Наконец-то, после месяца жизни в поле под городскими стенами, единственным развлечением, где была мастурбация или упругая жопа соседа мы ворвались в осажденную крепость. На улицах было заметно безлюдно, римлянам все-таки удалось вывести большинство жителей еще до начала осады.
Товарищи уже бросились громить лавки и шерстить по домам, выбрасывая на улицу то, что можно было бы унести с собой.
Зайдя в ближайший переулок, я увидел своего хорошего знакомого Гросма. Не раз его смуглый здоровенный волосатый зад согревал меня в холодные северные ночи.
Сейчас он, как говорится, дорвался...
Гросм был добрым воином и отличным другом, но у него была серьезная проблема, которая и предопределила то, что он не остался пасти скот в Галлии, а пришел сюда. Дело было в том, что размер его исполинского члена исключал секс с кем-либо по обоюдному согласию, т. к. почти наверняка приводил к безвременной кончине партнера. Он был настолько большим, что Гром привязывал его к поясу, чтобы тот не мешал ходить. В юношестве он удовлетворялся, трахая быков, но это ему быстро наскучило. Набеги же открыли для него совершенно новое удовольствие - секс с человеком. Чем он и не преминул воспользоваться. Добычей каждого похода для него являлась дюжина выебанных до смерти жертв. Причем предпочитал он зрелых юношей, т. к. они выносливее, а их задница прочнее и уже. Своих жертв он трахал до тех пор, пока их жопа окончательно не теряла свою форму, что при размере его хуя происходило достаточно быстро. Причем ему было абсолютно наплевать, жив ли еще обладатель задницы или нет.
За ним по захваченному городу вечно тянулась череда трупов с огромными разъебанными дырами на заднице, из которых сочилась кровь, разбавленная мутной спермой Гросма.
В этот раз Гросм, особо не мудрствуя, просто перегнул оглушенного им римского горя вояку через борт попавшейся под руку (а правильней сказать под хуй) телеги.
Бедному римскому воину явно не пригодились навыки, полученные в Императорской военной академии. Необузданная животная сила самца, почуявшего течную самку, мгновенно сломила сопротивление юнца.
Сейчас же Гросм ритмично, но в тоже время аккуратно вводит усеянную крупными венами и влажную от пота и крови (такую знакомую моим рукам и рту) елду в уже достаточно разъебанное очко парня.
Огромная смуглая упругая задница Гросма качается в зад вперед, резко контрастируя с иссиня белыми ногами юноши. По рельефным волосатым ногам насильника с множеством следов запекшейся крови прошлых жертв бегут новые алые струйки из ануса легионера, собираясь небольшой лужицей на мостовой. Голова римлянина безвольно ударяется о противоположный борт телеги. А бугристая белая спина юноши вся перепачкана следами похотливых лап Гросма. Насладившись умелыми движениями друга, решил не терять времени и двинуться дальше.
Зашел в какое-то хитроумное сооружение. Римляне здесь явно чего-то производили. Кругом, истошно треща и скрипя, движутся какие-то механизмы, за окном виднеется огромное колесо, вращаемое Орсом (богом реки).
Но и здесь уже давно развлекаются наши ребята. В центре зала параллельно полу на цепях качается взад-вперед отшлифованное бревно диаметром с кулак приводимая в движение какими-то очередными скрипучими механизмами.
На один из концов этого бревна жопой одет здоровенный мужичина, явно из башенных легионеров (которые в течение месяца тягали камни и шайки со смолой нам на головы).
Как нашим молодцам удалось притащить сюда этот вопящий что-то на своем языке кусок мяса, а тем более натянуть его вобщем-то аккуратную попку на эту дубину одному Одину известно. Чтобы легионерская туша не дай бог не соскочила с орудия, они еще и примотали его к ней ремнями.
Но эта скотина заслужила большего, и они для еще большей потехи привязали под потолок еще одного легионера по-миниатюрней (наверное, из внутренней охраны уж больно смазливый) таким образом, что в верхней точке движения дубины с хуем здоровяка на конце он с характерным чмоком входил в задницу подвешенного, а затем с не менее характерным звуком оттуда выходил.
Пытка, судя по всему продолжалась очень давно, т. к. на полу виднелась широкая дорожка спермы по траектории движения маятника, а из жопы подвешенного красавчика при каждом контакте с хуем и промежностью полумеханического насильника разлетались брызги соков здоровяка вперемешку с дерьмом и кровью несчастного, обдавая всем этим всех присутствующих.
Впрочем, и на земле никто времени не терял. Человек пять варваров лапали свои перемазанные хуи, наблюдая за еще одним слаженным конвейером. Ретер трахал одной грубо обтесанной деревянной палкой сразу двух римлян (судя по виду и обрывкам одежды - рабочих). Причем вдобавок двое верзил (наверное, из группы Хрома) пялили каждого из них в рот, тем самым удерживая их в нужном положении.
В дальнем углу Рексу, один из наших немытых северных аполлонов с лоснящейся от пота волосатой грудью, с воплем "ща посмотрим зараза, чё ты вчера жрал, когда мы крыс ловили" с размаху засадил свою здоровенную чересчур волосатую лапищу чуть ли не по локоть в отключенное очко молодого парня в изодранном пурпурном плаще.
Засунуть свою лапу в чью-нибудь жопу было любимым развлечением Рексу. Но если я давно к этому привык и даже балдел от прикосновения его волосни к стенкам прямой кишки, то парню явно было с непривычки не по себе...
Парень резко закричал. Рука настойчиво шарила по его внутренностям, словно ища за что уцепиться. Когда же рука покинула недавно еще девственный зад юноши, Рексу поднес ее к носу, вдохнул терпкий аромат, а за тем жадно облизнул ее.
После этого он, уперев стоящего раком парня головой в стену, приставил к его развороченной дырочке свою не менее волосатую, но ко всему прочему и абсолютно черную от грязи ногу и начал медленно пропихивать ее в белую, покрытую крупными каплями пота попку. Одев парня почти покалено, он вытащил ногу, которая оказалась заметно чище второй (на которой он стоял) и он повторил процедуру уже с правой ногой. После чего парнишка потерял сознание и совсем обмяк. На что Рексу уже чисто ради прикола засунул ему в жопу его же собственные руки примерно по локоть, отчего спина несчастного сильно выгнулась (пластичный оказался мальчик) и тело приобрело форму римской буквы "b", такой фигуры гимнастика явно не знала. Смотрелось очень весело. Вот он удивится, когда очухается.
Выйдя из цеха, я прошел к зданию, которое римлянам судя по всему, служило святилищем. Внутри все было вверх дном, в углу уже занимался пожар от расколотых светильников, но это совершенно не мешало представлению, происходившему в самом центре храма. Трёх юношей-жрецов местного бога насиловали шестеро отважных вояк. Они перегнули служителей культа через резной каменный жертвенник (как будто для этого и сделанный) и имели их сразу и в задницу, и в рот.
Причем со стороны это было даже похоже на некий обряд, настолько слаженно и синхронно действовали все его участники. Этакое противостояние цивилизации и необузданной дикой мощи природы, причем было заметно, что цивилизация уже давно сдала свои позиции и лишь безвольно мычала, когда та или иная хуина вдруг неожиданно выскакивала изо рта.
Только сейчас замечаю смазливого паренька, одетого жопой на согнутую в локте руку какой-то мраморной статуи бородатого мужика. Парню явно не хватило места на алтаре, он трепыхается не в силах что-либо поделать, так как висит на высоте полутора метров от земли.
Подхожу было его снять и оттрахать, но вижу что мраморная рука слишком толстая и дырка парня вряд ли доставит удовольствие кому бы то ни было в ближайшие недели две. Поэтому лишь нажимаю ему на плечи, отчего тот еще чуть-чуть оседает вниз.
Оглядываясь по сторонам замечаю еще одного парня с торчащей из задницы амфорой (то что нужно - вошло только горлышко). Вытаскиваю поднимаю парня на ноги из его жопы вырывается поток масла. Кладу его на какой-то выступ в стене и задираю ноги к груди, из его открытого отверстия продолжает сочится масло. Беру в руку свою дубину, а похвастаться есть чем, и без малейшего труда ввожу сразу на полную длину глубоко внутрь паренька, который, по-моему, даже ничего не почувствовал. Масло сводит трение на нет, и я ощущаю лишь легкое трение головки члена о внутренности парня. При очередном толчке вдруг понимаю, что в жопу парня вошел не только мой член, но и яйца, каждый раз когда они входят в узкий проход задницы я чувствую неземной кайф, сопоставимый только с моментом, когда они выскакивают из того же прохода обратно. Кончив и заметив, что пожар разрастается, я решаю покинуть столь гостеприимный храм.
На улице вижу Херека, который совершает свой традиционный ритуал. Сев своей волосатой вонючей задницей на лицо, предварительно связанного им крепкого смуглого римлянина, он срет ему прямо в открытый рот, придерживая при этом его нижнюю челюсть, чтобы тот не смог сомкнуть зубы. Мужик сильно извивается и бьет своими красивыми мускулистыми ногами о землю, но хватка у Херека железная. Тем более в его планах еще и опустошить мочевой пузырь.
Совсем рядом группка молокососов из нашего с Гросмом отряда (с которыми мы, кстати сказать, развлекались только вчера вечером) привязала здоровенного легионера к деревянной скамье и, поставив раком другого по-меньше, заставила его сосать член привязанного, задавая темп представлению, трахая последнего в зад. При этом тем, кому место у задницы не досталось с гоготом ссали на тело привязанного к скамье легионера и в лицо его любовнику по неволе. Классных все-таки парней воспитали мы с Громсом.
мне шел верзила Олаф: он по обыкновению нашел себе паренька. Издалека можно было подумать, что заботливый отец укачивает своего сына на руках, потому что паренек прижимался к необъятной волосатой груди мужчины, держась руками за бычью шею Олафа и скрестив ноги у него на спине. Но когда он приблизился я увидел, что руки здоровяка лежат на бедрах парня, монотонно насаживая его совсем еще маленькую попку на самую верхушку вертикально стоящего члена воина.
За ним на привязи как-то неуклюже ковылял еще один паренек абсолютно голый, но с явными следами спермы на лице и груди, из его белой маленькой попки торчал самый конец ножен секиры воина (растягивает). Олаф был неуёмен в сексе и всегда забирал с собой из очередного города пару парней, которых затем, немного растянув и обучив нехитрым премудростям доставления истинного кайфа настоящим северным мужикам, по-братски делил со всем многочисленным отрядом. Пока парни не нарывались на Громса и их недолгая, но полная смуглых терпких хуев, жизнь не обрывалась.
Свернув на относительно тихую улицу, если конечно можно вообще говорить о тишине в этом кишащем варварскими хуями городе, я вошел в винную лавку, чтобы немного промочить горло, внутри все было вверх дном. В дальнем углу зала заполненного остовами разбитых винных бочек и керамическими черепками я увидел нечто.
Молодой, но вполне зрелый римлянин был хитроумно примотан веревками к большим качелям для переворачивания винных бочек. Он висел головой вниз, причем его мускулистые ноги были привязаны к не менее мускулистому торсу, таким образом, что его упругая попка смотрела прямо в потолок. Причем в слегка раскрытом анусе поблескивала жидкость, я не удержался и, потянув рычаг механизма, перевернул юношу кверху головой, при этом из его попки хлынул целый поток, который начал быстро наполнять кем-то заботливо поставленное на полу корыто. Когда вся жидкость слилась, я присел и присмотрелся... Я зачерпнул лежащей рядом чашкой слегка мутноватый алый напиток и попробовал его на вкус. Я был покорен. Вкус крепленого римского вина, со сладковатым привкусом спермы и мочи и терпким послевкусием внутренностей молодого здорового тела римлянина. Оценив букет, я решил немного его усовершенствовать. Снова потянув рычаг я повернул живой сосуд так, что бы его "горлышко" было напротив моего уже давно вставшего колом члена. Легко войдя в уже хорошенько разработанное, прохладное от побывавшего в нем напитка очко парня, я услышал его приглушенный пьяный стон. Внеся в коктейль дополнительный ингредиент, я снова залил через висевшую на шнурке воронку содержимое корыта и похлопав парня по блестевшей от вина попе вышел на улицу. Следующие посетители должны оценить напиток, в приготовлении которого принимали участие так много настоящих мужчин.
Выйдя на улицу, заметил бредущего по ней голого парня, он был очень красив, золотистые волосы развивались на ветру, правильные черты лица голубые глаза, стройное тело, этакий Аполлон. Когда он подошел, я заметил неладное, юноша был весь перемазан спермой, а на белой коже живота, сосках, шее и ногах отчетливо виднелись отпечатки грязных ручищ. Капающая с его тела и особенно из попки сперма причудливо переливалась в дорожной пыли, обозначая неровную траекторию движения юноши. По всему было видно, что парня только что жестко драли.
Но ему явно сегодня повезло, т. к. его засекли двое верзил из наших, чистивших соседний дом. Они подскочили к парню, ловко подтащили его к какому-то сундуку, стоящему посередь улицы, и с криками "народ налетай, девчонку нашли" начали грубо пялить его в две дырки. Тут же подбежали еще 2 бугая, возившихся в доме. Не успели они подойти как зажатый сдвух сторон хуями парень сам начал в слепую нащупывать их члены. Один из парней так распалился, что подойдя к здоровяку, качающему парня в зад, приподнял шкуру, прикрывавшую зад самого галла.
Немного погладив далеко не свежую, всю перепачканную дерьмом, пылью и засохшей спермой жопу, он предварительно прогнув спину приятеля, без труда глубоко вошел в натренированный долгими осадными ночами анус соплеменника. Теперь чем жестче здоровяк драл стонущего под ним парня, тем жестче он сам себя трахал хуем неподвижно стоящего сзади товарища. От такой несправедливости он даже зарычал и ускорил темп и амплитуду толчков.
Пройдя чуть дальше, я вышел во двор какого-то очередного цеха. Судя по всему римляне здесь изготавливали ткань. Главной достопримечательностью был огромный длинный механизм, сплошь состоящий из валиков и бабин. Приводилось это все в движение огромным кругом, к которому были привязаны ослы.
Двор кишел галлами, которые в разных позах трахали кажется чуть ли не целое войско римлян. Пристроившись к свободному рту какого-то перекаченного пехотинца, я начал озираться по сторонам.
На вопрос, что здесь происходит, мой соратник по пехотинцу, не сбавляя темпа, сказал, что ща будет большая забава. Лишь спустя несколько минут и один слив соков в желудок римской пехоты, которая ко всему прочему явно имела опыт сосания еще больший чем у меня, я понял что же все-таки происходит. Описанный выше станок имел одну особенность, а именно деревянные оси валов торчащие из него через каждые полметра, заканчивающиеся деревянными же набалдашниками величиной со средний кулак.
Двое здоровенных гала планомерно поднимали и одевали связанных легионеров одного за другим анусом на торчащие горизонтально земле оси, благо их соплеменники хорошо растянули римлянам жопы, чтобы те без особого труда принимали в себя эти шесты. Грудью же подвешенные на жопе упирались в балясину, закрепленную параллельно станку.
Когда все шесты были заняты римлянами, которые висели на них как скот перед потрошением, галлы принялись стегать ослов плетками, отчего те резво поскакали по кругу приводя машину в действие. Шесты, погруженные в задницы римлян, пришли в движение они синхронно начали продвигаться в глубь внутренностей легионеров. Послышался хор стонов и сразу все лица воинов великой империи, висящих в ряд на высоте около метра, скривились в мучительной гримасе. А шесты все продолжали свой путь вперед было даже заметно как бугорки образованные набалдашниками продвигались по их подтянутым, плоским животам. Но вот Один сжалился над побежденными и шесты начали свой обратный путь, дойдя до отправной точки все начало повторяться но в ускоренном темпе. Машина начала разгоняться. Послышались чавкающие и булькающие звуки, издаваемые кишечниками легионеров. И тут кто-то заметил, что члены горе вояк напряжены до отказа и совершают фрикционные движения под воздействием толчков шестов в кишечнике. Недолго думая, кто-то схватил несчастного римлянина, которому не досталось деревянного члена и, поставив его раком, отдал его во власть члена насилуемого машиной.
Всем понравилась идея и вот уже одну часть римского полка трахает другая, которую в свою очередь трахает станок. Так как на пару автоматических легионеров жоп не нашлось и они продолжали трахать своими хуями воздух, кто-то из галлов в шутку подставил свою засранную жопень. Постояв так с минуту он закрыл глаза и не притрагиваясь к хую кончил... Все тут же ринулись оттаскивать от полуавтоматических хуев легионеров и пристраиваться сами. Теперь на площади рота легионеров трахала роту варваров. Галлы менялись друг с другом местами подбирая хуй по своим размерам. Кто-то даже подставлял рот. Все пространство под насаженными на шесты римлянами тут же заполнилось спермой. Судя по всему шесты, так сильно стимулировали простату несчастных, что их хуи не теряли формы и работали уже всухую израсходовав все запасы соков. Неутомимые Галлы, получив порцию анальной стимуляции, отходили передохнуть и попить вина, а затем возвращались к стене разврата. Многие легионеры начали проваливаться в обмороки не выдерживая напряжения их быстро заменяли на новых.
Снятых складывали плотно друг к другу и использовали как подстилку, чтобы не сидеть на земле. В развороченные жопы было удобно ставить амфоры с вином, чтоб не падали. Так как даже в бессознательном состоянии хуи продолжали стоять.
Эх, есть все-таки свои маленькие радости и в жизни варвара.