Я смотрел, как машина въезжает во двор, чувствуя, как меня начало колотить от волнения. Охранник закрыл ворота. Я абсолютно не знал, что мне делать дальше: спускаться вниз или ждать, когда шеф сам меня позовёт? Но тут я увидел, что из машины вместе с шефом вышла его жена. Я несколько раз видел её в офисе, а один раз даже поднимался вместе с ней в лифте, вдыхая аромат её необыкновенных духов. На меня она не обратила никакого внимания.
Это была высокая красивая женщина, лет 35. Очень эффектно одета. Но её приезда сейчас я почему-то не ожидал. Я думал, что она вряд ли в курсе увлечений своего мужа, и был уверен, что шеф приедет один. Поэтому я решил не выходить из своей комнаты, пока он меня сам не позовёт. Я зашёл в ванную и нервно закурил, но не успел я выкурить и половины сигареты, как послышались шаги в коридоре и в комнату вошёл шеф с женой. Я поспешно вышел из ванной им навстречу.
- Дорогая, а вот и наш Дима, - объявил шеф.
Он пригласил женщину сесть в кресло, а сам сел на кровать. Я в крайнем смущении стоял перед ними посреди комнаты, нервно теребя низ своей футболки.
- Он слишком красив для натурала. Не правда ли, дорогая? Он утверждает, что у него не было раньше контакта с мужчинами, но мне не пришлось долго на него давить, чтобы он сделал мне минет.
Я не верил своим ушам! А шеф со своей неизменной усмешкой продолжил:
- Он податливый юноша и быстро учится. Он будет хорошим рабом. К тому же он не глуп и хорошо понимает, к чему может привести его строптивость. Ведь понимаешь? А, Дима?
- Д-да... пони...понимаю, - от волнения у меня пересохло во рту.
- Хорошо, хороший мальчик. Тогда я хочу, чтоб ты разделся, чтобы моя жена и твоя Госпожа на тебя посмотрела. Нужно будет купить ему что-нибудь, в чём он будет находиться в доме, дорогая.
- Я подумаю, дорогой, - улыбнулась женщина.
Я стянул футболку, не поднимая глаз, расстегнул джинсы. Снял носки и стянул джинсы, оставшись в одних трусах. Видя моё замешательство, шеф приказал:
- Трусы!
Я снял трусы, готовый провалиться сквозь землю от стыда!
- Встань смирно! Ну, как он тебе, дорогая? Не правда ли, хорош? Ну-ка, повернись, покажи свою попку!
- Да, дорогой, он очень красив.
- И развратен! Посмотри, ему нравится, что его разглядывают! Посмотри, как он возбудился! Повернись, Дима! И не смей прикрываться!
Я повернулся. Член у меня начал вставать, и я ничего не мог с этим поделать. Шеф протянул руку и, взяв меня за яйца, подтащил к себе.
- Что, сучонок, нравится, когда тебя рассматривают голого? Посмотрим, как тебе понравится наказание! Помнишь, что я тебе обещал сегодня?
- Д-да... Вы... Вы обещали меня наказать за прогул и за опоздание.
- Да у тебя ещё куча провинностей, скотина! Куришь вот, например. Тебя драть надо ежедневно, чтоб всю дурь из тебя выбить! И сегодня ты у меня получишь по полной! Понял меня?
- Да... понял, - ответил я и дернулся от боли, потому что шеф с силой сжал мои яйца в кулак!
- Понял, Господин! Вот как должен отвечать раб!
- Понял, Господин! А-аа! - яйца трещали в его кулаке, я привстал на цыпочки от боли.
- А раз понял, принеси мне полотенце, большое. Живо, сука! Бегом!
Он отпустил мои яйца, и я бросился в ванну за полотенцем. Схватив его, я вернулся в комнату и протянул его шефу.
- Как подаёшь, тварь? На колени, скотина!
Я упал на колени и протянул ему полотенце. Сердце было готово выскочить у меня из груди. Он взял полотенце и расстелил его у себя на коленях. Хлопнул по нему ладонью.
- Давай сюда свою задницу, сучонок!
Он разложил меня у себя на коленях, лицом к своей жене. На мою попу с громким шлепком опустилась его рука, и попу обожгло. Меня никогда не наказывали поркой, а теперь меня, взрослого парня, шлёпают как маленького! Он методично всаживал шлепки то в одну, то в другую ягодицу. Я стонал и вертелся.
- Лежать, скотина! Лежи смирно! - прикрикивал он и продолжал шлёпать.
Попа горела огнём, но он и не собирался останавливаться. Его жена наклонилась и, потрепав меня по волосам, поднялась с кресла и направилась в ванную. Шеф теперь шлёпал меня по самому низу попы, по ляжкам, и это было ещё больнее. Я извивался у него на коленях, охал, ахал, но удары не становились менее сильными. Из ванной вернулась его жена. Вновь села в кресло, закинув ногу на ногу в изящных босоножках. В руке у неё была массажная щётка. Она похлопала ей по ладони и протянула щётку мужу.
- Возьми, дорогой. Я думаю, это проймёт его посильнее ладони.
- Спасибо, милая.
Шмяк! У меня глаза на лоб полезли, когда тыльная сторона щётки опустилась на мою попу.
- Аа! Ай! - завопил я и попытался рукой прикрыть попу.
- Лежать, щенок! Лежать! - шеф завёл мне руку за спину и прижал её к спине левой рукой, а правую ногу он перекинул через мои ноги.
Лишив меня возможности сопротивляться, он продолжил порку. Теперь он бил реже. Но каждый удар обжигал гораздо больнее, чем когда он шлёпал рукой. Я вскидывал голову и видел его жену, с явным наслаждением наблюдавшую за экзекуцией. Она наклонилась и расстегнула застёжки босоножек. Скинула правую и протянула босую ногу к моему лицу. Она стала гладить ногой по моей голове. Странно, но от этого терпеть порку стало вроде бы немного легче. Её пальцы оказались между моих губ и стали проникать мне в рот. Вскоре все пять были у меня во рту. А шеф всё так же методично лупцевал мою попу, причиняя невыносимую боль. Из глаз у меня катились слёзы, но я только мычал с заткнутым ступнёй ртом. Мне казалось, что моя попа уже напоминает отбивную, что там уже не осталось живого места. Я даже и не понял, как оказался на полу. Шеф просто спихнул меня со своих колен, и я уткнулся лицом в ноги его жены.
- Это тебе для начала, щенок! На колени встань!
Потирая попу, всхлипывая, я встал на колени. Попа казалась распухшей и как будто одервеневшей.
- Убери руки от задницы! Это лишь начало твоего сегодняшнего наказания. Сними-ка с меня туфли и носки.
Дрожащими руками я начал развязывать шнурки на его туфлях и случайно дернул не за тот конец, затянув узел.
- Сука никчёмная! Зубами сейчас будешь развязывать!
От испуга мне удалось быстро развязать узел, и я снял туфли. Потом я снял слегка влажные носки, обнажив большие ухоженные ступни.
- Оближи их, чмошник! И тщательнее. Поблагодари Господина за его нелёгкий труд по выбиванию дури из своего раба.
Больше всего я опасался продолжения порки, а потому принялся старательно облизывать ступни шефа. Он руководил моими действиями, подставляя то одну, то другую ногу.
- Лучше между пальцами! Соси их, сучонок! Работай языком! Зубками пятку поскреби! Старайся, блядь!
Я старался: сосал пальцы, вылизывал между ними и скрёб зубами пятки. Я превратился в раба... Боже! Как же быстро это произошло! Потребовалось всего-то выпороть меня щёткой - и вот я валяюсь голый в ногах Хозяина и вылизываю ему ступни, опасаясь новой порки.
Шеф поднял меня за волосы с пола и, поставив перед собой на колени, указал себе между ног.
- Доставай и соси!
Трясущимися руками я расстегнул его ремень и ширинку. Приспустив трусы, я освободил его уже возбуждённый член 17-ти сантиметров длиной и с толстой головкой. Обхватив его губами, я стал сосать. Во рту у меня было сухо, вся слюна осталась на его ступнях. Шеф поднялся с кровати и, схватив меня за уши, принялся насаживать мою голову на свой ствол. Головка долбила меня в горло. Я начал давиться, из глаз брызнули слёзы, но шеф только ещё сильнее схватил меня за уши и ещё увеличил амплитуду. Член выскакивал у меня изо рта и тут же вновь влетал мне в горло. Я подумал, что потеряю сознание, но тут струя спермы ударила мне в горло. Я закашлялся, дернул головой, пытаясь освободить рот от пульсирующего члена, но шеф прижал мою голову к себе и отпустил только тогда, когда вся сперма выплеснулась мне в рот. Я сидел перед ним на коленях, судорожно глотая воздух, весь в слезах, слюнях и сперме.
- Оближи головку!
Я послушно слизал языком несколько капель с головки его члена.
- Паршивая ты пока ещё соска! Ну, ничего, научишься.
Он застегнул ширинку, но вместо того чтобы застегнуть ремень, выдернул его из брюк. Я в ужасе поднял на него глаза и увидел, как он усмехнулся.
- Но это не означает, что я не должен тебя наказать, - он сложил ремень вдвое и щёлкнул петлёй перед моим носом. - Встань и обопрись руками о кровать.
Я был в отчаянии:
- Пожалуйста, не надо! - я умоляюще смотрел на своего мучителя, и слёзы вновь покатились из моих глаз.
совершенно забыл, что в комнате присутствует ещё и его жена. А она поднялась с кресла и подошла ко мне. Наклонившись, она просунула руку между моих ног и ухватила меня за яйца. Потянув их вверх, она поставила меня на ноги и подвела к кровати. Левой рукой она пригнула мою голову, заставив опереться на кровать руками. Лишь после этого она отпустила мои яйца, села рядом на кровать и откинулась назад, подперев голову правой рукой. Шеф подошел сзади и пнул меня по левой щиколотке, заставил меня пошире расставить ноги.
- Прогни спину! Голову не опускать! Попу выстави! Вот так. Ты получишь всего 30 ударов. Но если посмеешь оторвать руки от кровати или согнёшь колени, то я начну порку заново. Будешь считать удары вслух, громко и чётко. Ошибёшься - я начну пороть снова! Понял меня, скотина?
- Да... да, Господин, - промямлил я.
Шеф встал сбоку и приложил петлю ремня к моей попе. Я замер в ожидании удара. В следующее мгновение я услышал, как ремень рассекает воздух, и попу обожгло огнём.
- Один! - выкрикнул я.
Как я ни старался не смотреть на жену шефа, у меня это не получалось. А она не сводила с меня глаз. Второй удар пришёлся выше первого и оказался ещё больнее.
- Два!
Третий удар попал в то же самое место, и я едва устоял, судорожно выкрикнув:
- ТРИ!
Я попытался отвлечься от боли в попе. Зажмурился и со всей силы вцепился в матрас руками. Эта тактика помогла мне выдержать следующие 10 ударов. Но четырнадцатый удар пришёлся по самому низу попы, и это было безумно больно! Я едва не схватился за попу, поднял правую ногу, но мне удалось справиться и устоять на месте. Помощь пришла неожиданно.
- Дорогой, дай ему отдышаться! - жена шефа села и провела ладонью по моей попе.
Я судорожно дышал, готовый целовать ей ноги за эту передышку.
- Не балуй его, милая. Он должен привыкать к порке. К тому же такой большой мальчик 30 ударов ремнём должен выдерживать, не моргнув глазом. Я же не розгами его секу.
- Ты прав! - она вновь улеглась на кровать передо мной. - Не стоит его щадить.
Ремень вновь хлестнул мою попу.
- Пятнадцать! - выкрикнул я.
Последующие удары я терпел с трудом. Не отпуская матраца, я пританцовывал, вилял попой, но мне удалось вытерпеть все 30 и при этом не сбиться со счёту.
- Тридцать! - выдохнул я и схватился ладонями за горящую попу.
Это было ошибкой. Шеф схватил меня за ухо и заставил вновь опереться на кровать.
- Кто позволил тебе вставать и хвататься за задницу, скотина?
- Но ведь Вы сказали 30! Я... я думал...
- Ты думал? Сука драная! Кто тебе приказывал думать? Тебе приказали стоять с откляченной задницей и получать заслуженную порку. А ты, гадёныш, думаешь! Я тебе запрещал сгибать колени, а ты тут выплясывал. Получишь ещё 20 за это, и только дёрнись у меня - неделю на жопу не сядешь!
И вновь я, вцепившись в матрац, начал счёт ударов, с трудом узнавая свой собственный голос. Я видел, как шеф при размахе отставляет правую ногу, а при ударе делает ею шаг вперёд. Значит, порол он со всей силы, но мне было легче терпеть эти удары: наверное, попа одервенела и потеряла чувствительность. А вот в последний раз ремень хлестнул по ляжкам, и я едва устоял на месте. С меня градом катил пот, попа горела огнём
- Ладно, щенок! Встань на колени!
В изнеможении я встал перед ним на колени, со страхом поглядывая на ремень, который он продолжал держать в руках.
- Что, гадёныш, боишься? Правильно боишься! Я буду много тебя пороть. Мне это нравится, а повод для порки я найду всегда, можешь не сомневаться. Сегодня я ещё тебя выпорю. Позже. Сейчас мы пойдем переодеваться, а ты примешь душ и промоешь себе задницу. Там в ванной есть шланг для этого.
- Дорогой, я помогу ему подготовить для тебя попку. Иди, переодевайся, я приведу его к тебе очень скоро.
- Хорошо, милая, - усмехнулся шеф и, взяв меня за волосы, вздёрнул мою голову вверх. - Слушайся свою Госпожу, раб! Дорогая, пусть он захватит туфли.
Шеф босиком вышел из комнаты, а я так и стоял на коленях, не зная, что делать дальше. Женщина поднялась с кровати.
- Вставай и иди в ванную, - приказала она, - достань из шкафчика шланг. Настрой теплую воду, теперь вставь шланг в кран. Встань раком в ванну, спиной к крану.
Я послушно выполнял все её распоряжения, не поднимая глаз. Стыд снова занял место боли. Она подошла и, взяв второй конец шланга, приставила к моей попе. Теплая вода стала заполнять мой кишечник, и вскоре я застонал, не в силах больше терпеть. Она выдернула шланг. Я хотел вылезти, но она не пустила меня.
- Потерпи, не надо торопиться, - она поставила свою босую ногу на край ванны. - Давай, оближи! Я видела, что тебе нравится вылизывать ступни!
- Но я не могу! - воскликнул я. - Мне нужно в туалет!
В тот же миг она схватила меня за волосы и вытащила из ванны. Заставив меня вытянуться перед ней по стойке смирно, она влепила мне такую пощёчину, что у меня зазвенело в ушах!
- Ты будешь делать то, что тебе приказывают, понял ублюдок? - и влепила мне по другой щеке. - Понял?
- Да, Госпожа! Да, я понял! - я с трудом сдерживал слёзы.
- Руки за голову, пидор! Спина прямая! Присел! Ниже! Вот так! Встал! Двадцать приседаний! И не дай бог из твоей задницы хоть капля выльется!
Я начал приседать, морщась от рези в кишечнике. Мне удалось вытерпеть и присесть 20 раз.
- Молодец, сука! - она усмехнулась и похлопала меня по щеке. - Можешь освободиться. Потом приползёшь ко мне и попросишь сделать тебе ещё промывание.
Через десять минут я на четвереньках вышел из ванны. Чувство стыда притупилось. Сейчас я готов был выполнять любые её приказы, лишь бы только поскорее вырваться отсюда. Она сидела в кресле, положив ногу на ногу, с той самой щёткой, которой меня выпорол её муж. Подойдя к ней, я опустил голову и произнёс, запинаясь:
- Пожалуйста, сделайте мне ещё промывание, Госпожа!
В ответ она схватила мне за волосы и так вздёрнула вверх мою голову, что у меня слёзы брызнули из глаз.
- Ты, пидор, совсем тупой! Я сказала выползти, а не выйти на четвереньках. Тупорылая скотина! Лёг на пол! Ползи в ванну, а потом снова сюда! Скажу мужу, что тебя, суку, надо высечь так, чтоб ты неделю сесть не смог!
Я пополз в ванну и ползком вернулся обратно к ней.
- Встань, пидор! Повернись! Наклонись! Возьми себя за большие пальцы ног! Колени выпрямить! Стоять так, скотина! 10 ударов за тупость! Изменишь позу, начну сначала! Раз!
На мою попу обрушился удар щётки. Я заскулил от боли: в такой позе терпеть порку было ещё труднее.
- Два! Терпи, сука! - удар по другой ягодице. - Я научу тебя, выполнять приказы. Ты у меня всё время будешь с выпоротой жопой ходить. Три! Четыре! Получай, гадёныш!
Не выдержав, я опустил попу и разревелся. Я обнял её пятки и принялся целовать пальцы её ног, умоляя простить меня и не бить больше. Она наклонилась и за волосы дёрнула вверх мою голову.
- Встал в позу, скотина! Начинаем заново. Я не закончу, пока ты не выдержишь 10 ударов, не изменив позы! Стоять! Стоять, сука!
Порка началась снова. Я закусил губу, вцепился в свои пальцы, стремясь устоять в нужной позе. Пот каплями стекал по моему лицу на пол перед моими ногами. Наконец я услыхал заветное "Десять!".
- На колени, пидор! Целуй щётку и благодари за порку свою Госпожу!
Я плюхнулся на колени и, лобызая щётку, с трудом выговорил:
- Спасибо, госпожа, за... за порку!
- Громче, сука! И улыбайся. Я должна видеть, что ты, пидор, со мной искренен.
- Спасибо, Госпожа, спасибо за порку! - улыбка, видимо, получилась совсем вымученной, так что она даже рассмеялась.
- То-то же, скотина! Ну-ка, давай, на четвереньки встал.
Я встал на четвереньки, больше всего боясь, что она продолжит меня пороть. Но на этот раз он уселась на меня верхом и, пождав ноги, приказала везти её в ванну.
- Поехали, сука, продолжим готовить твою задницу.
В ванне она вновь поставила меня раком и влила через шланг огромную порцию воды мне в кишечник. И вновь не позволила сразу вылезти, а приказав стоять и терпеть, взяла бритву и побрила мне волосы между ягодиц.
- Вот так! У пидора не должно быть волос вокруг его дырки. Теперь встань. Побреем яйца!
Пока длилась эта процедура, я едва удерживал воду, пританцовывая и постанывая. Наконец она разрешила мне сесть на унитаз. А сама, слава Богу, вышла. Но не успел я встать с унитаза, как она вновь вошла. Снова поставила меня раком в ванну. Влив в меня порцию воды, она приказала мне её выпустить. И так повторилось несколько раз!
-Ну вот! Водичка чистая пошла! Теперь пидор готов ублажить своего Господина! Прими душ и выходи. Тебя 5 минут на это!
Когда я вышел из ванны, она с усмешкой осмотрела меня.
- Ну что, сучка, готов? На четвереньки! Зубами взял туфли Хозяина и пшёл за мной!
Она вышла в коридор, а я с туфлями в зубах на четвереньках пошёл за ней. Мы прошли в конец коридора и вошли в комнату, похожую на кабинет.
начальник, превратившийся теперь в моего Хозяина, лежал на кожаном диване и разговаривал с кем-то по телефону. Он был в домашнем халате, босой. Хозяйка взяла меня за волосы и подтащила к его ногам.
- Вылизывай, ублажай своего Господина! - приказала она мне и, наклонившись к нему, прошептала, чтобы не было слышно в трубке. - Я переоденусь, пидор чистенький, можешь им заниматься.
Она вышла, а я послушно начал вылизывать ступни Хозяина, пока он продолжал разговаривать. Говорил он долго. Я не смотрел на него, но чувствовал, как пристально он наблюдает за моими действиями. Мне было очень стыдно, но я гнал от себя стыд. Очень не хотелось вновь получить порку: попа и так саднила и горела. Но вот он попрощался с собеседником и отложил телефон.
- Ну что, Дима? Ты уже освоился в своей новой роли? Вижу, начинаешь осваиваться. Знаешь, я думаю, тебе даже понравится! Я давно наблюдаю за тобой. Подчинение - это то, что тебе нужно. Власть над тобой другого человека, внешнее управление. Есть и другой аспект. Тебе нужно поступать в институт, а для этого тебе нужна практика. Ты будешь числиться у меня, в институт я тебя тоже устрою. Ректор мой хороший друг. Взамен я требую от тебя полного и безоговорочного подчинения. Как видишь, для тебя пока одни плюсы во всей этой ситуации: подчинение, практика, институт. Минус - это то, что ты не мазик. Ты боишься боли, не приучен к ней, но это дело поправимое - привыкнешь постепенно и к порке, и к другим наказаниям. Вот так обстоят дела у нас с тобой. Я не буду спрашивать твоего согласия. Давай договоримся так. Если ты решишь уйти, ты скажешь одну фразу всего: "Я ухожу". Всё! С этой минуты ты полностью свободен. Только потом не обижайся, если не сможешь найти работу и поступить в институт. Я за этим прослежу. Прослежу и за тем, чтобы ты попал в "хорошее" место в армию. А может, и не в армию. В общем, я по-любому займусь твоей карьерой. Каким образом, мы определимся исходя из твоего поведения.
Я слушал его, и по мере осознания его слов меня охватывало отчаянье! Я понял, что оказался в безвыходной ситуации и ничего не мог сделать. Выхода не было, я был полностью в его власти.
Некоторое время он молчал, дав мне возможность лучше понять смысл сказанного, а потом приказал:
- Подай мне сигареты!
Я оторвался от его ступней, блестевших от моей слюны и, поднявшись, осмотрелся по сторонам. Увидев сигареты на его письменном столе, я прошлёпал босыми ногами по паркету, взял их вместе с зажигалкой и пепельницей, вернулся к нему, опустился на колени. Левой рукой протянул сигареты, а правой чиркнул зажигалкой. Когда он закурил, я взял пепельницу и стал держать её. Он довольно усмехнулся:
- Я вижу, ты хорошо меня понял. Молодец! Тебе же будет легче: строптивости я не потерплю!
Он взял у меня из рук пепельницу.
- Встань! Повернись! Хозяйка ещё добавила тебе? Это правильно! Тебе лучше побыстрее привыкнуть к порке. Наклонись и раздвинь ягодицы. Сильнее, пидор! Вот так. Тебя уже имели в зад?
- Нет, никогда! - я готов был провалиться от стыда.
Я почувствовал, как его палец коснулся моего ануса, и вздрогнул. Палец потёр мою дырку и начал проникать внутрь. Стало больно, и я застонал.
- Повернись, оближи мне палец! Теперь снова повернись и наклонись!
Смоченный моей слюной палец проник в мою попу.
- Расслабься, тебе же легче будет!
Палец двигался в моей попе, словно хотел её расширить. Я боялся, что будет больно, и был так напряжён, что даже колени дрожали. Он вытащил палец и поднялся с дивана. Схватив меня за ухо, он потащил меня к своему письменному столу. Положил меня на него грудью. Потянулся к ящику и достал из него какой-то тюбик. Я почувствовал холодок в анусе: он чем-то его смазал. В следующий момент я ощутил, как к моей дырке прислонился его член, и попробовал расслабить попу. А его член начал пробивать себе дорогу несильными толчками. Боли поначалу не было, но вдруг он сделал резкое движение - и боль пронзила меня всего. Я не мог дышать и несколько секунд, как рыба с выпученными глазами, беззвучно хватал ртом воздух. А потом я закричал и дернулся, но он придавил меня к столу всем телом.
- Тихо, тихо, пидор! Сейчас привыкнешь! Расслабься!
Некоторое время он просто лежал на мне, не двигаясь и выжидая, когда моя попа привыкнет к его члену. А потом начал меня трахать, вначале не сильно и не резко, а потом всё сильнее и сильнее. Боль уже не была такой острой, как в тот момент, когда он вошёл в меня. Постепенно она даже начала уходить, но он начал долбить меня со всей силы, и боль вернулась снова. Он медленно вытаскивал член и резким движением вгонял его обратно. Я вскрикивал и вскидывал голову. Он взял меня за волосы и, всаживая член, дергал мою голову вверх так, что из глаз брызгали слёзы. Темп всё увеличивался. Он долбил меня со всей силы, придавливая локтем спину. А край стола врезался в мои бёдра. Я извивался, кричал, сучил ногами, но его сильное, липкое от пота тело не давало мне вырваться из-под него.
- Вот так, сучара, получай! Привыкай к господскому члену! На тебе, на, пидор!
Я вновь постарался расслабиться, и стало немного легче. В попе хлюпало. Я немного обмяк и только стонал, когда его член влетал в мою бедную попу, словно поршень. Неожиданно он вышел из меня и, схватив за волосы, потащил к дивану. Он бросил меня на спину, схватил за щиколотки и задрал ноги к голове и, не помогая себе руками, вновь всадил в меня свой член. Теперь он трахал меня, глядя на меня сверху. Я пытался отвернуться, но он заорал:
- На меня смотреть, пидор! Глаза не смей закрывать! Пасть открыл, живо!
Я открыл рот, он плюнул мне в него и продолжил яростно долбить меня. Мне было трудно дышать с прижатыми к голове ногами. Казалось, что это не закончится никогда, но вдруг он отпустил мои ноги, оседлал меня, сев на грудь, и сорвал с члена презерватив. Я даже и не заметил, когда он успел его надеть. Из его члена на моё лицо стала выплёскиваться сперма. Он размазывал её головкой, загоняя её мне в рот, а потом перекатился с меня на диван и обессилено приказал:
- Сигарету!
Я с трудом сполз с дивана, достал сигареты. Дрожащей рукой протянул ему пачку и поднёс зажигалку. Меня всего трясло. Непроизвольно я зарыдал, так мне было невыносимо плохо, больно и противно.
- Чего ноешь, пидор? Иди в свою комнату, прими ванну! Всё с тобой в порядке: жопа цела! Цени, что так аккуратно распечатал твою пидорскую задницу - даже не порвал. Потом придёшь и скажешь мне спасибо, сука!
Упрашивать меня уйти было не нужно. Я пошлёпал из кабинета враскорячку, размазывая по лицу сперму и слёзы. Сидя под душем, я ещё некоторое время всхлипывал, потом начал яростно смывать с лица сперму. Вымывшись, я вышел из ванны и едва прилег на кровать, как тут же провалился в беспокойный сон.
Не знаю, сколько я проспал, но проснулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел мужчину, охранника, который впустил меня в дом утром. Вспомнив, что я абсолютно голый, я сел на кровати, стыдливо прикрывшись руками. Мужчина засмеялся:
- Ладно, парень, не суетись! Хозяева уехали до вечера, а мне тебя надо покормить. Потом сходим за розгами: сечь тебя, похоже, вечером будут. Может, и мне поручат. Так что розги нам понадобятся хорошие. Да тебе уже, я смотрю, досталось утром, а? Ну-ка повернись! Дай попу посмотрю!
Он бесцеремонно заставил меня лечь на живот, а сам сел рядом и принялся разглядывать мою выпоротую попу.
- Ну, это семечки. Так... пошлёпали просто немножко. Отдадут тебя мне, тогда узнаешь, как по-настоящему секут! В попу уже Хозяин отодрал?
Его толстый палец провёл по моему анусу. Я дернулся, хотел было убрать его руку, но он с силой ударил меня по руке.
- Лежи тихо, щенок! Ты на кого рыпаешься?
Сопротивляться ему не было никакого смысла. Он был настоящим гигантом! Ростом под два метра, с широченными плечами и огромными ручищами. Я уткнулся в свои ладони, а он продолжил пальцем ощупывать мою ноющую попку.
- Да, уже отодрали! - с удовлетворением произнёс он, злорадно ухмыляясь.
вдруг встал и начал раздеваться, хищно усмехаясь. Я с ужасом смотрел, как обнажается его мускулистое тело, уже догадываясь, что сейчас произойдёт.
- Пожалуйста, не надо! Прошу Вас! У меня и так болит всё!
- Заткись! Кто тебя спрашивает-то?
Он поставил меня перед собой на колени. Член у него был не меньше, чем у хозяина. Может быть, не такая толстая головка. Спустя секунду он оказался у меня во рту. Минут пять он трахал меня в рот, держа меня за затылок своей огромной ладонью, так что яйца шлёпали по подбородку. Потом он зашёл в ванну и вынес оттуда тюбик со смазкой.
- Раком, пидор! На кровать, задницей ко мне!
Я обречённо залез на кровать и встал, раздвинув колени. Толстый палец со смазкой проник в мою истерзанную попу, а потом место пальца занял член. Знакомая тупая боль прошла волной по моему телу, и меня начали вновь драть как последнюю шлюху! Грубо, с громким шлепком его тело соединялось с моей попой, вгоняя в меня раздирающий поршень. Я вскрикивал и вскидывал голову. Я ненавидел этого мужика всем своим существом. К счастью, это продолжалось не так долго, как с Хозяином. Охранник кончил прямо в попу, при этом с такой силой сжав мои плечи, что я думал, он их раздавит. Он навалился на меня, не вытаскивая члена, и некоторое время лежал на мне, тяжело дыша. Потом наконец-то слез и похлопал меня по заднице:
- Хороший пидор! Жопа узкая, правда. Но это ненадолго. Иди подмойся и пойдём на кухню. Покормлю тебя.
- Я не хочу... спасибо... можно, я отдохну лучше тут?
- Ты чё, сучара, пререкаешься? Быстро задницу вымыл и за мной!
Я принял душ и вышел из ванны. Я поискал глазами свою одежду, но её в комнате не было!
- А где же одежда-то моя? В чём же я пойду?
Охранник усмехнулся:
- Пошли, там Хозяйка тебе что-то оставила на вахте. Эх, красивый ты пацан! Так и хочется ещё разик тебе засадить! - увидев мой испуганный взгляд, он рассмеялся. - Да не трясись, ещё успею, пошли!
Я, голый, пошлёпал босыми ногами за ним. Мы спустились по лестнице и подошли к входу, где перед несколькими мониторами сидел ещё один охранник, бесцеремонно смеривший меня насмешливым взглядом с головы но ног. Я покраснел и не поднимал глаз от пола.
- Чёго там ему Хозяйка одеть оставила? - спросил мой сопровождающий.
Второй охранник с усмешкой протянул ему пакет:
- Вот. Ну, как пацан?
- Классный пидорок! Сам видишь. Жопка, как у целки, узкая!
Он высыпал на стойку содержимое пакета. У меня перехватило дух: это была анальная пробка с ремешками и чёрные кожаные шорты. Охранники заржали:
- Класс! Пробка только маловата.
- Да нормально для начала! У него там и правда, очко не разработано совсем. Иди сюда, парень! Будем одеваться.
Он заставил меня нагнуться и раздвинуть ягодицы. Поплевав на пробку, он начал вставлять её в мою попу.
- Да расслабься ты! Учись расслабляться, а то порвут же задницу!
Я закричал, когда толстая часть протискивалась в моё отверстие.
- Всё, всё! Не ори!
Он умело затянул ремешки, которые не давали пробке выскочить из ануса и заставил меня надеть обтягивающие кожаные шорты.
- Вот и всё, что тебе полагается, парень!
Я посмотрел на свои босые ноги.
- А обувь... как же?
- Ты что, парень? Ты раб! Какая тебе обувь? Рабы должны ходить босиком, будешь закаляться. Пошли на кухню!
Пробка сильно мешала при ходьбе. Было очень неудобно, и я шёл слегка враскорячку. Господи! Сколько ещё унижений мне предстоит вынести в этом проклятом доме?
На кухне он накормил меня холодной курицей и налил горячего кофе. Я и забыл совсем, что ничего не ел со вчерашнего вечера. Осмелев, я попросил у него сигарету. Он протянул мне пачку.
- С тебя причитается: курить тебе нельзя. Будешь должен за мою доброту! А сейчас мы с тобой пройдёмся за розгами.
Он вывел меня во внутренний двор и повёл по тропинке в глубь сада. Я шёл за ним, ступая босыми ногами по непрогретой из-за тени дорожке, озираясь по сторонам, опасаясь, что меня увидят соседи в таком неприглядном виде. Заметив это, он усмехнулся:
- Можешь не озираться. Здесь никто тебя не увидит. Место уединённое, да и забор высокий. Да и не услышит, если я прямо здесь захочу тебя высечь!
Он снова заржал, увидев мой испуг.
- Не было мне пока такого указания. Видимо, Хозяин сам ещё с тобой не наигрался. А жаль... Я бы твою задницу украсил бы рубцами, ещё аппетитнее бы выглядела. Ну ничего, я дождусь ещё своего часа. И ты дождёшься. Но ты не радуйся: Хозяин ещё посильнее меня выпорет! А мы для тебя сейчас розги приготовим похлеще. Вон, видишь, там ивовые кусты у прудика? Дуй туда, а то там сыро. И режь штук 20. На тебе ножик. Не слишком тонкие и не очень толстые. Длиной не меньше метра.
Я поплёлся резать прутья по мокрой болотистой земле. Нарезав 20 штук, принёс ему.
- Ты что, гадёныш, не понял? Чего розги переводишь? Эти тонкие слишком! Этими по пяткам сейчас получишь. Бегом за новыми. Толще режь!
Следующие 20 ему понравились. Он приказал взять и те, и другие прутья и нести их к дому. Перед домом он приказал мне вымыть ноги шлангом с мылом.
- И впредь чтоб с грязными ногами я тебя в доме не видел: тут моя жена убирается. Увижу - высеку! А сейчас высеку, чтоб розги не переводил, по пяткам. Давай в дом!
Мы зашли в дом и столкнулись в холле с Хозяевами, которые тоже вошли в дом, но с парадного входа.
- Здравствуйте, шеф! - поздоровался охранник. - А мы вот за розгами ходили... Да только он, подлец, поначалу нарезал веточек. Хотел его по пяткам высечь, чтоб розги не переводил.
- Привет, Андрей! - Хозяин оглядел меня с головы до ног и усмехнулся. - Это ты прав! Нечего розги переводить! Высеки, а мы посмотрим... правда, дорогая?
- Да, дорогой! Разумеется!
- Давай, Андрей, приступай! Не будем тебе мешать.
Андрей, явно обрадованный, метнулся в кладовку возле стола охраны и достал оттуда толстую верёвку. Он подвёл меня к лестнице, ведущей на второй этаж, и велел лечь на пол. Верёвкой он связал мне ноги у щиколоток и, задрав мне ноги под прямым углом к полу, другим концом верёвки привязал их к перилам. Ещё раз сходил в кладовку и достал ещё одну верёвку. Этой верёвкой он связал мне руки за головой и привязал их к лестнице, ведущей в подвал. Отошёл в сторону и полюбовался своей работой.
- Ну, парень, будем отучать тебя инструменты воспитания переводить.
Он подошёл к куче сваленных прутьев и выбрал пять штук тонких, которые я поначалу нарезал. Разрезал их пополам и концы потоньше соединил в пучок. С этим пучком он направился ко мне, рассекая прутьями воздух.
- Сколько ему всыпать-то, шеф? - спросил он, поглаживая меня по ступням.
- Сколько? А сколько он розог испортил? 20? Ну вот, 20 и всыпь!
- Ок!
Андрей приложил пучок к цели, потом высоко поднял его и резко, со свистом, опустил их на мои беззащитные ступни прямо по пяткам. Белый свет померк для меня, боль была просто адской! Я заорал и забился на полу. Андрей, дождавшись, когда я немного успокоюсь, хлестнул вновь. Теперь уже по подушечкам пальцев! Третий удар пришёлся на самое чувствительное место - между пятками и пальцами. Я орал во всё горло и корчился на полу. Увидев, что он снова заносит руку, я взмолился:
- Нет, пожалуйста! Нет! Не надо!
- Четыре! Терпи, парень! Знаю, что больно. Пять!
Андрей вдруг присел и снял с себя туфли. Стянул носки, сложил их вместе. Получившийся кляп он засунул мне в рот. Затем он собрал новый пучок и вновь подошёл ко мне.
- Шесть! Эх, свеженькими! Семь! Вот так! Знаю, что больно! Восемь! Терпи! Девять! В другой раз не будешь иву переводить! Вся тебе для порки сгодится! Десять! Ну, передохни! Половина уже!
- Дорогая, это замечательно! - Хозяин был в восторге. - Почему мы раньше не использовали такую порку?
- Простите, шеф, я пару раз сёк так Ваших рабов. А по пяткам, чтоб Вы следов не заметили. Ну, просто для того, чтоб не распускались особо.
Андрей поглаживал мои ступни, и это сильно облегчило мне боль. Но всё равно было ощущение, что на них горит костёр.
- Ладно, я тебя прощаю! Ты же старался, чтобы мои рабы были послушными? Так ведь?
- Да, шеф! Конечно!
- Тогда продолжай! Но впредь, без моего приказа, не смей никого сечь.
- Слушаюсь, шеф!
Андрей взял новый пучок. Теперь он состоял из толстых концов тех розог, которые он разрезал пополам. Я замер в ожидании удара. Андрей занёс розги. Я зажмурился. Свистнули розги - и я вновь забился в судорогах боли. Эти розги секли ещё больнее.
- Одинадцать! Двенадцать! Тринадцать!
После каждого удара Андрей делал паузу, но боль не успевала перегорать, как следовал следующий удар.
- Четырнадцать! Пятнадцать! Ну, последний пяточек. Шестнадцать! Семнадцать! И по пяточкам восемнадцать! По подушечкам девятнадцать! Ну и последний - по серёдке! ДВАДЦАТЬ!
Андрей бросил розги на моё зарёванное лицо.
- Видите, шеф, как пронимает! Похлеще, чем по заднице!
- Да, ты прав! Он ходить-то сможет?
- Да, конечно! Похромает полчасика и расходится. Вы его когда хотите выпороть?
- Когда? - Хозяин презрительно посмотрел на меня. - Да думаю, на сегодня ему хватит. Выпорю завтра. Сейчас пусть час стоит на коленях. Потом покормишь и пусть отлёживается.
Хозяева поднялись наверх, а Андрей принялся меня развязывать. Наконец-то мой рот был освобождён от его носков. Я сидел на полу и, всхлипывая, тёр высеченные ступни, горевшие огнём.
- Вот так пидоров воспитывают. Встал в угол на колени! Носом чтоб касался угла! Задницу на пятки не опускать. Опустишь - выпорю!
Я встал в угол. Время тянулось мучительно долго. Болели колени, ломило спину. Чесалась выпоротая попа, горели высеченные ступни. Жутко ныла растянутая пробкой попа. Когда через час Андрей разрешил мне встать, я едва мог ходить. Есть я отказался. Оказавшись в комнате, я первым делом вытащил пробку и, обессиленный, рухнул на кровать. Самый страшный день в моей жизни всё-таки закончился.