Я гей, и в моей жизни было много всего. Была любовь, были разочарования. Я уже привык к тому, что в мире геев всё, как в песне: "Нас выбирают, мы выбираем, как это часто не совпадает. Я за тобою следую тенью, я привыкаю к несовпаденью"...
Я из семьи военных, родился на Урале, а потом мотался по России вместе с родителями, которые долгое время служили в разных частях, прежде чем вернулись в Москву, и - хочешь не хочешь - это своеобразная "печать" на моей судьбе. У меня до сих пор всё, как в частушке: "А я люблю военных, хуястых, здоровенных". Да и геем я стал потому, что меня с ранних лет окружали красивые молодые самцы, у которых секс стоял на втором месте после еды, а сперма, вследствие отсутствия женщин, разве что только из ушей не текла. Моей любимой игрушкой стал хуй солдата - моего , да и мой первый реальный сексуальный опыт с мужчинами я приобрёл, служа в армии, куда попал после первого курса института, поскольку в вузе не было военной кафедры.
В силу того, что мне приходится быть закрытым везде: на работе, дома, с друзьями, со своими "собратьями" я предельно откровенен, а главное, готов с максимально допустимой открытостью и честностью обсуждать любые темы и все вещи называть своими именами.
О том, что я гей, не знает никто из моего окружения, если у кого-то и возникают какие-то домыслы, то это их проблемы. По молодости лет я очень часто увлекался женщинами, хотя, точнее сказать, не я ими, а они мною. Но, понимая свою истинную суть, подлецом я не стал и жизнь никому из них не осложнил, а главное, не сломал себя, оставив хоть какое-то время суток себе такому, какой я есть на самом деле. Причина моей закрытости в жизни одна: я привык сам за себя отвечать. С раннего возраста у меня сформировалось одно из жизненных правил: "самому нести свой чемодан", то есть не перекладывать груз своих проблем на другие плечи.
Я не просто гей, я фанат хуя. Может, это происходит в силу того, что идеалом красоты я считаю человека, а точнее, мужское тело. Нет ничего более совершенного в природе! А самая уникальная часть мужика - это его хуй! А может, это следствие моего раннего невинного желания "играть" именно с этой игрушкой, ведь все мы родом из незрелости...
Я уже давно никогда и ничего не планирую, стараюсь прожить каждый день так, как будто он у меня последний, но, несмотря на всё это, я стараюсь быть добрым и честным, с уважением относиться к чувствам и переживаниям другого человека.
В школе я был очень стеснительным человеком, хотя внешне, в общении с другими являлся "рубахой-парнем". Уже тогда я никого в свой внутренний мир не пускал, зная, что мою любовь к парням никто не поймёт... Помню, что, когда после окончания школы я ехал сдавать документы в институт, меня в тесноте автобуса прижал к себе молодой мужик. Я возбудился, почувствовав его стояк в тонких летних брюках, и, как ошпаренный, отскочил от него, а затем на первой же остановке вышел из автобуса. В институт я поступил легко, учился с интересом, неистово грызя гранит наук, поэтому ударом молнии для меня стала повестка о призыве в армию.
И вот я уже на призывном пункте, а дальше судьба определила меня в учебное подразделение. Такой нагрузки у меня никогда не было! Я привык всё делать только на "отлично", поэтому служба меня выматывала так, что у меня даже подрочиться не было сил, я падал на койку, как убитый, по команде "отбой", и вновь всё повторялось сначала по команде "подъём". Отношения у меня были ровные со всеми, и даже отцы-командиры не наезжали на меня, всё было в рамках устава. Тем не менее, к началу шестого месяца я втянулся в новый для меня ритм жизни, окреп, многое познал из военных наук.
Армия - это особый мир, где ты двадцать четыре часа находишься рядом с молодыми сексуальными мужиками. Утренний стояк у ста молодых "жеребцов" - это отдельная поэма, но быстрый ритм армейского дня не оставляет возможности дать команду "остановись, мгновение, ты прекрасно". Однако вечерами, после отбоя, мы уже не отрубались сразу, и у нас появилось время на обсуждение дня, на разговоры про баб...
Вместе со мной в учебном подразделении служил мой земляк, который, как и все мы, из "гражданских мешков" за это время стал ладным, натренированным бойцом. Мы спали с ним на соседних койках, которые стояли впритык друг к другу. Он мне нравился. Миша был добрым, внимательным, не злым и не жадным человеком. Во всех мелких передрягах армейской жизни мы помогали друг другу, часто вспоминали свой город.
И вот однажды зимой, в середине шестого месяца учебки у парня поднялась температура. Идти в лазарет по причине своего извечного страха перед врачами Миша наотрез отказался. Я еле его уговорил попробовать полечиться подручными средствами, но сказал, что если они не помогут, то утром я сам отведу его к врачу. В моём вещмешке была упаковка аспирина. Вечером, после отбоя, я добыл кипятку у сержантов и заставил парня проглотить две таблетки, запив их кипятком, а затем накрыл его своим и его бушлатами поверх одеяла. Миша заснул, но через два часа проснулся мокрым от пота. Поскольку его простыни были влажными, то я, предварительно развесив их на спинки кровати, заставил парня принять ещё две таблетки и уложил его в мою кровать.
Озноб у Мишки всё не проходил, и мне пришлось накрыть его своим телом, а сверху ещё набросить на нас одеяла и бушлаты, и колотун у парня вскоре прошёл. Вскоре я обнаружил не только то, что Мишка сильно потеет, но и то, что в мой живот упирается его крупный стояк. Мой дружок мгновенно отреагировал на это дело. Поскольку сдвинуться с парня из-за своей роли живого одеяла я не мог, то наши вздыбленные хуи просто прилипли друг к другу. Это сладостное испытание продолжалось до самого утра. Как ни странно, температура у Мишки упала до нормальной. Мы не делились своими впечатлениями об оригинальном знакомстве наших дружков, но наши отношения после этой ночи стали ещё теплее.
В ночь перед выпуском Миша (после того, как все уснули) сам попросился лечь со мной. Мы лежали рядом на узкой кровати, и наши возбуждённые хуи упирались в животы друг друга. Нам обоим это было безумно приятно, но никто на протяжении всей ночи не рискнул поласкать их руками. Мы слегка, как бы случайно, терлись своими стояками друг о друга, ловили от этого кайф, но в основном глядели друг другу в глаза, мечтая о том, чтобы после распределения попасть в одну часть. Однако судьба распорядилась иначе...
Мишка на прощание обнял меня, и по моей щеке покатились его слезинки. Оба дали друг другу клятву обязательно встретиться дома после дембеля, и мы действительно потом встретились как близкие и родные люди, но это уже отдельная история...
Я должен был служить за пределами нашей страны. Учитывая то, что мне, как отличнику, единственному из роты дали лычки сержанта, по прибытии в часть меня поставили заместителем командира взвода вновь созданной роты, только её младший командирский состав - командиры отделений и заместители командиров взводов - были старше солдат всего на полгода, и дедовщины в роте не было.
Командиром моего взвода оказался выпускник военного училища из моего города. Звали его Женечка - именно так, поскольку он был красивым, ладным и улыбчивым. У нас сразу сложились самые приятельские отношения, и в минуты свободного времени, вспоминая наш город, мы даже называли друг друга по имени. Женечка мне нравился так, что, встречаясь с ним утром на разводе, я цвёл, как мак. Несмотря на наши тёплые отношения, он нагружал меня по полной. Я выполнял не только свои обязанности, но и большую часть его. Комвзвода же на это время куда-то исчезал, и только гораздо позднее я узнал, где и с кем он проводил это время.
Когда он был в роте, нас тянуло друг к другу, как магнитом. Мы часто уединялись в учебном классе и говорили обо всём. Сколько радости доставляло мне и ему пожатие наших рук при встрече и расставании! По нам словно ток пробегал в эти моменты, и мы долго, пристально смотря друг другу в глаза, не размыкали руки.
отношения с каждым днём становились всё теплее. Мы оба как будто чего-то ждали, но и боялись этого. В своих ночных снах я обнимал Женечку и облизывал его всего, а он, улыбаясь, просил меня: "Давай ещё, мне так хорошо". Учитывая то, что вся наша жизнь проходила в рамках стен военного городка, разделённого на солдатскую и офицерскую половину, а женщин, за исключением зрелых жён офицеров, в ней не было, можно представить, как молодых мужиков вело от желания заняться сексом хоть с кем-нибудь.
Все загадки разрешились для меня просто. Дело в том, что Женечка, как и большинство молодых лейтенантов, при выпуске женился. И хотя, как он говорил, большой любви между ним и его невестой не было, удивительное влияние стадного чувства "быть как все" и привело его к этому решению. Ему, как женатому человеку, досталась однокомнатная квартира после отъезда на родину другого офицера. В этот день Женечка обратился ко мне с просьбой помочь ему привести квартиру в божеский вид. Конечно, он сказал, что может туда загнать целый взвод, но принципы не позволяют ему это сделать. Я с радостью согласился помочь товарищу, и мы условились, что утром в воскресенье после завтрака он заберёт меня с собой.
Прибыв на место, я ужаснулся: квартира была просто разгромлена. Домовитый предшественник Женечки открутил все ручки с дверей, крючки, не было даже лампочек в плафонах. Как он ещё не умудрился отвернуть смесители?! Вот хапуга!
Первым делом мы установили всё необходимое, поскольку даже форма Женечки висела на вбитом в косяк гвозде. Затем нам предстояло сделать самую страшную работу - отциклевать паркет, целых двадцать квадратных метров, и всё это обыкновенным стёклышком! Чтобы не запылить форму, мы разделись до трусов и приступили к работе. Пот тёк рекой по нашим грязным от пыли телам, но я пресекал все попытки Женечки забить на это дело до следующего раза. Где-то за четыре часа мы всё-таки справились с этим делом, подмели пол и, отмыв его горячей водой, решили немного отдохнуть и пообедать.
На меня смотрел почти голый и грязный, но улыбающийся и счастливый Женечка, он сказал, что сначала нам надо бы помыться. Первым в душ пошёл я. Сняв трусы и быстренько их простирнув, я забрался в ванну. Стоя в ней и лаская своё грязное тело струями воды, я вдруг почувствовал чьё-то прикосновение к волосам. Резко повернув голову, я увидел в дверях Женечку. Он стоял голый, с подрагивающим хуем и своими "оленьими" глазами пристально смотрел на меня. У него были действительно огромные, в пол-лица глаза, а ресницы оказались такими длинными, что только десятая спичка "обрушивала всю конструкцию". В этом я убедился лично, но уже гораздо позже, во время сладостных минут нахождения вдвоём в постели...
Я, как кролик на удава, смотрел на Женечку. Мне хотелось реализовать сейчас все свои сны, но страх и стеснительность сковывали меня. Мой мозг регистрировал каждое его движение. Женечка шагнул в ванну и прижал меня к себе. Его губы припали к моим, язык стал командовать у меня во рту, а руки начали ласкать моё тело. Мне было не просто хорошо, я парил в небесах!
Постепенно выходя из состояния оторопи, я, не имея никакого опыта в этом деле (невинные игры прошлого не в счёт), стал повторять всё то, что парень делал со мной. Наши губы ласкали тела друг друга, наши истекающие смазкой хуи тёрлись залупами, а руки изучали каждый изгиб чужого тела. От возбуждения и волнения у меня кружилась голова, перехватывало дыхание, ведь такое происходило со мной впервые. Я ни о чём не думал, мой мозг не контролировал ситуацию, я просто находился в состоянии нирваны...
Что бы могло произойти между нами дальше, я так и не узнал. Длинный, непрекращающийся звонок в дверь быстро пробудил моё сознание. Я оттолкнул от себя Женечку и вылетел из ванной, по пути натягивая на себя мокрые трусы. Не найдя своей формы, я залетел на кухню и прикрыл за собой дверь, которая через некоторое время приоткрылась, создав эффект зеркала. Несмотря на панику, я, как разведчик, стал наблюдать за тем, что происходит в квартире.
Женечка нагишом подошёл к двери и, спросив, кто находится за дверью, приоткрыл её. Я, уйдя вглубь кухни, стал ждать развития событий. В коридоре комвзвода о чём-то с кем-то говорил, но из-за своего состояния я ничего не расслышал. Наконец, Женечка вошёл в кухню и, посмеиваясь, сказал:
- Давай готовить обед.
Через некоторое время на столе уже стояли тарелки, был нарезан салат, колбаса, хлеб, на плите скворчала яичница, а из холодильника появилась бутылка коньяка. Через полчаса на кухню в "барском" халате с диковинными цветами вошёл молодой парень. Я его узнал, это был командир взвода из третьего батальона. Он занимался тяжёлой атлетикой, и я часто видел его в спортивном зале, где мы играли в волейбол. Офицера звали Вадим, он был на год старше Женечки.
Застолье удалось на славу. После коньячка уже никого не смущало, что я сижу за столом в одних трусах, а Женечка вообще голым. После того, как мы попили кофе, он, просунув руку под халат Вадиму, спросил у него:
- Ну что, пошли? - и оба ушли в комнату, а я в предчувствии чего-то для меня необычного остался.
От волнения я перемыл всю посуду и расставил её на подоконнике, поскольку кроме стола с тремя табуретками, холодильника и плиты в кухне ничего не было. Вскоре я услышал голос моего командира:
- Иди сюда! - и, переборов своё смущение, я вошёл в комнату.
Как я уже говорил, в ней не было никакой мебели, кроме широченной кровати с единственной спинкой с зеркалом, которую позже я окрестил "сексодромом". Вадим лежал на ней на спине, заложив руки за голову. Его толстый и длинный хуй с крупной залупой торчал, устремляясь в небо. Женечка лежал рядом с ним, поглаживая его грудь. Я остановился у кровати.
- Как тебе Вадим? - спросил у меня Женя.
- Классный мужик! - стесняясь, ответил я.
- Садись рядом, - произнёс он.
Я не мог его ослушаться, потому что, во-первых, во мне всё трепетало от сладких предчувствий и чего-то хотелось, во-вторых, Женечка был моим командиром. Взяв мою руку, комвзвода обхватил ею ствол Вадима, этот великолепный образец природы, и начал двигать ею по нему вверх-вниз. Это действие настолько захватило меня, что заполнило моё сознание воспоминаниями прошлого, когда я, не зная, что это плохо, игрался с хуями своих "няней".
- Хочешь взять его в рот? - спросил Женя.
Никак не отреагировав на мой отказ, он, отпустив мою руку, облизал залупу Вадима и стал заглатывать её в себя всё больше и больше. Это было лучше, чем в порнухе, потому что это происходило прямо перед моими глазами!
Вадим сопел от удовольствия. Его огромный хуй медленно исчезал во рту Жени, а потом снова появлялся на свет. Темп сосания нарастал. Затем Женечка, привстав и раздвинув половинки своей попы, стал насаживаться на хуй Вадима.
Я в ужасе взирал на эту сексуальную картину и ждал того момента, когда из Жени хлынет кровь, потому что, по моим представлениям, такой монстр просто не мог влезть в ладно скроенную попочку моего командира с маленькой точкой его очка. Мои опасения не оправдались, попочка заскользила вниз по стволу, и вскоре мне пришлось убрать руку, поскольку яйца Жени впечатались в неё, найдя своё место.
Мой хуй давно уже дымился от происходящего на кровати, а мои трусы напоминали цыганский шатёр. Женечка, поскакав несколько раз на члене Вадима, поднял меня и поставил перед собой. Стянув с меня трусы, он с размаху засосал в себя мой член по самые "помидоры".
Как передать своё состояние словами?! Мой хуй окунулся в мягкую теплоту влажности зева Женечки, который сосал и ласкал его, Женин язык бабочкой порхал по самым чувствительным местам моей залупы, и она превратилось в нечто более огромное, чем весь окружающий мир. Я парил над землёй. Боже, какой это был кайф! Я ничего подобного не испытывал в своей жизни! Мне было настолько хорошо, что от перевозбуждения я, совершенно не контролируя себя, выбросил в рот своему командиру всё, что накопилось у меня в яйцах за все долгие дни моей службы.
Сперма била из меня гейзером. Женечка, однако, не выпускал мой хуй из своего рта до тех пор, пока в моих яйцах не осталось ни капли спермы, а сам он, видимо, от смущения, что всё так быстро произошло, спрятался лицом в волосню моего лобка.
в сторону, я, лёжа на боку, смотрел на то, что происходило дальше, и, уж поверьте, увиденное настолько потрясло меня, что навсегда запечатлелось в моём мозгу.
Вадим сразу приобрёл удивительную подвижность, как только он не крутил тело Женечки! Он менял позы одну за другой: и сзади, и на боку, и подняв на руки, и прижав к стене, и согнув его, как крупный шмель, он порхал на нём, как на цветке, заползая в него то сбоку, то спереди, то упираясь ногами в спинку кровати. Этот бешеный трах продолжался, мне показалось, вечность. Женечка уже в голос орал:
- Еби! Еби меня, суку! А! А!
Внезапно тело Вадима напряглось и задрожало, он с размаху вогнал своё копьё в попку партнёра и разразился рыком раненого гризли. Затем, рухнув на Женечку, Вадим некоторое время просто лежал, иногда двигая тазом и вновь загоняя свой хуй в попку парня. Потом он сполз вниз и заглотил давно уже дымящийся хуй Женечки.
От увиденного мною мой дружочек давно уже встал и содрогался от каждого стона лежащих передо мной парней. Увидев мой снова истекающий смазкой хуй, Женя схватил его и потянул на себя. Я почти побежал по кровати вслед за рукой моего командира. Усевшись ему на грудь, я по самые яйца стал вгонять ему своё чудо в глотку. Я ебал его с нежностью, но одновременно с небывалой для меня страстью.
Время остановилось от всеобщего драйва. Мы стонали и истекали потом. Я вновь ощутил всю остроту чувств, когда Женя ласкал мой хуй языком. Мне это не просто нравилось, я почти что писал кипятком и готов был отдать всё, что у меня есть, только бы никогда не выходить изо рта Женечки. Мы кончили одновременно, излив из себя всю свою страсть. Потом, ещё долго не расплетая клубок наших тел, мы втроём ласкали друг друга...
После душа мне нужно было идти в роту. Оставив любовников наедине, я неторопливо пошёл в расположение части. Постепенно на меня накатывалась волна стыда и самобичевания. Да, мне было сейчас охуительно хорошо, но как с этим жить дальше? Как я на следующий день буду смотреть им в глаза? А если кто-то об этом узнает, что тогда будет? Паника терзала моё сознание. Так я промучился весь вечер до отбоя. Ночью мне приснилось, как Женя сосёт мой хуй, и я кончил, не прикасаясь к члену руками, в трусах у меня хлюпало.
Утро принесло мне тревожное ожидание предстоящей встречи с офицерами. Я ждал и боялся её. Женечка появился, как всегда, благоухающий, улыбающийся и красивый. Запросто поздоровавшись со мной, он вёл себя так, как будто ничего не было! Постепенно успокаивался и я...
К субботе, одурев от ночных снов, я не выдержал и в свободную минуту, краснея и бледнея, спросил у своего командира:
- Товарищ лейтенант, а Вам ещё не нужно чем-нибудь помочь?
Женечка рассмеялся и, хитро посматривая мне в глаза, ответил:
- Конечно! Мы придумаем, чем нам заняться!
В течение трёх месяцев почти каждое воскресенье мы втроём уединялись в Жениной квартире. За это время я прошёл полный курс мужской любви. Через некоторое время я с такой же страстью, как и два моих любовника, сосал их хуи. Мне так это понравилось, что я, как пиявка, заглатывал, лизал, ласкал языком их залупы, стволы и яйца, при этом никто не насиловал друг друга, каждый делал то, что было приятно ему и его партнёрам по сексу.
Несмотря на длительные уговоры офицеров, я так и не решился "вскрыть" свою попку. Нам было классно! При каждой новой встрече программа действий менялась, исходя из наших желаний, неизменным оставалось только одно: вначале Женечку трахал я, поскольку мой "дружок" ни в какой степени не мог сравняться по длине, толщине и форме с елдой Вадима, а потом начинал священнодействовать он. Мы проходили минимум три раунда каждое воскресенье, этого мне хватало для ожидания следующей встречи.
Идиллию нашего счастья разрушила воля командиров: Вадим получил приказ о новом назначении в другую часть. Мне особенно запомнилась наша последняя встреча. Накануне Вадим принёс мне в роту целый пакет орехов со словами:
- Ешь! Будем ебаться всю ночь!
И вот мы собрались на кухне. Стол ломился от еды и выпивки, горели свечи, играла музыка. Переборы гитары напоминали о предстоящем расставании и своими ритмами наращивали градус нашей страсти. Мы голые танцевали попарно под медленную музыку, при этом губами, языком и руками ласкали всё, что только было можно.
Постепенно наши "бойцы" приходили в степень полной готовности, и вскоре ноги сами понесли нас в комнату. Мы разлеглись на знакомом нам "сексодроме", тела наши то сплетались в клубок, то распадались, пока не составили треугольник. Мы припали к возбуждённой плоти партнёров, заглотив её, как удавы. При этом мы постоянно менялись местами, чтобы утолить свою жажду обладания хуями всей дружной троицы.
Наши старания не пропали даром, мы все кончили почти одновременно, залив глотки божественным нектаром любви. Высосав всё из яиц партнёров, мы вернулись к столу и продолжили наш дружеский поздний ужин. Отдохнув, покурив и подкрепившись, мы вновь двинулись к постели.
Обцеловав тела друг друга, мы занялись подготовкой наших хуёв для внедрения в божественную попку Женечки. Меняясь местами с Вадимом, мы вылизали нашу любимую игрушку под охи и ахи её владельца.
Меня всегда удивляла способность Женькиной попки к восстановлению. Ну, ладно мой хуй, но массивный боровичок Вадима должен был разворотить её полностью за время интенсивной еженощной ебли, тем не менее, попка Жени - упругая и эластичная, оставалась всё такой же целкой, как и в первый раз, когда я её натягивал. Женька к тому же обладал умением во время ласк заполнять своё нутро скользкой и влажной смазкой, а ещё так сжимать внутренние мышцы, что ебля с ним превращалась в сказочное удовольствие.
Приподняв Женькины ножки, я приставил свой хуй к розовой точке райских врат. Мы ебались без презервативов, полностью доверяя друг другу. Во-первых, нам хватало того секса, который был у нас, а во-вторых, никаких случайных контактов в ограниченном контингенте нашей части и не предвиделось.
В тот момент, когда я настойчиво вползал во влажную и скользкую попку парня, Вадим, сидя на груди у Жени, вталкивал своего монстра ему в рот. Женька мог то, чему я и по сей день не могу научиться: с проглотом вобрать в себя хуй любого размера без всяких позывов к рвоте. Со всей страстью, с повышенной скоростью я скользил внутри Женьки, растворяясь в неге, охватившей меня, а он в это время, полностью заглатывая в себя кол Вадима, под его довольное урчание успевал оглаживать тело партнёра руками и подмахивать мне попкой, сжимая меня внутри себя.
Вылив из себя всё, я не торопился выходить из парня, наслаждаясь своим состоянием. Затем, отвалившись в сторону, я отдал тело Женьки "на сладкие муки" ебли монстром Вадима. Я всегда поражался его способности трахать партнёра не менее сорока минут, постоянно меняя при этом позы. "Камасутра" просто отдыхает при виде такого траха! Бурно, с ором кончив, Вадим обычно после этого сползал вниз и заглатывал немаленький хуй Женьки, я же в это время целовался с ним, покусывал его соски, вставлял ему в рот своего "дружка"...
Полежав и отдышавшись, мы снова вернулись к столу. Середина ночи, но усталости не было, было только желание обладать телами своих друзей.
самым сногсшибательным в этой ночи было то, что, изрядно выпив, Вадим заявил, что решил сделать на прощанье нам обоим подарок: разрешил сломать себе целку. Это вызвало у нас бурный восторг, особенно у Женечки, ведь он, по его словам, никого из парней не ебал ещё с училища. Право войти первым в Вадима досталась мне, так как даже по сравнению с хуем Женечки мой петушок проигрывал ему в размерах.
Женечка, как более опытный в этом деле, провёл все подготовительные процедуры, обильно смазав и растянув вход в узкий зад Вадима. Крем оказался очень мягким, и Женечкины длинные пальцы легко скользили в анусе парня. Это упражнение было для него знакомым, да ещё и богатый опыт помогал ему. Створочки ануса распахивались всё шире, и любвеобильная пещерка вскоре стала жадно дышать, втягивая пальцы парня внутрь себя. Тогда Женечка расположил Вадима на спине в "офицерской позе", во-первых, потому что, если пошире раздвинуть ноги, появляется возможность засунуть в пещерку хуй любых размеров. Во-вторых, это сама удачная поза, ведь в этом случае можно видеть лицо Вадима и его реакцию, то есть дозировать своё проникновение.
Подсунув под попку Вадима подушку, я ещё раз, словно для проверки, прикоснулся к тому месту, куда через несколько секунд вгоню своего орёлика. Подвинувшись поближе и встав на колени между широко разведёнными ногами парня, которые удерживал Женя, я аккуратно прицелился. Осторожно, боясь причинить малейшую боль Вадиму, я прикоснулся к его раскрытому бутончику и, чуть надавив, стал медленно вползать залупой внутрь тела. Я вползал в его попку по миллиметру. Сам процесс был настолько длительным, что, войдя в парня полностью и качнув телом раз десять, я зафонтанировал - уж больно было тесно внутри!
Лицо Вадима было спокойно, он улыбался, его губы были сложены и вытянуты так, как будто он пытался засосать чью-то залупу. Я медленно выполз из него, и моё место мгновенно занял Женечка. Я, наклонившись, вобрал в свой рот его копьё, обмусолив и увлажнив его так, что слюна просто текла с него. Медленно, но с жёстким напором он влез в лоно Вадима на все свои девятнадцать сантиметров. Парень принял его в себя всего, без остатка, яйца Жени мягким шлепком хлопнули по ягодицам Вадима, который прошептал:
- Побудь внутри, не двигайся, мне так хорошо!
Женечка выполнил его просьбу, после чего мастерски постарался разворошить все нервные окончания внутри тела своего друга, чтобы Вадик мог прочувствовать весь кайф присутствия хуя в своей попке, своими слизистыми стенками уловить все мельчайшие прожилочки на коже этого классного члена, весь его рельеф. Залупа Жени горела огнём, она ощущала сладостную влажную мякоть, внутри которой двигалась, крепко сдавленная облегающими стенками, которые гладили и массировали её на её пути туда и обратно.
Пытаясь сильнее расширить отверстие у входа, Женечка подвигал тазом влево и вправо, корнем своего каменно стоявшего хуя раздвигая плотное кольцо сфинктера. Затем он стал вращать попкой по окружности, пока не почувствовал, что кольцо разомкнулось, и образовавшаяся воронка не сможет в ближайшее время, пока хуй находится внутри неё, закрыться и вернуться в своё природное состояние.
Вынув своего орёлика из Вадима полностью, Женечка дал мне полюбоваться красотой открытого зева попки, которая ждала своего гостя и манила внутрь своей открытостью и ярко-красной окраской. Мой жезл вновь заторчал, и я, приладившись ко рту Вадима, вогнал туда свой член, а сам, наклонившись, стал ласкать его залупу. Женечка, придерживая половинки попки друга руками и раздвигая их как можно шире, вонзил свой клинок в жар Вадимова нутра. Он с размаху влетел туда, как поезд в кипящий тоннель. Залупа, словно могучий локомотив, проложила дорогу всему составу. Лобок его звонко впечатался в мягкие ягодицы парня, шлёпнув с разбегу по ним яйцами. Вадим охнул и страстно завопил:
- Давай! Еби! Глубже! Сильнее! Быстрее!
Женечка от старания вспотел, пот струился по его лбу и ложбинке спины. Он старался! Он умел это делать! Вадим должен вкусить всю прелесть ебли, он должен мечтать о подобном трахе! Его попка должна запомнить своими нервными окончаниями всю физическую прелесть вхождения хуя в неё и просить этого впредь! Женечка глубоко вбивал свой хуй в эту попку крепким и чётким толчком, а затем решительно вынимал его почти полностью, так что попка хлюпала и издавала звук "чпок", выпуская из себя накачанный хуем воздух. Дырка от резких ударов всё больше расширялась, позволяя Жене на предельную глубину войти в Вадима своим толстым и длинным хуем. Трение возбуждённой залупой вызывало у парочки сильные и приятные ощущения, а края воронки сфинктера, слегка цепляя член, ещё больше стимулировали головку, наполняя обоих страстью и похотью.
Вскоре Женечка изменил тактику толчков, они по-прежнему были глубокими, но теперь он долбил попку со скоростью экспресса, при этом почти полностью выходя и вновь вбивая свой хуй в тело Вадима. Женечка знал на опыте, как важно проебать простату. Этот сладостный массаж, доставляющий любому неземное наслаждение, навсегда закрепит желание отдаваться у того, кто впервые впустил в себя хуй, чтобы испытать это божественное чувство высшего наслаждения. Для этого Женя вводил свой хуй под небольшим углом к плоскости живота - так, чтобы залупа, впахиваясь в простату, задевала все её нервные окончания. От этого стоны обоих переросли в вой штурмовиков, совершающих фигуру высшего пилотажа, оргазм лавиной нарастал глубоко внутри каждого.
Женечка продолжал долбить попку Вадима с упрямым желанием разворотить её, но делал он это с такой любовью и нежностью, что вызывал в парне ответное чувство. Даже я, скользя губами по стволу хуя Вадима, видел, как Женин стремительный клинок каменной жёсткости раз от раза всё быстрее погружался в тело офицера, уходя в таинственную глубину, а его залупа просто раздулась от возбуждения.
Вдруг Вадим резко выгнулся и мощными струями стал вбрасывать в меня сперму струю за струёй. Если учитывать то, что мы кончали уже не в первый раз, я даже представить не мог, что он выплеснет в меня такое огромное её количество. Его простата, заполнив все внутренности пещерки, сжимаясь и разжимаясь в конвульсиях, обволокла огненно горящую залупу Жени, и тот, в последний раз резко вбив свой хуй в парня, спустил в него, передавая этим всю свою любовь и страсть к Вадиму. Оболочка слизистой вбирала в себя всё, сжимая в бешеном оргазме залупу содрогающегося хуя...
Оргазм постепенно спадал. Оба лежали друг на друге, придавив меня к постели. Затем Женечка начал медленно выходить из развороченной целки, но Вадим попросил его остановиться и побыть ещё немного внутри него, он сказал, что ему никогда не было так хорошо за всё время наших отношений. Он лежал счастливый и опустошённый. И хотя мне было тяжеловато от общего веса моих любимых, я молчал, понимая, что сейчас произошло то, что навсегда изменило отношение Вадима к ебле. Потом я поймал себя на мысли, что если это так здорово, что Вадим в течение часа не может прийти в себя, может быть, есть смысл и мне попробовать всю прелесть нахождения хуя в своей попке?!
Наконец, освободив Вадима, мы с Женечкой повернули его спиной к зеркалу, расположенному на спинке кровати. Мы втроём разглядывали дырищу, которая пульсировала, но никак не могла закрыться. Сколько же надо было иметь умения, чтобы так мастерски вспахать и проебать попку Вадима! Мы с Жекой мягкими движениями наших языков касались краёв воронки, слизывая с неё мелкие капли эликсира любви. Какое великое наслаждение читалось при этом на наших лицах! Моя доверчивая душа тем временем впитывала в себя опыт моих партнёров в достижении сказочного удовольствия от обладания двумя мужчинами друг друга...
Мы ещё не раз возвращались в эту ночь в постель, с каждой минутой получая от этого всё больше и больше удовольствия и понимая, что подобное, видимо, уже никогда не повторится. Финальным заходом стал "паровозик": Вадим натягивал Женечку, а я трахал его в такую тесную и, до недавнего времени, не тронутую ничьим хуем попку... Утром, простившись с Вадимом, я ушёл в роту, а Женька поехал провожать друга на поезд.
Я больше никогда не видел Вадима, но все годы храню благодарность по отношению к одному из первых учителей моего голубого секса, великий восторг по отношению к одному из ярких представителей мужиков России с великолепным хуем, умеющим бурно ебать столько, сколько надо и сколько хочется!