********* — Дядя Ди, тетя Элис и мама уедут на выходные. Интересно. Мой племянник Шон спрашивал меня, или просто информировал? Меня звали Дэниел, но племянницы и племянник сократили моё имя. Мне это нравилось. Элис действительно не будет дома в выходные, так что мне оставалось только закрыться на ночь. В середине дня телефон несколько раз пискнул. Я неохотно проверил его и нашёл пару сообщений от Элис. Они с Родой объединили свои деньги, чтобы купить антикварный приставной столик, который они надеялись перепродать с хорошей прибылью, но в процессе потратили деньги, так что они будут просто бродить по витринам до следующего ночного поезда домой. К нему была прикреплена фотография: маленький коричневый столик с тонкими, натруженными ножками и парой ящиков, спрятанных под крышкой. Он выглядел старинным. А ещё это выглядело чертовски уродливо. Это, конечно, выглядело неуместно в гостиничном номере, который они делили вдвоём, который, казалось, был обставлен стандартной гостиничной мебелью "дешево, как только можно", изношенной и потрёпанной. Более интересными были городские часы 19-го века, видимые через окно, и то, что выглядело как танцоры Морриса на площади перед ними. Ну что ж, по крайней мере, у них будет какое-то развлечение, хотя я сомневался, что танцы Морриса - мужчины, одетые как деревенщины с колокольчиками на ногах, танцующие кругами и, по-видимому, угрожающие друг другу палками, - можно отнести к разряду развлечений. Я хихикнул про себя. Насколько я мог судить, им еще предстояло получить прибыль от всего, что они купили, но они действительно любили антиквариат, и они вдвоём проводили выходные каждые пару месяцев, покупая старьё и пытаясь перепродать его как сокровище. Я не возражал, это давало мне выходные, свободные от забот, и они обе всегда были взволнованы и счастливы возможностью обнаружить потерянного Чиппендейла или Хепплуайта. Нежно качая головой в связи с вечной надеждой моей жены, но будучи скептиком, я исследовал её "антикварный" столик. Я пролистал страницы в Интернете, нашёл его и обнаружил, что он, вероятно, стоит около двадцати фунтов - подделка 1970-х годов в дешёвом французском стиле. Антикварный магазин в другом городе продавал такой же за тридцать, включая стоимость доставки. Невестки понесли бы в этом случае значительные потери. Я вздохнул. Они обе любили свою охоту за сокровищами, но, похоже, это стоило намного дороже, чем приносило прибыли, и мусор, который они не могли продать, всегда украшал наш дом. Потом я просиял. Подобная ошибка означала, что Элис скоро попытается загладить свою вину передо мной с помощью большой любви, что всегда было хорошо. Какое-то время она бывала немного тихой и подавленной, но потом начинала пытаться выманить у меня деньги на их следующие выходные. Чёрт возьми, я не слишком возражал. Она могла бы проводить девичьи вечера вне дома, тогда я бы возражал против этого, что, в свою очередь, сделало бы её несчастной женой. Заниматься антиквариатом на пару с невесткой было так же опасно, как провести ночь в зале для игры в бинго. Я был не против до некоторой степени субсидировать её хобби и сказал ей об этом с самого начала. Но когда они с Родой ездили туда-сюда по сотням крошечных деревень, чтобы посмотреть, есть ли у них приличные магазины, я получал огромный счёт за бензин. Когда я возразил, они решили, что им будет дешевле снять комнату в одной из гостиниц в этом районе и использовать её в качестве базы. Одна ночь превращалась в две раз в три месяца, и они были похожи на счастливых кур с выводком цыплят. Алан, мой брат, был немного скрягой и какое-то время стонал, но Рода, похоже, каким-то образом уговорила его, так что он улыбнулся и перестал ворчать по поводу необходимости делиться расходами. Конечно, я не мог догадаться, как она сделала его таким покладистым. Эта авантюра обойдется им обоим в четыреста фунтов бюджета на выходные, потраченных на сомнительное удовольствие разглядывать витрины и танцевать с Моррисом. Я покачал головой и снова рассмеялся. В конце концов я схватил своё пальто с вешалки и пошёл прогуляться. День был холодный, свежий, и я не зря взял пальто. Когда вернулся домой, я рассеянно бросил его на вешалку,. Как всегда, оно упало на пол. Это всегда раздражало меня, потому что крючки были слишком короткими, и пальто всегда падало на пол, если не вешать аккуратно. Я вспомнил, что видел нечто очень похожее в своих предыдущих поисках, и задался вопросом, сколько Элис могла бы получить за вешалку, если бы я настоял на том, чтобы она от неё избавилась. Может быть, она получит прибыль, что было бы неплохо. Странно, но когда я подошел к компьютеру и начал просматривать другие фотографии антиквариата, я не мог вспомнить никаких деталей вешалки для одежды. Я вернулся, некоторое время смотрел на неё, а затем вернулся к своему столу, чтобы попробовать ещё раз. Ничего. Я сфотографировал вешалку для одежды на свой телефон, решив поставить её рядом с монитором в качестве ориентира. Но как только я взглянул на фотографию, я обнаружил, что она внезапно прояснилась в моей памяти. Вернувшись к компьютеру, я посмотрел на изображения вешалок для одежды, страницы мелькали при нажатии на мышь. Там было три фотографии из трёх разных магазинов, так что шансы на то, что это редкий антиквариат, были настолько малы, что акулье дерьмо было бы заоблачным. Дерьмо! Один из магазинов на странице изображений Google, рекламирующий вешалку для одежды, был тем же самым, который продавал столик Элис. Я покачал головой; каждую минуту рождается сосунок, и этот магазин, очевидно, знал об этом. В перечне товаров я увидел фотографию кружки, купленной ими в прошлый уик-энд - огромной кружки с изображением Королевской свадьбы на ней. Там была кружка. И там было название магазина, продававшего её. Три вещи, купленные предприимчивыми предпринимателями, были доступны в одном и том же магазине: антиквариат Тейлора в Харлингтоне. Один раз интересно, два раза - совпадение, трижды стоит исследовать. Если бы женщины каждые выходные посещали разные районы в поисках редких и уникальных предметов, конечно, шансы купить три вещи, также доступные в одном магазине, были довольно малы. И если их покупки были доступны повсюду, они, должно быть, поняли бы, что не смогут получить прибыль. Я отправился по всему дому на поиски других вещей, которые моя жена ещё не успела передать какому-нибудь другому сосунку. Через несколько минут я сфотографировал шкатулку для драгоценностей, которая играла мелодию, в то время как балерина вращалась всякий раз, когда поднималась крышка, латунную табакерку с приличным рисунком, выгравированным на крышке, и предположительно викторианский манекен портного, который теперь украшал нашу свободную комнату. Шкатулка для драгоценностей оказалась настолько распространённой, что я мог бы купить три в радиусе пяти километров от своего дома, в то время как две другие были не столь распространены. Но все три были объявлены на веб-сайте... Антиквариат Тейлора. Это было очень странно, потому что магазин находился в Харлингтоне в Бедфордшире, а отель, который забронировали женщины, находился за пределами Эшфорда в Кенте, где было множество антикварных магазинов. Это было не так уж далеко друг от друга - сто миль или около того, - но между ними был весь Большой Лондон. Что-то было явно подозрительным. Следующей остановкой были карты Google. Харлингтон ни в коем случае не был большим, не намного больше, чем деревушка с грандиозными мечтами стать деревней. На фотографиях с этой страницы было изображено унылое маленькое скопление домов, пабов и магазинов, хотя башня с часами на маленькой деревенской ратуше была уникальной. На фотографии было достаточно деталей, чтобы идентифицировать башню как ту же самую, что на фотографии, которую мне прислали Элис и Рода. Так какого чёрта они там оказались? Было что-то в названии деревни, что-то назойливое, что моя память распознала, но отказывалась детализировать. После того, как я попробовал разные вещи, чтобы пошевелить своим медленным мозгом, я, наконец, проверил телефонный префикс в Интернете и нашёл сотни страниц имён, перечисленных в этой области. Вздохнув, я начал щёлкать. Вдруг выскочило одно имя. ТАЛБОТ, С. Мистер... 1472 Сандон-роуд, Харлингтон. 809-476 Талбот... Крис Талбот; он или его брат Каллум. Близнецы Талбот, более известные как близнецы Тоспот, когда мы ещё учились в школе, были потенциальными крепышами. Они были ублюдками низкого уровня, из низшего класса, которые издевались над своей жизнью, даже бросали вызов моему брату и мне, пытаясь забрать наших подруг в наш предпоследний год в школе. Они были на два года старше Алана и на три старше меня, но на год отстали от меня в школе, проведя пару лет в исправительном учреждении. Мы с Аланом не отступили, и выяснение отношений произошло за навесами для велосипедов. Как всегда случалось, когда в школе тайно происходила драка, площадь была заполнена чрезмерно восторженной аудиторией. Тоспоты относились к этому как к какому-то чемпионскому бою и, казалось, копировали Рокки Бальбоа, боксируя с тенью, бегая маленькими кругами. Мы с Аланом просто наблюдали за ними с другого конца открытой площадки в центре толпы. Мы разработали план, и вести себя как пятилетние дети, страдающие сахарной лихорадкой, не входило в него. Две девушки, оказавшиеся в центре этого беспорядка, находились среди стайки девушек в стороне, на нейтральной территории между двумя фракциями, что было разочаровывающим. Было бы немного более обнадеживающим знать, что они, по крайней мере, поддерживают нашу сторону. Близнецы были большими, с крепкими домашними мышцами, накачанными годами принудительного труда на ферме их отчима. Поэтому, когда они напали, мы мудро схитрили и вытащили крикетные биты, которые мы спрятали в кустах, и после того, как мы забили пару раз, они больше не хотели сражаться. Я не был тупицей. Я продавал телекоммуникационное оборудование, в основном правительственным ведомствам, которые уже точно знали, чего они хотят. По сути, всё, что им действительно было нужно, - это чтобы кто-то держал их за руки, пока они подписывали контракты, что не требовало больших умственных способностей. Нет, я не был интеллектуалом. Но я мог догадаться, что здесь происходит. Схема была довольно простой. Я немного подумал, а потом позвонил своему брату. После некоторого обсуждения Алан согласился с моими выводами. Наши жёны изменяли нам с Тэлботами уже пару лет. Мой старший брат был в ярости. Однако мои чувства озадачили меня. Я злился на Элис за её измену, особенно за то, что она регулярно общалась с придурками, которые были настолько ниже её по классу и качеству, но я не страдал. Я был ранен, но не опустошён. И я почувствовал глубокое разочарование в её выборе, но не отчаяние. Мне больше не хотелось играть в онлайн-игры, и дождь прекратился, поэтому я побрёл в магазин и вместо этого купил пинту молока. Я поймал себя на том, что пялюсь на полки с пивом, и мне очень захотелось литр или два лучшего коричневого эля Ньюкасла. К сожалению, я вернулся домой, чтобы выпить чашку чая и несколько шоколадных закусок, погружённый в свои мысли. Я был поражён, когда зазвонил мой телефон. — Да, алло? — Дэниел? - Голос Элис. - Это ты? — Да. Что ты хотела, Элис? — Эм... твой брат только что был здесь. Я был удивлён; он начал действовать гораздо раньше, чем я ожидал. — Что он сказал? — Он не сказал ни слова. Он просто стоял там, его лицо было таким красным, что я подумала, что у него сердечный приступ. Затем он так сильно ударил Роду, что она упала, и потащил её из комнаты. Мне позвонить в полицию? — Ты уверена, что хочешь пролить свет на всё? Я думаю, что это раскроет ваш маленький секрет, не так ли? Или ты действительно думала, что действия Алана произошли ни с того ни с сего - он просто проснулся и решил выместить на Роде своё недовольство жизнью? На этот раз пауза была ещё длиннее. — Что ты имеешь в виду? - спросила она наконец. — Элис, это недостойно тебя. Ты должна была сообразить в тот момент, когда Алан появился в отеле за много миль от того места, где ты должна была быть, что мы узнали всё о твоих отвратительных маленьких траханых выходных. Послышался слабый всхлип, и я так ясно представил её там, сидящую на кровати в халате. Её лицо было розовым, а глаза красными от слёз. Однако я не испытывал особого сочувствия. Чёрт возьми, насколько я знал, она могла быть одета в прозрачную атласную сорочку и удобно лежать с бокалом шампанского и широкой улыбкой. — Мне жаль. Я тяжело вздохнул. - Да, мы все сожалеем. И что нам дадут твои извинения? — Так что же нам теперь делать? - тихо спросила она после долгого молчания. — Мы ничего не делаем. Я, вероятно, найду себе другое жилье, если ты не захочешь переехать и жить с сифилитичными братьями и сёстрами. — Боже, нет! - решительно заявила она. — Хм. Похоже, что у вас явно не хватает положительных эмоций по их поводу. Значит, тогда это было просто для траха? Что, я больше не плавал на твоей лодке? Тебе надоел мистер ваниль? — Ну, и да, и нет. — Что? В этом есть смысл? — Я люблю тебя, и мне нравится заниматься с тобой любовью. Но они полная противоположность тебе во всех отношениях, и это делало это захватывающим. — Фу, - сказал я, несмотря на то, что оценил её честность. Но я не учёл, что она трахалась с ними обоими. Это никогда не приходило мне в голову. — Они оба? Действительно? Боже, я ещё больше разочарован в тебе. Как я мог не видеть в тебе этой потребности потакать своим самым низменным желаниям? Что дальше, ты собираешься идти и воровать вещи, причинять боль детям, пытать животных, насиловать и убивать людей? — О, да ладно тебе, Дэниел. Я признаю, что изменяла тебе, но это был просто секс. Я этого не заслуживаю. Я не настолько плоха. — Я думаю, что вполне плоха. Твоя пизда хотела, чтобы в ней был какой-то странный член, и ты потворствовала этому. Ты с радостью пошла и изменила, что является примитивным желанием. Это пещерная часть твоего мозга, кричащая: "Я хочу этого, поэтому я получу это, несмотря ни на что!" Обман, воровство, изнасилование, убийство - все это часть примитивного мозга. Вот почему мы так не делаем - и создали цивилизацию, чтобы попытаться обеспечить это. Это также означает, что человек, который делает такие вещи, недостаточно развит - у него недостаточно эмпатии, чтобы быть цивилизованным. Потому что общее во всех этих вещах то, что, когда вы позволяете себе это делать, кто-то всегда страдает. Цена для человека, делающего это, часто ничтожна, потому что кто-то другой всегда платит цену, испытывая боль. И своими действиями ты показала, кто ты и что ты есть. Я глубоко разочарован в себе, что не осознал этого. — О, да ладно тебе. Это просто смешно. Я призналась, что изменяла тебе. Но я не пыталась убить тебя, или украсть у тебя, или что-то ещё. — Нет, ты просто сделала то, что причинило мне боль больше всего. Хуже того, ты намеренно спланировала это, осуществила и даже заставила меня заплатить за это - всё время зная, что это причинит мне сильную боль. Мне очень жаль, но я всё ещё не вижу разницы. И если ты думаешь, что в этой ситуации есть меньшая степень боли, которая даёт тебе спасение, то ты ещё дальше продвинулась по пути к этому обезьяньему мозгу, чем я думал. — Алан, я никогда не думала, что ты узнаешь. Я не собиралась причинять тебе боль. Я люблю тебя. — Ты продолжаешь это говорить, и, возможно, так оно и есть. Но ты всё равно делала это счастливо и со злым умыслом; ты ни разу не попыталась защитить меня от той пещерной женщины, которая у тебя внутри. На самом деле, я, вероятно, принижаю людей каменного века, говоря это. Обезьяний мозг звучит лучше. — Не для меня, - сказала она несчастно. — На данный момент я женат на недоразвитом существе в форме человека. — Прекрати это! Это несправедливо. Ты просто пытаешься причинить мне боль. — Это рефлекс борьбы или бегства, Элис, - сказал я непринуждённо. - Это ещё одна часть базового мозга, за исключением того, что эта часть пытается защититься и выжить, когда на неё нападают. — Я не нападаю на тебя. Я никогда не имела в виду... — Как, по-твоему, я должен отреагировать, узнав, что ты каждые три месяца занимаешься сексом втроём со своей невесткой и забавно заставляешь меня платить болью и деньгами за привилегию быть рогатым? Или когда я понял, что ты указываешь мне в одном направлении, а потом идёшь в другом, чтобы скрыть свои самые низкие побуждения? Или когда я понял, что ты покупаешь хлам в одном и том же магазине за углом и притворяешься, что откопала его в разных местах во время своих поездок за антиквариатом? Неужели ты вообразила, что я буду продолжать игнорировать всё это? Или ты предполагала, что мне будет всё равно и, возможно, я даже обрадуюсь, что ты наконец-то смогла удовлетворить этого древесного примата внутри себя? Нет. Неважно, как ты на это смотришь, ты напала на меня. — Я не делала этого! Я не думала ни о чём таком. Я думала, ты никогда не узнаешь, поэтому я никогда не рассматривала ни один из этих вопросов. И мне никогда не приходило в голову, что ты платишь за мой обман; это была просто часть нашего бюджета. Как ты узнал об этом? И почему ты так говоришь? Я никогда не слышала, чтобы ты так разговаривал. Откуда это исходит? — Обычный разум, Элис. Твои инстинкты вернули тебя к первобытной основе, а мои помогли мне продвинуться к лучшему. Теперь, зная это, есть ли какая-нибудь причина, по которой ты можешь подумать, что мы с приматом должны оставаться вместе? Я не могу представить, что ты останешься со мной в качестве домашнего животного - что, если ты регрессируешь дальше? Теперь она сильно плакала. — Ты ведёшь себя так ужасно, - всхлипнула она. - Я бы хотела, чтобы ты просто дал мне пощёчину, как Алан дал Роде. Я, наверное, заслуживаю этого, но это... это просто жестоко! — Это всё логика. Любая жестокость, которую ты чувствуешь, - это просто реакция на мою точку зрения. Мне жаль, что Алан ударил Роду. Это не мой путь. — Это был твой путь. Ты боролся за меня ещё в школе. Ты боролся за меня и победил меня. Это было захватывающе. — Итак... - От её слов у меня на мгновение перехватило дыхание. - Значит, я должен был продолжать бороться за то, чтобы ты не изменяла? Это всё? — Ну, нет. Но это так много значило. Это означало, что ты любил меня больше, чем что-либо или кого-либо ещё. — Тогда позволь мне спросить тебя вот о чём. С кем ты сражалась за меня? Последовало долгое молчание, когда она осознала, в какое невыносимое положение себя поставила. — Мне жаль, Дэниел. Мне так жаль. Она повесила трубку. Я не перезвонил. Наверное, я не любил её так сильно, как мне казалось. Возможно, быть вместе так долго, как мы, означает натереть золотой блеск до патины - хотя я ожидаю, что это происходит с большинством пар. В любом случае, она больше не была для меня особенной, просто... обычной. Просто женщина, мимо которой вы прошли бы на улице, не задумываясь и не принимая во внимание. Итак, в конце концов, несмотря на вопли и скрежет зубов Элис - и, по общему признанию, несколько опасений и мыслей о прощении от меня - мы направились в бракоразводный суд. Я думал о том, чтобы как-то отомстить этим придуркам, но потом понял, что это было невозможно. Они всю свою жизнь занимались сельским хозяйством, так что физически они, вероятно, сейчас были ещё сильнее, чем в подростковом возрасте, а у меня больше не было крикетной биты. Что ещё более важно, более пристальный взгляд на карты Google показал, что их посевы, вероятно, в основном состояли из грязи, а фермерский дом, который они делили с двумя жёнами и ордой плохо одетых детей в лохмотьях, больше походил на остатки цыганского лагеря, чем на что-либо ещё. Я не мог сделать им ничего такого, что могло бы сделать их жизнь ещё хуже. Я полагаю, что ежеквартальные визиты моей жены и невестки в их деревню были, вероятно, самыми яркими моментами за всю их несчастную жизнь - Рождество, Пасха, Гай Фокс и Новый год - всё вместе в две ночи. Возможно, именно поэтому Танцоры Морриса пришли на праздник. Мы с Элис достаточно дружелюбно договорились о разделе имущества для развода, несмотря на то, что я абсолютно настаивал на том, чтобы она сохранила всё дерьмо, которое принесла домой из их "антиквариата", и продолжала снимать дом. Я съехал и нашёл своё собственное жильё. Алану и Роде пришлось нелегко в течение нескольких лет, но в конце концов они снова остепенились после того, как мой брат сначала организовал, а затем пожалел о своём собственном четырёхмесячном романе, что в какой-то мере уравняло их. Я потерял нескольких друзей за несколько месяцев до и после развода, но это было не по той причине, по которой я думал. Это не имело никакого отношения к моему разрушенному браку. — Мне насрать на твой развод, - объяснил мой приятель, когда я спросил его об этом. - Она изменяла тебе, и ты развёлся. Это не первый раз, когда это происходит в нашем кругу, и я научился не принимать ничью сторону. Нет, дело в том, что ты стал немного придурком - претенциозным и высокомерным придурком. Всякий раз, когда мы собираемся вместе, у меня такое чувство, что ты смотришь на всех нас свысока, хотя и пытаешься это скрыть. Мы вместе ходили в школу, и оба получили одинаковое образование. Так что же это за высокомерное отношение и разговоры с нами свысока, как будто ты знаешь что-то скрытое от остальных? "Домашнее обучение" было единственным ответом, который я мог дать в то время. Но размышления о том, что он сказал, заставили меня понять, что он был прав. В нём не было ничего плохого как в друге, но я относился к нему и остальным людям, с которыми мы общались, как к менее умным и почти необразованным. Я действительно стал полным и законченным придурком! И всё же я не мог снова превратиться в того человека, которым был раньше, пока не начался весь этот бардак, - счастливо глупого, ничего не подозревающего рогоносца, который просто легко скользил по поверхности жизни, почти не оставляя ряби на пути. Я не мог сделать это для них, и я не стал пытаться сделать это для себя. Я отказался впредь быть таким человеком. Я оставил свою старую жизнь позади. После нескольких месяцев скитаний по Британии я двинулся дальше, в итоге путешествуя по миру и зарабатывая на жизнь во многих странах в качестве учителя английского языка, истории или географии. Я проводил немало часов за ноутбуком, когда приезжал, и осваивал местные языки. На Тайване я познакомился и влюбился в крошечного университетского профессора. Она была местной жительницей, и её настоящее имя было Мей-Лин, что означает красивая и нежная и было вполне уместно. Однако у большинства тайваньцев также есть англоязычные имена, и Китти была тем именем, на которое она обычно отзывалась, что идеально соответствовало её характеру. На неё было приятно смотреть, но поначалу она была колючей и отстранённой. Однако после того, как мы узнали друг друга получше, она стала игривой и всегда ласковой, и ей нравилось, когда её гладили и ласкали как нежную кошечку, когда она сидела у меня на коленях или лежала на мне - достаточно маленькую кошечку, чтобы нам обоим было совершенно комфортно. Все остальные её предпочтения были вполне человеческими, и именно так я к ней относился, так что мы идеально подходили друг другу. После того как мы поженились и переехали в Австралию, мои племянницы и племянник, по отдельности или вместе, приезжали к нам в Сидней всякий раз, когда у них находилось свободное время для отпуска. Шон радовался, что я могу поговорить с ним о его астрофизических исследованиях и разработках ракетной техники. А что касается Элис? Прекрасно было бы представить, что она зачахла и несчастно умерла без меня... Нет, она наконец встретила и вышла замуж за фермера, который не был Талботом, вырастила приёмную семью и вполне довольна обычной жизнью. В конце концов я извинился перед ней за то, что так резко обозвал её во время того телефонного разговора. Я заверил её, что на самом деле она не была генетически отсталой или подлой преступницей, просто жадной, злобной и эгоистичной личностью. Почему-то она не сочла это извинением, но я не чувствовал необходимости продолжать дальше. Я слышал, что она больше не занимается антиквариатом, и вся мебель в её доме настолько новая, насколько они могут себе позволить. Воспоминания не всегда приятны.