— Изабель, - вздыхает Эмма. - Я крайне сексуально расстроена. Мы тут безобидно развлекаемся, чтобы скоротать время, а потом запремся в своих каютах и будем дожидаться ужина в баре. По крайней мере, таков мой план. Я борюсь с мысленным образом Эммы, играющей сама с своим клитором. — Это хороший план, - небрежно предлагаю я. - Я, наверное, тоже попробую. — Тогда перестань быть занудой и предложи мне что-нибудь обмен на это, - говорит она, проводя дразнящим пальцем между грудей. Повинуясь ее прихоти, я стягиваю футболку, затем просовываю палец под спортивный бюстгальтер и слегка приподнимаю его. — А декольте? - предлагаю я. — Готово, - говорит Эмма, протягивая руку, чтобы расстегнуть топ. Я стягиваю спортивный бюстгальтер через голову, затем выпрямляюсь и смотрю, как она медленно освобождается. Ее идеальные бледные груди такие же, какими я их помню; восхитительные так, что мне хочется обнюхать, потрогать, попробовать. Живот у нее плоский и четко очерченный, а на талии едва заметный намек на лишний вес. Я проскальзываю за стол рядом с ней и откидываюсь назад, мой живот слегка подрагивает. — Боже, ты восхитительна, - говорю я тихо, чувствуя, как между ног нарастает горячее требование природы. Она выгибает бровь и усмехается. — Я так с табой могла бы привыкнуть к комплиментам, Белла. — Если бы я встречалась с кем-то, у кого такие сиськи, как у тебя, я бы никогда не выходила из дома. — Твои тоже особенные, мисс, - хрипловато отвечает она. — Жаль, что мои никому не нужны, - сокрушаюсь я, уныло оглядывая себя и надувая губы. Эм кашляет. Я смотрю на нее. — Что? - подозрительно спрашиваю я. — Я хочу спросить тебя кое о чем, Белла. Но ты должен пообещать, что будешь держать это в секрете. — А кому я скажу? - спрашиваю я, махнув рукой. - Мы здесь только вдвоем. — Обещай, - говорит она, напряженно наклоняясь вперед. — Обещаю, - говорю я, слегка отвлекаясь на то, как колышутся ее груди. — А что, если я скажу тебе, что влюбилась в кого-то? — В кого-то? - спрашиваю я. — Ну там девушка какая-то, - говорит она, опуская взгляд. — Я бы сказал, что кто бы это ни был, это счастливая женщина, - отвечаю я, пытаясь скрыть смятение. – Ей очень повезло. — Почему? - спрашивает она, дотрагиваясь до моего колена. — Потому что. Потому что, если бы у меня был такой преданный и любящий человек, как ты, мне никогда не пришлось бы бояться одиночества. Мне никогда не придется бояться проснуться утром одинокой, уставившись на фаллоимитатор. Я никогда не буду без кого-то, с кем можно поговорить, кто-то, кто обнимет меня, когда на улице темно и страшно. Кто-то, кто позволит мне любить ее, несмотря ни на что... Алкоголь в моем организме явно ослабил мои внутренние блоки, потому что я внезапно осознаю, что слезы следуют по моим щекам. Я сердито скребу их ладонью, отворачивая лицо в сторону, чтобы попытаться скрыть свою минутную слабость, попытаться подавить печаль, чтобы она не испортила момент. Я терплю неудачу. — Ох, Белла, - печально вздыхает Эм. Я слышу, как она отставляет бокал. Я чувствую, как она забирается на скамейку, чтобы схватить меня и заключить в крепкие объятия. Я чувствую горячее дыхание, которое она выдыхает, прижимая меня к себе. Я чувствую все это, но это серые призраки на фоне черной горькой боли одиночества, которую я тихо всхлипываю в изгиб ее шеи. — Я чертовски ненавижу это, - наконец шепчу я, хрипло и опустошенно. - Ненавижу быть слабой и одинокой. Я ненавижу, когда мне не с кем поделиться. Никто не сделает этого за меня. Чтобы обнять меня тогда, когда для мекня все серое. — Почему ты ничего не сказала мне, Белла? Господи, если тебе так больно, ты должна сказать мне, чтобы я могу тебе помочь. — Ты ничем не можешь мне помочь. У тебя есть своя собственная жизнь. Мне нужно помириться со своими проблемами. Она обнимает меня и некоторое время молчит. Потом она вздыхает и отпускает меня. Я вытираю глаза и шмыгаю носом, стыдясь своей слабости. Эм нежно гладит меня по шее и плечам, позволяя успокоиться. — Ну что - время ужинать? - спрашивает она через некоторое время. — Извини, что испортила настроение, - тихо говорю я, протирая глаза. — Твое счастье для меня важнее сексуальных историй, - отвечает она, снова натягивая топ. - Никогда не забывай об этом, Белла. Несмотря ни на что, ты для меня дороже всего на свете. — Спасибо, Эм, - шепчу я. — Давай, - говорит она, - одевайся и пойдем поедим. Я угощаю. Я слабо улыбаюсь, встаю, натягиваю жилет и флисовую куртку, еще раз протираю глаза и забираюсь в кабину вслед за ней. — - Я вяло гоняю чипсы по тарелке, прислушиваясь к нарастающей снаружи буре. Мы сидим в тихом уголке у камина в баре. Вид за окном унылый, прерываемый крупными, но пока все еще редкими каплями дождя, бьющимися в окно. Эмма тихо сидит рядом со мной, расплавляясь с остаткими пасты Верде и время от времени бросая на меня непроницаемые взгляды. Я беру свое вино (весьма приличное чилийское белое), и делаю еще глоток. По правде говоря, я не чувствую себя особенно голодной, но опыт подсказывает мне, что я пожалею, что не закончила свою еду... вероятно, в три часа ночи, зная мою натуру. Я вздыхаю, и Эм наклоняется, довольно сильно ударяя меня плечом. — Ешь, Белла, - говорит она. — Я не голодна, - жалуюсь я, но все равно подчиняюсь, приканчивая еще несколько чипсов. Редкий стук дождя по стеклу сейчас вполне соответствует моему настроению. Я чувствую себя странно унылой и плоской, и это раздражает меня больше, чем обычно. Я думаю, это как-то связано с различными откровениями, которые Эмма сделала сегодня: что она была с девушками, что она в настоящее время влюблена в одну из них, и что она никогда не рассказывала мне ничего из этого раньше. Наверное, я чувствую себя немного отстраненной и угрюмой. Я снова вздыхаю. — Не заставляй меня шлепать тебя, - предупреждает Эм. - Встряхнись, лютик. Я фыркную, но не могу удержаться от короткой улыбки. Эм иногда яростно защищает меня, и я чувствую себя в безопасности и тепле, зная, что она так обо мне заботится. Когда официант подходит, я сажусь чуть прямее и заказываю крем-брюле и еще вина. Эм заказывает липкий пудинг с ирисками и эспрессо, благодарно улыбается официанту, убирающему наши приборы. Тогда она тоже наклоняется и протягивает руку, чтобы обернуть ее левую руку вокруг меня, притягивая меня жесткий в отношении нее. — Тебе не позволено скрывать от меня свои эмоции, Белла, - тихо говорит она. — Ничего не могу поделать, от этой привычки трудно избавиться, - бормочу я. - Слишком долгие годы практики, чтобы враз это отменить для себя. — Тебе нужно с кем-нибудь поговорить. Я готова выслушать, если ты хочешь поговорить. — Знаю, - отвечаю я. - И ты должна знать, как я ценю это... как я ценю тебя. Но... Я не могу говорить об этом прямо сейчас, иначе снова начну рыдать. Может, поговорим о чем-нибудь другом? Только сейчас? Пожалуйста. — Ладно, тогда пока отложим, - соглашается она. Неловкое молчание затягивается, и я хватаюсь за безопасную тему разговора. — Куда бы ты отправились прямо сейчас, если бы у тебя не было ограничений? - спрашиваю я. Она откидывается назад. — Пожалуй, в Грецию. Или, по крайней мере, куда- нибудь в теплое место с голубой водой и белым песком. Мне нужно надолго спрятаться где-нибудь на пляже подальше от телефонов и людей. — Знаешь, мы вполне могли бы это сделать вместе, - нерешительно предлагаю я. Эмма улыбается мне. — Могли бы. Но мне, увы, приходится оплачивать счета и присматривать за моими работниками. — Я уверена, что они не будут скучать по тебе в течение двух недель, Эмма. Когда вы в последний раз брали отпуск? — Слишком давно, Белла. — Если я куплю тебе билет, ты придешь? — Мм... я думаю, что могу согласиться. Но это тебе дорого обойдется. — Я с радостью заплачу эту цену, если это будет означать некоторое время с тобой. — Я буду настаивать на этом, Белла. Но теперь моя очередь. Куда бы вы пошли? У тебя есть много возможностей, но, кажется, нет драйва. Я вздыхаю. — Исландия, - отвечаю я. - Я бы поехала в Исландию, чтобы увидеть северное сияние. Эмма благословляет меня снисходительной улыбкой. — И мне всегда хотелось бы увидеть полярные сияния. Закажи билеты, а я закажу отпуск. — Обещаешь? — Клянусь всем сердцем, - серьезно отвечает она, делая то же самое. Я не могу не смотреть, как ее палец скользит по груди. Она слегка улыбается, когда замечает это. — Кажется, твое настроение снова улучшается. — Это перспектива проводить с тобой больше времени, - тихо отвечаю я ей. Ее улыбка исчезает, и она протягивает руку, чтобы провести пальцами по моим волосам, но ничего не говорит. Принесли наш десерт, и Эмма с удовольствием принялась за свою порцию - она всегда была сладкоежкой. А я тем временем потягиваю вино и фантазирую о ней, о себе и о разных местах, куда бы я хотела ее затащить. Затем я набираю полный рот крем-брюле и стараюсь уделить ему максимум внимания, которого он заслуживает. Капли дождя стучат по стеклу, ветер воет в такелаже яхт, и нога Эммы теплая рядом с моей. Я мог бы быть почти довольна жизнью, если бы не тяжелый камень одиночества в моей груди. Я пью, а потом для разнообразия выпиваю еще. — - — Боже, какой жуткий ветер! - визжит Эм, когда мы, шатаясь, выходим через парадную дверь паба в пронизывающий холодом ветер. — Поторопись, мы промокнем, если останемся здесь, - кричу я. Я беру ее за руку, и мы нетвердой трусцой спускаемся с пирса на понтон. Дерево скользкое, и у нас случаются одна или две катастрофы, но мы добираемся до «Индиго», не падая и не утопаясь. Эм в отчаянии прыгает вокруг, пока я нащупываю ключи в своих озябших руках. Я ругаюсь в отчаянии, когда мне наконец удается открыть люк. Мы торопливо спускаемся вниз, в жаркий душный полумрак салона, и я рывком закрываю за нами люк трапа. Дождь брызжет на внешнюю сторону корпуса "Индиго", и он покачивается на своих швартовах на ветру и волне. — Ух ты, - говорит Эмма, задыхаясь. — Ага. Погода совсем расхулиганилась, - отвечаю я, готовясь к порыву ветра. — Слава Богу, что мы пришли вовремя, - говорит она, снимая непромокаемую куртку и убирая с лица влажные волосы. Она сбрасывает лодочные туфли, и я делаю то же самое. — Мы отлично рассчитали время, - соглашаюсь я, снимаю носки и убираю их в угол на утро. Я включаю отопление, снимаю куртку и вешаю ее на поручень сбоку от трапа. Потом встаю, слегка дрожа и потирая руки. — Тут вдруг стало чертовски холодно. — Ага. Жаль, что на яхтах нет каминов, - говорит Эмма. — Я всегда могу купить камин, - задумчиво говорю я, - но думаю, что все это для меня чревато пожаром. — Тогда, наверное, придется обойтись обогревателем. Чай или кофе? - спрашивает она, поворачиваясь к плите. — Горячий шоколад? — Хорошо, могу, - отвечает она и начинает рыться в шкафчике. Я ныряю в свою каюту, хватаю полотенце и вытираю лицо, ноги и волосы, пока Эм включает плиту. Я прислоняюсь к стене каюты, наблюдая, как она двигается в мягком полумраке, создаваемом освещением каюты, ее волосы цвета воронова крыла дико спутаны, а щеки пылают от ветра. — Вот, - говорю я, протягивая ей полотенце, и она быстро вытирает лицо и ноги, затем наклоняется, чтобы снять носки. Я ничего не могу с собой поделать. — Эмма? — Да? - рассеянно отвечает она. — Ты действительно понимаешь, насколько ты сексуальна?" Она выпрямляется и удивленно поворачивается ко мне. — Что ты имеешь в виду, Белла? — Я имею в виду... понимаете ли ты, какое эротическое влияние ты оказываете на людей? Я подхожу к ней ближе и с колотящимся сердцем протягиваю руку, чтобы погладить ее по щеке. Она слегка вздрагивает. Ее глаза темные, и я нахожу их сейчас совсем непроницаемыми. — Не может быть, чтобы ты это не чувствовала, - задумчиво говорю я. - То есть я вижу это по тому, как ты одеваешься, как ходишь... Ты должна осознавать себя и то, как люди реагируют на тебя. Эи слегка улыбается и прислоняется к стойке, наблюдая за мной. Она слегка пожимает плечами, прежде чем поднять левую руку, чтобы накрыть мою, прижимая мою ладонь к своей щеке. — Так и есть. И признаюсь, я злоупотребляю им. Иногда. По ситуации. — Боже, как бы я хотела быть такой, как ты, - вздыхаю я, откидываясь на спинку скамьи. — Да, Белла, - тихо отвечает она. -Ты просто не умеешь использовать свои силы, как я, когда дело доходит до секса. Ты стройная, гибкая, великолепная. Ты умна и щедра до невозможности. Ты великолепна. Ты заботлива. Ты любящия. Я уже говорила, что ты великолепна? Я фыркаю, и она улыбается мне, прежде чем продолжить. — На самом деле я рада, что ты такая, какая есть. Ты мог бы быть полным ледикиллером, а вместо этого ты просто. .. ты. И я люблю тебя за это, - тихо добавляет она, скользя рукой по моему предплечью и руке, чтобы обхватить и обхватить мое плечо. Я чувствую что-то похожее на электрические искры, ползущие по следу ее пальцев, и делаю судорожный вдох, пытаясь встретиться с ее внезапно пристальным взглядом...