Семейный альянс ч.6 (эроповесть)
К вечеру Олег вернулся домой. В прихожей его встретила мать. Прислонившись плечом к косяку, она с нежной улыбкой наблюдала за сыном.
– Проголодался, сынок? Сейчас ужинать будем. Мой руки и за стол. Валеру видел в институте? Небось, посудачили о матерях?... Чего, сынок, молчишь? Людмила тобой довольна осталась?
– Надеюсь, что не разочаровал, сама её спроси, – неопределённо пожал плечами Олег.
– А ко мне не сватала?... Не успокоится ведь, пока своего не добьётся, сводня.
– Предлагала, если ты не против...
– Ты, дружок, видать от братца отставать не хочешь? Тётку как зовёшь?
– По имени, конечно.
– Тогда и меня Томулей, а не мамулей. Коли к матери в постель улечься надумал. Нестоит лишний раз о моём грехе напоминать – блудить с сыновьями, для нас с Людкой – это безнравственно.
– Как скажешь, Томочка, – охотно согласился Олег, обнимая мать и пытаясь ртом поймать её губы.
– С этим не спешите, молодой человек, – уклонилась от поцелуя Тамара, – сперва за стол, всё остальное после ужина.
– Валерка, признаться, от тебя в восторге, – сообщил Олег, вытирая полотенцем вымытые руки – чем только ты его покорила?
– Возможно, удовлетворила его подростковую фантазию. Со школы этой фигнёй страдал, пакостник.
– Тогда, считай, мы вместе страдали... – признался Олег, входя на кухню.
– И что же тебя вдохновляло во мне? Кажется, намеренно повода я не давала.
– Главным образом, во снах меня посещали твои прелести. В них ты была очень сексуальная и доступная. Такие красотки встречаются в глянцевых журналах – девушки месяцев года. У меня даже сохранилась страница из такого журнала. Там, была одна особа – девушка за май месяц... Вы чем-то очень похожи. Я прятал фото в брошюре программы поступления в институт.
– И Валерке показывал, наверное? – поинтересовалась Тамара, – представляю, свидетелем чего, в руках озабоченных абитуриентов, была эта девица...
– Может и так, только и ты, не всегда была осторожна, периодически подогревала наши фантазии... Валерка частенько копался в твоём белье и выпрашивал у меня трусики, хоть на время. На моём месте, он давно бы воспользовался любой твоей оплошностью. Собственно, так и случилось, благодаря поездке к бабуле. Это она надоумила Валерку на отношения с вами. Кстати, после сессии еду на практику в Александровку, а Валеркина группа остаётся в городе. Обещал приглядывать за вами. Вот уж разгуляется, пройдоха...
– Ну, это ещё посмотрим, а ты бабушку непременно проведай. И с тёткой познакомишься, наконец-то. Девчонке уже шестнадцать, а мы с Людмилой, толком сестру не видели. Как не приедешь, никогда нет дома: то в школе с утра до вечера, то по путёвке в лагере. Заранее предупреждать их не станем, поедешь на практику и к нашим заглянешь, – предложила мать, наливая тарелку фасолевого супа.
– Валерка тоже наказал передать привет бабуле, – вспомнил Олег, принимаясь за еду.
– Тут племянничек меня коньяком угощал, – вспомнила Тамара, заглянув в шкафчик над столом – не желаешь со мной? По рюмочке... Людмила, поди, наливала вам, чтобы расслабиться?
Олег согласно кивнул, смущённо добавив:
– Если Минздрав, в твоём лице, не возражает – не откажусь.
– Скажу больше – даже рекомендует, – одобрила Тамара согласие сына, выставляя на стол початую бутылку дорого коньяка, – наливай Олежек, Людмила, полагаю, учила тебя пить коньяк? Она у меня специалист в употреблении алкоголя. По сигаретке хочешь? Но сначала надо поесть.
После ужина Тамара выложила на стол пачку сигарет, они молча закурили.
– Ты совсем взрослым становишься, Олежа, – вздохнула Тамара, глядя на сына, – не помню, чтобы учила тебя пить и курить, а уж с бабами спать и подавно...
– Курить я начал ещё в школе, водку попробовал на выпускном, а первой моей женщиной стала тётушка. Только, думаю, правильней бы было нам всё же переспать, прежде чем идти к Люсе, как они с Валеркой, – предположил Олег, затягиваясь сигаретным дымом, – я так ревновал тебя к Валерке. Тебе с ним хорошо было?
– Хорошо, Олежа, у меня ведь так давно этого не было... Но Валерка такой жадный до женщин, хочет всего и сразу...
– Он правду сказал, что ты ему ничего не запрещала?... – нахмурившись, спросил Олег.
– Да он, наглец, и не спрашивал, – возмущённо воскликнула Тамара, скрывая улыбку, – после первой рюмки принялся меня лапать, придурок.
Но заметив плотно сжатые губы сына и сцепленные на коленях кулаки, Тамара спохватилась:
– Тебе, милый, это неприятно слышать?
– Окажись на его месте кто-то чужой, было бы хуже, – ответил Олег, проглотив комок в горле, сдерживая вспыхнувшую ревность.
– Тебе, Олеженька, всё позволю. Разве я могу обделить тебя в чём-то? Вот что, родной, иди в душ, а я пока приберусь на столе. Полотенце уже в ванной. Потом ещё выпьем коньячку, если захочешь.
– Я тебя, Томочка, и без коньяка хочу, – заверил Олег, – подожди, я быстро...
Тамара прибралась на кухне и ушла в комнату.
– «Что же такое получается! Ходишь-ходишь в школу, а потом – бац! – вторая смена!» – вспомнила она фразу из популярного фильма. А точнее – вторая смена партнёра... Господи! Что же я такое творю? – размышляла Тамара, снимая домашний халат. – Вряд ли после Людки смогу чем-то поразить Олежку. Да и найдёт ли он в нас хоть какую-то разницу? О чём я только думаю, стыдоба-то какая!...
Пока Тамара, раздеваясь, раздумывала, стоит ли оставить свет в торшере включённым, дверь в спальню скрипнула и в проёме возникла фигура сына, с полотенцем на бёдрах.
– Заходи, родной, я жду тебя. Свет оставить или потушить?
– Конечно, не туши, – попросил Олег, – я так давно мечтал об этом. И вот сейчас мечта наконец-то сбудется.
– Мне, по правде говоря, неловко как-то перед тобой. Пару дней назад представить не могла, что придётся перед сыном раздеваться. Если тебя это шокирует, дорогой, ещё не поздно отказаться, я пойму. Не думаю, что чем-то смогу поразить тебя после Людмилы. Она для тебя была первой, а первое всегда лучшее, помнится дольше. Ведь она тебе понравилась, Олежа?
– Ты меня ставишь перед выбором? Томочка, я даже сравнивать вас не хочу. Одно то, что ты моя мать, просто сводит с ума от восторга. Ведь ближе у меня никого нет. Если когда-нибудь женюсь, ты всё равно останешься лучшей женщиной в моей жизни.
– Спасибо, мой мальчик. Большего я от тебя не ждала. Могу только гордиться таким сыном, – растроганно произнесла Тамара, отнимая от груди халат, полностью обнажая себя перед сыном.
– Ты чудо, мамуль! – восторженно взирая на Тамару, произнёс Олег. Скинув с пояса полотенце, он присел рядом на кровать.
Перед ним сидела его мать с Рубенсовскими формами. Гордая посадка головы молодой женщины, покатые плечи, тяжёлые груди с тёмно вишнёвыми сосками, спадающие под своей тяжестью на всё ещё подтянутый живот. Широкие бёдра обрамляли упругие ягодицы Тамары, разделённые тонкой ложбинкой, убегающей между ними. Круглые колени стройных ног матери, завораживали Олега. Его руки нерешительно коснулись плеч Тамары, скользнули по манящим грудям на крепкие бёдра и остановились на коленях женщины. Тамара склонила голову к лицу Олега, благодарно коснувшись губами щеки сына. В ней вспыхнуло нарастающее волнение от застенчивых робких прикосновений Олега. В наполняющем душу женщины восторгом и признательностью к молодому парню, Тамара вновь ощутила себя желанной и любимой мужчиной. На какое-то мгновение ей показались знакомыми прикосновения рук сына. Словно эти руки когда-то держали её в объятиях. Кажется, что вновь вернулась первая ночь с Михаилом. Теперь на его месте, их сын... Тамара, мягко отстранившись от него, тихо произнесла:
– Как ты похож на папу, Олежа, – с грустью призналась она, оглядывая ладную фигуру сына. Похоже, мне предстоит встреча с моим Мишей. Когда-то мы были так счастливы с ним. Ты, сынок, – всё что осталось мне после нашего папки. Наверное, мы с отцом очень любили друг друга и Бог решил, что это для нас слишком много, забрав Мишу, он оставил мне тебя, Олежек. Как я умоляла Михаила не ездить в этот проклятый Чернобыль... да разве он послушался. – «Там ведь люди помощи ждут. Для нас, все беды – общие»... – Что ж, пусть он там не сердится, что изменяю ему с нашим сыном. У меня есть это право – право одинокой женщины. Иди ко мне, Олежа, пока не передумала.
Но обратив внимание на плотно прижатый к животу сына член, изрезанный бороздами распухших вен, с улыбкой возразила себе:
– Как можно передумать, глядя на такую красоту, ты мне позволишь порадовать тебя, мой мальчик? – она пробежала пальцами по бугристой поверхности вздыбленного стержня, не отрывая взгляда от напряжённого лица любовника. Склонив голову к подрагивающему члену сына, Тамара решительно впустила его себе в рот и принялась осторожно покачивать головой, попеременно вбирая и выпуская твёрдый член любовника, под прерывистые вздохи Олега.
– Теперь поласкай меня, малыш, как я тебя учила, – прерывая минет, предложила Тамара, располагаясь на постели перед сыном, – надеюсь ты не забыл о презервативе? Мне помочь надеть или Людмила объясняла, как это делается?
– Я умею, Томуля. Скажи, милая, Валерка целовал тебя там?...
– Ты о куннилингусе, сынок? Врать не буду, на мне не осталось ни одного места, где он не отметился. Разве Валерка тебе не говорил? – настороженно спросила Тамара, опуская глаза, смущённо прикрывая рукой выбритый лобок.
– Не обо всём... – признался Олег – и как? Тебе это понравилось?
– Не всё, Олежек. Сзади – это просто кошмар. Но я выдержала, а спереди, врать не буду, понравилось, хотя и не сразу. Мы, с твоим отцом, этим никогда не занимались. Стеснялись, наверное... Ты хочешь что-то попробовать со мной?
– Хочу всё попробовать, ведь ты позволишь мне?
– Если обещала, то, разумеется, позволю. Но сначала поцелуй меня, женщина должна сама этого захотеть, без насилия. Ты это поймёшь, Олежек, если проведёшь пальцами у меня между ног. Пока я там ещё сухая. И старайся не спешить в моей вагине, дождись сначала моего желания.
– А ты, Томочка, здесь всегда брила? – удивился Олег, снимая её руку с гладкой поверхности лобка.
– Валера просил, волосы мешают делать куни, У Людмилы разве не так?
– Маленький островок коротких волосков...
– Я ему, паразиту, устрою гигиену. Опять наврал!... Что, очень неприятно, Олежа?
– Нисколько, ты выглядишь молоденькой девочкой, очень возбуждает, правда, милая.
– Обещай, что заставишь Людку тоже сбрить, – решительно потребовала Тамара.
– А если не захочет? – усомнился Олег.
– Для любимого человека сделает, а не захочет, я её в смотровой прямо в кресле обрею, мерзавку!
Олег добродушно рассмеялся, представив угрозу матери в действии и, прильнув к губам матери, загасил её возрастающий гнев к Люсе.
* * *
Только под утро Тамара сникла в объятиях сына, ощущая движение ускользающего, уставшего члена. Они лежали в тишине спальни, постепенно восстанавливая сбившееся дыхание.
– Довольно, Олеженька, скоро начнёт светать. Пару часов хотя бы поспать: утром тебе в институт, мне на работу.
– Томочка, ты ведь обещала... – напомнил сын, обеспокоенно взглянув в усталое лицо матери.
– Помню, мой милый, давай оставим это на утро. Сейчас я просто не выдержу такое, да и тебе необходимо отдохнуть. С Валеркой всё было быстрее и жёстче... Спи родной, умотал ты меня совсем. Людка, зараза, даже не предупредила, что ты такой неуёмный. Всё будет утром, спи, мой хороший.
Тамара устало выдохнула последнюю фразу и закрыла глаза, ощутив на бедре поглаживания горячей ладони человека, только что ставшего ей, многократно роднее.
– Спи Олежек... – прошелестели сухие губы женщины, сложившиеся в тихую, умиротворенную улыбку вновь обретенного счастья, как награду за все годы душевной боли и вынужденного одиночества
* * *
В безмолвную тишину комнаты проникли первые лучи утреннего солнца, вместе с рокотом двигателя первого троллейбуса, распахивающего створки дверей.
– Сейчас шарахнет ещё раз, – шевельнулась догадка в сонном сознании Тамары, в ожидании повторного хлопка дверей. Хлопок повторился и троллейбус, набирая скорость, укатил в тишину просыпающихся улиц города. Часы на стене комнаты бликовали чистым стеклом старого циферблата – седьмой час.
– Господи, почему сегодня не суббота? – с сожалением подумала Тамара. Скосив глаза на спящего сына, она мягко коснулась небритой щеки парня.
– Неужели это было с Олегом? Ладно бы с Валеркой, – подумалось ей, – но с моим мальчиком... Как теперь мне смотреть ему в глаза! Ведь он всю ночь трахал меня, а я ещё обещала ему свою несчастную задницу для утренней забавы. Это после недавней экзекуции с Валеркой!...
Олег удержал на своей щеке кисть руки матери и поднёс её к губам.
– Я обязательно побреюсь, мамуль, – пообещал Олег, разлепив заспанные глаза.
– Доброе утро, дорогой, – тихо пожелала Тамара, отведя глаза в сторону, – пора вставать, милый.
– Не вставать, а вставлять, – улыбнулся Олег, наваливаясь на мать, заключая её в тесные объятия, – ты обещала вчера...
– Как это делается, надеюсь, знаешь? – обречённо, со вздохом согласилась мать, – Людмила, поди, научила на мою голову? Возьми этот тюбик, побольше крема и не торопись. Мне и Валерки достаточно было.
Тамара перевернулась на живот и развела ноги, с волнением ожидая неприятной процедуры.
Столбик крема лёг на сфинктер женщины и палец Олега протолкнул его в глубину ануса, смягчая стенки прямой кишки. Настороженный взгляд Тамары болезненно отреагировал на проникновение в анус сначала одного, затем второго пальца. Движения пальцев между пышных ягодиц, были крайне осторожны и мягки. Ей даже удалось доверчиво расслабиться в ожидании проникновения члена.
Предвидя продолжительный процесс совокупления, Тамара не стала настаивать на презервативе, лишь попросила Олега:
– Добавь крем на своего красавца, сынок. Только вводи его медленно и осторожно, пока не дойдёшь до конца.
– Не переживай, Томуля, я ведь не хочу, чтобы это у нас было в первый и последний раз. Всё будет хорошо, – успокаивал Олег, раздвигая объёмные ягодицы матери.
– Валера тоже обещал, я потом весь день мучалась, нормально сидеть не могла.
– Он мне говорил, что по первому разу всегда болезненно. Люся совершенно не переживает по этому поводу.
– Наша Люся, ни по какому поводу не переживает, повезло тебе с ней.
Олег приставил член к материнскому анусу и надавил им на тёмную звёздочку. Головка без труда погрузилась в глубину тёмного канала, вызвав у Тамары негромкое, сдержанное постанывание.
– Томочка, очень больно? – спрашивал Олег партнёршу, продвигаясь в глубину прохода.
– Пока терпимо, но не торопись, – с тихим стоном попросила Тамара ощущая проникновение в себя, твердеющего стержня Олега. – Погоди, сынок, теперь замри, мне надо привыкнуть. Только вынимай не до конца и осторожно.
Ритмичные манипуляции с погружением в задний проход продолжались довольно долго и Тамара, уже освоившись с ними, сама покачивалась навстречу движениям члена любовника.
– Олежек, кончай, милый... Устала, нельзя же так подолгу...
Дождавшись окончательной разрядки Олега, Тамара вытянулась на постели, ощущая, как сперма постепенно покидает анальный проход, сползая по промежности на простынь.
– Устала, родная? – нежно поглаживая спину матери, спросил Олег.
– Терпимо, милый... Но сомневаюсь, что к этому можно привыкнуть и получать удовольствие. Врёт Людка, что кончает при этом. Или просто – конченная мазохистка.
– Почему врёт? – не согласился Олег, – у неё был продолжительный опыт с мужем, Зачем ей врать?...
– Чтоб вы ценили больше и на других не зарились. Не каждая баба способна предоставить свой зад на потеху мужику. Слушай, защитник, время восьмой час, а мы тут диспут устроили. Быстро вставай и в душ. У тебя когда первый экзамен?
– Сегодня два зачёта, – сознался Олег, – да они не сложные, мамуль.
– Вот и надо было вчера готовиться, а не на матери всю ночь упражняться, – с досадой заявила Тамара. – Валерка, поди, тоже не к экзаменам готовился.
– Не волнуйся за своего Валерку, – с ревностью в голосе произнёс Олег, вставая с постели, – их группа через три дня будет сдавать. В выходные погоняю его по конспектам.
– В мою постель – только с зачёткой, так и передай ему, – категорично заявила Тамара.
– На таких условиях, ты его можешь нескоро увидеть, – усмехнулся Олег, и глядя на озадаченную мать, натягивая трусы, – не пугайся, мамуля, отличником его – не сделать, но к экзаменам поднатаскаю твоего балбеса.
– Ты у меня, Олеженька, самый замечательный сын и любовник, но дотошный во всём до безобразия.
– Хочешь сказать – я редкостный тормоз? – усомнился Олег, чмокнув ложбинку на груди Тамары.
– Не во всём, милый, только в постели немного... – Всё, иди в душ, иначе, я опоздаю на работу. Если хочешь я тебя помою, как в детстве, помнишь? Только помою и всё, потом разбегаемся кому куда надо...
– Конечно, хочу, мамуль!
* * *
– Как тебе моя девочка?
– Ты о ком, Валер?
– О Томочке, конечно.
– Она тебя любит, дурака, переживает за тебя, опасается, что тебя из института выпрут. Что тогда будешь делать?
– Женюсь на твоей матери, Олежа, и у тебя будет папочка. Как тебе это, сынок?
– На хер ты ей сдался, такой обормот.
– Хочешь, мы родим тебе сестрёнку? У нас будет классная семья, малыш. А фамилию ты возьмёшь мою – Олег Чекмарёв...
– Ты, Валер, совсем дурак?!
– Лунёв... Лунёв! – кто-то потрепал Олега за плечо, – спать на лекциях – не уважать преподавателя.
– Простите, профессор, это случайно, готовился к зачёту, поздно лёг... – смущённо оправдался Олег.
– С вашей успеваемостью, батенька, перегружать себя ночными бдениями совершенно излишне. Хотя весьма похвально. Итак, продолжим, молодые люди.
Профессор вернулся к своему столу, взглянув на часы, лежащие перед ним задумчиво произнёс:
– Увы, продолжим на следующем занятии. Все свободны.
Олег рассеянно озирался, собирая в рюкзак конспекты.
– Приснится же такое! – недоумённо рассуждал про себя парень, – хорош любовничек – уснуть на лекции декана и оправдываться тем, что занимался подготовкой к зачёту. Знал бы профессор, чем я занимался две ночи подряд. При таких делах, не о досрочной сдаче надо думать, тут бы в сроки по графику деканата уложиться. Говорил мне Валерка, чтобы не хвалился планами... Однако, попытка не пытка. Сдача через два часа, успею полистать конспекты. Женщин разочаровывать не рекомендуется...
* * *
Субботним утром следующего дня, Олег, как и обещал, заявился к Чекмарёвым с конспектами лекций – помочь брату с подготовкой к сдаче зачётов. С какими усилиями удалось самому сдать необходимые зачёты, он рассказывать не стал. Подробно законспектированные лекции и досконально проштудированные вечерами, помогли Олегу получить допуск к летней сессии.
– Пришёл, мой хороший, – обрадованно встретила Людмила племянника, прижавшись к груди Олега. – А Валерка ещё в постели валяется. Тебе надо бы отцовский, кожаный ремень захватить с собой, чтобы поднять этого засранца с постели. Пойдём на кухню, кофейку заварю, – с нежностью глядя на племянника, предложила хозяйка.
– У меня другое предложение, Люсенька, шла бы ты к нам, чтобы не искушать двух неадекватных оболтусов, а к вечеру вернёшься домой.
– Ты не соскучился по мне, Олеженька? – обиделась Людмила, смахнув с лица приветливую улыбку.
– Это ничего не меняет, я здесь не совсем за этим. Ты ведь не хочешь, чтобы нам помешал Валерка?
– Ладно, ты ещё пожалеешь, что отказался – зануда! – обиженно пригрозила Людмила парню. – Уйду, коли, мешаю... Найдём с Томкой, чем заняться без вас. В холодильнике есть, что перекусить в обед. Заваривай кофе и буди брата. Позвони матери, пусть никуда не уходит, чтобы под дверью не стоять.
– Стоять не придётся, Люсь, возьми мои ключи и отправляйся, дорогая, – нашарив в кармане брелок с ключами, предложил Олег. – Может выйдти в магазин на часок. Собиралась приготовить что-нибудь к вечеру.
Собрав волосы на затылке, Людмила перехватила их резинкой и, застегнув на ногах босоножки, обижено сказала:
– А я, дура, голову с утра вымыла, красоту навела для него.... Может поцелуешь тётку, сухарь чёртов?
– Непременно, Люсенька, – обняв тётку, Олег притянул её и нежно поцеловал в губы.
– Вот, блин, уже с утра сосутся, – раздался недовольный голос Валерки у них за спиной.
– Кто рано встаёт, того и тапки, – ехидно парировала Людмила, захлопнув за собой входную дверь.
– Ну и на здоровье... – усмехнулся Валерка ей вслед, направляясь к туалету.
* * *
Поднявшись на лифте к квартире Лунёвых, Людмила нажала на кнопку дверного звонка. Дверь открыла сестра, только что вернувшаяся домой из магазина с полной сумкой продуктов.
– Привет, Людка, чего не предупредила, что придёшь с утра? Я бы дождалась тебя, в магазин потом бы вышла, – удивилась приходу сестры Тамара. – Ишь ты, какая красивая... Тебя из дома выгнали или по мне соскучилась?
– И то, и другое, Тамарочка. Ждала Олежку, напомадилась, как последняя дура, а он меня выпроводил, чтобы не отвлекала их от учёбы. А так хотелось отвлечь!...
– С ума сошла что ли? При ребятах голой задницей стала бы крутить? Ты мне мальчишек наших не порть – профура старая!
– Днём раньше, днём позже, дурёха блаженная, а то Валерку не знаешь... Не успокоится, прохиндей, пока нас с тобой в постель не затащит.
– Ещё чего! Я ему затащу, дураку! – строго заявила Тамара, сбрасывая с ног туфли, – до сих пор поверить не могу, как он всё это безобразие провернул, негодяй. Родную мать и тётку под себя подложил, а всё ты, сводня блудливая! Черти, нас дожидаются, на сковороде жарить – предрекла Тамара с осужденинем, качая головой.
– Пусть подождут, плешивые, а пока нас есть кому жарить, – залилась смешком Людмила, шлёпнув сестру по аппетитному заду, – грех такую красоту от людей прятать. Пойдём, Томусь, душу отведём. Зря я что ли пришла к тебе такая красивая?
– Даже кофе не попьём, развратница бесстыжая? – вздохнула Тамара, выкладывая перед гостьей домашние шлёпки.
– И попьём и покурим, жаль, что выпить не захватила, – пожалела Людмила.
– Твой коньяк тебя дожидается и сигареты ещё остались, – успокоила сестру Тамара, направляясь к себе в комнату, расстёгивая на ходу блузку.
– Тогда давай по рюмочке для настроения, – поспешила остановить сестру Людмила, шаркая тапками по полу.
– Ладно, но надолго не настраивайся с посиделками, мне ещё ужин готовить... – предупредила Тамара, уходя на кухню. – Иди сюда, садись, – указала хозяйка на кухонный стул, стоящий у стены.
Достав из шкафчика на стене оставшиеся полбутылки коньяка, Тамара выложила из хозяйственной сумки купленный утром сыр, подкову Краковской колбасы. Поискав глазами, взяла с полки сигареты и зажигалку.
– Чего не выпили до конца, хороший коньяк, – удивилась Людмила, разливая его по рюмкам.
– Мы с Олежкой особо не любители... Валере не позволила, он и на трезвую голову не слишком обходительный, а выпьет и вовсе не остановишь.
– Ну, в этом он весь в Сергея. Быстро заводится, быстро успокаивается. Горяч чересчур, да ты и сама знаешь, – сёстры выпили, закусив нарезанными бутербродами, – зато Олежка наоборот, – продолжила Людмила, – пока не закончит – с живой не слезет.
– Это верно, Михаил в молодости был педант во всём, даже в постели, – припомнила Тамара с грустной улыбкой, затягиваясь сигаретой.
Через полчаса женщины уединились в спальне.
– Как хорошо, что нам нет нужды связываться с посторонними, – блаженствуя в объятиях сестры, проурчала Тамара на ухо Людмиле.
– Да ещё с такими любовниками, как наши ребята, – в тон ей добавила Людмила, запуская пальчики в горячее лоно сестры.
Продолжение следует