Рабыня стала дрожать то ли от страха, то ли от паники. Она прикусила губу и вполне очевидно заплакала бы, если бы могла открыть глаза и выпустить слезы, но это всё равно никто бы не увидел под плотно прилегающей к ее лицу маской. Она потеряла ориентацию, отсутствие слуха, зрения и тактильной информации ввергали в шок и желание почувствовать хоть что-то. Ее руки были крепко зафиксированы сзади, но никто не удерживал ее на коленях, физически она могла позволить себе подняться, бежать и просить о помощи. Но осознание того, что она не имела права пошевелиться и при возможном непослушании наказание было бы посерьезнее, чем ее нынешние положение, заставляло ее терпеть и молиться, что вскоре ей дадут вернуться обратно в мир. Она готова была на все, на боль, на унижения, на что угодно, что дало бы ей почувствовать себя живой.
Эти несколько минут пока к ней никто не прикасался, показались ей вечностью, наконец она почувствовала крепкие прикосновения, она надеялась, что это был Жак, так как кто еще мог это быть? Ей стало страшно, но ничего не оставалось, как подчиниться. Он схватил ее за шею и наклонил, она уперлась в нечто твердое похожее на скамью или стул, она не видела и не слышала, как этот предмет поднесли к ней, но она точно знала, что до того как ее лишили слуха и зрения его там не было. Вскоре она почувствовала, как ее ноги развели пошире, и пристегнули к опорам этой конструкции — внизу около колен и выше прямо под ягодицами. Далее ее тело расположили на наклонной плоскости, так, что ее голова почти касалась пола, она поняла это по запаху пыли залетавшей ей в нос. Ее пристегнули еще в двух местах: в районе талии и чуть выше под подмышками протянув ремни под ее крепко связанными руками. В результате она оказалась в собачьей позе на коленях с высоко задранной задницей, шею и голову никак не зафиксировали, очевидно, им понадобится подвижность в этой части. Маше не сложно было догадаться зачем. И как ни странно ее новая поза возбуждала ее, она стала представлять, как сейчас начнут заполнять ее дырки.
Внезапно она почувствовала, резкий ментоловый запах, ей чем-то брызнули прямо в нос, лишая ее последнего чувства — теперь обоняние также отключилось, так как запах ментола был настолько силен, что перекрыл все, что она чувствовала раньше.
Вот этого она не ожидала, она невольно чихнула и стала морщить нос, пытаясь восстановить работу последнего оставшегося у нее органа чувств. Они опять удивили ее своей изощренностью и оставили в покое, которого именно сейчас ей хотелось меньше всего.
Она понятия не имела, что происходило вокруг и не знала, что на сцене полным ходом шла подготовка к ее следующему испытанию. Боже, как ей хотелось плакать. Она тяжело дышала и даже не подозревала, что зал замер вместе с ней в предвкушении.
Через некоторое время Маша почувствовала крепкую руку Жака, как он схватил ее голову, приподнял и опустил на узкий и длинный член. По тому, как в нем пульсировала кровь, Маша поняла, что он был живой, а не пластиковый, но его размеры и форма показались ей странными.
Из раздумий ее вывел жгучий удар хлыстом по заднице, заставивший ее начать водить головой вверх и вниз по члену. Что было вовсе непросто, учитывая, что руки были сзади и без опоры ей приходилось, сильно напрягать шею. Поэтому она была благодарна Жаку, который, в конце концов, опять крепко схватил ее за голову и заставил двигаться все быстрее и быстрее. Очень скоро к великому изумлению Маши член у нее во рту стал расти и округляться. В этот момент сработал инстинкт и она попыталась отстраниться, но Жак крепко придавил ее голову к низу, не давая такой возможности. У нее не было времени одуматься и понять, что происходит, очень скоро ее рот заполнился спермой этого существа, и уже вполне очевидно нечеловеческого. Когда член принял обратно свои первоначальные размеры, ее голову приподняли и опустили на пол в лужу склизкой массы, которая вытекла из ее рта.
Когда осознание произошедшего стало оседать в ее мозгу, Маша впала в панику. Она стала вырываться, крутиться и кричать, что было сил. Она не слышала себя, но знала, что кричит она очень громко. Ее не волновали удары сыпавшиеся по ее заднице, ни то, что она все равно не могла освободиться и делала только себе больно. Она хотела уйти оттуда, она не хотела, чтобы ее ебали животные!
Очень скоро ей в рот запихнули нечто круглое и резиновое, что заставило ее замолчать, точнее не замолчать, а просто теперь все что вырывалось из ее рта — это приглушенное мычание.
В этот момент она почувствовала что-то влажное у своей промежности и замерла. Ее анус и влагалище чем-то обильно смазали, после чего она почувствовала, как кто-то стал вылизывать эту мазь из ее отверстий. Она завиляла задницей, в меру того что ей позволяли тугие ремни фиксировавшие ее к месту, пытаясь отогнать существо от себя. При этом нельзя было назвать происходящее с ней чем-то неприятным, но от страха, она не могла насладиться одним из самых проникновенных кунилингусов, который у нее когда-либо был.
По мере того, как теплый длинный скользкий язык легко проникал в ее растянутые дырки, она поняла, что не один человеческий язык не был способен на такое, а значит сейчас ее зад вылизывало животное, скорее всего собака. К этому времени ментоловая настойка, которая лишила ее чувства обоняния стала ослабевать и она стала отчетливо чувствовать собачий запах.
Она больше не вырывалась, не потому что жаждала происходящего, а потому что понимала, что ничего не сможет изменить, а также, что у собак был не только язык, но и очень острые зубы и не стоило их злить. Вскоре она почувствовала у входа в свое влагалище не язык, а головку члена, который легко проник в ее широкую дырку, и ее стали ебать, так как никогда раньше. Резко, быстро без остановки, она не успела очухаться как этот член также округлился и излился в ее дырку. После этого никто уже не давал ей возможности передохнуть или даже подумать в какой ситуации она оказалась. Следующий член вошел в задний проход, она в ужасе ждала, что он разорвет ее, когда округлился, но ее задница справилась и с этим. Так ее и ебали то в одну дырку то в другую.
Она тяжело дышала с резиновой затычкой во рту, но не смотря ни на что очень скоро стала двигаться в такт. Теперь всем было понятно, что она смирилась со своей участью сучки и не будет больше кричать. Поэтому ее рот освободили от затычки и она почувствовала перед носом собачий член и не долго думая обхватила его губами. Ей по прежнему было сложно двигать головой в такой позе без поддержки рук и она была благодарна, когда ее голову опять схватили и стали насаживать на собачий член.
Она не знала, сколько было собак, но ебали ее долго, она сбилась со счета, возможно собак было не столь много, но трахали они ее по несколько раз каждая.
Наконец это остановилось, из-за костюма она не чувствовала, как по ее бедрам стекала сперма, но она подозревала, что под ней уже была целая лужа и помимо прочего ей самой опять приспичило пописать. В этот момент ее резко шлепнули по заднице, Маша встрепенулась не понимая, что от нее хотели. Она не могла ничего ни услышать, ни увидеть, шлепки по заднице были единственным средством коммуникации с ней. Затем она почувствовала, как кто-то пальцем водил по ее ягодице. До нее дошло, что это было не хаотичное вождение, а буквы. После очередного болезненного шлепка, она стала внимательней следить за движениями и поняла, что пальцем ей на заднице написали «Гав». Она слегка мотнула головой не понимая, что от нее хотели и заработала еще один шлепок. Тут она взвизгнула и сообразила, и если бы ее лицо не покрывала маска, то все увидели, как оно заплыло красной краской от стыда. Еще один шлепок заставил ее не только взвизгнуть но и еле слышно гавкнуть. Но этого оказалось мало, теперь ее больно стукнули рукояткой плети и она отчаянно громко залаяла, как сучка, при этом каждый раз, когда она хотела ...