Помяни мое слово, что лет через тридцать женщины займут в мире неслыханную власть. Они будут одеваться, как индийские идолы. Они будут попирать нас, мужчин, как презренных, низкопоклонных рабов. Их сумасбродные прихоти и капризы станут для нас мучительными законами. И все оттого, что мы целыми поколениями не умели преклоняться и благоговеть перед любовью. Это будет месть. Знаешь закон: сила действия равна силе противодействия.
Александр Куприн
Какого хрена, блин, в самом деле?!! На дворе – двадцать первый век! Он живёт в цивилизованном обществе! У него за плечами – университет, он работает в крупной компании! И почему сейчас должен, как тупой дикарь, пресмыкаться перед какими-то сумасшедшими маньячками?!..
Голова всё ещё искала рациональные зёрна в происходящем, а остальное тело в ошейнике и на поводке снова неведомо куда ползло на четвереньках по холодному полу, поневоле покоряясь чужому желанию. Чужому? А может, прежде всего, своему? «Экзотики и романтики захотел?! «Орлиных» страстей?! Ну вот теперь жри, не обляпайся!» – злорадно шептал внутренний голос.
Пленника долго волокли по тёмным коридорам. Его мучительницами теперь были две девицы («Чего это они тут всегда то по трое, то по двое ходят? Хотя... какая разница?!»), но уже другие – в облегающих, блестящих латексных комбинезонах и кошачьих масках.
Лифт вывёз всех троих куда-то наверх, с грохотом поднялась тяжёлая защитная решётка за его дверями, и Севка, пинаемый и стегаемый свирепыми двуногими кошками, вылез в широкий роскошно обставленный холл со сверкающим паркетом и огромными окнами. Посередине стояло громадное позолоченное кресло, обтянутое багровым бархатом, а в нём важно восседала Она! Эльвира! Та полуфея-полубогиня, о встрече с которой он так долго и наивно мечтал! Даже сейчас, в домашнем наряде – ярком оранжево-красном парео и золотистых сабо, – с крупными алыми серьгами в ушах, ненакрашенная и непричёсанная, Она выглядела ослепительно!
Да, перед ним – та самая красавица из «Лунного ветра»! И – как оказалось – ещё и «богиня» домашнего разлива! «Кошки», подойдя к её «трону», опустились на колени. Старшая из них почтительно поднесла к губам край хозяйского одеяния и, показав на «арестанта», негромко заговорила:
– Великая Богиня! Вы возжелали увидеть у своих ног кандидата в рабы номер две тысячи четыреста семьдесят два. Но эта дерзкая тварь недостойна такой высокой чести, поскольку посмела нарушить правила поведения в Вашей обители и пренебречь милостью одной из жриц...
– Что гласит шестнадцатый пункт Моей инструкции?! – резко перебила её Эльвира.
«Кошка» вздрогнула и смущённо покраснела – как школьница у доски, забывшая простую теоремку. Затем всё же собралась с мыслями и нерешительно выдавила из себя:
– Согласно шестнадцатому пункту... К лицам мужского пола, находящимся под особым покровительством Богини, общеустановленные правила приёма не применяются. Их принимают здесь согласно порядкам внешнего мира.
– Нарушение должно быть немедленно исправлено, – небрежно бросила «богиня». – А виновным полагается соответствующее наказание. Выполнять!
– Слушаюсь!
Севка ещё не успел удивиться увиденному и услышанному, как крепкие девичьи руки быстро подняли его с колен. Под тем же «кошачьим» конвоем он вошёл в одну из соседних комнат. И ещё где-то около часа девушки в белых мини-халатах приводили в порядок «особого гостя» – мыли, брили, причёсывали, одевали... Наконец, по окончании всех этих приятных и малоприятных процедур, он, наряженный в новенький парадный костюм и сопровождаемый (а не тащимый и стегаемый!) всё теми же «кошками», вышел на террасу к чайному столику, накрытому на две персоны.
Поднявшаяся навстречу хозяйка, облачённая в ярко-синее (под цвет глаз) макси-платье, любезно указала ему на кресло рядом с собой и очаровательно улыбнулась:
– Кажется, произошло недоразумение. Зато теперь мой... очередной воздыхатель воочию увидел, что я собой представляю.
***
Родословная Эльвиры уходила корнями в глубокую седую старину. Её предки когда-то носили горностаевые мантии и позолоченные рыцарские доспехи, держали в руках княжеские берла и воеводские жезлы, гетманские булавы и атаманские перначи. Наследница именитого рода и сама иногда путалась в пёстром разнообразии их гербов, в длинных рядах громких имён и титулов своих прапрадедов – буйноголовых украинских гетманов, спесивых литовских и польских князей и графов, свирепых татарских мурз и беев... От них она переняла гордость и властолюбие, пренебрежение к тем, кто казался ей недостойным внимания.
Её пращуры запороли плетьми и батогами не одну тысячу пленных невольников и крепостных крестьян, вздёрнули на виселицы и дыбы сотни и сотни мятежников. Казалось бы, все эти «подвиги» – дела давно минувших дней, и ей следует воскрешать былую славу знатной фамилии исключительно современными и цивилизованными методами. Но, как выяснилось, одно другому не мешает. Даже наоборот!
Это Эльвира стала замечать давно, ещё будучи студенткой. Вокруг юной аристократки постоянно увивались толпы однокурсников, но их заигрывания всегда заканчивались одним и тем же – ползанием у ног красавицы и мольбами о жёстких «ласках».
По окончании вуза она без труда окрутила и уложила под свой острый каблучок крупнейшего местного магната – престарелого ворчуна и брюзгу, ворочавшего огромными суммами, скупившего и подмявшего под себя едва ли не всю область. А после смерти мужа, став самой влиятельной и богатой в округе, дала полную волю разыгравшимся сексуальным фантазиям. Ослеплённые её красотой и шармом высокопоставленные чиновники и тонущие в роскоши миллионеры, возжаждавшие «запретных» ласк, втайне от своих семей съезжались и слетались к новоявленной повелительнице по первому же властному щелчку нежных пальчиков. Охотно проходили через все выдуманные ею испытания, чтобы впоследствии (если повезёт!) наконец-то лечь к прелестным ножкам. Там, в том каземате, где только что побывал наш герой, томились не столько от дискомфорта, сколько от разгорающейся похоти будущие счастливые слуги земной богини. В миру – чванливые и спесивые городские и областные чинуши, боссы крупных концернов, видные спортсмены, артисты и учёные. А в её «замке» – лишённые всех своих мирских регалий, одинаково голые, жалкие и беспомощные, радующиеся малейшим проявлениям внимания если не самой владычицы, то, по крайней мере, её прислужниц...
Но зачем же ей, избалованной всеобщим вниманием и пресыщенной властью над тысячами успешных мужчин, понадобился Севка – неприметный офисный клерк? Как сказал бы на его месте герой Лопе де Веги: «Я не гожусь в её рабы – ей служат первые синьоры Неаполя»… Должно быть, регулярно тренируется «на кошках», чтобы не растерять навыки искусной искусительницы. Или просто нашла очередная блажь – поговорить на равных с «человеком из народа»? Или… Кто знает!
(Продолжение следует)