Жаркое солнце палило нещадно. Ноги проваливались в горячий песок, оставляя маленькие следы, которые ветер тут же превращал в равнину. Аасим нёс на своих руках младшего брата. Вода давно закончилась, и жажда сжигала изнутри. Аасим лишь изредка смачивал пересохшие губы брата влагой своего поцелуя. Пустыня делала своё дело, она изматывала, превращая людей в обветшалые скелеты, и иногда песок становился их могилой. Аасим шёл всё медленней, его голые ноги подкашивались, и раскалённый песок обжигал коленки. Ноша на его руках становилась всё тяжелее, но сил на предательство уже не оставалось, и он нёс.
- Аасим, я хочу домой, - вышел из забвения Шари.
- Нет у нас больше дома. Артаки напали на нашу деревню и всех порубили, - при этих воспоминаниях у старшего, наверное, навернулись бы слёзы, но влаги не было, - я обещал отцу увести тебя подальше от дома.
- Как думаешь, они живы?
- Когда мы уходили, нам вслед смотрел отец.
И вновь мирная пустыня погрузилась в молчание. После долгих изнурительных дней перехода путники прилегли на обдувавший их ночной прохладой песок. Братья шли уже несколько дней, Аасим не позволял младшему остановиться, предполагая, что погоня неизбежна, но уже трое суток их никто не трогал.
Ночь наступила, пустыня превращалась в мирную колыбель. Ветер тихонько убаюкивал беглецов, и небо, усыпанное звездами, накрывало их уставшие тела.
"Окунулся в огонь" - так показалось Шари, когда утреннее солнце стало разогревать тело. Аасим уже встал и всматривался вдаль.
- Это мираж? - спросил подошедший к брату Шари.
- Не знаю, надеюсь, нам повезет хоть раз за эти дни, и это окажется правдой.
- Пойдём проверим.
- Пойдём, - согласился Аасим.
Они шли с опаской, боясь спугнуть наваждение, но с каждым шагом, с каждым пройденным метром их мираж превращался в каменные стены большого города. Уже на бег срывались усталые ноги, Аасим за руку тащил спотыкавшегося брата.
Город открыт, каменные стены служили защитой, но не от людей. Они не позволяли проникнуть ветрам, несущим песок на чистые улицы Албака. Распахнутые ворота встречали гостей и страшили врагов своим величием. Никем не замеченные, никем не остановленные, братья шагнули из мира пустынной тишины в суету города. Десятки лавочек, сотни людей торговали, покупали. Крик раздавался со всех концов огромной площади, ударялся о стену и фонтаном устремлялся ввысь.
Аасим прижимал к себе брата, боясь упустить его в этом потоке людей.
- Что мы здесь будем искать? - спросил Шари.
- Для начала - постоялый двор, - ответил Аасим и потянул брата в сторону узких улочек.
Дома липли друг к другу, как новобрачные, и не спешили открывать свои двери для гостей.
- "Приют странников", - прочитал Аасим вывеску, - думаю, нам сюда. Попытаемся?
- Давай попробуем.
Шари шагнул к двери, и красное дерево отразило в себе стук. Щёлканье замков, лязг цепочки - и дверь со скрипом открывает хозяйка.
- Что вам здесь понадобилось, оборванцы? - спросила женщина в ярком фартуке с полотенцем в руках.
Шари подался назад от резкого напора. Аасим же вступил вперёд, закрывая брата спиной.
- Нам бы ночлег и немного еды, милостивая хозяйка, - Аасим чуть склонился, произнося эти слова.
Действительно, братья выглядели не лучшим образом. Когда-то красивые рубахи были разорваны. Парень повыше был оголен по пояс, его рубаха защищала голову младшего от палящего солнца. Из-под штанов Шари выглядывали босые, обожжённые ноги с намотанным на них тряпьем, наподобие ботинок. Брюки старшего превратились в шорты и открывали красные коленки. Эти наряды отпугнули бы любого почтенного человека, а нищета приняла бы парней за своих.
Аасим подался впёред, остановив уже закрывавшуюся дверь.
- Прошу вас, я буду работать всего лишь за еду, - он заглянул внутрь.
Бедно обставленный холл, деревянные стулья и стойка были его украшением. Из-за стойки появилась лохматая голова, и парнишка с любопытством уставился на путников. - Не ради себя прошу, ради брата. У вас ведь сын, вы бы отдали его на погибель улице?
- Будешь выполнять самую сложную работу, - хозяйка посторонилась, впуская беглецов, - зовите меня госпожа Заргея. Твой брат будет принимать посетителей и отводить их в покои, я не потерплю нахлебников. Спать вас положат в кладовой - это единственное подходящее для вас место. Там же возьмёте одежду, нечего на людях показываться в сраме.
Она подошла к стойке, за которой, уже не прячась, стоял невысокий юноша. Осмелевший Шари подошёл к нему и протянул руку, представляясь:
- Шари.
- Наим, - ответил сын хозяйки, неуверенно пожимая протянутую ладонь.
- А это мой брат - Аасим, - сказал Шари, указывая на рядом стоящего брата, с которого Наим не сводил глаз.
Высокий Аасим притягивал взгляды не только девушек, но взрослых, умудрённых жизнью мужчин. Короткие каштановые волосы и чистые светлые глаза придавали ему беззащитный вид.
Они разместились в маленькой кладовой. Разобрав хлам, Шари обнаружил хлипкое ложе и, как только Аасим ушел служить хозяйке, погрузился в сладкий сон.
Аасим вышел из кладовой и сразу оказался в зале. Посетителей было немного, постояльцы не спеша ужинали за дубовыми столиками. Их обслуживал сын хозяйки, иногда чередуясь с замученного вида девушкой. Белокурый парнишка любопытными глазёнками шарил по нарядам вновь вошедших мужчин, кто-то приходил с дамами, но Наим не обращал на них внимания. Его взгляд то и дело останавливался на широких ремнях военных, зашедших отдохнуть от трудового дня, и лукавая улыбка при виде красивых мужчин озаряла лицо Наима.
Взгляд Наима упал на появившегося брата Шари, и он тут же очутился рядом:
- Привет, как вы устроились? - спросил Наим, сверкая двумя серыми обелисками.
- Хорошо, Шари прибрался в отведённом нам месте и, засыпая, свернулся калачиком. Это всё же лучше, чем на жарящем песке.
- Мама передала тебе указания, целый список.
- Ничего, я справлюсь.
- Сначала приберись на чердаке, что делать дальше, я потом скажу.
"Буду давать ему указания по очереди, - подумал Наим, - чтобы почаще видеться с ним".
- Я подойду, когда закончу.
- Наим, помоги мне разнести пиво, - раздался крик Заргеи.
Аасим тихо растворился в тени подсобки, спрятавшись от гневного взора хозяйки.
День подходил к ночи, а Заргея не собиралась отпускать Аасима. Он сделал уже всю работу, но она находила всё новые задания, как будто нарочно не давая приблизиться Наиму к работнику. Проснувшийся Шари тоже был привлечён к труду. Открывая двери, он склонял свою голову, приветствуя гостей, и, взяв у них сумки, провожал их в отведённые им покои.
- Я не чувствую ног, - произнес Аасим, приседая на хрупкое ложе, тихий скрип под ним заставил вскочить младшего.
- Ложись, я смажу твои ноги.
- Я лучше на полу, так надежнее, - Аасим вытянулся на полу, сняв с себя рубаху и штаны.
- Что это? - спросил Аасим брата, указывая на баночку в руках Шари.
- Это масло, взял на кухне.
- Полагаю, без ведома хозяйки. Опять за своё, - Аасим даже сел от возмущения, ему не раз приходилось воспитывать брата. - Я надеюсь, здесь ты не будешь воровать.
- Не беспокойся, за меня тебе не придётся краснеть.
- Учти, нам больше некуда идти.
Под ласковыми движениями рук краснота немного спадала. Масло успокаивало боль, оставляя гладкие следы. В дверь тихонько постучали, не дождавшись ответа, в проём заглянула лохматая голова Наима.
- Я вам принёс ужин.
- Поставь на пол, - скомандовал Шари, не отрываясь от увлекательного массажа, - составишь нам компанию.
- С удовольствием, - согласился Наим и плюхнулся рядом с Шари.
Наим пытался отвести взгляд от манящего голого тела Аасима, красноватые коленки блестели и буквально просили прикоснуться к ним.
- Можно, и я попробую? - не выдержал от такого зрелища Наим.
- Да, макай пальцы в масло и просто гладь сверху вниз.
Наим обмакнул пальцы в тёплое масло. Он узнал мамины запасы, но посчитал, что они впервые пошли на пользу. Прикосновения к коленкам, лёгкое подрагивание Аасима, и густые капли масла стекают по икрам ног.
Мне вообще-то уже полегчало, - проявил лёгкое сопротивление Аасим.
- Нет уж, теперь мы тебя всего измажем, - поставил диагноз "доктор" Шари.
- И плечи полечим, они тоже шелушатся, - углубился в врачебное дело Наим.
Массаж был закончен, Аасим уснул, так и не притронувшись к ужину. Шари, сметя всю еду, уснул, свернувшись клубочком на скрипучем ложе. Наим и не собирался обделять усталых братьев в еде. Он ушёл, как только они уснули, накрыв старшего своей рубахой.
Новый день, работы немного, заведение явно не пользовалось популярностью. Постояльцы, пришедшие накануне, ушли на поиски работы. Заргея свалила на Аасима всю чёрную работу. Кто-то видел, как Наим выходил из кладовки полураздетым и сообщил об этом хозяйке.
Шари проснулся рано, необузданный характер тянул на поиски приключений. Выскочив из дома незамеченным, он отправился исследовать улицы Албака. Местами они были полны людей, но улочки, соединяющие несколько домов, плотно прижимавшихся друг к другу, звенели тишиной. Лишь редкий прохожий обращал своё внимание на блуждающего парнишку с любопытными карими глазами, на лице которого светилась нежная улыбка, и солнечные лучики блуждали в падающих на плечи светлых волосах.
Шари с интересом рассматривал дома. Старые, покосившиеся здания отличались от деревянных лачуг на его родине. Нищета, которую он видел, была под стать домам. Встречались и оборванцы, и нищенки, но взгляд остановился на чисто одетом юноше. Он так же, как и Шари, шагал неуверенно, вглядываясь в развалины домов, иногда дотрагиваясь до них, как будто не веря в правдивость их разрушения.
Красивый, черноволосый парень, хотелось бесконечно смотреть в его лучезарное лицо. Казалось, он не из этого мира, он шёл, не считаясь с окружающей обстановкой. Ему подходило величие деревьев, красота распускающихся лилий. Шари застыл, глядя на прохожего, тот, в свою очередь, тоже не сводил взгляда со встретившегося ему паренька. Такое очарование он видел впервые.
- Привет, - поклонился парень.
- Здравствуйте, господин, - ответил Шари.
Он буквально тонул в голубом бескрайнем океане глаз незнакомца. Ему ещё никогда не кланялись.
- Почему господин, я такой же, как и ты.
- Ты не похож на нищего,- Шари смутился.
Новое чувство овладевало им. Ему ещё никогда так сильно не нравились парни. Два года назад он начал подсматривать за Аасимом, как тот дрочит. Потом Аасим научил этому и Шари, которому нравилось ощущать руку брата на своём члене, но дальше рук дело никогда не заходило, разве что после импровизированного урока Шари с благодарностью бросался брату на шею и целовал его в губы, но Аасим был холоден. Шари не мог в его глазах разбудить желание, в отличие от этого прохожего. Шари видел, как взгляд незнакомца рыскал по телу, задерживаясь в чувствительных местах.
- Зато я похож на юношу. Меня зовут Мунзир, - он подошел ближе и, не дождавшись ответа, схватил руку парнишки, - ты живешь в Албаке, я тебя раньше не видел.
- Я Шари, мы с моим братом недавно здесь.
- Почему же ты один гуляешь, где твой брат?
- Аасим работает, чтобы нас прокормить, мне захотелось ему помочь.
- Пожалуй, я могу кое-что для этого сделать.
- Что? - Шари сжал сильнее так и не отпустившую его руку Мунзира.
- Позволь представиться по всем регалиям: я Мунзир Себарб II, принц Албака.
Шари испуганно глядел на принца. Ему ещё никогда не доводилось общаться со столь богатой знатью, и он не знал, как вести себя.
- Что? - всё повторял Шари, пока державшая его рука не потянула Шари за собой.
- Пойдём, ты всё увидишь сам.
Странное сплетение у этого города: взору входящих открывается торговая площадь, после частные дома соединяются в одну, казалось бы, неразрывную цепочку. И за ними выстраивается ряд высоких, вечно цветущих деревьев. Дворец находился за ними, к нему вела небольшая дорожка, видимая через зазор между стволами гигантов. Здание, казалось, было сделано из цельного белого камня без единого выступа или неровности. Округлая башня, увенчанная золотым куполом, подпирала собой синее небо.
Шари удивлялся буквально всему, ему хотелось увидеть всё и сразу, дотронуться до камня, почувствовать от него холод в этом жарком Албаке. Мунзир по-прежнему тянул его мимо всего этого великолепия, внутрь здания. Мраморный пол, красные ковры, устилавшие широкую лестницу, и картины вдоль неё - всё так, как представлял себе Шари. Мунзир сразу повёл парня в свою опочивальню, по дороге сумбурно что-то рассказывая о работе Шари в этом замке.
- Ты будешь помогать повару, он хороший и, думаю, разрешит тебе есть на кухне. Так ты решишь две проблемы - будешь приносить в дом деньги и слезешь с шеи брата.
- Да, хорошо бы, ведь ему тяжело. Но что я должен буду делать?
- Тебя всему научит повар, будешь его подмастерьем.
- И всё? - удивился Шари.
- А что, ты не веришь в щедрость принца?
Шари потупил взгляд. "Уставься в пол и чуть наклони плечи" - так его учила мать, как вести себя при встрече с господином. Мунзир подошел поближе и взял в свою ладонь личико смутившегося Шари. Легкий наклон высокого принца - и их губы соприкоснулись. Удар тока, окутанного в нежность, пронзал каждую клеточку хрупкого тела Шари. Секунда наслаждения, которая длилась вечность, и реальность снова вонзается в мозг, заполняя пустоту.
- Я такой же, как и ты, - произнес принц, глядя на ставшего родным юношу.
- Просто люди говорят, что... - начал, запинаясь, Шари.
- Что?! - подтолкнул его Мунзир.
- Они считают, что вам наплевать на народ.
- Это не так. Я ещё не допущен к власти, но я уверен, что мой отец просто не знает о лишениях людей, до него не доходят их просьбы.
- Почему?
- На это существует множество советников, а их, кроме власти и денег, ничего не интересует.
Они по-прежнему стояли в опасной близости друг к другу. Мунзир изредка убирал спадавшие на лоб Шари светлые волосы. Шари протянул руки вперёд и обнял принца, прижавшись к нему всем телом. Первый мужчина запоминается на всю жизнь, а если первый мужчина - принц... - думал Шари, целуя шею Мунзира. Он уже всё решил для себя - когда-то Шари хотел, чтобы этим мужчиной стал его брат. Но Аасим бы не согласился - слишком он чтил законы рода.
Крепкие руки принца обхватили плечи Шари. Горячие языки уже сплетались в жарком поцелуе, повинуясь искрящему заряду страсти. Мунзир схватил Шари за талию, помогая тому запрыгнуть на него, и, сжимая его в объятиях, понёс парня на ложе, достойное самих королей.
Не успел Шари упасть на кровать, как его рубаха тут же оказалась на ковре. Вслед за ней полетела и вся остальная одежда парней. Мунзир обследовал каждую клеточку смирного тела Шари. Целуя соски, спускаясь к паху, он вновь поднимался к горячим губам. Шари со страстью его перевернул, и все повторилось уже для Мунзира.
не знал, с чего начать. Если для Шари это было впервые и так волнительно, то Мунзир просто не знал, как прикоснуться к очень юному, но столь желанному телу. Замок был сорван, когда Шари сам попросил взять его. Мунзир не отказал, не смог бы отказать, настолько велико было желание. Немножко неуклюже, слегка торопливо, страстные движения принца обещали, что будет не больно. Но всё заглушала страсть и нежность.
Мунзир положил ноги Шари себе на плечи и тихонько вошёл. Тихий стон, немой всхлип - и головка внутри. Тяжелый контроль над собой, чтобы не сделать Шари больнее, заставляет Мунзира стонать. Толчок за толчком, и страсть наплывает на них обоих. И уже невозможно сдерживаться. Один насаживается до ощущения лобка любимого, а другой входит всё быстрее и резче, чувствуя, что скоро разразится фонтаном любви к этому парню...
В это время Аасим передвигал бочки в винном погребе. Пусть и тяжёлая работа, зато спокойная. Он был один в прохладном погребе, и вечные придирки хозяйки здесь его не доставали.
"Сегодня она особенно обозлилась. Как только я попытался поговорить с Наимом, - подумал Аасим, передвигая тяжёлые бочки, - она тут же появилась рядом. Как чувствовала, что я неравнодушен к её сыну. Он совсем невысокий, чуть достает мне до плеч, но так хочется обнять его пухленькое тело. Мне давно хотелось попробовать тело мужчины. Парясь с отцом в бане, я не мог оторвать взгляд от его достоинства. Тогда Шари был ещё маленький, после я стал для него учителем, но не более. Он всё же мой брат. С Наимом всё по-другому. Он несмышлёный и сам тянется ко мне, если бы не его мамаша".
Дверь медленно приоткрылась, перекатываемая бочка застыла на полпути. В погреб спустился Наим.
- Я принёс тебе в-во-о..., - он запнулся на слове и уставился на Аасима с раскрытым ртом.
Работа заставила Аасима не только снять рубашку, но и покрыла всё его тело испариной.
- Да, здесь есть чем утолить жажду, - помог ему выйти из неловкой ситуации Аасим.
- Вино, конечно, лучше, - Наим попробовал взять себя в руки и подошёл ближе к Аасиму, протягивая стакан воды, - но от воды не захмелеешь.
- Захмелеть можно от другого, - ответил Аасим.
- Ты имеешь в виду пиво?
- Нет, это не выпивка.
- Тогда что, кроме выпивки, так возбуждает?
Аасим взял стакан из рук Наима и, поставив его на рядом стоящую бочку, притянул парнишку к себе. Чуть наклоняясь, он схватил Наима в объятия и нежно поцеловал его пухлые губы. Наим и не сопротивлялся. Он так долго ждал, ходил всюду за желанным объектом и чуть не кидался на него, когда Аасим заглядывал ему в глаза. "Сердце сжалось. Хочется целовать его, не отпуская, - думал Аасим, прижимая Наима, - мечта стоит рядом, и всё остальное кажется такой ерундой".
- Ах ты, паршивец, - раздался, как гром, крик Заргеи.
Вслед за криком полетел веник. Увернувшись от него, Наим протиснулся в щель между тушей Заргеи и косяком и выскочил в коридор.
- Я пригрела этих оборванцев, а он совращает моего сына! Да за такое, - её речь ударилась о пустоту.
Аасим не отвечал. "Вот незадача, - думал ошарашенный Аасим, - я боялся, что Шари натворит что-нибудь, а сам влип. И надо же было так влюбиться, да ещё в кого - в единственного сына хозяйки".
- Убирайтесь вон! Чтобы духу вашего не было в моём доме.
Проходя мимо Заргеи, притихший Аасим получил пару затрещин, но всё же отделался лишь потерей крова.
Шари проснулся от сладкого посапывания принца, спавшего рядом. Он потянулся к губам Мунзира и страстно поцеловал его, желая не потерять настроение прошедшей ночи. Проснувшись, Мунзир потянулся к ждавшим его объятиям.
- Когда начинается моя работа? - оторвавшись от любимого, спросил Шари.
- Обычно повар приходит до завтрака и должен быть уже там.
- А когда ваше высочество завтракает?
- Когда прозвенит колокольчик.
Они снова слились в поцелуе, за которым не замечаешь течение времени и за которым трель маленького колокольчика превращается в музыку.
- Что это за звон? - спросил Шари, прижимаясь к груди принца.
- А это и есть тот самый колокольчик.
- Что? Я опоздал на свой первый рабочий день?
Шари вскочил, натягивая на ходу одежду, и бросился вслед за Мунзиром, который всего лишь накинул расшитый золотом халат.
- Не волнуйся, Гарат добрый, он научит тебя всему, - наставлял Мунзир испуганного парнишку, - а пока я сообщу отцу о своей любви к тебе.
Шари застыл на месте, он боялся реакции султана. Мало того, что он был мужчиной, но он был ещё и нищим. Отец Мунзира никогда бы не позволил такой связи со своим сыном.
- А что скажет султан?
- Ничего. В королевские обычаи входит обучение юных наследников искусству эротики.
- Но я слышал, что для этого существуют особые красавицы.
- Да, но у меня был первым мужчина. Думаю, отец смирится с этим, - и Мунзир открыл дверь, появившуюся перед ними. - Ау, есть здесь кто-нибудь?
- Да, ваше высочество. Завтрак уже подан. Желаете чего-нибудь особенного? - ответил невысокий мужчина в белом фартуке.
- Нет, Гарат, я уверен: твой завтрак - само совершенство, но у меня есть к тебе просьба.
- Всё, что угодно, ваше высочество, - мужчина слегка склонил голову, проявляя своё уважение и покорность.
- Научи этого паренька своим самым изысканным шедеврам.
- Слушаюсь. Я выполню вашу просьбу.
На кухне стояли потрясающие ароматы. Когда Шари зашёл сюда, у него сразу разыгрался аппетит.
- Ну что, малыш, проголодался? - спросил Гарат, сервируя маленький столик, - давай знакомиться, я Гарат.
- Шари, - представился юноша, всё ещё боясь приблизиться.
Мунзир, не переодеваясь, направился к отцу - тот никогда не спускался к завтраку. Гарат готовил еду для свиты и его советников. Но на этот раз один из главных советников находился в тронном зале. Они вместе с султаном что-то оживлённо обсуждали. Мунзир прислушался - раздался голос советника, он явно отчитывался.
- Работники в виноградниках затеяли забастовку. Их, видите ли, мало кормят и не дают увидеться с родными.
- А плётки вам на что? - возмутился султан.
- Пробовали, результат - два трупа.
- Мы должны доставить вино в соседний город Марсар через неделю. Ты успеешь набрать новых рабов?
- Да, а со старыми что делать?
- Зарой их вместе с отходами от винограда.
- Слушаюсь.
Мунзир не стал дослушивать. Образ его отца рухнул навеки, всё, к чему он стремился (быть похожим на султана), разметалось в один миг. У него был один путь - в народ, он не хотел править, продолжать эпоху жестокости.
Вещей было немного, особо собирать было нечего. Аасиму разрешили взять с собой немного еды и одежду, которая была на нём. Он вышел на крыльцо, навсегда покидая "Приют странников". Ему оставалось только дождаться неведомо где плутавшего Шари.
- Аасим, - тихо позвали его, - Аасим.
- Наим, это ты? - оглядываясь, произнёс Аасим.
- Да, посмотри наверх.
Парень поднял голову, в окошке свисала лохматая башка:
- Вас из-за меня выгнали?
- Ничего страшного, я сам виноват.
Шари подходил к дому, уже издалека заметив брата.
- Привет, почему ты здесь? - спросил Шари.
- Где тебя носило? - проигнорировал вопрос Аасим. - Нас выгнали с постоялого двора.
- Я не виноват! Я вообще был во дворце.
- Ты здесь не причём, это из-за меня.
- Ты был во дворце? - вмешался Наим.
- Да, с самим принцем.
- Расскажешь? - попросил Наим и обратился к Аасиму. - Может, вы пока побудете у меня? Вам всё равно некуда идти.
- Он прав, - поддержал его Шари, - а я поведаю вам, как познакомился с самим принцем и о новой работе.
разговорами парни и не заметили наступления ночи. Один раз Наим уходил по зову матушки, но их присутствия никто не заметил, хотя и отсутствия тоже. Аасим дал повод Шари поиздеваться над собой, ведь впервые конфуз случился из-за него, а не из-за младшего шалуна.
Наим не отходил от Аасима, прикасался всё сильнее, как будто уже чувствовал боль расставания. "Не хочется отпускать тебя. Может быть, это последняя наша ночь. И что будет дальше - неизвестно. Так пусть это будет самая счастливая ночь!" - с этими мыслями Наим потянулся к губам Аасима, решив закончить то, чему помешала мать, и что так неизбежно должно было случиться.
- Я, пожалуй, пойду спать, - видя происходящее, сказал Шари, - если ты не против, Наим, то я лягу на твою кровать. Вам на полу удобней.
Он знал, как никто другой, что им не нужна ни кровать, ни удобства. Они были нужны друг другу.
Не чувствуя шершавого пола, сплетение тел каталось по нему, застилая свое ложе снятой одеждой. Не отрываясь от губ, ища в темноте глаза друг друга, не обращая внимания на спящего Шари, парни заполняли тишину стонами наслаждения. Лёгкое дуновение ветерка из открытого окна делает плотнее объятия, жарче поцелуи.
Нетерпеливость Наима оказаться в любимых руках заставляет его глазами просить, умолять о неизбежном. Лёгкая боль, тяжёлое проникновение, Аасим задает ритм податливому телу в своих руках. Боясь оборвать долгожданный момент, Наим закрывал рот рукой.
Резкий толчок, один, другой. С члена Наима стекает сперма. Аасим хотел быть нежным, не доставляя страданий Наиму, но что-то чудовищное, то, что сильнее его, овладело им. Он таранил парнишку с неистовой силой, загоняя свой член всё глубже и глубже до полного извержения.
Наим закрыл глаза. Кажется, эта ночь утекает сквозь пальцы, но в отличие от песков всех пустынь, она будет вечна. Аасим облизал изнывающий от сладких мучений член Наима, спускаясь языком от головки к основанию и заглатывая его целиком. Наим вдогонку, схватив лишь за волосы Аасима, наполнил его тёплой спермой.
Шари не спал, но так и не дал им этого понять. Он знал, как важно им уснуть вместе, пусть даже на холодном твёрдом полу, в их последнюю ночь.
Солдат никто не ждал. Всегда спокойные улицы Албака заполнились кричащим, снующим в разные стороны людом. Султан раздавал приказы:
- Оседлайте моего коня! Я сам лично выйду на врага!
- Но, ваше величество?! - попытался кто-то возразить из свиты.
Им явно не хотелось жертвовать собой, но по статусу они должны следовать за султаном.
- Вы жалкие трусы! Можете прятать свои задницы здесь. И найдите моего сына, его нужно укрыть.
- Ваше величество, - обратился вошедший страж, - армия марсаровцев уже вошла в город. Султан, у них пушки.
- Будем стоять до последнего, укрепите стены города и закройте, наконец-то, эти ворота.
Дома горели, ядра превращали жилища в руины. Грохот на улице заставил юношей повскакивать.
- Что это? - спросил спросонья Наим.
Пол, на котором он лежал в объятьях Аасима, сотрясала дрожь. Одетый Шари выбежал в коридор. Страх за то, что их здесь не ждут, уже никого не волновал. Душа холодела от женских криков, раздававшихся отовсюду. Аасим бросился за братом, боясь, что их всё-таки обнаружат, что ещё придется быть наказанным за эту ночь. Перед застывшими юношами рванул снаряд. Буквально половина дома ушла под землю, оставив только чёрно-кровавый след.
- Аасим, сюда, - крикнул Наим, затаскивая парней в лаз в стене.
Дрожь ступеней под ногами, и крыша начинает рушиться. Ещё немного - и они окажутся у заднего выхода "Приюта странников". Но неожиданно появившаяся Заргея преградила им дорогу.
- Снова ты?! Не тронь моего сына, я сама его спасу!
Деревянные перекрытия не выдержали, и второй этаж слился с первым. Наим и Шари, подталкиваемые Аасимом, вылетели на улицу. Стены лопались, как скорлупа, доски вылетали, словно кинжалы из рук мастера, и одна из них, не уступая в остроте мечу, пронзила хозяйку сожжённого "Приюта странников". Кровь обрызгивает руины, и уже не встать, не спасти своё чадо.
- Береги его, - с трудом говорятся нежелательные слова, - ты же любишь его и не бросишь.
- Обещаю, - только и успел крикнуть Аасим, выбегая из рухнувшего здания.
- Мама, - кинулся навстречу ему Наим, желая увидеть последние секунды жизни матери, надеясь спасти её, но надежды нет.
Аасим его перехватил, сжал в объятиях, пытаясь успокоить.
- Я тебя не пущу, я не могу тебя потерять!
- Мама, - лишь причитал Наим, уткнувшись в любимого.
Мунзир решил уйти из этого города, сразу ставшего для него чужим. Нападение не помешало его планам. Он вышел из дворца через старую калитку, протиснувшись между деревьями, и отправился искать Шари. Столько крови и боли он никогда не видел. Люди, атаковавшие его город, были беспощадными, не жалея ни женщин, ни детей. Они убивали всех, сжигая сердце Албака вместе с его жителями.
Мунзир не раз переодевался в нищего и знал все трущобы. Он быстро нашел остатки "Приюта странников", но Шари там не было. Почему-то Мунзир был уверен, что тот жив. Имея такую же ловкость, как у Шари, принц бы обошел все залпы ядер без потерь, а так его пару раз зацепило отдачей от взрыва. "В этом городе есть места, где нет жителей, а значит, и незачем там бомбить. Если Шари знает о них, то он уже там", - решил Мунзир и, обходя взрывы и огонь, направился к Южным воротам.
- Куда мы идём? - спросил Шари, глядя, как они отдаляются от города, ставшего пеплом.
- К Южным воротам, - ответил Наим, ведущий братьев, - их ещё называют вратами смерти.
- Почему?
- Кто уходил в эти ворота, ещё ни разу не вернулся.
- Почему же сразу - смерти? - встрял Аасим. - Может, им там хорошо, вот и не возвращаются.
- Значит, проверим, - сказал Наим, взявшись за руку Аасима, - но мне все равно, врата смерти это или нет. Я там буду счастлив.
- Мы все будем счастливы, где бы мы не оказались.
Аасим взял за руку Шари и бросил взгляд на врата, представшие перед ними. Это были две палки, воткнутые в землю. Не было ни стен, ни самих ворот, а за створками - белая пустыня.
- Шари, - раздался крик за спиной.
- Принц! Я же говорил тебе, а ты мне не верил, - Шари взглянул в глаза брата, - ты разрешишь мне тоже любить, как и ты?
Аасим лишь кивнул. Он не мог ничего запретить младшему брату, поскольку не мог сделать этого даже для себя. Шари бросился в объятия Мунзира.
За их спинами слышались отголоски войны, битвы, в которой Наим потерял мать, в которой Мунзир познал разочарование, которая забрала жизнь его отца, защищавшего разгромленный город. Принц так никогда и не узнает, что султан погиб, закрыв собой нищего юношу, напомнившего ему сына. А может ли война дарить, дарить встречу, приют, любовь? Могут ли врата смерти стать счастливыми?