Всегда мечтал посмотреть, как училки делают это, и сегодняшним вечером я увидел, как Анна Львовна стояла на кровати в гостиничном номере и прилежно отсасывала у своего муженька. Правда, его пивной животик немного заслонял мне вид, но всё равно картина выходила неплохая. Особенно, когда мужик клал свою великанскую ладонь на хорошенькую рыженькую головку супруги, заставляю ту ещё глубже насаживаться ртом на член. Впрочем, та и без того старалась на пять или вернее на десять баллов. Корни всех наших фантазий, как известно из детства, и сегодня моя мечта сбылась. Хорошо, когда в преддверии Дня рождения сбываются детские мечты!
Впрочем, кто такая Анна Львовна и почему я безнаказанно и беспардонно за ней наблюдаю? Вопрос закономерный... Давайте, обо всём по порядку. Итак, я — вуайерист. С юных лет обожаю подглядывать и подслушивать за этим делом. Мне нужно было родится в средневековой Японии, где в домах вместо стен лишь тонкие бумажные перегородки, а самураи охотно совокупляются с придворными дамам прямо в лодках на глазах у всех, при чём самураи не снимают мечей, а дамы не вынимают шпилек из волос Или в императорском Китае, где наложницы в яшмовых башмачках услаждают в беседках игрой на свирели тамошних чиновников, прожженных авантюристов, которым знание философии не мешает быть изощрёнными любовниками. И никто не видит в амурных утехах на виду у всех ничего зазорного, ибо человек, наблюдающий за любовным актом, по тамошним воззрениям, японским и китайским, насыщается жизненной энергией тех, кто этот акт совершает... Вот, такой, понимаешь, фынь-шуй... Целая, можно сказать, философия, которая определённо мне по душе.
Но юность в двухкомнатной квартире в девятиэтажке тоже таит свои радости. В них я посвящу вас чуть позже. А пока расскажу как я дошёл до такой жизни, позволяющей мне наблюдать как глотает семя, та что самой предназначено сеять... Ну, в смысле разумное доброе вечное (А Анна Львовна, тем, временем как раз тем и занималась, что глотала семя своего мужа, размазывая остатки по лицу... А что? Её немного уже увядшей красоте такая косметика — в самый раз!
Ну, я снова отвлёкся... Так вот после университета я недолго проработал менеджером в одной шарашкиной конторе. А потом у меня умерла богатая тётушка где-то в Германии, оставив нам с сестрой небольшое наследство. Часть денег я вложил в ценные бумаги, а на другую половину купил себе небольшой отельчик. Моя жена Ксюша до сих пор не понимает для чего я это сделал... Вот глупышка! Ну да что с неё взять? Скромница, училась на психолога и в бизнесе ничего не смыслит. Во-первых, это какая-никакая прибыль. Городок у нас курортный, и желающих отдохнуть, всегда можно отыскать. И почему бы не пожить хотя бы пару дней в милой гостинице, обставленной в моём любимом японском стиле, (Сад камней во дворе, картины с гейшами и драконами в коридорах.) Неплохо, скажу я вам... Как говорится, будете в наших краях..
Но это не главное. Главное заключается в том, что перед открытием гостиницы в каждой комнате всех десяти номеров я разместил в укромных местах миниатюрные видеокамеры — договорился с детективным агентством, сбрехал им, что мне нужно следить за горничными, как бы они не обкрадывали клиентов или что-то в этом роде. Записи с камер я периодически перегоняю на свой компьютер и затем просматриваю в одиночестве. Зачем? Ну, естественно, чтобы посмотреть за любовными утехами своих постояльцев. Нельзя сказать, конечно, что они занимаются этим, как кролики. Или что у меня в номерах происходят действа, достойные афинских ночей или оргий Мессалины. Но иногда мне преподает кое-что интересное... Один раз я видел, как некий третьеразрядный чиновник стегал плетью свою молоденькую любовницу-студентку. Видимо, параллельно отучал её от нецелевого использования выделенных ей средств... Впрочем, для меня такие сцены неэстетичны.
Меня больше привлекает другое... Меня привлекает контраст между женщиной в обыденной жизни, когда она на виду у других людей и тем, какова она в спальни. Я предпочитаю лично встречать своих постояльцев, когда они регистрируются в гостинице. И, потом, ночью, когда дамочки, жёны бизнесменов средней руки или дорвавшихся до отпуска работяг, стонут и вскрикивают в объятьях мужей теми же голосами, которыми днём отпускали дежурные шуточки, закатывают в оргазме глаза, которыми чуть раньше смотрели на меня как на лакея, царапают спины своих партнёров теми же ногтями, которыми не так давно нервно постукивали по стойке гостиницы, ожидая, пока им подадут паспорт, кривят в сладострастных гримасах лица, с которых ещё несколько часов назад не сходила обращённая ко мне снисходительная, натянутая улыбка — вспоминая обо всём этом, я испытываю дополнительное наслаждение! Такое же наслаждение я получаю, когда днём после своих бурных ночей эти дамы, принарядившись, идут на любительский концерт или спектакль — нередко я устраиваю такие в большом зале своего отеля. И меня возбуждает выражение скуки на их лицах, вчера раскрасневшихся от любовных утех, меня поражают их аккуратные причёски, собранные из волос разметавшихся прошлой ночью по подушкам... Да, меня возбуждает контраст. Я вспоминаю рассказ одного японского писателя. Его герой скучный, забитый человечек надел однажды комическую маску актёра театра, маску хёттоко. И в маске стал велик и свободен, делал, то что он хотел. И я спрашиваю себя, может быть только во время секса в нашем мире рамок, запретов и условностей человек не становится по-настоящему свободным и искренним?! Разве он не надевает такую же маску хёттоко? Или вернее, не остаётся без всякой маски? Может быть... вот почему я так люблю наблюдать..
Вот и сегодня, наблюдая, как Анна Львовна, ублажает своего муженька ртом, я вспомнил, как утром она говорила теми же мясистыми, накрашенными губами:
— А как у вас погодка? Я слышала, на следующей неделе будет жарковато?
— Да, — покорно отвечал я — Но вода в море ещё довольно прохладная.
Но пока что жарковато было лишь в спальне у супругов. Честно говоря, я не ожидал от этой пары среднего возраста такой любовной прыти. Они уже сменили несколько поз. Анна уже побывала под муженьком, закинув свои ноги ему за плечи. Как он только не раздавил бедняжку своим брюхом Потом, они немного развлеклись, лёжа на боку. А теперь Анна Львовна попробовала немного поскакать на нём сверху, взяв пока спокойный, размеренный ритм. Должно быть, английские дамы викторианской эпохи точно также объезжали своих пони. Не потому ли рухнула Британская империя? Впрочем, Анне Львовне, как учительнице английского языка, виднее... О том, что она учительница я узнал также из утреннего разговора. («Хоть отдохну от проверки тетрадок, поваляюсь в шезлонге» — простодушно поделилась она со мной свой радостью
И тут, подумав об этом разговоре, я вспомнил, что супруги приехали не одни, а с дочкой, худощавой, костлявой девицей лет восемнадцати, и в голову мне пришла одна шальная мыслишка... Дочка ночевала в соседней комнате через стену. При встрече эта девица произвела на меня впечатление невыносимой зануды. Она готовилась к экзамену через месяц на факультет иностранных языков и спросила меня тоном зубрилы, хорошая ли в гостинице звукоизоляция, чтобы она могла спокойно заниматься по вечерам. Да лет, через двадцать девочка обещала стать такой же скучной училкой, как и мамочка. (Вот только не с такими пышными формами — здесь её природа обделила). Рассказывала бы оболтусам о пляжах Торки и Брайтона, а выбиралась бы к Чёрному морю раз в пару лет, сияя от радости, что не будет видеть ученических тетрадок.
Впрочем, я снова отвлёкся. Итак, в комнате дочери Анны Львовны у меня тоже была запрятана камера, и я включил запись с неё. Я оказался прав: девчонка не спала, активно прислушиваясь к происходящему за стенкой. Её Её рука была под одеялом. Выражения лица девушки я не мог разглядеть в темноте, но и без того было понятно, чем она занята. А за стенкой надо сказать её мамочка усилила темп скачки. Да, звукоизоляция у меня неплохая... Достаточная, ...