Новый год— новая жизнь

Вот, накануне 2009 вспомнилось празднование 2008 Нового Года.

Существует примета, мол, как Новый Год встретишь, так его и проведешь.

И мне, видимо, предстояло провести его в голодном одиночестве и скуке:

перед праздником денег было катастрофически мало, спрос на мануальную терапию был вялый (работал по специальности в одной из поликлиник почти год), а «любовь всей моей жизни» кинула меня пару дней назад. Встретила какого-то «Васечку», с которым раньше крутила, он теперь приподнялся и поманил её пальчиком — она и побежала на цырлах. Об этом меня уведомили по телефону. Странно, я ведь был у неё второй, а её «первого», я вроде бы знал, и у него ничего общего с «Васечкой» не было, он вообще был Алексеем.

Сдаётся мне, что я неправильно её понял: Лёха был не первым, а просто последним... Стал плохо спать, есть без аппетита (если вообще вспоминал про это), перестал бриться. В общем, жисть была не в радость.

В один из таких безрадостных дней ко мне подошла зав. отделением.

— Роман Николаевич, позвольте вопрос нескромный? — я не успел даже сообразить, что обращаются ко мне, т. к. был погружен в свои переживания, как она продолжала: — где Вы намереваетесь провести Новый Год?

— А... э, Ольга Александровна, я, честно сказать, и не думаю его как то отмечать, слишком у меня много событий произошло накануне, и далеко не располагающих к праздничному настроению, да и с финансами туговато.

— Ну, поверьте мне: расставание с девушкой это не повод для столь продолжительного уныния, в которое Вы погружены уже как неделю, а чтобы весело встретить Новый Год не обязательно быть Абрамовичем.

— А как Вы узнали? — я как идиот вытаращился на неё.

— Ха, ха, я всё-таки заведующая и в курсе, какие у Вас доходы; не переживайте, о Вас как о специалисте уже начинают поговаривать пациенты, и через год будете иметь очередь возле своего кабинета.

— Да нет, я не про это... как Вы узнали про девушку?

В её глазах появились не совсем понятные мне искорки:

— Ах, Вы ещё так неопытны, Ваше лицо, как открытая книга — она вздохнула.

— Что, такое же квадратное и в чернилах?

Ольга мелодично засмеялась:

— Вот видите, уже начинаете шутить — значит оживаете. Итак, 31 декабря, в 20—00, ждем Вас по адресу, — далее она назвала улицу, дом и квартиру, — будет много народу, при себе иметь хорошее настроение, спиртное и еду приносить не надо: до сих пор попадаются пациенты, которые тратят мои деньги и покупают «магарычи», так что водок, коньяков, мартини и прочих «бейлизов» больше чем в ином специализированном магазине. Неявку прощу только при предъявлении справки о смерти или переломе ног. Обеих.

Я понял, что упускаю смысл слов начальницы, т. к. уже минуту смотрю в её декольте. А там было на что посмотреть — в свои тридцать восемь Ольга выглядела великолепно: упругая грудь третьего размера крутые бёдра при узкой талии, стройные ноги — не «от ушей», конечно, но и не выглядевшие короткими даже на небольшом каблучке.

По щекам, едва заметно, рассыпались веснушки, но совсем не портили вид, а наоборот, придавали какой-то шарм — контраст роскошного, возбуждающего тела и невинного личика сводил с ума. Никогда не понимал выражения «покраснеть до кончиков ушей», и вот теперь я даже не покраснел, а стал пунцовым. Естественно, Ольга заметила то, что я её разглядывал, и загадочно улыбалась.

— Извините, я... ну как бы... не знаю, почему, — я бормотал и сам себе казался олигофреном, но остановиться не мог. Повесил голову и стал немного пятиться. Так у людей часто бывает: сделав одну глупость, пытаются её исправить и совершают ещё более неразумные поступки.

— Я Вас прощу, но только тридцать первого, около 20—00, понятно?

— ... да, — сказал я хриплым от смущения голосом.

«Дурак, ну какого хрена я сюда припёрся?», — с такими мыслями я нажимал на кнопку звонка. Меня встретил муж Ольги, дрябловатый мужчина лет сорока пяти, ростом чуть ниже меня (где-то 180 см).

— Вы, вероятно, Роман, меня — Игорь, — он протянул руку

Я прошел в комнату, где за накрытым столом сидели двое мужчин лет сорока и три женщины. Две из них были ровесницами Ольги, а вот третьей едва можно было дать девятнадцать, и её лицо имело очень схожие черты с лицом моей начальницы. Она же меня и представила остальным гостям:

— Познакомьтесь, это Роман, талантливый мануальный терапевт, Роман это Андрей и Костя, их спутницы Анжела и Света, а вот эта молоденькая бестия, фанатка Российской истории, просит, чтобы её называли не иначе как Като.

Дальше всё шло своим чередом: по мере увеличения градуса разговоры становились непринуждённее, темы свободнее. Проводили Старый Год, под бой курантов встретили Новый. Первое ощущение, что меня пытаются свести с Като, прошло, уступив место нетерпеливому предвкушению, не забывайте: у меня уже три недели не было женщины, а соблазнительная красотка, со вторым размером груди, стройной фигурой и таким же невинным личиком, как у сестры будила в распалённом алкоголем мозгу весьма развратные сцены. А в том, что моя соседка и Ольга сёстры, сомневаться не приходилось: слишком явное внешнее сходство бросалось в глаза.

Кто-то поставил медленную музыку и предложил потанцевать. Естественно, я танцевал с Като, плотно прижав её упругое тело к своему и захлёбываясь ароматом её волос. Потом ещё немного потанцевали под «энергичные танцы» и вернулись к столу.

— А куда подевалась Анжелка? — спросил раскрасневшийся от выпивки и танцев Андрей. Ему, подмигнув, ответила Ольга:

— Ну ты же её знаешь, она решила немного отдохнуть, потом к нам вернётся.

Я, надо сказать, хоть и был в глазах Ольги «неопытен» времени не терял: мы с Като сидели друг к другу полубоком, она весело щебетала, а мой подвыпивший мозг пытался родить что-нибудь остроумное — обходилось без кесарева. Зёрна усилий попали на благородную почву, но всё равно, рука, расстегивающая мне ширинку, заставила вздрогнуть.

— С тобой всё в порядке? — лукаво улыбаясь, спросила Като, а её рука продолжала массировать мой ставший колом член.

— О, да, милая, в таком «порядке» я могу находиться хоть всю жизнь.

Надо сказать, что на наши шалости никто не обращал внимания: все весело разговаривали, пытаясь перекричать включенный телевизор, и сидели в обнимку, причем Ольга обнимала покинутого Анжелой Андрея, а Игорь и Костя подсели с двух сторон к Свете.

Тут я ощутил дрожь во всём теле от прикосновения язычка и губ к моей головке, но тут же прошиб холодный пот: Като сидела рядом и, как бы в подтверждения моих опасений положила руку на стол и сказала:

— Я отлучусь ровно на одну минуту, никуда не уходи, — с этими словами она вышла из-за стола. Я медленно приподнял краешек скатерти, стараясь не привлекать внимания. Голова Анжелы методично двигалась вдоль сникшего члена, пытаясь его оживить. Тут она заглотила его полностью, от остроты ощущений боец опять встал по стойке «смирно», но, несмотря на то, что моё «хозяйство» чуть менее двадцати см в длину и больше пяти в диаметре, каким-то чудом член весь оставался внутри.

Анжела начала делать интенсивные движения головой с небольшой амплитудой, иногда останавливаясь с полностью проглоченным членом и облизывая яйца. Её слюни текли по мне, уже намочив ноги. Процесс ей явно нравился. Что касается меня, то я сходил с ума, пытаясь не заорать от восторга и не выдать лицом ... своего состояния. Благо, что меня никто не затрагивал. Тут она опять проглотила всю мою плоть, лизала языком мою мошонку и вдобавок начала совершать сильные глотательные движения.

Этого я вынести не смог и начал спускать ей в горло. Сперма мощными толчками выплескивалась из меня, отдаваясь в голове громовыми раскатами пульса. Кажется, я даже немного застонал.

— Предлагаю тост: за милых дам! — сквозь пелену я смог рассмотреть стоящего с бокалом Андрея, — мужчины пьют стоя, — а вот эта фраза быстро вернула меня на с небес на землю. Анжела выпустила член изо рта, но явно не собиралась мне помочь, напротив, она продолжала облизывать головку и водить губами по всей длине. Вернулась Като

— Неужели ты, Рома, считаешь недостойными присутствующих здесь дам, чтобы оторвать свой зад от стула? — это говорил Андрей, состроив весьма недружелюбное лицо. Я и сам парень не маленький, но только теперь, когда осознал, что эти пьяные два метра и сто пятьдесят кило плотных мышц могут со мной сотворить за прелюбодеяние с его женой, мне захотелось стать раз в триста меньше. Ну, чтобы спрятаться в щелочку между стеной и плинтусом, например. Вокруг все улыбались, как будто ничего не происходило, как будто на меня не надвигался локомотив, а я был не привязан к рельсам.

— Щас я те помогу приподняться, — с этими словами исполин подошёл ко мне сзади и, подхватив меня за подмышки, начал поднимать. Я в ужасе вцепился в стул, так он, не испытав видимых усилий, поднял меня вместе со стулом.

Тут всё и открылось, а именно: торчащее из ширинки хозяйство и лицо Анжелы под задравшейся скатертью.

— Ах ты, блядь подзаборная, потаскуха сраная, — пока Андрей отвлёкся на свою жену, я сполз со стула и попытался поправить одежду.

— Стоять! Руки по швам! Зашибу, я сказал! — мне пришлось остаться неприкрытым, а разгневанный муж уже вытаскивал из под стола неверную жену.

— Ну-ка встань рядом со своим хахалем, сучка! Вы посмотрите на них, когда только спеться успели? Ща я вам кровушку пущу, мудя повыдераю и сожрать заставлю! Куда?! Я сказал по швам руки! — это я опять попытался прикрыться.

— Андрюша, может не надо губить и их и себя, ну наказать можно и как-то по-другому, а? — это моя начальница робко за нас вступилась. Только теперь в сознании мелькнуло что-то похожее на капельку стыда, но тотчас испарилась на сковороде страха. Андрей крепко задумался, даже почудилось, что слышу, как в его голове извилины шевеляться.

— Я так мыслю: сука не захочет, кобель не вскочит, так что наказывать прежде надо бабёнку мою, но и кобель тут попался шустрый, надо отучить тож, чтоб неповадно было.

Давайте-ка, снимайте свои шмотки, живо, я сказал, а то сам посрываю и на мороз выгоню! — пришлось раздеться, Анжела довольно непринуждённо скинула платье, а под ним оказались не познавшие целлюлита ножки в кружевных чулках и тело с гладко выбритым лобком и небольшими, но правильными формами. Андрей продолжал командовать:

— Вытаскивай свой ремень из брюк, а ты иди становись на кресло, так чтоб локти на спинках, а колени у ножек, — пока я доставал ремень, Анжела безропотно подошла к креслу, и приняла указанную мужем позу. Получилось весьма аппетитно: согнутые колени, наклонённый вперёд торс, раздвинутые в стороны ноги, только стоящий рядом горилла на корню рубил возможность получить эстетическое (и не только) наслаждение.

Этот живой шкаф по-хозяйски подошёл к мебельному и с верхней полки достал скотч, основательно зафиксировал конечности супруги и замотал ей рот. Повернулся ко мне:

— Секи.

Я стоял и ошалело глядя на великана.

— Ччтто? — сейчас мне стыдно вспоминать свой страх, но в тот момент я был рад и горд, что не уссался.

— Секи. Да основательно, в полную силу. А если будешь филонить, то я лично покажу как надо пороть, только уже на твоей заднице, понял?

— Да, понял.

— Вот и умница, приступай!

Я взял ремень, подошёл к женщине. Тут она повернула голову ко мне с выпученными глазами и начала что-то мычать. Я с надеждой повернулся к сидевшим за столом, но ничего, кроме азарта и интереса в их глазах не увидел. Тут взгляд скользнул по медвежьей морде Андрея — трудно было посмотреть куда-нибудь, что бы он не попадал в поле зрения. Он вопросительно мне кивнул, типа: «Что встал?». Я повернулся и неуверенно начал ремнем шлепать Анжелу. Через десяток таких «ударов» из-за спины раздался голос одарённого природой рогоносца:

— Так, я сейчас достаю свой ремень, а ты если хочешь бабёнку подменить, так становись сразу рядом, выпорю обоих, да так, что лоскуты с жопы слезут — от его предложения у меня по спине пробежал холодок, и я, сильно размахнувшись опустил ремень на ягодицы женщины.

— Ещё, чаще, сильнее! — вовсю подбадривал Андрей. И я старался.

Тонкий брючный ремень, со свистом пропарывая воздух, опускался на спину и ягодицы Анжелы

Когда кончик ремня попадал по промежности, она выгибалась, насколько позволяли зафиксированные руки и ноги, но путы были нерушимы. От этого зрелища у меня опять встал колом. Это не ускользнуло от внимания Андрея:

— Ага, значит понравилось? А ну-кось пропердоль эту блядищу в сраку. Чего добру пропадать? Делай, я сказал!

Всё это напоминало сон, будет он кошмаром или эротическим напрямую зависело от того, будет ли горилла мной доволен. Анжела тяжело и часто дышала носом, когда я обхватил её бедра и коснулся сфинктера членом. Она застыла.

Я надавил, и головка протиснулась внутрь, тут женщина начала конвульсивно дергаться, и мне даже стало жалко её: у меня были случаи, когда девушки отказывались от секса со мной, увидев моего «красавца». Так что большой член — не всегда одни выгоды.

— Давай, двигай задом, резче, — Андрей заново принялся меня подбадривать.

Однако, разрешение мне было уже и не нужно: вид насаженной попой на член извивающейся, беспомощной дамочки стимулировал фрикционную активность не хуже ударной дозы «Виагры». Я начал проникать в кишку женщины, сначала осторожно, стараясь всё же ничего не повредить, но по мере погружения понял, что хоть и её анус очень плотно облегает мой орган, но сильного сопротивления я не ощущаю. И я начал самозабвенно долбить её дырку, вгоняя по самые яйца своего друга.

Анжела начала подмахивать, и я, вдохновлённый её реакцией, ускорил движения. Из горла женщины слышалось непрерывное мычание, ставшее вскоре низким, она несколько раз мощно насадилась на мой член и затихла. Я не мог отдышаться, как почувствовал, что её анус начал мелко вибрировать — видимо у неё началась спазмы. От этого ощущения я начал кончать. Оргазм был как вспышка, сладкая молния прострелила тело от затылка до пяток, яйца поднялись к паху и, казалось выскочат вместе со струёй спермы, появилась тягучая боль в мошонке, я повалился на женщину, не вынимая члена из её зада.

Я чувствовал, что меня отделили от Анжелы, уложили на множество кем-то принесённых и разбросанных по полу подушек и одеял, но не мог шевельнуть пальцем: организм не справлялся с адреналином, «гормонами счастья» и тяжелой усталостью, которая одолевает многих мужчин после хорошего траха. Анжелу отвязали, и она улеглась у моих ног, начав старательно вылизывать мне ступню и посасывать пальцы.

Щекотящими волнами разливалось по телу неизведанное возбуждение, как я ощутил ещё один рот на второй ступне: с трудом разлепив веки я увидел Ольгу, сосущую стоя раком ... мой большой палец на ноге, а сзади её наяривал размеренными движениями «обманутый» Андрей. Переведя взгляд на Анжелу, я увидел, что сзади её обрабатывает Игорь. Тут ещё один язычок заскользил у меня по соскам, в движениях Светланы чувствовались регулярная практика и колоссальный опыт, соответственно, её сзади охаживал Костя. Мысль о том, куда подевалась «моя» Като, ещё не успела толком сформироваться, как я увидел перед своим лицом нежный, без единого волоска прекраснейший бутон, который манил своей свежестью и мускусным ароматом.

Я впился в него губами, пытаясь языком проникнуть как можно глубже, вылизывал все складочки, отчего неповторимый запах немного притупился, но Като начала громко стонать и ёрзать на моём лице, приводя меня в дикое возбуждение, хотя после пережитого я и думать не мог, что ещё на что-то сгожусь. Иначе думал мой член: он опять вздыбился и немного подрагивал, когда волны наслаждения от вылизывающих меня женщин докатывались до мозга. Движения девушки становились всё более быстрыми и аритмичными, я с силой схватил её за бедра, и она начала изливаться мне на лицо. Я упивался её соками, но хотелось, безумно хотелось ощутить себя в её лоне. Оргазм Като продолжался долго, когда, наконец, она измученная наклонилась ко мне и начала меня нежно целовать, я уже думал, что мой член лопнет от перевозбуждения. Она поняла по моим глазам моё состояние:

— Бедненький, прости, я про тебя совсем забыла, мне никогда не было так хорошо, — от её голоса и слов член, кажется, подрос ещё. Она наклонилась губами к моему органу, плотно обхватила его ладонями и начала быстро мне мастурбировать, с бешенной скоростью вылизывая уздечку. Я начал кончать опять. Спермы почти не было, но капельку, которая выжалась из меня, Като бережно слизала языком и проглотила. Я вырубился

Хотя, расположение сношающихся тел изменилось. У меня на груди дремала Като, рядом лежал на спине Игорь, на нём животом высеченная мной Анжела, а завершал «сендвич» Костя. Он и задавал темп всей компании, двигаясь редкими, но мощными и быстрыми рывками, в конце каждого Анжела поскуливала, а Игорь хаотично дергался снизу, стараясь толкнуть резче одновременно с Костей.

Немного впереди, раскинув ноги и лаская себя, лежала Ольга, вылизывая то влагалище стоящей раком Светы, то мошонку мощно долбящего её зад Андрея. Вот Андрей начал трахать Свету немного быстрее и значительно резче. Женщина завыла. Андрей вытащил член из раздолбанного отверстия и направил его в широко открытый рот Ольги. Сперма мощными струями полетела в горло моей начальницы. «Вот извращенцы, разыграли целый спектакль, чтобы меня втянуть в свои вакханалии», — пронеслась в голове, наконец дошедшая до сознания мысль, — «а не всё ли равно, если я такого никогда не испытывал и вряд ли когда-нибудь смог бы? Нет, не ругать их нужно, а благодарить». Трио рядом тоже начало финишировать: но оба мужчины встали, пошпилили немного Энжи на весу и опустили её перед собой на колени. Она широко открыла рот и быстрыми движениями дергала мужикам поочерёдно облизывая головки, а иногда пытаясь заглотить обе. Первым начал кончать Игорь, сперма била ключом, Анжела не успевала глотать и вместе с слюнями стекала струйка по подбородку.

Последние брызги Игоря ещё летели, когда начал спускать Костя. Его сперма была прозрачнее и жиже, но её оказалось ещё больше. Зрелище было настолько возбуждающим, что у меня зашевелилось моё мужское естество. Но, видимо, предыдущие подвиги не дали мне помучиться от спермотоксикоза и я лишь крепче обнял Като. Возникло чувство, что это самый близкий мне человек и захотелось, несмотря на её развращенность, быть с нею рядом всегда.

Между тем народ потихоньку выдвигался в ванную, последними оказались мы с Катюшей. Я впервые за весь вечер назвал её так, хотя вслух повторить не решился. Нежно подняв её на руки, я отнес её под душ. Вместе, ласкаясь и обнимаясь, мы смыли с себя пот и все сопутствующие предыдущему действу жидкости.

— Выходи за меня замуж, — я сам испугался своих слов, но сейчас за меня говорило моё сердце.

— Хорошо, — на удивление легко согласилась Катенька.

— Что и всё? Вот так просто, никаких «я подумаю»? — я немного опешил.

— А что, ты хочешь, чтобы я дала тебе возможность передумать? Я не для того пошла на то, чтобы участвовать в забавах мамы и отчима, чтобы теперь тебя отпустить. Ты шокирован? Мне не стоило быть такой откровенной?

— Ты сказала «мамы»? — я не мог переварить услышанное.

— Да, а чего ты удивляешься? Мне восемнадцать, ей тридцать восемь, родила меня в двадцать, папаша бросил, я его даже не видела никогда.

Мать воспитывала меня в строгости, хотя будучи подростком я иногда видела подозрительные картины, они смущали меня, пока через неделю после моего совершеннолетия меня не пригласили на подобное мероприятие. Только обломилось им всем: трахаться куда бы то ни было я отказалась, но присутствовать приходилось: мать пыталась реабилитироваться передо мной, показав мне, ради чего она блудит, какие удовольствия можно получить... Довольно быстро я привыкла, даже появилось какое-то отвращение к сексу. Так было, пока я не пришла к матери на работу за какой-то мелочью и не увидела тебя, а ты не обратил на меня никакого внимания. Потом были мучительные полгода, когда я «сохла» по тебе. На оргиях стала внимательно наблюдать за изысканными методами ублажения мужчин, хотя до практики дело не доходило.

Чем и нравится мне эта компания, так это тем, что никто ни к чему не принуждает. А в случае с тобой, это был всего лишь спектакль с целью завлечь тебя в группу. Так что если ты не передумал жениться, то нужно публично лишить девственности все мои отверстия, рот ты уже мне «распечатал», остались влагалище и задница. Хотя, даже если ты передумал жениться, то я всё равно прошу тебя стать моим первым мужчиной во всех отношениях.

После таких откровенностей меня накрыло одеялом нежности, я обнял Като и прошептал:

— Я хочу быть с тобой. И я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Мы вылезли из под душа и отправились в комнату, чтобы сделать объявление.

Ту би контъюнед...