Я никогда не питал иллюзий по поводу людей. Выжить можно, только переступая через головы, забыв о низменных порывах своего человеческого сострадания. Если ты дашь слабину, тебя уничтожат, раздавят и смешают с повседневной серой массой обыденности, ты умрешь для самого себя. Нужно быть хищником. И я был им.
Мне 28 лет. Я молод, красив и дьявольски успешен. Моя жизнь не была пассивным кинопросмотром, она была непрерывной съемкой, и я сам решал, что добавить, а что удалить. Никогда не пасуя перед обстоятельствами, я заставлял их пасовать передо мной. Судьба, если вообще можно назвать свой жизненный путь этим аморфным словом, была ко мне благосклонна. Я заставлял её быть благосклонной. Окружающие смотрели с восхищением, сгорая внутренне от черной зависти. У меня не было постоянных друзей, потому что они не выдерживали моего ритма и наши пути расходились. Большинство же хотело просто отщипнуть часть моего успеха.
Для своего молодого возраста я добился много. Я управлял самой динамичной и перспективной компанией в городе, годовой оборот которой почти переваливал за миллиард, что для в общем-то небольшого Белгорода было очень даже ничего. Владельцы компании не могли нарадоваться на меня. Но этого было мало, мне нужно было больше. Собрав под своим началом больше двухсот человек, я заставлял каждого из них проникнуться своим стремлением. Мне это удавалось. Мы были командой, успешной командой хищников, которые сами прогрызали себе путь. И этот путь много раз заставлял меня вырываться из внутренней пустоты. Эта пустота внутри меня требовала чего-то большего, чем деньги и престиж.
В то утро я молча зашел в офис и побрел в свой кабинет. День не вязался с самого начала. Хотелось убежать ото всех. Я просидел около получаса, тупо уставившись в одну точку. Надо срочно в отпуск. Я сдаю позиции, нужен отпуск. Куда-нибудь в Чехию или Испанию. Окунуться в чистоту и уют Европы. Забыть всё... Снять девочек или мальчиков, благо с этим там проблем не возникает.
В дверь постучали. Вошла Мария - очаровательная девушка, наш офис-менеджер, скорее всего ей нужно было уточнить план моих дел на сегодня.
- Доброе утро.
- Машенька, какое оно на хрен доброе?
- Олег (всякую субординацию я пресекал на корню), ты совсем расклеился.
- Ладно, что у нас там сегодня?
- У нас новый менеджер по внешним связям. Удивительный молодой человек, очень милый, покоряет с первого взгляда, - Маша мечтательно улыбнулась.
- Напомни.
- Сын Андрея Викторовича.
Андрей Викторович был далеко не последним человеком в городе. Он провел в здании на Соборной площади более двадцати пяти лет. Все свою жизнь он посвятил работе государственного механизма. Таких называют серыми кардиналами. Во все времена при любой власти они обеспечивают работу системы, которую сами всю жизнь создают. Для них понятие "государство" первостепенно и незыблемо, они перегрызут горло любому, кто посмеет покуситься на него.
Наша компания часто обслуживала внешние связи правительства области, потому что мы могли делать это лучше других и никогда не скупились на щедрый откат. В основном все наши дела шли через Андрея Викторовича. С его сыном Филиппом я раньше не встречался. Знал только, что ему 23 года, он очень талантливый парень с отличным образованием, большую часть жизни провел в Москве, стажировался в Германии и что у отца с ним довольно натянутые отношения. Поэтому, когда Филипп решил переехать в Белгород, Андрей Викторович не испытывал особого энтузиазма, но все же порекомендовал парня для работы в нашей компании. Я не мог отказать, тем более у нас вырисовывалась вакансия.
- Маш, когда он придет, пусть зайдет ко мне.
- Он уже здесь.
Да, я же заметил утром на парковке черный "Рено Лагуна", которого раньше не видел.
- Пусть зайдет.
Мария удалилась. Через несколько минут, постучав в дверь, в мой кабинет вошел молодой человек. Я указал жестом на стул, имитируя бурную занятость. Честно говоря, мне не особо хотелось кого-нибудь видеть.
- Здравствуйте, - приятный тембр его голоса привлек моё внимание, и я поднял глаза.
Парень был вызывающе красив. Просто бесподобен. До невозможности.
Вспышка озарила мое сознание. Его глаза. Океан его голубых глаз. Минуту я тупо молчал. Ну же, идиот, скажи что-нибудь?! Я не мог. По его лицу пробежало тщательно скрываемое беспокойство.
я продолжал молчать, испытывая какое-то новое, ранее не настигавшее меня чувство, от которого пустота внутри меня заявляла о себе гораздо отчетливее. Я мог смотреть на него вечно, все остальное стало таким незначительным, не стоящим ровным счетом ничего. В этот момент мне было плевать на компанию, на то, к чему я стремился, о чем я думал десять минут назад. Все эти пузатые чиновники, дорогие автомобили - эти тонны первоклассного немецкого железа, - старательно выстраиваемые стратегии, конкуренты, партнеры - все это стало блеклыми малобюджетными театральными декорациями на спектакле моей, как мне сейчас казалось, пустой и бесцельной жизни.
Я молчал. Он, собственно, тоже. Да... теперь я понимаю, о чем говорила Мария. Но как бывает скуп наш язык, когда надо передать то, что передать порой невозможно. Сказать, что он был красив, - ровным счетом не сказать ничего. Каждая линия лица подчеркивала пропорции точеного профиля, идеальная фигура и глаза... океан в котором можно утонуть. Он казался прекрасным лебедем в море обыденности и серости. Какого черта он делает здесь?! Эта комната, эта компания, этот город не могли бы дать ему раскрыться. Даже если бы он был туп как пробка, с такими внешними данными можно было бы еще лет пятнадцать продавать свое лицо глянцевым журналам.
- Я, наверное, не вовремя?
Не молчи.
- Я Филипп. Мария сказала, что вы меня ждете.
Наконец мне удалось раскрыть рот.
- Да. Только давай сразу на ты, я не очень люблю формальности. Мы здесь все одна команда. Очень рад личному знакомству.
Это было практически все, что я смог тогда выдавить из себя. Разговор не вышел.
Филипп довольно быстро влился в коллектив.
Это было невероятно волнующе и невыносимо трудно. Парень занял весь мой разум. Смысл моего ежедневного пребывания на работе сводился к тому, чтобы снова увидеть его. Я пытался ловить все его движения, фразы, мимику. Было бы довольно недальновидно целый день торчать в отделе внешних связей, поэтому мне приходилось довольствоваться теми невероятно быстро пролетающими минутами, когда он приходил со своими отчетами и предложениями. Я был поглощен им. Внезапно мне начало казаться, что окружающий мир уже не выглядел таким диким и мерзким. Я начал замечать в людях хорошее, замечал улыбки, сопереживал чужим проблемам.
Филипп действительно оправдывал все ожидания. Он быстро становился хищником. Парень действительно оказался безумно талантлив. Прошло два месяца, и он стал одним из нас. Каждый день меня все глубже и глубже засасывало в бездонную бездну моего помешательства им. Я сходил с ума и наслаждался своим безумием.
Была пятница, и время, как всегда, тянулось невыносимо долго. У меня возникли проблемы с компьютером, и, вызвав специалиста из IT-отдела, я развалился на диванчике в кабинете.
Айтишник долго возился с моим компьютером. Процесс его явно увлекал. Сергей давно работал у нас, и я мог с уверенностью сказать, что это был чертовски способный молодой человек. Ха. Других у нас не было...
- Как успехи?
- Уже почти всё. Пара минут.
- Как продвигается модернизация?
- Завтра занесу бумаги.
- Сколько?
- Порядка восьмисот тысяч. Если это слишком, то можно урезать до шестисот. Кое-чем придется пожертвовать, - в его голосе чувствовалось сожаление.
- Да нет. Восемьсот так восемьсот.
Повозившись еще минуту, он победоносно вздохнул.
- Все готово. Я пойду, надо зайти к Филиппу: у него какие-то проблемы с локальным профилем.
- Как тебе он? - не упустил шанса поинтересоваться я.
- Довольно странный...
- В смысле?
- Ну не в том смысле, что "с приветом", а в том, что он слишком не похож на наших парней. Конечно, я понимаю, Москва, Германия, но не могу понять, что он забыл в Белгороде.
- Мы перспективная компания, у него хороший оклад, здесь открываются неплохие перспективы, - пытался оправдываться я.
- Да, в принципе это так, но все равно как-то не очень все складно. Мне кажется, что люди здесь ему не очень нравятся. Вроде бы такой доброжелательный, но как-то неискренне. Машку отшил... и вообще как-то неуютно с ним себя чувствуешь.
В моем горле застрял ком.
- Кого отшил?
- Машку... Ну, короче, она хотела закинуть удочку, а он её вежливо послал. Я особо не вникаю в разговоры, но об этом весь офис судачит. Вот так-то. Я могу идти?
- Да конечно, спасибо.
Я погрузился в себя. Отшил Машку?! Надо обладать огромным талантом, чтобы отшить Машку! Да на нее вся мужская половина компании смотрела с открытым ртом, готовая бежать за ней, как стая верных псов... Хотя на него точно так же смотрела женская половина, рисуя в своем воображении бурные романы с рюшечками, шампанским и белоснежным лимузином с надписью "молодожены" в конце. Их совместный роман или хотя бы его видимость были бы логичны. После этой мысли пустота внутри меня вновь заявила о себе. Моё одиночество опять кричало. Теперь первым раз в жизни я пасовал перед обстоятельствами, они душили меня, навалившись всей своей массой неизбежности, они были бескрайней глыбой, которую нельзя было обойти. Надо сдаться или прогрызть путь. Я признался себе в том, что знал с самого начала нашей встречи. Я хотел его, я хотел быть с ним, хотел, чтобы рядом с Филиппом был я, а не Машка, Светка, Лена или кто-нибудь там еще.
наконец-то впервые за свои 28 лет не увлекся, а по-настоящему влюбился. Моё гетеросексуальное начало не смогло разбудить во мне сильных чувств, хотя я так надеялся. Но вот другая моя половина преподнесла коварный сюрприз.
В субботу большая часть офиса не работала, а Филипп отправился на деловую встречу куда-то в Корочу (это такой небольшой городок в 50 км от Белгорода). Там, на объекте, он должен был обсудить с нашими немецкими партнерами план дальнейших совместных действий.
Вечером он позвонил. Он старался беспокоить меня только по очень важным вопросам. Это он думал, что "беспокоить", для меня же было бесценно каждое мгновенье нашего общения.
- Олег, нужно обсудить один вопрос.
Похоже сегодня судьба поставила меня перед выбором, подкинув неожиданный подарок. Я решил подчиниться неизбежности.
- Да конечно, - произнес я как можно сдержаннее, - заезжай ко мне домой.
Быстро продиктовав ему адрес, я окунулся в волнующее ожидание.
И вот Филипп был здесь, со мной. Наедине. По-моему, он чувствовал себя неуютно. Довольно странно для парня, перед которым, казалось, рушились любые преграды.
- Немцы рассчитывают на большую долю. Мне кажется, поддаваться не стоит... Мы можем изобразить потерю интереса, тогда они пойдут на попятную. Перспектива остаться одним в дебрях нашей дикой экономики их особо не прельщает...
Он ведь всего немного младше меня, всего каких-то пять лет. Я не особо вникал в смысл того, что Филипп мне излагал, я просто не мог... я тупо смотрел на него, как последний идиот, меня завораживала его мимика, его речь, его жесты, его лицо, руки, пальцы, все его естество.
- Она что, не в твоем вкусе? - я сам поразился наглости своего вопроса.
- Ты о чем? - он вопросительно посмотрел на меня.
- Я о Марии. Она довольно красивая и умная девушка.
Слова давались мне нелегко.
- Ну возможно... нет, конечно, я признаю, что она очень красивая.
- Тогда в чем же дело?
Филипп не нашелся сразу с ответом. Парень не понимал, к чему я завел этот разговор. Я собственно тоже. Он решился на контратаку.
- Ну а ты сам? Ты же знаешь ее дольше. В чем же дело?
- Я не сторонник служебных романов, за редким исключением, - тут я сглотнул, и мысли, до этого старательно собираемые мной в кучу, опять куда-то поплыли.
- Исключением должен быть я?
- Ты уже три месяца с нами и пока не попался ни на один крючок.
- Да они все как с цепи сорвались,- Филипп попытался разрядить обстановку. - Почти каждая девушка пытается любыми способами со мной трахнуться.
- Это неудивительно. Ты симпатичный... да какой ты к черту симпатичный. Нет, ты чертовски красив. Как будто ожившая глянцевая обложка. Плюс ко всему этому у тебя сильно развит самый сексуальный орган - мозг.
Парень немного покраснел. Однако в его бирюзовых глазах вспыхнули нотки негодования.
- Олег, тоже самое можно сказать о тебе. Почему же я должен стать исключением?! Черт возьми, это опять повторяется. Университет. Стажировка. Работа. Везде одно и то же! Неужели можно быть такими слепыми?! Какое всем дело до того, что мне нужно, а что нет. Все пытаются мерить мою жизнь своими пределами. Пытаются помочь, не поинтересовавшись, нужна ли эта помощь вообще.
Парень явно терял контроль. Он выглядел, как загнанный зверь. Это было невыносимо возбуждающе, мне хотелось обнять его и впиться в губы. Я с трудом сдерживал свои порывы.
- Прости, если тронул за живое. Я не должен был это говорить.
- Все нормально. Ты не первый, - его голос дрожал, а океан голубых глаз отражал невыносимую тоску.
Боже, неужели он несчастен. Такой, как он, не может быть несчастным! Фундамент рухнул. Держаться больше не было сил. Последнее, что я видел, было изумление в его голубых глазах. Потом я ощутил тепло его губ, с ужасом ожидая как роковую неизбежность сопротивление, я пытался насладиться мгновениями, в которых можно было быть самим собой, ощущая тепло его тела, прерывистое дыхание, прикосновение языка, восторг обладания. Сопротивления не было. Дрожащими пальцами я нашел пуговицы на его рубашке и нетерпеливо освободил его роскошный торс.
был идеально сложен. Я изучал языком каждый изгиб его тела, кубики на животе, вдыхал его мускусный запах, смешанный и дополненный ароматом дорогого парфюма... Мысли прекратили упорядоченное движение, проснулась лишь животная страсть. В приглушенном свете Филипп был похож на греческого бога, тихо постанывающего под моими ласками, которые становились все настойчивее. Мы уже были почти раздеты, и его плоть, оттопырившая нижнее бельё, сводила меня с ума. Никогда ещё я не делал минет с таким удовольствием. Стоны Филиппа говорили о том, что я на правильном пути. Больше всего на свете мне хотелось сделать ему приятно, и каждое движение языка по бархатной головке говорило, что я на правильном пути. Парень полностью отдался моей инициативе. Боже, пусть это мгновение длится вечно. Вскоре Филипп задрожал, его точеный пресс начал сокращаться, и я получил награду за свои старания, испив её пряный миндальный вкус. Часть его теперь была во мне, и я был безумно счастлив. Объект моей страсти издал протяжный стон и сладостно выдохнул. На несколько секунд всё замерло.
Внезапно я потерял инициативу. Филипп перевернул меня на спину и впился в мои губы. Его ласки были гораздо настойчивее, чем мои. Каждая клетка моего тела трепетала, когда его губы касались моей кожи, а пальцы блуждали по телу. Филипп провел языком по уздечке, и блаженство заполнило меня до краев. Я ощущал его дыхание на своем животе, и бабочки внутри меня подымались вверх, заставляя дыхание сбиваться. В это мгновение я не помнил ни о чем, окружающий мир внезапно перестал существовать. Были только я и он. Целый мир без него мне был не нужен.
Я кончил, и разум мой помутился. Филипп прижал голову к моему плечу, и мы лежали, молча смотря в потолок, осознавая произошедшее.
Я прервал молчание.
- У тебя было раньше. Я имею в виду с парнем.
- Ну... был опыт. Юношеские эксперименты. Но это даже близко не стояло с тем, что было сегодня. А у тебя?
- Да. Я часто бываю в Питере.
- Ты что снимал парней? - в его голосе послышалось игривое любопытство.
Я решился на провокацию.
- Неужели я настолько безобразен, что со мной можно спать только за деньги?
- Да брось. Ты очень сексуальный и знаешь об этом. Это помогает тебе быть успешным. Неужели ты никогда не думал об этом?
Для него я был сексуальным. Ну это уже кое-что. Хотя Филипп был для меня не просто сексуальным, он был идеальным. Он был человеком, которому я готов был отдать себя всего без остатка, и я был бы счастлив это сделать, если ему это будет нужно. Если он только попросит, намекнет об этом.
- Иногда, конечно, снимал. Это проще всего. Секс как товар - мне это знакомо.
Мы лежали долго и болтали ни о чем, потеряв счет времени. Ночь окутала спящий город. Вскоре Филипп тихо засопел, а я еще долго не мог уснуть. Я ловил его дыханье, я был счастлив от того, что он был рядом и мы дышали одним воздухом.
Любовь - это самое невероятное, что может испытать человек. Она ослепляет в тысячу раз сильнее ненависти и самого жуткого животного страха. Она полностью занимает твой мозг и подчиняет его себе. Она может ослабевать, и тебе кажется, что всё прошло, но загвоздка в том, что любовь не проходит никогда. Однажды испытав настоящее чувство, ты будешь нести его до конца жизни. Тебе плевать на все, чем ты раньше дорожил, к чему стремился. Смыслом твоей жизни становится неиссякаемый альтруизм по отношению к объекту своего обожания. Тобой движет желание отдать ему все без остатка, включая самого себя.
Я любил Филиппа, и я хотел его любить, любить до конца жизни. Но любил ли он меня так же, как я его, мог ли я требовать от него это, имел ли право вот так врываться в его жизнь? Хотеть и мочь - разные вещи. Нужно решать. Сразу. Первое решение почти всегда правильное. Я буду страдать без него. Насчет Филиппа я не уверен. Возможно, он увлечен мной, может, для него это еще один вид развлечения, но если он легко переживет расставание, для парня это будет лучший вариант. Если для него все также серьезно, то судьба решит сама. Боже, я первый раз в жизни поверил в судьбу!
Мне удалось поспать несколько часов. Я проснулся раньше обычного. Мой ангел лежал рядом. Уходя, я нежно поцеловал его лоб и оставил записку: "Можешь сегодня опоздать, ключи на столике".
Утро тянулось бесконечно долго. Придя на работу, я совершил задуманное ночью. Возможно, я об этом пожалею. Хотя я уверен, что пожалею на сто процентов, но я мне это казалось правильным решением.
В одиннадцать я позвонил ему.
- Филипп, ты уже в офисе? - я пытался выдержать деловую интонацию.
- Тебе тоже привет, - его голос заставил меня смягчиться, - а что случилось?
- Зайди ко мне, нужно обсудить одну проблему.
Через пару минут он уже был у меня.
- У нас что, проблемы? - игривые интонации в его голосе заставляли меня таять, но я не должен поддаваться.
- Да. Я думаю тебе лучше перевестись в московский офис. Очень хорошее место, отличные перспективы, служебная квартира и все прочее.
- Мне казалось, что между нами что-то есть, - его голос звучал неуверенно.
- Что-то?! Я тебе скажу, что это, - тут я не выдержал, - я люблю тебя! Я влюблен в тебя как мальчишка! И я не хочу ломать твою жизнь! У тебя есть все данные, чтобы получить от судьбы самое лучшее, сделать карьеру, создать семью, и я буду тебе только помехой. Нельзя, чтобы всё зашло слишком далеко, у тебя возникнут проблемы, от которых я хотел бы тебя оградить.
Парень был ошарашен.
- Я бы не сказал, что это меня сильно беспокоит, думаю мы справимся, - сказал он, сглотнув.
- Справимся?! Ты, может, и справишься, а вот я - нет! Это невыносимо видеть тебя и скрывать свою любовь! Лично мне уже плевать на всё, но я не хочу приносить проблемы тебе. Мы же, мать твою, не в Голландии! Это пуританская страна, тихий провинциальный город. На тебя будут смотреть, как на законченного извращенца, здесь всем плевать на то, что у тебя внутри, в их умах вообще нет такого понятия, как однополая любовь. Для них мы останемся пидарами, и чем мы успешнее, тем больше они нас ненавидят. Ты достоин лучшего.
- Плевать.
- Я уже подписал твой перевод.
- Я не поеду.
- Пожалуйста, - я умолял и в то же время был невероятно счастлив, что Филипп не хотел уезжать. Он хотел остаться. Остаться со мной. Это непозволительная роскошь. Очень эгоистично с моей стороны. Его нужно отпустить, заглушив рев пустоты внутри меня, которая впервые за многие годы была заполнена, и вот теперь я должен был отвергнуть то самое дорогое, что было сейчас в моей никчемной жизни.
- Пожалуйста, - повторил я.
Я готов был умереть и никогда не рождаться. Все мое существо противилось тому, о чем я сейчас просил Филиппа.
- Давай попробуем все забыть, - я сам не слышал своих слов, мое тело жило отдельно от меня.
Его голос дрогнул.
- Ну если ты этого хочешь, - сухо произнес Филипп, - давай попробуем.
Пустота. Жизнь остановилась.