Наплакавшись, мы стали слизывать друг у дружки слезы с лица: щек, глаз и подбородка. – Давай заберемся под одеяло и просто полежим, прижавшись друг к другу. – Давай! – Я сплю всегда голая, – сказала Юля и сбросила с себя ночнушку. – Я тоже,, – ответила я, и сбросила свою, – не люблю всякие резинки. У нас в общаге некоторые девочки спят в трусах и в лифчике. Представляешь, как это мешает телу расслабиться во сне. – Да, солнышко, – Юля впервые так меня назвала, и мне это очень понравилось, – тело своё надо любить и ласкать! А писечку так вообще грех закрывать тряпками. Она должна дышать, радоваться свежей постельке. С этими словами Юля просунула руку в мою промежность и стала гладить мои губки. Другую руку она положила на грудь и стала пальчиками переберать сосчек. – Я чувствую, как твердеют твои сосочки. Они уже возбудились, и стали большими, как спелые вишни. Да и писечка твоя тоже возбудилась и посырела. – Да, Юля, мне нравится, как ты играешь с ней и с сосочками. А можно, я тоже поглажу твою писечку? – Не можно, золотце, а нужно, промурлыкала Юля и припала к моим губам. От её ласк моя голова пошла кругом, затуманилась и я уже не принадлежала себе. Я нащупала её писечку и пропустила пальчик в щелку. Она тоже была влажной. – Ты, между прочим, тоже потекла, – заметила я ей. – Ещё бы, ласкать такую куколку, чувствовать её мокрую пизденку и не посыреть? – Юля, ты сводишь меня с ума своими ласками. – Ты меня тоже! Она спустилась чуть ниже и стала ласкать язычком мои сосочки, облизывать их своим шершавым язычком, так ласково и нежно, что я застонала. – Юля, Юля, ещё чуть-чуть, умоляю, я сейчас улечу. – Не улетай без меня зайка моя, – нежно прошептала она, и стала ласкать своим язычком мой животик, спустилась ниже, и взяла в ротик пуговку клитора. Это стало последней каплей. Я испытала сильнейший оргазм и едва не потеряла сознание. Меня всю трясло, таз поднимался и опускался, а из письки потекла густая слизь, которую Юля тут же всю и вобрала в свой ротик. – Прости, я испачкала тебе простынь, – слегка успокоившись, виновато пролепетала я. – Глупенькая ты моя девочка, – ласково проговорила Юля, – думаешь о какой-то ерунде, когда нужно лежать и наслаждаться. Простыни что? Такая мелочь по сравнению с тем кайфом, который ты испытала. А то, что ты его испытала, я колечки не сомневаюсь. А, знаешь, что из тебя вылилось? Это же любовный бальзам, живительная влага. Ты что, впервые испытала оргазм? Ну, это чувство полета, когда голова отключается и ты улетаешь в космос? Неужели ты с мальчиками не испытывала такое? – Нет, Юленька, милая, это у меня впервые. Что мальчики, они только о себе думают. Им бы спустить побыстрее, а что ты потом страдаешь, не получив своего, на это им наплевать. – Не переживай, милая, теперь у тебя будет много разных оргазмов. И голубых, и розовых и фиолетовых. Я тебе это гарантирую. Ты не подумай, солнышко, что я развратная женщина, и только и знаю, что соблазняю молоденьких девушек. У меня был опыт лесбийской любви, однажды, в молодости, но ничего похожего на то, что я испытала с тобой, даже в сравнение с ним не идет. Мы с тобой, мне кажется, просто подошли друг к другу, как ключик к замочку. – А кто из нас ключик, и кто – замочек? – спросила я у неё. – А какая разница, солнышко? Нам просто хорошо вдвоем и это главное. Нет, после этой ночи я точно поверю в Бога и пойду ставить свечку в благодарность за то, что он послал мне тебя. Мы снова слились в поцелуе, долгом, долгом. Это был не один поцелуй, а непрерывный поток поцелуев и поцелуйчиков. Юля затащила меня на себя, я снова уткнулась сосками в её великолепную грудь. – А не хочешь тоже поласкать меня там язычком, – слегка смутившись, спросила она и заглянула в мои глаза, видимо для того, чтобы увидеть мою реакцию и остановить, если заметит отсутствие желания с моей стороны. – Конечно, очень хочу, – ответила я, – прости, что не догадалась сама это сделать. Только извини, если я буду делать это неловко. Я же ученица. – Ты, хорошая ученица, – спустя минуту услышала я сквозь стон её шепот, – ты отличница. Ах, какой у тебя нежный язычок! Только, раздвинь в сторону губки и просунь его глубже. А ещё засунь себе в писеньку пальчик, обмажь этим кремом мой клитор и пососи. Я всё сделала, как научила меня моя опытная наставница, и Юля тоже улетела в Космос. Конвульсии её тела продолжались очень долго, она не реагировала на мои слова и я даже слегка забеспокоилась, в порядке ли она. Наконец она открыла глаза, улыбнулась мне и произнесла: – Ты просто маленькая волшебница! – А ты – моя добрая фея! – А давай ещё выпьем за нашу любовь, предложила Юля, – или ты не уверена, что это любовь? – Конечно любовь, милая Юлечка, конечно любовь. Я такая счастливая! – А я и подавно! Она налила снова по полной стопке коньяка, мы чокнулись и выпили залпом! – Ты так и не попробовала мою выпечку, – огорчилась Юля. – Ничего, ещё будет время, завтра утром поем Ты же меня не прогоняешь прямо сейчас? – Как ты могла такое подумать, Олька? Я что – сумасшедшая? Мы снова забрались под одеяло, прижались друг к дружке и стали целоваться. Насладившись вволю поцелуями, счастливые, мы заснули. Утром я проснулась от того, что Юля гладила мои груди. – Разбудила маленькую девочку, – спросилась она улыбаясь, – не дала, гадкая мамочка ребенку поспать? – Хорошая мамочка, самая лучшая на свете, – ответила я и тоже улыбнулась. Юля решительно отбросила одеяло и попросила: – Тогда поцелуй свою мамочку там. – С удовольствием! Подскочив на кровати, я радостно стала выполнять её просьбу. – Только развернись солнышко ко мне, – попросила Юля, я тоже истосковалась за ночь по твоей писечке. Я почти сразу же потекла, и Юля с удовольствием выпила свой утренний коктейль. Оргазм накрыл нас почти одновременно и мы долго наслаждались этим ощущением полной гармонии наших душ и тел. – Я уже позавтракала, – озорно захихикала Юля, а вот дочечку нужно срочно кормить. – Подожди, милая мамочка, давай немного полежим так. Позавтакав, мы с Юлей пошли на факультет. Андрея ещё не было в лаборатории, но Юля сама начала меня знакомить с оборудованием. – Как ты думаешь, спросила я у неё, – если этот эксперимент подтвердит гипотезу Андрея Александровича, станет открытием в науке? Юля улыбнулась мне и ответила: – Не думаю! Это у Андрея идея фикс! Он носится с ней как с писаной торбой. Обычный научный эксперимент. Ну, напишет отчет, выступит на какой-нибудь международной конференции, опубликует статью в журнале Сайенс, вот и всё. Но, он выбил под это дело грант, уже молодец. Ну, а если прославится, то в своей Нобелевской речи, в самом конце поблагодарит нас с тобой за помощь, – со смехом сказала она, – и мы тоже прославимся. Андрей Александрович, как и обещал, прибежал к двенадцати, с ходу стал объяснять мне устройство приборов и выдал журнал наблюдений. – Будешь сюда ежедневно записывать показания приборов, изменения в поведении животных и свои выводы. А мне нужно бежать на заседание кафедры. Все вопросы к Юле, она всё знает лучше меня. В таком примерно ритме прошли предновогодние дни. Мы с Юлей вместе приходили на кафедру, вместе уходили, а по вечерам наслаждались друг другом и дарили радость. Любовь наша не угасала, а только крепла. Мы уже не могли и часа провести в разлуке.