"Случай - псевдоним Бога, когда он не хочет подписываться своим собственным именем".
Анатоль Франс
Возле нашей "Пятёрочки" постоянно крутятся бомжи. Видимо, низкие цены их привлекают. Уже почти в сумерках иду с магазина, на лавочке сидят три бомжа. Как всегда, хочется поскорее проскочить мимо них. Вдруг один из сидящих спрашивает меня:
- Молодой человек, у тебя не будет закурить?
Я уже давно не молодой, но для спрашивающего старика лет под 60 - наверное, молодой. Я достаю из кошелька 100 рублей и протягиваю ему.
- На, купи себе пачку.
Он встал с лавочки и подошёл ко мне.
- А я наблюдал за тобой в гастрономе.
Я удивился.
- Зачем?
- Просто обратил внимание на то, как ты смотришь на парней и провожаешь их взглядом, если кто-то тебе понравился.
Я удивлённо смотрел на него.
- Давай отойдём.
Мы отошли метров на 20 от лавочки.
- Думаю, ты голубой, может даже и актив - как на охоту вышел.
- Какой ты наблюдательный. Ну и что, если так?
- Да я тоже такой же.
Смотрю на него: вроде бы адекватный, да и лет ему под пятьдесят, не больше. На лицо обычный, даже немного симпатичный, глаза с хитрецой, одет в чистое. Вид бомжа ему придают сильная небритость и неаккуратные волосы на голове.
- И где ваша компания живёт, на какой помойке?
- Да ты не гордись. Любой может быть бомжем. Кстати, я не бомж. У меня есть паспорт и квартира.
- И что же ты тогда шляешься с бомжами?
- От скуки и от тоски.
- У всех бывает скука, но не все делаются бродягами или пьяницами.
Он просит меня подождать его и отходит к своим корешам. Минуты две они о чём-то говорят, затем он подходит ко мне, а я слышу, как вслед ему один говорит:
- Нашёл свободные уши!
Честно говоря, меня он уже заинтересовал: голубой, не бомж, нагловатый, о ком-то тоскует.
В Москве только что установилась тёплая погода, после необычайно холодного начала мая. Мы прошли с ним в скверик и сели на лавочку. Я чувствую, что его просто распирает что-то рассказать мне. Говорю ему:
- Надеюсь, ты не будешь мне рассказывать, сколько ты загубил душ, я же не священник.
- Нет, ну что ты! Просто чувствую родственную душу...
После его долгого рассказа я ещё раз приходил к нему во двор, где одна его знакомая старушка открывала им чердак на ночь; меня уже интересовали детали в его рассказе.
- Моя семья жила в одном из районов Воронежской области. Жили небогато, но дружно. Я закончил школу и ждал призыва в армию. Неожиданно для всех не прошёл призывную комиссию. В юности переболел ревмокардитом. Говорили, что это не страшно и я перерасту и всё пройдёт. Но вот что-то врачам не понравилось в моём сердце: или шумы, или перебои. Работы в селе особой не было. У меня двоюродная сестра Аня жила в Москве и там работала лифтёром при ЖЭКе. Она так нахваливала свою жизнь там, что я тоже решил поехать в Москву.
Приехал к Ане. Она жила в коммунальной квартире с тремя хозяевами. Я стал искать себе работу. Мне хотелось на завод на ЗИЛ, где делали грузовики. Но меня туда не взяли. У них было предписание: брать мужчин только тех, кто отслужил в армии. Поехал в отдел кадров АЗЛКа, где делали "Москвичи", но и туда меня не взяли по той же причине. Попытался устроиться на стройку, где тоже требовались иногородние, и туда тоже спускался лимит на приезжих. Здесь я даже прошёл мед. комиссию, и врачи московские никакой патологии в моём сердце не обнаружили. Но в самый последний момент - не взяли по той же причине. В милицию, с неохотой, но тоже попробовал устроиться. Нет. Остался только ЖЭК, идти в дворники. Аня повела меня к своему начальнику. Начальник ЖЭКа был фронтовик и очень уважаемый человек в Управлении коммунального хозяйства. Он сразу мне сказал, что не возьмёт меня.
- Вот отслужишь - приходи.
Я вышел, а Аня ещё долго была в кабинете начальника. Оказывается, этот уже пожилой крепыш был очень охоч до женского пола. Он пообещал Ане, что если она к нему будет благосклонна, то он решит мою проблему. Через день он вызвал меня к себе через Аню и сообщил, что мои дела решились положительно. Он даёт мне временную прописку в Москве - сначала на полгода, с правом продления до трёх лет. Мне выдадут служебную комнату в коммуналке. Работу я должен выбрать уже сейчас - либо дворником, либо кочегаром. Конечно, я выбрал кочегарку.
В этот же день моя начальница техник-смотритель повела меня в кочегарку. Там работал мужчина лет 40, которого я должен был сменить на следующий день. Он мне всё рассказал и показал. Работать сутки через трое, то есть у меня будет три дня выходных. Зарплата мизерная, поэтому москвичи и не идут на такие работы. На следующий день, в 8 утра, я уже был в кочегарке. Мне ещё раз всё показали, как и что надо делать. Вроде дело нехитрое - загружай уголёк в котлы и следи за давлением, но у меня не выходило. В каждой работе нужны навыки. Отапливался только один многоэтажный дом. В мою смену батареи в квартирах были чуть тёплые. На меня стали жаловаться жильцы, звонили в ЖЭК. Мне не хотелось выходить на работу, боялся жалоб. В чём же секрет? Стал приходить и смотреть, как же работают другие. Только через смен пять я уловил суть этого дела, и оказалось, что работа совсем лёгкая. Я стал даже уходить из кочегарки на обеды и ужины в местную фабрику-кухню. Гулял по Москве и изучал свой район, где мне выдали служебную комнату в коммуналке.
Я купил себе раскладушку с матрасом. Из дома прислали постельное бельё и тёплое одеяло. Аня дала мне один стул, тарелки, кастрюли. Техник-смотритель разрешила из своего кабинета забрать лишний письменный стол. Моя комната была большой, и половина была вообще ничем не занята. Соседи были тоже простые люди, москвич-инвалид и наша дворничиха. Свободного времени у меня было очень много, занимался самообразованием. Очень много читал, пошёл на курсы английского языка. Там познакомился с девушкой, и мы начали встречаться. Она мне отдалась на моей раскладушке. Но я почему-то не был в неё влюблён.
Началась весна, в кочегарке стало тяжело находиться, и я старался всё время быть на улице. В этот тёплый вечер, а затем и ночь я бродил по местным улицам и сидел на лавочке в нашем парке. Парк начинался через дорогу от моей котельной. Какая-то группа молодых парней сидела в метрах 50 от меня. У них шли разборки, и они громко разговаривали. Был уже первый час ночи, людей вообще не было, только эти 7 человек что-то доказывали друг другу, сидя на свету на лавочке. Я пошёл в котельную и забросал в котлы угля. Когда вышел и хотел идти в парк - парней на лавочке уже не было. Но в тёмном углу уже шла драка. Доносились удары, вскрики, топот. Затем вдруг всё стихло. Я не мог понять, что же там происходит, почему так сразу все звуки оборвались.
Прошло, наверное, уже минут 30, вроде что-то там стало происходить, иногда то ли стоны, то ли охи какие-то начали доноситься. Любопытство разобрало меня капитально. Перешёл освещённую улицу и вошёл в парк, но уже с тёмной стороны. Стал крадучись пробираться к тому месту, откуда шли какие-то неясные звуки.
Парни тихо переговаривались, наклонялись, приседали, вставали, были видны только их тёмные силуэты. Услышал сдавленные возгласы и стоны:
- А-а-х! М-м-м!
Я ещё не понял, что там происходит, но у меня стал вставать член. Звуки были сексуальные - там, в темноте была групповуха. Так захотелось трахаться!
Меня остудил злой голос:
- Лежать, сука, - и удары по телу лежащего.
Блин! Они же там парня трахают! Я был в шоке от своей догадки. Что делать? Их там было семь человек, а я один. Какие же москвичи развращённые, неужели парня трахают!
Я вернулся в котельную и был просто потрясён своей догадкой. На часах уже было полвторого ночи. Целый час они кого-то трахают и продолжают это делать и сейчас.
В котельной напротив котлов был установлен широченный, грубо сбитый из досок топчан. Я лёг и попытался уснуть. Какой там сон, если в парке издеваются над парнем! Посмотрел на часы - полтретьего. Скоро светать начнёт.
Встал, вышел из котельной. У входа в парк, на свету, стояло трое парней. Я их постарался запомнить. Из тёмного угла парка вышел ещё один, и они пошли по освещённой улице в сторону жилых домов, не скрываясь и спокойно разговаривая. У меня не укладывалось в голове: они же только что кого-то насиловали и вот так спокойно идут и разговаривают по светлой улице.
Я решил посмотреть, кого же они избивали. Боялся двоих, которые могли ещё быть в парке. Нет, видно, двое раньше ушли тех четверых.
то место. Подошёл. Лежит человек без брюк и трусов. Рубашка завёрнута до плеч. Думаю: "Может, они его убили, надо дотронуться до шеи". Дотрагиваюсь - тёплая. Бегу в котельную, там у нас есть общий фонарик - на случай, если погаснет свет, и беру тряпку. Освещаю парня. Да, его насиловали. На небольшой попе видны засохшие мазки крови и уже начавшая "таять" сперма. Тряпкой обтираю его и опускаю рубашку. Парень стонет и приподнимает голову. Спрашиваю его:
- Подняться сможешь?
А он мне встречный вопрос:
- Кто ты?
Я ему рассказываю. Говорю, что в котельной есть душ и что он сможет там обмыться.
Парень еле поднялся, но вот ноги его совсем не хотели держать. Трусов его я не нашёл и стал помогать ему одеть брюки и туфли. Поддерживая его, пошёл с ним в котельную. На свету я осмотрел его. У него был разбит нос, лицо и руки были в засохшей крови. Он носил брюки со стрелочками, красивую импортную рубашку и очень модные туфли с каблучком. Я о такой дорогой одежде мог только мечтать.
В котельной был и душ и туалет. Помог ему раздеться и включил в душевой воду. Парень совсем разделся. Он был очень симпатичным. Светлые волосы кучерявились и доставали почти до плеч, на лбу была чёлка. Это была самая модная стрижка - под битлов. На тело он был стройным и очень жилистым, с широкими плечами и рельефными мышцами. Член его был немаленьким, см 17-18, но вот яйца были очень крупные и не удлинённые, как обычно, а круглые, как шары, были светлые волосы в паху и очень много на ногах, но уже потемнее. Он встал под душ, а я занялся котлами.
Парень мне очень понравился. Но вот то, что его трахнули в групповую, меня от него отталкивало. Конечно, в свои 19 лет я уже всё знал, но о таком только слышал. У меня был секс только с девушками - и в деревне, и в Москве. Я испытывал двойственное чувство: жалость к нему, к такому мужественному на вид, но вот с таким непонятным и отталкивающим изъяном.
Парень вышел из душа и совсем не стеснялся меня, он был ещё в шоковом состоянии. Оделся в свои вещи и присел на топчан. Скривился от боли и встал снова. Мне так хотелось узнать, что же там у них случилось и почему с ним так поступили, но не решился заговорить об этом. Он у меня спросил, где я живу и с кем. Я рассказал ему, и он тут же стал проситься пойти ко мне. Он боялся появляться дома. И снова я оказался в раздвоенных чувствах. С одной стороны, у меня совсем ещё не было друзей в Москве, а только подружка, с которой я иногда встречался, с другой стороны - зачем мне такой знакомый, с которым так поступили. И я попросил его рассказать, что же случилось в парке и почему. Он рассказал следующее: "Когда я в 20 лет пришёл из армии, то всё ещё не мог понять, чем мне заниматься на гражданке, в какой институт мне пойти учиться. Однажды в молодёжном кафе встретил своего одноклассника. Вот с этого всё и началось.
На следующий день мы снова с ним встретились, и он мне предложил немного подзаработать. Их было 6 человек, и был нужен ещё один. Они играли на ипподроме в татошку. Это был, наверное, единственный в СССР разрешённый тотализатор, проще татошка, где крутились живые деньги. Всё очень просто: народ приходил на ипподром на скачки чистокровок и забеги рысаков в субботу и воскресенье и ставил деньги на понравившуюся ему лошадь. Если она приходила первой - то получали приличные деньги, но в том случае, если на неё мало ставили. Знатоки знали подноготную каждой лошади и на что она способна. Поэтому, когда играл весь ипподром на фаворита - деньги были небольшие, а вот когда первой приходила какая-нибудь кляча - очень большие суммы выдавались. Никто даже предположить не мог, что она придёт первой. Но ещё и забеги и скачки делались - это когда наездники договариваются между собой, кто будет первым. Вот тут-то вкладывались сумасшедшие суммы - никто же не будет играть на клячу, а она вдруг приходит первой. Весь народ одурачен, и в выигрыше только те, кто знал, что будет забег или скачка делаться. Избранные и получали большие деньги. Наша задача состояла в том, чтобы подружиться с жокеем или наездником, чтобы стать его доверенным лицом и не обмануть его, когда он будет скачку делать. Им тоже были нужны свои люди.
Мне поручили обхаживать одного жокея, Сашку, от очень известного тренера. Нас познакомили, и я сводил его в крутые рестораны "Пекин" и "Прагу", и всё складывалось замечательно. Мы стали с ним приносить друг другу хорошие деньги. Но свою половину я отдавал в общак группы, и в конце месяца все деньги делились на семерых поровну. Жил, вообще себе ни в чём не отказывая. Остальные парни тоже занимались этим, финансировали жокеев и наездников, когда скачки делались.
Вот и в это воскресенье одна скачка делалась с моим жокеем Сашкой. Мы всю неделю обговаривали это и готовились к такому. Мои ребята дали мне очень большие деньги, и я на всё купил билеты. Началась скачка, и я не мог поверить своим глазам - Сашка нёсся далеко впереди на своём жеребце, должен же был быть максимум четвёртым. Как он впоследствии объяснил мне, лошадь не захотела плестись в хвосте и так рвалась вперёд, что жокей не смог её удержать. Мы проигрались вчистую. Никто мне не верил, что такое может быть, и меня заподозрили в том, что я вёл свою игру с жокеем. Вечером они вызвали Сашку в скверик перед ипподромом и жестоко его избили. Ну а меня вот изнасиловали, и мне ещё надо будет вернуть долг. Изнасилование - это обязательный ритуал, когда замешаны большие бабки. Я и сам однажды в этом участвовал с другим парнем, когда он растратил общаковые деньги".
- Так это у вас что, банда, раз воровские законы?
- Да нет, в любой момент можно уйти и заняться чем-то другим. Просто все держатся друг за друга, потому что таких денег нигде не заработаешь. Но меня уже не возьмут снова, нет доверия.
- А ты что, не обиделся на них за то, что они с тобой сделали?
- Нет, я же всё понимаю и сам бы так сделал.
Смотрю на него, и он мне всё больше и больше нравится - и на лицо и потому, что так всё не зло рассудил.
- Ну так что, можно мне у тебя хотя бы недельку пожить?
- Да, можно, но кормить себя сам будешь.
В 8 утра меня сменили в кочегарке, и мы пришли ко мне. У меня было тёплое ватное одеяло, и я постелил его ему на полу. Под голову дал сумку, прикрытую спортивными брюками. Спать хотелось очень, ночью ни минутки не спал. Я на раскладушке с матрасом, он на полу на одеяле. Головами лежали друг к другу, он слева от угла, я справа.
Проснулись часов в пять вечера. У него болело всё тело и стали проявляться синяки. Он пошёл домой показаться родителям и принести матрас и подушку для себя и ещё кое-чего по мелочи. Через час пришёл - мы жили в одной трамвайной остановке друг от друга. Вечер провели вместе за неспешными разговорами. Он много и очень тепло рассказывал об армии, об армейской дружбе. Занимался там очень серьёзно спортом. "Так вот почему у него такая классная фигура!" - понял я. Мы наконец-то познакомились с ним, пожав друг другу руки. Его звали Сергеем.
На следующее утро он еле поднялся, у него болело всё тело и очко. Мне пришлось идти в аптеку за мазями от ушибов, антисептикой и обезболивающими таблетками. Очень осторожно и совсем не сильно растирая его тело, я даже немного возбудился, такое оно было классное. Поздно легли спать, я долго не мог уснуть, мне не давало покоя его тело и ещё то, что рядом со мной лежит красивый парень, которого оттрахало шесть человек. Следующий день тоже был тяжёлый для Сергея. Ну а затем наступило улучшение. Я сделал ему ключи и от входной двери, и от комнаты. Когда ушёл на работу, всё думал, чем он там занимается?
Сергей сам пришёл ко мне в котельную вечером и пробыл до часа ночи. Кажется, у него ко мне тоже появилась симпатия. Мне это так понравилось! Он же коренной москвич и вот потянулся к деревенскому парню.
В мои выходные мы вместе съездили на ипподром к его знакомому жокею Сашке. Я впервые был там, и мне понравилось и здание, и круг для скачек. Мы подошли прямо к конюшням. Сашка оказался молодым пареньком, очень маленьким. На лошадь сажали, только если у жокея 56 кг, и 1кг добавлялся на его одежду. Они обговаривали очередную деланную скачку, а я просто поразился теми суммам, которые они называли. Сергей просил у Сашки денег для себя, тот же не хотел давать, ему же тоже они были нужны. Его люди будут покупать билеты на его же деньги. Они хотели делать скачку призовую, а это очень опасно, когда будет ещё и приз разыгрываться. За жокеями так следят, что если увидят, что он сдерживает лошадь, то дисквалификация и запрет на выезд за рубеж. Сергей всё-таки нашёл деньги, заняв у знакомых и у родителей. Я видел эту скачку. И опять меня подивило то, как вели себя играющие в тотализатор люди. Это был такой рёв трибун, а затем такое разочарование и свист! Отовсюду был слышен отборнейший мат, а билеты проигравших веером сыпались с верхних ярусов вниз, и уже через пять минут весь пол внизу был усыпан ненужными билетами. Сергей отыгрался и в тот же вечер отдал деньги своим кентам. С этого дня ему было запрещено появляться на ипподроме - таковы были их правила. Но Сергей решил, что на прощание он ещё заработает для нас с ним денег. У него был знакомый татошник, который был очень богат, и он пригласил его и Сашку в ресторан "Националь" обговорить всю сделку. Я тоже там был, нас было четверо. Меня просто поразила та роскошь интерьера, которая там была; я не особо и вникал в суть разговора, но суммы назывались для меня сумасшедшие. И снова всё прошло удачно, Сергей заработал очень хорошую сумму. Больше на ипподром он не стал ходить.
решили отметить удачную сделку. Я нашёл стеариновую свечу и поставил её в пустую бутылку из-под молока, выключив свет. Так было здорово смотреть друг на друга при свече. И чем мы больше пили коньяка, тем более откровенно смотрели друг на друга. Меня, как магнитом, тянуло к нему, хотелось дотрагиваться до него и обнимать его. У меня стал набухать член. В его блестящих от пламени свечи глазах было желание и покорность. С каждой минутой напряжение нарастало. У меня заколотилось сердце, и волна возбуждения накрыла всего. Меня стала бить дрожь. Смотрю - у Сергея то же самое. Каким-то чужим, не своим голосом я ему сказал:
- Ложись на живот, - и сразу же задул свечу.
Но в комнате было совсем светло от фонарей во дворе.
Он молча встал, в секунду разделся, взял какой-то крем, лежащий около его матраса, и смазал очко. Лёжа на животе, смотрел на то, как я раздеваюсь. Я лёг на него и сразу же вставил наполовину. Он начал ойкать от боли и трепыхаться подо мной, но я был ослеплён похотью и желанием и просто с невероятной скоростью стал трахать его, притягивая к себе за плечи. Так продолжалось минут 10-15. У него стали вырываться такие сексуальные стоны, что я понял, что дарю и ему большое наслаждение. Он приподнял голову, выгнулся в спине, и я почувствовал, как запульсировало его очко. Он стал со стоном кончать, тут же кончил и я. Это было просто восхитительно!
Я молча встал с него и посмотрел на ещё стоящий член, нет ли на нём крови. Всё было чисто, и я, не вытираясь, лёг к себе на раскладушку. Стал приходить в себя понемногу. Блин, как было здорово, как было классно чувствовать под собой упругое сильное тело, зная, что он такой же самец, как и ты, но тащится от тебя, как женщина. Это какое-то двойное удовольствие. Сергей так же лежал на животе и не двигался, отвернув голову к стене. А мне вдруг стало его так жалко. По сути, я его сейчас так же опустил, как и те шестеро в парке. Ну почему он поддался мне? Тут какая-то загадка есть, какая-то тайна. Почему не он меня, а я его? Я всё думал о произошедшем трахе, а Сергей голову не поворачивал - наверное, обиделся. Но мне нечего было ему сказать, кроме слов благодарности. До меня стало доноситься равномерное дыхание Сергея - он уже заснул, а я всё ещё хотел разобраться в произошедшем. Встал и накрыл парня простынёй.
Утром проснулся, а Сергей уже не спит, завтрак нам готовит. Утро такое яркое, солнечное. Сергей такой радостный, а мне так стыдно. Не знаю, как мне себя с ним вести. Спрашиваю:
- Серёж, ты не обиделся за вчерашнее?
- Ты чё? Конечно нет! - он присел ко мне на раскладушку. - Наоборот, мне так понравилось, что я хочу ещё.
Он наклонился к моей шее и стал её целовать. Я покрылся мурашками, и у меня встал член. Но было и какое-то отторжение от него. Я резко встал и надел трусы и спортивки, пошёл в туалет, а затем и в ванную. Мы стали себя вести так, как будто ничего не было.
Но так не могло долго продолжаться. Уже на следующий день мне захотелось трахаться. А вечером я уже сходил с ума, видя его покорность и податливость во всём, встречаясь с его взглядом, полным желания. Я задавал себе вопрос: "Почему ты выпендриваешься и ломаешься, если тебе этого ну очень хочется?" - и не находил ответа. Просто секс с парнем - это неправильно, вот и всё объяснение.
А через день я стал сдаваться, позволяя Сергею обнять меня и немного поласкать. Попросил его рассказать мне, почему его тянет ко мне? Он сказал, что тяга к парням у него всегда была. Пытался это игнорировать, и у него это выходило. Но когда его насиловали и он понял, что уже ничего не сделаешь, он сдался, расслабился. Ему сделалось вдруг приятно, и у него встал член, а вскоре он кончил под своим одноклассником. Через двоих у него опять всё повторилось, но оргазм был ещё круче, сильнее. После него он и потерял сознание.
- А ты же и от меня кончил?
- Да, это было здорово! Мне это очень нравится, и я не собираюсь этому противиться.
Вот теперь мне стало всё ясно. Наверное, и мне не стоит здесь сопротивляться, ведь всё так хорошо!
Легли на его постель уже голыми. Он мне стал целовать тело, щекоча и покалывая своей щетиной, а затем сразу захватил мой член в рот и не совсем умело стал его сосать. Невероятное наслаждение накрыло меня, и я стал трахать его в рот. Он слюной смазал себе очко и быстро сел на член, застонав от боли. Мы замерли. Он наклонился ко мне и поцеловал в губы. Это был наш первый поцелуй. Сергей прыгал на мне минут 15, а затем я его перевернул, и его ноги оказались у меня на плечах. Тут уж я постарался и довёл и себя, и его до оргазма. Из его члена выскочила сперма и ударилась о мой живот. Он был прекрасен и так искренен в своей похоти. Как же мне с ним было хорошо! Ни с кем и никогда у меня ничего подобного не было. Я сам приник к его губам и не мог остановиться, снова и снова засасывая их.
Через полчаса мы повторили наш трах с ещё большей самоотдачей.
И пошла наша жизнь как у обычной семейной пары. Я зарабатывал немного, в основном деньги были Сергея. Он стал часто уходить из дома, а прийти мог и в 10 вечера, и в 11. Я ревновал его жутко, думал, может, у него девушка появилась. Стал лазить по его карманам, набитым деньгами, смотреть трусы. Однажды на трусах увидел блестящие следы от смазки. Так, значит, у него вставал и он был возбуждён! Закатил ему целый скандал и объявил ему, что буду ходить везде с ним. Сергей был деловым парнем и умел делать деньги. Мы купили себе большую кровать, телевизор, холодильник. Нам по блату поставили телефон, но на общую квартиру, на всех. Соседка пошила на окна занавески. У нас стало так уютно и хорошо. Уже лишний раз и выходить из квартиры не хотелось.
Я стал ездить с Сергеем и смотреть, на чём он делает деньги. Он везде был посредником, сводил в основном торговлю с богатыми людьми. В СССР всё было в дефиците. Он коренной москвич, красивый парень, легко заводил знакомства с торгашами и знал, где и что будет продаваться. Так он познакомился с богатой семейной парой из Грузии, Лали и Бокаром, которые тащили из Москвы в Грузию всё, лишь бы было импортное. Они нас кормили года два. Мы даже летали к ним в Тбилиси отдыхать на недельку. Как же я ревновал там Сергея к каждому грузину. Он красивый белокожий парень, улыбчивый, и к нему все липли. Для меня стали невыносимы их бесконечные застолья и алаверды, эти братанья и обнимания. Я его там затрахивал и хотел его каждую минуту. Бокар, конечно, понял, что мы пара. Я ни на минуту не оставлял их с Сергеем наедине. Я в этой Грузии осунулся и похудел и мечтал поскорее улететь оттуда. Но и по возвращении в Москву мне не было покоя. Эти его бесконечные бабы, с которыми он встречался, как правило красавицы, следящие за собой молоденькие продавщицы и товароведы, с деньгами, любящие пафосные места, где они сидели вечерами. И я, деревенский паренёк, вечно с недовольной миной на лице, со своей кочегаркой и временной пропиской в Москве. Я чувствую, что не удержу Сергея, ведь я из себя ничего не представляю. Он ещё пока со мной только из-за моего толстого члена и моей бешеной потенции. Мне надо идти учиться и получить высшее образование. Это я так думал, но так сделать я не мог. Я не мог его бросить даже на час, уж не говоря о дне. Когда я сутки в свою смену сидел в кочегарке, я просто ощущал, что таю, как свеча. Я не мог без Сергея, я эти сутки думал только о нём и в голове моей был только его образ. Когда мы вечерами были вдвоём, я его раздевал и часами гладил и обнимал, трахал, гладил. Но Сергею, похоже, это нравилось. Он не понимал моих тревог, терзаний, моей ревности. Я даже завидовал его спокойствию, он был доволен своей жизнью.
Как-то я вышел из кочегарки в магазин и там встретил Аню.
- Братишка, что с тобой случилось?
- Ничего! А что такое?
- Да ты посмотри, на кого ты стал похож! Похудел килограмм на десять, глаза ввалились, взгляд отсутствующий, как у старика. Да ты влюбился!
Она так по-доброму и с нескрываемой тревогой смотрела на меня. А у меня вдруг появилась какая-то обида, не знаю на кого, и глаза наполнились слезами. Поскорее распрощался с Аней.
"Так вот что со мной! Вот что со мной случилось! Я влюбился! Я люблю Сергея!" Пришёл в кочегарку, лёг на топчан, и наконец-то меня прорвало, я стал плакать так, что захлёбывался слезами. "Но почему мне от того, что я люблю, не делается легче. Ведь все хотят любви и ищут её, а у меня она есть, но я чувствую себя несчастливым, почему? У меня, как в песне Булата Окуджавы, "грусть всегда соседствует с любовью". У меня какой-то психоз. В сотый раз я задавал себе вопросы, на которые не находил ответов. "Почему я думаю только о нём и его образ не выходит из моей головы? Я не замечаю других людей. Меня только раздражают заинтересованные взгляды девушек и особенно парней".
Часов в 10 вечера в кочегарку зашёл Сергей. Он был немного выпивши и такой расслабленный и красивый. Я так обрадовался его приходу, что кинулся к нему с объятиями и поцелуями.
- Сергей, а ты знаешь, что я люблю тебя?
Он даже улыбнулся.
- Конечно знаю, мой волчонок!
- А ты меня любишь?
- Да, очень сильно! Я уже на на 4-й день понял, что влюбился в тебя. Ты был таким добрым и заботливым по отношению ко мне, таким наивным и неиспорченным циничной московской жизнью.
- Сергей, я хочу, чтобы ты меня трахнул.
целуясь, разделись, я сходил в душ и принёс шампунь в тубе. Затем наклонился над топчаном, и Сергей стал входить в меня. Он делал это очень нежно, входила только головка. Потрахав так, стал помаленечку прибавлять, пока не вошёл весь. Я испытывал только боль и дискомфорт, и никакого возбуждения у меня не было. Я просто терпел и ждал, когда он кончит. Мы легли на топчан, и он захотел, чтобы и я в него вошёл. Но, о ужас, у меня не поднимался член, я был, наверное, в моральном и физическом шоке. Мы лежали и обнимались, наверное, ещё с час. Он повернул меня на бок и стал входить в меня снова. И опять только боль и дискомфорт и странные звука моего очка - я не подмывался после первого раза. Потом пошли в душ и долго стояли под струями тёплой воды, целуясь и обнимаясь. Он ушёл от меня в два часа ночи. Но я был в этот вечер такой счастливый. Я любим и люблю!
Утром пришёл домой, но Сергея уже не было. В обед он мне позвонил и спросил, не хочу ли я сегодня пойти в цирк. Конечно, я согласился и стал готовиться к вечеру. Он приехал, принял душ и переоделся. Какой же он мужественный и уверенный в себе парень! Я же был замученный условностями лимитчик. Как же мы смеялись над клоунами Никулиным и Карандашом - до слёз. Но я понял, что цирк - это не моё; животных жалко, к акробатам равнодушен, хотя номера были очень рискованные. Вечером устроили маленькое застолье с коньяком и свечами в хрустальных подсвечниках. Нам вдвоём было интересно друг с другом, мы были так влюблены друг в друга!
Затем задули свечи и легли на кровать. Сергей смазал меня кремом и стал пальцами играть с моим очком, посасывая мой член. Когда мне захотелось уже кончить, он стал входить в меня. Боли не было, было только приятно. Мои ноги лежали на его широченных плечах. Я притянул его к себе и крепко обнял. Он схватил меня в охапку, продолжая двигать тазом и вгоняя свой член в меня на всю длину. Его тяжёлые шары бились в мою промежность. На меня нахлынуло ранее неведомое наслаждение, и я стал кончать. Я так стонал, забыв, где я! Сергей тоже кончил. Мы не пошли в ванную, а просто обтёрлись и легли спать.
Утром Сергей стал гладить и мять мою попу. Мне вроде бы и не хотелось, но это же рука любимого ласкает меня. Я чувствовал всё очком: как его пальцы проскальзывают внутрь меня, как его головка давит на колечко и оно пропускает её. Он вынимает её, парня забавляет его мягкость и податливость, а затем судорожное сжимание. Мне захотелось, чтобы он вошёл в меня до яиц, и я встал рачком. Сергей начал трахать меня. Как мы чувствуем друг друга - опять кончили одновременно.
Вот так после семи месяцев в активе я стал универсалом. Меня в то время это очень устраивало. Да у нас и в жизни получалось так, что я делал женскую работу по дому: стирал, гладил, готовил, убирался, а Сергей был добытчик, зарабатывал деньги. Он был старше меня и авторитетнее, больше знал и умел.
Сергей любил носить кольца, браслеты, всякие фенечки, а на груди крестик, кулончик, его знак зодиака или просто золотую цепочку. А я вообще был равнодушен к этому, хотя кое-что из золота у меня было, подаренное Сергеем. Мы бывали в самых популярных молодёжных кафе и ресторанах: "Лира", "Арбат", "Ангора", "Арагви". Я очень полюбил Большой театр, особенно балет "Спартак", оперы мне тоже нравились. Бывали на театральных спектаклях, о которых потом много говорили и писали.
К родителям парня стал заходить участковый и интересоваться Сергеем, почему он не работает. Пришлось Сергею знакомиться с милиционером и давать тому взятку, чтобы служитель закона оставил его в покое.
Чем больше я узнавал своего любовника, тем больше его уважал и любил. Мой психоз по его поводу только усиливался, и я очень боялся потерять парня. У меня появлялись чудовищные мысли: вот бы забраться на 10 этаж с Сергеем и оттуда вместе прыгнуть - вот тогда уж точно мы останемся вместе навек. Я представлял, себе, как большая мясорубка захватывает нас обоих и в недрах своих перемалывает нас, и мы вместе растворяемся друг в друге - вот это бы было счастье...
Днём смотрел спектакль по телику, где одна из героинь говорит другой: "Если ты любишь, то будешь ему ноги мыть и воду эту пить". Мне это так запало в душу, что я стал представлять, как мою Сергею ноги и выпиваю эту воду. Смогу ли я это сделать? Не знаю. Но брезгливости у меня к нему точно нет. Вечером пришёл Сергей. Я налил в таз тёплой воды и поставил перед ним.
- Серёж, хочу ноги твои сам помыть.
Он так удивился, но не возражал. Я снял с него носки и стал тщательно мыть ему ноги, лаская ступни. Затем нагнулся и стал пить эту воду из тазика. Он схватил меня и приподнял:
- Ты что делаешь, дурачок? - а я впервые перед ним расплакался и стал говорить, что очень люблю его.
Я стал доставать своей любовью не только себя, но и Сергея. Вечером, когда легли в постель, я рассказал ему, откуда это у меня с мытьём ног. Он стал целовать меня, и угомонились мы только далеко за полночь. В кого я превратился из грубоватого деревенского паренька? В неврастеника.
Мне не давал покоя военкомат: пошлёт то на одну мед. комиссию, то на другую. После одной из таких мед. комиссий меня снова вызвали и объявили, что по состоянию здоровья я могу проходить службу, и тут же вручили мне повестку в армию. Сбор на призывном пункте - через три дня. Я уж думал, что в армию вообще меня не возьмут, но вот здорово ошибался.
Для нас с Сергеем это было очень неожиданно. Я его умолял не изменять мне с другими парнями. С женщинами сколько угодно, но не с парнем. Я ему тоже обещал, что на парней не буду даже смотреть. Да, в 21 год идти в армию ох как не хочется, особенно когда покидаешь любимого на целых два года.
Об армии ничего плохого сказать не могу. Соблазниться на 18-летнего солдатика тоже можно было, но я был верным. Тем более что ко мне два раза приезжал Сергей, и за взятку ротному меня отпускали на ночь в увольнение. Все два года я усиленно занимался на турнике и брусьях. Моё тело сделалось очень рельефным, и я раздался в плечах.
Через два года появился у Сергея дома. Мою служебную комнату отдали другим. Вещи взяли Аня и Сергей. Как же мы были рады видеть друг друга! На ночь я остался у него. Трахались всю ночь на полу, чтобы скрипом кровати не разбудить родителей.
Утром в военной форме я пошёл к начальнику ЖЭКа. Тот предложил мне сногсшибательный вариант. Оказывается, за два года изменились законы, стали более либеральными, повернулись лицом к человеку. Начальник ЖЭКа был пройдоха и предложил мне такой вариант: он мне как отслужившему предоставляет однокомнатную квартиру и ходатайствует, чтобы мне дали постоянную прописку в Москве. Но за это надо было заплатить. Сумма называлась немаленькая. У меня вообще и рубля своего не было. Поговорил с Аней, поехал к родителям на недельку и всё им рассказал. Но таких денег в семье не было. Поговорил с Сергеем. Решили, что такую возможность нельзя упускать. В общем, насобирали нужную сумму, я внёс чуть больше половины, остальное добавил Сергей.
В квартиру мы въехали сразу, а прописку я получил только через три месяца. Как только в паспорте появился заветный штамп, я сразу же ушёл с работы в ЖЭКе. Сделали с Сергеем отличный ремонт и стали обживаться на новом месте. Родители Сергея поняли, что у нас любовь, и не устраивали нам никаких скандалов, оказались интеллигентными людьми. Аня тоже всё поняла и немного поплакала, но в нашу жизнь не лезла. У неё тоже была в самом разгаре любовь, и ей было не до нас. Сергей зарабатывал очень хорошие деньги, и у него везде были друзья. Мы быстро обставили квартиру всем необходимым. Я мечтал поступить в институт и получить высшее образование. Сергею же было не до института, он был весь в своих делах.
Мы стали ходить с ним на курсы вождения, у него подходила очередь на "Жигули". С нами стал ходить на курсы и его отец. Сергей хотел оформить машину на отца. Подошла очередь, и Сергей купил себе машину, тёмно-синий "Жигуль" 3-й модели. С машиной стала совсем другая жизнь, более интересная. Мы по очереди возили друг друга по Москве и на дачу родителей. Отец тоже иногда брал её себе. Я успешно прошёл творческий конкурс в Институте Культуры на Левобережной, а затем сдал и основной экзамен, стал студентом. Но мне было тяжело учиться, учёба забирала самое ценное у меня - время. Она отвлекала меня от моей любви к Сергею. Конечно же, такого психоза, как раньше, у меня уже не было, но я продолжал любить Сергея очень сильно. Я очень боялся потерять его и всё время переживал за него. Успокаивался только тогда, когда он был рядом со мной.
А поздней осенью он простыл и заболел двухсторонним воспалением лёгких. Я перестал ходить на занятия и был рядом с ним и в больнице, и дома. Сергей болел очень тяжело и продолжительно. На лёгких у него нашли затемнения и пятнышки. Это могло превратиться в очень серьёзное заболевание. Мы две недели ждали консультацию светила по лёгочным болезням, профессора и академика РАН по медицине. Ею оказалась почти 80-летняя дама (назвать её старухой язык не поворачивается). Она Сергею при мне прокуренным голосом сказала:
- Дружочек, если хотите жить - немедленно уезжайте из Москвы в Ялту. Здесь вас ждёт только чахотка и постепенное угасание.
От её слов у меня ноги сделались ватными, я так испугался, что не смог даже с ней обстоятельно поговорить. С ней разговаривал Сергей, а я ждал в приёмной. Всё-таки она дала ему шанс, выписав рецепт на импортный антибиотик. После его приёма вроде всё нормализовалось.
перестройка. Сергей вдруг почувствовал, что он стал уже никому не нужен. Всё стало появляться в магазинах в изобилии. Решили с ним челночить. Помногу раз были в Варшаве, Белграде, Будапеште. Везли товар туда и много привозили оттуда. Затем открылись поездки в Турцию, Китай, Индию. Сняли небольшое помещение и открыли свой магазинчик. Спрос был на импорт сумасшедший. Привезём товар - через неделю магазин пустой, всё раскупили.
Как-то вечером к нам заехал в гости друг Сергея с женой. Они оба были в дорогущих шубах, а у подъезда стояла новенькая иномарка. Оказывается, они работали в фармацевтике. Открыли свою фирму мелкооптовую по продаже лекарств. Им были очень нужны свои люди в этом бизнесе, и чтоб эти люди уже были с начальным капиталом. Мы подходили им по всем параметрам. Нас это устраивало тем, что не надо никуда было уезжать из Москвы. Полёты за рубеж уже так надоели. Мы быстро переориентировались. Открыли свою фирму по продаже лекарств. Тогда это было так просто. Со всего СССР приезжали челноки в столицу за лекарствами. Спрос был очень большой. Подводило только здоровье Сергея. Я стал с ним часто разговаривать о юге, ведь видно же было, что в Москве ему жить не по климату.
Поехали в Ялту, в Крым. Подали объявление в местную газету, что меняем Москву на Ялту. Стали поступать предложения, и мы ездили с Сергеем по адресам смотреть для себя жильё. Почти в центре Ялты нам очень понравилась 2-комнатная 62-метровая квартира, и мы провели сделку через куплю-продажу с нашей доплатой. Было очень тяжело уезжать из Москвы, но и жить в ней не в радость, если любимый постоянно болеет.
В Крыму здоровье Сергея нормализовалось, и мы вообще о нём забыли. Здесь мы тоже открыли мелкооптовую фирму по продажам лекарств. У нас покупали все местные аптеки. А когда мы сделали цены очень низкими и дали рекламу в газеты, к нам стали приезжать представители аптек со всего Крыма. Мы решили зарабатывать на быстрой реализации, никогда не держали высокими цены. Главное - увеличение товарооборота, скорость продаж. Для этого очень часто выезжали за лекарствами в Москву и Киев. У нас там появились внештатные сотрудники, представители нашей фирмы, работающие под нашей лицензией. Это ещё больше ускорило доставку и снизило наши цены. Мы набрали сотрудников в офис, склады, водителя со своей машиной, купили себе трёхлетний "Фольксваген" и разъезжали на нём по всему Крыму по работе. За товаром ездили сами. Сергей любил ездить в Москву, мне достался Киев.
К нам очень тепло отнеслась соседка по дому, Галина. Она была разведённой и жила вдвоём с дочерью. Я чувствовал, что нравлюсь ей, но у нас никогда ничего не могло бы получиться. Впоследствии она поняла, что мы пара с Сергеем, но всё надеялась, что я обращу на неё внимание. Мы её взяли работать на склады, она оказалась очень честным и порядочным человеком.
В одну из вёсен у нас с Сергеем был юбилей, как мы впервые увидели друг друга. Отмечали это событие в лучшем ресторане Ялты. Были самые близкие нам люди, даже из Москвы, которые знали о нас почти всё. Галя всё допытывалась, почему мы с Сергеем никогда не ссоримся. Конечно, у нас всё было. Сергей очень рациональный и никогда не будет делать то, что ему не идёт на пользу. Я более вспыльчивый, но быстро отхожу. А когда любишь - всегда уступаешь любимому. И секс бывал уже редко - один-два раза в неделю. Но всегда были поцелуи и чувственные обнимания. Мы не могли жить без тел друг друга, не могли обходиться без взаимных прикасаний и взглядов в глаза друг другу, говорящих о любви.
Мы стали по два раза в год выезжать на отдых в Европу. Полюбили Париж. Побывали во всех мало-мальски знаменитых его местах. В один год взяли на прокат машину и русскоговорящего гида и объездили всю Европу, побывав в десятке стран. Как же мы были тогда счастливы с Сергеем! Для доставки товара нам уже была нужна большая машина, и мы купили "Газель". Сергей поехал на ней в Москву за большой партией товара. Два дня он побыл с родителями. Наш представитель уже закупил все нужные лекарства. Сергею загрузили товар, и он выехал в Крым. С дороги он позвонил мне, сказал, что уже соскучился по мне, мы очень тепло поговорили. Через день рано утром он должен был быть уже в фирме. Я так плохо ночью спал, волновался за Сергея. Когда его нет рядом, у меня всегда так.
Приехал в фирму - его ещё не было. К 9 утра стали подходить сотрудники, все ждали Сергея. Стали подъезжать машины покупателей, а товара ещё не было. Звоню ему на мобильный - не отвечает. Часа через два я понял, что случилось что-то серьёзное. Поехал в местное украинское ГАИ. Они стали звонить в Симферополь. Да, произошла авария с "Газелью" с такими номерами у посёлка с названием Чистенькое, сразу за Симферополем. Меня срочно уже ждали там.
С этого момента я сделался каким-то железным, никаких эмоций внешне. Но ощущение было такое, что ты летишь в пропасть, и только сердце холодеет и ноги не слушаются.
Вскоре я был на месте, меня ждали ГАИшники и очевидец аварии, местный житель. Скорее всего, Сергей заснул за рулём и на скорости пересёк встречку, после чего, выскочив на обочину, свалился в овраг. Здесь машина много раз перевернулась, и у неё взорвался бензобак. "Газель" сгорела за считанные минуты. Когда подбежали очевидцы с огнетушителями, там уже нечего было тушить. Навряд ли Сергей смог что-то сообразить. Произошло это секунд за 5, когда машина, потеряв управление, резко пошла влево и съехала на обочину.
Я подошёл к остаткам машины. На полу бывшей кабины лежал обуглившийся человеческий образ. Меня охватил ужас, когда я узнал браслет и кольца на руках. Земля стала уплывать из-под ног, и я потерял сознание.
К вечеру немного пришёл в себя. Надо же срочно звонить родителям, ибо непонятно, что дальше делать с телом. Собрался с духом и позвонил. Хорошо, что подошёл отец, но как же тяжело было с ним начать говорить. Слышимость была идеальной, и я понял, что он упал, и услышал, как закричала мама Сергея. Пришлось мне всё рассказывать и ей. Она оказалась покрепче мужа. Я попросил её к утру дать мне ответ, что мне делать. Рано утром они мне позвонили и дали своё согласие на кремирование.
Осознание того, кого я потерял, пришло ко мне через день. Я спустился к морю, был сильный ветер и волны в исступлении бились о скалы. Меня накрыла такая тоска и одиночество, что я стал просто выть, без слёз. А когда произнёс имя "Серёжа!" - слёзы градом хлынули из глаз. Моё отчаяние, моя истерика продолжались минут двадцать. Случайно посмотрел вверх - на скале стояла Галина. Она махнула мне рукой, и я стал покорно подниматься к ней. У меня опухли глаза от слёз и болела голова, но на сердце стало немного легче.
Похоронили Сергея на Кузьминском кладбище в Москве, где у их семьи были места...
Дальше я пошёл самым простым путём - стал пить. Ни о какой работе даже думать не мог. Всё вокруг напоминало мне о Сергее и нашем счастье. Мне хотелось быть подальше от дома. Ходил в какие-то походы, слетал ещё раз за границу. Всё без толку - одиночество и тоска везде. Стал не только пить, но и распутничать. Парни менялись, как в калейдоскопе, но ни одного не помню на лицо. А их прошло через меня очень много. Как изменилось время, все друг друга используют в своих интересах и мечтают о любви. Меркантильность и цинизм невообразимые.
Я продал очень успешную фирму и половину денег отдал родителям Сергея, часть денег дал Ане. Отдал ключи от своей квартиры Галине, чтобы она сдавала её приезжим, договорившись с ней о том, что половину денег она будет забирать себе, а сам стал бродяжничать. У Ани есть внук, весь в нашу породу, вот ему я и завещаю свою квартиру в Ялте. Недавно звонил Галине, у неё опять собралось больше миллиона рублей. Так что жить можно.
Плохо только одно: нет милого дружка. Ты мне очень понравился, поехали со мной в Ялту, а зимой в Москву приедем, а?
- Нет, что ты! Я люблю зелень!
- Эт что, доллары, что ли?
- Нет, это молодёжь. И ты не мой типаж.
- Жаль!.. Ну, спасибо, что выслушал меня. Мне так легко стало. Всё-таки мы родственные натуры: у тебя были слёзы в глазах там, где я плакал, и ты улыбался там, где смеялся я. Жалко расставаться.
- Да, мне тоже не хочется.
И я крепко обнял его.