Подкатегория: без секса
Разум подсказывал, что так не бывает, что нет такой любви... Но мы-то были! Значит, и любовь такая есть. Не могло быть нашей жизни без любви.
А.Юрко "Косточка"
12 июня 199... г.
В начале шестого в библиотеку зашёл довольно симпатичный среднего роста солдат. Я видел его впервые.
- Товарищ прапорщик, разрешите обратиться?
- Слушаю.
- Я в вашей части уже три месяца, а получил только одно письмо, и то от родителей. Может... - не докончил фразу, взглянул на меня большими жгучими тёмно-карими глазами, как бы давая мне понять, чтобы я понял то, что он не договорил.
- А адрес правильно сообщили? - поинтересовался я, бросив на секунду взгляд на солдата.
- От родителей же получил, - он помолчал. - Может, в других ротах есть ещё Романовы?
Я знал фамилии всех солдат в части.
- Такой знаменитой фамилии в части больше нет.
- Хорошо, что не спросили, а не родственник ли я царя!
Я снова посмотрел на солдата и чуть улыбнулся ему.
- А не родственник ли вы, рядовой Романов, Романову - бывшему члену ЦК КПСС?
- К счастью, нет, товарищ прапорщик. Я коренной волжанин. А вы откуда призывались?
- Из Сибири, - я закончил подшивать газеты и сложил их стопкой. - По-моему, и сегодня вам тоже нет, - неуверенно произнёс я и, взяв письма, начал раскладывать их по ротам.
Как ни странно, но никакого интереса к письмам он не проявил. Это несколько удивило меня.
- Напишите в часть, где раньше служили, - посоветовал я. - Может, с новым адресом письмо не дошло, и вам продолжают писать по старому адресу, или напишите повторно.
- Можно мне у вас посидеть?
- Библиотека для всех. Можете взять любую книгу, газету, журнал. Всё, что есть.
Он взял первый попавшийся ему на глаза журнал и сел за соседний от меня стол. Глаза его были устремлены в какую-то точку. Обычно в такой позе мечтают или сочиняют стихи. Ни ручки, ни бумаги у него не было. Изредка он бросал на меня взгляд, но старался, чтобы я этого не заметил. Так просидел он минут двадцать. Потом пришли дежурные из рот за почтой, и он ушёл.
15 июня 199... г.
С утра у меня плохое настроение. Вчера сосед за стеной отмечал очередной день рождения, и всю ночь стоял дым коромыслом, а звукоизоляция между комнатами оставляет желать лучшего. А тут ещё и погода преподнесла сюрприз: всё небо затянули серые холодные тучи, подул ветер и пошёл мелкий колючий дождь, как глубокой осенью. Вдобавок ко всему, замкомандира части по работе с личным составом высказал недовольство якобы несвоевременной отправкой штабной корреспонденции, хотя прекрасно знал, что почта уходит ежедневно, кроме выходных. Но он такой человек: если ему испортили настроение, он сделает то же самое другим. После обеда я поехал за почтой на станцию, до которой было около 20-ти километров, и тут меня настигла новая неприятность: из области не дослали часть армейской газеты. Одним словом, ничего существенного, и тем не менее...
"Скорее бы всё закончилось, - думал я уже в библиотеке, разбирая почту. - Уеду домой, устроюсь на работу и буду ни от кого не зависим". Мои размышления прервал скрип двери.
- Разрешите, товарищ прапорщик?
- Входите.
Рядовой закрыл дверь и некоторое время постоял у порога, словно ждал приглашения.
- Слушаю Вас, - сказал я несколько раздражённым тоном.
- Товарищ прапорщик, я не при чём...
- У вас опять проблемы, рядовой Романов?
- А если рядовой, то у него не может быть проблем?
- Если бы я мог чем-то помочь вам, тогда другое дело. Я не виноват в том, что ваша девушка вам не пишет, и у меня нет её адреса, чтобы написать ей и спросить, почему она вам не стала писать, - и хотя мой тон был несколько сдержан, парень понял, что я не в духе, и повернулся, чтобы уйти.
- Что вы хотели? - опомнился я.
Может, человек действительно пришёл по делу, за советом, а я, в полном смысле слова, отбрил его. Замкомандира за это не люблю, а действия его невольно повторяю. Я произнёс:
- Извините, что нагрубил вам, настроение с утра...
- Я не жду ни от кого писем, товарищ прапорщик. И девушки у меня нет... и не было... Даже настоящего друга не стало...
- Сочувствую. Плохо жить одному среди людей!
- Я стараюсь быть не один, товарищ прапорщик, - Романов открыл дверь. - А вот вы тоже один...
О своих командирах солдаты обычно знают намного больше, чем они сами о себе. О том, что я один, то есть бессемейный, знали все, кто хотел это знать, и я бы не удивился, если бы последняя фраза, произнесённая солдатом, ничего не выражала, но он произнёс её так, что я невольно понял тайный смысл сказанного.
Да, я был один. Я бы никогда не остался на сверхсрочную, если бы любимая девушка дождалась меня. У нас была чистая красивая любовь, мы понимали друг друга с полуслова.
- Я дождусь тебя, но ты ведь потом женишься на мне? - в её голосе проскальзывали нотки беспокойства. - Многие парни, когда приходят из армии, даже не подходят к своим девчонкам, хотя те и честно их ждали.
- Я люблю тебя, - уверял я её. - А вот если ты изменишь мне, я ни на одну больше никогда не взгляну.
Не знаю, верила ли она моим словам? Думаю, что да.
Я тогда был уверен в том, что любить можно только одну девушку. Уверен в этом и сейчас. Немногие проносят такую любовь через всю жизнь, но те, кто это делает - совершают подвиг.
Служить мне оставалось полгода, когда девушка из нашего села сообщила о том, что "твоя распрекрасная С., краше которой для тебя нет никого в целом мире, вышла замуж и уехала". Я не мог поверить в это, ведь ни С., ни мать в письмах даже не давали мне повода думать так, и вот выискалась доброжелательница, которой я раньше, кроме "здравствуй", ничего не говорил, и сделала "доброе дело". Может, она просто хотела узнать, как я отреагирую на её сообщение, а может, что-то ещё... Невольно вспомнилась известная песня:
Мне подружка твоя, Некрасивая, с рыжею чёлкой, Написала по дружбе, Что замуж ты вышла весной...
В тот же вечер я написал матери письмо и попросил её сообщить мне правду. О, как же долго я ждал ответ! Я знал, что ответное письмо придёт дней через 20, но эти 20 дней мне показались двадцатью годами. Наконец, когда, как мне казалось, у меня уже не осталось сил ждать ответ, пришло письмо от матери.
"Дорогой сыночек, - писала мать. - Я не хотела тебя расстраивать, пока ты в армии, но коль ты всё узнал, то..." Далее мать писала, что С. буквально с первого же дня после моего отъезда начала со всеми крутить романы. На трёх страницах были перечислены все её похождения с точным указанием мест и времени (как будто для этой цели был поставлен специальный человек). Я понял, что мать специально лила грязь на С., чтобы я возненавидел её. В следующем письме, которое я получил через день, мать опять писала о С., об её кавалерах, и так грязно, что мне стало противно это читать. Я написал матери, чтобы больше ни в одном письме она не упоминала о С., иначе я не буду отвечать на её письма. Это подействовало.
И вот мне в голову пришла мысль о том, чтобы остаться на сверхсрочную. До моего дембеля оставалось всего несколько дней. Из моих земляков никто не мог понять причин такого моего неожиданного решения, а я никому ничего не стал объяснять.
Я даже отказался от отпуска, так как знал, что дома всё мне будет напоминать о прошлом, а разговоры о прошлом станут для меня настоящим мучением. Все жители села знали о нашей любви, и многие по-хорошему завидовали нам. Но каждому ведь рот не заткнёшь! А вдруг, по закону подлости, под каким-нибудь предлогом в село приедет она. Мне ведь неизвестно, что заставило её нарушить обещание, данное мне, и как складывается теперь её семейная жизнь. Я был уверен в том, что какая-то нелепая причина толкнула девушку на замужество, и если она несчастлива в браке, то я прощу её, но как сложатся в дальнейшем наши взаимоотношения - сказать трудно. Однако я больше боялся того, что если ей сейчас хорошо, то для меня будет хуже вдвойне, и я не хотел, чтобы хоть кто-нибудь меня жалел.
Я так и остался один, и вот рядовой солдат, который младше меня на пять лет, сумел понять, что я действительно одинок и несчастлив. Но какая у него цель? Может, он тоже один и, почуяв "родственную" душу, старается завязать со мной отношения? Завтра, а вернее, как только он зайдёт ко мне в следующий раз, обязательно вступлю с ним в разговор. Может, он что-то знает о С.? Может, это её родственник (хотя я их знал, кажется, всех), или он из той местности, где теперь она живёт? Здесь кроется какая-то тайна.
июня 199... г.
Воскресенье. У солдат свободный день, но в увольнение идти некуда: до ближайшего населённого пункта 15 километров, а до железнодорожной станции, где домов-то всего десятка два, растянувшихся вдоль линии дороги, - ещё больше. Солдаты в выходные дни предоставлены сами себе: это их личное время. Для них покажут два фильма, целый день открыта библиотека, могут пройти стихийные спортивные соревнования, иногда концерт художественной самодеятельности. Реки поблизости нет, поэтому большинство солдат сразу после завтрака идёт загорать на старые цементные плиты, оставшиеся от строительства.
В библиотеке тишина. Вряд ли кто-нибудь до вечера зайдёт сюда.
- Разрешите, товарищ прапорщик?
Опять он, рядовой Романов.
- Вы один? - он, кажется, немного удивлён.
- Никто не хочет сидеть со мной, когда на улице всё цветет и благоухает.
- Если вы ещё это замечаете, то, значит, не всё потеряно, - солдат прошёл по помещению и сел напротив меня. - Товарищ прапорщик, вам сколько служить осталось?
- Немногим более двух месяцев.
- Я тоже осенью демобилизуюсь. А вы на гражданке чем будете заниматься?
- Не знаю, - честно признался я. - Профессии у меня нет. Работать куда-нибудь пойду, может, на заочное поступлю.
- Женитесь?
- Само собой, разумеется, - соврал я (решение о том, что у меня больше никого не будет в жизни, созрело окончательно, но зачем ему знать об этом). - Не сразу, конечно. Надо определиться с работой, с жильём, хотя у матери две комнаты. Да, мало ли что ещё нужно будет!
- Невеста есть? - глаза солдата лукаво улыбались.
- Слишком много хотите знать, рядовой Романов, - я грустно улыбнулся. - Невесты нет. Когда была - некуда было её вести, а когда комната появилась - невесты не стало. Вот так и живём.
- Поэтому вы вернётесь домой и женитесь на первой попавшейся? - он в упор посмотрел на меня, словно желал знать, как я отреагирую на его слова.
- Почему же сразу на первой попавшейся?
- Да потому что какая-нибудь увидит вас, махнёт подолом у вашего носа, а вы с голодухи и того, а потом локти кусать начнёте.
Не слишком ли этот парень даёт волю своему языку? Кто дал ему право так разговаривать со мной?
- Хотя бы даже и так, вам-то какое дело?
Теперь уже я в упор смотрел на него. Он выдержал мой взгляд.
- Не хочу, чтобы вам стало ещё хуже, чем сейчас. Ещё хуже, - чуть слышно прошептал он.
- С чего ты это взял? - я незаметно перешёл с ним на "ты".
- Со стороны виднее, товарищ прапорщик, - солдат вяло улыбнулся. - И про невесту, которую некуда было вести, вы наврали. Была у вас дома невеста, да не дождалась вас.
- Откуда ты это знаешь? - перебил я его.
- Про своих командиров солдаты всё знают.
- Я не твой командир.
- Это не имеет значения.
Первая попавшаяся... Примерно через полгода после того, как остался на сверхсрочную, я действительно, "назло врагам", чуть не женился на первой попавшейся.
К командиру соседней роты приехала племянница. Как-то незаметно мы с ней познакомились. Я видел в ней только собеседницу, причём не очень интересную, но из вежливости поддерживал с ней разговор. Девушка вскоре ясно дала мне понять, что ей нужен муж. Я невольно стал сравнивать её с С., и сравнение это было не в её пользу. Я честно сказал девушке о том, что мы совершенно разные люди, и будет лучше, если мы останемся просто знакомыми. В результате вышла ссора, и командир соседней роты перестал здороваться со мной. Вскоре по гарнизону прошёл слух, что я не могу жить с женщинами. Само собой, этот слух дошёл и до меня. Сначала я расстроился и решил доказать с какой-нибудь женщиной, что это не так, но потом подумал: а кому доказывать? Я про себя всё знаю, а остальные... пусть чешут языки!
Спустя какое-то время сосед по общежитию попытался познакомить меня со своей родственницей, но как только я увидел её с сигаретой, всё сразу встало для меня на свои места. Назвав меня отсталым и ничего не понимающим в жизни элементом, родственница соседа по общежитию куда-то испарилась.
Все эти годы я не был в отпуске. Как только я намечал поездку домой, от матери приходило письмо, в котором она сообщала мне, что в село приехала погостить С. Иногда она приезжала одна, иногда с мужем. И хотя я неоднократно просил мать ничего мне не писать о С., время от времени она всё же выдавала мне какую-нибудь информацию о ней.
Почему я решил сдержать слово, которое дал С., что если она изменит мне, то я больше не взгляну ни на одну девчонку? Хотел ли я выглядеть в её глазах героем? Не знаю. Но я действительно больше ни с кем не хотел знакомиться. Кто-нибудь может подумать, что это глупая жертва, а я так не думаю. Я по-прежнему любил С. и был ей верен. Я знал и знаю, что когда восходит солнце, то оно восходит для нас обоих. А вот когда наступает ночь... Я обнимаю подушку и целую её, представляя, что это С. А кого целует она?
Я был уверен в том, что как только С. узнает, что я приехал, она в тот же час примчится к своим родителям, приедет или покрасоваться передо мной, или поплакаться мне. Ни того, ни другого я не хотел. О том, что она может предложить мне начать всё сначала, я не думал, и не знаю, что бы я стал делать, предложи она мне это.
- Скажи честно, что тебе от меня надо? - спросил я вдруг солдата.
- Вас, товарищ прапорщик, всего без остатка, - чуть слышно, но уверенно произнёс рядовой.
- Не понял?
Парень встал.
- Вас, товарищ прапорщик! - чётко повторил он.
- В каком смысле? Ты своим словам отдаёшь отчёт?
- Да, - Романов помолчал. - Я жить без вас не могу!
Парень направился к двери, но всё же какая-то сила остановила его у порога. Уже у порога он добавил:
- Вы никого и ничего стараетесь не замечать, для вас все люди на одно лицо. Вы обиделись на весь белый свет за то, что вас не дождалась девушка, и она правильно это сделала!
- Откуда ты всё знаешь?
- Я не буду отвечать на этот вопрос, товарищ прапорщик. Вы замкнулись в себе и не замечаете, что вас окружают живые люди, а они не кирпичи в стене. Кирпичи и то играют определённую роль в жизни человека.
- Всё сказал?
- На сегодня - да,- рядовой вышел и тихо закрыл за собой дверь.
Я почему-то ожидал, что он громко хлопнет ею.
18 июня 199... г.
Не видел его.
19 июня 199... г.
Сегодня мне почему-то особенно хочется, чтобы он ко мне пришёл. Я жду парня, на улице ищу его глазами, в библиотеке то и дело смотрю на дверь. Мне кажется, что он стоит за ней и ждёт, когда же я позову его. Конечно, можно и самому пойти в роту Романова и без труда найти его, но я хочу, чтобы он сам ко мне пришёл. Скорее всего, он старается не попадаться мне на глаза. Может, это и к лучшему. Он высказал мне всё, что было у него на душе, и ему стало легче. Странно, но я всё чаще и чаще стал думать об этом парне. Он присутствует на каждой странице моего дневника.
20 июня 199... г.
Сегодня я видел его, но ни он, ни я не показали друг другу, что помним о том разговоре.
За несколько минут до закрытия библиотеки он зашёл в неё. Честное слово, словно бы луч солнца проник ко мне сквозь тучу!
- Разрешите, товарищ прапорщик? - последние слова парень произнёс чуть слышно.
- Заходи, - странно, знакомы мы уже больше недели, а я до сих пор не знаю его имени.
- Так делать нельзя, товарищ прапорщик. Надо спать по ночам, а то доведёте себя перед дембелем до такого состояния, что мать родная вас не узнает.
- Я сплю нормально, восемь часов в сутки, как и положено, - уверенно произнёс я.
- Не надо меня обманывать.
Надо сказать, что две последние ночи мне действительно не спалось. Сначала я размышлял о С.. Не знаю, почему мне пришла в голову мысль о том, что надо бы узнать её адрес, написать ей и пригласить свою бывшую невесту сюда, в часть. Я представлял, как она приезжает сюда, как я встречаюсь с ней... Потом мои мысли переключались на него. Вот ещё, не было печали! И что из того, что я кому-то понравился?
Если человек кому-то нравится, почему бы ему не сказать об этом? Ведь приятно знать, что тебя кто-то выделяет из толпы, что ты для него не безразличен, что ты не рядовой кирпич в стене.
- Не знал, что ты телепат, - попытался я перевести разговор в шутку.
- Я знаю, когда вам плохо. Вы один, и вам и по душам-то не с кем поговорить. Вы как часовой механизм, который заведён, но когда-нибудь этот завод даст сбой, - его глаза сверлили меня.
Не знаю, улыбнулся ли я, или ему это просто показалось, но парень почти крикнул:
- Да смейтесь, сколько вам будет угодно! - в глазах солдата мелькнула обида, казалось, пройдёт ещё мгновение, и он заплачет.
- Не очень смешно, - я помолчал, немного собрался с мыслями. - Пойми, что такой любви быть не может.
- Раз мы есть, значит, и любовь такая может быть, - спокойно и уверенно произнёс он. - А вы что подразумеваете под любовью?
- Мы же с тобой одного пола.
- А разве она только в том и заключается, чтобы один другого...
Юноша подошёл ко мне, обнял и осторожно, как прикасаются к хрустальному сосуду, дотронулся до моей щеки чуть влажными тёплыми приятными губами.
- Спасибо, товарищ прапорщик! - услыхал я его голос уже из-за двери.
июня 199... г.
Это была первая ночь, когда я вообще не сомкнул глаз. Я всё время ощущал на щеке его поцелуй. В конце концов, я встал и умылся, но легче не стало. Стоило мне закрыть глаза, и я ясно видел стоящего передо мной среднего роста, спортивного телосложения, светло-русого, с вьющимися волосами, свисающими на лоб, солдата. Длинные, сросшиеся у переносицы брови, алые, будто накрашенные губы и нос с чуть заметной горбинкой придавали его лицу особую красоту.
"Хватит дурью маяться, - наконец, решил я. - Завтра приглашу его к себе домой и откровенно поговорю с ним. Если он "такой", то, говорят, что в части есть и другие "такие" парни, пусть присматривается. А может, он таким образом вербует себе нового поклонника? Тогда почему его выбор пал на меня? Разве я дал ему для этого повод? Надо обязательно поговорить с ним и расставить все точки над "И".
Утром, как только я пришёл на службу, начальник штаба вручил мне командировочное предписание, и я сразу же выехал в областной центр на семинар.
24 июня 199... г.
Я только что вернулся с семинара в часть. Почты ворох. Замкомандира сам отбирал письма для штаба, а остальные лежали и ждали меня. Я доложил командиру о своём прибытии и пошёл заниматься своими делами. Вскоре пришёл замкомандира, и мне пришлось подробно, расписывая всё чуть ли не по минутам, рассказать, что происходило на семинаре, и даже показать ему свои записи.
Романов два раза заглядывал в библиотеку, но, видя, что я занят, закрывал дверь. Наконец, я остался один, и тогда он, словно метеорит, ворвавшийся в плотные слои атмосферы, молча обнял меня и стоял так минуты две, прижавшись ко мне всем телом.
- А я думал, что уже потерял вас, товарищ прапорщик, - в его глазах блеснули слезы. - Слава Богу, что я ещё раз увидел вас.
Я осторожно отстранил от себя солдата, ведь в любую секунду в библиотеку мог кто-нибудь войти.
- Я был на семинаре.
- Неужели у вас не было ни одной минуты, чтобы сказать мне об этом, - упрекнул он меня. - Хотя, с другой стороны, кто я для вас?
Я понял, что он ожидал не такой встречи, и не знал, что ему ответить. Кем он стал для меня: по-прежнему рядовым или кем-то большим?
- Наверное, ты для меня не пустое место, если я даже на семинаре не забывал о тебе.
Это было правдой. Надо было видеть, какой радостью блеснули глаза парня после этих моих слов.
- Спасибо, - взволнованно прошептал он. - Только вы так больше не исчезайте!
- Я человек военный, как и ты, дадут команду и... Думаю, что, кроме дембеля, я никуда больше не исчезну.
Я хотел сказать, что теперь я обязательно буду сообщать ему, если мне придётся уехать из части более, чем на сутки, но не успел: ко мне пришёл кто-то из офицеров, и солдат ушёл. Больше в этот день мы с ним не встречались.
Дома я весь вечер не переставал думать о нём. Зачем этот парень залез в мою душу? Возможно, ему нужен старший брат, товарищ, друг, с которым он мог бы откровенно поговорить обо всём. Среди солдат такого не оказалось. Но при чём тут любовь? Разве без неё нельзя? И поцелуй. Это был не братский поцелуй или поцелуй друга - это был поцелуй влюблённого человека. Вместо того, чтобы отдалять его от себя, я сам невольно притягиваюсь к нему. А вдруг это игра? Как же я буду выглядеть, когда раскроются все карты? И самым странным для меня было то, что мне уже расхотелось узнавать адрес С. и приглашать её в часть. Стоило мне только мысленно поставить С. и солдата рядом, и её образ сразу же тускнел, он вытеснял её из моей памяти.
25 июня 199... г.
Было много работы. Видел Романова два раза, но только издали. Вечером он не пришёл ко мне в библиотеку. Может, это и к лучшему. Может, он успокоился. А я жду...
26 июня 199... г.
Начались учения. И хотя я непосредственно в них участия не принимаю, находится дело и для меня. Парня я не вижу. Их роты нет на территории части.
29 июня 199... г.
Я хотел вечером отпросить рядового у командира роты, но уехал за почтой, а в дороге поломалась машина. Вернулся я в часть уже после отбоя. Наверное, он опять меня потерял.
30 июня 199... г.
Парень дежурит на кухне.
1 июля 199... г.
Я зашёл в роту. В каптёрке находились старшина и командир - как раз те, кто мне был нужен.
- Товарищ капитан, - обратился я к командиру роты, - одолжите мне на пару часов одного солдата. Дома надо кое-что сделать, а одному не с руки, - соврал я.
- Ремонтом занялся? А ты же, говорят, на дембель собрался?!
- И то, и другое.
Не знаю, поверил или нет мне капитан, но сказал:
- Старшина, у нас есть нарядчики?
- Хватает, - старшина полез в карман гимнастёрки за записной книжкой.
- Можно Романова? - опередил я старшину.
- Романова? - старшина помолчал. - Боюсь, что он мало чем тебе поможет. У него руки не с той стороны выросли.
- Научу.
Минут через тридцать парень, взволнованный, забежал ко мне в библиотеку.
- Товарищ прапорщик! Рядовой Романов прибыл в ваше распоряжение! - торжественным тоном, как на параде, отрапортовал он, так что все присутствующие невольно заулыбались.
- Рядовой Романов, сначала поужинайте, а потом вы мне будете нужны на пару часов.
- Есть поужинать! - он глазами поблагодарил меня и вышел.
Честное слово, после его визита у меня поднялось настроение. Библиотеку я закрыл немного раньше, чем обычно. Дорогой мы шли молча. Я не знал, что мне с ним делать дома, вернее, не знал, получится ли у нас разговор, тему которого я наметил накануне.
Когда мы с ним зашли в комнату, я предложил ему сесть и начал переодеваться, предварительно включив чайник.
- Сейчас попьём чай и приступим к работе.
- Товарищ прапорщик, вот вы и нашли повод... Маленький я, что ли?
Один-ноль в его пользу.
Закипел чайник. Я убрал его с плитки и начал накрывать на стол.
- Чем богат, тем и рад, - поставил я на стол два бокала с ложками для чая, сахарницу, положил на тарелку печенье, масло, отрезал несколько кусочков хлеба от батона и налил чай. - Прошу!
Неожиданно для себя я резко повернулся к нему. Глаза наши встретились, лица оказались рядом, и, сам того не соображая, я обнял и прижал его к себе. "Что я делаю? Надо прекратить это, пока не поздно" - думал я, однако вместо того, чтобы отстранять от себя солдата, я всё сильнее сжимал его в своих объятиях.
Не знаю, до чего бы у нас дошло дело, но в это время резкий стук в дверь отрезвил наши головы. Это заглянул сосед.
- Дай соли, опять забыл купить. А у тебя гость! Родственник? - он, казалось, был удивлён.
- Земляк, - я насыпал в солонку соль, и сосед ушёл.
Солдат, как только раздался стук в дверь, моментально оказался за столом и сделал вид, что с удовольствием пьёт чай.
- Так можно и влететь, - пробубнил я и закрыл дверь на ключ. - Рядовой Романов, пора бы тебе мне имя своё назвать, а то...
- А вы ещё его у меня не спрашивали! - опять он оказался прав. - Сергей.
Серёжа, - я сел напротив юноши. - Ты только не обижайся. Я действительно хочу с тобой поговорить и расставить все точки над "i". Понимаешь, мы с тобой одного пола, и если у нас что-то получится, то это будет унижение одного другим. Зачем тебе это? Я знаю, ты соскучился по дому, по родственникам. Возможно, я на кого-то из них похож. Ты вбил себе в голову, что это любовь. Потерпи немного. Придёшь домой, и всё встанет на свои места. Встретишь хорошую девчонку, и она даст тебе намного больше, чем я.
- А вы и в самом деле ещё никого по-настоящему не любили, даже ту, которая вас не дождалась. Возможно, она из-за этого и не стала вас ждать, - Сергей открыто смотрел на меня. - Вот когда вы по-настоящему полюбите, тогда и узнаете, нужен ли вам будет кто-то другой или нет.
- На этот раз ты ошибся. Я очень люблю эту девушку, теперь она женщина, но это не так важно. Я уже наметил с ней встречу, но ты встал на моём пути, - и я кратко рассказал Сергею о своих отношениях с С..
- Поэтому для вас все остальные на одно лицо?
- Наверное, поэтому. Серёжа, а вот ты как представляешь себе свою дальнейшую жизнь? Служить нам осталось немного, как-нибудь перебьёмся, и что дальше? Ты уедешь на свою Волгу, я в Сибирь. И всё, прощай, любовь!
- Это будет зависеть не от меня. За вами я хоть на край света пойду и никогда не брошу вас.
- Мне уже 25, а тебе, наверное, нет и 20-ти. На многие вещи я смотрю несколько иначе.
- Скоро будет двадцать.
- Пять лет - это большая разница. Пей чай, а то остынет, - он взял бокал, подержал его в руке и снова поставил на стол. - Ты даже не можешь себе представить, как к нам будут относиться, когда обо всём узнают. Как ни хоронись, а когда-нибудь всё выйдет наружу. Давай найдём самый разумный выход из ситуации: останемся просто хорошими друзьями, товарищами. Заходи ко мне в библиотеку, когда у тебя будет время, приходи ко мне домой, посидим, поговорим. Темы для разговора, я надеюсь, мы найдём. Не надо больше о любви. Нас никто и никогда не поймёт, да и не захотят понять. Если дойдёт слух до солдат, тебя будут оскорблять, унижать, смеяться над тобой. Зачем тебе это?
- Если бы я не любил вас, после этих слов я бы к вам и близко не подошёл бы, - чуть слышно произнёс Сергей. - Своими рацпредложениями вы меня унизили гораздо больше, чем вам это кажется. Вы же как птица в клетке - бьётесь о стенки, а выпорхнуть боитесь, хотя дыры в ней большие. Вы и дома не приспособитесь к нормальной жизни. Женитесь на первой попавшейся, а потом начнёте её обвинять в том, что она загубила вашу жизнь, разрушила ваши мечты. Запьёте...
Я смотрел на него, широко раскрыв глаза. Мне казалось, что передо мной стоит не двадцатилетний юноша, а убелённый сединами человек, у которого достаточный жизненный опыт, и который точно знает, что ждёт меня в недалёком будущем.
- С чего ты взял, что у меня так может сложиться жизнь?
- Я вас насквозь вижу. Вы сейчас не знаете, как поступить со мной: выгнать неудобно, жестоким не хотите показаться, тем более что сами меня сюда пригласили, да и небезразличен я вам, если вы в самом деле, как говорили, постоянно думаете обо мне. Вы предлагаете мне такие условия, на которые я никогда не соглашусь. Не надо. Я оставлю вас в покое... Я сейчас уйду, и вы сразу же пожалеете, что я ушёл, но будет ещё хуже, если завтра я увижу вас пьяным.
Вновь пришёл сосед: ему нужно было разменять деньги, и хотя эта процедура заняла не более двух минут, разговор был нарушен.
- А он любопытный, - заметил Сергей, когда тот ушёл. - И соль у него была, и деньги - это только предлог...
- Пей чай, и я провожу тебя до КПП.
- Я один уйду, а чай оставьте себе на память, - Сергей подошёл к двери.
- Не хочу, чтобы ты нарвался на патруль.
- Какая вам разница, как сложится у меня в дальнейшем жизнь: патруль, гауптвахта, дисбат. Вам-то что?
- Хочу, чтобы всё было по справедливости.
- А разве она есть? Да лучше ударьте меня или дайте мне под зад коленом, чтобы я кубарем скатился по лестнице. Слабо, что ли? Трус вы, товарищ прапорщик!- парень вышел и плотно закрыл за собой дверь.
- Сергей! - крикнул я, но ли он не слышал мой голос, то ли, и это скорее всего, не захотел его услышать.
Вернись он - и я бы точно упал перед ним на колени.
Я остался один. Я добился того, чего хотел, и тут же понял, что потерял самого близкого мне человека. Пусть бы он обнимал, целовал меня, говорил бы мне о любви! Он ведь многого не требовал и не напрашивался на половой контакт. Когда он приходил, у меня на душе сразу же становилось легко. Он, как аккумулятор, давал мне заряд бодрости, желания жить дальше. Я сел на его место, взял бокал, который Сергей держал в руках, и прижал его к щеке. Мне стало плохо. Я понял, что поступил с парнем несправедливо и жестоко. Мне захотелось броситься вслед за ним, догнать его и вернуть. Вернуть и напиться его любовью. Я захотел услышать его голос, ощутить нежное прикосновение его губ, почувствовать жар его тела...
Сейчас он идёт по улице. О чём он думает? Только бы он не нарвался на патруль, только бы не совершил какую-нибудь глупость. Иначе я никогда не прощу себя. Сережка, милый дуралей, прости меня за всё, только не натвори глупостей.
Опять пришёл сосед.
- Дело есть. Завтра из Читы приезжают две чувихи. Может, составишь одной из них компанию?
- Не получится.
- Подумай. Она на мордашку ничего.
- Поищи другого, - посоветовал я ему.
- Кого? Все женатые.
- Может, у кого-нибудь жена куда-нибудь уехала.
- Мне что, поквартирный обход делать? Да тебе же не жениться на ней. Слушай, если сам не хочешь, пригласили земляка, пусть пацан потренируется, а то, поди, ещё никого...
- Успеет ещё натренироваться, если голова не отпадёт.
Недовольный, сосед ушёл.
- Сейчас! - говорил я сам с собой. - Допущу я, чтобы он на моих глазах лапал какую-то чувырлу. Как бы не так! Руки, которые обнимали меня, губы, которые целовали меня, - чтобы всё это ещё кого-то касалось! Разбежался! Господи, что я говорю... Потренируется... Я ему так потренируюсь, что он не будет знать, в какую сторону бежать! Пока я здесь, никому его не отдам!
Я выбежал на улицу. Он ещё не должен был дойти до части.
- Рядовой Романов не проходил? - спросил я у дежурного КПП.
- Не знаю.
- Чем вы тут занимаетесь, если не знаете, кто через КПП проходит?
Я побежал в роту. Вечерняя поверка как раз закончилась.
- Романов здесь? - спросил я у дневального.
- Позвать?
- Не надо, - вздох облегчения вырвался из моей груди.
Я вышел из казармы и направился к плитам, на которых обычно в выходные дни загорают солдаты, сел на одну из них и... заплакал. Не знаю, стыдно или нет плакать человеку в таком возрасте, да ещё и военному, но я не мог сдержать слёз. Наверное, любому человеку иногда бывает нужна такая разрядка.
Домой мне идти не хотелось. Я решил зайти в роту и, если есть свободная кровать, переночевать там. Свободных мест оказалось много: четверо в наряде до утра, двое в отпуске, один на гауптвахте.
- Романов где спит?
- В правом углу, вторая кровать от стены.
На моё счастье, рядом с ним оказалась свободная кровать. Я разобрал постель. Парень открыл глаза и от удивления хотел мне что-то сказать.
- Спи, - прошептал я и хотел пожать ему руку, но Сергей демонстративно повернулся на другой бок.
июля 199... г.
Уже несколько дней я не вижу Сергея. Я ищу с ним встреч, но или он избегает меня, или действительно наши пути не пересекаются. Он понял, что я ради него пришёл и ночевал в роте. Неужели после этого я для него перестал существовать? Я добивался того, чтобы он оставил меня в покое, но, когда он сделал это, я пришёл в ужас. Неужели я медленно начал сходить с ума?
8 июля 199... г.
Увидев письмо, адресованное Романову, я попросил почтальона из роты сказать Сергею, чтобы тот зашёл в библиотеку.
- Товарищ прапорщик, мне сказали, что у вас есть письмо на моё имя.
- Сергей, мне надо с тобой поговорить.
- О чём? - он открыто посмотрел на меня. - Вы уже всё мне сказали. Неужели вам этого мало? Если есть письмо, дайте мне его, пожалуйста.
Я протянул ему конверт. Он взял его и молча вышел.
10 июля 199... г.
Сегодня у меня с Сергеем было несколько мимолётных встреч. Он делает вид, что мы незнакомы, и это начинает меня бесить. Подойти к нему и заговорить первым я не решаюсь. Да и что мне ему сказать: "Серёжа, милый, прости меня, я больше так не буду"? Чушь какая-то!
12 июля 199... г.
Сегодня прошёл ровно месяц, как Сергей первый раз зашёл в библиотеку, месяц, как он вошёл в мою жизнь. Вспомнил ли он об этом? Я жду его целый день.
14 июля 199... г.
Сегодня исполнилось 7 лет, как я познакомился с С. После ночи, проведённой в казарме, я несколько раз начинал писать этой женщине, прося сообщить мне причину её замужества, и приглашал её приехать ко мне в часть. Если она будет на то согласна, мы останемся здесь. Хотя мне не нравилось Забайкалье, но ради любимого человека я готов был пойти на любые жертвы. Однако написанное меня не устраивало, я рвал бумагу на мелкие клочки, начинал писать текст снова и снова рвал его.
У меня из головы никак не выходил Сергей. Почему я всё больше и больше думаю о нём? Мы выяснили наши отношения, разошлись с ним - и всё, на этом можно поставить точку, ведь на смену одним действующим лицам в нашей жизни всегда приходят другие. Сколько лиц мы видим за всю свою жизнь? Десятки тысяч. Кто-то запоминается нам, а кто-то мелькнёт перед нашими глазами и исчезнет навсегда в глубинах памяти, и таких большинство. Так и Сергей - появился и исчез, тем более что скоро у обоих дембель. Ему налево - мне направо, а может, наоборот. Да какая разница! И всё-таки...
15 июля 199... г.
На меня напала хандра. Всё делаю абы как.
16 июля 199... г.
Сегодня у меня выходной день. Надо заметить, что выходные дни у офицерского состава нашей части бывают очень редко. Я не знаю, чем себя занять в такой редкий для меня день. Провалялся весь день в кровати. Даже в дневнике в последние дни я пишу всего по несколько слов, и опять же о Сергее.
17 июля 199... г.
Замкомандира заметил, что я болен, и посоветовал мне сходить в санчасть, а вдруг, не дай Бог, что-нибудь серьёзное. Надо отметить, что он очень боялся заразиться какой-нибудь болезнью и каждую из них считал неизлечимой.
18 июля 199... г.
Видя, что состояние у меня не улучшилось, замкомандира снова направил меня в санчасть.
19 июля 199... г.
Вчера я в санчасть не пошёл, но сегодня решил сходить туда и попросить у врача дня на три освобождение от работы. Отлежусь, может, мне и полегчает. В санчасти работал мой земляк Максим.
- Дай справку на три дня, - попросил я у него.
- На три дня больничный только женщины просят, надеюсь, у тебя не та же причина?
- Тебе смешно, а я готов волком выть.
- Что случилось?
- Мне надо отлежаться, прийти в себя, иначе я наделаю каких-нибудь глупостей. Я ни разу ничего у тебя не просил, будь же, в конце концов, человеком, выпиши справку.
- ОРЗ устроит?
- Хоть что, всё устроит.
- А лекарства какие тебе выписать? - Максим явно издевался надо мной, но мне было всё равно.
- Вот что, - я задумался. - Сделай так: дня через два под каким-нибудь предлогом позови в санчасть Романова из третьей роты (он всего четыре месяца у нас, может, ты ещё не знаешь его), послушай парня или ещё чего-нибудь сделай с ним, что сам придумаешь, но между делом, вскользь скажи ему, что, мол, прапорщик тяжело заболел, и больше ничего никому не говори. Понял?
- Понять-то понял, но зачем тебе это?
- Надо, Максим, понимаешь, надо.
- Тогда я ему скажу это сегодня или завтра.
- Сегодня не надо.
Правильно ли я сделал? Одни могут меня осудить, другие одобрить мои действия, но мне надо было проверить, как парень отнесётся к моей болезни.
20 июля 199... г.
Целый день я провалялся в кровати. Так, однако, и в самом деле разболеюсь.
21 июля 199... г.
Сосед, узнав, что я заболел, вымыл в коридоре пол с хлоркой.
22 июля 199 г.
Я разболелся по-настоящему, температура за 38. Через силу погрыз старые пряники с холодным чаем. В голове пусто. В седьмом часу вечера кто-то постучал в мою дверь. Никого не хочу видеть.
- Не заперто, - через силу крикнул я.
Вошёл Сергей.
- Товарищ прапорщик, вы заболели? - в его голосе была такая жалость ко мне, что я подумал, что он сейчас заплачет.
Кто бы знал, как отчаянно забилось моё сердце! Я через силу сдерживал себя, чтобы только не соскочить с кровати и не задушить его в своих объятиях.
- Ты в самоволке? - как можно спокойнее спросил я.
- Я отпросился у ротного.
- Садись, - пригласил я его и отодвинулся к стене.
Сергей подошёл и несмело сел на край кровати.
- Небритый...
Я горько усмехнулся и взял его за руку.
- Серёжа, милый, прости меня... Прости...
- Зачем же так, товарищ прапорщик? Я просто пришёл к больному человеку. Может, вам что-нибудь надо сделать? Я знаю, как тяжело болеть, - он посмотрел на стол, на котором стояла немытая посуда. - Вы ели? Может, вам что-нибудь приготовить или купить?
- Не надо! - я обнял его и впился, как клещ, в его пухлые розовые губы.
Он даже застонал. Не помню, как мы освободились от верхней одежды. Мы лежали в постели, обнимались и целовались, боясь хотя бы на секунду оторваться друг от друга. Мы буквально облизали друг друга по десять раз. Сколько времени продолжалось это безумие, я не знаю.
- Товарищ прапорщик, - откуда-то издалека до меня донёсся голос Сергея. - Мне надо идти.
- Я не могу от тебя оторваться!
- Я ещё приду... завтра...
- Прости, Серёжа, я забыл о том, что тебе надо идти. Я провожу тебя.
- Вы же болеете.
- Ты вылечил меня.
Перед уходом парень заметил на тумбочке общую тетрадь.
- Это дневник, - сказал я. - Я пишу его со школы. Умудрялся писать даже в карантине, и никто ни разу этого не заметил.
- А про меня вы что-нибудь написали?
- В последнее время я только о тебе и пишу. Когда-нибудь ты это прочитаешь.
Мы вышли на улицу. В душе у меня пели соловьи. До вечерней поверки оставалось 20 минут.
23 июля 199... г.
Сергей получил письмо от родителей и очень огорчился.
- Какие-то неприятности? - спросил я, заметив то, что Сергей изменился в лице.
- Ещё какие! - он помолчал. - У меня нет отца, но есть отчим. Он грек, сейчас надумал уезжать на родину. Ждут только меня.
- Греция - прекрасная страна. По-моему, каждый человек мечтал бы побывать в ней.
- Вот именно - побывать! Только я всё равно туда не поеду, не оставлю вас здесь одного. Да и что мне там делать? Может, мне там было бы даже лучше, чем здесь, но для меня Греция - это чужая страна.
Напрасно я его убеждал в том, чтобы он поехал вместе с родителями.
- Я не оставлю вас здесь одного, - заявил он.
- Вызовешь меня к себе, - сказал я шутливо.
- Зачем? Товарищ прапорщик, а что мы там будем делать, не зная языка, местных обычаев? Нет, какая бы ни была Россия, а я не покину её. В ней для меня и солнце светит ярче.
Я попросил его всё-таки подумать несколько дней, а только потом написать ответ.
- Решение однозначное, товарищ прапорщик, и не надо больше переубеждать меня. Я понимаю, у него там родина, а я кому там нужен буду? Да и ты никогда не приедешь ко мне, - он тяжело вздохнул. - Нам бы только здесь не потеряться...
25 июля 199... г.
Сегодня даже солнце светит не так ярко. На душе пусто. Сергей с взводом уехал на два дня на прополку картошки.
27 июля 199... г.
Вернулся Сергей! Он сразу же забежал в библиотеку, чмокнул меня в щёку и побежал приводить себя в порядок. На душе у меня сразу стало легко и радостно. Какой же дурак я был, чуть не потерял такого друга!
28 июля 199... г.
Сегодня вновь зашёл разговор об отъезде Сергея в Грецию, вернее, я поинтересовался, что же написал парень своим родителям.
- Я же уже сказал: решение однозначное, другого варианта и быть не может.
- Съезди, посмотри, как там идёт жизнь. Если понравится, то останешься, а нет - так вернёшься назад.
- Всё это не так просто. Вы хотите, чтобы я вас оставил в покое. Не оставлю! Я вас с собой в могилу заберу.
- Ты младше меня, а собрался первым умирать!
- Если я потеряю вас, я умру, - он долго молчал. - Отчим едет на родину, а вот мать... Она же ни одного слова по-гречески не знает. Как и с кем она будет разговаривать? Пусть там даже лучше в сто раз, всё равно её будет тянуть сюда, на родину. У меня сосед три года назад уехал с родителями в Германию, а через полгода умер там от тоски... Он назад хотел вернуться, а ему визу не дали, да и родители были против его возвращения в Россию. Я не понимаю людей, которые так легко изменяют своей стране, любимым, самим себе. Разве так можно?
августа 199... г.
У Сергея сегодня день рождения. Утром я зашёл в роту и поздравил парня.
- Подарок будет позже, - пообещал я ему.
Затем я поехал за почтой и всю дорогу размышлял, что же ему купить. Я долго ходил по магазину, не зная, на чём остановить свой выбор. В конце концов, я купил Сергею в подарок рубашку, флакон одеколона и шоколадку.
Вечером я снова отпросил Сергея у ротного и привёл его к себе домой. Там я налил нам по фужеру шампанского (оно осталось ещё от майских праздников, а фужеры я взял у соседа).
- Сергей! Я ещё раз поздравляю тебя с двадцатилетием! Желаю тебе отличного здоровья, успехов в службе, счастья в личной жизни. Одним словом, всех земных благ. Спасибо тебе за то, что ты есть, - и я подал ему пакет с подарками.
- Спасибо, товарищ прапорщик, - в его глазах блеснули слезинки. - Я никогда не забуду этот день! Только исполнение того, что вы мне сейчас пожелали, будет зависеть от вас, - парень слегка дотронулся до моего фужера и выпил шампанское.
- Ешь, - сказал я, и мы сели за стол.
Стол я постарался сделать максимально праздничным: кроме шампанского, на нём были апельсины, окорок и пельмени, правда, фабричные, а также грибы, купленные на базаре.
- Между прочим, у меня тоже имя есть, - заметил я.
- А мне нравится вас так называть. Я и на гражданке вас буду звать "товарищ прапорщик".
Сергей встал, отошёл от стола, чтобы видеть меня в полный рост, и негромко прочитал:
Вечером ложусь я с именем твоим. Спокойной ночи в мыслях я желаю. Во сне твоё я имя повторяю, И утром с именем твоим глаза вновь открываю.
Он подошёл ко мне, обнял меня и поцеловал. "Почему он не девчонка? Хм! Если бы он был девчонкой, судьба никогда бы нас не свела", - подумал я.
- Товарищ прапорщик, а мы по гороскопу - идеальная пара.
- Ни разу не смотрел свой гороскоп.
- Посмотрите, это интересно.
2 августа 199... г.
Я нашёл книгу гороскопов и часа два изучал её. Действительно, мы с Сергеем - идеальная пара. Одно нам мешает - это то, что мы...
4 августа 199... г.
Сергей дежурит на КПП. Мы перекинулись с ним несколькими словами.
5 августа 199... г.
Парень сказал, что где бы я не был на гражданке, он обязательно найдёт меня. Милый дуралей, где ты собрался искать иголку в стогу сена, да ещё и впотьмах! Мне бы только тебя не потерять!
Несколько дней августа 199... г.
Всё свободное время мы проводим вместе. Что-то в поведении Сергея мне кажется неестественным, но я счастлив, ведь он рядом со мной, и стараюсь ничего не замечать.
11 августа 199... г.
Не видел любимого.
12-15 августа 199... г.
Почти всё это время я нахожусь вне части. Какая-то бестолочная суета: поездки, снова поездки, просьбы... Не могу сообразить, что к чему. Сергея не вижу.
16 августа 199... г.
Кажется, всё успокоилось. Я сижу в библиотеке, разбираю почту и жду Сергея. Наконец, перед самым закрытием, он забегает ко мне, запыхавшись, как будто убегал от стаи волков, но глаза его радостно блестят.
- Товарищ прапорщик! Рядовой Романов находился пять суток на гауптвахте за самовольные отлучки.
Хорош же я, гусь лапчатый! Не видел столько дней своего товарища и не поинтересовался, где он и как.
- За самовольные отлучки получишь от меня по полной программе, но так как я сам виноват перед тобой, то часть вины с тебя снимаю. И всё-таки больше, Серёжа, не надо так.
- Больше этого не случится, товарищ прапорщик, - говорит он, а мне стыдно смотреть ему в глаза.
Август-сентябрь 199... г.
Дни неслись, как в хмельном угаре. Каждую минуту, которая выдавалась у нас свободной, мы старались провести вместе. Иногда я отпрашивал парня к себе домой. Кроме объятий и поцелуев, у нас ничего не было, но и это доставляло нам огромное удовольствие. Мы были на седьмом небе от счастья!
Часто Сергей становился неожиданно грустным, задумчивым.
- Всё-таки они решили ехать, - сказал он мне как-то, имея в виду своих родителей. - Я останусь с бабушкой и с тобой... А ведь с каждой минутой приближается наша разлука. Не может быть, чтобы человек продолжительное время был счастлив. Всё равно что-то должно произойти.
- Если ты будешь и дальше бегать в самоволки, ясное дело - это произойдёт.
- Я не о том.
- Не каркай! Ничего с нами больше не будет. Афгана нет, на Кавказ нас уже не отправят, до дембеля остались считанные дни.
- Я найду вас, где бы вы ни были! Только если вы встретите ту девушку, которая не дождалась вас, я уйду с вашей дороги, но другой я вас не отдам!
19 сентября 199... г.
Утром замкомандира приказал мне ехать в Читу, чтобы отобрать в военторге нужные товары. Женщины, работавшие в части, тоже составили мне списочек покупок. Работы на целый день. Сергею я сказал, что вернусь в часть только завтра.
20 сентября 199... г.
Я вернулся и к своему ужасу узнал, что рота, в которой служит Сергей, уехала тушить пожары километров за пятьсот от нас. Я прямо-таки взвыл от горя, так как понял, что Сергея я больше не увижу. "Зачем так жестоко обошлась с нами судьба? Зачем?" - без конца повторял я про себя, но сколько ни говори "халва", слаще во рту от этого не станет.
21 сентября 199... г.
Я нашёл письмо Сергея, адресованное мне, и вскрыл конверт. Он писал торопливо, неровно, а может, это от волнения строчки у меня прыгали перед глазами.
"Милый товарищ прапорщик! Я же говорил, что человек не может продолжительное время быть счастливым. Нас увозят тушить пожары. Известно всем, что сейчас горит огромная территория не только на Дальнем Востоке, но и здесь, в Забайкалье. Жаль, что у меня нет вашей фотографии. Почему мы не подумали об этом раньше? Зачем нас разлучают так жестоко? Но я всё равно вас никогда не забуду и обязательно найду. Для меня вы всё: жизнь, воздух, солнце. Смотрите на солнечный диск и знайте, что он светит в это время нам обоим.
Я всё равно найду тебя, любимый, Пусть десять, двадцать лет пройдёт. Я всё равно найду тебя, любимый, Я знаю: это время подойдёт. Любовь к тебе была необъяснимой, Но жизнь разъединяет нас. И всё же я найду тебя, мой милый, Чтобы обнять тебя ещё хоть раз. Ты помнишь наш с тобою разговор? О главном мы сказать стеснялись. Вершин любви не испытав, Так неожиданно расстались. Теперь ты не узнаешь, как ночами Тебя я в мыслях нежных обнимал И, как Отелло Дездемону, В уста безумно, страстно целовал. Я утро ждал, чтоб вновь увидеть Твои любимые глаза, Вокруг тебя обвиться телом, Как виноградная лоза. Люблю тебя, надеюсь я на встречу, При этой встрече всё ты сам поймёшь... И напиши. Я с радостью отвечу, Молчанием своим меня убьёшь.
Рядовой Романов. Целую. До встречи".
Конец сентября 199... г.
Оставшиеся дни до конца службы стали до меня кошмаром. Я исходил все места, где мы бывали с ним вдвоём. Он был везде и нигде. Особенно тяжело мне было дома. Каждый вечер я начинал писать ему письмо, иногда исписывал по две-три страницы, но что-то меня не устраивало в написанном тексте, и я рвал его, а на следующий вечер начинал писать письмо снова - и снова рвал его...
Вот так и закончился мой нетипичный армейский роман...с.
P.S. Через год после моего возвращения из армии мать мне как-то сказала:
- Полгода назад приезжал к тебе какой-то парень, сказал, что вы вместе служили. А я не стала ему говорить, где ты живёшь, сказала, что ты сразу после армии женился и уехал, а куда - не знаю. Он оставлял тебе письмо с адресом, но я, не читая, его выбросила...
Так я ей и поверил, что она его не читала! И читала, и, скорее всего, адрес Сергея записала, но сколько не пытался у неё узнать этот адрес, всё без толку, она только молчала. Так, по вине матери, я второй раз потерял любимого человека.