Ко мне зашёл Колёк, наш сосед, и пригласил сходить с ним на пруд, покупаться и позагорать. Началось лето, и на улице стояла очень жаркая погода. Мы жили вдвоём с мамой, и я только что закончил школу. Поступать хотел только в стоматологический институт. Самый ближний был в Москве, и я что-то испугался поступать, решил годик поработать в своём городке и тщательно подготовиться. Любовь к стоматологии возникла не сама собой. У Колька сестра Нелли была зубным врачом, и мы очень часто приходили к ней в поликлинику и даже иногда помогали ей в мелочах. Она всячески поощряла в нас интерес к зубному делу. Вскоре она уехала в Москву и устроилась в частную клинику. Звала и брата к себе. Колёк решил в августе поехать к ней. Он был старше меня на два года, но был немного меньше меня и худощавей. Темноволосый, со светло-серыми глазами. Я же русоволосый, но в паху и на ногах волосы тёмные.
Моя гордость - это мой член, немного не дотягивающий до 20 см, толстый и немного изогнутый вправо. Хотя мне и нравились парни, но секс с девушками у меня тоже был. В последний раз вдвоём с одноклассником Костиком мы уговорили на секс девушку с его двора. Уже дня через три вся школа знала, что у меня большой член. А Костик всячески выказывал мне своё уважение. Так неожиданно я стал небольшим, но авторитетом в школе и в классе. Стал замечать, что некоторые парни стали с интересом на меня смотреть. Больше всех - Костян. Мне он очень нравился. У него светлые волосы на голове, попа маленькая и такая волосатая, глаза голубые и красивейшая улыбка. Я его в шутку иногда обнимал, он разрешал мне, краснея при этом. Я стал часто ходить к ним во двор и старался побыть с Костиком наедине. Но нам всё время мешали девчонки, слава о нас же шла как о ловеласах. Я мечтал о Костике и иногда фантазировал о том, что трахаю его. Как мне сделать это в реальности - не представлял.
Я спросил у Колька, брать ли мне старое покрывало, на котором мы каждый год загорали. Он ответил, что всё, что надо, он уже взял, прихватил и две бутылки пива с сухариками.
Мы вышли из дома. По пути я тоже купил в магазине два пива. Весело болтая, мы спустились к пруду. Народа вообще ещё не было, жаркие дни только начались, но мы всё равно зашли подальше и остановились только перед лесом, в зарослях кустов. Там у нас было своё местечко. Раскинули покрывало, разделись до трусов и разлеглись на солнышке. Благодать! Открыли по пиву и стали болтать ни о чём. По бутылочке выпили, и так хорошо стало. Колёк полез в сумку ещё взять пиво. Я шутя лёг поперёк покрывала, а он, не видя этого, откинулся на меня. Мы немного потолкались, поигрались. Я-то знаю, что я сильнее его, худышки.
После второго пива пошли к пруду, чтобы искупаться. Попробовали ногами воду - вообще холодная. Только второй день был жаркий, и вода ещё совсем не прогрелась. Колёк предложил купаться без трусов. Я был только "за". Мы голыми прыгнули в воду. Через минуты три я выскочил на берег - холодно. Колёк ещё пару минут поплавал. Побежали к покрывалу и разлеглись голыми на нём. Солнышко припекало, так хорошо было лежать рядом с другом. Колёк перевернулся на живот, а я смотрю на него и не могу оторвать взгляд от его попы. Когда он выходил на берег, вода прям как косичку заплела из его волос чуть ниже попы. И так меня это стало возбуждать, что я, играясь, стал хватать Колька за руку и за плечо; может, и пиво сыграло свою роль. Он начал кричать:
- Отвали, опездл!
Я даже рот открыл: что это ещё за слово? Мне оно показалось очень обидным.
Я навалился на парня сверху, стараясь сильнее прижать его к покрывалу. Он смеялся и вырывался из моего захвата. Начал меня на себе подбрасывать. Блин, у меня от этого конкретно встал член. Конечно, он это чувствовал, но всё равно обзывал меня опездылом и вертел попкой. Я не выдержал и слез с него, потому что ещё чуть-чуть, и я бы за себя не ручался. Я хотел Колю так, что у меня стала выделяться смазка.
А в Кольку как бес вселился, он хохотал и обзывал меня. У него тоже стоял член, но он этого как будто не замечал. Я ему сказал, что если он меня ещё раз обзовёт, то я его просто прибью. И тут же услышал:
- Да что ты говоришь, опездл!
- Ну всё, хватит!
Я вскочил и навалился на Колю. Он прям зашёлся в смехе и аж повизгивал подо мной. А я нечаянно лёг так, что членом упёрся в Колино очко. Оно было мокрое от воды, а тут ещё и моя смазка. Я стал давить членом в него и делал это долго. И уже чувствовал, что оно начинает раздвигаться с каждым моим усилием.
Моя головка входит в Колю, и я замираю, наполненный невероятным наслаждением от этого вхождения. Всё, я уже себя не могу контролировать. С каждым моим напором я всё глубже вхожу в Колю, а он подо мной вдруг затихает. Вижу его голову на боку и с закрытыми глазами. Он молчит, значит можно продолжать дальше. Было такое сильное возбуждение, что я кончаю буквально минуты за три. Чувствую, как моя сперма бьёт в Колю. Обессиленный, я целую Колю в шею, тянусь к его губам и засасываю их. Проникаю языком в его рот и жду, жду его реакцию. Он мне слабо отвечает. Вот оно, счастье! Мы с ним одно целое!
С удивлением обнаруживаю, что мой член не падает, он продолжает стоять. Я двигаюсь в Коле, и постепенно к члену возвращается чувствительность. Каждое моё движение в Коле отдаётся в теле наслаждением. Я вынимаю член полностью и вхожу снова, проходя это чудесное сжимание сфинктера. Постепенно ускоряюсь. Я трахаюсь! Я сейчас люблю моего друга! Коля подо мной начинает издавать звуки, он стонет. Меня это невероятно заводит, и я ещё сильнее начинаю его трахать. Коля чуть вскрикивает, и его очко сжимает и плотнее обхватывает мой член. От этого я не выдерживаю и кончаю вместе с ним.
Лежу на нём и просто задыхаюсь от счастья. Спрашиваю:
- Коль, тебе понравилось?
Сначала кивок головой и затем короткое "Да".
Я встал и руками раздвинул попу, чтобы посмотреть на это чудо наслаждения. Конечно, это зрелище только на любителя. Но мне понравилось. Интересно, а дырочка закроется или теперь так и будет?
Колёк встал и пошёл подмываться к пруду, из него просто текла моя сперма. Я посмотрел на большое пятно Колиной спермы на покрывале. Немного захватил её пальцем и поднёс к носу. Пахнет так же, как и моя. Подошёл Коля и понёс застирывать покрывало к пруду. Разговаривать не хотелось. В голове мысли были только о том, что сейчас произошло.
Мы пошли домой. Договорились, что завтра вечером встретимся. Но Колёк на следующий день не вышел, не вышел он и послезавтра. А я же так хотел трахаться. Я хотел Колю до умопомрачения. Исчез аппетит, и не хотелось никого видеть. Мама заметила моё состояние и всё пыталась поговорить. Бедная, если бы она только знала, по ком я так страдаю и чего хочу!
На четвёртые сутки я начал выслеживать Колю, когда он приходит с работы. На пятый день я его всё-таки дождался в нашем же подъезде.
- Коль, ну ты чего избегаешь меня, тебе же тоже всё понравилось?
- Ага, понравилось. Ты хочешь меня трахать, а может, и я тебя хочу? Не получится у тебя, чтоб только меня!
Из подъезда вышла женщина с собачкой, и мы с ней поздоровались. С улицы зашли люди и пошли к лифту.
- Ладно, Коль, не гони ты! Пойдём на верхний этаж и там обо всём договоримся.
Он согласился.
Мы поднялись наверх, где за лифтами было очень укромное местечко. Но я уже точно знал, что просто так я его не отпущу, я всё равно его трахну.
Начал его уговаривать, пообещав, что он тоже меня трахнет. Начал просто внаглую щупать его за попу, обнимать и пытаться поцеловать его в губы. Когда я его всё-таки засосал долгим поцелуем, то стал чувствовать, как он под моим напором делается всё мягче и мягче. Я все эти дни носил с собой тюбик крема. Начал расстёгивать и опускать на нём джинсы, хватая его за стоящий член и попу. Он прерывисто дышал, и его била дрожь. Я развернул его и смазал ему очко, грубо засунув туда сразу два пальца. Он застонал, а я потерял самообладание и вставил ему только головку. Начал трахать, засовывая член с каждым разом всё больше и глубже.
И вот пошёл жёсткий трах. Он упёрся руками в стенку, а я сзади долблю его жёстко, чтобы знал, как от меня бегать. Но, похоже, ему это очень нравится. Наши стоны и шлепки о его попу... мои яйца бьются о его промежность. Он опережает меня и кончает на стенку. Я от этих невероятных ощущений тоже кончаю...
Еле отдышались. Спрашиваю у него:
- Ты завтра придёшь сюда, но попозже?
- Да, приду. У меня от тебя крышу сносит!
- А мне от тебя! Как мы раньше могли с тобой жить без этого? Вот олухи!
На следующий вечер я прихожу за лифтовую, Колёк уже там меня ждёт. На нём только шортики. Пристраиваюсь к нему сзади. Как же здорово обнимать его тело, а ногами чувствовать его волосатые ноги. И вообще, хорошо иметь своего парня.
Мы трахались каждый день, ни одного дня не пропустили, до самого его отъезда в Москву к сестре, до первых чисел августа. Но я тоже захотел в Москву. Поговорил с Нелли по телефону. У неё не было для меня работы, но она сказала, что это очень легко сделать, и всё мне подробно рассказала, как это может быть. Дала мне номер телефона своего знакомого, который был хозяином очень дешёвых гостиниц. Там жили таджики, русские со всех концов России.
Я стал уговаривать маму отпустить меня в Москву, якобы на заработки, а на самом деле я хотел видеть Колька. Уговорил! Созвонился с хозяином гостиниц и договорился с ним. Он мне обещал найти работу.
- Тебе только 18 лет, и нет никакой специальности, поэтому будет только тяжёлая физическая работа.
Я был согласен на всё, лишь бы уехать из своего городка, где все знали друг друга если не по имени, то в лицо точно.
как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нём отозвалось!" Динамичнее её в России городов просто нет; всё движется в каком-то невообразимо быстром темпе.
Приехал по нужному адресу. Меня устроили в гостиницу, и уже завтра выход на работу, на стройку. Поселили в четырёхместном номере. Все работали в одном месте, на отделке офисного здания. Познакомился с соседями. Один паренёк моего возраста, приехал из Перми, и два родственника из Мордовии. Старшему лет 55 уже, а младшему, Вовке, лет 35. Он был женат на дочери старшего. Молодой был очень красивый мужик - черноволосый и с широченными плечами. Мне он так понравился! Такой настоящий мужик, с грубым голосом, нагловатый в поведении. У него уже было трое отпрысков. Я стал держаться Димы, паренька из Перми.
Работа оказалась очень тяжёлой: цемент, песок, раствор, штукатурка, кирпич, кладка. В первую неделю уставал очень, а затем втянулся.
Встретились в метро с Кольком и поехали к нему. Они с сестрой Нелли снимали двухкомнатную квартиру за 40 тыс. рублей. Мне эта сумма показалась огромной, в нашем городе зарплаты 15, ну 18 тысяч. Сколько же здесь они получают?
Нелли со своим мужчиной уехала на какую-то встречу, и мы остались с Колей одни. Он подошёл ко мне и стал расстёгивать мои брюки. Встал перед мной на колени и взял в рот мой член. Это у нас было впервые, в рот он раньше отказывался брать. Как он это классно делал! Мой член входил в его горло и во что-то упирался, а затем проскальзывал дальше и входил на всю длину. Но мне хотелось кончить в его попу, я развернул и наклонил его. Он упёрся руками в стол. Я поплевал на свои пальцы, смазал Колю и стал входить; ему было очень больно, и пришлось взять смазку. Какой он мне родной человек, как же мне хорошо с ним! Второй раз уже был в постели. Мы просто наслаждались друг другом.
Часов в 10 вечера я ушёл от него, чтобы не опоздать завтра на работу, да и заблудиться боялся в таком большом городе.
В гостинице, где я жил, душа не было, и надо было идти в соседнее здание. Там были просто перегородки, и, если идёшь по душевой, то всё видно. Но смотреть там особо не на что было. Мылись уставшие люди 40-50 лет. Молодые тоже были, и я со своим членом был замечен; пялились, да ещё как!
Однажды напротив меня стал мыться молодой из Мордовии, Вовка. Какая же у него великолепная фигура! Но когда он повернулся ко мне передом, я изумился. Его члена почти вообще не было видно в его волосах - так, какая-то кнопка торчала, да ещё и обрезанная. Но он этого абсолютно не стеснялся. Всё-таки человек чувствует, когда он нравится другому.
Мы, почти не скрываясь, смотрели друг на друга, и у меня стал подниматься. Мне пришлось уйти. Вот бы трахнуть этого Вовку! Ну и что, что член у него маленький, зато какая маленькая попка, какие стройные волосатые ноги.
В один из вечеров родственники пришли в общагу сильно навеселе. Старший сразу вырубился. Вовка всё ходил вокруг меня, затем всё-таки подошёл и присел на кровать. Какой-то непонятный разговор завёл ни о чём. И вдруг парень прилёг на мою подушку, вытянув ноги. Дима из Перми ещё не спал и с интересом наблюдал за нами. Вовка начал шёпотом мне говорить:
- Думаешь, я не понял, кто ты есть? Я же вижу, как ты на меня пялишься!
От его близости и такого сексуального шёпота у меня тут же поднялся. Его рука свободно лежала между нами, и я лёг на неё членом. Он, хотя и пьян был, мгновенно отдёрнул руку, схватил ею меня за горло и стал давить. От этого сжатия и нехватки воздуха у меня в глазах появились круги. Я молчал, не брыкался, но уже был на грани потери сознания.
- Сучёнок! Придушу, как котёнка! - после чего пошёл к себе на кровать и лёг спать.
Я испугался его агрессии и никак не мог понять, что он от меня хотел.
Утром Димка всё допытывался:
- Что у вас с Вовкой произошло?
В том-то и дело, что мне самому не понятно, что произошло.
Мы как-то сблизились с Димой. Возраст один, и понимали мы друг друга хорошо. Когда мылись, я его хорошо рассмотрел ещё раз. Стройный, хорошо сложен, симпатичный... Мы всё больше сходились с Димой; в столовую вместе, да и на объекте старались не разлучаться. Вечерами выходили гулять по городу.
Получил первую зарплату - 50 тыс. рублей. Больше половины отослал маме, остальное оставил себе на жизнь.
У Димы в Москве были родственники, он у них пожил немного, поэтому Москву он лучше меня знал. Были с ним на ВДНХ и на Красной площади. Понравилось очень.
Изредка встречался с Кольком. Съездили с ним на Новослободскую в стоматологический институт, куда собирались поступать. Познакомились с парнями, которые там учились. Были с ним в НИИ стоматологии у м. Динамо. Так захотелось учиться, что в этот вечер даже долго не мог уснуть, всё строил планы.
У нас закрыли столовую. Стали варить пищу сами. Кухня была, кое-что из посуды тоже было. Стало так неудобно толкаться на этой кухне. Хорошо ещё, что все бригады заканчивали работу в разное время. Таджики вообще работали до 10-11 вечера.
Поползли слухи, что у начальства начались большие проблемы с властями города и с полицией. Вовка сразу сказал, что пора сматываться, что это уже точно, и ловить здесь нечего. И правда, через день они выехали, найдя себе другую работу. Мы остались с Димой одни. Почему-то никого к нам не подселяли, казалось, и народа стало меньше. Я иногда садился к Диме на кровать, и мы дурачились, типа боролись. После работы звонил Кольку и, если у него квартира была свободна, приезжал к нему потрахаться. Он рассказал мне, что во время его уборки в кабинетах после работы к нему стал клеиться один врач, 35-летний осетин. Причём так нагло, как будто точно знает, что он трахается со мной. Я спросил у Коли, мол, может, мне поговорить с ним. Он в ответ даже руками замахал:
- Ты что? Это же скандал будет! Тогда уж точно он всё узнает.
Только через неделю я вновь приехал к Николаю. После радостной встречи у нас был отличный секс. Я заметил у него новый крутой мобильник и ляпнул:
- Что, новый любовник подарил?
Смотрю на него, а он на меня, хлопая своими ресницами. И я вдруг понимаю, что я правду сказал...
Не стал устраивать сцен, просто уехал, не сказав ему ни слова. Колька пытался меня остановить и что-то мне говорил в своё оправдание. Меня очень сильно резануло всё это по сердцу. Оказывается, это так просто - изменить с другим... Переживал этот момент очень болезненно, но для себя решил, что всё равно буду с ним общаться. Всё-таки он мой сосед и друг, а уж потом любовник. Да и сестра Нелли ко мне так хорошо относилась и верила в меня больше, чем в Колю, что я буду, как минимум, зубным техником, а в лучшем случае - врачом.
Нам стали задерживать зарплату, обещали выплатить всё через неделю. Прошло это время - дали каждому только по 7 тысяч рублей, обещая вернуть всё через месяц. Мы с Димкой были такие доверчивые, что поверили в это.
Общага опустела наполовину. Мы продолжали каждый день выходить на работу. Вечера проводили вдвоём в своей комнате. Иногда смотрели новости по телику в холле. Моя обида на Колю стала уходить. А с Димой мы сделались близкими друзьями, но меня стало к нему тянуть и сексуально. Всё чаще я стал обнимать его. Он протестовал, но слабо, мне казалось, больше для приличия.
Настал такой момент у меня, что Димка уже не выходил у меня из головы. Я был полон им. Мне нравились его движения, его улыбка, разговор. Его тело так влекло меня! Я понял, что влюбился в Диму. Мне стало очень тяжело сдерживать себя. Тем более что я видел реакцию Димы - он уже желал моих прикосновений и нежных обниманий.
Сблизились мы так, что стали всё друг другу рассказывать. Я ему рассказал о сексе с девушками, о том, как дрочились с Николаем. Он тоже дрочил со своим другом и даже до спермы. Когда в один из вечеров он признался мне в этом, мы лежали в темноте на его кровати. А я подумал: "Вот он, этот момент. Сейчас или никогда!"
Мы уже были так возбуждены. Он, наверное, от сладких воспоминаний, а я от того, что он рядом. Он лежал в трусах и майке, и от него шло тепло и еле уловимый запах тела. Я взял его руку в свою и стал ласкать его пальцы, сжимая их и проскальзывая своими между его. Когда он ответил мне тоже лёгким сжиманием, я положил его руку себе на пах. Он не отдёрнул её, но и ничего не делал. Я положил свою руку на его и стал ею водить по моему члену, сжимая его. Вот тут мы возбудились конкретно.
Я убрал свою руку с его руки, но Димка продолжал сжимать и гладить мой член. Я тогда всей рукой залез ему в трусы и стал стаскивать их. Он приподнял попу, чтобы помочь мне. Я стащил с него и майку и тут же разделся сам. Стал целовать его в губы долгими поцелуями и сжимать ему член. Я почувствовал пальцами, что у него стала выделяться смазка. Его возбуждение нарастало.
Я вскочил с него и бросился к своей тумбочке, где взял крем. Перевернул Диму на живот и, выдавив немного крема на пальцы, стал смазывать ими его очко. Он понял, что я хочу сделать, и стал просить:
- Не надо! Не надо!
Но сам не двигался, а я стал пальцем проникать в него.
Как мне это нравится, и какое очко тугое, что даже палец проходит туго. Я засовываю второй и совершаю ими возвратно-поступательные движения. Нащупываю его маленькую предстательную железу и щекочу её указательным пальцем. У Димки вырывается стон. Ложусь на него и, помогая себе рукой, ввожу очень медленно член. Дима подо мной издаёт какие-то звуки, может, ему сейчас и больно, но я-то знаю, как ему будет хорошо впоследствии.
Начинаю его медленно трахать. Как же классно! Как плотно член обхвачен очком... Беру Диму за плечи и натягиваю на член с силой. Он ахает, а я делаю это снова и снова, пока не чувствую, что стало посвободнее, и я получаю настоящее наслаждение от обладания Димой. Своей рукой трогаю его за член, стараюсь поддрочить. Ничего, что не стоит сейчас, всё придёт со временем.
Кончаю в Диму и продолжаю лежать на нём. Эмоциональное напряжение было таким сильным, что я засыпаю на нём.
знаю, сколько мы с ним так проспали: минуту, десять или час. Первым проснулся я. Вспоминаю, что случилось. Целую Диму в шею. Он подо мной тоже начинает шевелиться. Я его переворачиваю и целую в губы. Он какой-то безучастный.
- Димон, ну ты чего? Тебе не понравилось?
- Как-то всё так неожиданно! Я ещё не знаю, не разобрался, нравится мне это или нет.
Я понимаю, что Дима обязательно должен кончить. Как ему это может понравиться, если нет удовлетворения!
Я поднимаю его ноги и забрасываю их себе на плечи.
- Дим, а ты раньше целовался?
- Да!
- Ну так поцелуй ты меня!
Он целует, всё больше отдаваясь поцелую, и просовывает мне язык в рот. Я трогаю его член, он уже почти стоит. Дрочу его. В ответ целую Диму в соски, шею, в губы. Его член жёстко стоит. Теперь надо не дать ему упасть.
Тыкаюсь своим членом Диме в очко. Оно уже хорошо разработано и сразу пропускает член. Начинаю его трахать и всё время контролирую его эрекцию - стоит очень хорошо. Ну а теперь думать не о себе и своих чувствах, а только о том, как сделать приятнее любимому. Мои старания не проходят даром. Дима начинает стонать, а его член делается железным. Он, наверное, скоро кончит. Я убираю руку от его члена. Надо, чтобы мы вместе кончили. Я делаю быстрые и резкие толчки. Дима продолжительно стонет, а затем я чувствую этот восхитительный обжим моего члена и пульсацию очка. Дима кончает, и у меня происходит невероятной силы оргазм. Именно в эти секунды и чувствуешь полное счастье самца: ты добился своего, ты удовлетворил любимого.
Обтираю полотенцем Димкин живот от спермы и вытираю очко, обтираю себя. Надо идти в другое здание в душ. Время час ночи. Общага непривычно тиха. Быстро помылись и легли спать вдвоём на его постель.
На работе я помогаю Диме. Никто не обращает на нас внимания. Вечером я пытаюсь трахнуть Диму, но он не может, у него пока болит попа. Только целуемся и ласкаем друг друга, о минете даже не догадываемся. Мне кажется, у него даже в мыслях нет трахнуть меня или хотя бы поговорить об этом. Колёк упрекал меня тем, что только я его, а Дима нет. И начался у нас "медовый месяц". А как ещё можно это назвать! Мы трахаемся вечерами и ночами. Утром идём невыспавшиеся на работу.
Подошло время зарплаты, никто ничего не выдаёт. Объявили, что дней через десять всё вернут. Общежитие вообще опустело. Даже терпеливые таджики ушли. Исчез комендант, а с ним и телевизор. Мы с Димой тоже перестали выходить на работу. Деньги подошли к концу, и надо было что-то решать. Я надеялся только на Нелли, на её помощь. Её знакомый, хозяин гостиниц, давно уже куда-то исчез и не появлялся здесь месяца три. У нас с Димой не осталось и рубля. Отвариваем последние макароны и с аппетитом съедаем их с растительным маслом. Мы не хотим расставаться, нам так хорошо вместе! Мы любим друг друга и, кажется, сцепились намертво.
На следующее утро нас греет только секс. Очень хочется есть, и надо что-то делать, но нет сил оторваться друг от друга. Целый день проводим в постели, которая уже серая, она больше месяца не менялась. Простыни стираем в душе. Дима говорит, что стоит ему только сообщить родственникам, и за ним приедут и заберут его. Но он не хочет меня бросать, он очень любит меня. Мой зайчик! Я тоже его люблю, но обстоятельства сильнее нас.
Абсолютно голодные засыпаем в объятиях друг друга.
Холодное московское утро, шум с улицы слышен через окно. До нас нет никому дела. Два в общем-то красивых парня теряют силы от голода в этом великолепном городе.
Страстно трахаемся. Долго, с самоотдачей на 100%. У Димы уже не закрывается очко, я его всё время хочу. Говорят, что в царской России крестьяне рожали более 10 раз (половина и более не выживала), потому что зимы были очень долгие и, кроме секса, нечем было заняться, да и голодно было. Наверное, это так. Желание и потенция сумасшедшие при голоде.
Ещё на сутки остаёмся в общежитии. Пересмотрели всё на кухне - ничего не осталось съедобного, только соль, лавровый лист и немного растительного масла. В желудке начинаются болевые спазмы. Но когда мы трахаемся, всё отступает, и мы невероятно счастливые.
Утром, после секса не хочется двигаться. Лежим уже в каком-то забытьи. Понимаю, что именно я должен принять волевое решение, Дима этого никогда не сделает. Но мы ещё на сутки остаёмся в объятиях друг друга и трахаемся, трахаемся...
Уже и силы стали конкретно нас покидать. Протягиваю осунувшемуся Диме его телефон.
- Звони немедленно, иначе мы здесь просто загнёмся.
Он бросается ко мне в объятия и плачет в открытую. У меня тоже слёзы, но я сдерживаюсь.
Через два часа выходим на шумную улицу. Диму в машине ждёт его пожилой родственник. Прощай, мой любимый, прощай, мой ласковый зайчик! Мы никогда не забудем друг друга! Навряд ли я встречу ещё такого влюблённого в меня парня!
Как же я ошибался...
Эх, надо было у Диминого родственника попросить хотя бы 100 рублей на метро и пирожок.
Голодный и обессиленный, я побрёл по улице - по моему разумению, в центр. Сворачивал, шёл прямо и ещё сворачивал. Ниже улицы шли железнодорожные пути. Вот то, что мне надо. К вокзалу-то они меня и приведут.
Стал идти сбоку путей. Что-то это стало всё расширяться, путей делалось всё больше и больше, и я вышел в какой-то отстойник поездов, составов и отдельных вагонов. У одного вагона увидел 7 человек мужиков, ещё не старых, 30-35 лет. Я подошёл к ним, чтобы узнать, правильно ли я иду. А у самого ноги заплетаются, еле иду, и в желудке так сосёт, что аж жгёт.
Только я поздоровался, один сам со мной заговорил. Как оказалось, бригадир этих мужчин. Начал меня расспрашивать обо всём и, когда я рассказал, как нас кинули на деньги, пригласил меня в вагон поговорить по поводу новой работы. Спросил, голоден ли я. Я сказал, что, наверное, трое или даже четверо суток вообще ничего не ел. Он удивился, мол, как такое может быть в богатейшем городе. Достал термос с чаем и бутерброды с сыром. Вкуснее этого я, наверное, никогда ничего не ел. Оказывается, в их бригаду срочно был нужен человек. Я спросил у него:
- В чём будет заключаться моя работа?
Он ответил, что надо будет мыть железнодорожные цистерны. Я никогда не думал, что их моют. Удивился даже. За это платят хорошие деньги, от 100 тысяч рублей в месяц и больше, причём значительно больше. И я решил рискнуть, согласившись на эту работу. Бригадира звали Николай Иванович, и все семь человек были его земляками, с Украины, с города Мариуполя. Он сказал, что вечером бригаду отвезут на помывочно-пропарочную станцию, (ППС) и там они пробудут 20 дней, а затем их перебросят в Кемерово, в Сибирь.
Мы вышли на улицу. Все мужчины вопросительно посмотрели на меня. А когда Николай Иванович обнял меня за плечи и представил, все заулыбались.
Только после того как я немного поел, я рассмотрел молодых мужчин. Они все как на подбор были крупные, симпатичные. Трое усатых. Но на одного я сразу положил глаз - светленький, с яркими голубыми глазами, он так мне напоминал моего школьного друга Костика!
Стали знакомиться, пожимая друг другу руки и называя себя по имени. Дошла очередь и до этого парня, он был самый молодой из всех. Мы крепко пожали друг другу руки, а Николай Иванович сказал:
- А это Маша, прошу любить и жаловать.
Все заржали, как жеребцы, а парень покраснел и проговорил:
- Василий.
Как он был трогателен в своём смущении! Мне сразу захотелось его защитить от этих грубо шутящих самцов.
Часа в три дня за нами приехала машина и отвезла нас на нашу ППС. Жить будем в старом купейном вагоне с раковиной и водой. Мыться в вагоне с душем. Туалет на улице - обычный, деревянный. Есть ведомственная столовая и баня, которая работала через каждые трое суток.
Сегодня был банный день. Вся бригада собралась и пошла в баню. Я тоже взял из пакета своё полотенце и мыло и пошёл за всеми. Мы с Васей немного отстали от всех. Шли молча, а потом он сказал, что я ему очень понравился. Я ответил, что он мне тоже нравится и что он очень похож на моего друга. Мы разговорились. Вася был доволен своей жизнью в бригаде, а в Мариуполе считался обеспеченным человеком. Помогал матери и отцу и имел хорошую иномарку. Они уже два года на этой работе и исколесили всю Россию. Но, в основном, были около больших морских торговых портов: Новороссийского, Дальневосточного, Калининградского. Цистерны мыли в основном под пальмовое масло.
Вася сказал:
- Блин, сегодня после бани мне покоя не будет до глубокой ночи. Хочешь, я и к тебе зайду?
Я сказал, что сегодня не надо. После бурного утра с Димой мне хотелось только одного - спать.
Мы зашли с Васей в раздевалку, когда все уже были в помывочном зале. Я разделся догола. Вася тоже разделся и теперь во все глаза смотрел на мой член.
- Ничего себе размерчик! Как хочешь, а я к тебе сегодня зайду, - он подошёл ко мне и внаглую взял мой член в руки и оголил головку. - Какая красная, какая натруженная!
- Да, Вася, я сегодня трахался всю ночь и утро.
Мой член стал увеличиваться в его руках.
Я пошёл в зал. Мужики мылись из тазов, стояли под душем. Вдруг всё стихло, все смотрели на меня, на мой член. Вот блин, после Васиных рук он у меня был чуть приподнят. Кто-то присвистнул удивлённо, кто-то сказал:
- Ого!
Я проскочил в парилку. Надо же, я стесняюсь своего большого члена! Как ни странно, но у всех мужиков был стандартный размер, думаю, 14-15 см.
Мне выделили одно купе, бригадир дал бельё. Я мгновенно уснул. Кто-то ко мне входил, выходил от меня, заходил снова, но я не проснулся.
утром вышли на работу. Мне показали, как пользоваться парогенератором, насосом, горячей водой. Дали защитный костюм, обувь, две большие пачки ветоши, респиратор, очки, перчатки, старую, но чистую рабочую одежду. Показали, в самой цистерне как работать и как правильно всё делать. В 9 утра завтрак, в 13 обед, в 18 ужин. По правилам техники безопасности - работать только 4 часа. И начался мой первый трудовой день на новой работе. Он для меня был кошмарным, очень тяжёлым. Работали все восемь часов, себя не жалея и в два раза перевыполняя норму. Одним словом, жуть! У меня появились сомнения, смогу ли я выдержать это хотя бы месяц. На второй день мне дали всё новое и чистое. Я был уже немного шустрее. А на третий день совсем освоился и не боялся залезать в цистерну.
Вечером третьего дня ко мне в купе зашёл Вася. Я закрылся на замок, а он засмеялся, объясняя, что у Николая Ивановича есть ключ. Я закрылся на защёлку, поднял Васю с полки и стал целовать в губы. У меня не было к нему никакой брезгливости. Да, эти губы сосали семь членов бригады, но я ведь сам такой, я очень люблю мужчин.
Стал раздевать Васю. Он выложил из спортивок на столик крем.
- У-у, какой ты, Вася, предусмотрительный!
Я стал трахать Васю, положив его ноги себе на плечи, иногда целуя его в губы и шею.
- Вася, как классно у тебя в попке! Ты совсем как целочка!
А он мне:
- Это не моя заслуга, это твой член толстый.
После получасового траха в одной позе мы одновременно кончаем. Вася говорит, что он редко кончает, когда его трахают. Мне так хорошо с ним, что мой член не падает. Такое у меня только второй раз. Первый раз так было с Кольком.
Обтираю Васю чистой ветошью, ставлю рачком и вхожу по новой. Ах, какое наслаждение входить в очко, немного играясь с ним; входить под разным углом, менять скорость вхождения и глубину проникновения. Вася стонет в голос. Конечно, все. кто был в вагоне, да и на улице, слышат это. Но мы не таимся, нам так хорошо!
Трогаю Васю за член, у него очень жёстко стоит. Я решаю довести Васю до второго оргазма. О своих ощущениях стараюсь не думать, всё только для партнёра. Чутко вслушиваюсь в интонацию его стонов. И там, где он особенно стонет, стараюсь повторять с максимальной самоотдачей. Вася подо мной уже хрипит и подвывает. Я нащупал его точку наслаждения и долблю туда безостановочно. Он тихо начинает вскрикивать - и вот оно, пульсация его очка! От этих восхитительных сжиманий моего члена почти по всей длине я тоже кончаю.
Лежу на нём, не встаю, молчим. И так всё ясно, что это было бесподобно!
Вася остаётся у меня. В вагоне как-то непривычно тихо. Мне кажется, мужики пережёвывают то, что случилось у нас с Васей.
Под утро я опять трахаю Васю. Слышу, что некоторые не спят, покашливают, ходят по вагону. А Васька вовсю тащится и стонет.
Утром с нами никто не разговаривает, мужики отводят глаза в сторону. Я в бригаде только четвёртый день и вот так всё перевернул.
Василий собирает все вещи из своего купе и переносит ко мне. Он влюблён в меня и всё время хочет меня видеть. Такой аккуратист - постелил ковровую дорожку, у меня её не было. Столик застелил скатертью. Появилась масса флакончиков. В купе стало пахнуть, как в парфюмерном магазинчике. Сам очень следил за собой. А меня, наоборот, просил не мыться. Ему нравились мои запахи от члена, подмышек, от ног.
Однажды он делал мне массаж, а затем стал целовать спину, попу и языком полез к очку, стал лизать его и целовать. Вот это я получил кайф! Он стал это делать каждый день. Я что-то не мог так расслабиться, чтобы лизать у него, хотя мужское очко люблю очень.
Вечерами долго разговаривал с Васей. Он так удивился, когда я ему сказал, что тоже голубой. Он всё время искал себе любовников только из натуралов, а голубых считал в этом деле несостоятельными. Все мужчины в бригаде (с Васей 8 человек) были женаты и имели семьи, но вот от него никто не отказывался. Затем один заболел и уехал в Украину. Вместо него и взяли меня.
- Вась, а почему нас стали игнорировать и злиться на нас?
- Думаю, из зависти. Во-первых, я им всем отказал, предупредив, что расскажу их жёнам, если будут наглеть. Во-вторых, завидуют твоему члену и твоему возрасту.
Прошло десять дней, как я в бригаде. С Васей мы стали одной семьёй. Никаких споров и разногласий у нас вообще не было. Почти ежедневный трах в купе, иногда многочасовой. Я чувствовал, что меня уже просто ненавидят. Я сам старался избегать даже спрашивать мужиков о чём-то, всё через бригадира.
Вечером к нам зашёл Николай Иванович. Глядя на меня, он прямо спросил:
- А ты что, тоже голубой?
Мне при Васе неудобно было соврать, и я кивнул головой.
- Ты знаешь, у нас через четыре дня будет получка, и обязательно будет пьянка. Мужики хотят тебя в этот день выебать. Чтобы этого не случилось, я тебя прошу: уезжай домой. Я, когда Ваську брал в бригаду, понимал, что это мина замедленного действия и что она обязательно рванёт. Вот так и оказалось. Что вы, голубые, за люди? Почему свои чувства ставите выше общих интересов? Понапридумали себе любовь-морковь! Вот, Вась, ты любишь его? - и он указал на меня пальцем.
Вася от услышанного сидел уже весь в слезах, но прошептал:
- Да, люблю! Очень сильно!
- Вот, вот. Перебаламутили мне бригаду. Все ходят злые и голодные, - и он подмигнул мне.
Николай Иванович ушёл. Мы сидели пришибленные услышанным. Вася расплакался не на шутку, я еле его успокоил. Он стал проситься уехать со мной.
- Вася, милый, куда со мной? Я живу вдвоём с мамой в маленьком городке, где вообще нет работы и полно нищих гопников. Тебе 27 лет, а мне только 18, и мне надо учиться, а не разъезжать по городам и весям.
Долго мы лежали в обнимку и разговаривали. Даже забыли потрахаться. Зато следующий вечер и ночь были наши. Вася обцеловал меня всего и стал целовать ступни ног и облизывать пальцы. Он сам этому удивлялся, что у него появилась такая потребность. А я думал: "С кем мне было лучше? С неопытными парнями или с голубым взрослым мужчиной, который влюблён в меня по-взрослому и дарит мне просто очумелые ласки?"
Вася сказал мне:
- Я так тебя люблю, что, наверное, тоже всё брошу и уеду в Украину. Как я после тебя могу отдаваться другим?
Я его уговаривал не торопиться с решением, а всё обдумать.
На следующий день поговорил с Николаем Ивановичем по поводу денег. Он мне обещал отдать 40 тысяч своих, с вычетом за питание, но получить мои начисления. Я согласился. Вечером был трах нон-стоп с Васей, и уже утром я должен был уехать.
Рано проснулся. Вася сделал мне классный минет на дорожку. Проснулась и бригада. Николай Иванович отдал мне 40 тысяч рублей, а затем, махнув рукой, добавил ещё 10 тысяч.
- Ты всё равно больше заработал, и я больше получу.
Попрощался я с удивлёнными мужиками, взял пакет со своими вещами. Меня вышел провожать только Вася. Мы дошли с ним до трассы, где я остановил частника. Мы обнялись с Васей и со слезами на глазах расстались навсегда.
В 10 утра я уже был на вокзале в Москве, а вечером уже дома с мамой. Она была потрясена моим видом, тем, что я так сильно изменился за эти семь месяцев. Возмужал так, что всё отроческое от меня ушло и уже навсегда. Осталась только улыбка прежняя.
Ночью, лёжа в уютной постели, я вспоминал всё, что со мной случилось после того, как Колёк обозвал меня опездылом, как я неожиданно его трахнул. Сколько было и плохого и хорошего. Но я не жалею о том, что оторвался от мамы. Мне везло с парнями. И вообще, жизнь прекрасна!
Утром я позвонил Диме в Пензу. Как же он обрадовался моему звонку! Он тоже будет поступать в институт, и мы с ним обязательно ещё встретимся.
Позвонил я и Кольку. Он тоже обрадовался моему звонку. Мы, перебивая друг друга, говорили с ним десять минут. Мы подтвердили свои желания поступать в один институт.
Залез в интернет и посмотрел, что же означает слово "опездл". Оказывается, "неудачник, неловкий человек, синоним лоха". Да, всё так. Я был именно таким. Но теперь всё изменилось. Москва здорово ударила меня по балде. Именно по балде, не по голове. Я знаю теперь, чего хочу. Обязательно в этот мир надо выходить с дипломом, а иначе так и будешь опездылом всю жизнь. Москва для целеустремлённых людей, а не для лохов, хотя там полно и тех, и других.
Я стал усиленно готовиться к поступлению в институт. Но природа требовала своего. Мне так хотелось трахаться, что стало уже просто невмоготу. И я решился навестить Костика. В воскресенье, после обеда пошёл в их двор. Костик сидел в беседке с какими-то мелкими. Он сразу вскочил и бросился ко мне. Мы даже обнялись. Он повёл меня к себе домой, сказав, что родители будут только вечером. Я не мог насмотреться на этого красавчика. Какой же он белокожий, какие красивые волосы, какие лучистые голубые глаза!
Он выставил початую бутылку вина и стал собирать на стол. Я взял его за руку. Нас как током ударило, он аж вздрогнул. Я сразу стал возбуждаться, и моё желание передалось ему. Его руки задрожали. Левой рукой я притянул его к себе за талию, а правой стал гладить спину, прижимая его к себе. Я впился в его пухлые красивые губки поцелуем и почувствовал, что Костя слабеет и уже почти не сопротивляется мне...