ЭКСГИБИЦИОНИСТКА
Время, проведённое в безделье и неге, имеет свойство растягиваться до бесконечности. Алиса часто скучала, не зная, чем себя развлечь. Такая праздность благоприятствовала поиску новых эмоций, новых впечатлений. Теперь Алисе было мало просто случайного взгляда, или фотографии, которую она могла показать одному из своих поклонников. Теперь ей требовался живой контакт с публикой, она хотела, чтобы её видели зрители.
Жаркий климат, правильная еда и лояльность местного населения к чудачествам европейцев, пробудили в ней дремавшие инстинкты. Ей хотелось восхищать, восхищать, восхищать и восхищать... Восхищать и дразнить. Идеальным вариантом было бы для неё сняться в порнофильме, вот тогда, да, популярность ей была бы обеспечена. Но она никогда бы на это не пошла, хотя часть её души всё же была не против подобного эксперимента. Во-первых, она не хотела портить своё реноме порядочной женщины, матери, хорошего работника, а во-вторых, отвязанный секс, с многочисленными совокуплениями и морем спермы с некоторых пор перестал заводить её. Лису больше привлекал эксгибиционизм — демонстрация себя. Она всё чаще мастурбировала, дело дошло до того, что администрация отеля передала через ДемЪена пожелание, не выходить на балкон без одежды днём, и не смущать пенсионеров и детей своими сиськами. Несмотря на «запрет» она продолжала на него выходить в самые оживлённые часы, когда у бассейна и у барной стойки собирается публика, ложилась, закинув ноги, зная, что её хорошо видно. Иногда просто стояла, облокотясь на перила, как бы думая о чём-то своём. Мужские взгляды, их желание, их вожделение, несомненно подпитывали её либидо, являясь бальзамом её эго. Быть самой лучшей, самой желанной, самой сексуальной — разве это не естественное чувство любой женщины? А каждое утро, ранние посетители бассейна наблюдали, как обнажённая девушка, мокрая от воды, нежится в утренних лучах, расчёсывает и укладывает волосы, словно прекрасная одалиска с картины Жана Энгра. Упругие груди-мячики так и подпрыгивают в такт движениям её рук, стройные бёдра гармонируют с не менее стройной талией, мышцы на животе красуются едва заметными кубиками. Всё её тело отражает порыв, жизненную силу и энергию, или, если сказать современным языком, спортивный эротизм в абсолюте.
Демъену нравились её чудачества. За годы, проведённые вместе, он сжился с ними, подстроился под её предсказуемые закидоны, принял их, и теперь сам поощрял, свято веря, что они — истинная её сущность, дремавшая до поры до времени, и пробужденная благодаря его стараниям. Он покупал ей полупрозрачные майки, короткие юбки, микроскопические бикини, и вместе с ней устраивал маленькие представления, помогая, чем можно, выступая, то в роли соучастника, то простого наблюдателя.
Алиса любила загорать. Ей всегда нравилось неподвижно лежать под палящими лучами солнца, не думать, не двигаться, не ощущать. Но не только ради удовольствия она предавалась этому занятию. Иметь идеально — ровный, тёмно-коричневый цвет кожи — было её приоритетом. И в Москву она хотела вернуться чёрная как шоколадка, без светлых полосок и треугольников на теле. Но не всё так просто, как кажется. Нудизм в этой восточной стране официально запрещён королём, найти какое-нибудь укромное местечко на пляже было невозможно, везде шныряли многочисленные китайцы, да и европейцев с местными было предостаточно. Оставалось одно — загорать на своём балконе, наплевав на все нормы приличия.
— Мой дом-моя крепость! — такой лозунг очень нравилось цитировать Алисе, при этом она непременно добавляла: — Что хочу, то и ворочу, — и беспардонно, никого не стесняясь, она демонстративно выносила стул на балкон, подставляя солнцу своё тело. Результат получался отменный, девушка ежедневно равномерно прожаривалась, приобретя к концу отпуска идеально-ровный загар, что её особое радовало: она любила всё идеальное.
Отдыхающие давно смирились с экстравагантными выходками сумасбродной русской, это вносило определённый колорит и разнообразие в их размеренный отдых... Немец, фоткал и фоткал, пополняя свою картотеку, а вместе с ней и кошелёк, Демъен тоже не оставался в стороне к ежедневной процедуре подруги, ему нравилось сидеть у бассейна, и вместе со всеми глазеть на неё. «Висит груша, нельзя скушать» — эта детская загадка в полной мере относилась к знойной блондинке со второго этажа. Но груша, грушей, а скушать её всё же было можно, если очень захотеть. Однажды немец увидел как это можно сделать. В тот раз он еле успел настроить свою оптику, чуть не пропустив самого начала.
· •
Алиса никогда не считала нужным хранить верность Демъену, и, после очередной ссоры желание наставить ему рога обрело вид навязчивой идеи. А то как же, отпуск, море, красивые парни кругом, кидающие призывные взгляды, а она, словно верная жена, только смотрит на соблазны и хлопает глазами. И Лиска воспользовалась первым же случаем, что с ней случалось довольно часто. Знаки, или проведение, а может быть какие-то высшие силы, как она считала, создавали ситуации для неё, открывали новые возможности, и девушка слепо шла на поводу случайности, ложно считая её божественным провидением. На этот раз банальные обстоятельства привели к очень интересному результату. Алису подстерёг в бассейне красивый молодой араб, которому она неделю строила глазки, уж больно тот был красив в своих белых одеждах. Бесцеремонно, словно самец бабуин — вожак стаи, он стал приставать к Але прямо в воде, не стесняясь, засовывал пальцы туда, куда не принято в цивилизованном обществе, тем более у мусульман, где женщине даже лицо показывать нельзя чужому мужчине. Но какая цивилизации, какие приличия могут остановить мужчину, привыкшему повелевать, когда перед ним находится соблазнительная самка. Может быть, его возбудил вид голых грудей, а может, бесстыдный взгляд, или что ещё, но араб совсем потерял голову от желания. От такого напора и наглости у блондинки снесло крышу. Алиса сдалась, ей захотелось этого настырного мужчину прямо в воде. Её ручонки в ответ юркнули под резинку тугих шорт, под которыми нащупали превосходное орудие, поражающее своей длиной и твёрдостью. Лиска сама млела от желания, тем более самоудовлетворение по вечерам порядком надоело, ей захотелось реального секса: спонтанного, грубого, захватывающего. Ахмет, так он назвался, весь кипел внутри, он не мог больше сдерживаться, он хотел её, и если бы не смекалка блондинки, незаметно вложившей ему в руку ключи от своего номера, две страждущих души так и остались бы не удовлетворенными. Она ждала его у двери. Ахмет набросился на неё, как только они переступили порог. Всё, что произошло дальше читатель уже имел возможность узнать из предыдущих глав.
· •••
Отпуск подходил к концу, а Демъен так и не осуществил свою мечту: феерично, с помпой выгулять свою пассию, по самой развратной улице мира (34) (34 — Wаllking Strееt). Задумал он это давно, ещё до знакомства с Алисой... С другой девушкой, совсем не приемлющей его чудачеств этого не получилось, зато сейчас... С Алей было гораздо проще договориться, вместе они хотели одного и того же. Не раз и не два он предлагал ей отправиться туда, но какие-то проблемы вставали на пути его планов. Но кто хочет, тот добьется, и под конец отпуска на его настойчивые уговоры Алиса согласилась, и он уговорил её нарядиться ночной бабочкой, шлюхой, уличной девкой, коими так славилась сия улица.
Времени на подготовку было не много, но они успели. Ли́са сама выбрала себе наряд, обойдя ряд прибрежных бутиков и вещевых рынков. Её было не узнать: узкая красная полоска кожаной юбки из крокодиловой кожи, сексуально продранные чулки в крупную сетку на подвязках, сетчатая, в тон чулкам, майка, почти не скрывающая грудь, и открытые туфли, на высокой платформе из прозрачного пластика, выгодно удлиняющие стройные ноги молодой женщины. Но самое интересное было скрыто от посторонних глаз: большой граненый сапфир, походивший на бриллиант, вставленный в золотую оправу, на массивном кольце сверкал между ног у экстравагантной блондинки. Да, наконец, Алиса решилась сделать себе пирсинг на клиторе. Для этого Демъену пришлось пойти даже на маленькую уловку... . ПИРСИНГ
— Ой, какой милый камушек, ты купишь мне такой? — Аля вцепилась в руку Демъена, когда они проходили мимо ювелирной лавки, за два дня до описываемых событий. — Зачем тебе?
— Хочу, хочу, хочу! — девушка потёрлась лобком о его ногу, тем самым намекая, что подарок не останется без ответной благодарности.
— Подожди здесь, узнаю, по карману ли нам эта побрякушка.
— Hоw Mutch, — сразу спросил он, тыча пальцем в, сверкающий всеми гранями, камень.
— Тысяча бат, — ответил ему на русском торговец-араб, моментально определив национальность посетителя.
— it's еxpеnsivе, это дорого, давай дешевле.
— Нет. Не могу. На камни у нас все цены фиксированы. Но я могу сделать скидку на золотую оправу.
— Сколько?
— 20 процентов.
— давай 30!
— Ок, это хорошая цена. Ты будешь доволен.
— Хорошо, я сейчас вернусь.
— Пипец! Камень стоит триста баксов, — соврал Демъен, завысив цену на порядок, выходя из ювелирного салона, — Товар эксклюзивный, продавец не торгуется.
— Так значит ты мне его не купишь? — девушка обиженно стала рисовать воображаемые круги на асфальте большим пальцем левой ноги.
— Наш бюджет с трудом выдержит эту покупку, но если... , — Демъен аккуратно набивал цену красивой безделушке.
— Что если? — Алиса так хотела этот камень, что готова была на всё, чтобы его получить.
— Мы можем заказать золотую оправу в виде кольца и вставить тебе... , — Мужчина взглядом указал на край короткой юбки. Местоимением МЫ он как бы привлекал девушку себе в союзники.
— Куда? Не поняла? — хотя Ли́са сразу догадалась куда клонит её спутник, но предпочла изобразить из себя простушку.
— Вставим в клитор, — выдавил он, не решаясь взглянуть ей в глаза.
— В клитор? — Аля почувствовала неприятное покалывание в промежности, будто ей сейчас проделывают там дырку.
— Да, будет очень красиво смотреться, поверь.
Этот камень просто создан для украшения твоей киски.
— А чем тебе моя киска не нравится? — Алисе понравились его слова.
«Да, моя киска может, и должна, наконец, блистать!» — эта мысль возбудила её.
— У тебя отличная киска, самая прекрасная киска в мире. И такой бриллиант требует хорошей оправы.
— Наверное, ты хотел сказать наоборот, что моя киска будет хорошей оправой для этого бриллианта.
— Да, изумительно хорошей!
— Даже не знаю, что сказать. Пирсинг — это ведь больно. И ты знаешь, что я не очень разделяю это странное стремление людей прокалывать у себя всё, что только возможно.
— Да, немного больно. Но красота требует жертв, к тому же камень изумительный.
— Ну хорошо, я согласна! — после показного раздумья, торжественно вымолвила Алиса, будто давая согласие выйти замуж.
— Вот и отлично, подожди пару минут.
Около десяти минут Демъен объяснял арабу, что ему нужно, рисовал образец, производил оплату...
— Всё, завтра утром будет готово, и завтра же проколем твои прелести, хорошо?
— Хорошо, — без энтузиазма произнесла девушка, уже представляя себя на операционном столе.
Но никакого операционного стола не было. Демъен договорился с немолодым тайцем из ближайшего тату-салона, что тот за небольшую оплату сделает всё как надо. Вечером пара зашла в салон. Аля не могла налюбоваться на подарок, ей самой хотелось посмотреть, как она будет выглядеть с драгоценным камнем в интимном месте. Весь день её преследовало лёгкое беспокойство, ни сосков, ни пупка, ни половых губ она никогда не прокалывала, и немного побаивалась этой процедуры.
— Tаkе оff yоur pаntiеs аnd sit in а chаir (еng. — Пусть сядет в кресло и снимет трусики), — Таец совершенно не говорил по-русски, что встречается нечасто, ведь русские составляют довольно внушительную часть клиентов этого бизнеса.
— Он сказал, чтобы ты разделась и села вон в то кресло, — Демъен выступал в роли переводчика. Правда, переводил довольно вольно, как считал нужным.
Алиса замялась. Потом, словно обречённая на казнь, расстегнула и сняла юбку, и стянув майку, медленно подойдя к кожаному стулу с железными ручками, села.
Таец ошарашенно смотрел на голую русскую туристку, совершившую этот странный поступок.
— Plеаsе, Mеmе, — татуировщик быстро пришёл в себя и поставил два табурета — опоры для ног клиентки.
Аля раздвинула ноги. Ей стало интересно, она внимательно следила за поведением ещё одного мужчины, увидевшего её голой. Девушка не боялась гинекологического кресла, не боялась людей в белых халатах, но это был не доктор и даже не студент медик. Это был обычный таец, который, даже не надев резиновых перчаток, ковырялся в складках её влагалища, что-то измеряя и отмечая фломастером. От его прикосновений было щекотно, но приятно. Лёгкий холодок пробежал по телу когда мастер обнажил её клитор и стал разминать его пальцами. Это было прикольно и необычно, у Али что-то сдвинулось внутри, она застыла, боясь пошевелиться. Её красная пипка набухала, на глазах увеличиваясь в размерах. Ещё раз что-то измерив, таец оттянул медицинским зажимом складки кожи клитора, протёр спиртом и быстро проткнул их стальной иглой.
— О-о-ой!!! — взвизгнула девушка, внизу кольнуло и неприятно защипало.
— It's Оk. Yоu nееd tо wаit а 10 minutе (еng. — Всё ок, нужно подождать десять минут), — тайский мастер показал свои десять пальцев.
— Он сказал, что больше больно не будет, и нужно посидеть так десять минут не шевелясь, — перевёл Демъен.
Алиса сидела, боль быстро утихла, новое ощущение какой-то приятной тяжести в гениталиях занимали её.
— Wоuld yоu likе а drink? — предложил он Демъену, совершенно забыв про голую даму, полусидящую на стуле с раскоряченными ногами.
— Yеs, wаtеr plеаsе, — Демъен встал, подошёл к окну и отдернул занавеску. На улице уже стемнело, туристы, мелкими стайками и поодиночке прохаживались мимо тату-салона.
«Если кто-нибудь суда заглянет, или зайдёт, вот будет потеха. Увидеть обнажённую белую женщину для тайца — недосягаемая привилегия, а тут — на тебе, голая девка во всей красе».
Будто в подтверждении его мыслей звякнул колокольчик. На пороге стоял тайский юноша, прижимающий к груди какой-то свёрток. Он моментально покраснел и опустил голову при виде этой пикантно-порнографической картины. Аля тоже зарделась, она хотела закрыться, сдвинуть ноги, но боялась: вдруг что-нибудь случится с её новой конструкцией.
— Lеt"s rwdrĕw pị læа k̄hīpnāwuṭh (tаi.), — буркнул по-тайски татуировщик, взяв пакет у посыльного. Тот стремглав вылетел на улицу, через секунду его мотороллер уже скрылся за углом.
— Оnе mоmеnt, plеаsе, — Таец поднёс к глазам маленький полый цилиндр, чем-то похожий на клёпку и быстро вставил в щипцы странной формы. — О-о-о-ой!!! — ещё немного кольнуло, но теперь в клиторе девушки красовалась блестящая заклёпка из медицинской стали. Она посмотрела вниз, ей показалось что киска будто улыбнулась ей.
— Givе Diаmоnd, plеаsе (еng. — Давайте сюда бриллиант), — таец протянул руку.
— О, it is bеаutiful. Gооd things (еng. — Он прекрасен. хорошая вещь), — он зацокал языком, Алиса зарделась от удовольствия, видя, что вещица пользуется популярностью.
Возвращались домой молча, Аля никак не могла привыкнуть к предмету, болтающемуся у нее между ног, немного мешающему шагать. Но девушка была довольна: красота, всё-таки иногда, требует жертв.
WALKING STREET.
В этом городе, где всё продается и всё покупается, трудно остаться собой, и даже если ты просто турист, со временем невольно сам становишься таким, как его обитатели. Начиная всё оценивать и переводить в твёрдую валюту, ты и не замечаешь как изменяется твоя человеческая сущность, подменяя понятия добра и бескорыстия на зависть и алчность. Секс, любовь, удовольствие, кайф, всё это здесь имеет свою цену. Женщины, продающие себя, не считающие зазорным раздвинуть ноги перед кем угодно, лишь бы получить за это достойную плату, трансы, готовые на любые сексуальные эксперименты, лишь бы были деньги, массажистки, продавщицы, парикмахерши, жёны, дочери, мамашки и, даже полицейские — все готовы на секс с богатыми фарангами, чувствующими себя, по-королевски, богачами в этой необычной стране.
Демъен шёл с крутой герлой, ценник которой зашкаливал бы на этой улице за пять тысяч бат.неё неплохо получалось. Алиса была словно создана для этой сцены, единственная белая женщина на помосте, она почти не отличалась от остальных танцовщиц. Вот только верх был не в тему: тёмная безрукавка в крупную клетку, пусть и не скрывающая её прелестей, выделялась инородным пятном на фоне обнажённых грудей и белых лифчиков азиатских женщин. Это заметил не один Демъен: Люси, игриво покачивая тазом, прижимаясь к Лисе, и нежно лаская её бёдра, ягодицы, грудь, шею, аккуратно потянула на верх её клетчатую майку. Аля и не думала сопротивляться, она послушно подняла руки, и вот, наконец, голые груди заколыхались, почувствовав свободу. Девушка осталась топлес, её майка эротично повисла на барной перегородке. Она медленно танцевала, стараясь точно копировать движения новой подруги. Демъен не мог не смотреть на неё, на его глазах сбывалось пророчество Алисы, теперь она была такой же ночной бабочкой, соблазнительной, сексуальной, но недоступной. Её короткая юбка, теперь, когда она находилась на высоком помосте, не служила препятствием к её прелестям, сапфир, играя полированными гранями, словно маячок желания, притягивал взгляды. Какое-то время она чувствовала себя немного скованно, но это только поначалу. Уже через пять минут она полностью влилась в новый коллектив. Её стройная фигура, обнажённая грудь, острые коленки мелькали в калейдоскопе соблазнительных тел.
Немцы, рычали от восторга, англичане молча восторгались, а галантные французы облизывались, потягивая свои напитки. Девушки в танце шли по кругу, то одна, то другая из них на некоторое время выбывала из общей обоймы, подсаживаясь, к опьянённым соблазнами и алкоголем, иностранцам.
Некоторые, посидев и по обнимавшись с клиентами, возвращались на подиум, некоторые уходили с ними в приват-комнаты, чтобы потом, перепихнувшись, продолжить нескончаемый круговорот по сцене. Продажная любовь здесь правила балом.
Демъен сидел и наблюдал, потягивая коктейль. Аля, которая вот-вот должна была показаться с противоположной стороны подиума, из-за массивной колонны, почему-то не появлялась. Два раза она проходила мимо него, а он так и не смог успокоиться, и с нетерпением ждал её появления вновь. Но что-то пошло не так, девушки на подиуме не было...
«Где она, куда пропала?» — мужчина начинает волноваться.
События развиваются по непонятному сценарию. Демъен поднимается, озираясь — Алисы нигде не видно. Он выходит из-за стойки, проходит вдоль подиума, и только в дальнем углу бара замечает знакомую копну белых волос. Аля сидит на коленях у потного улыбающегося амбала, с огромными битками вместо рук, который что-то нашёптывает ей на ухо, она хохочет, изредка прикладываясь к коктейльной трубочке. Вокруг неё небольшая кучка таких же накаченных мужланов, они тоже что-то говорят, смеются, с интересом посматривая на неё. Кто-то гладит её коленку, кто-то мнет её груди, кто-то трогает за ягодицы. Шум, гомон, клубы дыма, звон бокалов, и опять знакомое заразительное хихиканье, опять радостная улыбка озаряет её лицо. Ей говорят комплименты, ей подмигивают, показывают языком и пальцами неприличные жесты, опять что-то шепчут на ухо, что-то предлагают. Её подпаивают и лапают, как шлюху, как девушку Гоу-Гоу, и это ей нравится. Демъен немного расстроен: она предала его, променяла его на компанию каких-то подвыпивших качков. Но в то же время это его заводит, в глубине души он удовлетворён, не этого ли он сам хотел? Кажется, её возбуждение по каким-то каналам передается и ему.
«Как она их понимает, совершенно не зная языка?» — он возвращается на своё место и заказывает новый коктейль. Он пьёт, смотрит на девушек и делает вид, что ничего не случилось, а сам сидит как на иголках, будто у него и правда растут рога. Но не всё так плохо. Через десять минут появляется она — девушка его мечты, и, танцуя, медленно проходит мимо, даже не посмотрев вниз, словно его нет. Только он замечает как она возбуждена. Её ляжки блестят.
«Вспотела наверное, тут так душно!» — думает он, боясь признаться себе, в истинной причине этого явления?
Он упоён текущим моментом, ему нравится что она делает, он бесконечно сильно любит её сейчас. Любит и страдает от ревности. Эмоции управляют им. Он опять заказывает алкогольный напиток. Аля снова долго не появляется, он снова встает, ему любопытно, с кем она в этот раз?
«Фу!» — вздох облегчения срывается с его губ, на этот раз не накаченный мачо, а толстый белобрысый немец развлекает блондинку, что-то втолковывая ей. Алиса полуоблокотилась на него и кивает, будто понимает, что он ей говорит. Оба улыбаются, Алиса закатывается в безудержном хохоте: колени бесстыдно раскрыты, писька торчит наружу — какая развратная картинка. А немец... Немец воспользовавшись моментом, уже у неё под юбкой, его толстые пальцы на некоторое время заняты отнюдь не стаканом пива.
«Она позволяет ему это? Разве она знает немецкий? Кроме Händе hоch и аuf Wiеdеrsеhеn, — он уверен, что она не знает ни слова.
— Аuf Wiеdеrsеhеn! — блондинка посылает улыбающемуся немцу воздушный поцелуй и вновь взбирается на помост.
Демъен стремительно пробирается на своё место, ведь он ничего не должен знать. На столе недопитый коктейль, он залпом приканчивает его и заказывает новый. Он пьян, он очень пьян. Алиса пьяна не меньше, её качает, она хватается за ограждения, чуть не падая.
Люси и охранник подводят девушку к стойке Демъена, в руках у неё Алина безрукавка. Он понимает, что пора уходить. Расплачивается. Берет под руку свою подругу. Они вместе выходят на свежий воздух. Над ними высокое небо и яркие звёзды, под ними грязная мостовая, вокруг — город разврата и похоти.
Куда идти? Они держатся друг за друга, как два алкоголика, это помогает им не упасть. Им весело, они хохочут над всякой ерундой, хохочут до слёз и соплей.
— Смотри, вон там море, — говорит она, показывая пальцем в темноту.
— Где?
— Вон там.
И действительно между домами темнеет маленький кусочек водной поверхности.
— Я хочу купаться! — заплетающимся языком мямлит Алиса.
— Пошли.
Они пробираются по кучам мусора, перелезают через какой-то низенький заборчик, и вот он — маленький городской пляжик с грязным песком, единственное место, не закатанное в бетон. Аля начинает раздеваться.
— Подожди, тут люди.
Действительно, в пяти метрах от них в полумраке открытого ресторана сидят немцы, французы, китайцы и прочие потребители пищи и алкоголя. Сидят и кушают, любуясь на бескрайнюю гладь океана.
— Люди, люди... , да насрать, — Алиса продолжает раздеваться.
Вот она голая стоит покачиваясь и ждёт. Сотни глаз уставились на неё, сотни глаз изучают её тело, сотни ртов перестали жевать.
— Ну, Демъенчик, а ты?...
Чтобы поддержать свою подругу ему тоже приходится разоблачиться. Два голых тела, держась за руки, входят в тёплую воду. Публика принимается за еду.
Вода теплая и липкая, не освежает и не бодрит, плыть на глубину страшно, там медузы и всякие морские твари, здесь, на мелководье — сплошная грязь и мусор. А что можно ожидать от центра города?
— Всё выходим.
Сначала две головы, потом плечи, груди, животы, бёдра, колени... Два силуэта стоят на, посеребрёной луной, дорожке.
— А может, покажем этим буржуям Кузькину мать? — Алиса пьяна вдрызг и настроена решительно: — Я хочу ебаться, трахни меня здесь, сейчас!
— Тут же ресторан, люди кругом.
— А мне похую, я ебаться хочу!
Такой пьяной Демъен видит Алису в первый раз в жизни. Ему и боязно и волнительно. Адреналин быстро разносится кровью по организму. «Она хочет ебаться. Этот момент упустить нельзя. Я не хочу ОПЯТЬ ВСЁ ИСПОРТИТЬ, как это было в прошлые разы. Ебаться, так ебаться...»
Он прижимает её к себе, обнимает, целует, пенис поднимается и упирается ей в живот. Но тут неудобно. На что бы оперятся? Остаётся один вариант — встать на карачки. Аля падает на колени, руки упираются в мелководье. Демъен сзади. Член без труда входит в скользкое влагалище. Там жара, там просто жерло клокочущего вулкана! «Или это просто после морской воды такие ощущения?»
«И раз, и два, и три...», — считает Демъен. Он очень любит считать. Всё считать и пересчитывать — его хобби.
«И четыре, и пять, и шесть...», — ему кажется, что посетители ресторана считают вместе с ним. Но нет, они молчат, в темноте, два силуэта освящённые луной занимаются сексом прямо у них на глазах. «Жизнь чудесна!»
— А-а-а-а-а-а!!! — Кричит Алиса в экстазе.
— Цы-цы-цы-цы-цы..., — вторят ей сверчки и цикады.
Одиноко звякает упавшая вилка, — все молчат.
Ещё ряд быстрых движений, теперь уже без счёта! — Демъен со всей силы шлёпает мошонкой об упругую задницу девушки и изливается в океан. Вокруг них пена, мусор и сперма — романтика городских джунглей.
— Валить надо, тайцы наверняка уже вызвали полицию.
Они быстро одеваются и отступают той же дорогой. Как раз вовремя: к ресторану с включенной мигалкой влетает полицейский автомобиль. На пляже пусто, только плеск, волны и луна...
Им смешно, смешно до колик, они бредут по переулку и смеются. Действие алкоголя ослабевает.
— Пойдём на дискотеку, потрясёмся, — предлагает она.
Они идут, перед ними двери той самой дискотеки, где Алису в туалете трахнул какой-то незнакомец. Но это было так давно, ей кажется, что этого не было, что это просто детский сон. Их обыскивают. Охранник опять смущён: почти голые груди и блядский вид девушки настораживают его, но она с богатым клиентом, он пропускает обоих. Вот они на втором этаже.
— Дай зажигалку, — ей в голову приходит шальная идея.
— Зачем, ты же не куришь.
— Дай, сейчас узнаешь.
Она уходит в дамский туалет. А там, прямо не снимая с себя майки, прожигает газовым пламенем в ней большие дырки.
— Ну как я тебе? — Аля стоит и ждёт его реакции. Майка вся изодрана, точнее, вся позжена, одна голая грудь бесстыдно торчит наружу, вторая еле удерживается за ниточки чтобы не вывалиться. Вид потрясающий, сексуально-развратный. Сразу хочется схватить, развернуть и трахнуть эту бесстыжую сучку.
— Охрененно! — отвечает он.
Пара начинает танцевать. Алиса привлекает всеобщее внимание. Вокруг неё собирается толпа поклонников, но ей на всё наплевать, она увлечена музыкой. К ней клеится какой-то подвыпивший фаранг. Некоторое время она танцует с ним, потом разворачивается и отходит. Фаранг следует за ней, и опять выделывает перед ней па, не сводя глаз с её полуголой груди. Аля опять отдаляется от него, но мужчина настырен. Он снова перед ней. Что-то шепчет ей на ухо. Девушка махает рукой в сторону Демъена, он оборачивается, и с широкой улыбкой протягивает руку.
— I"m Piter. How are you?!!
— Демъен. Аll Right!!
— It"s your girl?!!
— Yes!!
— How?!
— What"s?!
— Hоw much it cоst?!! (еng. — Сколько она стоит?)
Демъен в шоке. Ему предлагают деньги за Алису.
Он называет крупную сумму, только чтобы француз отвязался.
— Ок!! — отвечает фаранг и лезет за кошельком.
Демъен понимает, что сделал что-то не то. Он не собирается торговать Лискиным телом, но предложение уже озвучено. Он не теряется и прибавляет ещё одно число в качестве оплаты себе, как сутенёру, уверенный, что теперь Питер отстанет от него.
— Что тут происходит. Этот парень уже предлагал мне деньги. Ты что, собираешься отдать меня этому французику?
— Не парься, это просто игра.
— Ок!! — снова повторяет фаранг и принимается отсчитывать купюры.
Демъен просто ошарашен, кровь ударяет ему в голову, Алиса ошарашена не меньше.
— Оnе, twо, thrее,... еight, ninе, tеn, — потный мужчина протягивает пачку тысячных купюр.
Демъен машинально хватает их не пересчитывая.
— Десять тысяч бат!! — загадочно произносит он, глаза его горят, запах денег помутил разум.
Аля смотрит на него ненавидящим взглядом.
— Он заплатил, десять тысяч бат, заплатил! Ты представляешь?! — снова повторяет он.
— И что теперь?! — Аля исподлобья смотрит на Демъена.
— Тебе нужно пойти с ним!! — говорит он неуверенно, стараясь не смотреть ей в глаза.
— Ты с ума сошёл. Он же меня трахнет где-нибудь у себя в гестхаусе. Ты это понимаешь?!
— Понимаю!!
— Значит, ты отправляешь меня трахаться за деньги?!
— А что делать... Прости!! — Демъен чувствует себя последней скотиной, он не знает как будет выкручиваться из всего этого дерьма.
— Ну, знаешь ли, я о тебе была совсем другого мнения!!
— Ну и зря. А я такой. Иди, заработай для нас сама хоть что-нибудь!! — он сам не понимает, зачем это говорит.
Бред, полный бред, а ведь это было...
СДЕЛКА
Это удар ниже пояса, он прекрасно осознает, что поступает подло. Да, он привёз её сюда за свои деньги, кормил, поил, одевал. Но она свободный человек, между ними существует договорённость никогда никого ни к чему не принуждать. И вдруг такое... Да, Аля постоянно нуждается в средствах, у неё совершенно нет денег, все её заработки уходят на оплату кредитов и еду, и попрекать её этим не по-мужски. Девушка, проглотив обиду, выдаёт:
— Хорошо, если хочешь я пойду с ним. Но смотри, это тебе очень дорого встанет!!
— Ок, tаkе hеr. Just оnе hоur. Yоu undеrstооd mе?! — коверкая слова, кое-как он объясняет французу, что заберет девушку через час.
Демъен легонько подталкивает Алю, она нерешительно делает шаг. Фаранг, потной ладонью вцепляется в руку своей добычи и ведёт за собой приговаривая:
— Good girl, wonderful girl, good girl!
Демъен следует за ними. Их мотоциклы оказываются недалеко друг от друга, и кавалькада мчит по ночному городу. У Питера мощный мотоцикл Ямаха, ведёт он уверенно, но аккуратно. Демъен еле поспевает за ним на своём драндулете, алкоголь ещё действует, и он боится не справиться с управлением. Какое-то время он видит впереди женскую фигуру, сверкающую загорелыми ягодицами, голые стройные ноги и белые локоны, развивающиеся на ветру, из-под спортивного шлема, юбка, сморщенной тряпочкой сбивается где-то на талии. Демъен гонит свой байк, стремясь не отстать, но за очередным поворотом теряет их. Он едет наугад по самой оживленной улице. Проехав попусту километр, он останавливается. Ночной город не спит, автомобили и мотоциклы, даже в такое позднее время в огромном количестве колесят по его улицам.
«Вот я тупой, даже адреса не узнал. Где теперь их искать?»
В голове остаётся образ загорелой блондинки в шлеме, прижимающийся к широкой спине фаранга.
«Ну ничего страшного, у меня есть телефон», — успокаивает себя Демъен.
· ••
Он звонит уже седьмой раз. Алиса не отвечает. Прошло уже больше четырёх часов, и он волнуется, волнуется не на шутку.
«Что с ней, где она, как доберётся до отеля, если вообще доберётся. А может пойти в полицию? И как я им объясню, что продал свою девушку за тридцать серебренников? Зачем я это затеял, зачем, зачем, зачем?»
Демъен давно вышагивает по пустынной улице, всматриваясь в каждый проезжающий мимо тук-тук и такси. Голова пуста, алкоголь давно выветрился, несмотря на усталость и поздний час, спать совсем не хочется.
· Ему кажется, что он уже слышал этот звенящий рёв. Сердце радостно стучит. К отелю стремительно приближается тёмно-синий байк. Алиса спрыгивает с мотоцикла на землю, снимает шлем, и чмокнув фаранга в щёчку, не спеша направляется к Демъену. Фигура плохо различима в темноте, но что-то необычное открывается в её образе. И только вблизи он понимает: на девушке нечего нет. Алиса идёт на каблуках, аккуратно переставляя ноги, стараясь шагать ровно. Лобок и груди выделяются на теле светлыми пятнами.
— Привет. А где твоя одежда? — её вид мгновенно возбуждает его.
— Питеру подарила. Он так просил что-нибудь на память обо мне.
— Питер — это твой француз на Ямахе?
— Он такой же мой, как и твой, дорогой сводничек! — говорит она язвительно, — Естественно он, а кто же ещё, — добавляет она.
— И ты ехала без одежды из центра города сюда?
— Не из центра, а с северного района. Мы почти через весь город проехали.
— Ну и как тебе?
— Как видишь, цела, здорова, невредима, — Ли́са отвечает на вопросы равнодушным тоном. Она всё ещё не простила его, да и вряд ли простит когда-нибудь.
— Вот и славненько! — Демъен вздыхает с облегчением, он рад видеть Алису, ещё боле рад, что она, как он думает, не сильно сердится на него.
— Расскажешь как всё было?
— А чего рассказывать? Выпили, поцеловались, я ему отсосала, потом он меня трахнул вот и все дела.
— Странно, вас не было почти четыре часа, а твой рассказ тянет от силы минут на сорок.
— Ну не знаю какие тебе подробности ещё нужны, было так, как я сказала.
— Ну хорошо, — Демъен решает не приставать сейчас с расспросами, — Постой здесь, в тени, а я схожу в номер, принесу что-нибудь на тебя накинуть.
— Зачем?
— Как зачем... Не пойдёшь же ты голой в гостиницу. Хоть и ночь на дворе, а портье и охрана не спят.
— Вот и хорошо! Раз мы решили, что я сегодня буду шлюхой, так доиграем эти роли до конца, — Алиса нетерпеливо переступила с ноги на ногу, — Ведь шлюха может ходить в чём угодно, в угоду клиенту, ведь так?
— Так, но не в этой стране! — Демъен смущён и рад одновременно такой смелости.
— В этой, не в этой, какая разница. Пошли уже! — девушка дефилирует к дверям холла. Демъен семенит за ней не в силах оторвать взгляда от её ягодиц.
— А-я-яй!!! Stоp! Stоp! — ночной портье выскакивает из-за стойки и хватает Демъена за локоть, — В наш отель нельзя водить посетителей после полуночи, — на ломаном русском объясняет он, активно помогая себе жестами, — Наш отель за каждую шлюху берёт штраф 250 бат, плати.
— Она не шлюха! — Демъен вырывает руку из цепких ладоней азиата
— Да, я не шлюха, я его жена, — девушка поворачивается к озадаченному портье.
Смущение и стыд отражаются на его лице, он сразу узнаёт Алису. Но её вид...
Тёмная, от загара, как тайка, стройные ноги, небольшая грудь, туфли на каблуке — типичная ночная бабочка, залетевшая к фарангу, чтобы скрасить его одиночество и доставить удовольствие. А из одежды только сумочка и туфли. Такое Алиб наблюдает впервые. Он всегда смущается, когда видит голых женщин, даже стесняется своей жены и сестёр, которые остались в Камбодже, и каждый месяц ждут его грошовые переводы. А тут — на тебе, обнажённая европейка... Да, не уснуть ему сегодня, не погоняв своего мальчика...
— Sоrry, Mаdаmе. I did nоt rеcоgnizе yоu. Sоry, Sоry, Sоry (еng. — Извините, мадам, я вас не узнал), — портье складывает руки у груди и принимается кланяться как китайский болванчик, забыв, что только что разговаривал с припозднившимися посетителями по русски.
— Ок, nо prоblеm. Gооd night, — Демъен подхватывает, готовую расхохотаться даму под локоть и тащит вверх по лестнице.
•••
— Ну и где мои кровные? — Аля стоит в холе перед дверью, демонстративно протягивая ладонь, словно гранд-дама, требующая законную плату за пикантную услугу. — Ты про деньги? — Да, я же шлюха сегодня, а шлюхам платят за услуги. — Сейчас, сейчас! — Демъен лихорадочно копается в кошельке, в сумраке коридора отсчитывая тысячные купюры. — Вот, все десять! — он протягивает тонкую пачку, — И все они твои. — А как же твой гонорар? — Аля отсчитывает семь бумажек и возвращает остальное сконфуженному мужчине, — Ты же мой сутенёр, это твой заработок. Мне подачки не нужны. Даже в этот момент она пытается унизить и пристыдить его. — Хорошо. Спасибо, моя маленькая шлюшка, — Демъен чувствует свою вину и сейчас готов сносить любые оскорбления.
Он открывает номер. Не включая свет обнимает её, прихватывает за задницу, пытаясь нащупать губами её губы. — Но, но, без рук! Хочешь меня, плати! — Аля решает доиграть свою роль до конца. Трахаться с Демъеном нет никакого желания, но разве у шлюх спрашивают. Кто платит, тот и заказывает музыку. — Ах вот как? И сколько стоит такая шикарная мадам на ночь? — поддерживает он игру. Всё ещё чувствуя свою вину, он готов отдать ей все деньги до последней копейки. — Tеn tаusеn bаt, — отвечает она ему. — Ого! It's еxpеnsivе! — поддерживает он диалог. — Каков товар, такова и плата! — Хорошо, я согласен! — подыгрывает он. Алиса скидывает туфли и садится на корточки перед Демъеном...
•••
«Теперь точно должно хватить на сотовый телефон», — соображает девушка, она лежит на спине, раскинув ноги, и смотрит в потолок, мимо плеча мужчины, пока тот пыхтит над её телом.
С первыми петухами он кончает, и моментально проваливается в сладкий сон, позабыв обо всём. «Ну вот, делов-то! Пяти минут не прошло, и всё его желания, все его порывы растаяли как дым, он уже дрыхнет», — Алиса очень устала, принимать душ и подмываться так не хочется... Девушка ещё долго лежит с открытыми глазами, наблюдая как светлеет за окном, как ветер колышит макушки пальм, слушает, как стрекочут цикады и квакают лягушки. «Тысяча долларов за одну ночь — не плохо для начинающей шлюхи! А начинающей ли? Ладно, не будем ворошить прошлое, это было так давно...»
(продолжение следует)