Ли Эштон взмок в очереди на кафедру. Выпускной экзамен не казался ему чем-то страшным, но солнце немилостиво нагревало красный камень Приюта, а вместе с ним и его воспитанника.
Только Ли прикоснулся к ручке, как дверь открылась. Из аудитории выбежал удрученный кудрявый паренёк — наверное, не сдал экзамен. Ли стало не по себе, но бежать уже было некуда.
На кафедре экзамен шёл уже некоторое время, и единственным свободным преподавателем была Мать Элеанора. Она поманила студента рукой, и он безропотно подчинился. Ли сел на стул напротив преподавателя и по привычке огляделся. Ему сразу стало очевидно, что на кафедре были гости: двое мужчин в серых балахонах и женщина, в белом балахоне. Его мысли прервал женский голос напротив.
— Твоё имя Эштон, правильно?
— Да, госпожа.
— Эштон, я устала от этого экзамена. Я задам тебе пару вопросов, и если ты ответишь на них все, то можешь идти отсюда. Либо, — Мать Элеанора — я буду мучать тебя ещё час. Выбор за тобой
Ли нахмурил лоб. Игры с судьбой не доводили ни к чему хорошему, но в этот раз он почувствовал, что богиня Удачи должна ему помочь.
— Я выбираю вопросы.
— Отвечай быстро. Женщина с блестящими выпученными глазами, нервная, чувствует жар, уставшая и худая, с выпадающими волосами. Чем она больна?
— Я должен почувствовать её яблоко в горле. Если железа большая, то это зоб.
— У женщины, после родов, появился жар и упругое образование в груди. Что с ней?
— Мастит.
— Лечение?
— Иссечь ткани, извлечь из живых тканей абсцесс, установить трубку.
— Мужчина теряет в весе последние несколько месяцев, кашель с мокротой, длиться уже несколько нет, сильно устаёт...
— Это чахотка, — прервал её Ли.
— Молодой мужчина заметил у себя твёрдую язвочку на половом органе, безболезненную, узлы рядом увеличенны...
— Это сифилис, — выпалил Ли и сделал вдох.
— Отлично, экзамен ты сдал. Теперь уходи, я надеюсь, что ты у меня последний на этой сдаче... И, милок, поверь мне, я сделаю всё, чтобы ты остался в городе. Ты всегда несколько блистал относительно тех дураков, которых тут приходится учить. Ступай.
Эштон вышел и выдохнул. Всё, его обучение закончилось. Приют должен обеспечить его работой, так что думать о будущем пока что не нужно — сервитаж в любом случае определит его судьбу на многие годы вперёд. Послушникам полагался праздник, хотя справившихся с программой в этот год было не так уж и много, человек пятнадцать. Ли поразмыслил, стоило ли ему идти на обед, и решил просто вздремнуть. В коридоре он встретил Сару — девчонку с Островов. Они обсудили экзамен и вечеринку:
— Ну как экзамен?
— Да это просто кошмар! Эта сука, Мать София, совокупляла мой мозг минут сорок лишь для того, чтобы сказать «хорошо». Твой?
— Проще пареной репы.
— Ой-ой-ой, лучший в Приюте заговорил. Я помню, как три года назад ты катал у меня все конспекты...
— Да 2 раза всего было...
— А ты слышал, что Старик Сэм выкатит три бочки вина из погреба?
— Нас мало для такого количества вина.
— Для маленького дурачка, вроде тебя — да. А я упьюсь вусмерть.
— Дура!
— Сам такой. Ты всегда был странным, Ли. Не понимаю, почему я вообще с тобою общаюсь...
— Я просто хорош, не отрицай.
— Ты невыносим! — Сэра ушла от Ли, провокационно виляя бёдрами.
«Дьявол, как она хороша!»
Ли дошёл до своей кельи. Комната три на три на три метра — послушникам ничего не полагалось, кроме кровати и шкафа для немногих вещей. Парень снял робу, сложил её в шкаф, заперся и лёг в постель.
Ли проснулся от гула, раздававшегося по всему крылу. Он пробежал в белье до общих ванн. Отплавав от одного бортика до другого и высушив свою кожу полотенцем, Эштон одел праздничную белую мантию — знак выпускника и пошёл на гул.
Вечеринка уже началась: в главной зале был накрыт роскошный стол, особо прекрасно смотревшийся в свете закатного солнца: огромные вазы с фруктами и куча даров моря. Фрески на куполообразном потолке отражали дух празднества и кутежа; многие годы послушники отмечали здесь день своего освобождения от учёбы... и повторное закрепощение, где-нибудь поближе к войне или чуме.
Бочки с вином были открыты, фужеры стояли на столе в хаосе. Немногочисленные окна были открыты, но вечер ещё был тёплый, а воздух едва двигался, давая настояться аромату вина, яств, и разгорячённых в танце тел.
Выпускники веселились: Толстый Пит ел омаров, Алекса танцевала с Андерсом, а Сара, уже красная от вина, подбежала к Ли и прыгнула ему на шею, и с характерным чмоком поцеловав.
Залившись смехом, она сказала:
— Этот поцелуй я проспорила Тиффани, не обольщайся. Выпьем.
— Выпьем.
Они переплели руки на эльфийский манер и выпили. Вино было с пряным вкусом. «Наверное, бочки натирали в специях» — подумал Ли. Выпил ещё, закусив виноградом. Искал глазами хоть немного нормального мяса — не нашёл. Вздохнул и начал ковырять омара. Через несколько минут, почти придя в ярость, Ли откинул ногастую тварь и отправился танцевать. Все раскрыли свои робы — даже вечером было жарко. Ли получал удовольствие от танцев и полуобнаженных тел знакомых девушек. Но затем выпил ещё. И ещё. Вечеринка, яркая и контрастная несколько минут назад, стала сливаться в одно пятно. В конце концов он почувствовал, что ему стала плохо от огромного количества вина, которое ранее он пил только в умеренных дозах, и духоты, и решил идти к общем ваннам. В ванных никого не было, поэтому он неуклюже сбросил исподнее и плюхнулся в бассейн. Стоял полумрак: уже наступила ночь, и лишь свет луны просачивался сквозь витраж на потолке. Он быстро доплыл до противоположного бортика и облокотился на него спиной, стараясь унять стучащее сердце и тошноту где-то в горле.
Прохладная вода отрезвляла его, но недостаточно, и он опять погрузился с пьяные раздумья. Их прервал громкий плеск воды. Ли открыл глаза, но вода уже вспенилась. И тут, в метре от него всплыла Сара. Она закашлялась, видимо, хлебнула воды в бассейне.
Ли увидел, что она была не одета: свет луны осветил её тёмную кожу и небольшие грудки с маленькими сосками. Его «друг» стал твердеть. Сара потрясла головой, и обрызгала Эштона.
— Ты в порядке?
— В полном, — прокашлявшись, сказала Сара. — Представляешь, в своей келье я нашла Толстого Пита, а на нём прыгала Алекса! Потаскуха.
— И правда. О ней постоянно ходили эти слухи. Не знаю, как Анна её не отправила к храмовым проституткам.
— А ты... был с женщиной?
— Да.
— Это хорошо — сказала Сара, найдя рукой его бедро, — потому что я — нет — она провела рукой по передней части бедра и прикоснулась к члену, переходя на правое бедро.
— Так я и не женщина, — сострил Ли.
— Ты знаешь, что я умела в виду.
— Ты точно этого хочешь?
— Сегодня — хочу. Я не хочу отдаваться жрецам из Храма. — её рука поднималась к груди Ли. — Мне нравятся брюнеты.
Ли прикоснулся рукой к её щеке и поцеловал Сару. Они оба чувствовали вкус вина на губах друг друга, и это придавала моменту немного пьяного безумия. Она приблизилась к нему, и он обнял её за талию. Они ласкали друг друга, пока вода не стала казаться им холодной.
Ли опёрся на бортик и вылез, а потом помог Саре.и попой девушки, и стал наслаждаться упругостью её маленькой задницы. Он двигал языком всё быстрее и быстрее, не забывая немного входить в её холодные от воды ворота языком. Почувствовал, что её «фасолинка» оживилась, он обнажил её рукой, согрел своим дыханием и стал ласкать кончиком языка. Живот Сары немного задёргался. Он касался её клитора, пока он совсем уж не затвердел, и стал к нему присасываться губами. Сара застонала, и прижала его голову к паху. Ли не остановился, пока её не затрясло в оргазме. Она подняла Ли за подбородок и поцеловала, вкушая свои любовные соки.
— Ты очень мил... но ведь я пришла сюда не за этим...
— Я тебя уже так просто не отпущу. Ложись на скамью.
Сара подошла к каменной скамье и легла на спину. Ли раздвинул её бёдра, поцеловал её половые губы ещё раз, встал и обнажил головку члена. Он провёл по её киске своим жезлом, наблюдая за реакцией её лица — закусанная губка и полузакрытые глаза порадовали его — и спокойно вскользнул до преграды, а мгновением позже размеренно подал себя всего вперёд и легко преодолел её баррикаду, ощущая ещё холодные и так восхитительно тесные стенки влагалища. Ли наклонился к ней и поцеловал её вновь.
— Всё хорошо?
— Это было... не так больно, как я думала. Ты можешь... двигаться.
Ли начал двигаться в ней, стараясь делать это осторожнее, противясь своему желанию зайти в самые её глубины и излиться в неё. Он поднял её таз, и задвигался спокойно и неглубоко. Сара, застонав, стала водить пальцем по клитору, доставляя себе ещё больше удовольствия.
Он ускорился, не заходя в неё до конца, наслаждаясь узостью её пещерки. Проработав так несколько минут, он зашёл в неё по весь член, один, другой, третий, четвёртый, и Сара закричала. Ли извлёк инструмент, багровый от крови, довёл себя до оргазма рукой, покрывая горячей спермой её грудь и живот.
— Запачкал меня всю — она улыбнулась, встала и прыгнула в бассейн. Ли последовал за ней. Они прислонились к бортику и стали болтать.
— А с мужчинами всегда так хорошо или это ты такой, дружок?
— Я с мужчинами не пробовал.
— Ты знаешь, о чём я. Когда ты всему этому научился? Но боги запретили нам...
— Целибат, да. Но, как и Алекса, не все его соблюдают по-настоящему строго.
— И кто был твоей первой? Признавайся
— Я не должен об этом говорить. Прости, Сара. Ничего не болит?
— Немного, — она покраснела — спасибо, что был нежен.
Эштон только улыбнулся. День прошёл замечательно.
Пара ещё долго вспоминала, что с ними было в приюте. Когда первые лучи рассвета стали попадать на поверхность бассейна, они оделись и вышли из бассейна. Откуда-то ещё доносились похотливые стоны. В келье Сары уже никого не оказалось, и Эштон помог ей избавиться от запачканных Тиффани простыней.
— Ты же понимаешь, что мы уже вряд ли увидимся?
— Я тебя найду. Меня, скорее всего, оставят в городе: мне намекнули на экзамене.
— Клянёшься?
— Клянусь. Спи.
Ли вышел из её кельи, и выдохнул. Длинный день, стоит пойти поспать, пока это ещё возможно. Тепло ненадолго покинуло красные коридоры, чтобы через несколько часов вновь раскалится.
До двери он не дошёл: ему навстречу пошла женщина, которую он видел на экзамене. Роскошное платье из белого шёлка едва закрывало её большую грудь, а корсет сам поднимал её, делая ещё более желанной; cама косая юбка справа доставала щиколоток, а слева не закрывала и середины мощного бедра. Красивую шею украшало жемчужное ожерелье.
Однако сзади у платья был капюшон, закрывающий лицо женщины по крайней мере наполовину.
— Доброе утро! — Эштон посчитал, что пройти мимо уважаемой женщины просто так нельзя — Мэтт, преподаватель этикета, слишком сильно выдрессировал его в своё время.
— А мне кажется, что ночь ещё продолжается. Я не могу лечь спать: моя служанка куда-то сбежала (Трахается с кем-то из студентов, подумал Ли), а я не могу вылезти из этого платья сама. Помоги даме. Тебя ведь зовут Ли, да?
— Это моё имя. Я готов помочь.
— Ты же не перепил вина? Не хочу видеть блевотину на платье ценой с половину этого места... Пойдём
И они пошли до гостевой комнаты. Она была раз в пять больше кельи Ли или другого послушника, была заставлена кучей резной мебели, включая огромную двуспальную кровать.
Женщина села на табурет у зеркала, и сказала
— Расшнуровывай верёвочки сзади, а я займусь тем, что спереди.
— Может, скажешь, как тебя зовут?
— Как *вас* зовут. Я госпожа Леандра. Начинай работу.
Ли никогда не расшнуровывал корсеты — как и большинство мужчин. Даже такие ловкие пальцы не сразу уловили механику движения. Если бы не роскошная женщина, которая смотрела на него из отражения в зеркале, то он бы точно заснул.
Закончив, он развёл корсет, а Леандра сняла его одним движением. Роскошная грудь с родинкой слева немного упала, но стала выглядеть ещё более притягательно. Руки Ли сами потянулись к ней, наслаждаясь мягкой и бархатной плотью, а Леандра и не сопротивлялась.
В какой-то момент она развернулась на табурете, одёрнула робу Эштона, сняла бельё и взяла в руку его уже твёрдую мужественность. Пара движений рукой — от красной головки до заросших тёмным волосом яичек. Оценивающий взгляд. Поцелуи: на головку, на ствол, два на живот.
Глубокий поцелуй — на первую треть ствола. Леандра присосалась, и с характерным звуком отняла рот от члена. Положив руку на корень, она стала быстро работать головой — вернее, ртом и глоткой. Комнату заполнили чавкающе-гортанные звуки. Иногда она отнимала руку — для того, чтобы проверить, насколько глубоко её горло — и каждый раз утыкаясь прямым носиком в чёрные курчавые волосы. Ли только немного стонал от удовольствия.
В какой-то момент он не выдержал:
— Давай на кровать.
Леандра отнялась от члена и взяла в руку его мошонку, а потом оттолкнула его в сторону кровати. Ли сел на её край. Одним движением сняв батистовые трусики, Леандра плюнула на пальцы, размазала слюну по нежно-розовым половым губкам. Она села на ствол мальчишки, обхватила его торс руками и ногами.
Ли присосался к её груди — насколько это было возможно, ведь темп, который блондинка развивала, был значительный. Ли старался соответствовать, и делал каждое проникновение в неё ещё глубже. Комната заполнилась стонами. Ли чувствовал, как его член упирался в матку с каждой фрикцией, и соответствующий стон сопровождал движение. В этой девушке было не так тесно, как было в Саре, но опыт её, казалось, был огромным.
В какой-то момент блондинка отклонилась и опёрлась ладонями на кровать. Ли сделал то же самое. Они стали совокупляться безумно быстро: грудь Леандры летала во все стороны: кричали они так, что слышно было во всей обители. Ли всё никак не мог кончить, даже когда Леандру затрясло в оргазме.
Она вновь обняла его и одарила глубоким поцелуем. «Возьми меня сзади» — прошептала она ему на ухо. Ли развернул её задом, расставил её ноги пошире, пожирал глазами бледные, на фоне загорелых ног ягодицы, тёмным колечком ануса между ними.
Шлёпнув её по заднице, он отвёл ягодицы в бок и зашёл в неё настолько глубоко, насколько мог. Он стал медленно «работать» над её киской сзади, делая свои удары всё мощнее и быстрее. Он сжимал её роскошные ягодицы, оставляя красные следы на них. Чем быстрее он двигался, тем ниже опускалась Леандра, пока не опёрлась грудью на постель.
Эштон стал рычать, как дикий зверь, и двигаться с животным же желанием. Чувствуя приближение второго оргазма, блондинка подала задницей назад, опрокинув Ли и оседлав его. Мальчишка же осознал своё положение, и стал шлёпать её по заднице ещё чаще. Ему казалось, что он трахал саму богиню любви, но это было неправдой — до самого того момента, пока Леандру всю не сократило в одном мощном оргазме, и это вибрация заставила Ли прорезонировать и кончить самому. Он пытался извлечь свой инструмент, но Леандра надавила на его пах всем телом. Он наполнил её до самых краёв.
Боль стала растекаться по его телу, от головки его члена до кончиков пальцев. Он попытался закричать, но не мог. Боль была настолько велика, что парень потерял сознание.
Леандра встала, и, игнорируя стекающую по бедру сперму, начала хлестать его по щекам. Это не помогло. Тогда она прощупала его ауру. Увидев у яичек расходящееся синее свечение, она сказала что-то вроде «Блядь».
Была абсолютная темнота. Потом Ли услышал шлепки. Поток холодной воды пробудил его окончательно. Парень потряс головой на собачий манер, оттряхивая с себя воду. Перед ним стояла всё ещё голая Леандра. Лицо её выражало некоторую озадаченность.
— Что... что со мной случилось?
— Помолчи. — женщина стала водить рукой в сантиметре от его кожи, от паха до лица. От её руки отходило синее свечение.
— Что ты делаешь?
— То, что стоило сделать сразу — сканирую твою ауру.
— Ты маг?
— Какой ты догадливый.
— Что случилось со мной?
Леандра помолчала, подошла к окну, взяла графин и два фужера. Налила красную жидкость в оба, отдала один Ли. Парень выпил весь бокал: вино было сильно разбавленное и холодное, поэтому не опьянило его, но успокоило.
— Да, ты заслужил немного объяснений. Неплохо уже то, что ты не погиб во время процесса. Что ты знаешь о магии, мальчик?
— Очень мало.
— Тогда я начну с начала. Как ты помнишь, Империя образовалась из унии Эльфийского Старейшинства и Объединённых Королевств Людей. Естественно, это повлекло за собой объединение двух народов. Ты же закончил курс биологии?
— Конечно.
— Тогда ты должен знать о факторах наследования. Примерно в третьем поколении у людей стали появляться... способности. Очевидно, что это как-то связано с определённой комбинацией факторов наследования в одном человеке. Однако просто родится магом невозможно. Сама магическая энергия появляется в крови человека через активацию некоторых частей его эндокринной системы. Ты понимаешь, о чём я?
— Половые железы должны переродиться?
— Правильно. Поэтому маги стерильны. Вместе с половыми железами изменятся и другие, но именно половые являются источником силы. Ты в порядке? Ты всё ещё бледный.
— Я стараюсь свыкнуться с мыслью, что я стерилен, знаешь ли.
— Малыш, в обмен на длительность жизни как у эльфов прошлого и магическую силу — это весьма немного. — И что могут маги?
— Почти всё. Магами обычно становятся в значительном возрасте, и обычно уже имеющиеся знания влияют на то, как мы манипулируем силой. Ты уже врач, так что вариантов немного. Давай попробуем.
Она подошла к зеркалу и взяла пилочку для ногтей, и провела острым концом по бедру. Кровь побежала по ляжке.
— Положи руку на бедро и потребуй рану затянуться.
— Потребуй?
— Да, захоти этого.
Ли покорно подошёл к ней, встал на колени и прикоснулся к её бедру. «Затягивайся, затягивайся» — билось в его голове. И тут он провёл пальцем по ране, и её края приблизились друг к другу, и стали покрываться кровяной коркой.
— Не останавливайся.
Корка заменилась едва заметным рубцом, а затем и он пропал. Ли сел на постель.
— А как это вообще произошло?
— Семя несёт в себе энергию жизни. Когда оно попало... в меня, то матка среагировала и активировала тебя.
— И что мне делать? До секса с тобой моя жизнь была вполне определена, знаешь ли.
— Лучше придумай, что делать мне. Я не должна ходить и активировать затаённых магов. Наше сообщество достаточно камерное, даже в масштабах Империи. Рекрутирование новых членов происходит редко, и я не должна была делать это без санкции совета.
— Не понимаю. Как они вообще узнают про меня?
— Магия оставляет следы. Умелые «чтецы» могут прочитать историю заклинаний в комнате, даже если они были годы назад. А ещё могут определить и автора заклинания. Так что тебе лучше сразу сбежать в Дикий Лес.
— Я должен работать на Приют. Может, я смогу работать и на твой Совет?
— Точно не одновременно, учитывая размеры сумм. Ты знал, что тебе пришлось бы работать на Приют остаток жизни?
— Я догадывался. До последнего момента мне это не казалось плохим концом. Люди вне городов копаются в земле, а потом умирают, порезавшись о косу или плуг.
Леандра легла на постель.
— Знаешь, я придумала. Я выкуплю тебя из Приюта и продам Совету.
— Видимо, судьба сироты всегда одна — кому-то принадлежать, — горько сказал Ли.
— Это судьба каждого в нашем суровом мире, Ли.
Женщина подошла к зеркалу, провела пальцами по его серебряной глади. Оно покрылось фиолетовым туманом. Леандра одела своё платье, и скоро вместо отражения там появился мужчина средних лет.
— Леандра? Дьявол тебя забери, почему так рано?
— У меня срочное дело. Я активировала мальчишку в приюте, для тебя. Твоя жена будет рада.
— Конечно, ради меня. Решила потрахаться с мальчишкой и вот как оно всё повернулось. Ты должна совету штраф, животное!
— Не называй меня так, Вильям! Я заплачу штраф, а ты проведи его в Коллегию.
— Он лоялен?
— Он, — Леандра обернулась, — полностью лоялен.
— Я отправлю весточку Матери Эмилии. А теперь с глаз моих.
Мужчина взмахнул рукой, и стекло окаменело, а затем приобрело свой привычный вид вновь.
— Что ты сделала?
— Надавила на больное. Маги не имеют право на семью, однако Вильям не развёлся со своей женой после получения силы. Я знаю об этом, так что скоро ты окажешься в коллегии.
— А штраф?
— Штраф ты мне вернёшь.
— И что я должен делать теперь?
— Для начала, ты осмотришь жену Вильяма. Ей уже порядочно лет, ей нужна и медицинская помощь, и лечебная магия.
— Я ничего не умею.
— Уже умеешь. Никто не записывает заклинания. Способы манипуляцией силы у каждого свои. Базису я научу тебя за пару лекций. Оставайся в моей комнате, я решу проблемы с твоими «мамами». Постарайся отдохнуть.
Ли закрыл глаза, положил подушку под голову и отключился. Жизнь резко изменилась за всего один день.