Подкатегория: без секса
Ну вот и всё, это конец. Скоро угарный газ, этот кровяной яд, сделает своё дело, и из-за пожара одним парнем на свете станет меньше. Но мне нечего терять, я и так уже потерял самое дорогое, что у меня было, так что я ни о чём не жалею. Маму с тётей только жаль, плакать они будут очень сильно. А друзья... Был ли у меня хоть один настоящий друг за всю мою короткую жизнь? Наверное, всё же нет. Хотя теперь это не важно. Теперь уже ничего не важно.
Я снова кашляю и закрываю глаза. За несколько секунд передо мной, как в калейдоскопе, сменяя друг друга, проходят картины всей моей жизни. Особенно ярко вижу последний месяц, начиная с того момента, как я познакомился с Муратом. Последний месяц последней осени.
1.
Смуглый казахский паренёк с удивительно добрыми, чуть грустными глазами и неповторимым, немного хрипловатым голосом, он появился в моей жизни около месяца назад. Да нет, скорее не появился, а ворвался в мою двадцать пятую осень, как ураган, из тех, что в сухую летнюю погоду часто проносятся над степью, принося с собой пыльную бурю, сметающую всё на своём пути. Внутри меня и впрямь разразилась буря, когда я, в прямом смысле этого слова, врезался в него в небольшом кафе в центре города как раз в тот момент, когда он шёл к своему столику с подносом в руках, который в результате нашего столкновения тут же оказался на полу. Посетители разом повернулись в нашу сторону, услышав звук разбивающейся посуды, а официантка закричала:
- Ну вот, опять посуду разбили! Сколько уже можно! Молодой человек, вам придётся заплатить, иначе я полицию вызову!
Парень вздрогнул и виновато посмотрел на неё.
- У меня нет денег. Вот, только на дорогу осталось, - и он продемонстрировал ей несколько монет.
- Это я виноват. Я нечаянно столкнулся с ним, - поспешил я взять вину на себя. - Давайте я заплачу, если, конечно, можно, - и, вытащив кошелёк, направился к стойке.
- Да можно! Какая разница кто, главное, чтобы ущерб возместили, - с нескрываемой радостью в голосе отозвалась женщина и поспешно схватила протянутые мною деньги.
- Этого хватит?
- Ой, да что вы! Конечно! Если бы все посетители, бьющие посуду, столько платили, мы бы тут уже давно ресторан открыли.
Уладив вопрос с возмещением вреда, я повернулся к пареньку, который продолжал стоять на тот самом месте рядом с валявшимся на полу подносом.
- Пацан, ты извини меня, я нечаянно, - сказал я ему.
- Да ничего. Бывает, - ответил он, с каким-то сожалением посмотрел на то, что минуту назад было его обедом, и вздохнул. - Ладно, я пойду тогда, - и он направился к выходу.
Чёрт! По моей вине он лишился обеда, а поскольку денег у него больше нет (он ведь сам сказал, что осталось только на проезд), мне, как порядочному человеку, полагается угостить его, ну или хотя бы предложить ему это. К тому же он... Нет, слово красота по отношению к нему звучит слишком тускло, и даже банальное сравнение с известным древнегреческим богом не отражает в полной мере его внешности. Да какой там, на фиг, Аполлон, он ведь ему даже в подмётки не годится! И вообще, правы те, кто говорят, что казахские парни самые красивые, ой как правы...
Если он примет моё приглашение и мы сейчас закажем что-то, сядем за один столик и отобедаем вместе, это будет самый лучший обед в моей жизни, честное слово. И не обед даже, а настоящий праздник. Пусть потом парень уйдёт, растворится в нашем огромном городе и мы, скорее всего, больше никогда не увидимся, но зато сейчас... Нет, такой шанс упускать нельзя!
- Погоди, - говорю я ему, и он удивлённо оборачивается. - Нехорошо получилось, ты ведь так и не поел. Давай я тебя угощу, что ли.
- Да ты что, не надо! - отвечает он с таким видом, словно я предлагаю ему не копеечный обед, а, как минимум, трёхэтажный особняк где-нибудь в "Эдельвейсе" (элитный жилой комплекс на окраине города).
- Ну, как это не надо! Давай, выбирай всё, что хочешь. Я тоже как раз обедать собирался, так что посидим вместе, поедим.
Страшно смущаясь, он выбирает пару самых дешёвых блюд и булочку с повидлом. Чтобы не обидеть его, я заказываю то же самое, и мы идём к столику.
- Тебя как зовут-то?
- Мурат, - он протягивает мне руку, пожимая которую, я чувствую себя так, словно прикоснулся к ангелу, спустившемуся с небес.
Наше рукопожатие длится гораздо дольше, чем положено - наслаждаясь теплотой его чуть влажной ладони, я как бы выпадаю из реальности и, естественно, забываю про всякие приличия. Наконец, назвав своё имя, я нехотя выпускаю его руку и, подняв стакан с компотом, шутливо говорю:
- Ну, давай, Мурат, за знакомство!
Он ест торопливо, словно боится, что кто-то отнимет у него еду, а у меня почему-то совсем пропадает аппетит. Я смотрю на него и с ужасом понимаю, что с каждой минутой всё больше и больше влюбляюсь в этого парня. В какой-то момент я даже начинаю жалеть о том, что познакомился с ним. Вот сейчас мы расстанемся, а я ещё очень долго буду думать о нём, вспоминать этот обед и страдать.
- Спасибо, - наконец говорит он, отодвигает от себя пустые тарелки и вопросительно смотрит на меня. - Ну что, я пойду наверное.
- Тебе в какую сторону? Я на машине, подвезти могу.
- Да нет, не надо, я не в самом городе живу, мне ещё до Каскелена ехать надо.
- Слушай, ну давай тогда хоть до автовокзала подброшу. Это мне всё свою вину перед тобой загладить хочется, - поспешно поясняю я, опасаясь показаться слишком навязчивым и боясь, что он заподозрит что-то.
- Да ты и так её уже загладил. Ну, если только до автовокзала, - нерешительно отвечает он.
На улице Толе би образовалась большая пробка, машины движутся черепашьим шагом, останавливаясь через каждые пять метров и отчаянно сигналя друг другу. Мы продвигаемся очень медленно, а когда подъезжаем к озеру Сайран, от которого до одноимённого автовокзала не больше полкилометра, движение совсем парализуется. Я ловлю себя на мысли о том, что первый раз в жизни доволен тем, что оказался в пробке и теперь проведу с ним чуть больше времени, чем рассчитывал. "Перед смертью не надышишься", - приходит на ум старая поговорка, и я до боли в пальцах сжимаю руль, представив, что будет со мной, когда это чудо с длинноватыми, слегка взъерошенными волосами, облачённое в старый спортивный костюм и стоптанные кроссовки, исчезнет из моей жизни. Он уйдёт, а я ещё долго буду искать его среди прохожих и вздрагивать, когда мне посчастливится увидеть парня, хотя бы отдалённо похожего на него - второго такого мне точно не найти во всём нашем городе, хоть он не такой уж и маленький. Да что там, пожалуй, во всей республике нет парня, который был бы сравним с этим Муратом, сидящим сейчас справа от меня и наполняющим салон автомобиля своим ароматом, от которого у меня начинает кружиться голова. Это не просто запах молодого, возможно, не совсем чистого тела. Так пахнет счастье. Самое заветное и самое желанное.
- Денис, я, наверное, дальше лучше пешком, а то до последнего автобуса десять минут осталось, если на него опоздаю, пешком придётся идти.
- Нет! - почти вскрикиваю я, испугавшись, что счастье закончится так быстро, потом вижу, что он удивляется моей реакции, и поспешно добавляю: - Это же так далеко! Давай я тебя тогда прямо до Каскелена довезу!
Мурат долго сопротивляется, но потом всё же уступает.
- Теперь я твой должник. Ты меня и накормил, и до дома довёз.
- Хватит тебе, не говори ерунды! Какой, на фиг, должник? Я всё равно никуда не тороплюсь, а помочь хорошему человек всегда приятно, - отвечаю я, а про себя думаю: "Особенно если этот хороший человек - такой парень, как ты. Эх, Мурат, знал бы ты, что подвезти тебя до дома - это наименьшее, что я могу и хочу сделать для тебя!"
Пока мы стояли в пробке, Мурат немного рассказал о себе. Я узнал, что ему недавно исполнилось 20 лет и что живёт он со стареньким, иногда выпивающим дедом в частном домике на окраине Каскелена. На вопрос о том, где его родители, он вздохнул и ответил, что они погибли давно, почти сразу после его рождения.
- Короче, я всё время дедом воспитывался. А сейчас он заболел, вот послал меня в город за лекарством, там у нас в аптеке такого нет. Я в Ате давно не был, вот сегодня, раз уж выбрался, решил тут погулять, на город посмотреть. Долго по улицам ходил, на метро покатался, потом есть захотелось, я увидел дешёвое кафе на базаре, ну, а дальше ты знаешь, - улыбнулся он. - Так-то я в кафе никогда не ем, дорого это. Мы же небогато живём. Дед вот теперь ругаться будет, что я деньги потратил. А мне просто кушать очень захотелось, прямо голова закружилась.
Я с трудом подавил в себе порыв достать из кошелька несколько купюр и дать ему. Нет, это слишком опасно. Не поймёт он этого, напугается и ещё убежит чего доброго. А этого допускать никак нельзя. Конечно, расстаться-то и так придётся, но я надеюсь, что мне удастся выдумать какой-нибудь предлог для новой встречи. Иначе... Проспект Райымбека тоже стоял, и улыбнувшись, я подумал, что сегодня удача на моей стороне. Правда, какой бы длинной не была пробка, рано или поздно она ведь всё равно закончится...
выезде из города, проезжая под аркой с надписью "Карасайский район", я сказал себе, что обязательно должен с ним встретиться. Хотя бы ещё один раз. Хотя бы для того, чтобы посмотреть в эти глаза и пожать эту руку. Но как это сделать? Я думал об этом всю дорогу, но, как назло, ничего дельного в голову не приходило. Погружённый в свои мысли, я смотрел вперёд невидящим взглядом и, съезжая с трассы в сторону Каскелена, чуть было не не слетел в кювет. Мурат ойкнул, когда машину сильно тряхнуло. Да что же это со мной происходит? Я же всегда водил так хорошо и аккуратно!
- Здесь направо, а на том повороте налево, - сказал он, когда, проехав центр, мы уже ехали по южной окраине городка. - Вот и мой дом, - он показал рукой на убогое деревянное строение, окружённое покосившимся от времени забором.
- Мурат, послушай, - я глубоко вздохнул и потянулся за сигаретами, подумав о том, что уже давно не нарушал своё правило не курить в машине. - Ты не обидишься, если... я дам тебе немного денег? Ты только ничего не подумай, это так, от чистого сердца. Просто хочется помочь тебе, ты же сам сказал, что живёте вы бедно, а я пусть и не такой уж прямо богач, но деньги кое-какие у меня бывают, - и я протянул ему две купюры в десять тысяч тенге.
Парень наотрез отказался брать деньги, так что мне пришлось засунуть ему их в карман куртки. Правда, он тут же вытащил их и вернул мне.
- Не отказывайся, не надо. Это... считай, что дружеская помощь. И ни к чему тебя это не обязывает, так что бери.
Он вдруг обнял меня за шею, от чего я чуть не задохнулся от нежности и сладкой истомы, вмиг разлившейся по всему телу.
- Денис, спасибо тебе! Спасибо большое! Я не думал, что на свете есть такие парни. Но ты знаешь... я отдам, обязательно отдам, как только зарплату получу. Она, кстати, на следующей неделе будет.
- Хорошо, - согласился я, страшно радуясь тому, что мой расчёт оказался верным.
Не предложи он вернуть их, мне бы пришлось в срочном порядке придумывать какой-то другой повод для нашей следующей встречи.
- Давай я тогда твой номер запишу, - он достал простенький телефончик с монохромным дисплеем из тех, что были в моде лет десять назад, и принялся создавать новый контакт. - Блин, кому скажу, не поверят. И накормили, и домой привезли, да ещё и денег в долг дали. Прямо как в сказке!
Эх, Муратик, знал бы ты, что рядом с тобой я сам ощущаю себя сказочным персонажем, эдаким принцем, после долгих странствий повстречавшим свою принцессу. Ну, или наоборот - какая разница!
2.
Последующие дни я только и думал, что о Мурате и о нашей случайной встрече, радуясь тому, что так удачно, сам не зная для чего, забрёл в дешёвую кафешку, где никогда не бывал прежде. При мысли о том, что скоро мы снова увидимся, я чувствовал, как моё сердце сжимается от щемящей радости, и мне становилось так хорошо, что хотелось плакать от счастья. Я влюбился, причём основательно, в этом не было никакого сомнения.
Если я скажу, что Мурат стал моей первой влюблённостью, это будет неправдой. До него я уже испытывал нечто похожее к нескольким парням, правда, тогда это чувство не было таким сильным и всепоглощающим, как сейчас. Помимо чувств, у меня ещё был и секс, и, если честно, его было достаточно. Вот, на прошлой неделе, когда мы встретились с Нурбеком и поехали в горы... Я поймал себя на мысли, что ровным счётом ничего не испытываю ни к нему, ни к другим парням, с которыми встречался в последнее время. Да, с ними мне было хорошо, с некоторыми даже очень, но всё это не идёт ни в какое сравнение с тем, что я пережил несколько дней назад, когда судьба столкнула меня с Муратом. И пока мы ели, и пока я вёз его домой, мечтая лишь об одном - чтобы поездка длилась как можно дольше... И это при том, что у нас не было секса! Он всего лишь положил мне руку на плечо на несколько мгновений, но это короткое прикосновение дало мне куда больше, чем секс со всеми парнями вместе взятыми. Тогда что же будет со мной, если случится чудо и мы переспим? Хотя это вряд ли. Очень маловероятно, что ему тоже нравятся парни. Таких совпадений не бывает, разве что в книжках про любовь, которые после развода с дядюшкой запоем читает моя тётушка, мечтая, несмотря на свой возраст, встретить эдакого принца на пенсии.
Если бы мне просто хотелось секса с Муратом, то, думаю, этот вопрос можно было бы решить. Парень беден, как церковная мышь, вон, даже поездка в Алматы на автобусе и дешёвый обед на базаре - это для него уже дорого. Я же, после того, как в прошлом году мы получили наследство от дальних родственников из России, не то чтобы купаюсь в роскоши, но денег у меня теперь достаточно, по крайней мере, мне на всё хватает. Хватило даже на машину, о которой я давно мечтал. Что уж говорить про самый крутой планшет, телефон, вызывающий зависть у всех друзей и знакомых, и поездки в Турцию и Египет. К слову, на родине фараонов я побывал три раза только в этом году и даже умудрился познакомиться там с симпатичным арабом, с которым мы провели чудную ночь в шикарном гостиничном номере. До самого утра мы предавались любовным утехам. Когда за окном стало светать, я уже был как выжатый лимон, а он всё бормотал что-то на своём и никак не хотел останавливаться.
Так вот, деньги. Конечно же, я мог бы предложить их Мурату в обмен на ночь, которая, без сомнения, стала бы самой счастливой ночью в моей жизни. Вначале он бы, возможно, отказался, но я увеличил бы цену, утроил её, удесятерил в конце концов, и в итоге он стал бы моим - пусть хотя бы до рассвета, но... Мне было нужно совсем не это. Нет, я не растерял своего интереса к сексу и не превратился в импотента, но для меня это почему-то стало второстепенным, на первом же месте было совсем другое. Я понял, что хочу не просто обнимать и целовать его, не просто проникать в его молодое сочное тело, заставляя его трепетать от боли и наслаждения, но знать, что это нравится ему, что я сам ему нравлюсь и что он делает всё это совсем не потому, что ему очень хорошо заплатили. Я полюбил по-настоящему впервые в жизни, и, естественно, мне хотелось, чтобы это чувство было взаимным.
Я с грустью подумал, что впервые столкнулся с чем-то, что нельзя купить ни за какие деньги. Любовь ведь, как и дружба, не продаётся. И если вторую ещё можно как-то постараться заслужить, то что касается первой... Если ему не нравятся парни, то всё, что бы я ни делал, изначально обречено на провал...
Он позвонил мне под вечер четвёртого дня, когда после работы я поужинал в кафе и бесцельно катался по городу, собираясь чуть позже поехать в парк первого президента, куда я частенько наведывался по вечерам, чтобы полюбоваться его главной достопримечательностью - центральным фонтаном с разноцветной подсветкой, этим шедевром современного искусства, который вот уже несколько лет является чуть ли не визитной карточкой нашего города. Впрочем, дело было не только в фонтане. Из парка открывался потрясающий вид на горы - со специально оборудованной смотровой площадки на одном из холмов, был виден практически весь хребет Заилийского Алатау со своими вершинами, укрытыми вечными снегами и склонами, местами поросшими тяньшанской елью. Я поднимался по лестнице к беседке с голубым куполом, и если, на моё счастье, одна из лавочек оказывалась свободной, то устраивался поудобнее и подолгу смотрел на горы, среди которых выделялся Большой Алматинский Пик, находящийся как раз напротив. Горы были прекрасны в любую погоду, но особое очарование пейзаж приобретал ясным летним вечером, становясь прямо-таки сказочным в лучах заката.
- Денис, здорово! Ну что, я получил сегодня зарплату, можешь прямо сейчас приехать, если ты не занят, конечно.
- Здравствуй, Мурат! - я произнёс его имя, и у меня по спине почему-то пробежали мурашки. - Я свободен, как ветер, так что скоро буду.
Предвкушая радость от встречи, я развернулся прямо через сплошную и помчался к выезду из города.
- Вот, возьми, - он протянул мне деньги.
- Знаешь, а я вот всё думал: вернёшь или нет, - полушутя-полусерьёзно сказал я, и это было правдой - за эти дни я несколько раз думал о том, что, возможно, он никогда не позвонит мне, решив оставить эти деньги себе. Двадцать тысяч - смешная сумма, но разве это волновало меня?
- Да ты что! Как ты мог такое обо мне подумать? - с негодованием воскликнул он. - Ты же мне их в долг давал! Да я бы так и не взял.
- Ну, не скажи, многие бы на твоём месте не вернули... - сказал я, отметив про себя, что внешность и прямо-таки колдовское обаяние далеко не единственные его достоинства.
Да что там говорить, парень - вообще чудо. И мне просто несказанно повезло, что наши пути пересеклись. Правда, надолго ли? И что будет, когда они разойдутся?
- Кто-то, может быть, и сделал бы так, но я не кто-то.
Последовала пауза, во время которой я тщетно пытался найти предлог, чтобы продолжить наше общение, как вдруг Мурат сам сделал первый шаг.
- Если ты не торопишься, можем прогуляться немного, я покажу тебе наш Каскелен. Хотя ничего такого уж интересного здесь нет.
- Слушай, Мурат, ты, конечно, не обижайся, но у меня есть предложение поинтереснее... Я вечерами часто бываю в парке, ну, в том, где фонтан и золотые ворота, там так красиво! Давай туда сгоняем, а?
- Ой, это потом тебе придётся меня обратно вести! - испуганно сказал он, хотя по его виду было ясно, что ему хочется покататься на крутой машине и снова побывать в городе, куда он, судя по всему, приезжал далеко не так часто.
- Ну и что? Мне это ничего не стоит. С ветерком доставлю на то же место, откуда взял. Давай, садись уже!
от золотых ворот, справа от гигантской шахматной доски, нарисованной прямо на земле, на лавочке сидело несколько парней, один из которых играл на гитаре. Мурат почему-то посмотрел на него с такой грустью, что у меня промелькнула мысль: что, если ему тоже нравятся парни? Но, как оказалось, причина была совсем в другом.
- Я тоже когда-то на гитаре играл. Пока не сломалась, - со вздохом сказал он.
- Ты умеешь играть? Прикольно! Так чего же не купишь новую? - сказал я и тут же осёкся. - Ой, прости, у тебя же...
- Да ничего. Я сейчас как раз коплю на новую, думаю, через несколько месяцев смогу купить.
От этих слов внутри меня что-то перевернулось. Господи, да я ведь могу купить ему десять, да хоть двадцать гитар! Только он наверняка не согласится, если я прямо сейчас предложу ему поехать в магазин и... Ладно, я сделаю так: завтра после работы сам наведаюсь в магазин музыкальных инструментов, попрошу у продавца самую лучшую гитару, а потом позвоню Мурату и скажу, что у меня для него есть сюрприз. Думаю, что тогда он не откажется и примет этот подарок.
На радостях от того, что я снова нашёл повод для нашей очередной встречи, я положил руку ему на плечо, чувствуя, что буквально тону в океане эйфории, которую вызывало тепло его тела и запах его спортивного костюма. Когда же мне было так хорошо, как сейчас? Пожалуй, только во время первого секса с парнем несколько лет назад. И если тогда меня пьянили страсть и само предвкушение плотских утех, то сейчас, рядом с Муратом я чувствовал себя эдаким грешником, которому вдруг разом простили все грехи и позволили не только заглянуть одним глазком в рай, но и прикоснуться к одному из существ, там обитавших... Господи, что со мной происходит? Это ведь и не любовь уже даже, а прямо настоящее безумие! Эх, Муратик, что же ты делаешь со мной?
Мы направились к фонтану, который уже сверкал своими цветами в наступившей темноте.
- У тебя когда день рождения? - спросил я его.
- Пятого мая, а что?
- Значит, ты - Телец; вон он, смотри.
Для тех, кто никогда не бывал в парке, поясню: в центре фонтана расположена огромная корона со светящимися медальонами, их двенадцать, как и знаков зодиака.
Когда мы подошли вплотную, медальон с изображением тельца вдруг мигнул пару раз и погас.
- Смотри, вон ещё один выключился почему-то, - я проследил за указательным пальцем Мурата и вздрогнул, увидев, что Весы, мой знак зодиака, тоже не горит.
Конечно, дело, скорее всего, было в коротком замыкании, но мне это тогда почему-то показалось плохим предзнаменованием, и я вдруг почувствовал, что скоро может случиться что-то ужасное. Отогнав мрачные мысли, я повернулся к Мурату и сказал:
- Да ладно, такое иногда случается. Это, видимо, от перепадов напряжения. Давай я тебя лучше сфоткаю на фоне фонтана.
В тот вечер я устроил парню настоящую фотосессию, снимая его по всему парку. На всех фотках он выходил просто до неприличия красивым, и такими невинными и наивными глазами смотрел в объектив телефона, что у меня щемило сердце и всё моё существо наполнялось какой-то необъяснимой нежностью, от которой хотелось и плакать, и смеяться одновременно. Каждая фотография получалась по-своему уникальной и неповторимой, и я бы никогда не смог выбрать лучшую, потому что лучшими были они все. На одной он задорно улыбался, обнажая свои ровные белоснежные зубы, на другой хитро прищуривался, отчего его восточные глаза приобретали очень интересный вид, а на третьей он примерил мои солнцезащитные очки и стал поразительно похож на героя одного фильма, название которого я никак не мог вспомнить.
Поздним вечером я снова отвёз его домой, а на следующий день, убежав пораньше из офиса, помчался в магазин, где выбрал самую крутую гитару, и, выйдя на улицу, тут же позвонил ему.
- Мурат, салам! У меня для тебя сюрприз есть, - сказал я ему весёлым голосом, как только он снял трубку. - Ты свободен сейчас? Я приеду тогда, ок?
Когда я открыл дверку и достал с заднего сидения футляр с гитарой, парень оторопел и, уставившись на меня, удивлённо заморгал своими глазами восточного принца.
- Это что, мне?! - с придыханием спросил он и, протянув руку, схватился за футляр, словно боялся, что тот растворится в воздухе.
- Ну да, тебе... Ты только ничего такого не подумай, ладно? Просто в тот раз ты сказал, что мечтаешь купить новую гитару, вот я и подумал...
- Но не такую же! Блин, я теперь с тобой до конца жизни не расплачусь!
- Не говори так! А то можно подумать, будто она у тебя будет очень короткой! И вообще, ты мне ничего не должен, это ведь подарок.
Естественно, я понимал, что всё это выглядело, мягко говоря, немного странно. Ведь малознакомые парни не делают друг другу подарки, да ещё и такие дорогие, к тому же без всякого повода. Но мне так хотелось порадовать его, что я не мог удержаться.
- Денис, я не могу это взять.
- Бери и не спорь. Гитара твоя, это даже не обсуждается, - сказал я, стараясь придать голосу жёсткость.
Чуть позже, когда мы сидели на берегу Каскеленки и любовались закатом, он вдруг сказал:
- Денис, мне тоже хочется что-то подарить тебе в ответ, но у меня нет денег, ты же знаешь...
- Да ладно, мне от тебя ничего не надо. То есть надо, конечно, но раз ничего нет, то ладно.
- Тогда... - он на секунду задумался, и тут его глаза радостно засверкали; боже, каким прекрасным он показался мне в тот момент! - Я подарю тебе песню!
Он схватил гитару и, пробежавшись пальцами по струнам, заиграл. Песня была медленной и грустной, я не понимал ничего, кроме отдельных слов, но сама мелодия затронула что-то в моей душе, а от звуков его чуть хрипловатого голоса мне захотелось плакать. Я пристально смотрел на него, не в силах отвести взгляда от этих глаз с пушистыми ресницами и немного припухлых губ, за поцелуй которых я был готов отдать всё, что у меня есть, и даже больше. Мне почему-то вспомнились многочисленные любовники Клеопатры, которые шли на верную смерть ради того, чтобы провести ночь с великой царицей. Я никогда не понимал их, но теперь... Неужели я тоже готов отдать жизнь за ночь с этим парнем? Испугавшись собственного ответа на этот вопрос, я тряхнул головой и полез за сигаретами. После второго куплета Мурат смутился и, улыбнувшись, отвёл взгляд. До конца песни он смотрел в сторону и словно не замечал меня.
- Супер! Я и не думал, что ты так поёшь! - когда он закончил, я зааплодировал, а потом протянул ему руку. - Поздравляю.
- Спасибо.
- О чём эта песня? Я вроде как уже слышал её - кажется, по радио, она мне очень понравилась, но я не знал, как она называется, поэтому не мог нигде найти.
- О любви. Вообще, это моя самая любимая песня, - ответил он задумчиво, глядя куда-то вдаль.
- Ты веришь в любовь? - спросил я его, чувствуя, что мой голос дрожит.
- Конечно. А ты что, нет? Думаешь, она не существует?
- Верю.
А что ещё мне было ему ответить? Скажи я ему правду, он бы наверняка посмеялся надо мной и, возможно, мы больше никогда бы не увиделись. Для меня это стало бы самой страшной потерей в жизни, и я думаю, что у меня не хватило бы сил перенести это.
В конце припева той песни были такие слова: "Бирак маган сенсиз омир жок сиякты" - что-то типа "Но без тебя мне жизни нет". Повторяя их про себя, я вдруг подумал, что и не жил вовсе до встречи с Муратом, только ел, спал, тратил деньги и совокуплялся, как животное. А ещё я понял, что без него я не хочу и просто не могу жить.
3.
- С Днём рождения, Денис! Поздравляю тебя и желаю... - вспотевшей ладонью я держал телефон около уха и, затаив дыхание, слушал его ангельский голос с лёгким акцентом, который, казалось, доносился из самого рая.
- Ты чего молчишь? - забеспокоился Мурат, закончив своё длинное поздравление. - Алло, ты слышишь меня?
- Ракмет (Спасибо), - только и смог ответить я, всё ещё находясь во власти эмоций.
Подумать только! На прошлый день рождения мне столько всего надарили, что мне самому стало страшно, когда я прикинул, какая сумма в целом была потрачена на подарки, но тогда я не испытал и десятой части того, что чувствую сейчас, хотя этот смуглый сельский парнишка ещё ничего не подарил мне, правда... Господи, о чём это я? Ведь его подарок - в тысячу, нет, в миллион раз дороже самых дорогих вещей. Одним своим звонком и простым поздравлением он подарил мне столько радости, сколько у меня за всю жизнь не было. Разве это можно купить за какие-то деньги?
- Спасибо тебе большое, огромное спасибо, Муратик! Ты не представляешь, как дорого для меня твоё поздравление...
- Правда? Ну, я очень рад.
- Слушай, ты сегодня вечером свободен? Я хотел тебя пригласить...
- Денис, извини, но нет. У тебя же там, наверное, много народу придёт, и я... буду стесняться и чувствовать себя как-то неуютно. Я же никого из твоих друзей не знаю. И потом, они ведь совсем не моего круга. Тебе не стыдно будет меня им показывать?
- Муратик, да ты что! Не говори так больше никогда! Как тебе могло прийти в голову, что я буду стесняться тебя? И вообще, если ты не придёшь, я очень сильно обижусь, ты понял?
- Ну, хорошо, - наконец согласился он. - Только у меня подарка нет, ты же знаешь...
- Да ладно тебе, не надо ничего! Если ты придёшь, это и будет лучший подарок для меня! - честно сказал я и тут же испугался, представив, как странно это должно звучать для него - мы знакомы меньше месяца, виделись всего три раза, и я уже говорю ему такие вещи! Парень наверняка уже о чём-то догадывается... Хотя какая разница, ведь сегодня я всё равно скажу ему правду.
- Хорошо, - почему-то со смехом ответил он. - Я тогда после работы сразу в город. Где встретимся?
- Не надо, я сам за тобой заеду. В шесть нормально будет?
утвердительный ответ, я убрал телефон в карман и помчался в офис. Весь день я не мог думать ни о чём, кроме того, что сегодня вечером мы встретимся, и тогда... Ещё несколько дней назад я решил, что сделаю это именно в свой день рождения - так мне будет гораздо легче решиться, иначе потом я так и буду откладывать этот разговор, и неизвестно, насколько всё это затянется, а я ведь так больше не могу. Я люблю его, и он должен это знать! Правда, ещё неизвестно, какой будет его реакция - очень даже возможно, что ему это совсем не понравится и что, узнав о моих чувствах, он развернётся и уйдёт. И тогда этот праздник станет не просто самым грустным днём в моей жизни. Это будет конец. Конец всему. Нет, об этом лучше не думать, иначе я просто не смогу дождаться вечера.
Днём мне постоянно звонили друзья, и каждый раз, принимая от них поздравления, я с удивлением отмечал, что они уже не радуют меня так, как раньше. Нет, конечно же, это было приятно, но всё, что они мне говорили и желали, не шло ни в какое сравнение с поздравлением Мурата, который за последнее время стал для меня самым любимым и самым дорогим человеком на свете. А ещё мне приходилось врать им, что родители подарили мне путёвку в Китай на пару дней и что я уезжаю сегодня сразу же после работы - я придумал это ещё несколько дней назад, когда запланировал провести этот вечер наедине с Муратом.
Кое-как дождавшись окончания рабочего дня, я побросал на заднее сидение подарки коллег, даже не развернув их, и помчался в Каскелен.
Когда я подъехал к его дому, он уже стоял на улице с небольшим свёртком в руках.
- Дениска, с днём рождения ещё раз! - прикосновение его руки, как и в первый раз, вызвало у меня целую бурю эмоций.
- Спасибо! - пробормотал я, хватая коробку и гадая, что же там внутри.
Наверняка какая-нибудь безделушка - но для меня ведь важна совсем не стоимость. Что бы он ни подарил мне, для меня это будет бесценно. И когда я в последний раз так радовался подарку? Пожалуй, когда родители купили мне на Новый год игрушечную железную дорогу, о которой я очень долго мечтал...
Развернув подарочную упаковку, я с удивлением обнаружил внутри простенькие настенные часы с видом Кремля.
- Это ерунда, конечно, но у меня ничего больше не было, а совсем без подарка ведь нельзя... - виноватым голосом сказал он. - Дед их несколько лет назад купил, когда в Россию ездил, у нас там дальние родственники живут.
Я не стал говорить ему, что на день рождения часы не дарят, потому что это считается плохой приметой, но мне почему-то снова стало не по себе. Как и неделю назад у фонтана, когда вдруг погасли медальоны с нашими знаками зодиака. И с каких это пор я стал таким суеверным?
- Куда мы едем? - спросил Мурат, когда мы въехали в Ату и, как и в день нашей первой встречи, попали в огромную пробку.
Ничего не ответив ему, я посмотрел в зеркало заднего вида и встретился с ним взглядом. Я понял, что уже пора начинать наш разговор, к которому я столько готовился в последнее время и который даже несколько раз репетировал перед сном.
Припарковавшись на обочине, я крепко сжал руками руль.
- Мурат, мне нужно сказать тебе кое-что, - судорожно сглотнув, сказал я ему. - Я уже давно собирался поговорить с тобой об этом, но всё никак не решался... А сегодня, мне кажется, самый подходящий момент.
- Что такое? Что-то случилось, да? Ты больше не хочешь со мной общаться? - он произнёс это с такой грустью, что у меня на глаза навернулись слёзы. - Так и скажи, что я тебе надоел... Я не обижусь, я всё пойму... Зачем я тебе? Бедный, деревенский... Ты и так столько меня терпел и столько для меня сделал... Я тебе до конца жизни буду благодарен!
- Заткнись! - впервые я заговорил с ним так грубо и сам удивился тому, как звучит мой голос. - Ты ничего не понимаешь, что ли, или делаешь вид, а? Неужели ты...
- Что? - он вздрагивает, и наши взгляды снова встречаются в зеркале.
Я выхожу из авто и пересаживаюсь назад, что сильно удивляет его. Так, что он даже немного отодвигается от меня. Как будто я могу сделать ему что-то плохое. Как будто я способен причинить вред самому дорогому для меня существу на свете!
- Мурат, ты только не сердись на меня, ладно? Пообещай, что не будешь злиться и что не уйдёшь.
- Обещаю. Только говори уже быстрее, что случилось... Может, я могу помочь тебе чем-то...
И тут у меня окончательно сдают нервы. Повернувшись к нему, я хватаю его за руки и с силой встряхиваю.
- Ничего не случилось! Я люблю тебя! Слышишь? Сени суйем! Ты - самый лучший парень на свете! Самый красивый и самый добрый! Ты... - я выпускаю его руки и, отвернувшись, начинаю плакать навзрыд.
Слёзы душат меня, а в горле стоит такой комок, что я никак не могу проглотить слюну.
Неожиданно он кладёт руку мне на плечо.
- Это правда? Ты не шутишь? - начинает он, но, увидев выражение моего лица, осекается и продолжает уже другим тоном. - Вижу, что нет... Знаешь, я с самого начала думал, что здесь что-то не то... Не стал бы такой парень, как ты, просто так общаться с таким, как я... И подарки такие дарить, и водить везде, и в кафе угощать... Я давно понял, что это неспроста.
- И что ты думаешь по поводу всего этого? - всхлипывая, говорю я. - Тебе ведь не нравятся парни, да?
- Нет. Ты прости меня, конечно, но я нормальный... Мне девушки нравятся...
- А я, значит, ненормальный по-твоему, да?
- Извини, я не это имел в виду... Я просто...
- Да какая разница, что ты имел в виду! - я кричу так громко, что он в страхе оглядывается, словно боится, что кто-то услышит нас. - Главное, что я наконец-то сказал тебе это и что теперь ты всё знаешь, хотя это ведь ничего не меняет... Ты прости меня, Муратик, я ведь... - меня снова начинают душить слёзы, и вдруг, неожиданно для самого себя, всхлипывая, я как на духу рассказываю ему всё - с того момента, как я понял, что я гей, и как несколько лет назад пошёл на первое свидание с парнем, и заканчивая тем днём, когда мы познакомились.
- Мурат, я не знаю, что со мной. Как только я увидел тебя в первый раз, я вдруг понял, что ты... У меня ведь было очень много парней за это время, но ничего такого я к ним не испытывал. Да, они нравились мне, и мы занимались сексом, я получал от этого удовольствие, иногда даже очень большое, но я никогда не влюблялся... Я не любил этих парней, понимаешь? А с тобой всё по-другому. Вот у нас ничего не было, и теперь я точно знаю, что никогда и не будет, но ты для меня - всё. Ты нужен мне, как этот воздух, которым я дышу, как вода, которая нужна всем живым существам. Ты нужен мне, и я ничего не могу с этим поделать. Когда ты рядом, мне так хорошо, что кажется, будто я в раю, а если тебя нет, то мне грустно и очень одиноко, и я скучаю по тебе, очень скучаю. Каждый раз, когда мы расстаёмся, я чувствую такую боль в сердце, что мне трудно дышать, а когда я еду на встречу с тобой, я становлюсь самым счастливым парнем на свете... - всё это я я выдал ему скороговоркой, буквально на одном дыхании и, замолчав, посмотрел на него.
- Ничего себе! Я даже и представить не мог, что ты настолько... любишь меня. Когда я догадался, что ты... тебе нравятся парни, я подумал, что тебе хочется чего-то такого, что ты хочешь переспать со мной. Я даже думал, что ты предложишь мне деньги за это...
- Как ты мог так подумать?! - в негодовании воскликнул я. - Неужели я, по-твоему, способен на такое? Ведь это получилось бы, будто я тебя покупаю, как вещь какую-то!
- Прости, теперь я вижу, что это не так. Но ведь тебе всё равно хочется... этого, да?
- Да, - прошептал я и опустил глаза. - Но зачем говорить об этом? Ведь если ты сам не хочешь, то ничего у нас и не будет...
- Денис, я, конечно, всё понимаю, но я правда не могу. Чтобы парень с парнем - для меня это как-то дико. Да, ты значишь для меня очень много как друг, и я по-своему люблю тебя, но это дружеская любовь, что ли, это совсем не то, что тебе нужно. Но... Знаешь что? Я не стану тебе ничего обещать, но, может быть, однажды... Мне нужно время. Время, чтобы привыкнуть к этому и понять и чтобы... Не знаю, смогу ли я полюбить тебя, как ты этого хочешь, но я буду стараться. И если у меня это получится, то ты сам знаешь, что будет, - сказав это, он снова улыбнулся.
- То есть ты хочешь сказать, что... - с замиранием сердца начал я.
- Да. Но сейчас давай больше не будем говорить об этом, хорошо? И вообще, у тебя ведь день рождения, тебе должно быть весело, а ты тут плачешь. И всё из-за меня. Ты прости меня, ладно?
- За что?
- За то, что я не оправдал твоих надежд. За то, что не могу принять эту твою любовь и не готов дать тебе то, чего ты так хочешь. Я ведь не дурак, вижу, что всё это серьёзно, и понимаю, как тебе сейчас плохо... Но я тоже в этом не виноват. Будь на моём месте кто-то другой, он, может, и согласился бы, ну а я вот не могу.
- Да ты что, Муратик! Ты не должен просить прощения, уж ты-то точно ни в чём не виноват! И вообще, спасибо тебе, что не послал меня куда подальше и не убежал.
- Как я могу это сделать? Мы же друзья. И потом, сегодня у тебя праздник, и если я убегу... я представляю, как грустно тебе станет. Так ведь?
- Значит, если бы сегодня был обычный день, ты бы удрал от меня? - ответил я вопросом на вопрос.
- Нет. Я бы всё равно этого не сделал. Только, пожалуйста, давай сейчас больше не будем об этом, хорошо?
- Как скажешь, - ответил я, чувствуя, как меня захлёстывает волна эйфории.
Мурат знает всё и не отталкивает меня, а принимает таким, какой я есть, и, кроме того, говорит, что ему нужно время. Значит, у меня есть надежда, а это уже кое-что.
радостях мне снова захотелось сделать ему что-то приятное.
- Ну что, Муратик, пошли гулять! Скажи, чего тебе хочется?
- В каком смысле? - он удивлённо смотрит на меня своими глазами, и от этого взгляда у меня по спине начинают бегать мурашки.
- Ну, не знаю, может, вещь какую-нибудь дорогую. Телефон там или из одежды что-нибудь.
- Да ты что, не надо мне ничего! Погоди, или ты всё же стесняешься идти со мной в ресторан? Там же будут твои друзья.
- Да не будет там никого! Неужели до тебя так и не дошло? Я пригласил только тебя, специально, чтобы поговорить о... нас. С друзьями я встречусь завтра или, может, послезавтра - да какая разница! А сегодня мы будем с тобой вдвоём! И про одежду я сказал не потому, что стесняюсь тебя, но просто... ты меня извини, но одет ты бедно.
- Я знаю, - со вздохом ответил он.
- Вот сегодня мы это и исправим! Только не подумай, что я делаю это из каких-то там корыстных побуждений, типа, мне от тебя что-то надо. Нет, это совсем не так. Просто у меня сейчас очень хорошее настроение, и мне очень хочется, чтобы тебе тоже было хорошо. Ты вот всё стесняешься, но я ведь знаю, что на самом деле тебя это обрадует. Ну скажи, разве это плохо, что я хочу тебе что-нибудь подарить?
- Да нет... - нерешительно отозвался он. - Только неудобно как-то.
- Всё, пошли уже! - я схватил его за рукав и буквально насильно потащил к зданию торгового центра, видневшемуся вдали...
Несмотря на его многочисленные протесты, я не только купил парню кучу новой и достаточно дорогой одежды, но и уговорил его переодеться. Белоснежная рубашка с накрахмаленным воротником, строгий чёрный костюм-тройка и лакированные туфли... Чего-то не хватает.
- Я это не одену, - запротестовал Мурат, когда я протянул ему бабочку нежно-василькового цвета. - И так посмотри, на кого я похож! Я уже забыл, когда последний раз костюм одевал, это, кажется, ещё в школе было.
- Пожалуйста. Она тебе очень идёт, со стороны-то виднее. А похож ты... на котёнка, на милого, доброго и очень ласкового котёнка, - сказал я ему, не в силах отвести от него глаз.
Господи, какой же он красивый!
Естественно, я не ограничился одеждой, и, отнеся пакеты в машину, мы снова вернулись в торговый центр.
- Чего ещё тебе хочется?
- Дениска, ну хватит уже, а! Ты и так кучу денег потратил! Ничего больше мне не надо!
- Это тебе так только кажется, на самом-то деле надо! - со смехом ответил я. - К этому костюму обязательно нужны часы... и телефон у тебя - ты меня извини, конечно... Сейчас мы всё это купим! И не спорь со мной! Или ты хочешь омрачить мой праздник? Ты же видишь, какое удовольствие доставляет мне всё это! Только не подумай, что я хочу унизить тебя или ещё что-то! Ты же знаешь, что... - я запнулся, не в силах повторить то, что сказал ему недавно.
- Знаю. Ты любишь меня, - улыбнувшись, ответил он и уже не сопротивлялся, когда мы выбирали для него наручные часы и телефон, покупка которого вызвала у него такой неподдельный восторг, что, незаметно наблюдая за ним краем глаза, я чуть не прослезился от умиления.
По пути мы проехали мимо ювелирного магазина, призывно мигающего своей вывеской, сообщающей покупателям о грандиозной распродаже. Неожиданно мне в голову пришла мысль, от которой я вздрогнул. Нет, он никогда не согласится! Хотя попробовать-то можно, особенно если очень хочется... Идея, показавшаяся мне абсурдной, настолько завладела мной, что, припарковавшись в неположенном месте, я сказал ему, что сейчас вернусь, и, выскочив из машины, помчался к магазину.
Надо же, никогда бы не подумал, что буду покупать подобные вещи, учитывая свою ориентацию и полное отсутствие какого бы то ни было интереса к противоположному полу, а теперь вот... Сложно описать, что я чувствовал, оплачивая картой два обручальных кольца, которые были отнюдь не эконом класса. Ещё сложнее передать словами моё состояние, когда, выйдя на улицу, я понёсся к машине. Нет, понёсся - это, пожалуй, слишком грубо звучит. Скорее уж полетел на крыльях.
- Муратик, это тебе.
- Что это?
- А ты открой.
- Кольцо... - почему-то прошептал он, открыв коробочку и уставившись на её содержимое.
- Ну да, кольцо. И смотри, у меня такое же.
- Они... золотые? - на его лице отразилось выражение такого удивления и даже ужаса, что я позволил себе улыбнуться.
- Нет, знаешь, деревянные!
- Слушай, ладно, ты себе подарок сделал, но мне-то оно зачем? Нет, я не могу это взять, - он протянул мне коробочку обратно. - Я представляю, сколько это стоит, - тысяч двадцать, наверное, не меньше.
Я снова улыбнулся, представив его реакцию, узнай он, что кольцо стоит почти в три раза больше, и сказал ему:
- Ты так и не понял?
- Что?
- Неужели не знаешь, зачем покупают два кольца? - искренне удивился я.
- Ой, это значит...
- Вот именно. Сейчас мы ими обменяемся: я одену тебе своё, а ты мне своё и... Нет, ты только ничего такого не подумай, это... ну, считай, что шутка такая.
- Погоди... это мы, типа, женимся, что ли? Дениска, да ты что! Как ты мог до такого додуматься! Я не согласен! Вот что: неси их обратно в магазин, пока не поздно, они должны вернуть тебе деньги. Разве можно тратить столько на шутку, как ты сам говоришь? Блин, ну ты даёшь!
- Муратик, у меня ведь день рождения... Неужели ты хочешь испортить мне праздник?
- Не хочу, но это же безумие. Чтобы два парня кольца друг другу одевали, да ещё и такие дорогие!
- Да забудь ты о цене! - в сердцах воскликнул я. - Что ты всё чужие деньги считаешь? Какая разница, сколько они стоят! Главное... я люблю тебя, слышишь? Очень сильно люблю, и теперь ты это знаешь. А кольца... это же ведь ничего не значит. Ты же не думаешь, что после этого мы станем мужем и женой?
- А ты бы хотел этого? - прищурившись, он посмотрел на меня так, что у меня перехватило дыхание.
- Не знаю... я просто хотел бы, чтобы мы с тобой всегда были вместе, потому что с тобой мне так хорошо, как никогда не было и не будет. И совсем неважно, как это называется и кто кем будет...
- Ладно, давай уже руку.
Наверное, со стороны это выглядело по меньшей мере дико: два парня сидят в машине и обмениваются кольцами. Правда, в тот момент мне было совершенно наплевать на других. Вообще на весь мир, который на какое-то время словно перестал для меня существовать. Были только мы, я и он, одевающий мне кольцо своими смуглыми, чуть влажными от пота и немного дрожащими руками, прикосновение которых уносило меня в заоблачные дали и заставляло содрогаться от радости и необъятного восторга, граничащего с безумием. Тогда что же будет, если однажды мы...
Я не смог сдержаться и, поднеся его руку ко рту, поцеловал её.
- Дениска, ты что делаешь? - я вздрогнул и будто очнулся от сна - самого сладкого и счастливого в своей жизни.
- Тебе неприятно, да? Ну, прости. Я больше так не буду, обещаю!
- Да ладно, если тебе это нравится... Я просто даже представить не мог, что кто-то будет целовать мои руки. И что это будет парень!
- Ладно, поехали уже есть!
Цены ресторана, куда мы зашли, не были астрономическими, но он всё равно испугался, глянув в меню.
- Может, в другой пойдём?
- Что, тебе здесь не нравится?
- Нет, просто... Ладно, не буду спорить с тобой, - он улыбнулся. - Сегодня твой праздник, и ты можешь делать всё, что хочешь.
- Прямо так и всё?
- Ну, почти, - он подмигнул мне, и я в очередной раз сказал себе, что у него самые красивые глаза.
И брови. И ресницы. И вообще он лучший из лучших. Эх, если бы только можно было... Я снова подумал о Клеопатре и спросил себя, смог бы я поступить так же, как те несчастные мужчины, и провести ночь с этим парнем, зная, что умру на рассвете, но умру счастливым после нескольких часов неземного блаженства? Да, да и ещё раз да! Теперь я точно знал ответ на этот вопрос, который уже задавал себе несколько дней назад. Интересно, что подумал бы он, этот простой сельский парнишка, узнав о том, с кем я сравнил его? Хотя между ними есть разница, и она огромна: ведь шальная дама жаждала наслаждения и искала его; она хотела, а Мурат не хочет... Правда, теперь у меня есть надежда на то, что когда-нибудь всё может измениться, и тогда...
Я так волновался, что мне совсем не хотелось есть, и я только пил вино и курил сигареты одну за другой, у Мурата же, как всегда, был отменный аппетит, так что в тот вечер он ел за двоих. И не только ел. После нескольких рюмок его прилично развезло, и, встав, он сказал, что хочет спеть для меня. Мы вышли на улицу, он достал из машины гитару, с которой никогда не расставался, и, сев на лавочку, заиграл ту самую мелодию. Я стоял рядом и, не отрываясь, смотрел на его длинные тонкие пальцы, перебирающие струны.
- Бирак маган сенсиз омир жок сиякты... (Но мне без тебя жизни нет...), - слушая конец припева, я снова прослезился, представив, что эти слова предназначаются мне.
Муратик, если бы ты только смог полюбить меня! Если бы только в твоём сердце появилась хотя бы десятая, да что там, сотая часть того, что испытываю к тебе я, это сделало бы меня самым счастливым человеком на свете!
- Понравилось? - спросил он, откладывая в сторону гитару и с улыбкой глядя на меня.
- Ты ещё спрашиваешь! Это самая красивая песня из всех, что я слышал! И поёшь ты суперски! У тебя просто волшебный голос, и когда я его слышу...
- Да ладно, не смущай меня! Я тут знаешь что подумал... - пошатываясь, он встал с лавочки, и только сейчас я заметил, что он уже порядочно захмелел. - Пойдём в машину, а? У меня для тебя сюрприз есть! Подарок на твой день рождения!
не подозревая, я направился к авто. Мы оба сели на заднее сидение, и стоило мне закрыть дверцу, как вдруг он обнял меня и прижал к себе...
Мощный разряд тока прошёлся по моему телу, когда он поцеловал меня в губы. Один раз, другой. Почувствовав вкус его слюны и его дыхание на своём лице, я словно провалился в нирвану и перестал соображать, кто я, где я и что я делаю, и если бы в тот момент кто-то спросил меня, как меня зовут и какое сегодня число, не уверен, что я смог бы правильно ответить на этот вопрос.
Наверное, ни в одном языке мира нет слов, способных точно описать то, что испытал я в тот вечер на заднем сидении своей машины. Его робкие, неумелые поцелуи не просто дарили мне непередаваемое наслаждение, заставляя забыть обо всём. Они наполняли меня какой-то неземной энергией, силой, обладая которой, я чувствовал себя способным сдвинуть горы. Моё сознание тонуло в океане безграничной нежности, и я тонул вместе с ним, погружаясь в него всё глубже и глубже. Вот оно, значит, как бывает, когда целуешься с любимым человеком!
- Ты доволен? - спросил он наконец, отстраняясь от меня и тяжело переводя дыхание.
- Муратик, я... Это был лучший подарок из всех, которые я получал за свою жизнь! Спасибо тебе! Ты даже не представляешь, как хорошо мне сейчас было! И дело не в каком-то сексуальном удовольствии.
- Я знаю, - ответил он и снова подарил мне свою волшебную улыбку. - Я рад, что сделал тебе приятно.
- А ты? Тебе самому не было противно? Только скажи правду!
- Можно я не буду отвечать на этот вопрос? Я ведь не совсем трезвый, наговорю тут сейчас тебе ерунды всякой...
- Нет, ты уж скажи! Я же должен знать, что ты чувствовал! А то я буду думать, что ты сделал это из жалости ко мне или потому, что был пьяный. Ведь трезвый ты не сделал бы этого, правда?
- Не знаю, - со вздохом ответил он. - Давай на улицу выйдем, а? У меня что-то голова кружится и тошнит очень.
Бедный Мурат! Если бы я знал, что его организм, не привыкший к алкоголю, среагирует подобным образом, я бы никогда не позволил ему выпить больше одной рюмки! У меня буквально разрывалось сердце, когда я смотрел на то, как он, пошатываясь, доковылял до ближайшей урны и припал к ней, опустошая в неё содержимое своего желудка. Я кинулся к нему, но он оттолкнул меня.
- Не надо. Ничего. Сейчас пройдёт. Я просто никогда раньше не пил столько.
4.
После бессонной ночи у меня жутко разболелась голова и появилась такая слабость, что пришлось выпить две чашки крепкого кофе и выкурить три сигареты подряд, после чего мне немного полегчало. Я позвонил на работу и сказал, что задержусь на пару часов, быстро собрался и, выйдя на улицу, принялся ловить такси, так как был совершенно не способен садиться за руль.
- Каскален, - сказал я водителю и, откинувшись на спинку сидения, закрыл глаза, пытаясь успокоиться.
Если ничего не случилось, то почему он не отвечает? Вчера я звонил ему весь день, шёл гудок, но никто не брал трубку. Три или четыре смс, которые я ему отправил, тоже остались без ответа, хотя были доставлены. Что же это такое? Или он потерял телефон, или... О втором варианте было даже страшно думать. Что если он хорошенько подумал, всё взвесил и решил, что мы больше не будем общаться, что ему не нужен такой "друг", как я? Нет! Такое невозможно! Позавчера, там, в машине, он ведь сам начал целовать меня, я не просил его об этом и даже представить не мог, что он станет делать это. И потом, когда уже поздним вечером я отвёз его в Каскелен на такси и мы стали прощаться около его дома, он сам обнял меня и сказал:
- Денис, спасибо тебе за всё! Я так рад, что у меня есть такой друг, как ты! И дело совсем не в деньгах и не в том, что ты делаешь для меня, просто... мне с тобой очень хорошо. Нет, я не люблю тебя, пока не люблю, но кто знает, может быть, потом... Я буду стараться, правда.
- Спасибо, - тихо сказал я ему, пытаясь рассмотреть выражение его глаз в темноте. - Я буду ждать. Столько, сколько нужно. И если даже у нас ничего такого не будет, мы ведь в любом случае останемся друзьями, да?
- Конечно, а как иначе? - ответил он. - А сейчас извини, я пойду, а то дед будет злиться, он и так уже, наверное, волнуется сильно. Да и нехорошо мне что-то... Не надо было столько пить, - его лицо снова исказила гримаса тошноты, и, поднеся руку к груди, он застонал. - Желудок болит очень.
- Муратик, это я виноват! Не надо было тебе столько пить!
- Да ладно, ты тут не причём. Мы же твой день рождения отмечали. С праздником тебя ещё раз! - и, воровато оглянувшись, он обнял меня и быстро поцеловал в щёку.
Мне в нос ударил запах дорогого вина, смешанный с ароматом его тела, от которого меня бросило в жар, а прикосновение его губ заставило сердце забиться ещё быстрее.
- Мурат, сени суйем! (Я люблю тебя!) - прошептал я, как во сне.
- Я знаю. И, может, скоро скажу тебе то же самое. Ты только подожди, мне нужно время, чтобы привыкнуть ко всему этому... Ладно, я пойду уже.
- Давай, выздоравливай! Я завтра тебе позвоню!
- Хорошо.
Неужели он тогда обманывал меня, когда говорил, как ему хорошо со мной и что мы всегда будем по меньшей мере друзьями? Нет, такого не может быть! Я уверен на все сто, что он говорил правду! Но тогда что же случилось?
Всю дорогу я нервно теребил пальцами и не переставал крутить кольцо, которое снимал только дома и на работе, чтобы избежать ненужных расспросов - оно ведь было обручальным. На подъезде к Каскелену машину вдруг сильно тряхнуло, и кольцо, неожиданно слетев с пальца, упало на пол. Вроде бы ерунда, но это тоже показалось мне дурным предзнаменованием. Как и на несколько секунд погасшие медальоны у фонтана. Какое-то нехорошее предчувствие завладело мной, усилив и без того гнетущее душу беспокойство. Я достал телефон, чтобы уже в который раз посмотреть на фото Мурата и хоть немного отвлечься, но тот неожиданно завис и ушёл на перезагрузку. Мне стало страшно. Ощущение того, что должно произойти что-то ужасное, ледяной стрелой пронзило сердце. Я подумал, что если с Муратом что-то случилось, то я этого не перенесу.
Калитка была открыта, и, войдя во двор, я подошёл к двери дома, постучал. Почти сразу внутри послышался шорох, дверь распахнулась, и на пороге появился старый седой мужчина.
- Здравствуйте, а Мурат дома?
Его дед посмотрел на меня так, что мне стало нехорошо. Было в его взгляде что-то такое, от чего я сразу понял: случилось страшное. Гораздо страшнее, чем то, чего я боялся и о чём думал по дороге сюда.
- Что с ним? Скажите, он жив? - закричал я, теряя над собой контроль.
Два слова. Мне было достаточно услышать их, чтобы мир рухнул, как замок, построенный на песке. Два слова ворвались в мой мозг и взорвались там атомной бомбой, отдавшись в сердце такой болью, что я согнулся пополам и начал хватать ртом воздух, словно меня ударили в солнечное сплетение. Два слова, смысл которых перевернул всё моё сознание наизнанку, прозвучали как жестокий приговор судьи, отправляющий подсудимого на смертную казнь. Господи! Ну почему? За что?!
- Мурат умер. А ты кто ему будешь? Друг, что ли? - глухим голосом произнёс он, и в его глазах заблестели слёзы.
- Друг... - прошептал я одними губами и сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. - Как это случилось?
- Да ты проходи, чего тут стоять-то...
На негнущихся ногах я прошёл на бедно обставленную кухню и, сев за старый колченогий стол, тут же получил в руку гранёный стакан, наполненный водкой.
- Давай пей, помяни друга... и внука моего, - сказав это, мужчина залпом опрокинул свой стакан, даже не поморщившись, и потянулся за сигаретами.
Дешёвая огненная вода кислотой обожгла сначала горло, потом пищевод и, дойдя до желудка, вспыхнула там пламенем. Я закашлялся.
- На вот, закуси, - он протянул мне половинку солёного огурца.
- Что произошло? - спросил я, когда ко мне вернулась способность дышать и говорить.
- Он позавчера вечером поздно вернулся, пьяный очень, вроде как день рождения какого-то друга в городе отмечал. Мне это странным показалось: уходил в своей одежде, а пришёл в костюме, с бабочкой, да ещё и пакеты какие-то принёс. Я уж хотел было поругаться, подумал, что он деньги потратил, а он сказал, что ему это всё кто-то подарил и что он мне потом всё объяснит... Его всю ночь тошнило и желудок болел, а под утро ему так плохо стало, что пришлось скорую вызывать. В больнице он умер, вчера утром. Я звонил, врачи сказали, что с поджелудочной что-то случилось. Забыл, как это называется...
- Панкреатит, - пробормотал я единственное известное мне заболевание этого органа.
- Вот, точно. Острый панкреатит, они так и сказали. Говорят, если бы ещё с вечера за помощью обратились, его можно было бы спасти. Но я ведь не знал! Думал, отлежится, минералочки попьёт, и само всё пройдёт, а надо было сразу скорую вызывать! Это я виноват! - он снова наполнил стакан из бутылки, стоящей на столе, и поднёс его к губам.
- Нет, это моя вина, - прошептал я, с ужасом осознавая, что если бы не мой день рождения и не огромное количество вина, которое мы выпили в ресторане...
- Что ты несёшь? Ты-то тут при чём? Парень был на дне рождения и перепил, а нельзя ему было, врачи сказали, что у него поджелудочная больная была... Хотя он никогда и не жаловался.
- Это был мой день рождения, - тихо сказал я и отвернулся.
кухне повисла тишина. Дед Мурата, не мигая, смотрел на меня. В его взгляде не было злости и ненависти, но в нём читалась такая боль и такая безысходность, что я сам потянулся к бутылке и сделал несколько больших глотков прямо из горлышка.
Какое-то время мы сидели молча. Вскоре выпитый алкоголь дал о себе знать: меня дико затошнило и сильно закружилась голова. Ничего не говоря, я вышел на улицу и не успел дойти до калитки, как меня вырвало на траву. Откашлявшись, я сел прямо на землю, прислонился к забору и, достав телефон, открыл галерею с видеозаписями.
- Бирак маган сенсиз омир жок сиякты (Но мне без тебя жизни нет)...
Невидящим взглядом я смотрел на дисплей, на его родное до боли лицо, на его весёлые, полные задора глаза, на эти неповторимые ямочки на щеках, которые всегда появлялись, стоило ему улыбнуться, и слушал его голос, звуки которого теперь заставляли меня содрогаться от тоски и отчаяния. В голове, как и на душе, было так пусто, что стало страшно; мне показалось, что ещё немного, и я сойду с ума. Вставать, двигаться, идти куда-то, разговаривать с кем-то, делать что-то - ничего этого не хотелось. Жить тоже. Я с ужасом подумал о том, что слова этой самой песни непостижимым образом оказались пророческими - без Мурата мне действительно нет жизни. Нет и не будет.
Вслушавшись в начало третьего куплета, я смог разобрать ещё одну фразу, смысл которой заставил меня вздрогнуть и резанул душу острым лезвием.
- Кеттин тастап кайда мени? (Куда ты ушёл, бросив меня?) - вытягивал он, глядя прямо в камеру так, что можно было подумать, будто он спрашивает об этом меня.
Господи, да что же это такое?!
Не знаю, сколько времени я просидел так, как в ступоре, постоянно ставя видео на повтор и подпевая ему, как вдруг где-то рядом раздался громкий хлопок, похожий на взрыв, и почти сразу я услышал крик.
- Орт! Орт! (Пожар! Пожар!) - кричал молодой мужской голос.
Я поднял голову и увидел, что из окон соседнего дома вовсю валит дым и временами вырываются языки пламени.
Не знаю почему, но это тут же вырвало меня из оцепенения, и, вскочив, я кинулся к дому. В дверях я столкнулся с молодым обгоревшим парнем, который посмотрел на меня безумным взглядом, дико вращая глазами.
- Там... мои друзья! - задыхаясь, пробормотал он, показывая внутрь, и, схватившись за забор, стал медленно оседать на землю.
Месяц назад я ни за что не отважился бы полезть в горящий дом и не стал бы подвергать свою жизнь такому риску. Максимум, что я сделал бы тогда, это позвонил бы пожарным и уехал бы со спокойной совестью. Но теперь, когда моя жизнь потеряла всякую цену для меня самого и не значила ровным счётом ничего, я, не раздумывая, кинулся внутрь, говоря себе, что, возможно, мне удастся спасти хотя бы одного из парней, пусть даже ценой своей жизни. Мне правда было уже всё равно.
Первый парень лежал в коридоре, недалеко от двери на кухню. Взвалив его на плечи, я, пошатываясь, потащил его к выходу.
- Нуртас... Он был там, в подвале, когда бабахнуло... Помоги ему... - прошептал парень.
Свалив его на траву, словно куль муки, я снова кинулся в дом и стал искать вход в подвал. Повсюду бушевало пламя, было совершенно нечем дышать, густой дым щипал глаза и горло так, что я почти сразу начал кашлять. Ну, ничего, тому, кто внизу, ведь ещё хуже. Я должен спасти его!
Отыскав дверь в подвал, я спустился по узкой короткой лесенке на несколько ступенек.
- Есть кто здесь? - прокричал я.
Никто не отозвался. Тогда я спустился до самого низа, наклонился и, вытянув перед собой руки, пошёл вперёд. После нескольких вдохов у меня закружилась голова и я чуть не задохнулся от приступа кашля. Ну где же этот Нуртас?
Вдруг послышался какой-то звук, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что это звонит мой телефон. Не глядя на экран, я поднёс трубку к уху.
- Денис, ну как там Китай? Ты всё ещё в Урумчи или уже в Ату вернулся? - послышался голос одного из моих приятелей, которому я позавчера соврал про поездку за границу.
- Китай... - пробормотал я и снова кашлянул. - Я в Каскелене.
- Как в Каскелене? Ты же сказал, что...
- Он умер, слышишь? Умер! Что теперь со мной будет? - закричал я в трубку. - Он пел, что мне без него жизни нет, а сам умер!
- Кто пел? Кто умер? Ты там пьяный, что ли? Или тебя китайцы какой-то гадостью накормили? Что ты несёшь?
Я бросил телефон в угол и, зачем-то закрыв лицо руками, снова заплакал. Неожиданно где-то наверху вспыхнуло яркое пламя, послышался какой-то треск, и, подняв голову, я увидел, что занялась лестница, отрезав мне путь к отступлению.
Ну вот и всё, это конец. Ещё минуту, максимум две, потом угарный газ свяжется с гемоглобином, и кровь перестанет доносить кислород до всех органов, в том числе и до мозга, так что я потеряю сознание ещё до того, как до меня доберётся огонь, и не буду чувствовать ничего. Никакой боли. А что дальше? Есть ли что-то там, по ту сторону этой жизни? Кто-то верит, что есть и что после смерти люди, любящие друг друга, обязательно встретятся. Только правда ли это? Люди ведь во много что верят. И в приметы тоже... Я вздрогнул, снова вспомнив медальоны. Они ведь погасли не одновременно. Сначала потух его знак зодиака, а потом мой. Значит... Только сейчас я в полной мере осознал, что умираю, и удивился от того, что в моём сердце совсем не было страха.
Мурат, почему-то одетый во всё белое, вынырнул из дыма и подошёл ко мне, заслоняя собой свет. В подвале стало темно, хоть глаз выколи. Единственным источником света были его глаза, блестевшие, как два драгоценных камня. Он наклонился, погладил меня по голове и поцеловал в губы. Поцелуй был очень страстным и в то же время нежным и трепетным. Волна какого-то неземного наслаждения накатила на меня, мне стало так легко и хорошо, как если бы с моих плеч сбросили тяжёлый груз. В то же время, несмотря на всю чудовищность ситуации, я почувствовал сильное возбуждение, как это бывает после долгого, изнурительного воздержания. Пламя страсти вспыхнуло в мозгу и быстро опустилось куда-то вниз. Это было как множество оргазмов, переживаемых один за другим. Окружающее перестало восприниматься мною и потеряло для меня всякий смысл. Я жил только этим ощущением, которое постепенно становилось невыносимым и от которого судороги блаженства пробегали по моему телу. В какой-то миг я подумал, что если он сейчас не остановится, то я больше не выдержу и просто умру, не в силах перенести того, что он заставляет меня испытывать своими поцелуями.
- Давай же, дыши! - внезапно прозвучало из темноты, и, присмотревшись, я увидел фигуру в белом, склонившуюся надо мной.
Я не мог разглядеть лица, но мне почему-то показалось, что это не Мурат, а кто-то другой, и я испугался. Потом этот человек зачем-то начал ритмично надавливать мне на грудь.
- Дыши!
- Нет! - раздался вдруг голос Мурата. - Не слушай его! Если ты сейчас будешь дышать, то всё пропало. Тогда мы встретимся очень нескоро.
- Дыши!
Наши губы снова слились в поцелуе. В ту же секунду тупая боль разлилась по всей груди, и мне показалось, что моё сердце остановилось. Последнее, что я почувствовал, - это неповторимый вкус его слюны, сладкой, как мёд с бабушкиной пасеки. Нет, она была в тысячу раз слаще.
- Дыши! - снова прозвучал требовательный мужской голос.
- Не надо! Поверь мне, это не больно! Зато мы с тобой будем вместе и теперь уже никогда не расстанемся! Как ты и хотел! Я ведь тоже люблю тебя, и ты даже не представляешь, как сильно. Ты только поверь мне, пожалуйста!
Я поверил ему и перестал дышать.