Я ждал стука в дверь, ждал и боялся. Тишина была оглушающей, ревела в ушах, как водопад. Я ничего не чувствовал, ощущал лишь, как спины касаются синие простыни, согревавшие меня с тех пор, как я рухнул в постель. Однако особого утешения мне это не принесло. Это место, этот вид, этот запах заставляли меня скучать по нему ещё больше.
В корзине с грязным бельём я нашёл одну из его старых футболок. Она всё ещё немного пахла им, хоть и пролежала Бог знает сколько под моей собственной несвежей одеждой. Но и этого слабого запаха было достаточно, чтобы пробудить сенсорную память. Я обернул её вокруг шеи, как ценный трофей. Или, скорее, как выпачканный кровью белый шёлковый шарф.
В тот раз я не потерял его, зато потерял сейчас.
Я глубоко вдыхал этот запах, так, словно это каким-то образом могло бы помочь мне его вернуть.
Тук-тук-тук.
Я пришёл в себя от того, что кто-то негромко постучал в металлическую дверь.
Тук-тук-тук.
Он здесь. Что ж, значит, сейчас я узнаю, то ли он, что мне нужно. Пока я шёл к двери, он успел постучать ещё три раза.
Увидев Дэна на вечеринке у Лины, я захотел его так жадно, что сам испугался. Вообще-то я всегда умел обуздывать свои желания, но в этот раз всё было иначе. Даже после того, как праздник закончился, даже после того, как я оттуда ушёл, я никак не мог выбросить его из головы. Острая необходимость заполучить его разрасталась внутри, как злокачественная опухоль. Я так его хотел, что у меня кишки скручивались в узел. И помочь тут должен был "Вавилон"!
На танцполе отплясывала полуголая толпа. Музыка грохотала. И световое шоу было в самом разгаре. А я, не обращая ни на что внимания, рыскал там, как в компьютерной бродилке, пытаясь выяснить, здесь Дэн или нет.
В толпе мне удалось рассмотреть гибкую спину, вдоль которой блестела узкая полоска пота, стройные бёдра и копну светлых волос. Я ринулся туда, подстрекаемый жаждой и несколькими стаканами "Джим Бима", которые успел опрокинуть в первые же десять минут, как пришёл сюда. Я видел, как он танцует с кем-то в темноте. В неоновом мареве его кожа мерцала, словно голубой атлас. Парень, с которым он танцевал, увидел, что я подхожу, и попытался что-то ему сказать, но прежде, чем он успел переорать громкую музыку, я схватил Дэна за плечо и развернул лицом к себе. Но нет, это был не Дэн. У этого парня были карие глаза, и нос не такой, и пробор темнел в волосах, давая понять, что золотистый оттенок они приобрели благодаря тюбику с краской.
В первую секунду парень вытаращился на меня от неожиданности. А затем, сообразив, кто перед ним, шагнул ближе и положил ладонь мне на грудь.
- Ну, привет, - проворковал он.
И я стряхнул с себя его руку.
- Извини, я искал другого засранца, - бросил я с отвращением.
- Ну и чего так истерить? Я просто...
Его голос потонул в грохоте музыки, а я развернулся и зашагал к выходу. У самой двери я шарахнул кулаком по кирпичной стене, а потом сбежал вниз по лестнице в уличную толпу. Этот парень не просто не был Дэном, он даже не был на него похож. Хитрожопый пацан. Пидовка. Дешёвка. Шлюха.
И весь следующий день Дэн снова не шёл у меня из головы - его плечи, его спина, его задница, такая совершенная изнутри и снаружи. И я подумал - если уж я не могу заполучить его, можно же найти кого-то похожего - похожего, как две капли воды.
Он ответил на звонок таким тоном, словно я его разбудил.
- "Жеребцы на любой вкус", - сказал он лениво. - Чё желаете?
- Мне нужно кое-что особенное, - ответил я. - Вернее, кое-кто особенный.
- Отлично, говорите, чё надо, - отозвался он. - Наши парни делают практически всё, кроме копрофилии и фистинга. Но за этим не так часто обращаются.
- Мне нужен юный блондин с голубыми глазами, - сказал я.
- Да три четверти геев Петербурга такие и есть, - фыркнул он. - А рост какой?
- Примерно пять футов восемь дюймов, довольно худой, симпатичный и на вид лет девятнадцать.
- Погодите-ка, я гляну, что у нас тут есть. Ясное дело, никто из них правды о себе не пишет. Послушать их, так каждый - Леонардо Ди Каприо, не иначе. Но ща поглядим, может, я чего и найду, - он замолчал, и несколько секунд в трубке слышен был только шелест карточек. - Ага, ну вот, есть тут один. Девятнадцать лет - так что всё законно. Рост пять футов девять дюймов, вес примерно 155 фунтов, фигура пловца, член - семь дюймов, необрезанный. Ещё что-нибудь интересует?
- Мне нужен парень... похожий на одного человека, - попытался объяснить я.
- Ну, фотку-то я вам по телефону не вышлю. Но так-то он вроде как хорошенький, хотя лично мне больше по душе накачанные брюнеты. Знаете, что, может, я просто пошлю его к вам и...
- Улица Карбышева, дом 6, - сказал я. - Верхний этаж. И скажите ему, чтобы поднялся по лестнице.
- Замётано, - отозвался он. - Он будет у вас минут через сорок. Не пожалеете! Ну, а если уж я до него не дозвонюсь, так пришлю кого-нибудь подходящего на замену. У нас тут в конюшне пони полно, только катайся.
- Знаешь, чего бы мне хотелось? - спросил Дэн, поворачиваясь ко мне от компьютера с очень серьёзным, даже мечтательным выражением лица.
Я как раз листал какой-то журнал, поминутно отрываясь от текста, чтобы бросить взгляд на его склонённую над клавиатурой фигуру. Когда он рисует, у него лицо всегда такое серьёзное, будто он решает сложные уравнения, выводит точные формулы для контура, света и тени.
Я любил смотреть, как он работает. Особенно в те моменты, когда он не замечал, что я смотрю.
- Чего? - отозвался я, притворяясь, будто только что оторвался от статьи. - Ванильного мороженого и язык в задницу?
- Нееет, - протянул он, но улыбнулся так широко, как будто моя идея понравилась ему ничуть не меньше, чем его собственная. - Я бы хотел узнать, каково это - быть твоим трахом на одну ночь. Ну типа как притвориться, что мы раньше никогда не встречались, и испытать, каково это, когда тебя снимают, используют и вышвыривают, - как ты поступаешь со всеми остальными. Кто знает, может, и тебе бы это понравилось. Может, тебе уже надоело, что моя задница всегда к твоим услугам. А так мы могли бы поиграть, будто я - свежее мясо.
- Да ты у нас и так сама свежесть в свои девятнадцать, - ухмыльнулся я, поднимаясь с дивана. - И с чего это, интересно, ты взял, что с ними я веду себя иначе, чем с тобой?
- Ну, во-первых, я тебя видел. Ты трахаешься жёстче, чем кто бы то ни было. Ну, то есть не то чтобы я много кого видел... Разве только в "Вавилоне" и в "Банях" - в тех редких случаях, когда ты брал меня туда с собой для общего развития. Но я просто подумал...
- Ты и был трахом на одну ночь. Трахом, который отказался уходить. Трахом, с которым я продолжил трахаться, - или как-то так.
- Но мне в ту первую ночь было так страшно, что я почти ничего не помню. Ну то есть нет, я до сих пор могу повторить каждое слово, что тогда было сказано... И вообще частенько фантазирую о том нашем с тобой первом трахе... Но всё равно это было как-то иначе. Может, потому что ты знал, что у меня это первый раз... и боялся сделать мне больно.
- С чего это ты решил, будто мне было не всё равно? - бросил я, не желая никак комментировать это его предположение, потому что, на самом деле, он был прав.
Он снова улыбнулся.
- Ну, мне кажется, я вижу разницу между тем, что ты делаешь со мной, и тем, что с другими. Но, может, я это только себе воображаю.
Он усмехнулся и откинулся на стуле, глядя в потолок с таким видом, словно его только что хорошенько втрахали в матрас.
- Так, значит, ты хочешь поиграть, да? А уверен, что сможешь выдержать то, что обычно достаётся от меня всяким левым жопам?
- В фантазиях мне это удавалось, - ответил он. - Но до сих пор только в фантазиях, к сожалению.
- О`кей, - сказал я. - Тогда вот как всё будет. Я сейчас на часок уйду. Ты пока оденешься так, как, по-твоему, должен выглядеть парень, которого сняли на одну ночь. А потом выметешься отсюда. Я вернусь к десяти. Ты придёшь ровно в десять пятнадцать, как хороший пунктуальный юноша. И мы начнём. Но имей в виду - позволишь себе какие-нибудь смехуёчки, фамильярности, назовёшь меня по имени или поведёшь себя так, будто хорошо ориентируешься в лофте, и игре конец. Идёт?..
Привет. Меня зовут Мик.
- Не важно, - ответил я.
Я исподволь оглядел его. Ростом около пяти футов восьми дюймов, лицо симпатичное, но немного более "потасканное" - усталое какое-то.
- Ну и как? Я - то, что ты ищешь?
- Достаточно близко, - ответил я и отвернулся.
Но успел заметить, что глаза его удовлетворённо сверкнули. Я закрыл дверь, прошёл за ним в гостиную и снова затянулся косяком.
- Тогда это будет триста евро. Вперёд, - сказал он, нисколько не смущаясь.
Полагаю, если занимаешься этим часто, начинаешь относиться к такому, как к обыкновенной работе. В кармане у меня уже приготовлена была нужная сумма - толстая пачка десяток и двадцаток. Он начал было их пересчитывать, а потом остановился, видимо, по толщине пачки вычислив, что денег в ней хватает. Ну и потом он ведь всегда мог пересчитать их перед уходом.
- Спальня вон там, - бросил я и махнул рукой в нужную сторону.
Он пошёл к ступенькам, а я в последний раз затянулся косяком и смял его в пепельнице на кухонной стойке. К тому времени, как я вошёл в спальню, он уже стягивал через голову красный пуловер, обнажая гладкую, как у Дэна, грудь. Потом он расстегнул джинсы, продемонстрировав мне отсутствие нижнего белья, и я подумал: "Ну прямо профессионал". У него было прекрасное тело - стройное, поджарое, с небольшими, но подтянутыми мышцами. И гладкое, как персик.
Он забрался на постель и лёг, выставляя напоказ изгиб позвоночника и задницы, а потом обернулся через плечо и стал наблюдать, как я раздеваюсь.
Я шагнул к постели, лёг лицом к нему и принялся придирчиво его рассматривать. Лицо, нежные губы, гладкая грудь - просто идеально. Наши глаза встретились, он почему-то принял это за знак и подался вперёд, чтобы меня поцеловать. Вероятно, это была его привычная уловка, чтобы расслабить клиента и перейти к действиям. Но мне не нужны были его поцелуи, только его зад. Может, некоторые восторженные парни и ищут любви, но я-то просто хотел получить удовлетворение и воскресить кое-какие воспоминания.
- Перевернись, - буркнул я, надавив ему на плечо.
Он принял нужную позу и чуть раздвинул ноги, готовясь к следующему этапу, к тому, что я сейчас заберусь на него сверху. В такой позе его сходство с Дэном было исключительным - плавный изгиб спины, ровные полукружья задницы, слегка подрагивавшие, когда он пытался потереться пахом о простыню, тонкие, едва различимые светлые волоски на теле и спускавшаяся вниз по шее мягкая копна отросших волос. Я нежно прикоснулся к ним кончиками пальцев, вспоминая нашу первую с Дэном ночь - первую и множество последующих.
Ладно, пора было воплощать мечту в жизнь.
Я мягко огладил его спину, затем потянулся за презервативом и надел его. А потом снова провёл рукой по его затылку и так и не нашел ни единого признака того, что передо мной не тот парень, которого я хотел видеть в своей постели. Закрыв глаза из страха вдруг обнаружить какое-нибудь несоответствие, я прижался носом к его спине, вдыхая чистый запах мыла. А затем навалился на него сверху и вошёл, резко и торопливо, пока не разрушилась иллюзия.
Он был совсем-совсем как Дэн. Сдавленно застонал, как, наверное, делал сотни раз до этого, - не важно, сколько раз тебя трахали, мышечный спазм всё равно вызывает резкий вдох. Я надавил коленом на внутреннюю часть его правого бедра, чтобы он раскрылся шире, и стал глубже проталкиваться членом в его заранее смазанную задницу. И когда мои бёдра шлёпнулись о его ягодицы, он от толчка проехал на пару дюймов вперёд по кровати. И я принялся вбиваться в него снова и снова, пока он не оказался у самой стены. В ответ на каждое моё движение он мягко постанывал, словно и правда получал от этого удовольствие, а не актёрствовал, стараясь угодить клиенту. Оказавшись у стены, он упёрся в неё руками и принялся подаваться назад, навстречу моему натиску, двигаясь с той же скоростью, что и я.
- Трахни меня, - простонал он.
Бессмысленная просьба, учитывая то, что я уже вовсю его шпарил.
- Заткнись, - прошипел я ему в ухо.
Я поцеловал его в плечо, в плавный изгиб - там, где оно переходило в шею, и попытался вспомнить вкус и запах Дэна. Приоткрыв рот, я провёл языком и губами вдоль его трапециевидной мышцы к плечу, оставляя широкий влажный след, а затем двинулся обратно, касаясь влажной кожи кромкой верхних зубов. Он задрожал. И принялся молча извиваться подо мной, отдаваясь удовольствию. Я согнулся, уткнулся лицом ему между лопаток, а потом двинулся языком вверх по позвоночнику, пока не зарылся лицом ему в волосы. Приоткрыл рот, позволяя мягким прядям прилипнуть к моим влажным губам, и глубоко вдохнул запах его шампуня. В эту секунду он был Дэном. Это Дэн обволакивал своим теплом мой член, это Дэн отдавал мне своё тело, это к его спине липла моя взмокшая от пота грудь. Я вскинул голову, нашёл губами его ухо и прошептал:
- Дэн.
И он тихо всхлипнул на выдохе.
Теперь я двигался медленнее и плавнее, стараясь всем телом выразить мою нежность к нему. Горячо дышал ему в щёку, что-то чувствуя, что-то вспоминая... Я огладил ладонями его руки - от плеч до запястий, и надавил, заставляя его распластаться подо мной в позе полного подчинения. А затем я навалился на него всем телом, вдавливая его в мягкий матрас. Я двигал бёдрами, используя его копчик в качестве опоры, длинными плавными движениями выходил из него и снова вгонял член в его тесноту, заставляя нас обоих забыть обо всём, полностью сосредоточиться на процессе. Моё тело работало, как совершенная трах-машина. Ускорялось, чтобы подчинить его, столкнуть за край, как я множество раз проделывал с Дэном. И он отвечал на каждое моё движение. Эндорфиновый взрыв. Запредельное удовольствие.
Но стоило мне приблизиться к кульминации, как всё вдруг переменилось. Это не Дэн был подо мной. Это не его сорванное дыхание я слышал. Мне не хватало его протяжных стонов, его безмолвных призывов, того, как его тело отзывалось на удовольствие. Как только мне в голову могло прийти, что этот парень сможет хоть как-то мне его заменить? Даже на одну ночь?
Я уже и раньше пользовался услугами хастлеров. Никаких условий, никаких ограничений - это порой стоит того, чтобы заплатить. Но я использовал их только для того, чтобы получить удовольствие, чтобы забыться и заняться чем-нибудь "необычным", на что парни соглашаются за деньги. И никогда раньше я не пытался заменить хастлером кого-то, кто был... кто был... кто в какой-то степени был для меня особенным.
Я попытался выбросить Дэна из головы, чтобы хоть как-то закончить с этим парнем. Развязаться с ним и вернуться к своей свободной самодостаточной жизни.
Я сделал глупость, позволил ситуации вырваться из-под контроля. А я ненавидел, когда такое случалось.
Тук-тук-тук.
10:15. Минута в минуту. Он знал, что я дома. Игра началась.
Я неспешно подошёл к двери и распахнул её. Дэн стоял, привалившись к кирпичной стене, в узких джинсах, чёрных ботинках (моих!) и чёрной майке без рукавов, облегавшей его так, словно она была просто нарисована на его торсе. Его светлые волосы были зачёсаны назад и слегка потемнели от геля. А ещё он курил сигарету. Я едва не рассмеялся от такого преображения, пока не сообразил, что этого парня я бы мгновенно подснял в "Вавилоне". В нём чувствовалась какая-то смутная опасность, которая всегда так меня заводила.
- Заходи, - сказал я, отступая от двери. - Ты точно вовремя.
Он прошёл мимо меня в тёмный лофт и огляделся по сторонам, словно никогда раньше тут не был. А потом остановился. Снова затянулся сигаретой, и огонёк на конце на секунду осветил его лицо. Он не улыбался... старался выглядеть круто и опасно. Я включил настольную лампу и подошёл к нему.
- Симпатично, - сказал я, оглядывая его сверху донизу. - Ты подойдёшь. Избавься от этой одежды.
Он помедлил, глядя мне прямо в глаза, а затем, не отрывая от меня взгляда, наклонился снять ботинки.
- Ну, давай, покажи мне, чем богат, - сказал я, обошёл его сзади и провёл рукой по его обтянутой джинсами заднице.
Стащив ботинки, он выпрямился, передал мне сигарету и попросил:
- Подержи.
Я затянулся, ощущая на фильтре влагу от его губ. Потом смял окурок в пепельнице, стоявшей на кухонной стойке, и повернулся к нему. Скрестив руки, он ухватился за низ майки и медленно потащил её вверх, словно стягивая латекс с члена. Потом он выгнулся, стаскивая майку через голову, и его гладкая грудь блеснула в тусклом свете. Затем он бросил майку на пол и босой ступнёй отшвырнул её в сторону, а сам выпрямился и опустил руки по швам, как будто приготовившись к досмотру.
Я подступил к нему и костяшками пальцев погладил впалый живот. И его пресс тут же невольно напрягся от первого телесного контакта. Моя рука спустилась чуть ниже, пальцы легли на застёжку его джинсов. Затем я начал ловко расстёгивать пуговицы - первая, вторая, третья, четвёртая - и, покончив с ними, забрался рукой ему в промежность. Член у него уже стоял, туго натягивая джинсовую ткань... Но мне удалось дотянуться до него и освободить из штанины. Оказалось, он надел на него кольцо из моей коллекции игрушек... плотный кожаный ремешок, украшенный хромированными заклёпками. Не удивительно, что у него стоял. Я крепче сжал его член и подтащил его поближе к себе. Теперь мы стояли с ним нос к носу... так мучительно близко, что я чувствовал исходящее от него тепло... Но единственной точкой соприкосновения наших тел по-прежнему была лишь моя рука на его члене. Я снова сжал его.
- Ладно... теперь покажи мне, что ты умеешь. Приступай. Сам знаешь, тебе этого хочется.
Он помедлил пару секунд, всё так же глядя мне прямо в глаза, будто бы говорил: "И тебе тоже..." А затем начал расстёгивать мне рубашку. Распахнув её, чтобы обнажить мою грудь, он наклонился и накрыл ртом левый сосок. Чуть запрокинув голову, он посмотрел на меня, как бы говоря: "Я знаю, что этот - более чувствительный". А потом улыбнулся куда-то мне в грудь и крепче сжал зубы. Я дёрнулся от смеси боли и удовольствия. Он отлично знал, как меня завести.
руки сместились с моей талии на застёжку джинсов. Он быстро расстегнул их и спустил вниз по бёдрам, от чего мой член дёрнулся в предвкушении. Поймав его в ладонь, он в последний раз прикусил мой сосок. Затем, второй рукой стянув собственные джинсы, он рухнул на колени и в одно быстрое движение заглотил мой член до основания. И снова поднял глаза, чтобы убедиться, что я всё ещё на него смотрю. Посасывая мой подрагивающий ствол, он стащил с меня джинсы до щиколоток, провёл ладонями вверх по внутренней стороне голеней и бёдер, а затем опустил руки мне на задницу и надавил, заставляя меня глубже толкнуться ему в рот.
Он знал, как мне это нравится - быстрое заглатывание, давление стенок глотки вокруг головки, тугое кольцо губ - а затем медленное влажное выскальзывание, такое, чтобы щёки невольно втягивались от образовавшегося вакуума. Он обхватил ладонью мои яйца и принялся мягко потягивать их в одном ритме с движениями губ. Я не двигался, позволяя ему одному делать всю работу. И не позволял себе дотрагиваться до его лица и волос. Он был сейчас трахом на одну ночь, и я не собирался нарушать правила. Я и правда верил сейчас, что этот парень, стоящий передо мной на коленях, впервые в лофте. Что потом я затащу его в постель и там слегка прокачаю его навыки. Но сначала мы немного поиграем.
Наконец, я схватил его за голову обеими руками и принялся быстро двигать бёдрами вперёд-назад, задавая жёсткий ритм и с каждым толчком погружаясь всё глубже ему в глотку. Ага, рвотный рефлекс - мне это нравится. Парни, способные подавить его, не прекращая сосать, сразу поднимаются на несколько пунктов по моей шкале. Те же, что не могут с ним справиться, мгновенно скатываются в самый низ.
Его ноздри дёрнулись в попытке втянуть побольше воздуха. А затем он мне отплатил - по-своему...
Ладонь, сжимавшая мои яйца, разжалась, указательный палец скользнул за мошонку и дальше, в ложбинку меж ягодиц. Расхрабрившись, он нажал кончиком пальца на мою дырку, заставив её сжаться от неожиданности. А затем снова поднял глаза, и я увидел, как уголки его рта дрогнули в довольной усмешке. Как же, он набрался смелости, вторгся на территорию, запретную для большинства трахов, и не получил никакого отпора. От дополнительной стимуляции мой член подпрыгнул у него в глотке.
"Трах должен знать своё место", - подумал я.
Положив ладони ему на скулы, я отпихнул его голову от своего паха и скомандовал:
- Поднимайся, - а затем добавил: - Сюда.
Придерживая его рукой за плечо, я поволок его мимо стола к высокому зеркалу, что стояло на полу у стены. Оно было слишком тяжёлым, и я когда-то не стал вешать его на стену, а просто оставил здесь, чтобы была возможность бросить на себя последний взгляд перед выходом. Но сегодня это было не просто зеркало, это был пункт назначения. По дороге я прихватил из вазы на столе презерватив, открыл зубами упаковку и, как только мы остановились у зеркала, одной рукой раскатал его по члену.
- Стой здесь, - сказал я, подтолкнув его к зеркалу и прижавшись к его спине. - И смотри, как я буду использовать твоё тело.
Его брови вскинулись от удивления. Он часто смотрелся в это зеркало, но, насколько я знал, никогда ещё не использовал его так, как это делал я до того, как он тут поселился, - как невероятно заводящую во время дрочки вещицу.
Одной рукой я обхватил его поперёк груди, крепко прижав его руку к рёбрам, а второй принялся гладить его живот, медленно спускаясь к лобку и готовясь дрочить ему, пока не подведу к самому краю. Я обхватил его ствол ладонью и начал ласкать так, словно это был мой собственный член - сначала неспешно, затем всё быстрее. И всё это время я не переставал тихо нашептывать ему в ухо, что собираюсь с ним сделать:
- Я буду дрочить тебе до тех пор, пока у тебя колени не подогнутся... А потом я трахну тебя, прямо здесь, так, чтобы ты видел... А затем... впрочем, об этом я пока тебе не скажу, сам догадайся.
Я почувствовал, как его тело напряглось в предвкушении, задница прижалась к моим бёдрам, а член дёрнулся в кулаке. Он был готов к большему.
- Я хочу, чтобы ты... - начал он, но я зажал ему рот ладонью.
- Никаких разговоров, - прорычал я. - Просто смотри в зеркало.
В отражении я увидел, как его глаза на секунду задержались на моём лице, а затем взгляд скользнул вниз и остановился на красном окольцованном члене, по которому двигался мой кулак. Затем он привалился спиной к моей груди, откинул голову мне на плечо и закрыл глаза. Тогда я снова обхватил его рукой поперёк груди и крепче притиснул к себе. Его глаза распахнулись, взгляд снова опустился к члену. Он теперь тяжело дышал, чувствуя всё возрастающее напряжение, готовясь к неизбежному. Я подался вперёд, и ему тоже пришлось сделать пару шагов, чтобы удержать равновесие. И тогда я толкнул его к зеркалу, прижал грудью, щекой и ртом к холодному стеклу, а ступнями заставил развести ноги в стороны. Он инстинктивно ухватился за раму, чтобы удержаться на ногах. Под нашим общим весом зеркало вплотную прижалось к кирпичной стене, я снова рванулся вперёд, выглянул из-за его плеча, и наши глаза опять встретились в отражении. Мой член вдавился в ложбинку между его ягодиц. Он знал, что я сейчас его трахну.
Подавшись бёдрами назад, я чуть приподнял его, так, чтобы член скользнул по ложбинке вниз, к дырке. А затем ненадолго прекратил ему дрочить, пристраивая головку к анусу. Затем я вернул руку на его член и с каждым движением принялся чуть подаваться вперёд, вбиваясь в него, словно кувалдой вгоняя в отверстие дюбель. В зеркале мне видно было, как распахнулись его глаза и рот приоткрылся, глотая воздух.
- Приподними левую ногу, - скомандовал я.
А сам вытащил руку, зажатую между его грудью и зеркалом, просунул ладонь под его правую ягодицу, дотянулся и подхватил его под колено, заставляя раскрыться шире.
- Я тебя держу, - прошептал я, прижимая внутреннюю часть его бедра к раме зеркала.
Теперь мой член входил в него легче, с каждым движением погружаясь всё глубже. Между его бёдрами и зеркалом оставалось достаточно пространства, чтобы я мог продолжать ему дрочить. И головка его члена временами задевала холодное стекло, оставляя на нём потёки смазки.
- Мне так нравится, - выговорил он, и от его дыхания на зеркале остался туманный след.
Больше я из него почти не выходил, вбивался коротко и быстро. Зеркало колотилось о стену. Удар за ударом, толчок за толчком мой член входил в него, стараясь заполнить его собой, растянуть, подчинить. И парень, опираясь на одну ногу, чуть приподнимался на цыпочки.
- Я тебя трахну... трахну твою тугую задницу... трахну до крови... трахну... - рычал я ему в ухо с каждым движением.
А потом, продолжая вколачиваться в его задницу, расстегнул кольцо на члене.
- Аааххх, - задохнулся он. - Не могу больше!
Его сперма выплеснулась на зеркало, а задница сжалась, толкнув меня через край. В промежности вспыхнул белый жар, мышцы задрожали от напряжения, лёгкие наполнились воздухом, изо рта вырвался рёв удовольствия. Мой член въехал в него ещё сильнее, словно желая разрядиться как можно глубже, я обрушился на него всем весом, прижимая к стеклу. А затем кончил, чувствуя, как из меня в едином потоке выплёскиваются сперма, энергия и крик. Его глаза были открыты, я хорошо запомнил, что, выплёскиваясь последними каплями, видел в зеркале его внимательный взгляд. Потом я выпустил из ладони его член, чуть приподнял его, удерживая поперёк груди и под коленкой, и оторвал от влажного от пота зеркала, слушая, как он захлёбывается стонами удовольствия.
Затем я выпустил его ногу, поставил его на пол, но рук не разжал. И лишь убедившись в том, что он твёрдо стоит на ногах, я вышел из него, и он дёрнулся, словно я его шлёпнул. Медленно обернувшись ко мне, он подался вперёд, так, будто хотел меня поцеловать. Но я остановил его, упёршись ладонью ему в грудь. Он сам придумал это правило - никаких поцелуев, вот пусть теперь и отдувается. Сначала он как будто расстроился, но потом покорился. А я схватил его за запястье, потащил к кровати и толкнул так резко, что он потерял равновесие и рухнул на неё лицом вниз.
- Смотри простыни мне не испачкай, - сказал я, забираясь на него сверху. - Ну что, готов поиграть жёстко?
Он обернулся и посмотрел на меня так, словно не расслышал. Я перегнулся через него, сунул руку под кровать и вытащил ящик с игрушками. В основном в нём хранились разнообразные дилдо, зажимы и анальные пробки, но на этот раз я наощупь нашарил холодный металл наручников. Парень и глазом не успел моргнуть, как я снова оказался верхом на нём, заломил ему руки за спину и защёлкнул наручники на запястьях.
- Один коп пообещал подарить мне эти наручники, если я затрахаю его до потери сознания на заднем сидении его полицейского фургона, - сказал я. - Вот интересно, куда это я ключ задевал?
Он рванулся в своих путах, безуспешно пытаясь освободиться, но, конечно же, ничего у него не вышло.
- Когда парень попадает в такое положение, - прошептал я ему на ухо, - ему остаётся только принять всё, что я для него приготовил. Ты меня понял?
- Да, - пробормотал он.
- Что-что? Не слышу!
- Да, - отозвался он громче.
- Да - и всё? - переспросил я и раскрытой ладонью шлёпнул его по заднице. - Где твои манеры?
- Я имел в виду "Да, сэр!" - заорал он.
- Хватило бы и простого "да, сэр". Не нужно пугать соседей, - сказал я и улыбнулся, хотя он и не мог этого видеть.
я снова потянулся вниз и достал из ящика стек.
- И что же я теперь буду делать с твоей хорошенькой задницей, а?
- Даже и не знаю, - буркнул он в подушку.
И я хлестнул его стеком по заднице. Ягодицы его дрогнули, словно водная гладь, которую всколыхнул брошенный в пруд камень, спина выгнулась от неожиданной боли, а поперёк задницы медленно проступил красный рубец.
- Неправильный ответ, - сказал я.
- Ну, думаю, ты снова меня трахнешь, - отозвался он, всеми силами стараясь говорить логично.
Удар!
Новая полоса поперёк его задницы.
- За что?.. Что я сделал? - ахнув, завопил он.
- Ты должен умолять меня тебя трахнуть.
- Пожалуйста, трахни меня! - заговорил он, а потом, почувствовав, что я снова поднял хлыст, поспешно исправился: - Трахните меня, сэр!
Я отложил стек на край кровати и накрыл парня своим телом, зажав скованные руки между его спиной и моей грудной клеткой.
- Знаешь что? - ласково прошептал я ему на ухо, открывая новый презерватив. - Мне требуется куда больше времени, чтобы кончить во второй раз. Так что, если повезёт, я смогу трахать тебя до самого рассвета, а утром накончать тебе в "Нутеллу" на завтрак.
И он кивнул, зная, что это правда.
- Я готов, сэр, - отрапортовал он, как солдат перед боем.
И я почувствовал, как он ёрзает подо мной, пытаясь занять наиболее удобную позицию перед долгим заездом...
Я вошёл в него одним плавным движением по смазке, оставшейся ещё с прошлого раза. И он едва дёрнулся от проникновения. Одной рукой я обхватил его за шею и вздёрнул вверх, заставляя прижаться спиной к моей груди.
- Это чтоб ты надолго запомнил, - прошептал я и начал мягко двигаться в нём вперёд-назад.
Тишину в комнате нарушали только негромкие свистящие звуки, с которыми мой член входил в его задницу. Я прервался лишь на секунду - сунул подушку ему под живот, чтобы немного изменить угол проникновения, и тут же снова начал двигаться, чувствуя, как его обмякшее тело открывается мне. И вот вскоре к тем лёгким свистящим звукам добавились шлепки моих бёдер о его ягодицы. Он распластался подо мной, почти в прострации, бездумно отдаваясь ощущениям. Его руки были зажаты между нашими телами, двигавшимися, как складной нож, а пальцы подрагивали в попытке дотянуться до моего пресса. Его подбородок вдавился мне в предплечье. Мы двигались, как части хорошо отлаженного механизма, смазанного телесными выделениями и управляемого похотью. Потом моя рука сдавила его горло чересчур сильно, и он начал вырываться.
- Ты меня душишь, - прохрипел он.
И я ослабил хватку, чтобы дать ему вдохнуть.
Толчки становились всё сильнее. С каждым из них он проезжался по матрасу немного вперёд. И через двадцать минут его лоб упёрся в бетонную стену, а лицо оказалось над низким изголовьем кровати. Теперь ему некуда было больше двигаться, оставалось лишь принимать задницей всю силу моих толчков. Он слабо постанывал от каждого движения - низкий, грудной, животный звук, соответствовавший первозданному характеру нашей секс-игры. Его член, ещё недавно обмякший после оргазма, теперь, снова отвердев, тёрся о матрас. И с каждым рывком нежная кожа головки проезжалась по сатину простыней, как по наждачной бумаге.
У меня заболела рука, вжимавшаяся в острый край изголовья, и я быстро вышел из него, скатился с кровати, перешёл в изножье, схватил его за лодыжки и подтащил к краю - так, чтобы его пах оказался на кромке матраса. Потом я встал между его раскинутых ног и вошёл в него снова. Теперь он стонал бессвязно, не в такт моим движениям, но по собственному настроению. Весь мокрый от пота, по большей части моего, он машинально стискивал и разжимал пальцы.
- Ну что, достаточно получил на сегодня? - прошептал я ему в ухо.
Никакого ответа.
- Достаточно получил? - спросил я громче.
- Никогда не бывает достаточно, - пробормотал он.
И я не смог сдержать улыбки.
Пора было заканчивать с этой игрой. Я хотел ублажить его, а не сделать ему больно. Я задвигался быстрее, предчувствуя скорый конец гонки. Ничто уже теперь не могло меня остановить. Возбуждение всё нарастало, и вдруг всё вокруг заискрилось каким-то первозданным блеском, взорвалось и столкнуло нас в почти апокалиптический оргазм.
Задыхаясь, я рухнул ему на спину, в лужицу собственного пота. Грудная клетка ходила ходуном. Из уголка рта ему на плечо капнула слюна. Мышцы судорожно сжимались. Член всё ещё подрагивал у него внутри.
Только сбитое дыхание. Неспособность мыслить связно. И тишина.
Потом он шевельнулся подо мной, повернул голову и спросил просто:
- Если бы ты мог превратиться в любое животное, кем бы ты стал?
- Что за хуйню ты несёшь? - одёрнул его я.
- Просто пытаюсь узнать тебя поближе, вот и всё, - ответил он, а потом снова расслабился и замолчал.
За пару минут моё дыхание выровнялось. И член начал опадать у него внутри. Тогда он обернулся через плечо и бросил:
- Симпатичная у тебя квартира.
- Тут тебе не тур по лучшим домам Петербурга. Заткнись нахуй.
Ещё несколько минут мы молчали, а потом он заёрзал подо мной и сказал:
- Я есть хочу. Можно заглянуть в холодильник?
Он, кажется, снова вернулся в игру.
- Привилегия пользоваться холодильником на трахов не распространяется, - отозвался я. - Ладно, игра окончена. Терпеть не могу все эти светские беседы.
Я сунул руку под кровать, достал ключ от наручников и освободил его. Он выкатился из-под меня, выпрямил руки, растирая запястья, и закинул их за голову.
- Господи, вот это было сильно, - сказал он.
Я навалился на него, вминая в матрас, наклонился и поцеловал, сначала нежно, потом всё более настойчиво, признавая тем самым, что больше он не просто трах... Влажные губы... Горячий язык... Потом я поднёс ко рту свою руку, собрал губами с запястья его подсыхающую сперму и разделил с ним её вкус, зная, как ему это нравится.
- Я бы стал чёрной пантерой, - сказал я. - Или, может, императорским удавом.
Я принялся быстрее вбиваться в Мика, чтобы поскорее развязаться со всей этой фигнёй. Он не был Дэном. Не мог быть Дэном. Он даже на время не смог мне его заменить. И я чувствовал себя идиотом из-за того, что хоть на минуту предположил, что это сработает. Но, несмотря на то, что Дэна со мной не было, одной мысли о нём было достаточно, чтобы я сорвался в оргазм, скорее от злости, чем от удовольствия.
Он почувствовал, что я кончаю, вероятно, наученный большим опытом. Такие парни-для-удовольствий считают себя едва не оскорблёнными, если клиенты с ними не кончают. Оскорблёнными на триста евро, если быть точным.
Я вышел из него, и он перевернулся и потянулся рукой к презервативу.
- Можно, я его сниму? - спросил он. - Хочу посмотреть, сколько ты накончал.
- А что, идёт какое-то соревнование? - спросил я. - И что я выиграю?
- Бесплатный второй раз, - улыбнулся он. - Если сейчас не хочешь, я могу заглянуть к тебе позже.
- А как мне узнать, что результаты не подтасованы? - поинтересовался я. - Ты тут единственный, кто может сличить показатели.
Он улыбнулся.
- А ты и не узнаешь. Тут я решаю. Но первый трах - это типа как всё для тебя, ты за него заплатил. А второй - это для меня, и только с теми парнями, кто мне понравился.
- Ты свою работу сделал и оплату за неё уже получил, - сказал я, слезая с постели и направляясь в ванную; он попытался было последовать за мной, но я остановил его. - Дверь сам найдёшь. Когда я выйду из душа, чтобы твоей задницы тут уже не было.
Он, кажется, разозлился, но не обиделся.
- Ладно, в следующий раз можешь сразу спросить Мика, - сказал он, задержавшись у дверей ванной с одеждой в руках.
- Угу, - буркнул я, включая воду. - Можно подумать, он будет - следующий раз.
Опять всю ночь твои глаза за мной следили, А я бежал по завьюженным мирам, То утопая в звуках голоса, как в иле, То вновь бросаясь к зеленеющим брегам. Ни ждать тебя, ни звать имён уже не в силах, Слежу, как тень твоя крадётся по стопам За мной. Дыханье затаив, сама застыла. Должно быть, снова мой придёт самообман. И, как рассвет, из тьмы глубокой поднимаясь, Ты появляешься, сияющий, живой. Во все глаза смотрю и, как глухонемой, Слежу, безмолвствуя покорно, за тобой. Мне показалось, ты дотронулся до тайны, Мне показалось, что улыбка по губам Скользнула в сердце. Я, вдыхая запах чайный, Быстрей пьянел, чем от крепкого вина. И снова ночь, и мы, глаза в глаза, следили, Как оживают после тысячных снегов Миры далёкие из серебристой пыли, Как расцветают сны зелёных берегов...