Глава 2
— Томми, что случилось?!. Я что-то сделала не так?.. Что происходит?!
— Ничего, просто отложим это на ночь, хорошо? Увидимся, когда вернусь домой.
А потом я просто повесил трубку! Раньше такого никогда не случалось, но, с другой стороны, я никогда не знал наверняка, что она обманывающая сука.
Я сделал копии соответствующих частей видеозаписи. Это не имело большого значения, потому, что для суда они ничего не значили, но они могли понадобиться мне в те моменты поздно ночью, когда я буду пытаться убедить себя, что это плод моего воображение, что Рокс не могла так поступить со мной. Потому, что даже сейчас я хотел заставить себя поверить, что ошибался, но вместе с тем чувствовал, что это не так.
Когда я вошёл в нашу квартиру, она сидела у зеркального окна, вделанного в заднюю стену нашего гнезда на первом этаже. Это окно было причиной, по которой мы его купили. Я не смог бы сосчитать сколько ночей мы лежали на коврике перед этим окном, и занимались любовью под звездами.
Она вскочила с дивана и набросилась на меня, прежде чем я добрался до стойки, отделявшей кухню от кабинета. Она обняла меня и обвила своим невероятным телом, и попыталась поцеловать.
Впервые в нашей совместной жизни, до и после свадьбы, я отвернул лицо, подставив для поцелуя щёку, и позволил ей обнять меня, но сам не прикоснулся к ней. Она вновь обняла меня. Редко, если вообще когда-либо бывало, чтобы после этого я мгновенно не возбудился. Но не сегодня вечером, даже если бы был в настроении.
Она медленно попятилась и уставилась на меня, словно не узнавала.
— Я действительно устал. Ты что-нибудь подогрела?
— Китайскую говядину и брокколи. Наложить тебе в тарелку?
— Отлично. Давай. Я поем в гостинной, а потом лягу спать.
Она протянула тонкую руку и коснулась моего плеча, как будто я был хрупким кусочком хрусталя, который мог разбиться. Картина того, как она положила руку на плечо Андерсона в подобном собственническом и любящем жесте, возникла у меня в голове, и она, должно быть, прочитала что-то на моем лице. Она опустила руку и отступила назад.
«Томми, в чём дело? Я знаю, что что-то не так. Только не отрицай это. Ты меня пугаешь».
Я посмотрел ей в глаза и даже сейчас не мог поверить, что то, что я знал, произошло. На малейшую долю секунды я хотел притвориться, что смогу пройти через это. Мы могли бы продолжить, и я бы забыл, что когда-либо видел запись той встречи. Я бы сопротивлялся желанию следить за ней, или прослушивать её телефон, или проверять её электронную почту на предмет секретных аккаунтов и сообщений любовников. Я бы оставил это позади, я заставил бы себя забыть, и когда-нибудь это затмило бы правду, и всё могло бы остатся позади. Тогда всё выглядело бы так, словно этого никогда не было.
Это длилось всего лишь ничтожную долю секунды. Невозможно отменить тревожный звонок. Я никогда не смогу забыть то, что видел, то, что теперь знал. Не знаю, как часто, но, должно быть она приходила ко мне из его постели. Я знал, какая она была в постели. Она могла лежать под ним, если не оседлала его, и кричать и царапать ему спину, когда он изливался в неё. Может быть, если он не использовал презерватив, я вполне мог трахать пизду полную его спермы, а она ненавидела презервативы.
Она, должно быть, думала о нём по ночам, когда я лежал на ней, когда я думал, что я весь её мир. Теперь мне было понятно, что я был несведущим незнакомцем, находившимся за пределами вселенной, которую она создала с другим мужчиной.
Я посмотрел ей в глаза. Она казалась той же женщиной, с которой я планировал состариться, но она больше не была ею, и никогда больше не будет. Мне пришлось отвернуться, иначе бы я заплакал. Я чувствовал себя как в семилетнем возрасте, когда мама держала меня за руку на похоронах отца. Она сказала мне, что он попал в рай и никогда не вернётся. Так же и сейчас, женщина, которую я любил, пропала, и никогда не вернётся.
Я отвернулся от неё почувствовав, что мои глаза наполняются слезами. Я направился в спальню для гостей, заставив себя произнести: «Я не голоден. Мне просто нужно поспать. Мы можем поговорить завтра».
Я чувствовал её взгляд на спине, когда уходил. Войдя в спальню для гостей, которая была наименее используемой комнатой в квартире, я закрыл за собой дверь и запер её. Затем я разделся, поставил будильник на 5 утра и уронил голову на подушку. Я думал, что не смогу заснуть, но ошибся. Я не успел пролежать больше пары минут, когда всё улетучилось, и показалось, что прошло всего лишь несколько секунд до того, как сработал будильник.
Мое бессознательное состояние было благословением. Мне не нужно было ни о чём думать. Когда я проснулся, мой разум был ясен. Иногда такое бывает. Сам не зная как, но я смирился с реальностью, со смертью своего брака и тем фактом, что теперь я буду один.
Но нет, почему «один». Женщин вокруг слишком много, а у меня всё еще было желание, и я мог неплохо оторваться. Я всё еще мог заставить Рокс кричать и брать высокие ноты в хорошие ночи, или то, что я считал хорошими ночами. Но у меня была причина знать, что я всё еще могу удовлетворить женщину. Моя кровать не опустеет.
Но ни одна из них не будет Рокс.
Я хотел уйти до того, как она проснётся, но мне не повезло. Она знала мое расписание, и спотыкаясь вышла из нашей спальни. Рыжие волосы были спутаны. Она босиком подошла ко мне, протирая сонные глаза, и совсем не походила на ту, тщательно подготовленную Роксану, которую представляла миру.
Я бы жизнь отдал за эту помятую незнакомку, если бы она всё ещё была моей.
Я попятился и прошёл в ванную, закрыв за собой дверь. Она ворвалась внутрь, когда я раздевшись вошел в душевую, закрыл за собой раздвижную дверь и на полную мощность включил горячую воду. Я вздрогнул, когда на меня обрушился мощный поток холодной воды, но через несколько секунд она начала нагреваться и вскоре стала обжигать, доставляя мне истинное удовольствие.
Через несколько секунд вошла она: высокая, загорелая и обнажённая. Её тяжелые груди покачивались, когда она проскользнула между мной и горячей водой. Затем она стала напротив меня. Покачивающиеся соски плели узоры на моей коже. Её руки опустились, чтобы ухватив меня внизу гладить до эрекции. Губы и язык коснулись моего лица и начали опускаться ниже.
Я схватил её за плечи и подтянул к себе лицом.
«Нет, Рокс! У меня нет на это времени. Меня в студии ждут несколько важных дел, и я не могу сейчас этим заниматься. Мы наверстаем упущенное сегодня вечером, я обещаю».
Она уставилась на меня, и я думаю, что она должна быть очень хотела знать что происходит, но не могла спросить меня, не обнажив эту щекотливую тему. Ей приходилось поддерживать ложь о том, что ничего не изменилось, что мы всё ещё счастливая пара.
— Почему ты не разговариваешь со мной, Томми?
— Потому что у меня есть кое-что на уме, только нет времени вдаваться в это. Просто иди на работу, занимайся своим делом, получай удовольствие, и всё это мы уладим сегодня вечером... или когда-нибудь.
Она стояла передо мной, и вода струилась по её густым, спутанным рыжим волосам, вниз по шее, и по этим чудесным грудям. И если бы я посмотрел достаточно далеко вниз, на её бедра и треугольник между её ног, я бы мог временно потерять контроль. Возможно, это была вода из душа, а может, это были её слезы, но вода текла по её щекам.
— Ты изменился, Томми. Как ты мог так сильно измениться за один день?
— Люди меняются, Рокс. Жизнь, это процесс перемен. Ничто не остаётся неизменным. Я думал, ты это знаешь.
— Кто ты?
— Я мог бы задать тебе тот же вопрос. Кто ты, Рокс? Ты та же женщина, на которой я женился? Женщина, которая сказала, что будет любить, лелеять и быть верной мне до конца наших дней?
При этих словах у неё на глазах навернулись слёзы, она попятилась, и спотыкаясь выскочила из душа. Я закрыл за ней дверь, и продолжил мыться, готовясь к самому важному дню в моей жизни.
Приняв душ я вышел, быстро провел электробритвой по щетине и зашёл в нашу спальню.
Она лежала обнажённой на нашей кровати. Она не подняла глаз, когда я, чтобы выбрать одежду для работы, вошёл и подошёл к шкафу, Я оделся относительно небрежно: в брюки и красивую гавайскую рубашку. Редактор новостей не имеет дела ни с публикой, ни с рекламодателями!
В белых теннисных туфлях и коротких носках я был готов к выходу, и уже собирался выйти за дверь, когда она сказала:
— Что бы ты ни думал, что бы ты ни слышал, Томми, я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя! Это никогда не изменится. Ты должен это знать!
— Откуда мне это знать, Рокс?
Я отошёл от неё, не получив ответа.
Добравшись до студии, я уже знал, что буду делать. Я позвонил Сэму Голду, который был заместителем директора отдела новостей, и не должен был выходить на работу до следующего дня. Он заворчал, когда я попросил его прийти и поработать в две смены, но я вызвался работать в любые два выходных, которые он выберет. Я не думал, что у меня появятся какие-то действительно важные планы на выходные до конца года. Наверное, было бы неплохо поработать как можно больше выходных. Затем я сказал Мартине, что Голд будет в течение часа, а я займусь личными делами. И никаких вопросов.
Как только Голд вошёл и поровнялся со мной, я поклонился и направился в свой офис. Мне нужно было немного подумать, сделать несколько частных телефонных звонков, проверить электронную почту и составить планы.
В полдень на личный, очень личный адрес электронной почты Роберта Андерсона пришло сообщение, в котором говорилось: «Ты и эта шлюха Роксана Хантер вели себя очень беспечно. Есть фотографии, на которых ты трахаешь её. Вам следовало быть более осторожными. Циклоп».
В 12:15 ему пришло следующее сообщение с прикрепленной фотографией: «Я знаю, что ты ищешь работу в филиале CBS в Нью-Йорке. Как ты думаешь они отнесутся к скандалу с участием тебя и жены сотрудника другого телеканала, набивая свой нос до невозможности леденцами*. Думаю, им будет очень интересно. Циклоп».
Прикрепленное фото явно было обработано в фотошопе, и на нём было изображено то, что выглядело как обнажённый Андерсон в постели с обнажённой Роксаной Хантер, и чашка с очень подозрительным белым порошком, который Андерсон нюхал.
В 12:30 пришло следующее сообщение: «Часы тикают. Неважно, стоящая ли фотография, есть достаточно других доказательств того, что вы двое делали. Знаешь ли ты, что новый совладелец группы, которая купила контрольный пакет акций ведущей станции CBS в Нью-Йорке, очень тихий, набожный член морального большинства и благочестивый христианин. Как ты думаешь, как он отнесётся к скандалу? Циклоп».
В 13:00 через электронный лабиринт обмена посланиями Циклопу было отправлено сообщение: «Что за шутки?! Проваливай!»
В 1:15 Андерсону было отправлено следующее сообщение: «Посмотрим, кто в итоге рассмеётся».
В 14:00 Андерсон отправил Циклопу сообщение: «Ты выиграл. Что тебе надо? Стоит просто избавиться от неприятностей. Сколько ты хочешь?
В ответ: «Не денег. Просто зайди немного поговорить. Приезжай в Новый Сиам на Адамс стрит, через дорогу от Колокольни, в 3 часа дня. Если тебя не будет там к 15:15, я уйду».
В 15:10 Андерсон вошёл в Новый Сиам и огляделся. Он не видел никого, кого бы узнал, пока я не повернулся со своего места в кабинке сзади и не помахал ему.
«Привет, Роберт! Что ты здесь делаешь?»
Он постоял там какое-то время, затем прошёл в конец и остановился, глядя на меня сверху вниз.
— Знаешь, у меня есть пара друзей из офиса шерифа, которые стоят снаружи и ждут, чтобы арестовать тебя за вымогательство?
— Приведи их, если готов к Апокалипсису полному дерьма.
— Слишком громкие слова для человека, готового смыть свою карьеру в туалет. Ты никогда не сможешь работать ни в одной другой служба новостей нигде в мире.
— Я так не считаю. Какие угрозы ты получил? Телефонные угрозы? Кто-нибудь просил денег? Я хотел бы знать, почему ты здесь и угрожаешь мне?
— Ты чертовски хорошо знаешь что. Электронные письма, в которых говорилось, что я должен быть здесь, чтобы не дать тебе распространять ложные слухи и фальшивые фотографии твоей жены и меня.
Я просто смотрел на него и наслаждался моментом.
«Итак, у тебя есть электронные копии сообщений, очевидно, от кого-то, кто тебе угрожает, но ничего не просит. Интересно, является ли это вымогательством. В любом случае, это у меня возбуждает желание чего-то экзотического. Если ты обвиняешь меня в том, что я автор этих сообщений, удачи в получении всего, что выглядит как доказательство. Во-первых, это был не я. Во-вторых, тот, кто затеял это с тобой, уверен, был осведомлен о новой технологии, которая делает отслеживание источника электронного письма практически невозможным или, по крайней мере, очень сложным. Я знаю, что копы или ФБР могут в конечном итоге найти этого человека, но я сомневаюсь, что они готовы вложить такие деньги или рабочую силу в решение проблемы, с которой они столкнутся, просто чтобы осудить кого-то за отправку расплывчатых угроз, если это вообще были угрозы! У меня такое чувство, что вы вместе станете международным посмешищем, прежде чем всё закончится, но вы можете попробовать, так как я не имею к этому никакого отношения. А потом, когда они потерпят неудачу и моя невиновность будет доказана, я вытащу на всеобщее обозрение эту чёртову историю, и посмотрим, с какой точки зрения я смогу заставить общество взглянуть на неё. После этого я подам лично на тебя в суд за попытку уничтожить меня, чтобы ты смог заполучить мою жену. И наконец: из этого получилась бы весьма занятная история, в которой ты наверняка выглядел бы победителем».
К нам подошёл высокий парень в форме офиса шерифа. Он нажал кнопку в правом ухе, что заставило меня предположить, что снаружи наш разговор записывается.
— Господи! Андерсон, ты хочешь, чтобы мы начали полномасштабное полицейское расследование, тратя бог знает сколько человеко-часов и наших техников на электронные письма с угрозами. Нет требований никаких денег. Какой-то парень злится, потому, что ты трахаешь его жену? Ты серьёзно?
— Однако, это всё-таки вымогательство, Брейди.
— Андерсон, повзрослей! Я пошёл с тобой только из любопытства. У меня перед глазами стоит, как государственный прокурор, приводит в движение полную мощь аппарата, против уважаемого журналиста отдела новостей на основе того, что даже не может считаться угрозой.
Он посмотрел на Андерсона, затем на меня.
— Я отвернусь, а вам, ребята, почему бы просто не пойти за Сиам и не решить эту проблему между собой по-мужски, а потом разойтись.
— Прекрасно! За мной! — сказал я, и не удивился, увидев, что Андерсон отрицательно покачал головой, несмотря на то, что был на четыре дюйма выше. Он не мог позволить себе испортить это идеальное лицо. Полицейский только покачал головой и сказал: «Андерсон, больше не звони мне из-за такой ерунды. Просьба об оказании одолжения зашла слишком далеко».
Он ушёл. Андерсон собрался было встать, когда я сказал ему:
— Не уходи, или поверь мне ты пожалеешь об этом. И выключи жучок, который они тебя нацепили.
— Я устал от твоего дерьма, Хантер. Ты заставил меня пройти через всё это только из-за какой-то фантазии обо мне и твоей жене.
— Андерсон, если уйдёшь, то очень и очень долго будешь об этом сожалеть. Ты вероятно думаешь, что я блефую, но готов ли ты рискнуть? Я просто хочу поговорить. Возьми чашку супа вонтон или что-нибудь в этом роде.
Он откинулся на спинку.
— Я не голоден, но мне любопытно. Что ты задумал?
— Хорошо, карты на стол. Я слышал, как моя жена представила тебя на вечере посвящённому вопросам грамотности месяц назад. Я также просмотрел много записей той ночи. У меня нет никаких сомнений в том, что происходит, но у меня есть вопросы, на которые я хотел бы, чтобы ты ответил.
— Мне не нужно отвечать ни на какие вопросы, потому что ничего не происходит. Если ты слышал всё это, то знаешь, что это была шутка. Она испортила вступление, а я для смеха подыграл. Неужели ты так чертовски неуверен в себе, что действительно думаешь, что что-то происходит?
— Андерсон, посмотри на меня! Я директор отдела новостей. Я здесь уже 15 лет, и многие люди мне обязаны. Я также знаю, где и как искать, и у меня есть целый штат следователей. Я не знаю, как долго вы встречаетесь, но если это началось до той ночи, остался след. Есть люди, которым наверняка кое-что известно. Я уверен, что вы были осторожны, но наверняка недостаточно, и я это выясню. Если ты не заговоришь, или соврёшь мне сегодня, я об этом узнаю и уничтожу тебя. Есть фотографии, целая серия фотографий, украдкой снятые на мобильный телефон, на которых ты засовываешь себе в нос запрещённые вещества на вечеринке шесть месяцев назад. Ты никогда не знал об этом, но они реальны. Они попали ко мне, и я их спрятал, потому что ты тоже репортёр, и я не хотел разрушать твою карьеру только потому, что ты глуп. Ты должны понимать, что я знаком со многими людьми в телесетях, на обоих побережьях, людьми, с которыми встречался, с кеми работал. Я подтвержу, что ты несдержан в отношении наркотиков и секса. Быть ведущим, или иметь высокое положение в сети, не то же самое, что в Голливуде. Это не добавит лоска твоей репутации. Это делает тебя ненадёжным, и есть много режиссёров новостей и других служащих студии, мужчин в возрасте от 40 до 50 лет, с молодыми красивыми жёнами, и они действительно не захотят, чтобы такой кобель как ты, трахал их. А может быть, я не стану тебя останавливать, и когда ты взлетишь на ракете к вершине, я сделаю всё возможное, чтобы причинить тебе боль.
Он сидел откинувшись на спинку стула и уставившись на меня, пока я обрисовывал ситуацию. Он не произнёс ни слова, а затем под конец сказал: «Если только?..»
Я сделал глоток горячего зелёного чая, который официантка принесла к столу до прихода Андерсона.
— Если только ты честно не ответишь на мои вопросы. Я не хочу уничтожать тебя, хотя могу если придётся. Я хочу знать, как вы с моей женой сошлись, что произошло. Это всё еще продолжается? Если ты ответишь честно, ты уйдёшь отсюда, и я забуду о твоём существовании. Я собираюсь развестись с ней, но твое имя никогда не всплывет. Я объясню это просто: «непреодолимые разногласия».
— Как я могу тебе доверять? Ты можешь обещать всё, что угодно, а потом, если разозлишься на меня...
— Потому что я даю тебе своё обещание, и в этом городе есть много людей, которые скажут тебе, что это достаточно. Я никогда не нарушал своего слова.
Он долго смотрел на меня, затем спросил:
— Что это? Если это зеленый чай, позову официантку, мне такой нравится. Я не знал, что его подают в тайском заведении.
— Я уже давно здесь обедаю, а владелец мой друг. Он говорит, что некоторым он нравится.
После того, как официантка поставила перед ним чайник и чашку, он наполнил чашку дымящимся чаем и отхлебнул из неё. Наконец он посмотрел на меня и сказал:
— Ничего личного, чувак. Я знал, что она твоя жена. Мы даже говорили об этом. Но это просто... это просто случилось.
— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? Ты достаточно эгоистичный сукин сын, чтобы претендовать на что-то только для того, чтобы вывести меня из себя.
— Сколько людей знают, что есть маленькие буквы "TХ" со стрелкой, указывающей на её киску, на внутренней стороне её ягодицы? В бикини это не заметно. Её нельзя увидеть, если только она не была распростерта, чтобы кто-то мог взять её сзади.
Два года назад она сделала себе татуировку с надписью "Киска Томми Хантера". В то время это делало меня очень счастливым.
Он сделал ещё глоток.
— Мы много чего делаем в «Ритце». Новые истории, встречи, конференции. Ты и сам знаешь... невозможно НЕ заметить её, если она поблизости. Она очень выделяется. Поэтому я начал с ней немного флиртовать. Это было около года назад, после того, как я впервые приехал сюда. Она тоже флиртовала в ответ, но это были рабочие моменты. Когда ты выглядишь как она, и находишься в подобной ситуации, это часть работы, и я знал это, поэтому никогда не ожидал, что что-то случится. Но через некоторое время я понял, что она влюблена в меня. Я ничего не могу поделать с тем, как я выгляжу, и я знаю, как реагируют женщины. Итак, примерно через три месяца я попробовал, но она жёстко остановила меня! Она дала мне пощёчину, это было впервые за долгое время, и я решил, что на этом всё закончится. Вокруг было много других горячих тел.
— В тебя?
— Всё дело во взгляде, в языке тела. Они приближаются к тебе, прикасаются к твоей руке или плечу, когда в этом нет необходимости. Это взгляд, который они бросают на тебя, или кладут руку тебе на колено, когда вы сидите вместе. Она определённо подавала знаки, но я неправильно их истолковал. После поздней встречи я проводил её до машины и попытался поцеловать. Она дала мне пощёчину и сказала, что она замужняя женщина. Она села в машину и уехала, оставив меня, так сказать, с членом в руках.
* Леденцы (в оригинале candy — леденец) — на уличном жаргоне кокаин.