:
- На самом деле мне там надоело. Думаю, чем занять вечер. Присоединяйся ко мне, поможешь с выбором.
Миша был на седьмом небе от счастья. Он, конечно, согласился...
- Вина? - Жиль прошёл к бару лёгкой походкой.
- Да, красного.
- Я тоже, но белого, - он обернулся, сверкнув улыбкой.
- Думал куда-нибудь пойти, но сейчас понял, что не хочу этого. Бокал вина, приятное общество - и вечер удался! - француз смотрел на переводчика своими колдовскими глазами и, казалось, прожигал его насквозь.
Михаил сразу ощутил сухость во рту, хотя сказано всё было обычным тоном. Жиль приблизился к сидящему парню и протянул ему бокал.
- За приятный вечер!- тёмные глаза всё сильнее затягивали и околдовывали Мишу.
Парню казалось, что он сейчас утонет в них и уже никогда не выплывет. Он почти утратил ощущение реальности и поэтому вцепился в бокал, как в спасательный круг.
- Жиль, у вас в номере есть балетные туфли... пуанты?
- Вы хотите, чтобы я расписался на них и отдал их вам? - рассмеялся Дортон.
- Нет, что вы! Просто я никогда не видел их близко. Когда-то я тоже хотел стать артистом балета и вот только сейчас понял, что ни разу не видел пуанты в своих руках.
Жиль, казалось, задумался, потом кивнул:
- Подожди, я покажу, - и скрылся в другой комнате.
Михаил налил себе ещё бокал вина. Что-то звезда не торопилась!
Дверь, наконец, отворилась. В тоненьком тёмном трико и белоснежных пуантах в проёме показалась изящная фигура француза. Тёмные глаза, казалось, спрашивали: "Ну что, хотел посмотреть поближе? Смотри!" Михаил замер, боясь спугнуть невероятное: звезда европейского балета танцует для него!
Что это было? Демонстрация пуантов или себя? Француз умудрялся в танце касаться кончиками пальцев в балетках груди, рук, ног Михаила. Изящные мускулистые ноги, упругие вздёрнутые ягодицы, гладкая бархатистая кожа торса и дерзкие чёрные глаза ввергли Михаила в водоворот беспамятства. Очнулся он, только когда парень опустился к нему на колени, и, в отличие от танца в клубе, этот вызвал у него очень бурную реакцию.
Горячие, пахнущие вином губы прикоснулись к его губам. О, Господи! Нет выше блаженства, чем мягкие, сладкие губы француза. Голова у Миши кружилась, а кровь толчками билась где-то между его ног. Эти поцелуи, казалось, сведут парня с ума!
Но вот Жиль остановился, с видимым сожалением покинул его колени и, улыбнувшись, медленно снял с себя трико. Статуи античных богов показались Михаилу слабыми подобиями этого идеального тела. Стройная фигура с рельефными мышцами была просто невероятной в своей притягательности. Твёрдый ровный член был похож на маленькую ракету. Танцор снова улыбнулся, довольный произведённым эффектом, и скрылся в ванной комнате...
Михаил пил вино, не пьянея. Мысли его разбежались так далеко, что, казалось, собрать их не удастся. У парня осталось только твёрдое ощущение, что это совершенство сейчас окажется в его власти.
Жиль вынырнул из ванной.
- Я оставил для тебя душ включенным, - сказал он и протянул Мише полотенце.
Выйдя из ванной, Михаил увидел, что в комнате горят лишь светильники. Жиля нигде не было. Его бог оказался в спальне. Он лежал на спине, вольготно раскинувшись на постели. Чуть загорелое тело танцора, лежащее на белоснежных простынях, было достойно кисти любого из великих художников.
Мишин член уже готов был лопнуть от дикого возбуждения. Сдерживая прерывистый вздох, юноша скользнул на кровать. Горячее дыхание Жиля обожгло его. Губы их встретились, влажные языки вступили в бой. Страсть волнами охватила их тела. Объятия, поцелуи и снова объятия... Казалось, юноши хотели раствориться друг в друге.
Вскоре губы Жиля стали нежно посасывать горячую и твёрдую головку Мишиного члена. Вот его шаловливый язычок принялся играть яичками парня. Жиль виртуозно надел презерватив на член своего партнёра и, смазав свою дырочку, принялся насаживаться на горячий твёрдый ствол Миши. Головка раздвинула упруго охватившие её мышцы и нырнула в горячее нутро Жиля. Француз поднимался и опускался на пенисе Миши, заставляя парня стонать и судорожно мять прекрасное тело Жиля. Волна жара медленно поднималась по их телам, пытаясь выплеснуться наружу.
Через несколько минут Миша принялся всаживать свою дубинку в парня с таким неистовством, что Жиль только тихо поскуливал от наслаждения. Вот его тело выгнулось, а рука судорожно стиснула свой твёрдый член, и он запульсировал, выбрасывая их себя горячую сперму на грудь и лицо Миши. Миша ошалел от спазмов ануса француза и тоже принялся извергать своё раскалённое семя внутрь парня...
Михаил открыл глаза. Утро. Гудят машины. Рядом никого. Хотя нет, рядом коробка. В ней белые пуанты, а на них надпись на французском: "Мише от Жиля", - и записка: "Я в бассейне. Если не будешь долго спать, успеешь позавтракать со мной".