Проснулся я то ли от того, что солнечный луч, пробившийся через покосившиеся жалюзи, добрался-таки до моего правого глаза, то ли от пыхтенья, раздававшегося из-за противоположного края кровати. События вчерашнего вечера промелькнули в башке каким-то сюрреалистическим безумием. Жопа чувствовала намертво приклеенные густой коляновой спермой трусы. Из-под кровати выскочила всклокоченная, с каплями пота на лбу, голова моего нескучного соседа. Кажется, он отжимался. Ага, не ходим, значит, в тренажерку, порода такая у нас, ну-ну.
— Гля, их сиятельство соизволили пробудиться! — весело сказал Кучер, тут же нырнув обратно к полу. — Давай, братишка, отлепляйся от простыни и в темпе вальса завтракать! Размунеживайся, как моя бабушка, царствие ей небесное, говорила. Жратва на столике, дядя Коля побеспокоился.
— У нас же в ресторане завтрак, фигли тут-то, — зевнул я, усилием воли стряхивая свое еще спящее тельце с кровати.
— На часы глянь, умник! — Кучер наконец-таки выпрыгнул из-под кровати и стал приседать, вытянув вперед себя волосатые ручищи. На нем были веселенькой расцветки не то семейные труселя, не то шорты в ромашку.
Айфон показывал половину одиннадцатого. Я резко проснулся.
— Кучер, хули ты меня не растараканил? Нам же с тобой к одиннадцати на фирму!
— Максик, а с хуя ты фамильничаешь-то? — неожиданно обиделся Колян. Это детское слово никак не вязалось с его обликом взмокшего от тренировки гладиатора. — У Коли всё под контролем. Они машину за нами выслали, сказали, будет подъезжать — ещё разок позвонят. Давай, умывайся и лопай то, что твой старший товарищ, рискуя, можно сказать, репутацией честного мужика, вынес для тебя, дружок, из вражеской столовки!
На столике и правда находился заботливо уложенный на тарелку, слипшийся в комок, продуктовый набор из сыра, ветчины, яичницы и каких-то затейливых роллов. Я охотно подсел к столику и, наплевав на этикет (видимо, распиздяйство Кучера было заразительно) прямо руками стал запихивать всё это себе в рот.
— Оголодал за ночь малой-то! — расхохотался Колян. — Вроде никуда не бегал, рядышком сопел, а вот поди ж ты!
— Прям вынес, да, для друга, да? — мурчал я, с кайфом уминая завтрак. — В чем выносил-то, развеччик?
— Ну раз я так завтракать ходил, — Колян развел руки, показывая, что вот он, такой как есть, ни добавить, ни отнять, — то догадайся с тех раз, соня.
— В труселях что ли? — чуть не подавился яичницей я.
— Не труселя, допустим, а шорты, — ухмыльнулся Колян, — а ты хотел голодным остаться? Ну увеличил себе зрительно хозяйство после завтрака, официанткам даже понравилось, долгими взглядами, бляха, провожали! — Кучер заржал, засунув для наглядности свой немаленький кулак под шорты в район гульфика.
— Коль, а че не разбудил-то? — спросил я, облизывая выпачканные желтком губы.
— Спал уж больно сладко, — улыбнулся Кучер.
Как только я собрался под душ, раздался телефонный звонок. Колян взял трубку и что-то важно пробулькал на своем чудовищном английском. Какое-то время он молча вслушивался в телефон, после чего от души харкнул в счастливо подвернувшуюся пепельницу и сказал: — Не понял ни хуя я, что ты там натрендел, ну да ладно, натягиваем трусы и выходим!
Мы торопливо оделись и выскочили на улицу, где нас уже ждала пожилая волга с жаждущим доставить нас на место улыбчивым водителем. Шофер, что-то болтая на английском, по его мнению, языке, ловко залавировал между увешанными корзинами велосипедистами.
На фирме встретили нас хорошо, я пожаловался на наши обстоятельства, принимающая сторона пожала плечами и перевела стрелы на нашу девочку, отвечавшую за организацию, — а телефон девочки уже сутки не отвечал. Я махнул рукой и пошел разбирать бумажки и знакомиться с остальными работниками. Кучера уволокли подключать прибывшее от нас оборудование.
Когда я освободился и пошел искать Коляна, выяснилось, что он уже пару часов как всё ушкварил и тихо слинял. Мне показали, как добраться до отеля, я вскочил в дребезжащий автобус, плюхнулся чешущейся от коляновой оздоровительной мази жопой на нагретое солнцем сиденье и уставился в окошко.
На дороге с остановки до отеля стояли торговцы фруктами. Весело крича, они пытались всучить прохожим свой нехитрый товар . Я заметил, что один из них, молодой парень с дредами, на облупленном носу которого сидели зеркальные очки, завидя потенциального покупателя, сперва громко зазывал его, рекламируя свое манго, а потом непременно что-то заговорщицки шептал ему на ухо. Те, кто постарше, тут же отходили от него, молодые же заинтересованно о чем-то расспрашивали. «Ага, ты-то мне и нужен» — смекнул я. Пришла пора сделать Кучеру ответочку за вчерашний ром.
Колян, забравшись всё в тех же труселях на кровать, перещелкивал каналы.
— Максик, прикинь, хотел порнуху найти — в Турции у меня в номере была, а тут только ихние и наше бля оэртэ, — разочарованно сказал он, потягиваясь на подложенных под спину обеих наших с ним подушках. — Скушно, может, за ромом слетать?
— Я кое-что поинтересней приволок, — ответил я, раздеваясь (хоть кондёр и тарахтел, жара в номере была изрядная). — И кстати, сваливать вот так втихую — не по-товарищески, — подъебнул я его.
— Да тут такое дело... — замялся Кучер, остановив наконец свой выбор на каком-то музыкальном канале, — Я утром в столовке девку одну приглядел, ноги, бля, от ушей — глаз не отвести... Дай, думаю, зазнакомлюсь. Приехал пораньше, в бассейнчике с ней покупались, на коктейли потом потратился... ну, думаю, на мази дело! Она грит — Николай, типа, через пять минут жду вас в своем номере! Ну у меня в трусах аж всё затрепыхалось... Сбегал за гандонами, заваливаю к ней... а она уже при полном параде — помогите, мне говорит, чемодан до автобуса донести, вы ведь такой сильный мужчина! — Колян от души заржал. — А у меня, веришь-нет, стоял уже, вон, до сих пор толком не успокоился...
В «шортах», действительно, обозначивался приличных размеров хуй. Впрочем, он, кажется, и в спокойном состоянии был заметен. Я подумал, что оптимизм Коляна держится на том, что, хоть девка и бортанула его, зато у него осталась прикольная история, которую можно будет не раз рассказывать любящим поржать друганам.
Я сполоснулся, особо тщательно вымыв свои драгоценные половины, кожа на которых, кажется, и впрямь стала еще нежней, надел разноцветные трусы с героями комиксов «Марвелла», и, прихватив с собой недавнюю покупочку, прошествовал в комнату.
Колян, подпевая Бритни Спирс, стриг ногти на ногах. Ноготь с мизинца отскочил и застрял в блядской дорожке, уходившей в мои тугие разноцветные труселя.
— Не, ну ты ваще как дома! — возмутился я, щелчком сбивая ноготь.
— Не, ну прости, если сможешь, — с нескрываемым цинизмом ухмыльнулся Кучер. — И ни хуя не как дома, кстати — это я тебя еще берегу. Дома я вот так хожу.
Кучер стянул с себя трусы и, по-моряцки покачивая бедрами, так, чтобы его нехилый болт раскачивался туда-сюда, прошествовал мимо меня в ванну — выкинуть настриженное.
— Да уж всё лучше, чем травмировать мой вкус своими убогими ромашками! — нашелся я, несколько обескураженным таким вольным поведением соседа.
— Максик, не обертка важна ж, а содержание! — Колян появился из ванной, походя слегка задев меня сзади своим дрыном, — Как там поэт сказал про красоту? Сосуд она, едри её, в котором пустота, или огонь, мигающий в сосуде?
При слове «огонь» Кучер сжал кулачищи и мотнул бедрами так, что хуй его подпрыгнул — дескать, горяч, даже не сомневайтесь.
Я аккуратно скрутил первую цигарку.
— Ты чем там занимаешься, хипстота? — с недоверчивым любопытством подошел Кучер.
— Зажигалку дай, я ж некурящий, — попросил я. — А то ты не пробовал!
— Веришь-нет — ни разу! — Колян по-мальчишески покрутил головой. — Я как-то больше по водочке...
— Всё когда-то бывает впервые,...