Был вечер пятницы. Я собирался на вечеринку в клуб, но тут мне позвонила Алла и сказала, что встречу перенесли на следующую неделю. Я расстроеный снял мантию, сел за комп и включил музыку, чтобы было не так грустно. Так хотелось сегодня потусоваться с друзьями, потискать Аллу за грудь, (когда та подопьет). Но этому не суждено, по всей видимости, сбыться. Эх!... Так хотелось шишку попарить!
А тут еще в дверь постучали, отвлекя меня тем самым, от хода мысли. Я весь съежился — кого это принесло в такое время? Из-за двери послышался приятный мужской голос: — Здравствуйте! Меня зовут Алексий. Не хотите ли поговорить о Боге? — Здравствуйте! А я пиццу не заказывал! Я решил поржать с этого религиозного проповедника. Пусть идет в свой монастырь и читает там свою мораль. Мне вовсе не улыбалось открывать двери незнакомцу, тем более в темное время суток. — Извините, но если вы не откроете, то ваша душа будет вечно гореть в аду! Эти слова прозвучали как угроза. Не ожидал от какого-то религиозного чепушилы такой дерзости! — Если вы сейчас же не уйдете, я вызову полицию! — вот что ответил я ему. За дверью воцарилась тишина. Неужели он поверил? Я посмотрел в глазок, чтобы удостовериться и не обнаружил там никого. Слава Богу он свалил!
Я преспокойно отправился в свою комнату, чтобы расслабиться. Обычно, когда я не в духе — онанизмом я не занимаюсь, но тут другое дело. Мысли об Алле распалили воображение, а невозможность контактировать с ее молочными железами заставили моего маленького дона Хуяна встать по стойке смирно.
На безрыбье и раком рыбу, и вот я уже копаюсь в своей планшетке в поисках сохраненных фоточек моей зазнобы, чтобы можно было преспокойно отключить воображение и направить все ресурсы на моделирование ситуации в которой я выхожу победителем, а Алла меня ублажает.
В моих фантазиях всегда так: я сижу развалившись перед плазмой и смотрю «Игры разносолов», а она словно побитая собачонка ластится ко мне. Я говорю ей: — Отстань, заманала уже. На самом интересном месте. Но та не унимается и лишь удваивает нажим. Тогда я пинаю её под дых. Старая-добрая порция домашнего насилия работает безотказно. Минуту она собирается с мыслями и уже действует тактичней. Старается не отвлекать мою внимание от сериальчика, работает одним ртом, сняв с меня предварительно плавки. О, да! Такие сны наяву по мне.
И тут снова стук в дверь. — Заманали уже! На самом интересном месте! — ругаюсь я для важности, а сам плетусь ко входу. Минуту выжидаю, но стук повторяется. — Кого там принесла нелегкая. — изображаю я из себя самоуверенного хозяина, эдакого жлоба в летах.
— Здравствуйте, меня зовут Алексiй, ваш подъезд подключен к православному провайдеру. Можем мы зайти, чтобы протянуть кабель? Вот черт! Это же эти гребаные монтажники по подъезду шарятся. Пытаются мне мозги запудить! — Вы оставляли заявку на подключение к «Радонеж — Свят». — Погодь! Ты гонишь! Никаких заявок я не оставлял! — Но у меня записано... Что там у него может быть записано? — Нет-нет, — повторял я. — это какая-то ошибка
— Извините, но как я могу к вам обращаться? Я припалил в глазок и обнаружил того самого проповедника, что грозился генной огненной. — Никак не можешь, ты ошибся номером. — Если это ошибка, то дайте мне хотя бы возможность исправиться. — он был предельно вежлив, буквально молил о прощении. — Так как к вам обращаться? — Олег. — сорвал я. — Можете звать меня Олегом. — Можете или могу? Я просто охерел с его наглости. Надо было его осадить: — Мы с вами еще на брудершарф не пили, кажется. — Я не пью алкоголь, тем более в рабочее время. Только мёд и то в разумных количествах. — Меня не интересует... — я уже было собрался послать его по батюшке, как вдруг из темноты показалась вторая фигура. Она отделилась от первой и предстала передо мной как есть. Это был самый настоящий жеребец Рокко, (не путать с Сифреди). Он был надет в модный комбинезон, где надо подвернутый, а где нужно ушитый. Таким образом он подчеркивал все прелести носящего его мужчины и акцентировал внимание на достоинствах.
Дааааа, таким телом я бы хотел обладать. Но не в том смысле, в котором вы подумали (голубом), нет. Просто я бы хотел, чтобы у меня была бы такая же форма, рост, пропорции. кубики в конце концов!
— Интернет — дело тонкое. — сказал я. — Тащи свой патч-корд. И, не долго думая, отворил калитку. Дверь была снята с цепочки, а замок деактивирован.
Работники ума и молотка уже стояли на пороге. Я сконфужено уставился в мыски своих ботинок. В том смысле, что я был босой, а туфли стояли чуть поодаль. Не знал что сказать дальше, но Алексiй быстро пришел мне на помощь, предложив всем вместе выпить чаю. — Хорошая идея, Алексiй! Разувайтесь и пройдемте на кухню, я как раз собирался чаёвничать. Гости прошествовали за мной, я предложил им умыться и присесть за стол. — Алексий, а как зовут твоего симпатичного напарника? — Пусть он сам скажет. Кирилл скажи ему. Кирилл смущенно смолчал, но теперь я знал, как к нему обращаться.
— Ох, вы знаете, Кирюша, здесь огромный выбор чая. Какой вам? Фруктовый, черны, зелены, с бергамотом, фруктовый? — Кажется, ты уже говорил о фруктовом. — сказал Алексий. — Я кажется не у тебя спрашиваю да и на брудершарф мы с тобой не пили. — Я бы от шампанского не отказался. — подал голос Кирилл. — Кристалл там или Российское, мне признаться всё равно.
Сказано — сделано! И вот мы уже опрокидываем фужер за фужером прямо в глотку в обходную рецепторов, чтобы больше вылакать.
Потом были разговоры за политику, спорт и религию. На последней у Алексея бомбануло, да и Кирилл заметно оживился. На политике он откровенно спал, на спорте малость раскачался, а тут перекрестился даже. — Бог — он либо, есть, либо его сразу нет. — рассуждал я с умным видом. На самом деле траллил. — Вот как прошлым летом... Я выходил на улицу, смотрел на людей и не мог понять, как они не видят и не понимают то, что понял и увидел я. Мне казалось, что стоит мне с ними заговорить, и я сразу смогу им всё объяснить, и с ними произойдёт то же самое, что произошло со мной. Алексий перебил меня в грубой форме, жестом дал понять, чтобы я заткнулся. Полез в свою рабочую сумку и через секунду выудил из нее толстенную книгу. На корешке значилось: «Holy Bibly».
— Ты что, ее с собой всегда носишь. — удивился я. — Она всегда со мной. — ответил Алексий. — Ее Кирилли таскает. Он у нас сильный. С весами работает. — А ты у нас святой получается? — поддел я. — Каюсь. Грешник. Но мне было откровение. Я понял, что сам не могу перестать грешить. — Драчить, подглядывать за мамой? — не унимался я. — Для того, чтобы вести праведный образ жизни, мне нужен был Иисус. И тогда я стал евангелизировать. — Пффф, евангелизировать. — заржал в голос я. — То есть пытаться не распалять свое воображение мамиными дойками, а фантазировать об Исусиных ранениях от девятидюймовых гвоздей и плетках римлянинов. Казалось, что Алексий меня не слышит. Он находился в религиозном бреду. — Всё это я понял как-то в один миг, как будто это было уже давно во мне и я просто получил доступ ко всей информации. — продолжал Алексий. — Я даже стал переживать это физически. Казалось, что где-то внутри у меня загорелся тёплый и такой мягкий свет и заполнил всю пустоту. Мне было очень хорошо. Я купил самую толстую Библию, какую нашёл. Чтобы она казалась еще толще я подкладывал в нее листки из тетрадки. Все мне завидовали.
— И к чему ты это? — А к тому, что Бог — он един. Бог — есть Любовь. — Честно? Ты не врешь? — О таких вещах врать — богохульство! — Любовь говоришь? — Иисус любит тебя! — А Иисус — тоже бог или только на 50%? — Иисус — сын ...