Подкатегории: врачи, больница
Проснувшись от петушиного крика за окном, я высунул нос из-под одеяла и вдохнул обеими ноздрями воздух, пытаясь определить, насколько он сегодня холодный. Несмотря на то что моя квартирная хозяйка уже встала и затопила печь, в моей комнате было всё ещё прохладно.
Рядом со мной на кровати сопел Виталик: девятнадцатилетний парнишка частенько ночевал у меня, и это не вызывало у сельчан каких-то подозрений. Во-первых, время тогда было другое - никто не обсуждал взахлёб гомосексуальные темы, и многим просто не приходили в голову такие мысли. И потом, разница в возрасте у нас с Виталькой была не такая уж и большая - я был старше его на шесть лет, а выглядел вообще старше года на три. А если учесть ещё, что в комнате моей стояли и кровать, и диван - все возможные вопросы отпадали сами собой: мы просто бухаем вместе!
- Виталь, - прошептал я.
- У? - недовольно буркнул из-под одеяла мой любимый.
- Вставай, котёнок, на работу пора.
Мы оделись потеплее и вышли на улицу. Из репродуктора на фонарном столбе раздавалась советская песня "Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля". На дворе стоял недавно наступивший, 1982-й, год.
Виталька побежал на свою работу, а я - на свою. Работал я врачом в колхозной поликлинике - фактически один. Иногда мне помогала Танька - хотя она и не имела медицинского образования, наш председатель взял её на должность медсестры. Но Танька постоянно бухала, и поэтому виделись мы с ней не часто.
Я ещё издали заметил пританцовывающих на морозе у поликлиники брата и сестру Тимофеевых - восемнадцатилетних бурятских погодков, которым я назначил на днях процедуры.
- Антон Андреич, может, не будем сегодня?
- Мороз - градусов тридцать! - поздоровавшись, жалобно заскулили узкоглазики.
- Не бойтесь, сегодня мы в сортир не будем бегать, - ответил я.
- А как это?
- А как?
Унитаз в старой избушке, именовавшейся "поликлиникой", был - но он давно не работал, и поэтому всем моим юным пациентам приходилось бегать в сортир во дворе. В том числе и зимой, на мороз. А морозы у нас в Сибири - это вам не хухры-мухры! Поэтому я буквально на днях решил не рисковать здоровьем ребят и привёз из города ведро с плотно закрывающейся крышкой, а также два судна.
- Проходите, - я пропустил вперёд себя красивых невысоких ребятишек и, войдя за ними следом, запер дверь на засов.
Изба была капитально протоплена нашим деревенским истопником Михалычем - председатель в последнее время что-то жаловался на сердце и требовал, чтобы поликлиника постоянно находилась в полной боевой готовности. Мне оставалось только изредка подбрасывать в печку поленья.
- Ну, давайте, раздевайтесь полностью, - скомандовал я, - ты здесь, а ты - там, в кабинете, как обычно.
Парнишка прошёл в кабинет, а девушка осталась в "предбаннике" и стала торопливо стягивать с себя одежду. Вскоре она предстала передо мной полностью обнажённой. Полюбовавшись немного на её красивое тело, я поставил на пол то самое ведро, велел ей сесть на табуретку спиной к стене и повесил сверху на гвоздь наполненную тёплой водой клизму-грелку. К шлангу я прикрепил специально изготовленный в городе по моему заказу наконечник. Особенность его заключалась в том, что он был изогнут в виде буквы "Г" - так что после того как я засунул его в зад девушке, она смогла снова сесть на табурет и терпеть клизму в таком положении.
- В ведро вот в это прокакаешься, когда я скажу. Но не раньше! Поняла?
Бурятка кивнула головой.
Я прошёл в кабинет. Парень уже сидел раздетый на стуле, как бы неспециально прикрывая половые органы свободно положенными на бёдра руками.
- Так, ну а с тобой мы сегодня агрегат мой новый опробуем, - предвкушая интересное развлечение, я указал рукой на стоявшее посреди комнаты сооружение. Изготовленная специально по моему заказу деревенскими умельцами конструкция представляла собой обитый дерматином стол, над которым - опять же, в форме буквы "Г" - нависала крепкая металлическая балка, с крюком на конце. По бокам тоже имелись крючки - все они предназначались для фиксации пациентов. Я положил юношу на стол на спину и, приподняв его яички (чтобы они не застряли между ногами), начал аккуратно связывать ему верёвками руки и ноги.
- Ой, а это зачем ещё?! - испугался парнишка.
- Не бойся, развяжу потом. Это для лечения надо.
Соединив связанные перед животом руки и связанные у щиколоток и коленей ноги ещё одной верёвкой, я осторожно потянул её вверх и зацепил за крюк - так, что щиколотки и запястья молодого человека оказались высоко в воздухе. Попа приподнялась и представляла собой теперь отличную мишень для клизмы.
- Ну что? Готов? - улыбнувшись, я похлопал пациента по маленькой круглой попке.
- Да готов. Только чё вы связали-то?
- Я ж говорю, это для лечения нужно. Новый метод. Чё ты боишься-то, ты в первый раз у меня, что ль?
- Нет.
- Ну и что я тебя, в прошлые разы - кусал тут или глаза выкалывал? Нет? Ну и всё, успокойся тогда, не дёргайся.
Приготовив тазик с водой, спринцовку и судно, я начал клизмить трепыхающегося в моих силках парнишку.
- Антон Андреич! - раздался из прихожей жалобный девичий голос.
- Я помню про тебя, помню. Посиди ещё.
Закачав в парня несколько спринцовок, я смазал ему ещё раз дырочку и, погладив узкоглазика по волосам, сказал:
- Сегодня я тебе сразу просраться разрешаю. Как захочешь - говори сразу, я судно подставлю. Понял?
Юноша задумался.
- Понял, говорю?
- Не, я не хочу так... при вас.
- Опять хочу-не хочу! - я хлопнул руками по коленям. - Слушай, ты - комсомолец? (задавая этот вопрос, я еле удержался от смеха).
- Да, а чё?
- Чё-чё... через плечо! Комсомолец, а капризничаешь, как дочка миллионера какая-нибудь избалованная, я не знаю. Вон сестра твоя - девочка! - и то сидит, терпит!
- Не, я не могу уже терпеть! - донеслось из прихожей.
- Ну ладно, вынимай сама, на ведро садись. Да, и кран закрой там, если не всё вытекло ещё!
Из предбанника послышались характерные хлюпающие звуки. Дождавшись, пока девушка подотрётся, я вышел к ней, поставил ей повторно клизму - уже в коленно-локтевой позе - и вернулся к моему "пленнику". Конечно, я хотел большего - хотел проводить с девушками гораздо больше времени, трогать их, утешать, поглаживать... Но специфика менталитета сельских жителей в то время была такова, что это сразу же могло быть расценено как "приставания". А за приставания к чужим возлюбленным или дочкам вполне можно было и схлопотать. Но зато наивных деревенских парней я мог мучить практически без ограничений - никто и слова не скажет.
Мой юный бурят недовольно напрягся и задёргался на верёвочке.
- Что, хочешь уже?
- Да.
- Сейчас, погоди немножко.
Я взялся обеими руками за верёвку и потянул её обеими руками так, что руки юноши приблизились к крюку, а попа опустилась. Я подставил под неё судно:
- Давай!
Паренёк быстро напряг несколько раз мышцы пресса и несколько раз сплюнул из попки в судно.
- Всё?
- Да, пока.
- Нет, это ты что-то совсем как-то несерьёзно.
Я вытер попку салфеткой и понёс выносить судно в предбанник. Девушка терпеливо корчилась на полу, стоя попой кверху:
- Антон Андреич, я тоже всё скоро.
- Ну ладно. Минуток через пять можешь на ведёрко и гуляй - всё на сегодня.
Вылив судно в ведро, я ополоснул его водой из бака и вернулся в кабинет - с твёрдым намерением осуществить сегодня одну свою давнишнюю задумку.
- Так, щас мы тебе ещё литра полтора закачаем... из грелки теперь, а то спринцовкой неудобно пихать туда-сюда, да?
- Угу.
Я снова приподнял парнишке попу и ввёл в него длинный толстый наконечник, специально несильно его смазав.
- Ааа, - тихонько застонал юноша и поёжился.
- Терпи-терпи, комсомолец! Ты ж пацан, чё ты!
Я пустил воду в разогретую уже попку аборигена.
- Антон Андреич, я всё, пошла! Спасибо! - вскоре проинформировала меня из прихожей девушка.
- Ага, давай! Ведро только там прикрой поплотнее! И форточку открой!
Залив в юношу чуть больше полутора литров, я приказал ему всё-таки потерпеть минут десять и только потом опустил на судно. На этот раз парень просрался мощно, "по-пацански", забрызгав даже слегка поверхность стола.
- Вот это по-нашему! - усмехнулся я. - Ща, погоди, я вынесу тут всё, вытру.
Закончив с клизмированием, я развязал парнишку. Но тут же привязал его по-другому, к столу - разведя руки и ноги в стороны и сильно согнув их в локтях и коленях.
- А щас чё мы будем делать? - спросил уже смирившийся со своим положением парень.
- А сейчас мы иглоукалыванием заниматься будем.
- Чё?
- Это система лечения такая, древнекитайская. Иглорефлексотерапия по-нашему. Не бойся, я глубоко не буду втыкать - чуть-чуть только.
Узкие глаза бурята округлились:
- А чё это за система такая? Чё я не слышал про неё ничего?
- Ну, не слышал - в библиотеке иди почитай. А щас не дёргайся.
Специалистом по иглоукалыванию я не был - просто я давно уже мечтал поистязать таким образом пациентов и понаблюдать за их реакцией. И иглы у меня, конечно, тоже были не китайские - обыкновенные иголки от шприцев, разной длины и диаметра.
Смазав для начала ваткой, смоченной в спирте, худенькие бицепсы юноши, я осторожно воткнул в них - совсем неглубоко - две иголки.
- А! Ай! Да чё вы делаете-то?
- Терпи-терпи, пацан, ничего страшного пока.
- ПОКА?
- И потом ничего страшного не будет, не бойся.
Я протёр спиртом и аккуратно украсил двумя небольшими иголочками соски - проткнув их прямо посерединке.
- Блииин! - глаза юноши снова расширились.
- Что? Прям больно так?
- Не, ну не больно, но...
- Что?
- Ну я не знаю, Антон Андреич, чё за способ такой?!
- Лежи не бзди, хороший способ.
Я капнул юноше в пупочек немного спирта и воткнул иголку туда.
- Аааа!
- Потерпи, немного осталось.
- Антон Андреевич! А! Чё вы делаете!
Я воткнул две иголки в ляжки юноши и ещё две - у основания полового члена.
- Аааа! Аауф! Уф! - изгибаясь всем телом, парнишка даже вспотел от натуги.
- Ну, вот и всё. И бояться нечего совсем, - я немного отошёл назад, чтобы полюбоваться утыканным иголками юным телом на расстоянии.
Получилось очень красиво! И тут вдруг прямо мне в шею, сзади, ударило чьё-то горячее дыхание:
-ЗдорОво! О, а чё это вы тут делаете?
я настолько увлёкся иголками, что не заметил, как в избу вошёл Никита - комсорг нашей ударной молодёжной комсомольской бригады. Естественно, ведь дверь изнутри на засов я за пациенткой не запер!
- А, здорово, Никит. У нас сеанс иглоукалывания тут. Слыхал о таком?
- Да, чё-то слышал... - с интересом разглядывая распластанного по столу парнишку, проговорил Никита.
- Ну вот, а он не верит мне! - усмехнулся я. - Думает, я выдумываю всё. Охота мне время терять, хуйнёй страдать тут!
Комсорг пристально вгляделся в подрагивающий писюн юного бурята, но потом вдруг встряхнул головой, как жеребец, словно пытаясь от чего-то очухаться:
- Я, короче, чё зашёл-то. Там ребята какие-то на трассе стоят, в "буханке". Врач нужен, говорят. Слышь, похоже, у них та же проблема, что и у нас тогда... помнишь? - Никитос улыбнулся.
- Какая проблема? - оживился я.
- Ну с животами чё-то. Придётся тебе поработать, наверно, там много их, короче! Как нас тогда, помнишь? - снова с улыбкой напомнил мне Никита.
- Да, помню, конечно - забудешь такое! - я задумчиво повертел в руках иголку. - Ну давай, ладно. Ща я, закончу с этим, и вези их сюда. Минут через двадцать.
- Ага! - комсорг даже слегка радостно подпрыгнул. - Только я... поприсутствую, ладно? Я ж комсорг всё-таки!
- Ну и? - мне показалось, что Никитка уже почти "созрел", но я всё ещё сомневался.
- Что - ну и?
- Ну, ты комсорг же, не медсестра! Чё ты присутствовать-то будешь?
- А медсестра твоя где? А? В Караганде? Ну вот! А я помогу, может...
- Ну ладно, давай, - согласился я, - только не вламывайтесь всей копной сюда, стучите сначала.
Никита выскочил за дверь.
Я снова повернулся к своему измученному пациенту и нежно вытащил из него все иголки.
- Антон Андреич, ну всё, я пойду уже? - заныл парнишка, устало трепыхаясь на "агрегате" и инстинктивно пытаясь освободиться от верёвок.
- Щас пойдёшь, да, скоро уже. Анализ мочи возьму у тебя только.
- А, ну это - ладно.
Я отвязал от стола худенькие ручки и ножки и затем опять связал запястья верёвкой, подвесил их на крюк.
- Чё? Вы чё? Вы ж анализ мочи сказали.
- Да, только ты не сам пИсать будешь.
- А как это?
- Узнаешь. Лучше заранее не знать тебе, - я загадочно улыбнулся.
Велев бурятику встать на колени и как можно шире развести ноги, я попросил его слегка присесть - так, чтобы его член свисал прямо над подставленной мною маленькой стеклянной миской.
- А теперь расслабься, - я достал катетер.
- Ой! Что это?
- Не бойся. Я щас прям из мочевого пузыря у тебя...
- Аааай! - парнишка зажмурился от страха.
В миску брызнула, а потом закапала моча.
- Ну вот и всё, - я вынул катетер и погладил нервно вздрагивающего пациентика по голове. - Всё, больше мы не будем делать такого, успокойся. Ща я развяжу тебя, и гуляй - до завтра!
Закрыв дверь за бедным парнишкой, я даже немного пожалел его про себя - наверно, мне не следовало вот так вот, сразу... Но Никита обещал новое интересное приключение, и я, подумав, что ничего страшного с косоглазиком по-любому не случится, начал готовиться к встрече гостей. Прибрав на столе и промыв наконечники, я задумался - а сколько клизм готовить? И сколько у меня будет пациентов и как их расположить? Хотя... размечтался! Неизвестно ещё, как всё обернётся.
Вскоре к поликлинике подъехала ветхая серо-голубая "буханка" (внедорожный микроавтобус), и из неё высыпали на улицу легко одетые, спортивного вида ребята. За ними выскочил Никита. Последним вылез крепкий мужчина, лет сорока пяти на вид, в огромной ондатровой шапке.
- Слушай, ну что у вас за врачи тут такие! - начал орать он прямо от самой калитки, даже не войдя ещё в поликлинику. - Везде ездим, всё нормально, пол-литра сунул в случае чего, и всё! А у вас куда ни сунься в области - всё нет и нет! А у меня команда!
Я внимательно посмотрел на мужика. Кого он мне напоминает? Ну точно - наш председатель! Только не такой краснолицый и не такой толстый.
- Да вы успокойтесь, расскажите по порядку всё!
- Рассказываю, - молча пожав мне руку, мужчина продолжил уже более спокойным тоном. - У меня команда волейбольная, на соревнования едем. Раньше ездили, проблем никаких! Если заболел кто - в любую поликлинику, пол-литра ставлю, и всё! А у вас - всю область проехали уже, везде одни долбоёбы какие-то, чё за хуйня! Не можем вас принять, не можем принять - заладили. А если можем - уголь суют просто! А чё я, сам что ль про уголь не знаю? Не помогает ни хрена! Я охуеваю ваще, не понимаю ничего просто!
- Ну, проходите в дом, посмотрим ваших орлов, - предложил я.
- Вот и я говорю! - не унимался мужчина. - Долбоёбы! А у них животы болят, а у меня игра! А они обожрались чего-то! По 18-19 лет всем, а мозги зелёные!
В предбанник вошли не все ребята с улицы, а по-видимому, только те, которые заболели.
- Раздевайтесь, верхнюю одежду тут снимайте и в кабинет проходите, - предложил я и подбросил в печку поленьев.
Ребята с тренером последовали моему совету. Я попросил их построиться в ряд и оголить животы. Затем привычным движением прощупал каждого в отдельности:
-Тааак. Ну что, всё понятно! Промывание надо делать!
- Это чё, клизму, что ли? - как я и ожидал, пацаны насторожились.
- Ну конечно. Бояться не надо, дело это не новое для меня, - я внимательно осмотрел всех девятерых заболевших и выделил из них пятерых наиболее симпатичных, - только все мы не поместимся здесь. Так, давайте вы, четверо (я указал на несимпатичных) - в предбанник, с вами мой помощник, Никита, поработает. А остальные - здесь раздеваемся догола. У нас тепло тут, не бойтесь.
Мне показалось, что Никита посмотрел на меня не просто растерянно, но и с осуждением: "Конечно, подсунул мне второсортных!". Хотя, может быть, мне это просто почудилось.
-Так, Никит, ну ты помнишь, да? Спринцовку бери, и пускай они на ведро вон ходят. А я этими займусь.
- Так, ну а я выйду, наверное? - тренер почему-то как-то притих. - Воздухом подышу. Я у машины там буду. А это (он достал из-за пазухи две бутылки водки) я тут, в уголке поставлю.
Ребята нехотя, неторопливо раздевались.
- Давайте-давайте, порезвей. Ко мне больные, может, придут ещё, некогда мне.
Вскоре парни встали передо мной, голенькие, и, переглядываясь, прикрыли руками свои пипирки.
- Ну, давайте познакомимся, наверное, чтоб мне пальцем не тыкать. Меня Антон Андреич зовут.
Юниоры представились. Я посмотрел на них. Вот это действительно первый класс! Вот что значит - спортсмены! Все подтянутые, стройные, свеженькие, фигуристые - как на подбор! А попки... Охуеть можно! Но я сдержал похотливую улыбку, чтобы не вызвать у парней подозрений.
- Так, как же вас расположить-то? Кабинет у нас маленький - сами видите. Толик, - я обратился к самому высокому, светловолосому красивому парню, - тебе на пол, наверно, придётся. Он, видишь, - деревянный, тёплый у нас. Так что не простудишься ты. Давай - на бочок вон ложись, на коврик. Нет, на левый бок. На левый, да...
Толик послушно лёг и даже сам оттопырил попку. "Дааа, - подумал я - видно, вымуштровал их тренер!"
- Тебе делали клизму уже, да? Я вижу, ты попу оттопырил.
- Делали, - смущённо ответил Толик.
Ребята глупо захихикали.
- Так, а вы чё радуетесь-то? Щас и вам тоже. Значит, вы, трое - залезайте на стол на этот. Поперёк него на локти и колени становитесь. Вооо. И задницы оттопырьте посильней, чтоб они посильней раздвинулись у вас. Ещё сильней. Во, и стойте так.
Я полюбовался немного на растопыривших пердильники пацанов - стройного, слегка подкачанного бурята, кучерявого трепетного блондина с еврейским носом и чернявого, коротко остриженного парнишку. Ну, сейчас вы у меня... подождите...
- И, значит... Артём, ты у нас остался, да? - обратился я к русоволосому, стриженному под каре, невысокому юниору. - Ну тебе, я не знаю, на стол придётся лечь, наверное. Сдвинь бумаги там и на живот ложись.
Артём выполнил мою просьбу и улёгся на письменный стол кверху попой. Я взял в руки вазелин и, неторопливо обойдя всех волейболистов, с удовольствием смазал их маленькие дырочки, не забыв промазать и изнутри, чтобы парнишки посильнее смутились. Затем повесил над стоявшими рядком на моём "агрегате" парнями три наполненные грелки и засунул им в попы средних размеров наконечники. Ребята недовольно запыхтели.
подошёл к Толику и, не удержавшись, тупо провёл рукой по его оттопыренной попочке. Юноша напрягся, судорожно вздохнул, но постеснялся как-то отреагировать. Повесив над ним четвёртую грелку, я ввёл наконечник поглубже и открыл кран.
Из прихожей послышались знакомые звуки: там кто-то уже смачно просирался. Торопится комсорг! Впрочем, я вспомнил, как сам впервые ставил пациенту клизму. Да, я тоже торопился - опасаясь, что меня заподозрят в сексуальной заинтересованности.
- Ну, и тебя теперь, - сев за стол, я положил обе руки на бёдра и на поясницу Артёмке.
Круглая безволосая попка юноши оказалась у меня прямо перед глазами, запах ударил мне в нос. Сейчас, сейчас я тебя. Я взял в руки спринцовку:
- Попу подними. Выше. Ещё повыше чуть-чуть. Во. И потерпи теперь немножко.
При каждом введении моей спринцовки парнишка вздрагивал и начинал недовольно мычать, и это меня только ещё больше раззадоривало. Я с наслаждением заливал в юное тело клизму за клизмой и любовался видом слегка растраханной уже моим наконечником дырочки, специально поворачивая его под углом, чтобы растянуть анус посильнее.
Вскоре в Тёмке сидело уже больше литра, и тут началось веселье. Парни почти одновременно заворочались, заёрзали и принялись проситься в туалет. Носатый блондин даже попытался вытянуть наконечник из своей нежной белой попы. Я запретил ему это делать, а когда юнец всё-таки ослушался, не поленился - встал и с силой вогнал ему наконечник обратно, шлёпнув при этом по заду:
- Будешь выдёргивать - я тебе целиком его загоню туда, с ограничителем.
В предбаннике тем временем уже вовсю пердели.
Толик умолял меня сжалиться над ним сильнее всех. И я - в благодарность за то, что он молчаливо позволил мне несколько минут назад погладить его попку - отпустил парня в предбанник. Просирался Толик шумно, активно пыхтя и извиваясь на ведре, и я прямо сразу "влюбился" в этого стеснительного чувственного красавчика! Потом настала очередь троих с "агрегата" - я внутренне угорал, наблюдая, как парни жмутся и стараются не обосраться изо всех сил, дожидаясь своей очереди. Наконец, доклизмив Тёмыча, я поставил его на столе на колени и приказал опорожниться в судно - мне хотелось понаблюдать за конвульсиями паренька с близкого расстояния.
Убедить юношей проклизмиться второй раз было непросто, и только с помощью угроз вызвать тренера нам с Никитой удалось добиться желаемого результата. Посреди процедуры комсорг попросился ко мне в кабинет - явно с целью поглазеть на красивых парней, теперь я знал это уже почти наверняка.
Примерно часа через два с лишним мы, наконец, закончили и позволили ребятам одеться. Никита вынес - уже не в первый раз - ведро.
- Ну что, получше вам? - довольно спросил я красных от стыда юниоров.
Парни закивали головами.
- Всё тогда, не болейте больше.
- До свиданья.
- До свиданья.
Проводив спортсменов и тренера, мы с Никитой, не сговариваясь, закурили. За окнами занималась метелица.
- Дааа, - устало, но довольно усмехнулся комсорг, - показали мы им, где раки зимуют!
- Это точно! - с улыбкой согласился я.
Мы помолчали немного.
- Антон.
- Чё?
- А может, ты и мне... ну, покажешь? Ещё раз? А то у меня запор похоже.
Я внимательно посмотрел на Никиту. Вот поди угадай, что творится у него в голове!
До сих пор ничего "такого" между нами практически не было. Кроме того случая, когда я клизмил его и других ребят. Но это - по приказу нашего грозного председателя! И хотя у Никитки тогда встал член - само по себе это ничего ещё определённо не значило. Вот потянешься сейчас к нему, попытаешься поцеловать, а он - в морду! Беда с этими неопределившимися. Может - ну его вообще? Нет, не получится.
Никита нравился мне уже давно и, можно сказать, серьёзно, поэтому я, несмотря на усталость, решил выполнить его просьбу.
- Я, знаешь, как хочу? Как Павлуха тогда на спине лежал, помнишь? Только не на полу, конечно, - оживился Никита.
- Ладно! Раздевайся.
Комсорг поспешно сбросил с себя всю одежду.
- Ложись на стол вот сюда. Тааак (я пощупал рукой плоский, подёрнутый мягким пушком живот парня)... Что-то не похоже, что запор у тебя!
- Нет, я серьёзно говорю! Чё мне брехать-то?
- Ну, тебе видней, конечно.
Я наполнил водой большую розовую грелку и, прикрутив к ней наконечник побольше, смазал его густым слоем:
- Не бойся, это не шланг уже (в прошлый раз мне пришлось промывать Никиту садовым шлангом). Небольно уже будет.
- А я и не боюсь! - весело ответил Никитка.
Глядя на его красивое, свежее тело, на симпатичную озорную мордаху и сочный член, я ощутил прилив возбуждения.
- Никит. А сколько лет-то тебе, я всё спросить хотел?
- Двадцать три. А что?
- Моложе выглядишь.
Как известно, молодым пацанам-натуралам обычно не нравятся такие сомнительные комплименты - наоборот, они любят, когда их принимают за более взрослых. Но Никита заулыбался - комплимент ему явно понравился.
Я слегка придержал комсорга за ляжку и задвинул ему наконечник на всю длину, до упора. Молодой человек негромко застонал.
- Антох, Антох! Я знаешь, как хочу?
- Как?
- Ну, как Павлуха тогда... кончил... от клизмы. Можно?
- Ну, это как повезёт, гарантий нет никаких! - я ухмыльнулся. - Подрочить если только.
- Не, я сам, без ничего хочу! Можно так?
- Не знаю, - я наклонился и с наслаждением вдохнул аромат молодого Никитиного тела.
Его естественный запах всегда, с самого начала мне очень нравился. Взявшись за торчавший из попы наконечник, я стал его осторожно проворачивать и двигать им взад-вперёд, пытаясь достать до "второго сфинктера" в глубине трепещущей задницы комсорга. И это мне, похоже, удалось: Никитка застонал, и член его резко стал увеличиваться в размерах.
- Антох... Антох... вода... Вода слишком... распирает, вода!
- Так и надо, девочка моя, лежи, дыши животиком.
Я с удовольствием отметил, что при слове "девочка" Никиту прямо передёрнуло. Но он ничего не ответил и только глубоко задышал животом, как и было приказано.
Я продолжал работать в попе наконечником и взял было в руки уже затвердевший Никитин член, но парень остановил меня:
- Нет. Не надо. Я сам хочу, от клизмы только.
Я задвИгал наконечником с удвоенной силой.
- А! Антон! Не могу блин уже, обосрусь щас. Блядь! - спустя несколько минут комсорга скрутило так, что он даже застучал пятками по столу.
Понимая, что его слова скорее всего соответствуют действительности, я поспешил подставить судно и вытащить наконечник. Да, такие фонтаны мне приходилось наблюдать не часто! Приподнявшись на одних только пятках и затылке, комсорг выдал такую струю, что чуть не выбил у меня из рук посуду! Затем он смачно плюхнулся задом на стол и часто-часто задышал, как перед оргазмом. Я не выдержал и потянулся губами к его головке, но...
- Не! Не! ТЫ ЧЁ!! - с перекошенным от ужаса лицом Никита соскочил с "агрегата" и даже присел на корточки, как бы сжавшись от страха.
- Но ты ж кончить вроде хотел.
- Не! Не надо! - парень смотрел на меня снизу вверх, круглыми от испуга глазами. - Ты иди, Антох. Я оденусь тут. Не надо. Всё. А то мне в бригаду пора.
Ну вот, а ведь всё так хорошо начиналось. Эх, неопределившиеся! И как только с такими можно работать! Я сгрёб со стола свой инструментарий и, тяжело дыша от возбуждения, вышел в предбанник. Промыв судно и наконечник, я вытер пот со лба, расстегнул на груди халат (мне стало реально жарко!) и вернулся в кабинет. И тут я увидел прямо перед собой... растопыренную пухлую жопу Никиты! Парень стоял прямо посреди комнаты раком, низко наклонив голову. Я даже отпрянул от неожиданности.
- Достал ты меня, Андреич! - не глядя на меня, процедил сквозь зубы комсорг. - Ты меня тогда ещё зацепил, летом, в лесу когда промывал. Помнишь? Помнишь, хуй у меня встал?
Я кивнул и тут же сообразил, что Никитос этого не видит. Но парень, видимо, почувствовал мой кивок задницей, потому что продолжил:
- Вот с тех пор и пошло это у меня всё, блядь, поехало... Не знаю, чё делать уже. Короче... короче... Антох, ебани меня в задницу, короче! - комсорг выдохнул, мелко затрясся всем телом и раздвинул попу руками.
Я устало улыбнулся, расстегнул до конца халат, штаны и, не говоря ни слова, подошёл к изнемогающему от желания парню.
Вскоре Никита влился в нашу тесную деревенскую голубую компанию, и мы зажили уже впятером, после чего ко мне особенно активно зачастили в гости мои старые приятели из города...
***
Пояснения для молодых:
колхОз - типа коллективное фермерское хозяйство
председатель - генеральный директор колхоза и одновременно - мэр деревни
комсомОл - политическая организация, в которую заставляли вступать всех советских молодых людей, чтобы промывать им там мозги
комсОрг - комсомольский руководитель низшего звена; выбирался обычно из числа коллег, однокурсников, одноклассников
бригада - группа работников колхоза, а не то, что вы подумали...