Введение
Школа — место, где у большинства из нас проведено 18 лет жизни, у кого-то лучших, а у кого-то худших. Все мы, будучи маленькими, с нетерпением ждали — когда же в школу! Завидовали другим ребятам, которые уже начали обучение, а потом, отучившись месяцок-другой, изумлялись, какими были дураками, что завидовали! И с гордостью говорили маленьким «пятилеткам» — а я в школу хожу! Всем нам хорошенько доставалось от родителей каждый раз после собрания (а кому и чаще). И у каждого в классе был свой «Славик» над которым потешались все, вплоть до учителей, у каждого был свой плохиш «Серега», тихоня «Настена» и первая красавица «Алена». Одиннадцать лет мы вставали в 7 утра и брели к этому унылому зданию с рюкзаками за спиной, неизбежно рвущимися в первый же месяц обучения из-за «большой биологии». И у каждого с этим «унылым зданием» связаны свои теплые воспоминания — кто-то там встретил верных друзей, кто-то в его стенах вкусил прелесть первого поцелуя, а кто-то, как я, — впервые в своей жизни влюбился. Об этом светлом чувстве я сегодня вам и поведаю — точнее о человеке, который явился причиной этого чувства. Для начала, наверное, надобно вам его представить...
Вы будете смеяться, но я верю в имена и в знаки зодиака, и в их влияние на человека. В моей жизни всегда фигурировали три мужских имени — Алексей, Андрей и Александр, и два знака зодиака — рыбы и раки. А я имею оставшийся знак той же стихии, что и уже названные.
Алексей — переводится как «защитник», мужчина с таким именем имеет твердый стержень внутри, но для окружающих предпочтет быть более тактичным и сдержанным. Андрей — в переводе «муж» — жесткий и непоколебимый, как внутри, так и снаружи. И Александр — имя, составленное из двух выше описанных, удачно сочетающее в себе качества и того, и другого. Именно об обладателе этого имени сегодня и пойдет речь. О парне, а сейчас уже мужчине — сильном, смелом и обольстительном. Я имела опыт близкого общения с очень малым количеством мужчин, а достойных из них было еще меньше. И этот человек из числа «достойных».
Предыстория
Я в школе не обращала на парней, как на парней, внимания ровно до последней четверти 8-го класса. Что изменилось в этой самой последней четверти? Меня посадили с ним. Точнее — его со мной. Я была единственной отличницей в классе и со своими «заморочками». Одной из них было то, что я всегда сидела на одном месте и никогда не пересаживалась — на последней парте первого ряда, у окна. Все, кто со мной сидели — приходили и уходили, я же была верна этому месту с 5 по 18 класс. К тому времени со мной уже успели посидеть, наверное, все без исключения, а некоторые и по несколько раз. Кроме него. Толи моя классная руководительница каким-то непонятным образом чувствовала, что этот человек может стать для меня пропастью, в которую я кинусь без оглядки, и по возможности оттягивала момент, толи это просто «ирония судьбы».
Он у нас был «переростком» — значительно крупнее других. Именно крупнее, а не просто выше — не из числа тех «худющих и длинных», нет... Он был сильным, самым сильным. И относился к разряду «плохишей». Но не тех, которые вечно всех донимают, обзываются, подножки ставят и т. д., нет. У Сашки всегда была другая линия поведения. Он всегда стремился выглядеть взрослее, чем есть — очень рано начал курить, так что к тому злополучному 8 классу его голос приобрел небольшую хрипотцу, общался всегда с ребятами из старших классов и пытался им соответствовать — отсюда гулянки, драки, алкоголь, девушки. Мы же имели счастье лицезреть его общество исключительно на уроках, на переменах он либо зажимал в коридоре старшеклассниц, либо курил. В наши «классные» разборки практически не ввязывался, ну а если и ввязывался, то его слово было решающим. И до того, как нас посадили вместе, мы, по-моему, даже и здоровались то не всегда. Меня больше интересовало то общество, в котором я варилась, а его я считала «выпавшим звеном». Он же вспоминал обо мне и здоровался исключительно в тех случаях, когда рядом с ним была его «взрослая компания» — меня природа внешними данными не обделила, поэтому он таким образом не мне вежливость оказывал, а себе «честь и славу».
И вот, волоча небрежно по полу свой портфель, с довольно-нагловатой усмешкой и словами «хорошо это мне подфартило!» он обходит ряды и бухается за мою последнюю парту, показушно по-дружески пытается меня приобнять за плечо, не обращая внимания на мое недовольство, и констатирует, довольно откинувшись на спинку стула — «ну... теперь отличником стану!»
А я, я естественно сделала совершенно безразличный вид. Но мне было интересно с ним посидеть, узнать его хоть немного — он для меня был «диковинкой», нечтом непонятным и неизведанным. Пересадка эта случилась после уроков, поэтому соседство наше началось со следующего дня. А следующим днем была суббота, он прилично опоздал, я просидела пол урока одна, и уже успела расстроиться к тому моменту, как он зашел — весь в белом, прошагал вальяжно ко мне, и с улыбочкой поздоровавшись, уселся. Я ответила на его приветствие и впервые в своей жизни влюбилась в запах, в запах его духов. Я до сих пор узнаю этот запах — бывает, почувствую в автобусе из-за спины и боюсь обернуться, и сердце колотится, и руки холодеют, будто он там сзади стоит. Но вернемся — Сашка в тот день с сюрпризами заканчивать не спешил, задание нам тогда на уроке дали: написать небольшой стишок. Все заныли, запричитали — жутко неохота было. И пока мы уламывали учительницу оставить нам это задание на дом, он по быстрому накатал пару четверостиший и вызвался прочитать. Все в шоке — нас выручает человек, которому всегда все было «до лампочки», и впадают в еще больший шок, когда он говорит, что этот стих про меня. И, собственно, зачитывает — громко, почти что не запинаясь и почти что с выражением. Столько комплиментов, да еще и в стихотворной форме, я в свой адрес еще не слышала! Мне было жутко приятно, и я была жутко смущена. Удивленная учительница вкатила ему пятерку сгоряча, сказав, что я на него хорошо влияю. А он сел и шепотом спросил, понравилось ли мне. А сам наблюдает, пристально так — сверлит прям, и глаза — хитрющие-прехитрющие! Я улыбнулась и ответила, что сроду бы не догадалась о наличии у него такого таланта к «стихоплетству». Надо сказать, что это с его стороны был ход конем — так он за один день сумел мое настороженно-отрицательное к нему отношение заменить на расположенно-положительное, и к тому же еще заставил все время вспоминать о нем и думать.
Одним этим днем он сумел изменить все во мне. В понедельник прошлой недели я была для себя, а в этот понедельник стала для него. Для него умной, для него красивой, для него — лучшей. Да, именно так, если раньше я все делала из побуждений личных, то теперь все было только лишь ради одного единственного его восхищенного взгляда. И он был щедр на такие взгляды, и на комплименты, и просто на разговоры. О чем мы с ним только не болтали! С ним было жутко интересно. Я просто ненавидела уроки английского, где он был в другой группе, или труды. Я жила только ради одного — чтобы побыть с ним те пять или шесть часов за школьной партой.
И вот месяц нашего с ним соседства близился к концу и скоро его должны были пересадить. Я с ужасом осознала, что очень к нему привязалась и не хотела даже думать об этом. Все ходили довольные — скоро пересаживать будут. Что радовались, спрашивается? Все равно детки уже все взрослые, и пока «классная мамочка» не видит, сидели, как хотели. Все, кроме нас. Или не кроме?... Мы ведь тоже не без обоюдного желания и интереса сидели вместе. Тоже, потому что так хотели. Подруга Анька с завидным постоянством предпринимала попытки занять место подле меня, сместив обосновавшегося там Сашку. И все безрезультатно. Но я думала, что вот — пересадят, и закончится эта наша «любовь». А решилось все просто — он сказал, что пересаживаться больше не собирается. Вот так — все приходили и уходили, а он остался. Я получила в его лице очень многое — защитника, помощника, друга, ...