- Я буду очень скучать по тебе, бэби. - Влажные и холодные губы облапали мои с требовательным кокетством. - Не хмурься, ты даже не заметишь, как пролетят эти четыре месяца. Жаль, конечно, что не удастся провести твой отпуск вместе. Но ты сам не захотел лететь со мной в Америку.
- Спасибо большое, за глаза хватило прошлого визита. - Я обнял любимого за шею, прижавшись всем телом. Народу, толпившемуся в Пулково, было абсолютно наплевать на происходящее. Тем более, разница в двадцать шесть лет, легко превращала любовные объятия в видимость родственных. - Не считай свою жену полной дурой, она давно обо всём догадалась. Просто её вполне устраивает такое положение вещей.
- Я никогда не считал Любу дурой. - Наивно приподнятые брови и блёклые глаза, выдававшие, что он весь уже там, у себя дома, никогда не умели обманывать. - Я говорил тебе, что она совершенно не понимает моей миссии, моего искусства, в отличие от тебя. Но мы прожили вместе больше тридцати пяти лет. То есть, стали неотъёмной частью друг друга. Бэби, я понимаю твоё желание быть со мной всегда, но это невозможно. Ты же знаешь. Кстати, не забудь, на Мосфильме очень ждут нашего сценария, позвони туда.
- Не забуду. И, прекрати называть меня бэби! Знаешь ведь, как это бесит.
- А как я должен тебя называть? Ты мой малыш, мой мальчик, мой бэби. Которого я люблю, как родного сына. А наши спектакли, это наши дети.
- Ничего, что у твоего малыша своих детей четверо, и самому тридцать третий годок пошёл? - Подобный разговор то и дело возникал между нами, не имея ни смысла, ни результатов, последние несколько лет. - Да и секс с родным сыном четыре-пять раз в сутки выглядит несколько своеобразным проявлением отеческой любви.
- Ну, я же не виноват, что тебе требуется так часто. - Он рассмеялся и погладил мою задницу. - Моя маленькая шлюшка. Ты там смотри, не флиртуй ни с кем в театре. Итак сплетен ходит более чем достаточно. Да и на попочку твою редкий не облизывается.
- В появлении слухов тоже я виноват? - Эти, то и дело вылетающие в процессе любви и совместной жизни "шлюшка, блядюжка, потаскушка", давно не трогали сознание. Сам виноват, бесконечное число раз давал зарок не трепать о прошлом с постоянными любовниками, и столько же раз его нарушал. Однако ни один человек из всех не обожал с такой въедливостью детальный разбор прошлого, как этот. Причём, как специально, выбирал самые нежные и красивые моменты. - Не ты ли, против моей воли, объявляешь всем и каждому, что я твой внебрачный сын? Хотя люди просекают наши отношения на счёт раз. И не ты ли на каждом банкете или посиделках в любой компании, стоит попасть в рот спиртному, лапаешь и облизываешь меня при всех?
- Не могу удержаться. - Он крепко подхватил меня под ягодицы обеими руками и вновь длинно поцеловал в губы. - Ты же знаешь, какой ты сладкий. Я люблю тебя, малыш.
- Я тебя тоже очень люблю. Приезжай быстрее. - Потершись напоследок щекой о его морщины, я опустил руки.
- Ночуй дома, буду звонить и проверять. - Он улыбнулся, окрашивая гадость в цвета шутки, и прошёл на посадку. Шаркающая походка, но спина прямая, плечи развёрнуты, пусть одно заметно выше другого, седые волосы и небольшая лысинка. В глазах защипало. Даже пришлось их выпучить, что бы, оглянувшись, он не заметил ни малейшего намёка на слёзы. Н-да. Милая гримаса судьбы, заставившая Мессалину изображать Пенелопу при престарелом Одиссее.
Сколько же раз за это время мы расставались на месяц, два, три? И сколько же раз, я говорил себе, что это расставание последнее? Хватит терпеть потребительское отношение к себе. Хватит позволять обманывать и, чего уж там, обирать себя. Хватит! Но что тогда делать с любовью? С желанием быть рядом только с ним, несмотря на изобилие других вариантов? Поняв, что любимый бессовестно мне изменяет, даже не пытаясь скрывать это, я проглотил пилюлю и дал себе полную свободу действий. Нет, около двух лет он был единственным светом в окошке, без каких либо вариантов в помыслах и фантазиях. Но, простите, откровенные следы в нашей кровати, находимые иногда по утрам, когда я возвращался с работы в ночном клубе, его развесёлые рассказы о поездках без меня в другие города и три заражения триппером способны убить любую верность. Однако многочисленные романы и романчики, развивавшиеся параллельно, тут же испуганно замерзали, стоило ему появиться вновь.
Посадка давно закончилась, пора выходить на улицу, чтобы проводить взглядом взлетающий самолёт. Начав воспринимать окружающее, я заметил усиленное подмигивание симпатичного таможенника. Что-то морда подозрительно знакома? Ну, да, Олег кажется. Кувыркались как-то две ночи в компании двоих же официантов. Не, благодарю покорно, у него не член, а рог от носорога. Острый в головке, но толстенный в основании. Да и манера поведения в кровати нечто среднее между голодным крабом и озабоченным кроликом. Хотя, парнишка весёлый и в общении достаточно простой. Равнодушно скользнув взглядом выше головы парня в форме, я вышел из аэропорта. Почему провожать всегда намного больнее и горше, чем уезжать самому?
В метро грустные мысли об одиночестве незаметно уступили место насущным проблемам. Достаточно ли дома мяса для моего любимого зверя, как уговорить маму приютить Нильса на время отъезда, и куда же мне, бедному крестьянину, в конце концов, податься летом? Нильс появился в моей жизни года полтора назад. Удивительный, родной, умный, ласковый, всё понимающий, но жестокий и злющий одновременно. Да все в мире эпитеты не могут описать, связывавшие нас нити эмоций и чувств!
Питерский "Мюзик-холл", где я тогда работал, находится рядом с зоопарком. Естественно, погулять среди животных в перерывах между репетициями и спектаклями, стало для меня своеобразным ритуалом. Уж не знаю, кто на небе заставил задержаться в тот раз возле клетки с лесными кошками. Но, жуя какую-то дрянь, я стал вслушиваться в разговор служителей, толпившихся рядом. Ничего интересного, какая-то там кошка родила от кого-то не того, или не в то время. Котят двое. Но, если один остаётся жить, другого, за ненадобностью, усыпят или утопят. Подумаешь. И тут я увидел на дереве в клетке серый комочек с хвостиком-морковкой. Наши глаза встретились... Чёрт! Я не помню, что там напористо нёс, что вытворял и какие деньги заплатил. Но в этот же вечер зверёныш поселился в моей квартире с такой же свободой, с какой с одного взгляда поселился в моём сердце. Оценивая прошлое, могу признаться с чистой совестью, что только любовь этого дикого зверя поддерживала мой интерес к жизни долгий период, когда я считал, что уже никогда не смогу полюбить человека. Всех остальных людей Нильс либо мрачно терпел, либо тихо ненавидел. Даже маму, бравшую на себя заботу о нём на время моего отсутствия, несколько раз здорово кусал и царапал. Забавно было наблюдать наши прогулки или поездки на дачу. Немного не доставая в холке до моего колена, зверюга не нуждался в поводке. Достаточно было произнести его имя одними губами, прибавив просьбу. Именно просьбу, а не приказ, какие отдают вышколенным собакам. Но люди отчего-то нервничали, обходя нас десятой дорогой, и освобождая места в электричке. Когда это удавалось, котяра спал рядом с моей головой.
Не понадеявшись на собственную память, я вышел возле рынка, прикупил для любимца свежей говядинки, печёнки и сердца, подумал, и добавил в сумку бутылку коньяку. Недавнее открытие, что преспокойно могу надираться в одно рыло, удивляло, но не беспокоило. Всё же никто не умеет с такой любовью и таким достоинством встречать, как это делал Нильс. Мы поужинали, расположились на кухне, распахнув окно настежь, и предались каждый своим воспоминаниям.
С улетевшим любимым нас свели более чем тривиальные обстоятельства. Моя танцевальная карьера катилась к закату, сурово вставал вопрос о дальнейшей жизни. Гастроли по Европе с небольшими коллективами осточертели, да и приносили только доход, не давая никакой уверенности в дне завтрашнем. Ещё несколько лет, и пора выходить на балетную пенсию. Ставить танцы я начал давно, но для официальных организаций требовался диплом хореографа. Пришлось поступить в консерваторию. Ну, не соваться же мне в эту ёбаную помойку Питерский институт культуры? Вот уж во истину, жопяная дыра, каковой и осталась до сих пор.
Недостаток денег вполне компенсировали несколько постоянных клиентов, посещаемых не так уж и часто, что бы утомлять своим существованием. Не знаю почему, имея возможность трахаться с любым сахарным мальчиком, эти богатые люди предпочитали моё общество. Спрашивать как-то не было нужды, а они сами не объясняли. Видимо, большую роль всё-таки играло некое подобие дружбы, возникнувшей между нами помимо секса. А, может быть, моё равнодушие к дополнительным подаркам, обязательным при общении клиентов с более молодыми проститутками. Вот уж во что никогда не поверю, так это в россказни про "изысканное мастерство и уникальные способности", которым наградила меня молва. Попавшись на эту удочку, некоторые из молодых коллег по цеху брали у меня уроки. За плату, разумеется. И ведь я ничего не скрывал, честно делился всем, что умею и понимаю. Только, люди, как всегда, видят и хватают лишь желаемое. А секрет проще пареной репы. Я никогда не играл и не изображал чувств. Просто жил ими на всю отпущенную дурь. Не важно, час, сутки, неделю, месяц. Что может отвращать больше, чем фальшь в отношениях? Даже если эти отношения куплены. Так что, цитируя Анну Павлову из одноимённого кино, "Девочки, фуэте, это только ноги! Без вашей души, они мертвы, как любая механика!", я, несмотря на возраст, продолжал возглавлять список дорогих игрушек для сексуальных забав.
тёплые отношения связывали меня с крупным торговым воротилой, страдающим астмой. По его просьбе, для каких-то там дел, мы порой устраивали оргии на роскошной даче. Ну, и под некоторых известных личностей тоже ложиться приходилось. Фигня какая. Взаимное доверие окрепло после здорово напугавшего нас случая на той же даче. Вернувшись из очередной командировки в Финляндию, мой друг возжелал несколько ночей безумной любви только вдвоём. Впопыхах, он не проверил, достаточный ли запас лекарств от его астмы мы захватили. Секс между нами всегда проходил по одной схеме, вызывая в памяти статьи о рутинности супружеской жизни в женских журналах. После продолжительных поцелуев, объятий и взаимного раздевания, дружочек предпочитал кончить мне в рот стоя, а затем колыхаться дохлым китом в пассивной роли самое максимальное время.
В первый наш раз меня позабавило нависающее над чахлым краником объёмное пузо. Дело было на улице осенью. Мы шли к его дому какими-то козьими тропками, и пристроились возле трансформаторной будки. Рассмеявшись и заявив, что не могу дотянуться губами до его члена сидя на корточках, я попробовал приподнять волосатый шар обеими руками, на манер Атланта. Тщетно. Клиент дёрнулся, пузо вырвалось, хорошенько припечатав меня по голове, и опрокинуло наземь. Чего терять, ведь брюки уже были испачканы? Так и произошёл наш первый миньет, он, стоя с распахнутым светлым плащом возле стены, и я, сидящий на жопе чуть ли не в собачьем дерьме.
Так вот, в тот знаменательный раз на даче, после исполнения обязательной партии на кожаной флейте, я необдуманно позволил себе разыграться. Что скрывать, действительно рад был видеть этого мужичка. Так что, когда он начал подо мной синеть и задыхаться, причём, в момент моего подъезда к финишу, осознать и остановиться удалось не сразу. Короче, полёты по даче со стоячим членом, лупцевание по щекам бессознательное тело, макание его ног в кипяток и надсадное искусственное дыхание, разогнало все эмоции и желания. Я откровенно пересрался, живо воображая собственное объяснение с ментами над хладным трупом. И что, по-вашему, заявил оживший астматик? Лучше тебя нет никого, хочу ещё, давай продолжим! Вот уж хрен тебе, золотая рыбка. Мы поругались. Не рискнув оставить больного человека одного, я оставался с ним на даче до последнего мгновения. Спустя неделю он позвонил, извинился и поблагодарил за спасение жизни. Однако, как кажется, решил отомстить за отказ в сексе в тот раз.
Питер посетила старейшая из танцующих звёзд. Мой торговый спонсор, заплатил вперёд за исполнение любых капризов своего кумира. Ах, вот от кого мы переняли милую манеру трахаться стоя! Это было даже интересно. Звезда сидел в кресле директора концертного зала "Октябрьский" благосклонно созерцая мой танец с полным обнажением. Мой друг, улыбаясь с видом владельца редкого бриллианта, подобострастно пристроился рядом.
- Денисочка, - звезда расстегнула брюки, вываливая приличных размеров член в старческих пигментных пятнах. - От твоего танца даже моя маленькая писечка приподнялась. Подойди, поцелуй её.
Когда обрезанная писечка нехилого калибра обрела редкую и для молодёжи твёрдость, меня подняли с колен и поцеловали в лоб. Запомнившиеся с детства удивительно выразительные глаза непревзойдённого танцовщика, с холодным превосходством хозяина вселенной разглядывали меня.
- Где ты был всю мою жизнь? Я сделаю тебя великим артистом.
- А ведь мы с вами уже знакомы. - Наивно улыбнувшись, пролепетал я, ни капельки не сомневаясь, что этот человек ненавидит и презирает всех, кроме себя. - Я служил на Северном флоте, а вы как раз туда приезжали с концертами. Вы ещё одного моего знакомого с собой увезли в Москву. Он тоже танцевал.
- Северный флот? - Мужчина отстранил меня и встал, продолжая крепко держать за плечи. - Что-то припоминаю. Денис Фёдоров?
- Фролов. - Я прикусил губу, сдерживая смех. Мой друг что, не информировал этого индюка, сколько мне лет, и сколько я стою? Не знаю, как там, на счёт величия, а в артисты мы уже, слава Богу, протиснулись без помощи собственного зада. Впрочем, если клиенту нравиться убогий набор словесной туфты и пудра для наивных мозгов, это его личные проблемы. - Мы с вами даже немного побеседовали на банкете для командования тогда.
- Я тебя помню. - Он прижал меня к себе, втянул носом запах волос и снова отстранил, что-то выискивая в кармане давно не модного пиджака. Н-да, старый ты звездун, любишь пускать пыль в глаза, хоть бы внешне этой пыли соответствовал. Ты же нищ, как облезлая крыса. И если бы не твои богатые друзья. - Твоего друга не помню, он недолго со мной проработал, а тебя, - он достал объёмистое портмоне, начав копаться в нём длинными крепкими пальцами. - Тебя ношу у самого сердца. Забрал у него твою фотографию. Вот.
Я чуть не упал. Фотография действительно была моей, снятой именно на флоте. Тот танцовщик попросил сфотографироваться для него на память голым, что было сделано и забыто. И вот теперь, спустя более десяти лет, обслуживая за деньги неповторимый идеал своего детства и юности, довелось встретиться с собой же двадцатилетним. У меня нет этой фотографии, да и не видел я её никогда раньше! На мраморной скамье Североморской бани, в полный рост, приняв позу пресыщенного патриция, возлежал офигенный парень с лёгкой порочной улыбкой и многообещающим взглядом. Это я был вот таким?! Пхе, ну, тогда понятно, почему никто не отказывал.
- Денька, да ведь это действительно ты! - Мой друг разглядывал фото с удивлением не меньше моего. - А мне можно будет сделать с неё копию?
- Нет. - Отрезала звезда. - Он только мой. Знал бы ты, жирный, сколько раз я дрочил, мечтая встретить такого парня? А, тебе не понять. Ты же только деньги любишь.
Почему-то последние слова кумира разозлили меня. Да и кто он такой, чтоб обижать моего друга? Оплачивающего его забавы, кстати.
- Значит рано или поздно всем мечтам суждено сбываться. - Взяв кончиками пальцев ничуть не опавший во время разговора член всемирной знаменитости, я пощекотал ногтями его живот, а затем мошонку. Улыбки и какая-то дешёвая игра глазами мне показались неуместными. Проведя ресницами по губам звезды, он был выше ростом, я направился к столу у окна, опёрся на него вытянутыми руками и расставил ноги. - Я готов.
В "Октябрьском" шёл сборный концерт кумиров прошлых лет, за окном директорского кабинета спокойно существовал любимый Питер, меня размашисто наяривал великий танцовщик, а на душе было пусто и тихо, как ночью в склепе. Было бы глупой ложью заявить, что этот мужчина, разменявший седьмой десяток, был средненьким в сексе. Долго, технично, ощутимо и сильно. Если кому-то нравиться быть куклой. Моя задача в тот момент была простой, не реагировать, терпеть и следить, чтобы стол не колотился о подоконник. Проводив звезду до гостевой ложи, я уехал домой.
следующий день телефон начал разрываться чуть ли не в семь утра. Высокий гость посещал разные организации, якобы организовывая в Питере школу танца своего имени. Помилуйте, кому это нужно? И потом, не в моих правилах отыгрывать свиту человека, даже очень талантливого и известного, если он не считает за людей всех, кого видит рядом. Хочешь ебаться, плати деньги, а на поклонение не рассчитывай, урод. Достаточно того, что ты измазал говном мои детские мечты. Я ведь искренне верил, что великий артист не может быть мелкой и дрянной личностью. О, ещё как может. Сердито бросив в трубку, что буду в гостинице не раньше шести вечера, я провалялся весь день в постели. Толпы народа в большом номере, жена звезды, какие-то люди, то и дело обсуждавшие неинтересные мне дела, мой торговый пупсик, тихо шепнувший, что кумир собирается забрать меня в Москву. Ага. Растопырься, столица, сейчас я ломанусь. Только гудок подмою и свисток накрашу. Ждитя-а-а!
- Дениска, а если нам с тобой пожениться? - Кумир ляпнул это громко, заткнув гул собравшихся. - Поедем куда-нибудь в Европу и распишемся.
- Подаришь свою папаху, может и соглашусь. - Я начинал злиться.
- Перебьёшься. - Он подсел ко мне рядом и легонько дунул в ухо. - Хочешь, познакомлю тебя с американцем? Если будешь умницей, он для тебя много может сделать.
- А ты уже сделал всё, что мог? Как-то быстро ты от меня отказываешься. Боишься, что не по зубам орешек? - Хорошая вещь тренированное ебало. Даже неприкрытое хамство можно превратить в пламенный призыв. Он среагировал с молодой прытью, облапил меня и кивнул на закрытые двери.
- Пойдём, побеседуем. Американец с нами пойдёт.
В этот раз обошлось без танцев и миньетов. Американский гость, удивительно чисто говоривший по-русски, играл на рояле и тихо пел что-то, как он выразился, из своей последней оперы. Я опирался на рояль, разглядывая стену, кумир работал сзади с размеренностью механизма и прытью молодого жеребца.
- Юлий, мы тебя не смущаем? - Какое лицемерие. Пхе, да ты просто тащишься, ишак облезлый, когда кто угодно становится свидетелем твоего превосходства. О, воистину великое свершение, отодрать стоячком элитную шлюху. Не отвлекайся, как говорят музыканты, время - деньги. Я пару раз сдавил звёздный хер анусом. - Почему так раньше не делал? Давай ещё, мне понравилось.
- Не получится, это рефлексы. - Повернув голову, я внимательно рассматривал сидящего за роялем. Ничего необычного, простоватое лицо, лживые глазки, передние зубы немного вовнутрь, как у местечковых евреев. Странно, редкое имя моего младшего сына. Который, кстати, тоже наполовину еврей. - Вы хорошо играете, мне нравится.
- Спасибо. - Он покраснел и опустил глаза на какое-то мгновение. - Не переживай, мы, американцы, свободная нация, так что, нет проблем.
- У некоторых проблемы есть. - Мне надоело. Резко подпрыгнув на носочках, я сорвался с члена и развернулся. - Что-то больно сегодня. Не забывай, какой он у тебя большой.
- Я не кончил! - Ого. Кажется, кто-то собрался качать права? Забавно.
- Кончишь в другой раз, попозже. - Проверено, привыкшие повелевать пасуют перед властным и непреклонным тоном. И члены у них от этого как-то быстро падают.
- Чёрт с тобой. - Кумир застегнул брюки. - Никуда не уходи, поедешь с нами.
Нелепый банкет в огромной квартире на Ваське, куча народу, море водки. Американец, недолго прижимавшийся бедром, но, после третьей рюмки запустивший ладонь в мои трусы сзади. Хамское обращение шёпотом "эй ты, блядь" от хозяйки, заработавшей смертельного врага. Проводы кумира на вокзал, и новая просьба друга, сунувшего солидную пачку купюр в мою ладонь.
- Бери своего американца и увози на ту квартиру в гавани. Вот ключи.
- Почему так много? - Плюнув на всех, я пересчитал деньги.
- За три ночи, он только пассивный.
- Ты нанялся моим сутенёром?
- Дурачок, - приятель ласково погладил меня по голове. - Я же понимаю, не будь денег, не было бы и тебя. А этот, - он кивнул головой в сторону американца, - нужен очень большим людям. - Он вздохнул и как-то робко коснулся моей щеки губами. - Была бы моя воля, никуда бы тебя от себя не отпускал.
- Не ври, зайка. - Я обнял друга за шею и поцеловал в губы. - Вся ваша компашка просто развлекается, передавая блядей из рук в руки. Просто у меня хватило наглости назвать цену сразу. Да не хлопай ты так обиженно ресницами, я искренне к тебе привязан. Не веришь? Отработаю американское чудо, приеду в гости. Бесплатно. Фирма угощает.
Он не ответил, но маленькая слезинка, скатившаяся из уголка глаза на рыхлую щёку, не осталась мной незамеченной. И ведь приехал бы. Честное слово. Но, жизнь повернула так, что мы с этим другом больше никогда не встречались. Спустя несколько лет, только я и его родная сестра, прибывшая из Сочи, провожали, в общем-то, неплохого мужика в последний путь в малом зале Питерского крематория. Оба плакали совершенно искренне, она от счастья, получив неожиданное наследство, я о тщете всего сущего. Да и сосущего, если быть уж до конца откровенным.
Первая ночь с будущим возлюбленным больше походила на возню пьяных тараканов. Поймав такси, мы прихватили по дороге литр водки и какую-то снедь на закусь и утро, тискались на заднем сидении, словно два старшеклассника, решивших покончить с девственностью, что-то лопотали на смеси русского и английского, не понимая, и перебивая друг друга. В общем, выглядели полными идиотами. Совершенно не помню прелюдии и раздевания, зато в память чётко врезался мой стоящий член, наотрез отказывавшийся кончать по причине неумеренных возлияний, и резво скачущий на нём американец. Неплохое тело для его возраста. Юлий соврал тогда, что старше всего на шестнадцать лет. А мне было не всё равно? Как мы обрубились тоже начисто вылетело из памяти. Зато утро запомнилось в мельчайших деталях.
- Что вчера было? - Смущённо улыбаясь, американец вышел из душа.
- Ничего особенного. - Я прикурил. - У тебя ничего не болит?
- Голова немного. Не надо было разные сорта водки мешать. Я открою окно? Не люблю табачный дым. - Напротив, довольно близко располагалось здание-близнец, общага иностранных студентов. - В России есть негры?
- Да, разводим небольшими партиями для опытов. - Приподнявшись на кровати, я увидел несколько раскрытых настежь окон и представителей многих народов, торчавших там голыми по пояс. - Зачем они загорают?
- А оттуда нас не могут фотографировать? - Странный товарищ отпрянул от окна и присел к столу, декорированному остатками вчерашнего буйства.
- Например, кто? - Скинув одеяло, я с удовольствием отдал тело прохладному дыханию залива. Обычная линялая поеботина. Сейчас он начнёт делать вид, что трах случился без его участия, что во всём виноваты водка и моя развратная натура, что он непробиваемый гетеросексуал и даже не изменяет жене. Нет, милый, так не годится. Оплачено три ночи, значит, три ночи будут отработаны. Даже если мне придутся тебя связать или оглушить ударом кулака по кумполу. - Выпить не хочешь? Голова сразу пройдёт.
- Например, спецслужбы. - Его глаза юлили по углам комнаты. - Тебя ведь могли специально подослать, что бы меня скомпрометировать.
- С каких это пор спецслужбы интересуются композиторами? - Встав на ковёр, я подошёл к нему вплотную. - Не хочешь ещё немного поваляться в постели?
- Мне пора идти. - Он деланно захихикал. - Если между нами что-то и было ночью, поверь, я ничего не помню.
- Ты впервые с мужчиной? - Я присел на корточки, заглядывая снизу ему в лицо.
- Конечно, впервые. - Он всё-таки налил и выпил. Мне даже не предложил.
- Тогда ты редчайший случай в медицине. - Я поднялся, взял его за руки, вынуждая встать рядом и посмотреть на мою серьёзную мину. - Впервые в мировой истории в чей-то зад слёту проваливаются оба яйца при дефлорации.
заржали и повалились на кровать. День, ночь, день, ночь, утро. Мне давно не было так хорошо и легко с малознакомым мужчиной. Причём, его тело понравилось полностью и сразу. Некоторые вещи, например, те же ласки ануса и промежности языком я никогда не использовал с клиентами даже за деньги. Ещё чего. А тут все внутренние запреты и табу улетучились без всяких усилий. Крепкие ноги, хорошо подкачанная грудь, круглые ягодицы. Пусть не юношески упругие, но и не рыхлый кисель, как у многих знакомых. Я не особенно люблю, когда мне делают миньет. Привередлив зело в этом вопросе, что поделаешь, каюсь. А тут получил массу удовольствия, разрешая ласкать ртом, сколько партнёр захочет. Я бы ему тогда всё позволил не столько по обязанности, сколько из-за симпатии. Если бы у него хоть что-то встало. Увы, национальный праздник его солдатика в моей грешной дырке случится ещё не скоро. Но никакого разочарования, от этого ни он, ни я не испытывали. Тепло распрощавшись на площади Труда, мы расстались до неопределённых времён. Домой, в Америку, новый знакомый улетал на следующий день из Москвы. Всё было замечательно, особенно шпроты. Всем спасибо.
Он позвонил через два дня. В пять утра. Звонил через день, рассказывая, как скучает и как теребит свой член, разговаривая со мной, звонил пьяный, звонил трезвый. И приехал в Питер, спустя полтора месяца, заключив с одним из театров не особо выгодный контракт. Когда мы провели первую ночь в моей квартире, и он уснул, я долго курил на кухне, пытаясь убедить себя в ошибочности ощущений, что безумно люблю женатого мужика, на много лет себя старше, гражданина далёкой страны за океаном, и вообще, это чёрт знает что. Так и не смокнув глаз, утром взял записную книжку, обзвонил всех клиентов, попрощался и попросил вычеркнуть мой телефон навсегда.
Разумеется, глупо скрывать, что самые свои вздорные и спонтанные поступки я очень хорошо взвешиваю. Образовавшуюся финансовую дыру, на первое время пришлось прикрыть работой технолога в частной фирме по очистке воды. Днём я обслуживал установки на винном и молокозаводах, вечером танцевал в ресторанах и клубах, а ночами принадлежал любимому. И был абсолютно счастлив.
Как-то в выходной я впервые рискнул прочитать Юлию свои стихи. Писал их для себя лет с пятнадцати, искренне считая это графоманией. Никогда никому не показывал несколько заветных тетрадей, боясь вежливой похвалы или невежливого смеха. Любимый неожиданно завёлся. Мы проговорили целую ночь, и ему удалось убедить меня попробовать написать нечто серьёзное. Оказывается, как композитор, он давно искал автора, соответствующего ему по духу. Если человеку, которого любишь что-то нужно, разве так трудно это сделать? В его архиве давно пылилась партитура невостребованного балета по мотивам сказки о Белоснежке. Каких-то две ночи, и пьеса со словами песен готова. Господи, как я трясся, отдавая ему машинописные листы. Кстати, до сих пор, слушая любой собственный текст из театрального зала, считаю его несусветной глупостью. Но пьесу поставили. И достаточно быстро.
Как было не поверить Юлию, что настоящая любовь порождает чудеса? Подвернулся неплохой контракт на работу в Москве. Вместе мы поставили несколько спектаклей, продав их в Канаду. Именно благодаря любимому, я стал не только членом союза писателей, но и получил звание заслуженного артиста, сделав четыре одноактных балета в одном из Московских же государственных театров. Смешной случай произошёл в одном небольшом городке, где, за навороченные левой ногой и с ужасного бодуна псевдонародные пляски, меня чуть не сделали народным артистом Удмуртии. Протрезвев, отказался наотрез. Итак, в глазах любого профессионала, та моя постановка, может попасть только в разряд "кошмары и гримасы пьющего хореографа". Безусловно, не отрицая собственных способностей, я благодарен Юлию, что его связи открыли двери многих ведущих театров страны. А уж знакомства с людьми, давно ставшими легендой в мире искусства, требуют отдельного рассказа. Но речь не об этом.
Розовые очки совсем не мой фасон. Никогда их не носил, и примерять не буду. Видимо потому, что карьера меня нисколько не интересовала, все начинания удавались с невероятной лёгкостью. Я его любил. И делал всё, что бы ему не требовалось. До нашей встречи ни одно музыкальное произведение Юлия не было принято к постановке. А с текстами, они вполне пришлись ко двору. Двенадцать мюзиклов по моим пьесам, переведенным на английский и французский языки, он зарегистрировал в Америке на своё имя. Ну, и что? Если любимому так нужны деньги, мне не трудно их для него заработать. Тем более что нет ничего легче, чем писать сценарии, пьесы и оперетты. Сел и написал, делов-то куча. Конечно, он не имеет права тратить в России много, жена может потребовать отчёт. А мне отчитываться не перед кем. Значит отдых в Греции, в Крыму и другие поездки, в том числе и его одного в Париж на пять дней по непонятным делам, оплачу я. Так же естественно, было брать на себя все расходы на нашу жизнь здесь. Удивительно, что, не ограничивая особо наши траты, мне ещё хватало на алименты и подарки собственным детям. Да и откладывать немного удавалось.
Нильс Юлия ненавидел всеми фибрами души, рвал когтями его вещи, как-то особенно вонюче ссал в его обувь, и уж конечно, не упускал случая вцепиться зубами в тело моего любовника. Тот платил зверю такой же ненавистью, поминутно сообщая, как он ненавидит кошек, и какая прелесть, и умница его персиковый пудель. Мерзотная невоспитанная собачонка, надо сказать, получила от меня парочку хороших пинков и затрещин при близком знакомстве в Нью-Йорке. А за котика моего, невинно обруганного получай, говнюк, гранату! С женой любовника общались мало. Эта американская леди Кишинёвского разлива отчего-то вздумала при мне разговаривать только по-английски.
- Люба, а вас никто не просвещал, что некрасиво беседовать на непонятном языке в присутствии человека, этот язык не понимающего? Кстати, не позорились бы, больше двадцати лет живёте в Америке, а язык так и не выучили.
Проглотила. А что ей оставалась делать? Она полностью зависела от мужа материально.
В недели ожиданий, когда любимый улетал на неизвестный срок за океан. Или коротая в одиночестве все праздники, жестокий удел всех любовников и любовниц женатых мужчин, я рассказывал Нильсу, что на Юлия не надо сердиться. Он вырос, окружённый заботой трёх старших сестёр и матери, привыкший вообще не считаться с потребностями или желаниями других, даже женился, потому что Люба была ему очень удобна в тот момент. Он никогда никого не любил до нашей встречи. Не думал, что такое чувство не просто существует, а является главной силой вселенной. И потребности в любви не испытывал никогда. За что мстительные боги покарали его любовью почти под занавес. Вот и выходит это светлое чувство у него как-то уродливо и кособоко.
Но, самое главное, именно тогда, я впервые начал писать прозу. Для себя, разумеется. Так родились В интернетном варианте они здорово переработаны. Но создавались именно тогда. Уже за одно это, надо сказать спасибо той любви.
Познакомившись с Юлием в первый раз, мама позволила себе лишь лёгкую презрительную тень во взгляде, обращённом ко мне. Мол, ну, поиграй в это безобразие, пока оно тебя развлекает. Хотя, конечно, дерьмо ты повесил себе на шею ещё то. А наедине лишь попросила максимально ограничить её общение с этим человеком. Не устаю восхищаться её чутью и выдержке. Ведь даже при наших серьёзных размолвках с любимым, когда я бил ему морду и выгонял к ебене матери навсегда, мама никак не комментировала события. Зато сейчас, одно упоминание его имени вызывает шквал сарказма, перемешанного с неприкрытой ненавистью.
- Нильс, говорят, любовь бессмертна, - положив локти на кухонный стол, я разговаривал со своим зверем, занимавшим вторую половину этого стола. В коньячной бутылке плескалось приблизительно ещё дозы две, и назревал вопрос, сходить за добавкой, или махнуть в клуб, так сказать, пообщаться с народом. - Согласен. Сама по себе она такая и есть. Но это не значит, что её нельзя убить. Как думаешь?
Дикий кот фыркнул и потянулся носом к стакану, из которого я хлебал коньяк. Он любил иногда лизнуть грамм пятьдесят со мной за компанию. Именно коньяка, водку не терпел.
- На. - Подождав, когда верный друг вылакает свою порцию, я выплеснул из бутылки остатки. - Блядь, как быстро заканчивается всё хорошее. Так вот. У меня такое ощущение, что Юлий. Не шипеть! - Поймав толстую лапу, я поцеловал подушечку и уткнулся носом в мех под пальцами. Нильс медленно выпустил когти, бережно касаясь ими моего лица. Знакомые жутко пугались, когда он так делал. Глупости, мой котик позволяет мне даже пальцы себе в пасть запихивать. Если злится, начинает рычать, но ни разу за всю жизнь не оцарапал и не укусил. - Повторяю, так вот, Юлий потихонечку убивает мою любовь к нему. Зачем? Кстати, ты не будешь против, если утром я кого-нибудь приведу?
Кошак потянулся, легко соскочил со стола на пол и удалился в комнату. Что ж, это можно расценивать, как "а мне похуй, лишь бы не этот лживый козёл".
- Ну, раз вопрос поставлен таким образом, не будем изображать вдову на могиле мужа. Сколько там времени? Отлично, на Моховую вполне успеваю. Чёрт, сигарет маловато, придётся купить по дороге. Не скучай, братишка, утром буду.
подниматься настроение прихлопнула встреча перед самым клубом. Серёжка охранник целовался у самых ворот со своей женой.
- Привет. - Я застыл, засунув руки в карманы. - Серёга, народу много? Ха-арошенькие есть? А то я в другое место поеду.
- Привет, Денечка. - Он повернул голову. - Ты, как всегда, самый уже хорошенький. Как не увижу тебя, постоянно кривой. Так ведь и спиться недолго.
- Какой неумный вывод. Твои сведения лишь указывают на то, что мы слишком редко видимся. Так что там с народом?
- Не толпа, но ничего, есть и симпатичные. Кстати, познакомься с моей супругой.
- А мы знакомы, здравствуй, Денис. - Невероятно красивая Ксюшина головка, появилась из-за плеча супруга.
Мы действительно давно познакомились по её инициативе. Почти сразу, как он перестал быть моим и сделался её. Удивительная девчонка, умная, внешность не хуже любой модели и любит этого дурака. Хм, а кто его не любит или не любил? Я что ли? Ну, уж хотели и хотят все, это факт. Интересно, чем он там думал, предлагая мне иногда спать с ними в супружеской постели? Ну, был у нас эксперимент, когда жили втроём с одной девахой. Не помню, рассказывал ли я об этом эпизоде во "Время проходит". Кончилось, как и следовало ожидать, печально. Ленка выставила моего парня, заявив, что он здесь лишний. Это полбеды, а вот её заявление, что Серёженька всего лишь бледная моя копия, парня здорово тогда задело. Однако всё происходящее к лучшему. Останься он тогда, появилась ли бы в его жизни удивительная Ксюшенька, и родилась ли бы милая дочурка? Вот у меня бы точно, многих людей, проблем и событий не было бы.
- Да? Когда это вы успели? - Обожаю наблюдать, как Серёжка сердится.
- А вот тогда. - Я вновь повеселел. - Не рассказывай ему ничего, Ксюха, пусть и у нас будут свои маленькие тайны. Рад был вас видеть обоих вместе.
И чувствуя спиной взгляды красивой пары, я направился прямиком ко второму способу издевательства над собственной судьбой.