1.
Мы познакомились с Толиком на третьем курсе под Новый год.
Нет. Мы пересекались и раньше и знали о существовании друг друга. Но именно познакомились только той зимой.
Всему виной наше увлечение КВНом. Иногда пересекались на играх. То в роли игроков своих команд, то зрителями. Пару раз тусили в общих компаниях после игры. Короче говоря, здоровались при встрече - ничего более. Учились-то в разных институтах.
Полуфинальная игра, после которой мы познакомились, была в начале декабря. Из четырёх в новогодний финал прошли только наши две команды. По этому поводу мы вместе и выпивали на малой сцене дворца культуры.
Две другие команды сразу разъехались, а мы, воодушевлённые победой, сразу накрыли поляну. Хоть время было и поздним, но у кого-то оказался знакомым сторож. Он и позволил нам "на недолго" остаться в пустом зале.
Набрались все быстро, и уже стало не понять, кто из какой команды. И тут кто-то предложил провести набравший моду стенд-ап. В стиле чёрного юмора. Кто не знает - это состязания в юморе без тормозов, с матами и шутками гораздо ниже плинтуса.
Девчонок, и так немногочисленных, уже не было. Так что можно было хохмить, не озираясь на благородные манеры. Вывалить всю пошлятину, что накопилась за последнее время.
Снова разделились на свои команды. Для начала побиатлонили до боли в животах от смеха. А потом - традиционные переделки песен и СТЭМ.
Так вот эти самые переделки кто-то снабдил условием, чтобы пелось всё от лица голубых. Идею никто не отмёл, и через десять минут мы уже ржали над известными мелодиями, снабжёнными скабрёзными текстами и жеманной подтанцовкой.
Все насмеялись вволю и перешли к конкурсу сценок. Тут надо было представить возвращение домой гаишника подшофе и его встречу с любовником. Опять много шуток и позитивного юмора. Разошлись только под утро, пьяные и довольные.
Слава накрыла неожиданно. Через неделю, когда вечеринка уже и забылась. Вдруг услышал фразу в мою сторону: "Гей идёт". Сначала не понял, что это обо мне. А когда сообразил, то настиг обидчика и прижал его в тёмном углу с намерением дать в глаз. Но для начала сурово спросил:
- С чего это ты так решил?
- Так все говорят!
- Ещё раз спрашиваю, с чего?
- Так сам послушай, что ты поёшь! - протянул он мне свой мобильник.
На файле оказалась запись нашего батла с той вечеринки. Там мы по очереди с Толяном исполняли "геевские" песни. Съёмка в таких случаях была под строгим запретом. А вот аудио кто-то, паскуда, записал. И теперь, как оказалось, спустя неделю, весь институт слушал наши песнопения.
- Это же КВН! - расстроенно объяснил я парню.
Желание его бить пропало.
- Зато со знанием дела, - вставил он.
- А ты откуда знаешь, что со знанием?
Парень весь как-то сжался и поторопился исчезнуть.
Я прослушал тексты сброшенных теперь и на мой смартфон песен. Тогда, ночью, особо не вслушивались. Теперь же всё действительно выглядело страстно. С придыханиями и ахами.
Песни следовали одна за другой, с перерывом на гогот, но представляли как бы одно целое. Сначала Толян с компанией:
Скину я на пол трусы. Пну их в угол - не жалко! Снимешь свои ты. Пусть мелочь - и это пустяк Будем ходить голышом. Пусть мотается палка. Снова мы вместе решаем, что делать и как.
Будут глаза восхищаться друг другом - я знаю. Будут по страстному телу вдруг руки блуждать. Будет желанье, как ртуть, растекаться до края. В огненном танце мы вместе сольёмся опять.
Всё опять, всё опять повторяется, Всё опять, всё опять начинается. Всё опять, всё опять повторяется, Снова всё опять начинается.
Ты не жалей, что ты гей - так случилось, так надо. Выше свободы - союз, дай тебя мне обнять... Буду тебя прижимать и сношать до упада, И ты в ответ меня будешь, конечно, долбать.
Будет мне в рот проникать твоя палка до боли, Будешь залупу мою долго ты целовать. Только никто б не узнал нашу тайну. Доколе Будем друг с другом одним мы желаньем дышать.
Всё опять, всё опять повторяется, Всё опять, всё опять продолжается. Всё опять, всё опять повторяется, Пусть вот это всё не кончается.
И следом, поначалу неровный, хор со мной во главе:
Я знаю точно - невозможное возможно, Сойти с ума вдвоём быть нужно осторожным. Войти в тебя, а ты - в меня. И днём, и ночью. Всё невозможное возможно - знаю точно. А - а!
Люблю тебя давно, ты только "да" - ответь, И будем мы тогда над бездною лететь. Я готов тебе всё дать, я всё должен объяснить, И ты мне тоже дай... Вдвоём мы будем жить.
Я знаю точно - невозможное возможно, Войти в тебя, начать качаться осторожно, Впустить в себя, не отпускать ни днём, ни ночью. И неприятное приятно - знаю точно. А - а!
Всё готов делить с тобой я пополам. Я сяду на твой болт. Я сделал выбор сам. Дай же мне такой же шанс. Я войти в тебя хочу. Пойми, что без тебя скучаю и дрочу.
Я знаю точно - невозможное возможно, И захлебнуться спермой так неосторожно. Лежать с тобой, не отпускать ни днём, ни ночью И гланды членом доставать хочу я точно. А-а!
Я знаю точно - невозможное возможно, Иметь тебя. Всю ночь сношаться осторожно. Потом твой член терпеть до искр в глазах несложно. Всё невозможное возможно - знаю точно. А - а!
Теперь мне казалось, что все вокруг только и обсуждают моё гейство. На следующей лекции, когда весь поток собрался в зале, я написал на доске крупно: "Это - КВН!" Больше оправдываться не имело смысла, можно было только усугубить своё положение. И, как ни странно, этого оказалось достаточно. Через неделю вся история ушла в прошлое. А тут Новый год и финал накануне. А это значит - плотная подготовка не только к сессии, но и к игре. Дома я практически не бывал.
2.
Финал не принёс нам призового места, как и команде Толяна. Мы сидели в кафешке и пили пиво. Все разошлись, готовясь к встрече праздника. Почему-то мы оказались тут вдвоём. Говорили про козлов-судей, скорую сессию, неудачные шутки победителей.
Как-то разговор вырулил на тему наших песнопений. Толик ведь тоже солировал тогда за свою команду. Оказалось, что он так же "популярен" в своём ВУЗе и по той же причине, что и я. Только он отнёсся к этому философски, с иронией и юмором. Я даже позавидовал такому его спокойствию.
Тут нас попросили закругляться, ведь пошёл второй час ночи. Вышли на мороз, сразу немного протрезвев.
- Ты куда счас? - спросил Толян.
- Домой.
- Далеко?
- Добегу.
- Стой-ка! А если заберут в таком виде?.. У меня был опыт. Ни к чему!.. Айда ко мне. Дома никого - все уже в деревне. Завтра по трезвой доедешь.
Отказываться мне было не резон, и мы зашагали в сторону Толькиного дома.
Он оказался совсем рядом. Поднялись на лифте и со смехом ввалились в его трёшку на верхнем этаже новостройки.
Новый ремонт, минимум мебели и уютная обстановка. В пивнушке мы мало закусывали, и появившееся на столе было явно кстати, несмотря на ночь.
А тут ещё и шкалик коньяка!
Разговор продолжился, а спать совершенно расхотелось. Мы смеялись над всем подряд, потягивая коньяк. В какой-то момент мы повалились на широкую кровать в спальне, напротив которой работала панель.
Мерцание экрана в полутьме и алкоголь сделали, видимо, своё дело и совсем раскрепостили Толика. Он прижал меня к подушке и впился губами. Это было так неожиданно, что я не сразу сообразил, что происходит. Язык парня проник внутрь и исследовал мой.
Плохо соображая, я принял его игру. А чуть позже, продолжая сосаться с мужиком, сквозь всхлипы, обалдевал от происходящего. Неужели это со мной?
Парень исследовал меня руками, залезая под рубашку. И явно не мог остановиться, как бы дорвавшись до подобного своего поведения.
Я с ужасом вдруг сообразил, что мой член давно задеревенел, а самое страшное - то, что мне всё происходящее нравилось!
Не произнося слов, парень расстёгивал мою рубашку, продолжая целовать шею, грудь, пупок. Неужели он и теперь не уймёт свой пыл? Я гладил его волосы, явно поощряя, чтобы он шёл дальше. Сквозь смутное сознание понимал, чем всё это может продолжиться. И мне этого ужасно хотелось!
Я не ошибся. Дрожащими пальцами парень расстегнул ремень на моих джинсах, скрипнула молния, и я привстал, давая возможность спустить штаны. Член звонко шлёпнулся о живот, и тут же Толян накрыл его губами.
Я был в полном ахуе. Такого от друга я точно не ожидал. Получалось, что он специально заманил меня к себе домой. Или так произошло под воздействием алкоголя. Всё, что дремало в парне, теперь становилось явным. Я за это на него зол? Или нет?
Парень сосал классно! Старался взять мой перец целиком, захлёбывался слюной и от этого делал перерывы. Потом же с новой экспрессией насаживался сверху. Я стонал от его действий, мечтая только о том, чтобы он не останавливался как можно дольше.
Притомившись, он, наконец, тихо спросил:
- Может, по коньячку?
Я вдруг почувствовал, что мне сейчас просто необходимо принять грамм пятьдесят. Я утвердительно хмыкнул, и через минуту мы уже опрокидывали маслянистую жидкость в горящее нутро.
Ничего не объясняя, Толька склонился вновь к моему члену, он был уже в одной майке. Поэтому его немаленький писюн с каплями смазки на головке оказался прямо над моим лицом. Он раскачивался в такт сосательным движениям своего хозяина. Прозрачная вязкая капля упала мне на щёку.
Тут пацан чуть пригнулся, и его залупа упёрлась в мой подбородок. "Будь, что будет!" - пронеслось в голове, и я открыл рот...
Парень вошёл в меня медленно и осторожно, постепенно заполнив собой всё пространство. Я хмыкнул от недостатка воздуха, и он чуть отстранился. Потом я вновь ощутил эту бессовестную полную заполненность!.. И снова - свобода!
"Да это он трахает меня в рот!" - наконец понял я простую истину. Но было поздно сопротивляться. Да и не хотелось.
Через несколько минут Толик тихо простонал откуда-то из небытия:
- Я сча кончу!
Едва успев отстраниться, я получил мощный удар спермы в шею, в грудь, в живот.
Всё это стекало по бокам, напрочь пачкая мятую рубашку. Представив, как это выглядит со стороны, я тоже дал залп прямо в рот Тольки. Только Толик (каламбур) не отстранился, приняв всё, что смог, внутрь. Лишь небольшая часть спермы стекала струйкой с уголков его губ, когда мы, наконец, взглянули на истерзанные рожи друг друга.
Картина была ещё та! Раскрасневшиеся, взлохмаченные морды, покусанные губы и капли спермы по всему лицу. Она, казалось, была везде: на губах и щеках, ресницах и подбородке. Даже внутри ноздрей!
- Ты - гей? - наконец поинтересовался я, спросив то, что и так было понятно.
- Мы - геи! - философски заметил Толячий.
- Но это ты всё начал!
- А ты и не сопротивлялся! Другой бы просто дал мне в ухо, а не всасывал бы мой член, как оглашенный.
Правда была на стороне моего совратителя. Что мешало послать его подальше? Я же этого не сделал, полностью сам погрузившись внутрь этого процесса. И не испытывал теперь ни угрызений совести, ни отвращения, ни стыда. К своему стыду! (Снова каламбурчик.)
Измотанные, мы наконец уснули, едва смыв в душе свой уже предутренний блуд. "Завтра будем думать над произошедшим! По трезвой".
Меня разбудил запах кофе. Толика рядом не было, хотя ночью я ощущал его присутствие. Дыхание, посапывание, лёгкий храп. Как-то всё было по-домашнему: спокойно и умиротворённо.
Легко ступая босыми ногами, я пришёл на кухню. Парень что-то готовил у стола, и я впервые с пристрастием рассмотрел его фигуру. Он был в домашних мятых шортах и предстал передо мной в своём голом обличии. Кудрявые светлые волосы, почти безволосые руки и спина и, наоборот, достаточно много волос на ногах. Когда же он повернулся, почувствовав, что я на него смотрю, стало ещё понятнее, что всё, что выше шорт, разительно отличается от волосатого низа. Только небольшая тёмная дорожка струилась из шорт к пупку парня.
- Привет, - добродушно сказал он и поставил два дымящихся бокала на обеденный стол. - К барьеру!
Там уже лежали свежие тосты, масло, сыр и джем. Как же, оказывается, я проголодался!
- Я отмыл твою рубашку. Часок будет сохнуть на батарее.
Только тут я сообразил, что, в отличие от друга, совсем голый.
- У тебя нет для меня шорт?
- Конечно. Они же лежали возле кровати.
Я сходил в комнату и действительно обнаружил аккуратно сложенные клетчатые шорты. Мне показалось, что они совсем новые. Я об этом и спросил Тольку, вернувшись уже в них на кухню.
- Да. Это тебе подарок... К Новому году!
- Чтоб я не забывал эту ночь? - сыронизировал я.
- Точно! Мы с тобой просто с катушек слетели.
- Да это ты подтолкнул!
- Пусть так!
- Да я не в претензии. Ты - классный! - вырвалось у меня.
А дальше всё закружилось с новой силой. Мы допили кофе и вернулись в спальню. Рубашка была ещё влажной, и я это проверил, подойдя к батарее. А Толик подошёл сзади и просто обнял. Голые тела соприкоснулись, и новый заряд пробил обоих. Так не хотелось, чтобы парень отходил!
Я протянул руки назад и обнял его в таком положении. А он стал целовать меня в шею. Его вставший член упёрся в меня сквозь двое штанов. Мой тоже уже торчал, и Толька сжал его прямо через ткань.
Мы быстро оказались снова в кровати. Только теперь, без затуманенного алкоголем сознания, всё оказалось серьёзнее и гораздо осознаннее.
Да! Мы банально сосались. Лизали. Покусывали друг друга. Заводились от этих животных страстей всё больше и больше.
Тела не просто разгорячились, но стали податливыми желаниям друг друга. Стоило мне попытаться повернуть парня, и он тут же поддавался моим рукам. Так же и я стал его плюшевой игрушкой.
Когда его язык, ставший своим уже во всех уголках моего тела, коснулся ануса, я просто взвыл от нахлынувшего экстаза. В этот момент, казалось, до члена нужно только дотронуться - и мощное извержение обеспечено.
Но Толик не касался меня, а лишь легонько лизал вокруг, иногда пытаясь проникнуть кончиком языка внутрь. Я улетел куда-то совсем даже без алкоголя.
И тут новое ощущение. Сквозь пелену кайфа - резкая боль. И успокоительный шёпот. И мои всхлипы. И жаркие поцелуи вспотевшего нетерпеливого самца. И постепенный разгон. И волны страсти, накатывающиеся одна за другой! И невозможность уже остановиться.
Потом это повторялось много раз. И я сам частенько выступал в роли верхнего. Но такой накал повторялся крайне редко. Лишь иногда после долгих расставаний.
4.
- Какие у тебя планы на ночь? С кем встречать будешь?
- Думал, дома. А ты?
- Я собирался в деревню, как и родичи... А что-то теперь не хочется.
- Почему?
- Давай встретим вдвоём! Пусть нам навсегда запомнится этот 2015-й год.
- Я согласен! - без раздумий вырвалось у меня.
Самое большое моё опасение было, что, наигравшись, Толик выставит меня за дверь. И теперь этого явно не случится!
- Только у меня холодильник пустой. Не собирался есть дома с неделю.
- Мне тоже надо домой. Объяснить, что уйду на ночь... к друзьям. Так бывало. Что-нить возьму из еды. Да и подкупить можно.
Решили, что взять, и встретиться вечером. Прощались, уже не стесняясь объятий и поцелуев. Как всё быстро перевернулось в жизни! Если б ещё вчера утром кто-то мне сказал о таком, наверняка мог бы схлопотать в глаз. А теперь случившееся не казалось ни мне, ни Толику чем-то предосудительным.
Может быть, такие желания спали внутри меня всегда и вдруг вырвались наружу, распрямившись, как сжатая до предела пружина? Как у Толяна! Косвенно эту мысль подтверждало и то, что к двадцати годам у меня ещё ни разу ничего серьёзного с девчонками не случалось.
5.
Предновогодняя суета закружила, и я вернулся в желанный дом только в начале одиннадцатого ночи.
- Я уж думал, что ты не придёшь, - с явным облегчением выпалил Толька, едва я переступил порог.
- Прости! Много дел. Мы же заранее не планировали. Пришлось многое отменять и многих поздравить, - ответил я и в качестве извинения с пристрастием поцеловал парня.
Этого оказалось достаточно, чтобы он перестал держать на меня обиду. Мы шумно распаковали пакет с домашней снедью, выделенной мне домашними, выставили всё на уже частично сервированный столик в спальне.
Хозяин постарался создать атмосферу Нового года. Откуда-то приволок сосновую ветку. Украсил её шариками и снежинками. На подоконнике стояли готовые к торжеству свечи. На головы мы надели красные колпаки.
За приготовлениями прошёл час, и когда мы сели и наполнили бокалы за старый год, до нового осталось не более получаса. Договорились в старом году быть такими, как раньше, а вот в новом - принять своё новое обличие. Поэтому оба встречали праздник в джинсах и рубашках.
Эти последние минуты старого года прошли в явном ожидании праздника. Глаза обоих блестели, на лицах читалось предвкушение чуда. Толик зажёг свечи и включил Президента. Послушали его стоя и под бой курантов осушили бокалы на брудершафт.
После следующей рюмки мы уже переоделись в домашние шорты. И я понял - теперь желаемое обоими стало неизбежным. Новый "новый год" наступил на нас!
Шорты пробыли на нас всего десять минут - и стали не нужны. Смятой кучей ткани упали к стене. А клубок голых тел, потерявших опаску и стыд, стал кататься по кровати. То я, то мой друг оказывались сверху, становясь на время хозяином положения. Но потом "власть" непременно сменялась. И было не ясно, кто больше желал такой смены - верхи или низы.
Наконец, наигравшись, мы ненадолго застыли, лёжа на боку и глядя друг другу в глаза. От сполохов свечей лицо Тольки то высвечивалось, то снова пропадало в полутьме. И когда я видел его глаза, взгляд - ощущал к себе какое-то новое, трепетное отношение. И, видимо, так же смотрел на друга.
Пауза тянулась, как нам казалось, бесконечно. Мы разглядывали друг друга, как впервые в жизни. И это было без юмора - спокойно и серьёзно.
- Я тебя люблю, - одними губами, чуть внятно произнёс Толик.
А для меня его слова прозвучали как звон трубы, оглушая и радуя. Все мои опасения о кратковременности нашего увлечения, о том, что я для парня лишь игрушка, оказались напрасными. Такого же просто так не говорят! Да ещё и с таким чувством и в такой недвусмысленной ситуации.
Да ради этих слов я готов пойти для парня на всё. И пусть ещё что-то побаливает, я всё равно хочу, чтобы Толику было хорошо со мной. А мне - с ним!
Не отвечая на его слова, я придвинулся и поцеловал его в губы. Легко-легко. Как дуновение ветерка. Потом чуть сильнее, чувствуя ответное придыхание. И, наконец - обвал в пропасть! Жаркое проникновение, искусанные почти в кровь губы, капельки слёз на краях глаз.
А следом - потакание самым сокровенным желаниям друг друга. Полное раскрытие навстречу. Без оглядки на последствия.
Это когда не заботятся о том, останутся ли следы от поцелуев на теле, испачкается ли спермой кровать, появятся ли царапины от ногтей на разгорячённых спинах. Редкое состояние полной близости, безоговорочного слияния. Когда вселенная сужается до размеров кровати.
Это был один из тех редких моментов, когда два тела сливаются воедино и временами становится непонятно, кому из нас какой из двух членов принадлежит. Как будто во рту твой собственный, а твой язык сам проникает в твой же анус.
И спешить под душ сразу после разрядки совсем не хочется. И время одновременно и бежит, и стоит на месте. И расслабление, и податливость такая, что совсем нет никаких болевых ощущений.
6.
Свечи догорели. Часы сна сменялись часами общения. Утренний блёклый свет залил комнату. Рассвет застал нас лежащими в обнимку под одеялом. Горячими от контакта голых тел.
Хотелось, как всегда по утрам, в туалет. А вот уходить и тревожить покой друг друга совсем не хотелось. И, уже оба проснувшись, наевшись друг другом за эту новогоднюю ночь, мы долго продолжали лежать, касаясь любимых тел.
Подняться же заставил голод. Банальный зов желудков.
Сидя за столом напротив Толика, я понимал, что передо мной другой человек. Не такой, как в прошлом году. Да и я стал совершенно другим. Мы оба повзрослели за эти два новогодних дня.
Впереди нас ждало неизвестное будущее, но мы не страшились его, ожидая только позитива. Потому что были вместе!
Июль, 2017