Ява
Это было прошлой осенью. Уже стояла пасмурная погода, шли дожди. Антон-боксёр купил с рук у каких-то людей мотоцикл. В те времена "Ява" была предметом мечтаний многих. Это был самый престижный мотоцикл тех времён. Мы всей гоп-компанией собрались на одной глухой улице нашего района - пробовать мотоцикл. Эта улица считалась неспокойной, поэтому там мало кто ходил. На ней был плохой асфальт, поэтому там мало кто ездил. Это было идеальным местом опробовать новый мотоцикл Антона-боксёра. Собрались все. Новый хозяин, - Антон-боксёр, Андрей, Мехик, Саня, Сергей и я. Наш гомон и крики смешивались с ревом мотоцикла. Случайные прохожие ускоряли шаг, переходили на другую сторону улицы. Мало ли чего взбредёт в голову этой шпане? Орали все сразу, каждый хотел прокатиться. Первым попробовал Мехик. Он не спеша, проехал метров сто, развернулся и вернулся. Андрей прыгнул вторым.
– Я с тобой!- крикнул я ему, и прыгнул сзади. Андрей дал газу, и мы полетели.
– Быстрей! – кричал я, выглядывая через его плечо, - ещё быстрей! Андрей прибавил ещё. Ветер бил в лицо. – и-и-и-их!- радостно визжал я. Мои волосы развивались где-то сзади.
– Что- то не так!- крикнул мне Андрей, оборачиваясь,- я тебя сейчас ссажу, сам проедусь, попробую мотык по-разному!
– Хорошо!- крикнул ему я, и мы помчались обратно. Подъехав к остальным, я спрыгнул.
- Давай!- крикнул я Андрею, и он, дав газу, уехал. –
Куда это он? - оторопело спросил Антон-боксёр через десять секунд после того, как Андрей уехал.
- Что-то не так с твоей "Явой",- объяснил я ему,- пробовать поехал. Антон откинув голову назад, уставился на меня как Гитлер на еврея. Десять секунд он молчал, потом проснулся:
- А чё там не так?! Мне сказали - нормальный мотык!!
Поспорить с ним я уже не успел. Из переулка вышла компания парней. Увидев нас, они остановились, как споткнулись и тихо, быстро, что-то между собой обсудили. Десять человек,- посчитал я их. "Чужие"! - с ужасом понял я, - "привокзальные"!
– Опа!- громко произнёс Антон-боксёр, - какие гости, в моём районе!
– Мы пройдём?!- нагло спросил самый здоровый из чужих.
– Ага! Прям щас и пройдёшь! - включился в разговор Мехик, - только обратно.
- Завали пасть, еврей ёбаный! - влез в разговор ещё один из чужих.
– Как ты моего друга назвал, урод?! Повтори?! - подключился Саня. И мы, и они медленно выстраивались в боевую линию, переругиваясь, и шугая друг друга.
Должен сказать пару слов, про уличные драки между районами. Каждая группировка никого не трогала в своём районе. Пограбить прохожих, избить кого-нибудь, "обуть", "нахлобучить", в общем "погулять", - отправлялись в соседние. Чаще всего в те, которые не могли себя защитить. Моя гоп-компания никогда не ходила "гулять". Просто в нашей группировке все знали, что такое "хорошо" и что такое "плохо". А если кто не знал, Антон-боксёр быстро объяснит. Но другие банды могли не придерживаться таких правил, и ходить. Грабили прохожих, били их, насиловали девчонок. Развлекались.
Эти пришли к нам. А нам совсем не хочется, чтобы наших отцов или матерей ограбили, когда они пойдут с работы, или просто избили эти "гости", только потому, что им захотелось "погулять". А если им захочется трахаться? У нас ещё и сёстры есть. Поэтому мы не могли безнаказанно их отпустить, и пропустить не могли, а то им понравиться к нам ходить. Мы не знаем, зачем они здесь, может "гуляют", а может просто в кино идут, лучше перестраховаться.
– Валите отсюда! - заорал я звонким дискантом на одного из чужих, - это наша территория!
– Заткнись, сучонок! - угрожающе ответил чужой.
В общем, мы сказали всё то, что должны были сказать, они отвечали так, как должны были отвечать, прелюдии кончились. Я впервые участвовал в такой битве, адреналин фонтаном бил в крови, стучал в виски. Всё было готово. Каждый наметил себе противника. Их десять, все старше меня, здоровее, ну ничего, я тоже не лыком шит. Я с благодарностью вспомнил тренера...
- Силы у тебя нет, мощи нет, ты - лёгкая добыча, жертва! - так о тебе подумают и ошибутся. Ты кошка! Гибкая, с хорошей реакцией, нужна только скорость и точность,- будем тренировать. Приём "четвёртка". От тебя не ждут опасности,- это твой плюс, твой враг не напряжётся. Запомни! Дыхло, находится прямо по локтевому сгибу, не промахнись! Правой: в дыхло! Левой: в дыхло! Правой: в точку под носом! И ногой по яйцам! Отскок назад!
- А зачем отскок? - спрашивал я.
- Если ты всё сделал правильно, враг упадёт на спину, без сознания. Если нет: сядет на колени, держась за яйца и согнувшись дугой, - для этого и нужен отскок назад, - добьёшь по "футбольному" - в морду! Ну, давай, бей куклу, - учись метко попадать в болевые точки. Двадцать минут бей куклу в нужные точки. Раз! Два! Три! Ногой! Скворцов! Если ты не сделаешь всё правильно, - он встанет и убьёт тебя. Помни об этом!... Я помнил...
– Чё вылупились, гниды?! - сделав страшную морду, вопрошал Антон-боксёр, - валите домой, уроды, не ясно, что ли?!
– Ты сейчас сам домой свалишь, козёл! - кто-то из чужих обозвал Антона.
– "Гречихинские"! - хотите жить, - валите по домам! - вторил ещё кто – то из чужих.
Я видел, что Антон-боксёр берёт двух самых здоровых и опасных на себя, Мехик тоже наметил двоих, Саня и Сергей послабее, - им по одному, я вообще не в счёт, - видимо так считал, стоящий напротив меня вражеский парень. Надо отдать им должное, - против меня встал самый маленький из них, но он всё равно был здоровее меня.
– "Как кошка, как кошка", - скороговоркой повторял я про себя, гибкость и реакция, точность и скорость, - вот мой козырь. Я был возбуждён опасностью, и горд, что защищаю свой район, да ещё и плечом к плечу со своими лучшими друзьями. Я был полон решимости, не подвести их. Стоящий напротив Сани, - "привокзальный", выхватил из кармана какую-то вещь, из штанины потянул цепь, и в руках у него оказался самодельный кистень, на короткой ручке. Он замахнулся, но Саня прыгнул на него, и свалив чужого, принялся вырывать из рук страшное оружие.
Началось! Ещё один из чужих ударил Саню ногой в бок, и Саня затих. Антон-боксёр двумя страшными ударами свалил двух самых здоровых чужих, и они тоже затихли. Один из чужих сцепился с Серёгой, двое насели на Мехика, сбитый с ног "кистеньщик" пытался выбраться из под Сани. Антон-боксёр уже дрался с другими двумя чужими, и ещё один с горящими глазами летел на меня!
Тренер был прав, этот бык даже не подумал, что и у роз есть шипы. "Четвёрка"! Раз! Два! Три! Ногой! Отскок... Здоровый чёрт! Он сел, как и говорил тренер на колени, сгибаясь дугой, сказывалось отбитое мною дыхание. Раз, - ногой по морде! - и я отправил его спать, или в нокаут, потом у Антона спрошу, как правильно, - сейчас некогда. Мехика забивали двое, он уже не отвечая на удары, стоял согнувшись. Антон-боксёр отступал под ударами своих троих врагов, третий,- "кистеньщик", но уже без кистеня. Мехику хуже, чем Антону. Я прыгнул на спину одного из противников Мехика, и захватив его шею в захват, рванул на себя. Мы упали, я треснулся спиной и затылком об асфальт, сверху меня придавил чужой, но захват я не ослабил, - это была моя смерть. Я душил чужого, он брыкался, пытался вывернуться, но не вышло.
- Пусти! - прохрипел он, - пусти, задыхаюсь!
- Не дёргайся, - грозно рявкнул я, - получилось визгливо,- руки вытяни, руки вытяни, блядь! - рычал я, и чужой медленно вытянул руки, прекращая сопротивление.
Я ослабил захват, - только дёрнись, шею сломаю! - пригрозил я, тяжело дыша. Я не мог его отпустить, и не мог вырубить, - мы оба выбыли из борьбы и превратились в зрителей, с тревогой следя за дракой. Если победят мои - ему крышка, если победят "привокзальные", - крышка мне. Дела для нас принимали плохой оборот. Зашевелились двое, вырубленные Антоном-боксёром в самом начале драки, зашевелился и завыл вырубленный мной. Саня стоял согнувшись на коленях, держась за бок, он ещё не отошёл после удара ногой в бок. Как подстреленный рухнул Серёга, и его противник присоединился к своим, забивавшим Антона-боксёра. Против Антона-боксёра было четверо, он обессилел, удары градом сыпались на него, изредка он отвечал, и тогда из кучи вылетал кто-то из чужих, падал на асфальт, кривлялся на нём, как полураздавленный червь, поднимался на колени, упираясь в асфальт башкой, вставал, и петляя, снова кидался в драку, а на его место вылетал уже новый чужак. Но Антон ослаб!
– Пиздец вам!- напрогнозировал мой пленник.
– Заткнись! - рявкнул я, но понимал, что он прав.
- Если сейчас меня отпустишь, - тебе ничего не будет, - милостиво пообещал чужой.
– Ай спасибо!- насмешливо воскликнул я, - вот порадовал!
– Думай, пацан, - снова начал он, - наши сейчас ваших "сделают", - вот тогда тебе точно пиздец! – продолжал он.
- Не пугай! - огрызнулся я, - вначале я тебе шею сломаю! Из переулка выехал мотоцикл, Андрей недоумённо смотрел на побоище, из бывших троих вырубленных врагов, двое уже на ногах, Саня тоже встал, с одним из чужих сцепился, они боролись в двух шагах от меня и моего пленника. Второй проснувшийся присоединился к "Антонодобивателям". Никто из них почему-то не догадался врезать мне, и освободить ещё одного своего бойца. Андрей дав полный газ понёсся к нам, задрав переднее колесо,- сбил двух чужих, они разлетелись как тряпочные куклы. Андрей слишком резко затормозил, "Ява" пошла вихляясь, и Андрей упал, ударившись головой об асфальт. Вскочив, он бросился в битву, на помощь Антону. Со свежими силами Андрей быстро свалил чужих, которых так долго выматывал Антон. Мехик к тому времени свалил своего.
На асфальте везде валялись парни, и наши и чужие, так и хотелось продекламировать: "О поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями? Чей борзый конь тебя топтал, в последний час кровавой битвы"?...
Мёртвые кости постепенно оживали. Антон-боксёр подошёл к Сане, сидящему на дороге и сжимающего кистень. Антон взял у него кистень, - Этот? - кивнул Антон на приходящего в себя "кистенщика", - Да,- со стоном, держась за бок ответил Саня.
Антон подошёл к "кистенщику", приподнял за шкирку, поднёс кистень к его глазам, и медленно, внушительно, раздельно и чётко произнёс:
- Никогда, не бери в руки такие вещи! Ты меня понял? Никогда, не бери в руки такие вещи!! Ты меня понял?! Никогда, не бери в руки такие вещи!!! Ты меня понял?!!
– Да!!! Понял!!! - закричал насмерть перепуганный парень.
– Есть кулаки? - вот ими и дерись, - добавил Антон–боксёр.
– Всё!! "Привокзальные"!! – вы проиграли, валите отсюда!!! - приказал Антон.
Должен ещё сказать, что в уличных драках того времени, было такое понятие, как "норма". Норму нельзя было превышать, если кто-то забивал ногами уже беспомощного противника, - такого не уважали, позорили, поэтому убийства в драках, увечья, были очень редкие, даже переломов почти не было, даже когда толпа бьёт одного, вожак всегда крикнет:
- "Ша, норма!" После этого не бьют. Избитый отделывался синяками, разбитой губой, в крайнем случае, сломанной челюстью. Отморозков не было. Избитые всегда уходили сами, на своих ногах.
Чужие поднялись, отряхнулись, поворчали, погрозили и ушли. А мы стали считать раны. Я был единственный, кто не получил даже царапины.
– Лисик, принеси аптечку из машины, - попросил Антон-боксёр. Я сбегал к "семёрке" Андрея и принёс. Антон порылся в ней, достал перекись водорода, и принялся лечить Мехика, - ему здорово досталось. Я тоже смочил клок ваты и подошёл к Андрею. При падении с мотоцикла он разбил голову, а в драке ему ещё рассекли бровь.
– Садись, - я усадил его на пенёк и согнулся, рассматривая разбитую бровь. Андрей смотрел мне в глаза.
– Что? - не понял я, - тебе плохо, щипает?
– Нет, - странным голосом ответил Андрей. Я принялся дальше обрабатывать его рану. Стараясь всё сделать получше, я невольно приблизил лицо к лицу Андрея, он продолжал смотреть мне в глаза.
– Наклони голову, - попросил я. Андрей выполнил просьбу. Я полил рану на затылке перекисью и начал осторожно вытирать пену ватой. Андрей положил мне руки на талию. Я не обратил на это внимания, может у него голова кружиться? Продолжая вытирать ему голову, я почувствовал, что Андрей не просто держит меня, - он меня гладит, потом, надавливая мне на поясницу, он подтянул меня ближе, и поцеловал в живот...
***
...– Помнишь, Антон "Яву" купил?
- Конечно, засмеялся я. Ты тогда всё интересное на этой "Яве" прокатал!
– Вот тогда и подумал, когда ты меня лечил, - со вздохом сказал Андрей.
– Я после этих мыслей сам в шоке был, - засмеялся и Андрей, - я несколько дней сам себя боялся! - продолжил он, а потом... потом понял, что всё серьёзно. Я был в ужасе, - влюбился в мальчишку! И ничего не мог поделать. Думал, пройдёт со временем, - нетушки! А теперь я даже рад, что не прошло.
Андрей прижал меня к себе, развернул к себе спиной, обнял обеими руками, и начал гладить моё тело. Он потёрся лицом, об мой затылок, потом его подбородок лёг мне на голову сверху. Он гладил везде, для него теперь не было запретов. Я весь принадлежал ему. Мы лежали на боку, тесно прижавшись друг к другу, и сверху, наверное напоминали эсэсовский символ,- две зигзагообразные молнии, прижатые друг к другу. Его ласка была приятной, он нежно ощупывал меня, изучал. Ощупал шею, ключицы, погладил грудь, пощипал за соски, погладил живот, бёдра, его рука накрыла мою писюшку. Ласка Андрея возбуждала меня, я невольно повернул к нему голову и он тут же чмокнул меня в глаз. Я возмущённо отдёрнулся, Андрей, взяв меня ладонью за подбородок, запрокинул мою голову вверх и влево, развернув лицом к себе, и снова чмокнул в глаз. Потом начал зацеловывать мою мордочку.
Я возбуждался всё сильнее, он тоже. Андрей просунул под моим левым коленом руку, приподнимая мне ногу, и растопыренную пятерню положил мне на живот. Другой рукой он обнимал меня за шею и ладонью задирал голову. Я невольно постанывал, член Андрея легко проник между хорошо смазанных ягодиц и снова прикоснулся к дырочке. Я замучено взвыл, от желания и возбуждения. Его член снова начал своё вторжение в моё тело, он медленно входил в уже остывшую после секса дырочку, причиняя мне лёгкую боль. Андрей не отпускал моё лицо, он вводил в меня член, и смотрел, что я чувствую. Его движения становились всё сильней, жёстче, я стонал и повизгивал, жмурился от боли, кривил рот, вскрикивал, на мордочке была печать страданий, отчаяния, зависимости, и ... наслаждения всем этим. Лицо Андрея было в нескольких сантиметрах от моего.
он целовал меня в губы, когда я нечаянно издавал слишком сильный стон, или визг. Он чувствовал себя хозяином положения, от него зависело, что я буду чувствовать, боль, или удовольствие. Он крепко держал меня в своих руках, насаживая меня на свой член, в момент ввода, помогая себе. На мгновение, мне показалось, что особую радость ему доставляют именно мои крики боли, и он иногда сам, нарочно, вводил в меня член грубо и безжалостно, что бы послушать, как я вскрикну, и посмотреть, как я буду мучаться. Лицо его становилось в такие моменты злорадным. Когда в очередной раз он сделал мне больно, я сам, от себя не ожидая, с каким-то мяукающим звуком, молниеносно мотнул головой и тяпнул его зубами за щёку! Он отшатнулся, вырвавшись из моих зубов, и ошарашено спросил:
- Ты чего?!
– Аккуратнее со мной! - взвизгнул я, - больно!
Андрей придавил меня к постели, лишая возможности кусаться и начал жёстоко и беспощадно насиловать. Я визжал и рвался, но силы были не равны, и он удобно меня держал, не давая сопротивляться. Несколько минут он меня насиловал, потом напрягся, застонал, вскрикнул, вскрикнул ещё сильнее, и в меня снова хлынула его сперма. Мы оба стонали, он от наслаждения, а я и от боли и от наслаждения одновременно. Несколько минут мы лежали не двигаясь, приходя в себя.
Наконец, Андрей вынул из меня член, перевернул меня на спину и лёг сверху. Он вспушил мне волосы, провел пальцем по губам и сказал:
- Лисик, если бы ты только знал, как с тобой легко и хорошо! Ты даже не представляешь.
– Представляю, - измученно простонал я, - ты мне, что, мстишь, что ли?
– Ты про что? – не понял Андрей.
– Да у тебя на роже написано было: "На! На, тебе, сука! На! Вот тебе! Ломалась, гоняла меня, не давалась, выпендривалась?! Получай сука! Больно тебе, визжишь?! Получай ещё! На! На"!
Андрей изумлённо смотрел на меня:
- Ты, что?! Да у меня и в мыслях не было! Я же с тобой очень нежно, а ты мне чуть пол морды не отхватил! –
Знаю я твои мысли, уже пересказал тебе, слезай давай, я устал! - кривясь, со стоном закончил я.
Андрей скатился с меня и лёг рядом, его руки ласкали и гладили меня. Он осторожно взял мою писюшку , начал медленно дрочить. Растревоженные внутренности отозвались на эту ласку, и я неожиданно понял, что анальный секс усиливает оргазм. Очень быстро всё произошло, и я сильно кончил. Оргазм шёл как бы изнутри, я не сумел сдержать стоны, я изгибался дугой, чуть ли не становясь на голову и пятки. Мне казалось, что я отключусь от наслаждения, когда моя писюшка безостановочно стреляла спермой в руке Андрея. Наконец всё закончилось, я был обессилен вконец, губы дрожали, сам весь дрожал. Я протянул руку к прикроватной тумбочке и взял заранее приготовленное полотенце. Им я обтёр себя. Андрей с любовью и улыбкой смотрел на меня.
– Тебе приятно, Лисик? - нежно-нежно спросил он.
– Очень,- прошептал я.
Андрей снова налёг на меня, поелозил коленями, раздвигая мне ноги и со смущённой улыбкой, почти шёпотом спросил:
- А мне знаешь, что нравиться? У тебя внутри так тесно, тепло и влажно, а сам ты здесь красивый, гладкий, пушистый, нежный, хорошо пахнешь. Приятно любоваться тобой "здесь", тереться об тебя, и одновременно чувствовать тебя "там". Я двигаюсь "там", а ты вскрикиваешь, постанываешь "здесь". Ты знаешь, когда я в тебя вхожу, у тебя распахиваются глаза, ротик раскрывается, как будто ты что-то хочешь сказать, ты такой испуганный и беспомощный, так хочется замучить-замучить, сдавить тебя до писка, и одновременно чувствовать, трахать тебя "там", и смотреть на тебя "здесь", видеть, как ты чувствуешь меня внутри себя.
– Андрей, перестань немедленно!- смущённо вскричал я, чувствуя, что краснею до корней волос.
- Не смущай меня, я со стыда сейчас умру!
- Не умрёшь,- с озорной улыбкой ответил Андрей, - я тебе не дам! Он уткнулся мне в шею, нежно целуя и покусывая одними губами, а я смеялся и ёжился от щекотки.
Неожиданно мне в голову пришло озарение: парни, вообще мужчины, должны просто обожать, тех кто дарит им наслаждение, я бы, обожал девочку, которая мне отдалась бы, терпела боль. Я бы ласкал её и рад был бы, чем-нибудь угодить, удивить, порадовать. Вот Андрей ласкает меня сейчас, а может ли угодить?... Сейчас проверю...
- Андрей, - нежным голоском почти пропел я, - он поднял голову. –Андрей, принеси попить, а? - просительно заглядывая ему в глаза попросил я.
– Там, в холодильнике банка с соком...
- Ага!- кивнул с готовностью головой Андрей, даже не задумываясь, почему я сам не схожу, – сейчас! – Дынь– дынь– дынь– дынь! – пробежал, топоча, как бегемот на кухню Андрей. Загремело что-то, я счастливо, тихонько засмеялся - банка с соком в самой глубине, и Андрею придётся пол холодильника выгрузить. Так, что он не скоро придёт, есть время повыпендриваться. Пока его нет, я эротично вытянулся, и передразнивая женщин, томно, на все лады принялся капризничать:
- "Андрей, принеси попить!", "Дорогой, принеси чего- нибудь попить, а то я так устала... так устала!... Сама не в состоянии даже сходить попить!"... "Я, что, дура, что ли, после всего того, что я для него сделала, сама ходить пить"?! Дынь – дынь– дынь– дынь!- бегемот возвращался. Я немедленно улёгся на бок и сделал скромное лицо.
– На, - Андрей протягивал мне полный стакан виноградного сока, на лице не было и следа подозрения. Я подпёр голову рукой, взбив волосы, сделал несколько глотков:
- Спасибо, отнесёшь, помоешь? – Андрей кивнул, схватил стакан, - Дынь– дынь– дынь- дынь!- бегемот снова понёсся на кухню. Откинувшись на спину, я тихо засмеялся, потом задумался, и мне открылась новая истина: всё таки мы,- мужчины более бесхитростные, простые, любим заботиться о своих любимых, а любимые начинают постепенно порабощать, используя нашу любовь для своих корыстных целей. То попить принеси, то мусор вынеси, половики выбей. А потом нашу помощь, - мужчин, воспринимают как должное, начинают покрикивать, командовать. Мы, чтобы не расстраивать, своих любимых, не спорим, подчиняемся, чтобы не накалять обстановку. А те, кого мы любим,- женщины, считают, что мы,- тупой скот, и без их команд, вообще ни на что не способны. Воспринимают нашу готовность порадовать их, за тупое подчинение.
Яркий пример, - мои родители. Наверняка, всё со стакана воды началось... Разве мне трудно было сходить самому? Странное дело, но я размышлял и как мужчина, и как женщина одновременно, и понимал и тех и других. Я долгое время думал, что в нашей семье главная мама, до одного случая... Мама у меня вообще, боевая, горластая, часто орёт и на отца и на меня. То заварка на столе разлита, то ботинки грязные, то то, то сё. Однажды отец купил не такое мясо, как ей хотелось.
- Что ты принёс?!- привычно кричала мама, крик для неё стал нормой.
– Я, что говорила? Жилистое не бери! Трудно было запомнить?!
- Знаешь, что Света? - спокойно и по доброму сказал отец.
– Я наверно уеду от тебя... Заберу Димку, и уеду к своим родителям в Эн-ск. Нам надо пожить врозь, я не могу больше слушать твои вопли.
Наверное, впервые мама почувствовала, что семейное счастье,- это не качество купленного мяса, чистота ботинок, заварка на столе и выполнение её команд, а иногда наоборот. Если бы нас не было, никто бы не свинячил, но и нас не заменил...
- Ты не сделаешь этого... - пробормотала она, губы дрожали, на глаза навернулись слёзы. Отец ласково взял её за локти: - сделаю, твёрдо и тихо сказал он, и ушёл к себе в комнату.
Мама поплакала на кухне, поплакала, и прибежала к отцу:
- Серёжа, прости! Я всё поняла... А мясо пожарю, всё равно ведь съедим, не выбрасывать же... правильно? Купил, и купил! Что ж теперь, стреляться, что ли?!... Правильно? - просительно заглядывая в глаза отцу, торопливо говорила мама.
– Правильно! – с улыбкой ответил папа, обнимая маму. Я потом тихонько спросил папу, правда ли, что он забрал бы меня и ушёл от мамы?
– Конечно нет, - с хитрой улыбкой сказал папа, потом подмигнул: но она ведь об этом не знает! Я засмеялся, и отец обнял меня. Тогда я понял, что отец в семье главный, просто он не мешает маме покомандовать, если ей уж так хочется.
- Там-тара-рам! – пробарабанил ладонями мне по животу Андрей. В раздумьях я и не заметил, как он вернулся.
– О чём задумался, Лисик, о девочках? - спросил он.
– Ага, - соврал я.
- Рано тебе ещё о девочках думать! - нагло заявил Андрей.
– Ну конечно! - прищурился я, - вот с тобой мне трахаться не рано, а с девочками рано!
– Девочки у тебя ещё будут, а вот я может и нет.
- Почему это? - встревожился я.
– Да вот родственник один заболел в Эн-ске, в больнице сейчас, умрёт наверное, меня к нему досматривать хотят отправить.
- Ты уезжаешь? - расстроился я.
- Ну да, а ты думаешь, почему я так вдруг смелости набрался, тебе душу открыть? Вообще-то ещё ничего не решено, - запротестовал Андрей, - если поправиться, то не поеду. Женская интуиция подсказала мне, что всё уже решено, Андрей уедет, пусть не сегодня, но скоро. Я так же понял, что больше он никогда не вернётся в наш город. Не знаю откуда, но я уже это знал. Просто почувствовал. В груди защемило:
- Андрей, как у нас мало времени! – в муке вскричал я, - почему ты трус несчастный до этого молчал?! Андрей встал на колени, за руку поднял меня, поставив на колени лицом к себе, обнял, плотно прижав к своему телу. Одна рука прижимала меня за поясницу, другую запустил мне в волосы на затылке, почёсывая его и поворачивая мою голову так, как ему было надо. Я обнял его за шею.
– Лисик, я тебя люблю, но ты такая язва! - заявил мне прямо в лицо Андрей.
– Что?! - да я... - он договорить мне не дал, впившись в рот поцелуем, затыкая поток обвинений, который я приготовился излить. Кроме сдавленного писка, я ничего не смог издать. Побрыкавшись, со стоном я сдался. В этот момент зазвонил телефон. Я принялся вырываться, - Андрей не пускал.
– Пусти! Вдруг родители звонят! - крикнул я и выскочил в коридор, к телефону. Андрей вслед за мной.
– Алло?- крикнул я в трубку. В этот момент, подошедший сзади Андрей, обхватил одной рукой за живот, а другой давил в затылок, заставляя согнуться. Я, повернув голову, сделал ему страшное лицо, он сделал мне, но всё же наклонил, я ухватился одной рукой за стену, чтобы не упасть, другой держал трубку.
– Алло! - Дима, это ты? – звонила тётя Аня.
- Да, я, кто же ещё? - подтвердил я. Андрей тем временем поглаживал мне ягодицы, проводил пальцем в ложбинке между ними, надавливая на пуговку ануса.
– Дим, мама с папой уехали? - спросила тётя.
- Да, тётя Аня, - ответил я ей, как будто она сама не знает.
Подлющий Андрей, пользуясь моментом, смакуя мою беспомощность, направил мне в попку член и взял за бёдра. Я видел его зловредную рожу в зеркале, он мне подмигнул. Я мотнул задницей, мешая ему, но Андрей силой удержал меня, горячая головка его члена, прикоснулась к моей дырочке. "Надо смириться, - понял я, - а то тётка шум борьбы услышит. Вот подлый Андрей! Знает ведь гад, что я в безвыходном положении,... а я ещё его пожалел,... загоняю его насмерть! И за соком будет бегать, и за хлебом, и мусор будет выносить!" Я смотрел в зеркало, и видел его довольную рожу, и перепуганную свою.
– Да, тётя, - стараясь не выдать себя голосом, продолжал я разговор. Андрей счастливо улыбался! – Ночевать дома будешь, или к нам придёшь? - приставала с расспросами тётя. – Приглашаешь у тебя переночевать, чтобы не оставаться одному в пустой квартире? - вслух переспросил я, мстительно щурясь, ехидно сжав губы и глядя в зеркало на Андрея.
Андрей испуганно замахал мне руками, как бы говоря "не соглашайся"! Я рукой махнул ему, зажмурился и мотнул головой: - немой ответ - "не смей меня сейчас трахнуть, а то соглашусь"! Андрей молитвенно сложил ладони: - "Ну пожалуйста"! Я скорчил злую гримасу: - "не дамся"!
Андрей покорно отодвинулся и отпустил мои бёдра. Я выиграл этот молчаливый спор!!!
– Нет, тётя, я дома, надо же за квартирой смотреть. Подлый Андрей схватил меня снова, надавил в шею с такой силой, что я чуть не треснулся головой в стену, успев упереться в последний момент рукой. Его член снова влез мне в попку. Я был в отчаянии!
– А то бы пришёл, я борща наварила,- продолжала тётя. Андрей быстро, но мягко, без резкого толчка ввёл в меня член. Он вошёл так глубоко, раздвигая колечко ануса так сильно, что я не удержал вскрик.
- Что там у тебя? - спросила тётя.
- Да чайник закипел, заливает огонь! - нашёлся я с ответом, мой голос стал на тон выше и невольно вздрагивал в такт сильным толчкам Андрея, я едва не срывался на визг!
– Ну ладно, тогда пока, - попрощалась тётя, - ты мне сам потом ещё позвонишь?
- Да, позвоню! - почти выкрикнул я и нажал рычажки.
– Андрей! - взвизгнул я, - ты что делаешь?! Мне же больно! Как я могу нормально с тёткой говорить?
- А мне понравилось, - ответил радостно Андрей, - особенно про чайник, я знал, что ты пискнешь, если я всажу, просто интересно было, как ты выкрутишься? А вообще меня это сильно возбудило, а тебя? Только представь: тётя и подумать не может, что в этот момент, когда ты с ней говоришь, тебя, как девочку трахают? А ты как девочка повизгиваешь! Встань удобнее, девчонка, я собираюсь дотрахать тебя, и в своё и твоё удовольствие. Тебе понравиться, эта поза называется "раком", так сучек в подворотнях ебут.
мне оставалось делать? Я покорно прогнулся дугой, упираясь в стену уже обеими руками, а Андрей продолжал трахать меня, поглаживая мне талию, нежно проводя по груди, пощипывая соски. Мне было приятно, вообще, секс в роли девушки, мне нравился с каждым разом всё больше и больше. Невольно я начал постанывать, и это как будто подстегнуло Андрея.
Он вгонял в меня член всё сильнее, даже как-то злее, потом подсунул левую ладонь под подбородок, а правой рукой упёрся мне в поясницу и подтянул голову к себе, почти согнув меня колесом. Я по природе очень гибкий, ещё и гимнастика и растяжка усилили гибкость и Андрей знал, как сделать себе приятнее. Он поцеловал меня в уголок рта, в губы, и внезапно укусил за нижнюю. Русый и рыжий в бане тоже кусались, но не больно, и не сильно, а Андрей укусил сильно и не отпускал. Я завизжал.
Андрей сладострастно меня трахал, я измученно стонал и повизгивал, болела попка, укушенная губа, я был изогнут в колесо, и не мог ничем себе помочь. Раз за разом врывался в меня его член, выжимая из меня все стоны, визги и крики, на которые, я ещё был способен. Мучения подходили к концу, - Андрей, дёргаясь и вскрикивая, кончил в меня, его член дёргался во мне, с каждым рывком выбрасывая новую порцию спермы. Мы стонали вместе, только когда перестал дёргаться его член, он отпустил мою губу.
– Тебе не очень больно было? - спросил он робко.
- Больно? – переспросил я, - не столько больно, сколько обидно.
– Чем это я тебя обидел?! - ужаснулся Андрей.
– Ты с каким-то призрением занимался со мной любовью, - обвинил я, - ты драл меня как сучку! Комментировал, с таким видом, будто я шлюха, какая-нибудь, да ещё с таким удовольствием!
– Ничего подобного! Димка, ты рассуждаешь как настоящая девка! Ты где в твои-то года..., откуда мысли такие?!
- Книги читать надо!- огрызнулся я, но гнев уже прошёл.
- В общем так, - поставил я ультиматум: ты наказан за грубость. Я иду в ванную, купаться, мыться, ну и так далее, а ты, приготовь чай. Я люблю с лимоном, сахар - две ложки. После того как я выйду из ванной, - целых двадцать минут не дам, ни лапать себя, ни щупать, а про траханье, вообще на сегодня забудь! Вопросы есть?
- Вопросов нет, - с наигранной, показной грустью ответил Андрей.
– Всё, я пошёл, - сказал я надменно, и повернувшись к нему спиной, намеренно, по-женски виляя бёдрами, направился в ванную. Андрей не утерпел, и догнав меня, с хохотом звонко шлёпнул, по голой, маленькой, гладкой, упругой, досыта натраханной заднице. В ванной, я первым делом отвинтил распылитель душа, и промыл себя изнутри. Измученный организм взвыл, от этой процедуры. Затем вымывшись, я вновь облачился в свой пушистый, белый как снег, банный халат, и причесавшись уступил ванну Андрею. Через десять минут мы сидели на кухне, и обжигаясь, с удовольствием пили чай с лимоном. Андрей напялил халат отца, он по комплекции, в свои шестнадцать, был равен моему папе. Покой и умиротворение сошло на нас. Иногда, встречаясь взглядами, мы начинали смеяться, припоминая события последних двух часов.
– Лисик, ты такой красивый, в этом своём халате, маленький, пушистый, лохматый, так и хочется тебя затискать!- обрадовал меня Андрей.
– Спасибо большое, - не надо! - отклонил предложение я.
– Да ладно! - протянул Андрей, - иди ко мне на колени, поглажу, потрогаю...
- Пей чай! - воскликнул я, – Нагладишься ещё, у меня никаких сил уже не осталось!
Но на Андрея накатила какая- то ненормальная нежность. Он встал, взял меня за руку, легко потянул на себя.
- Ну иди, не бойся, не съем, - нежно, с ласковой улыбкой просил он, и я поддался.
Люблю ласку и нежность, чёрт побери, да и все любят, кто бы там чего не говорил! Андрей осторожно усадил меня к себе на колени, левой рукой обнял за талию, гладил ей спину, поясницу, почёсывал затылок, зарываясь пальцами в волосы. Правая рука ездила по ногам, от коленей и до живота. Он тихонько прижал меня к себе, уткнулся лицом в шею, вдохнул мой запах. Потом, прижав мою голову, прильнул своим лицом к моему. Поцеловал в висок и в глаз. Я притих в его объятиях. Я ощутил целое море любви, нежности, теплоты и заботы, я просто купался в этом море!
– Лисик, - прошептал Андрей мне на ухо, - я знаю одно место, там никогда никого не бывает. Давай съездим, позагораем голышом, позанимаемся любовью, погуляем голые по полям. Нас никто не увидит! Там можно кричать, - никто не услышит! Полная свобода!
Андрей тихонько поглаживал меня, от коленей, до горла, его руки ввергли меня в какой-то ступор, не хотелось, чтобы это кончалось. Я снова начал возбуждаться.
– Я тебя раздену, зацелую, я научу тебя жёсткой любви, - продолжал шептать Андрей, - смажу тебе попку, и больно-больно войду в тебя... Ты можешь не сдерживаться, никакие соседи там не услышат! Кричи! Кричи во всё горло! Отдайся мне полностью. Я хочу видеть, как ты страдаешь... Сам виноват, уж больно красиво ты мучаешься... Я готов и замучить, и залюбить тебя одновременно! - он просто гипнотизировал меня!
Андрей потянул пояс моего халата, и он развязался, его правая рука нырнула внутрь его, и коснулась моей восстающей писечки.
- Тебя это возбуждает? - жарко шепнул он мне в ухо. Я прерывисто и шумно дышал от возбуждения,
- Да... - прошептал я.
– Хочешь этого? - прошептал Андрей, нежно дроча мне писечку.
– Ну уж нет! - Я с трудом сбрасывал с себя очарование его голоса.
– Нет! - уже придя в себя, твёрдо заявил я.
- Ты, значит наслаждаться моей болью будешь, а я визжать от неё, да? Может ещё свяжешь меня, чтобы вообще не вырвался? – ехидно прищурился я.
– Щас прямо, разбежался! Андрей засмеялся, - а ведь тебе понравилось, Лисик! Писечка твоя, как дерево твёрдая! Ну признайся, ведь понравилось? Засмеялся и я:
- Да, слушать понравилось, а вот испытать, - уж уволь! В этот момент снова зазвонил телефон. Я спрыгнул с колен Андрея и ринулся к нему. Андрей кинулся за мной. Я в зеркало увидел его что-то задумавшую рожу, протестующее замахал руками: - нет, нет, нет! Я говорить буду, не мешай, имей совесть! Он прижался ко мне сзади, обнял за талию и грудь, уткнулся в шею, и пообещал, что мешать не будет. Андрей ласково гладил меня по всему телу, целую в шею, и запрокидывая мне голову, в горло. Я снял трубку:
- Алло?
– Дим, привет, - я узнал спокойный, ровный голос Антона-боксёра...