— Пожалуйста, два билета на места для поцелуев!
Через полчаса начинает дурацкий фильм по новомодной фэнтэзи «Принцесса и дракон». «Новаторская анимация! Сногсшибательные спецэффекты!» — Зазывает афиша. Лишь бы не глупые стрелялки. Быстренько проверила сумку: всё на месте! Людке хорошо — все ее богатство в карманах плаща. А у меня с собой документы и банковские карты. С приключеньицем тебя, Викуся!
Людка отогрелась и постреливает в меня доверчивым блестящим взглядом. Мы — за столиком в фойе, я взяла два латте с мини-эклерами и умиленно любуюсь моей девочкой, попивающей кофе.
— Съешь эклерчик! — Двумя пальцами беру крохотное пирожное и вкладываю в Людочкин ротик. Люда, откровенно глядя мне в глаза, принимает угощение и влажно облизывает мои пальцы. Во взгляде — веселые чертики и искорки чувственности. В промежности снова пульс. Меня охватывает упоительное чувство собственника, свойственное, наверное, мужчинам. Это — моя девочка. Девочка, которую я сегодня буду кормить-поить-ебать... И никуда ей не деться. Я скольжу пальцами по персиковой щеке. Наверное, на нас смотрят. Не будем оглядываться.
Мы ныряем на мягкий диванчик в дальнем углу последнего ряда. Свет гаснет, на экране па-па-па-бам — появляется заставка известной кинокомпании, а я медленно привлекаю Людочку к себе за плечи, просовываю руку в ее подмышку. И дальше... Ладонь нащупывает оттопыренную девичью грудку. О, как приятен остренький сосочек под шелковистой тканью! Девочка не носит лифчик — наверное, так и ждет, чтобы кто-то похотливо пощипал ее за козьи сиськи! Грудка податливая, ждущая. Людочка закрывает глаза, со стоном откидывает голову на мое плечо, обмякает и цепенеет в ожидании. Я вижу, как страстно ей хочется отдаваться и возбуждаться. Спасибо дурашке-Толику за подарок! Возбужденно ёрзаю на сиденье, прижимаюсь к Людочке всем телом. Нежно и страстно целую запрокинутые, стонущие губки. Вторая моя рука присоединяется к ласкам, сжимая другую сисечку, нахально массируя пальцами упругий конус. Люда извивается, сползая на сиденье, и жарко стонет мне в рот. Я посасываю вздрагивающие губки, лаская своим языком ее нежный язычок, а мои пальцы так и мучают, так и натирают-накручивают ее сосочки.
Люда извивается бедрами, она дико возбуждена. До чего упоительна власть над юным тельцем! Я глажу ее ножку. Сегодня по случаю тепла под ее туникой лишь тоненькие колготки-паутинка. Шелковистые юные ляжки вздрагивают от моих прикосновений. Ближнюю к себе, левую, ногу перекидываю через свои колени, раскрывая промежность. Девочка подается бедрами вперед, природа просит вагинальных ласк. У нее, наверное, маленькая узкая писечка. И, наверняка, вся уже мокрая. Я ласково задираю подол короткого платья. На экране дракон нарезает круги вокруг высокой башни с томящейся в ней принцессой. В сполохах экранного действа вижу Людочкину узенькую промежность, разделенную швом дешевых колготок и чуть прикрытую такими же дешевыми стрингами... Платье норовит сползти.
— Держи подол! — Командую.
Люда судорожно сгребает и подтягивает шелковые складки, раздвинув ноги и взволнованно глядя на меня. Моя ладонь сжимает маленькую письку под двумя слоями ткани, Людочка выгибается, откидываясь на низкую спинку дивана, и я чувствую, что она мокрая. Разворачиваюсь к ней, одной рукой сграбастав грудь, другой плотоядно ощупывая спрятанные в трусиках складочки. Всё такое аккуратное, молоденькое, упругое. Людочка дергается, хватая воздух ртом. Но я не даю ей ни секунды передышки. Я остро возбуждена, и мне хочется мучить ее еще и еще. Бешено натираю складочки под тканью, оттягивая, пощипывая, выворачивая, насколько позволяет натяжение дешевой синтетики. Капрон в промежности с треском рвется под напором моих острых коготков, по Людочкиному бедру ползет широкая, как от кошачьих когтей, «стрелка», а на промежности зияет рваная дыра, в которую поспешно ныряют мои пальцы. Оттягиваю мокрую ластовицу стрингов, моему взору открываются раскрасневшиеся, натертые лепестки и поджатые половые губки. Обросшая светло-рыжеватым волосом щёлка сочится соком. Людочка закусила губу и напряженно ждет продолжения сладкой муки. Сдвинув ластовицу, натираю пальцем лепестки и складку между губ. Люда вся отдается ощущениям, доверяясь во власть моих умелых пальцев. Слегка шлёпаю ее по ляжкам, и тело становится податливым, как отбивная. Лишь писька призывно мокреет все сильнее. Просовываю в нее сразу три пальца. Упругая влажная плоть поддается на раз — Люда сильно возбуждена, смазки — хоть отбавляй. Начинаю потрахивать пальцами моё сокровище, медленно целуя в губы. Нет ничего слаще поцелуя сладко растраханной девушки. О, теперь я это точно знаю! Людочкина пиздёнка хлюпает под моим напором, сама Люда стонет и вздрагивает. Милая, милая...
— Милая, милая! — Шепчу с нежностью. Глазки Людочки закатились, она перестала соображать, отдавшись во власть ощущений. Ощущения зашкаливают. Я старательно работаю мокрой, затекшей рукой в горячей пиздюшке, проезжаясь большим пальцем по маленькому клитору. Людочку начинает потряхивать. В экстазе она вцепляется в моё запястье, с силой направляя «рабочую» руку внутрь, в самые недра. Бьется навстречу мне бедрами, вскрикивая. На экране грохочет битва драконов. Словно истребители, перепончато-кожистые усеяли небо в бреющем полете, со свистом рассекая пространство экрана и выплевывая огненные сгустки. Люда с беззвучным криком бьется на моих пальцах, поливая юным соком затекшую руку.
— Ви-ка, Ви-ка, Ви... ааааа... ооо... вввввааа... — Задыхается Людочка, дергаясь всем телом. По лицу ее катятся благодарные слезы. Я с силой прижимию ее к себе, обессиленную наслаждением, судорожно целуя мокрое, счастливое лицо. Сучка, моя маленькая, сладкая сучка, девочка моя!
Поле битвы усеяно переломанными телами крылатых ящеров. Раненый дракон обессиленно пластается на вершине холма, кожистый глаз затягивается предсмертным туманом. Сентиментальная тема саундтрека взмывает в белесое киношное небо. Люда благодарно-горячо дышит мне в шею, прилипая всем телом, словно отдавая мне всю себя навеки. Ого, теперь, пожалуй, и захочешь — не отвяжешься. Кажется, я начинаю понимать мужчин, сливающихся на утро со словами: «Детка, ты — супер, созвонимся!». Впрочем, какая сладкая преданность! Беру маленькую ручку, кладу себе между ног. Поласкай же меня там, киса!
— Поласкай меня там, киса! — Шепчу в розовое, доверчиво подставленное ушко. Людочка выгибается грациозной кошечкой, запрокидывает голову, ослепляя меня проникновенным взглядом, прижимается всем телом к моей груди, попутно утопляя ладошку между моих тугих, упакованных в брюки бедер. Людочке чертовски любопытно, как это «у других девочек». Она прощупывает содержимое моего брючного междуножья, словно внимательный хирург в поисках новообразований, с любопытством глядя в моё лицо. Закрываю глаза, попутно расстегивая молнию брюк, беру Людочкину ручку и мягко переправляю под резинку своих ажурных трусов. Глаза Людочки расширяются, она взволнованно дышит. Пальчики скользят по безупречно выбритому выпуклому лобку, спускаясь к алчной, мокрой пизде. Она шарит взглядом в растворе молнии. Ей до безумия интересно увидеть всё моё богатство. Приспускаю штаны вместе с трусами, оглядываясь по сторонам. На экране дракон несет принцессу по ночному небу. У принцессы — развевающиеся золотые волосы и широко распахнутые голубые глаза. Люда восхищенно лицезрит открывшиеся ее взору породистые складки моей длинной, сочной щели и сексуальную продолговатую родинку почти в самом паху.
— Какая она у тебя... большая и красивая! — Люда восхищенно трогает пальчиком мою смачно блестящую плоть.
Прижимаю ее ухо к своим губам и развратно шепчу:
— Будешь много лет активно заниматься сексом — натрахаешь себе такую же! Поласкай ее, не бойся!
Люда запускает пальчик в мои складки, чувствительно пощипывая, проезжается пальцем между мокрых губ. Мне хочется широко раздвинуть ноги и податься ...
вперед бедрами. Начинаю понимать, зачем женщинам юбки. Денису для получения острых ощущений достаточно было бы расстегнуть ширинку. А мне...Оглядываюсь в плупустой зал. Главный герой рубится с каким-то анимешным упырем, зрители увлечены действом. Никому не придет в голову оглядываться... Надеюсь. Приподнимаюсь на сиденье и приспускаю брюки как можно ниже, стреножив щиколотки. Зато, теперь есть возможность раздвинуть колени, распахнуть во всей красе перед лицом Людочки развратное междуножье. Людочка возбужденно приоткрывает ротик, сгребая в ладошку мои мокрые прелести. Играя ручкой с плотью промежности, словно с эспандером, попутно пропихивает средний пальчик в податливое сплетение мышц. Я издаю протяжный стон и подаюсь бедрами навстречу. Главный герой побеждает, из упыриного глаза фонтанирует что-то гнусно-зеленое, а я понимаю, что снующий между возбужденных половых губ Людочкин пальчик — ни о чем. Мне хочется трахаться по-настоящему.
— Поцелуй меня там! Людочка смотрит с сомнением, перекрывающее вожделение. Ах, да, я же весь день не мылась. Судорожно шарю в сумке в поисках влажных салфеток, распчатываю упаковку, сочный запах сирени наполняет пространство. Быстро протираю между ног, бросаю куда-то в проход и, наконец, привлекаю в свою промежность Людочкину голову.
— Ну! — Я крепко держу ее за волосы, направляя туда, вниз, прижмаю к своему паху.Людочкин нос утыкается в мой гладко выбритый лобок, а язычок живет своей жизнью, пролагая путь между складок. Ротик же обхватывает половые губы, засасывая, играя. Девочка — непризнанный оральный гений. Надо быть таким дураком, как Толик, чтобы этого не понять. Людочка лижет. Разделяя мои складочки, прочесывая каждую из них, все извилинки и лепестки. Влажное тепло ротика сменяется холодком сквозняка. Вдыхает аромат моего тела. Моих выделений. Людочке дико интересно, как там у меня все. Она разводит лепестки пальчиками и любуется покрасневшей промежностью. Промежность наливается соками и гудит. Люда запускает пальцы в горячий вход. Смотрит мне в глаза. Я ныряю руками под водолазку, обхватывая ладонями свою грудь. Я теку, как последняя похотливая сука. Сидя посреди зала с раздвинутыми ногами. И эта юная девочка делает со мной все, что хочет. Люда, призывно глядя мне в глаза, трахает меня пальчиками. Двумя. Тремя. Вот, уже и четвертый. Что-то во мне булькает. Я, не сдерживаясь, стону, взгляд мутнеет, смотрю куда-то в пространство. Ночое небо на экране. Драконы в бреющем полёте. Сильно подаюсь бедрами вперед, делая то же, что и недавно Люда — вцепляясь руками в ее «рабочее» запястье. Хочу. Хочу кончить. Зажмуриваюсь. Вытягиваюсь. Люда вдруг ныряет лицом в мою промежность, пробегает языком по складкам, продолжая меня мучить пальцами, затем впивается губами в клитор, ласкает языком и неожиданно слегка прикусывает. Это — последняя капля. Я судорожно изгибаюсь под напором смелого язычка и остреньких зубов. Меня пронзает мысль о том, насколько я непристойно-беспомощна в своей бесстыдной похоти. Меня, солидную даму, помощницу хозяина, трахает пальчиками в кинотеатре юная продавщица, без зазрения совести, умело и цинично, доводя до исступления и превращая в скулящую сучку. На этом месте сладкий спазм скрутил все моё существо. Мысль о том, что меня могут увидеть — такую — подхлестнула наслаждение, и я стала бурно кончать в Людочкин рот. Людочка еще злее прикусила клитор, толкая пальцы в пульсирующий поток моих оргазменных соков. Она словно взялась выжать из меня наслаждение. Будто на работу подрядилась. И делает ее хорошо. Хо-ро-шо! Как хо-ро-шо! А-а-а-а-а-а-а-а... Люда не дает мне передышки, заставляя дергаться и дергаться под напором острых зубок. В какой-то момент становится невыносимо, я отталкиваю Людочку, переводя дух. Я всё ещё пульсирую и мокну. На сиденье подо мной — лужа. Я поднимаю глаза: «Thе еnd», по черному экрану быстро-быстро понеслись мелкие титры. Судорожно подтягиваю штаны и застегиваю их уже при вспыхнувшем свете. Зрители поднимаются со своих мест, топая к выходу. А я сижу, стараясь быстро и незаметно застегнуть брючную пуговицу. Пальцы дрожат и путаются. Оглядываюсь на Люду. Мордашка раскраснелась и вся перемазана в моих соках. Приближаю к ее лицу свое и ни на кого не оглядываясь целую в губы. Запах моих выделений и сирени. И еще чего-то девочкового.
— Спасибо, детка! — Шепчу в тонкое розовое ушко.Людочка робко и загадочно улыбается, стирая влагу с лица тыльной стороной ладони. Мы смущенно переглядываемся. Народ почти рассосался. Пора вставать и выходить. Полубоком двигаюсь по проходу, держа за руку Людочку. В зале почти никого не осталась. Лишь билетерша у дальней портьеры, да какой-то среднего возраста мужик застрял в проходе у нашего ряда, копаясь в телефоне.
— Разрешите! — Я выдвигаюсь с ряда, таща за собой Люду и упираюсь в мужика. Мужик поднимает голову и освещает нас дружелюбной, веселой улыбкой:
— О, девчонки! А я как раз вас жду! Не хотите кофе?