Когда отцу предложили должность старшего научного сотрудника в престижном швейцарском институте ядерных исследований, он не колебался ни минуты в принятии решения: нейтронная физика была делом всей его жизни. Так мы оказались в кантоне Вале, на юге Швейцарии.
Сразу оговорюсь, что восторга по поводу того, что пришлось в спешном порядке переводиться в новую школу, искать новый теннисный клуб и обживать новый дом, я не испытывал. Но отца я любил и уважал, поэтому с переездом смирился.
На самом деле в Эргиле (городок в альпийских предгорьях) мне понравилось. И то, что большая часть населения говорила по-французски, лишь прибавило уверенности в том, что мы здесь приживёмся.
Год пролетел незаметно. Пока отец пропадал в институтской лаборатории, я был предоставлен самому себе. Правда, насладиться беззаботной жизнью мне не удалось: новый тренер Тамара Грелль - трехкратная чемпионка Европы - оказалась настоящим тираном и гоняла меня по корту до седьмого пота. Благодаря ей я выиграл Юниорский кубок Дэвиса - отличный старт для будущей спортивной карьеры. Я был амбициозен, упорен и честолюбив, а Тамара следила за тем, чтобы я не расслаблялся по пути на теннисный Олимп.
Я понимал, что ещё до окончания школы придётся сделать выбор между спортивной карьерой и поступлением в университет, но не чувствовал готовности к переменам, хотя и знал, что отец поддержит любое моё решение.
А потом в нашей жизни появились Минкс и Франсуа.
Минкс Лефой была коллегой отца. Больше того - его непосредственным начальником, до одержимости увлечённой наукой. Неудивительно, что они быстро нашли общий язык и начали встречаться: парочка получилась идеальная.
Наверное, отец считал, что я буду ревновать к Минкс, потому познакомил нас лишь тогда, когда их отношения далеко шагнули за грань деловых. Однако поскольку я не помнил маму, умершую от лейкемии, когда я был ещё маленьким, и любил своего порой такого рассеянного отца, то принял Минкс безоговорочно.
Правда, после первого ужина, на котором и состоялось памятное знакомство, случился конфуз, перевернувший моё мироздание с ног на голову.
Я принёс из столовой грязную посуду и, вежливо попрощавшись с Минкс (она попросила называть её по имени), сказал, что иду делать уроки. Отец кивнул и потрепал меня по волосам, молчаливо благодаря за то, что ужин прошёл на высшем уровне. Мы обменялись дружелюбными улыбками, и я оставил влюблённую парочку наедине.
Пока отец загружал посудомоечную машину, Минкс разлила остатки местного красного вина по бокалам и поймала в приёмнике волну с романтической музыкой. Я всё ещё торчал в гостиной, пытаясь отыскать среди отцовских книжных завалов необходимый мне немецкий словарь.
- У вас с Мишелем такие тёплые отношения, - сказала Минкс.
Отец польщённо хмыкнул. Но следующая фраза его подруги буквально выбила нас обоих из колеи:
- Как ты принял то, что твой сын - гей?
Не знаю, что почувствовал в тот момент отец, но меня словно кипятком окатило. Клянусь, даже уши заполыхали, как подожжённые. И дело было не в том, что Минкс сходу "раскусила" мой секрет. Просто я сам только начал осознавать, что парни нравятся мне куда больше девчонок. И каминг-аут в мои планы точно не входил.
Я мышью выскользнул из гостиной и спрятался в своей комнате. Не знаю, что отец ответил тогда Минкс, но, судя по тому, что утром он поприветствовал меня как ни в чём не бывало, тему моей предполагаемой нестандартной ориентации он решил не обсуждать.
За неделю моё нервное волнение улеглось. Поэтому когда в пятницу мы встретились с Минкс в местном ресторанчике, я был спокоен, весел и доброжелателен. Мы все оказались превосходными актёрами - в общении не было ни следа напряжённости, хотя даже неискушенный я чувствовал некую недосказанность едва не в каждой произнесённой в тот вечер фразе.
Но главный сюрприз в лице сына Минкс был преподнесён мне в качестве десерта.
Я не обратил бы внимания на высокого широкоплечего блондина в демократичных коричневых слаксах и песочного цвета тенниске, если бы он не остановился у нашего столика. С трогательной улыбкой он чмокнул Минкс в щёку и пожал руку моему отцу:
- Извините за опоздание, но вырваться из лап тренера просто не было возможности.
Видя изумление на моём лице, Минкс с улыбкой сказала:
- Мишель, познакомься. Это мой сын Франсуа. Франсуа, дорогой, это Мишель, сын Аллана.
- Привет, - блондин, сияя белозубой улыбкой, протянул мне руку, которую я был вынужден пожать. - Я видел твои фотографии в кабинете Аллана. В жизни ты намного... симпатичнее.
Взрослые рассмеялись, а я... Я был готов провалиться сквозь землю от смущения. Неужели мне одному послышался провокационный намёк в словах Франсуа?
Я был немного обижен на отца. Он ни разу даже не упомянул о том, что у его избранницы есть сын, да к тому же почти мой ровесник. Я не был морально готов к тому, что этот привлекательный во всех отношениях блондин станет моим сводным братом. Потому что вспыхнувшие к нему чувства были отнюдь не родственными. Стоит ли упоминать о том, что остаток вечера я просидел как на иголках, а перед сном лихорадочно дрочил - впервые с мыслью о реальном человеке.
Разумеется, я понимал, что с Франсуа мне ничего не светит. Во-первых, он был гетеросексуалом и у него имелась девушка (Минкс вскользь упомянула об этом). Во-вторых, он рослый и мускулистый, и получить от него в челюсть за поползновения мне не улыбалось. В-третьих, не за горами тот день, когда мы породнимся и станем одной семьёй. А вожделеть брата (пусть и сводного) - это жуткий моветон.
Всё это я пытался внушить себе, терзая свой член в тиши ванной комнаты. До встречи с Франсуа у меня не было острой потребности к самоудовлетворению. Конечно, в моём 18-летнем возрасте в организме бушуют гормоны и тело требует гораздо большего, нежели банальная дрочка, но мысль о том, чтобы заняться сексом с парнем, вызывала лишь брезгливую дрожь. Не то чтобы я не мечтал о члене в заднице или о растянутой, блестящей от смазки дырочке, куда можно вставить. Ещё как мечтал! Но воплотить свои желания в действительность не представлялось возможным. И я почти смирился с мыслью о том, что останусь девственником ещё долго.
А ходячее искушение в виде Франсуа Лефоя словно задалось целью довести меня до нервного припадка. Мне казалось, что он преследует меня, словно демон грешную душу, куда бы я ни направлялся: в кафе с одноклассниками, в супермаркет, на автозаправку... Чёрт, он даже в закрытый теннисный клуб как-то пробрался и с довольным видом высидел всю мою тренировку на корте. Наверное, мне следовало поговорить с ним, разъяснить ситуацию, потребовать объяснений, в конце концов. Но я смалодушничал: с каждым разом привлекательность Франсуа в моих глазах возрастала. Так что к тому моменту, когда отец и Минкс объявили, что собираются съехаться, я был окончательно и бесповоротно влюблён в своего будущего сводного брата.
Особых изменений ни в темпе жизни, ни в привычках, заведённых между нами с отцом, с появлением Лефоев я не усмотрел. Всё оставалось по-прежнему. Только за обеденным столом нас было не двое, а четверо.
Единственный минус заключался в том, что теперь мне пришлось делить ванную с Франсуа. Я привык дважды спускать перед сном, а теперь приходилось быть внимательным и острожным, чтобы брат не застал меня за предосудительным занятием.
К счастью, Франсуа рано ложился и рано вставал, уходя сначала на тренировку, потом в лицей. Так что мы с ним практически не пересекались. Благодаря занятости родителей (они были на пороге от какого-то супер-пупер-важного открытия) я проводил вечерние часы в одиночестве и мог вдоволь насладиться уединением: поискать в интернете картинки с красивыми обнажёнными парнями, посмотреть гомо-порно, помечтать о том, каково это - трахаться с человеком, к которому ты неравнодушен...
За неделю до рождественских каникул родители уехали в Лозанну на международный симпозиум, на котором отец выступал с докладом. Минкс, естественно, отправилась с ним. Впервые мы с Франсуа должны были остаться дома одни. Моё сердце ликовало. Но Франсуа скинул меня с небес на землю, прохладно заявив, что все выходные собирается провести у своей подружки и что родителям об этом знать вовсе не обязательно. Приуныв, я согласился хранить его тайну.
Мысль пригласить в гости Пьера, одноклассника, с которым у нас сразу сложились хорошие дружеские отношения, показалась не слишком интересной: Пьер был отличным парнем, но в голове у него были лишь тёлки и компьютерные игры. Ни к тем, ни к другим приязни я не испытывал. Поэтому, набрав в прокате дисков с мистическими триллерами и купив большое ведро мороженого, я устроился в гостиной с намерением недурно провести пятничный вечер.
быть, я задремал перед телевизором, потому что вздрогнул от шума резко затормозившей у крыльца машины и несколько секунд бессмысленно таращился на мерцающий экран телевизора. Неуклюже поднявшись с дивана и с хрустом потянувшись, я выглянул в окно как раз в тот момент, когда Франсуа открывал входную дверь. Он ощутимо вздрогнул, увидев меня на пороге.
- Ты чего не спишь, м? - невнятно пробормотал он, стаскивая кроссовки.
- Я спал. Пока ты не начал топать, как медведь.
- Прости, Мишель. Иди к себе, я больше тебя не потревожу.
Что-то в интонации его голоса меня насторожило и заставило присмотреться к Франсуа. Святые угодники, да мой правильный, как Писание, братец пьян!
- Что случилось? - сочувствующе спросил я, понимая, что Франсуа не напился бы без уважительной причины.
- Мы с Осеанн разбежались... Точнее, она меня выставила...
- С чего вдруг? - поразился я чертовски приятному для моей ревнивой натуры заявлению.
- Значит, было с чего, - сухо отрезал Франсуа.
Откровенничать со мной он явно не собирался. Я пожал плечами и потопал наверх, оставив его на кухне обдумывать свой проступок и страдать в одиночестве.
Спустя четверть часа я услышал тяжёлые шаги на лестнице, вздох у своей двери и возню в комнате Франсуа. И, признаться, вздохнул с облегчением: брат был достаточно адекватен, чтобы доползти до своей кровати самостоятельно. Хотя я и занимался теннисом много лет и был отлично физически развит, но Франсуа был выше и крепче - шансов справиться с его тушкой у меня было ничтожно мало.
Покрутившись с боку на бок и с сожалением констатировав тот факт, что уснуть мне не удастся, я решил передёрнуть и принять освежающий душ. И совершил фатальную ошибку, не проверив, заперты ли обе двери, ведущие в ванную из наших с Франсуа комнат.
- Я передумал блевать, когда услышал, как мой маленький братишка кончает с моим именем на устах, - раздался совсем не сонный и совсем не пьяный голос Франсуа, едва утихли конвульсии моего мощного оргазма.
У меня подкосились ноги, и я позорно рухнул бы в ванну, если бы сильная рука Франсуа не перехватила меня поперёк талии и не вернула в исходное положение. Смотреть на него было выше моих сил. Единственное, чего я, смущённый и униженный, желал в тот момент, - немедленно сдохнуть!
Но не тут-то было. Сухая тёплая ладонь Франсуа жгла кожу, как адская сковородка. Он стоял слишком близко, почти дыша в макушку, и я не мог не заметить солидную выпуклость в его пижамных штанах. Во рту вдруг пересохло, и я тревожно облизал губы.
Этот жест не укрылся от насмешливо фыркнувшего брата.
- Хочешь узнать, почему Осеанн выгнала меня и запретила приближаться к ней и её семье ближе, чем на километр? - прошептал он, чуть наклонясь.
Горячее влажное дыхание коснулось моей обнажённой кожи, и тело покрылось предательскими мурашками, выдавшими недвусмысленную мою реакцию на близость Франсуа. Поэтому я поспешно кивнул, надеясь, что он не заметит моего конфуза. А также того, что мой член вновь стал наливаться предательской тяжестью.
- Когда я уходил, то знал, что ты остался дома один... Что ты разденешься догола, несколько минут полюбуешься своим телом в зеркале, потрогаешь свою попку, наденешь миленькие голубые шортики... Такой соблазнительный и недоступный... Я напросился к Осеанн на все выходные, чтобы не было искушения прийти к тебе и сделать всё то, о чём я мечтаю с нашей первой встречи... Я наблюдал за тобой каждый день... И чем больше узнавал тебя, тем сильнее желал... Но я не мог унизить и оскорбить Аллана, человека, которого я очень уважаю, совратив его единственного сына... Тебя, Мишель... Прекрасный, чистый, недосягаемый Мишель... И тут - о, чудо! - Осеанн с сёстрами уехала за подарком кому-то на свадьбу... В доме остались только я и Бастьен, её брат... мой друг... и дааавний секс-партнёр... Соблазн был слишком велик... Я трахал его на постели Осеанн так, что пот тёк по нашим телам... Хотя он любит делать это нежно и долго... С прелюдиями... Но мне было плевать в тот момент... Я просто хотел избавиться от напряжения в яйцах, которое уже не снимешь обычной дрочкой... Бастьен так громко орал, когда я вонзал член в его очко... Но этого было мало... Я представлял, что это маленький невинный Мишель бьётся подо мной... И почти кончил от одной этой мысли... Но тут очень некстати вернулась Осеанн - у них сломалась машина... Какой облом, правда?.. Мне пришлось сбежать... Думал, если напьюсь, то вырублюсь где-нибудь по дороге домой, и ты избежишь той участи, которую я тебе уготовил... Но, видно, не судьба... А теперь скажи, что ты не жаждешь меня так же сильно, как я тебя, мой Мишель?
Я слушал вкрадчивый шёпот Франсуа, затаив дыхание, поэтому упустил момент, когда кончиками пальцев он стал поглаживать мой напряжённый живот, спускаясь ниже - к стоящему по стойке смирно члену с яркой кремовой головкой, на которой повисла первая перламутровая капля. Я привалился боком к бедру Франсуа, тихо всхлипывая от переизбытка эмоций и сексуального напряжения, то холодившего кожу, то обжигающего жаром.
К счастью, Франсуа избавил меня от необходимости отвечать на его провокационный вопрос. Он плавно опустился на колени и, придерживая меня за бёдра, медленно втянул в рот моё возбуждённое достоинство. Он расслабил горло, вобрав мой член в себя до самого основания. Пришла внезапная мысль о том, что минет Франсуа делает не первый и даже не второй раз в жизни - слишком мягкие у него были губы, слишком умело влажный язык скользил по всей длине.
Но все размышления буквально вышибло из головы, когда Франсуа, окончательно убедившись в том, что я не собираюсь устраивать истерику и сопротивляться, начал сосать мой пенис...
Парень, которым я восхищался, которого боготворил и вожделел, творил что-то невообразимое. Он поглаживал мои ягодицы, бёдра и ноги, ни на секунду не выпуская изо рта мой достигший небывалых размеров член. При этом он следил за моей реакцией восхитительными голубыми глазами, чуть щурясь в улыбке. Я покраснел и зажмурился, ухватившись за фаянсовую раковину, ибо ноги подкашивались и отказывались держать мою размякшую тушку. Меня уносило в заоблачные дали, наслаждение зашкаливало и грозило вот-вот вылиться наружу посредством закипевшей в яйцах спермы...
Конечно, Франсуа не позволил мне отлететь, довольно жёстко пережав основание члена. Я всхлипнул от разочарования и боли и уставился на него мутными глазами.
- Мне продолжить, или перейдём на новый уровень? - спросил Франсуа, гибко поднимаясь с колен и пошло облизываясь.
Наверное, в тот момент я казался ему глупцом, ибо смог издать лишь невнятное бормотание. Франсуа принял его за согласие, ибо, потянувшись, достал из шкафчика крем и, весело подмигнув, легко повернул меня спиной к себе.
- Хочу видеть выражение твоих глаз, когда впервые войду в твою девственную попку, - он не отрывал взгляда от моего лица, от смущения пылающего, как факел.
Невинный, я полагал, что уже всё знаю о сексе между парнями. Но почему-то никто и никогда не признавался в том, как это стыдно и страшно в самый первый раз...
Я непроизвольно зажмурился, когда смазанные пальцы Франсуа коснулись моих ягодиц, и - чёрт, да гори оно всё синим пламенем! - прогнулся в пояснице и чуть расставил ноги. Этого оказалось достаточно, чтобы Франсуа понял: сопротивляться и голосить в мои намерения не входит. И что я очень, очень сильно хочу того, чтобы мой расчудесный сводный брат меня трахнул. По-настоящему. Протаранил мою девственную попу своим внушительным болтом...
Меня тряхнуло от предвкушения, и, кажется, я не сдержал стона. Франсуа понимающе хмыкнул и обвёл пульсирующую дырку кончиком пальца. Только позже я понял, насколько осторожен он был в наш первый раз, насколько внимательно прислушивался к реакции моего замершего организма, насколько трепетно подготавливал мой зад к вторжению. А тогда я лишь тихонько поскуливал и кусал губы, не замечая того, что вовсю насаживаюсь на пальцы Франсуа, судорожно вцепившись в раковину.
Он не спросил, готов ли я, не нёс всей этой романтической чепухи про первый раз... Я знал, что будет больно и неприятно, что, возможно, мне даже не удастся кончить, но был готов к такому... Ведь я так долго ждал этого... В голове шумело, кровь стучала в висках; запах пота и возбуждения раскалял воздух крошечной ванной... Наверное, мне не следовало бы признаваться в этом даже самому себе, но единственной мыслью, бившейся в моём разжиженном, как йогурт, мозгу, была: "О боже, наконец-то! Давай же, выеби меня!"...
Франсуа умел читать мысли. Иначе как объяснить тот факт, что он не стал затягивать прелюдию и прижал гладкую твёрдую головку члена к моей страждущей дырке?! Он входил медленно, заставляя меня почувствовать каждый миллиметр своего возбуждения, твёрдого и горячего. Дискомфорт был лишь в самом начале, когда крупная головка растягивала узкие эластичные мышцы ануса. Но лёгкая боль быстро осталась позади, и я дёрнулся навстречу Франсуа, молчаливо умоляя его быть настойчивее и грубее.
Меня лихорадило так, что пришлось вновь вцепиться в раковину. Я выставил зад и, теряя контроль, сам стал насаживаться на член Франсуа. Братец мощно загонял своего жеребца в моё стойло, тяжело дыша и впиваясь коротко стрижеными ногтями в мои бёдра. Я мог лишь поскуливать от болезненного наслаждения, которое дарил хуй в заднице. И хотя член совсем опал, я не стал зацикливаться на этом, рассчитывая на то, что в следующий раз Франсуа позаботится о моём удовольствии. А пока мне оставалось лишь кусать собственные руки, едва не теряя сознание от безумно радостной мысли о том, что брат трахает меня своим невообразимо толстым членом... Кажется, я даже словил кайф от этого, ибо задрожал и крепко сжал мышцы сфинктера, от чего Франсуа дёрнулся и начал выплёскиваться внутрь растраханной дырки. У него было так много спермы, что я не смог удержать её внутри, и белёсые потоки (как мне представлялось) потекли по моим ногам. Но это не смущало и не наполняло меня отвращением. Наоборот - я был счастлив до поросячьего визга, оттого что лишился, наконец, проклятой девственности, и не с кем-нибудь, а с любимым сводным братом.
Благодаря лёгкому характеру Франсуа, а также тому, что он совершенно искренне хотел и, наверное, по-своему любил меня, никакой напряжённости после первого акта совокупления между нами не было. Франсуа помог мне принять душ и, дерзко ухмыльнувшись, отправил в свою комнату, заявив, что на достигнутом останавливаться он не намерен и что нас ждёт головокружительное продолжение, но в более комфортабельных условиях. Обнадёженный его словами, я резвым зайчиком поскакал в его спальню и нырнул под одеяло. И, прислушиваясь к мерному звуку льющейся воды, вырубился.
ты неудачник!", - с этой мыслью я проснулся и едва не застонал от разочарования и злости на самого себя. Ругая себя самыми последними ругательными словами, рискнул приоткрыть один глаз и замер, перестав дышать: рядом спокойно сопел голый по пояс Франсуа. Лежали мы нос к носу под одним одеялом, и я боялся лишний раз вздохнуть, чтобы не разбудить его. Во сне Франсуа выглядел ещё более красивым, и под ложечкой сладко засосало при мысли о том, что теперь мы - любовники. Но чувства мои были не только романтическими. Мощную утреннюю эрекцию никто не отменял, и мой дружок гордо восстал, едва не упираясь Франсуа в бедро. Я сглотнул вязкую слюну, не отрывая взгляда от лица Франсуа.
Наверное, мой излишне пристальный взгляд и разбудил его. Он сонно улыбнулся, ещё не открывая глаз, и положил тяжёлую руку на моё бедро. Моё глупое влюблённое сердце пропустило удар, когда ладонь Франсуа легла на мой истекающий смазкой член. Я зажмурился и слегка покраснел.
- Доброе утро, Мишель, - промурлыкал Франсуа прямо мне в ухо. - Чертовски доброе утро!
Он провёл ладонью по всей длине, скользнул ниже и коснулся ямочки меж ягодицами, заставив меня болезненно дёрнуться.
- Не айс, да? - пробормотал Франсуа сочувственно.
Я кивнул и рискнул открыть глаза. Брат смотрел на меня с сожалением, которое заставило меня напрячься: неужели он раскаивается в случившемся прошлой ночью? Бля, нет, только не это... Франсуа слегка смял мои яйца, словно взвешивая их на ладони.
- Мой маленький братик тут такой большой, - в его голосе вновь появились мурлыкающие нотки; я едва не вздохнул от облегчения. - Хочу вылизать тебя с ног до макушки, начиная с пальчиков на ногах и заканчивая твоими аппетитными ушками... Ммм... Особенно задержаться на твоём богатыре... Взять до горла, почувствовать твой вкус... Покатать шарики языком... Ты такой гладенький тут... Нравится ухаживать за собой?.. Ты любишь, когда на тебя смотрят, я знаю... Когда любуются твоей красотой, изяществом, гибкостью... Но никто даже не догадывается, что мой талантливый братик - похотливая сучка, которой нравится раздвигать ножки и получать в попку заряд горячей спермы... Уверен, хуй в твоей заднице смотрится просто великолепно... Ты ведь хочешь прямо сейчас, да? Хочешь, чтобы я вогнал по самые помидоры, чтобы под завязку залил твою дырочку сливками, верно?..
- Да... Да... О дааа... - шептал я сухими губами в ответ на каждое его "хочешь".
Я хотел... Ещё как хотел... Толкался бёдрами в жёсткую ладонь Франсуа, тёрся щекой о его плечо, едва не подвывал от вожделения... В общем, реально вёл себя, как течная сука... И, что удивительно, никакого стыда и смущения не было - я знал, что все мои чувства и желания взаимны, что Франсуа также сгорает в огне безумной похоти... Поэтому я лишь откинулся на спину и пошире раздвинул согнутые в коленях ноги, когда палец брата стал медленно кружить вокруг моей слегка припухшей дырочки. Франсуа хватило ума щедро воспользоваться смазкой, ибо для непривычной к ебле задницы болезненные ощущения были неизбежны. Но - Франсуа был прав - мне так хотелось заполучить его член в себя, что всё остальное отошло на задний план.
Несмотря на то, что Франсуа надавливал головкой на расслабленную дырочку очень осторожно, было дико больно, и мой член стал опадать. Даже слёзы на глазах выступили, хотя скорее от разочарования, что утренний секс, похоже, откладывается, чем от настоящей боли.
До Франсуа тоже дошло, что, пока моя дырка не приспособится, нормальной реакции от меня он не дождётся. Но это ничуть не смутило и не обеспокоило его. Он легко перекатился на спину и подмигнул мне:
- Придётся тебе самому потрудиться, - и он подхватил свои ноги под коленями, максимально раздвигая ягодицы и демонстрируя кремовую розетку ануса.
- Я думал, ты убеждённый актив, - едва не ахнул я, не отрывая взгляда от его дырки, которая даже неопытному мне показалась достаточно разъёбанной и мягкой.
- Ну, я люблю экспериментировать, - фыркнул Франсуа в ответ.
Он слегка сжал и вновь расслабил анус, дразня и возбуждая меня. Я потянулся за любрикантом, но меня остановил смешок Франсуа:
- Не нужно, малыш, я привык обходиться без этого. Твоей смазки будет вполне достаточно...
Внутри Франсуа было горячо и достаточно узко. Я загнал свой хуй до упора, так, что напряжённые яйца звонко шлёпнулись об упругие ягодицы Франсуа. Брат лишь выдохнул - судя по всему, моё напористое вторжение не причинило ему ни малейшего дискомфорта. Он обхватил мои бёдра сильными тренированными ногами, явно желая руководить процессом. Я не возражал. Всё, что мне сейчас хотелось, это с остервенением вбиваться в его тело, стремясь выплеснуть напряжение в паху. Так что я не был ласков с Франсуа, но он, похоже, ловил кайф даже от той грубости, с которой я таранил его анус. Об этом говорили его тихие стоны и довольная полуулыбка. Франсуа ловко подкидывал бёдра, насаживаясь на мой ствол, который то выходил на всю длину, то до основания влетал обратно. Мой хуй горел огнём от жаркого трения с умелой норкой Франсуа, но кончить никак не удавалось. Я терзал Франсуа не менее четверти часа, пока, наконец, не навалился на него и обильно не слил в очко. Поскольку вчера я так и не кончил, сегодня брату досталось от всей души - сперма брызнула на его ягодицы и одеяло, стоило мне выдернуть обмякший член из растянутой дырки.
- Ну ты даёшь, - хохотнул Франсуа, со стоном вытягивая ноги.
Я заметил, что его хобот уныло обвис, - Франсуа кончил раньше, испачкав свой спортивный живот. Не удержавшись, я провёл указательным пальцем по ложбинке пупа, собирая драгоценные капли, и, помедлив, втянул палец в рот. На вкус брат был солоноватым и слизким, как недожаренное яйцо; ничего отвратительного и неглотабельного. Я удовлетворённо улыбнулся, уверенный, что мне понравится делать ему минет.
Франсуа с интересом наблюдал за моими манипуляциями.
- Давай-ка почисти меня, маленький поросёнок, - мягко приказал он, кивая на свой влажно блестевший живот.
Не колеблясь, я начал слизывать его кончу, жадно вдыхая терпкий мужской запах и чувствуя благостное головокружение.
- Ну как, доволен? - спросил Франсуа, когда я успешно завершил чистку и облизнулся. - С почином тебя, братик!
Мы засмеялись и после того, как вместе приняли душ, где тискались и целовались, как сумасшедшие влюблённые, отправились завтракать.
- Значит, ты порвал с Осеанн окончательно? - сказал я, допивая какао с молоком.
- А зачем отношения с истеричной девчонкой, если такой хорошенький парнишка, как ты, отвечает мне благосклонностью?
- А как же Бастьен? Вы же друзья...
- Друзьями и останемся, - пожал плечами Франсуа. - Похоже, тебя волнует не только наша дружба, верно?
Я кивнул, слегка смутившись. Права ревновать и чего-либо требовать у меня не было.
- Бастьен - отличный парень, - сказал Франсуа, обнимая и слегка тиская меня. - У него отличная задница и умелый ротик... Если хочешь, могу пригласить его как-нибудь на выходные, когда родителей не будет дома!
Мои глаза невольно расширились от такого предложения, а по телу пробежала дрожь. Франсуа, заметив моё оживлённо-возбуждённое состояние, рассмеялся и потащил меня в гостиную, где мы завалились на диван, не размыкая объятий. Мы планировали посмотреть какой-нибудь фильм, но от близости с объектом страстного желания кружилась голова, я ёрзал и вертелся, мешая Франсуа, пока он, наконец, не поставил фильм на паузу и решительно не стянул с меня домашние шорты.
Следующий час брат учил меня делать минет. К этому увлекательному занятию я подошёл с большим энтузиазмом и не только сосал внушительный шланг Франсуа, но и играл пальчиками в его дырочке, массируя найденный бугорок простаты. Однако хватило меня ненадолго, и, навалившись на довольно крякнувшего Франсуа, я вновь без особого труда вогнал в него свой стоящий торчком хуй...
Если честно, я так и не определился, что мне нравится больше - трахать или подставляться. С таким партнёром, как Франсуа, я готов был пойти на любые эксперименты. В тот день его заднице, конечно, досталось. Я ещё трижды накидывался на него, изумляя парня своей активностью. Но каждый раз я заботился о том, чтобы и он получил удовольствие, поэтому старательно брал в рот и высасывал всё, что предлагал Франсуа, до капли.
Лишь ближе к вечеру, когда мы вновь улеглись в одну кровать, Франсуа раскупорил мою попку, после интенсивной ебли залив туда свои горячие сливки. Усталые и удовлетворённые, мы быстро заснули. Правда, ночью Франсуа ещё пару раз присовывал мне, но я толком так и не просыпался, потому пассивно позволял трахать свою пульсирующую дырку, мгновенно засыпая, едва брат спускал.
А ближе к полудню следующего дня в нашу дверь позвонил Бастьен...