Димы дома не было. Мог бы и сам догадаться. Время-то уже часов одиннадцать (часов у меня не было), а Дима работает. Но самым ужасным было то, что я не знал, где работает Дима, то есть знал, конечно, что он актёр, играющий в местном театре, но где находится этот самый театр? Да даже чёрт с ним, где он находится, главное, а удобно ли мне прийти туда? Мне - новоявленной Диминой любовнице? Так. Но даже если это неудобно, то сейчас-то мне что делать?
К лицу у меня прилила кровь, я почувствовал себя совсем нехорошо, откровенно говоря, я просто впал в панику. Видимо, это и повлияло на то, что произошло со мной дальше. А дальше было следующее. Снизу послышались чьи-то шаги, и на площадку поднялась, таща две сумки, та самая старушенция, которая и проводила меня к Диме в день моего приезда. Она остановилась напротив меня, окинула меня взглядом, и я ответил ей взглядом - паническим, растерянным, брошенным. Старушенция прошла было дальше, поднялась на несколько ступенек по лестнице и вдруг обернулась - я смотрел ей вслед. Не знаю почему, может быть, потому, что мне просто некуда было больше не смотреть, ну, не пялиться же на запертую дверь Диминой квартиры.
- Что, дома никого нету? - спросила старушенция. - Пошли, у меня посидишь, - и пошла дальше, предварительно поставив обе сумки на ступеньки.
Я автоматически пошёл за ней следом, подняв её сумки. Она жила двумя этажами выше Димы, на пятом, последнем. Поднимались мы молча. Она открыла дверь, вошла в квартиру первой, я вошёл следом за ней.
- Отнеси сумки на кухню, - сказала старушенция и вдруг громко крикнула. - Лидка, я пришла!
- С кем это ты? - раздался женский голос из комнаты.
- Да это новая девка Димы с третьего, - ответила старуха. - Его дома нет, пусть пока у нас посидит.
Я - новая девка?! А, ну да. Решив, что лучшим для меня будет никак не реагировать на эти слова, я отнёс сумки на кухню и поставил их на стол. Почти сразу же на кухне появилась вполне миловидная девушка в коротком халате, непричёсанная, ненакрашенная. Скользнув по мне оценивающим взглядом - равнодушным, надо сказать, взглядом, не таким, каким женщины смотрят на мужчин, - она сказала:
- Привет, - сунула руку в одну из сумок, вытащила оттуда яблоко, с хрустом надкусила его. - Курить есть?
- Нет, - сказал я, смущённо пожав плечами.
- Хуёво. Курить хочу, - и заорала. - Баб Люсь, ты сигареты мне не купила?
- Нет, - сказала баба Люся, заходя на кухню.
Кивнула мне:
- Что стоишь? Садись.
Я тут же послушно примостился на табуретку в уголке.
- Как тебя зовут? - спросила баба Люся.
Интересно? И каким именем мне представляться?
- В-валера, - выдавил я из себя.
- Лерка, значит, - заключила баба Люся.
- Кто это тебя так помял? - спросила девушка. - Димка?
Я неопределённо пожал плечами, чувствуя себя крайне неловко.
- Лидка, не приставай к человеку, лучше картошку почисти, - осекла её баба Люся и добавила, обращаясь уже ко мне. - Не обращай внимания.
- А чего это сразу я?! - возмутилась Лидка. - Вон, твоя новенькая пусть и почистит. Или пусть за сигаретами сгоняет.
- Нечего! - оборвала Лидку баба Люся и снова обратилась ко мне. - Чай будешь?
- Буду, - согласился я.
Потом... Потом не было ничего особенного. Мы сидели, пили чай, баба Люся интересовалась у меня, кто я и откуда, чем занимаюсь, надолго ли приехал. Лидка постоянно фыркала, а потом вдруг спросила:
- Ты и правда с Димкой спишь?
Баба Люся в этот момент вышла с кухни, поэтому заступиться за меня было некому. Я к тому времени уже немного расслабился, почувствовал себя спокойно, а тут растерялся и как-то неуверенно, неопределённо пожал плечами.
- Ну... да.
- И как ты это делаешь? - продолжила Лидка допрос.
Чёрт побери, я снова смутился! Меня два дня, две ночи мужики валяли, как хотели, а сейчас я смутился от заданного мне вопроса! Да ещё какой-то девкой, которую саму, наверное, так же валяют и имеют в рот и... и в другие дырки.
- Как-как... Так же, как и ты! - набравшись смелости и глядя Лидке в глаза, ответил я.
- Я за хлебом! - громко сказала баба Люся. - За картошкой следите.
- Сигареты купи, баб Люсь! - крикнула Лидка.
А потом она подмигнула мне и спросила неожиданно:
- Выпить хочешь?
- Не откажусь, - ответил я.
Она вытащила из холодильника початую бутылку водки, разлила её по стопкам, нарезала хлеб, огурцы.
- Ну, за знакомство... подруга - сказала она.
Мы выпили.
- А в рот ты тоже берёшь? - спросила Лидка, закусив огурцом.
Я кивнул, снова смутившись, но уже, благодаря разлившейся по моим венам водке, меньше, а потом, осмелев, спросил деваху:
- А ты?
Лидка засмеялась и не ответила, только налила нам снова, и мы снова выпили. Лидка спросила:
- Нравится?
- Ну, так... - уклончиво ответил я.
- Глотаешь сперму?
- Ну... да. Чего пристала? - возмутился я. - Я всего два дня как девочка!
- Ты ещё девочка? - глумливо усмехнулась Лидка. - А говоришь, что с Димкой спишь.
- Ну, не девочка! - воскликнул я.
- Так ты ещё девочка или уже не девочка?
- Не девочка! То есть... Тьфу, ты меня запутала!
- А это мы сейчас проверим! - воскликнула Лидка и, неожиданно перегнувшись через стол, впилась в мои губы долгим поцелуем.
Не прерывая поцелуя, она обошла стол, её ладонь скользнула мне в район ширинки, и пальчиками некоторое время она гладила меня там. Потом девка отодвинулась от меня, вытерла ладонью рот и вынесла мне приговор:
- Да, ты точно не мужик, а баба!
- Да баба я, баба, успокойся, - сказал я, стараясь сдержаться и не разозлиться.
На самом деле я испытывал совершенно непонятные ощущения от лидкиных поцелуя и ласки. Не могу сказать, что мне это не понравилось, но каких-то обычных, "мужских" реакций ни поцелуй, ни поглаживание моего члена женской рукой у меня не вызвали. Нет, не так, как вы подумали. Не то чтобы у меня "не стояло" - дело совсем в другом. Когда у мужика встаёт на что-то или на кого-то, то его член находится в готовности во что-то или в кого-то войти. И когда женщина ласкает мужчину, она ласкает его для того, чтобы он вошёл в неё. А у меня не возникло никакого желания входить в Лидку, как у мужчины, который овладевает женщиной.
Лидка снова налила нам, и мы молча выпили.
- Ну-ка, встань! - сказала она мне. - Иди сюда!
Возможно, мне не следовало подчиняться ей, но я всё-таки был в гостях, меня приютили, поэтому я встал и подошёл к Лидке. Она осмотрела меня оценивающим взглядом.
- Повернись.
Я повернулся. Она шлёпнула меня по попе и сказала:
- Ну, ничё. Похоже.
- На что похоже? - не понял я.
- На девку похоже, - сказала она. - Ладно, хули сидеть. В порядок приводить себя надо. Пойду, душ приму, - и ушла в душ (что-то взяла у себя в комнате, зашла в ванную, и там зашумела вода).
"Да, - подумал я, - и мне не мешало бы привести себя в порядок". Я чувствовал себя не в своей тарелке, чего-то мне не хватало для ощущения комфорта. Пока Лидка принимала душ, я снял картошку с огня, посидел ещё немного на кухне, потом решился пройти в комнату.
В комнате стояло большое трюмо, перед ним стоял пуфик, а на самом трюмо, перед зеркалом была рассыпана, развалена, разложена всяческая косметика. Минут через пять я поймал себя на том, что, сидя на пуфике, с интересом рассматриваю косметику, и мне очень хочется её попробовать, все эти тени, кремы, кисточки, карандаши...
- Попользуйся, если хочешь, - равнодушно сказала Лидка (я и не заметил, как она вышла из душа), проходя мимо меня в следующую комнату (планировка этой квартиры была похожа на Димину).
Равнодушно... Да, она была абсолютно нагой, только на голове у неё было намотано полотенце, и при этом она равнодушно, нисколько не стесняясь меня, прошла мимо. Потом прошла так ещё раз, подошла к зеркалу, встала рядом со мной.
- Можно, я тоже душ приму? - спросил я.
- Прими, - сказала Лидка.
Я пошёл в душ. В это время вернулась баба Люся.
- Я... в душ, - робко сказал я.
- Ага, - ответила баба Люся.
Войдя в ванную, я обнаружил, что на двери нет защёлки изнутри. Немного поколебавшись, я разделся и залез в ванную, надеясь, что никто сюда не войдёт, пока я моюсь. Ага, щазз, конечно! Если какая-то неприятность может случиться, она случится обязательно. С другой стороны, что за неприятность в том, что, пока я мылся, в ванную зашла баба Люся, взяла какие-то тряпки или бросила какие-то тряпки - я не заметил, потому что отвернулся. Главное было в другом: и баба Люся, и Лидка явно относились теперь ко мне, как к существу одного с ними пола: как к женщине, девушке, бабе - словом, как к такой же, как они.
Собственно, а в чём проблема? Разве это было не так?! Я глубоко вздохнул и, откинув в сторону все мысли о неудобстве и непристойности, принялся мыться. Не знаю, может, это странно или неправильно, но намыливание моего тела, ласкание его губкой доставляло мне большое удовольствие. Мне нравилось гладить себя, смывать с себя пену и снова намыливать своё тело. Нравилось то, что моя кожа такая гладкая, что она становится такой чистой. Нравилось понимать, что я, весь такой гладкий и чистый, буду нравиться мужчинам, они будут хотеть меня, будут хотеть иметь меня... Хотя нет, о сексе я в тот момент не думал.
я закончил мыться, то подумал и решил простирнуть свою одежду. Постирал - руками и мылом - и развесил её на батарее. Потом, ничтоже сумняшеся, завернулся в большое банное полотенце, висевшее на крючке на двери. Подумав немного, я снова завернулся, но уже по-женски, до груди, оставив голыми ноги и плечи. Мне показалось, что так будет правильно в данной ситуации, в данной квартире, при данном ко мне отношении пристуствующих здесь дам.
Оказалось, что не зря я так поступил. Когда я вышел из душа, то сразу же увидел сидящего на кухне мужчину.
- Оба-на! - воскликнул коротко стриженный молодой человек лет двадцати пяти-тридцати в кожаной куртке. - Это чо за на? Это чо за блядство? Чо за мужчина?
- Он не мужчина, - засмеялась Лидка, она сидела за столом напротив молодого человека, уже в потрёпанном халате, закинув ногу на ногу, так что её ляжки бесстыдно торчали наружу, - это Лера, девка этого гомика с третьего.
- Это пидор, что ли? - переспросил молодой человек. - Ну-ка, иди сюда... Лера.
- Иди сюда, не бойся, - сказала Лидка и снова засмеялась. - Это Вова, он свой.
Я неуверенно подошёл к ним, Лидка убрала ногу, чтобы я мог войти на кухню. Я вошёл и остановился было в отдалении от Вовы, но он вдруг нагнулся, схватил меня за руку, притянул к себе поближе и с размаху шлёпнул по попе. Я взвизгнул от неожиданности и подпрыгнул на месте, прижав локти к бокам, но не отскочил.
- Точно, девка, - удовлетворённо сказал Вова. - Мужик бы блок поставил или отошёл, а девка знает, что её по жопе шлёпать положено.
- Ты бы трахнул её? - с живым интересом спросила Лидка.
- Выебу ещё, - Вова осклабился и снова шлёпнул меня по заду, но уже несильно. - Ладно, иди сохни.
Я покинул кухню и прошёл в комнату. Баба Люся смотрела телевизор и ела картошку.
- Я там одежду постирал, - сказал я. - Я посижу, пока она не высохнет?
- Сиди, кто ж тебе не даёт, - ответила баба Люся.- Только вон Вовка пришёл, может, клиента Лидке приведёт.
И она пояснила:
- Он сводник Лидкин. Ну, сутенёр.
- А она, что? Э-э-э... - и я замялся, не зная, как это сказать.
- А она - блядь, - спокойно объяснила мне баба Люся.
Я заткнулся.
- Есть хочешь? - спросила баба Люся. - На кухне возьми.
Я почувствовал, что и в самом деле проголодался. Но на кухне был этот Вовка! А я был неодет!
Впрочем, эта проблема разрешилась довольно быстро. Хотя только для того, чтобы создать новую проблему. Дверь хлопнула - это ушёл Вовка, а в комнату по-деловому вошла Лидка и сказала:
- Сейчас Вовка клиента приведёт, шли бы вы отсюда.
Баба Люся кивнула, встала, потом посмотрела на меня и сказала:
- А с этим что делать?
- А что? - удивилась Лидка. - Пусть тоже идёт.
- Он одежду постирал.
- Ну, нихуя себе! - воскликнула Лидка.
- Может, я на кухне тихонько посижу? - робко предложил я, понимая, что попал в ужасный переплёт.
Меня не столько ужасала перспектива секса с мужчиной (после того, что со мной было, смешно было бы об этом говорить), сколько то, что мужчина, который придёт сейчас трахать Лидку, ориентирован на женщин, а мне при таком раскладе и в морду получить недолго. Понимал я всё это прекрасно.
- Да и хули, - неожиданно пожала плечами Лидка, - щас накрасим тебя, и будет клиенту на выбор две девки.
- Ну да, - попробовал я возразить. - А если он поймёт?
- Ну и хули? - Лидка уже сидела перед зеркалом и красилась. - В крайнем случае, пизданёт тебе по морде, и все дела. Ты ж баба, потерпишь. Давай, время не теряй, блядь.
У меня был выбор? Гордо отказаться и, завернувшись в полотенце, покинуть гостеприимную квартиру, оказавшуюся притоном?
Словом, через некоторое время я был (при помощи бабы Люси) густо накрашен и обряжен в короткий плюшевый халатик поверх чёрной комбинашки и трусиков-стрингов. На уши мне Лидка нацепила клипсы, а на глаза наложила густую подводку и тени.
- Да ты не боись, - ткнула меня Лидка в бок. - Вовка говорил, что там чучмек какой-то приезжий, в кабаке сейчас сидит, скучает. Чучмеки пьяные неразборчивы. Да и сравни мои сиськи с твоими. А на крайняк - отсосёшь и делов-то. Не девочка ведь уже.
Да уж, не девочка... Из зеркала на меня смотрела густо, аляповато накрашенная девица явно развратного образа жизни - я.
Баба Люся ушла, и почти сразу же в дверь позвонили. Вошёл Вовка, а за ним пузатенький смуглый кавказец. Пьяненький. Мы с Лидкой стояли рядом. Вовка удивлённо мигнул, увидев меня, но его удивление длилось недолго, и он тут же сказал:
- Ну, выбирай. Или, может, обе сразу? Скидку сделаю.
- Слюшай, давай обе сразу, - немедленно согласился кавказец.
Вовка просиял, протянул руку за купюрами, которые ему тут же отслюнявил кавказец, и вышел. А мужик, заплатив деньги, почувствовал себя настоящим мачо. Он по-хозяйски, не наклоняясь, а лишь цепляя носками за пятки, скинул с себя ботинки и, не спрашивая никакого разрешения, прошёл в комнату, похлопав попутно по попе и Лидку, и меня. Лидка последовала за ним, я, потоптавшись в нерешительности, тоже.
Впрочем, они сразу же прошли в спальню, а я подумал и... И не пошёл, а присел на диван. В спальне послышалась возня, в которой я даже не стал пытаться угадывать, что именно там происходит. В общем и целом было и так всё было понятно, а в частностях - зачем оно мне? Мужик дерёт бабу (о, уже и стоны послышались), не меня, и то хорошо. Ни малейшего желания принять участие в этом разгуле я не испытывал.
"А вдруг там уже Дима вернулся?" - подумал я и тихонечко вышел в коридор, открыл, стараясь не шуметь, дверь и выскользнул в подъезд. Дверь я не захлопнул на тот случай, если придётся возвращаться, и стремглав побежал вниз. Позвонил в дверь - с той стороны ни звука. Нажал на кнопку звонка ещё раз, уже ни на что не надеясь. О чудо! С той стороны послышались шаги, дверь раскрылась, и на пороге стоял мой Дима.
- Наконец-то! - сказал он, впуская меня в квартиру.
Я вошёл, готовый броситься ему на шею, а он, закрыв дверь, обхватил меня обеими руками за бока, зажал между собой и стеной и принялся шарить по моим бёдрам.
- Ах ты, шлюха! - протянул он.
Дима потянул меня за плечо, и я тут же повернулся к нему спиной, он задрал подол моего халатика, рванул книзу стринги, и я послушно прогнул спину, подставляя ему свою попу и стараясь пошире раздвинуть ноги.
И вот, преодолев некоторое сопротивление моей дырочки, в меня вошёл димин член. Я тихонько взвизгнул, податливо и покорно отдаваясь ему, потому что это было правильно, так и должно было быть. Потаскушка вернулась к своему мужчине, шлюха вернулась с поблядушек, и если мужчина хочет сразу ей вставить, надо подставить ему свою попу.
Он трахал меня ритмично, мерно, то почти выводя свой член из меня, то вгоняя его в меня по самые... Не знаю, уж покуда он вгонял в меня свой член, так как весь мир для меня пропал, я полностью был поглощён одним-единственным ощущением - тем, что во мне двигался член мужчины, моего мужчины. Меня трахал мой мужчина! Мой мужчина ебал меня! Я не контролировал своё тело, оно двигалось помимо моей воли так, как должно двигаться женское тело, которое пользует самец. Я подавался ему навстречу, вертел попой, и все эти движения ощущались мной как естественные, и мне они нравились. Меня трахал мой мужик! Меня трахал мой самец! Меня траха... Дима вдруг остановился и замер, и я взвыл от сладкого разочарования. Разочарования от того, что он остановился, и сладкого от того, что все только что присутствовавшие во мне ощущения замерли.
Дима отпустил меня, и я разогнулся, ощущая то, как из меня потекло. Я слегка пошатнулся, а Дима поддержал меня рукой и погладил по ягодице. Я тут же повернулся, присел перед ним на корточки, взял губами его опавший, перемазанный спермой член и принялся тщательно его облизывать. Это было правильно, так и должно было быть, ведь женщина должна привести своего мужчину в порядок. Дима гладил меня по голове.
Я был его женщиной, я был виноват. Я отдавался другим мужчинам. Меня трахали другие мужчины. Я брал у них в рот. Хотя я был его женщиной. Я ему изменял. Я был виноват... Я пришёл к нему. Он оттрахал меня. Я облизал его член. После секса женщин не бьют. После секса удовлетворённый мужчина гладит женщину, ласкает её, потому что он только что получил удовольствие...
- Иди умойся, - сказал мне Дима.