Выпускной. Нас с Петром, двух 18-летних выпускников, Нина Алексеевна послала на рынок, чтобы мы купили пластиковые стаканчики и тарелки, так как забыли купить их раньше. Все остальные были заняты. Мы с Чиком пошли в раздевалку. Я, как обычно, начал приставать к нему, закрыв дверь раздевалки.
- Отвали, педик! Я ж говорю, что не гей! Я не такой, как ты! Я понимаю твои чувства - я верю тебе - но, бля, я не готов жить и спать с парнями вообще. Вы меня не возбуждаете!
- Петь, ну, я хочу доказать свою любовь! Доказать, что ты нужен мне, как хлеб, как вода. Я днями думаю о тебе, ночами иногда плачу, что ты так близок ко мне и одновременно далеко. С тобой быть рядом и хорошо, и плохо одновременно. Когда я в школе, я счастлив видеть тебя 5 дней в неделю. Сидеть за одной партой, приставать к тебе под партой. Спать с тобой в одной спальне. Видеть тебя почти что голого каждый вечер. Видеть, как ты чешешь свои яйца перед сном, запуская руку в трусы. Видеть твои глаза, пышные губы, к которым хочется прикоснуться губами. А в выходные дома мне больно без тебя. Я не вижу тебя, я живу только мечтами и снами. Я готов даже жить с тобой без секса - лишь бы быть вместе всегда. Лишь бы спать с тобой. Лишь бы просто ты, обнимая меня, засыпал на моей груди или наоборот.
- Так, чувствую, тебя снова нужно ударить, чтоб отрезвить на некоторое время - если не заткнешься через 10 секунд, я точно это сделаю! Мне приятны и противны твои слова одновременно. Я не могу сосать член! Меня он не возбуждает! Я люблю большие сиськи и пизды.
- Петь, ну хоть разок. Ты не можешь говорить так. Ты ни разу не пробовал секс с парнем - откуда ты знаешь, что тебя это не возбуждает. Я сделаю все, чтоб ты изменил свое мнение. Ты будешь на седьмом месте от счастья. Петь, давай попробуем.
- У меня тогда 2 условия - 1: никто об этом не должен знать. Если хоть кто-то узнает об этом разе, я сделаю все, чтоб больше не было наших дружеских встреч после стольких лет общения. И второе - ты мне оплатишь этот раз. Я готов только за деньги решиться на этот шаг.
- Хорошо. Сколько.
- Зверствовать не буду - знаю, какое денежное положение у всех нас инвалов, - 30 косарей. Можешь не сразу - выплатишь в течении года.
- Я согласен.
- Окей. Я себе хоть ноут новый куплю. Ну и где мы с тобой это сделаем?
- Прямо здесь, - сказал я и прижал его к стенке.
- Знаешь, - Чик меня немного оттолкнул, - я хочу в постельке, в комфортных условиях. А не на грязном полу в гардеробе. Я не хочу пачкать свой светлый костюм.
- Петь, а вдруг понравится, и другой раз на кроватке...
- Я сказал, что это будет только раз. Да у меня и не встанет наверняка.
- Давай не ершись, - я лично уже заведен.
- Да у тебя вечный стояк на меня. Это я знаю. Помнишь тот раз, когда ты заходил в спальню, а я выходил и у меня рука нечаянно коснулась твоих трусов. За это мгновение я почувствовал теплоту твоей плоти, ее живость и увидел мгновенный стояк. Вся спальня ржала над твоими топорщащимися трусами. Мне всегда было и приятна эта реакция - хоть кого-то я возбуждаю, и противна одновременно.
- Хватит! За такие деньги ты на помойке сосать будешь у меня, - с насмешкой и иронией сказал я.
- Ладно, - сказал Чик, - и как мы это здесь в таком тесном пространстве развернемся? И вообще, давай - действуй. Я твой. Я не в курсах, как там у вас всё начинается.
- Окей. Я рад, что ты перестал ершиться, - сказал я и приблизил Петра к себе, положив руки ему на бедра.
Наши губы прикоснулись друг к другу. Чик, видно, решил немного проявить инициативу и первым просунул мне в рот свой зык. Я ответил ему тем же. Наши губы были плотно прижаты друг к другу. Языками мы ласкали друг друга. Телом я прижался к Петру, чувствуя жар его тела даже через ткань костюма.
Отстранившись от Петра, я сел на скамейку и усадил его себе на колени, спиной к себе. Чик сидел на моих коленях. Своим задом он чувствовал, какое напряжение у меня в брюках. Мой член упирался в него. Обе руки были на его бедрах. Постепенно левая рука начала, обводя бедро, дотягиваться до его паха. Сквозь его белые брюки я нащупал его яички, стал мять их, потом дошел до его еще не вставшего члена и начал массировать его.
Я его массировал, левой рукой держа его за бедро, то отталкивал его от себя, то приближая - тем самым совершая движения тазом. Чик терся собой о мой бугор. Через несколько минут таких фрикций я почувствовал, что Чик начал тихо постанывать. Его губы были приоткрыты, и из них вырывался тихий стон наслаждения. В моей руке уже был не висячий член, а полувозбуждённая сосиска. Я убрал руку от его штанов и начал медленно расстёгивать его рубашку.
С каждой пуговицей оголялся его прелестный торс, затем кубики живота и пупок. Я снял с него рубашку, сам костюм пока оставался на нем. Но его полы были раздвинуты. Чик по-прежнему сидел на моих коленях, терся об мой стояк, его спина была плотно прижата к моей груди. Руками я блуждал по его телу. Послюнявив пальцы, я начал массировать его соски, через некоторое время они набухли и приобрели ярко-красный цвет и разбухли от возбуждения.
Затем я расстегнул его ширинку и засунул руку туда. Я был удивлен тем, что он был без трусов. Он всегда их носил - но сейчас я сразу наткнулся на его член и пушистые яички. Член был выбрит. Я аккуратно достал его из штанов и медленно оголил головку. Чрез плечо Чика я наблюдал за своими действиями. Его головка была ярко-пунцового цвета, на самом конце ее уже висела капля смазки. Я закрыл головку, открыл ее, снова закрыл.
Я медленно дрочил его шланг, который всё больше и больше вставал. С первого мгновения, как только я коснулся его члена и вытащил из ширинки, Чик застонал сильнее. Ему было приятно чувствовать мои трепетные, нежные пальцы на своем достоинстве. Чувствовать, как чья-то рука сжимает его упругий ствол. Я не выдержал и, так и не достав своего малыша, застонав в ухо Петру, кончил себе в трусы. Чик почувствовал влажность под собой.
- Мудоёбина, - выкрикнул он, - бля, сам кончил, а я на взводе еще. Бля, так не пойдет.
Ему не понравилось, что мои руки, уже как плети, держали его член и не двигались. Я был просто опустошен полностью, и моё тело расслабилось. Чик минуту посидел на мне, затем резко встал. Его член стоял во всю. Яйца свисали из ширинки, и горделиво смотрел вверх его член. Головка была полностью открыта и напоминала собой головку гриба.
Чик взял свой член за основание и медленно ввел его в мой рот. Мои губы плотно обхватили его. Его головка, затем почти половина ствола медленно вплывали в мое жаркое теплое и влажное лоно. Чик застонал. Когда его ствол почти весь вошёл в меня, он начал медленно его выводить наружу. Я чувствовал, что Чик заведен очень сильно и был близок к жесткому сексу, но он действовал медленно, стараясь не причинить мне боли и сдерживаю свою агрессию от нахлынувшего кайфа. Языком я обводил его головку, ласкал его ствол, нежно покусывая его губами. Забирал в рот то одно, то другое яичко. Его член начал сокращаться. Я почувствовал это и убыстрил темп сосания, но Чик достал его.
- Нет. Не так быстро. Я хочу тебя.
Чик сбросил костюм на пол. Его тело было в совершенстве. Я расстегнул ему ремень и снял с него брюки - он полностью был обнажен и стоял передо мной, словно Аполлон. В окно ярко светило солнце, и своими лучами оно озарило Петра с ног до головы. Солнечные лучи падали на его член, и от их теплоты он продолжал дергаться вверх и вниз, медленно, словно дрожа.
Нам обоим хотелось ощущать себя единым целым. Чик снял с меня рубашку и костюм и тоже бросил на пол поверх своего. Я прикоснулся ладонью к пылающему жаром телу Петра. От его груди рука плавно скользнула по линии живота, прочувствовав каждый кубик его пресса. Поцелуи обжигали нас своей страстью. Чик, продолжая целовать меня, медленно расстегнул мои брюки, и они упали с меня на пол. Обеими руками он схватил мои ягодицы и, обхватив меня за талию, мял их.
Я снова начал возбуждаться. Мой член топорщил боксеры, которые были еще на мне. А я продолжал наслаждаться теплой и нежной кожей Петра, чувствуя каждый ее миллиметр, ни один ее участок не был мною забыт. Его член плотно был прижат к моему пупку, и я чувствовал его томление и жар, его пульсацию. Чик был жутко возбужден, но все равно сдерживал себя и старался как можно дольше растягивать наши ласки - чтоб дольше быть со мной на одной волне любви. Я отстранился от его губ и, нагнувшись, начал языком ласкать его соски, которые сразу набухли, а Чик застонал сильнее. Я нежно покусывал их.
Затем плавно передвигался всё ниже и ниже, оставляя за собой дорожку из поцелуев. Дойдя до пупка, я прошелся языком по его контуру, а затем язычком залез в его нутро. Чик изогнулся. Все это время он уже ласкал мою голову, перебирая мои волосы и целуя меня в макушку. Его глаза заслонила пелена блаженства и неги, губы были красными от поцелуев и крови, пульс и сердцебиение учащенными. Чик начал немного потеть от страсти, но запах его тела только больше пробуждал меня к действиям. Чик поднял меня и снова впился в мои губы. Затем я начал посасывать его мочку уха. Чик взял инициативу на себя, и теперь он продолжил исследовать мое тело языком и губами, целуя каждый миллиметр. Оказавшись наравне с моим бугром, он зубами стянул с меня плавки. Член, оказавшись на свободе, мигом встал, ударил Петра о подбородок.
- Бля, ну и отрастил себе елду. В меня такой гигант не влезет!
- Не преувеличивай - у тебя, я смотрю, сантиметров 20, а у меня всего 18.
- Да, зато твой толстенький такой, а мой просто длинный, - сказал Чик и вобрал его в рот.
- И флафхий сасой.
- Чего?
Чик вытащил его изо рта и сказал:
- И сладкий какой. Слаще чупа-чупса.
- Поверь, твой слаще и нежнее, несмотря на свою каменность.
снова взял мой член в рот. Руками он мял мои яички, поглаживал зад, разминая пальцем сфинктер. Я стонал и рукою ласкал свои соски. Чик тоже не дал мне кончить и, встав с колен, снова прижался ко мне. На этот раз наши члены были тесно прижаты друг к другу. На наших пупках сверкали капли смазки. Чик повернул меня к себе спиной и снова прижался. Мои булки ощущали его ствол. Спереди Чик ласкал меня руками. Губами ласкал мою шею и щеки.
Затем Чик взял свой член в руку и, направив его в мой зад, начал медленно, по миллиметру, входить в меня. Когда он уже полностью был внутри меня, Чик взял меня за бедра и начал двигать тазом, то входя, то выходя из меня. Мне было приятно чувствовать своим нутром его горячее и возбужденное естество, а Чику, естественно, чувствовать, как плотное кольцо сфинктера обхватывает его член.
Сначала мне было больно, но постепенно Петина нежность и медленность убрала боль, и взамен пришло блаженство. Мы оба тихо стонали. Его яйца стучали по моему заду, я чувствовал их и его лобок. Чик полностью входил в меня.
В раздевалке только и слышны были наши постанывания и его шлепания яиц и биение лобка о мой зад. Я сначала опирался о лавку, затем Чик поднял меня и, прижав к себе языком, ласкал мочку моего уха. Ухом я чувствовал жар его дыхания и слышал его стоны. Мы стояли. Стоя, он долбил меня, постепенно наращивая темп. Спереди руками Чик медленно дрочил мне.
Я чувствовал, как его тело начало дрожать, в висках сильно стучало, всё больше и чаще пробегали мурашки по его телу. Он сильнее прижал меня к себе, дыхание и стоны стали тембром выше и громче. Я чувствовал, что он вот-вот кончит. Но Чик, снова совладав с собой, резко вышел из меня и несколько минут просто стоял, отстранившись от меня, подождав, когда волна оргазма немного отхлынет.
Затем он сел на корточки и отсосал у меня. На этот раз он дал кончить в себя. Сперма потоком хлынула в его рот. Он, вобрав мой член в себя, ни на минуту его не отпустил, пока я полностью не был опустошен. Затем, взяв мой ствол в руку, языком он слизал с головки все остатки спермы. Но сам он так по-прежнему не кончил - он растягивал удовольствие своё. И снова и снова он имел меня - позволяя кончать себе в рот, но не кончая сам. Он имел меня в разных позах. То я скакал на его члене, сидя на его коленках, лицом к лицу, а он, запрокинув голову, двигал бедрами и дрочил мне, а я спускал ему на живот; то клал меня на скамью и ебал меня стоя; то мы ложились на пол, на свои костюмы, и он входил в меня, - короче, много чего было. Но в конце концов Чик сам решил остепениться и, дав мне член в рот, позволил себе кончить в меня.
Затем была пробежка по другую сторону баррикад - не он меня, а я его имел уже. За всё это время он не сказал ни слова. Только крики и стоны разносились вокруг. Ну потом мы остановились, и Чик мне признался. Я сидел на его коленях. Оба были еще голые, и он мне прошептал на ухо (как приятно чувствовать его теплое нежное дыхание):
- Это было супер! Не знаю - смотрел раз порно гейское - от него у меня отвращение. А на деле всё так классно. Даже лучше чем с девчонкой.
- А у тебя уже было?
- Да. Я просто скрывал от тебя - не хотел твоей ревности и твоих лишних страданий из-за этого. И вообще, на самом деле ты мне очень нравишься, просто я боялся первого раза, боялся осуждения общества. Слушай. Забудь про наши условия, я только прошу никому ничего не говорить - и всё. Денег мне не надо. Лучше почаще так развлекаться. И лучше не здесь, а где-нить на природе или в постельке.
- Ладно. Но насчет денег давай так условимся: начнем общий бюджет. Теперь не твои деньги и мои - а наши общие. Жить вместе пока ещё мы не сможем - сам понимаешь - твои и мои родители не готовы к этому удару пока, но хоть таким образом начнем общую семейную, скажем так, жизнь.
- Я согласен, мой котёнок!
- А щас позволь последний разок, Петюнь, тебя поиметь. А то я не могу так спокойно сидеть на тебе и чувствовать твоего малыша и вообще чувствовать соприкосновения наших тел, это так сильно и сразу возбуждает.
- Я не против, и пойдем уж на рынок, а то мы тут уже 40 минут торчим.
Чик лег на скамейку, я встал на колени, запрокинул его ноги себе на плечи и снова вошел в его тело. Через 5 минут мы оба уже были на грани, и тут дверь гардероба открывается. На пороге стояли наши одноклассники: Дима Билан, Денни Байсаров и Джесси Монтгомери - тоже гей, который 3 года снимался в американской известной гей порно студии. Милый блондинчик. Мы с Чиком обернулись. Достать член я не смог, так как открытие двери и наш с Петром оргазм произошел одновременно. Парни зашли прямо в момент наших одновременных выстрелов. Я кончил в Петра. А сам он выстрелил, и так сложилось, что его выстрел достал до трех парней. На их костюмы упали его капли спермы. Парни стояли с открытыми ртами, и несколько минут стояла тишина. Первым нарушил ее Чик:
- Ну, что ж, Андрей! Зато теперь молчать и скрывать не надо, - сказал он и начал натягивать на себя трусы, поправляя в них член.
Пацаны его остановили.
- И давно это у Вас? - Спросил Дима.
- Впервые.
- Вас там ищут. Думают, где Вы пропали со стаканами и тарелками, - сказал Денни и подошел ко мне и рукой начал мять мой опавший от нашего раскрытия члена.
- А мы уже идем, - сказал снова Чик и рукою потянулся к своим брюкам.
- Не надо торопиться - успеется. Наше молчание заслужить надо, пока мы Вас не сдали преподам или директору, - сказал Джесси и, расстегнув ширинку, достал свой член.
Остальные сделали то же самое. И подойдя к нам, парни начали своё действие. Из их ширинок свисали полувставшие члены, и нам с Чиком пришлось задержаться в раздевалке ещё на целый час. Почти все эти 2 часа наше действие освещало солнце. Нам не было холодно, нас ласкали его лучи, согревала наша страсть и тела друг друга.