Письмо Господину
Здравствуйте, Хозяин!
Теперь выполняю Ваш приказ и кратко попытаюсь рассказать о своей армейской жизни. Я попал служить во взвод, где большинство было кавказцами + 2 белорусса и я из Москвы. Тот, кто вернулся уже из армии на моих проводах инструктировали меня, что и как нужно делать молодому бойцу. Уже в первую ночь после отбоя состоялась ожидаемая всеми молодыми "прописка" с обязательным битьём по голой жопе тапочком. Прошёл я и другие обычные процедуры. Но потом один из кавказцев кинул мне в лицо портянки и приказал:
"К утру чтобы постирал!"
Я знал, что этого делать нельзя и отказался.
"Ты, шо москвич - гордый?"
Потом последовали другие приказы, но я всем отказал. На следующий день ко мне подошёл каптёрщик и рассказал, что меня после отбоя собираются коллективно всем кубриком отпиздить "за московскую гордость", но он может договориться с дедами, если я отсосу у него хуй. Я сразу отказался (к этому времени я был натуралом). Потом весь день переживал, а после отбоя сам не зная почему пошёл в сортир, напротив которой была катёрка. Дверь в неё открылась и каптёрщик ласково предложил войти.
До сих пор не знаю почему, но я вошёл. Он закрыл дверь на ключ и тут же его поведение изменилось. Он стал нахальным и грубым. Отсупать было некуда и я решил попробовать первый раз в жизни отсосать. Но он хотел ебать меня в рот, крепко взял за уши и всадил хуй в глотку. Я захлёбывался, стонал, пытался вырваться, но он спустил мне в рот, а меня чуть не вырвало. В этот момент из-за стеллажей с обмундирование и бельём вышло ещё 7 кавказцев:
"Ах вот как - строишь из себя мужика, а сам пидор и сосёшь хуи!"
После этого они вместе скрутили меня, сорвали белуху (солдатское бельё) и стали ебать в рот и в жопу поочерёдно (грязный хуй из жопы пихали в рот, а потом снова изо рта в жопу и так по кругу). Мои попытки сопротивляться ни к чему не привели: за сопротивление меня жестоко били. Силы были на исходе, рот и жопа жутко болели и кровоточили, я потерял сознание.
Очнулся я на полу в сортире, весь в сперме, моче и крови. Встал, кое-как попытался умыться и пошёл в свой кубрик. Но как только я попытался лечь на свою койку, как со всех сторон посыпались приказы подшить воротнички на гимнастёрке, почистить сапоги, постирать портянки и прочее. Всё это я должен был теперь, как опущенный, делать каждую ночь за всех от отбоя до подъёма. Кроме того, каждый желающий мог в любой момент заставить меня сосать хуй или дать в жопу. За невыполнение жестоко били и поэтому я привык, что легче потерпеть еблю, чем боль. Кроме того, после подъёма я был обязан первым выбегать из кубрика и бежать в отдалённую кабину сортира. Туда по утрам выстраивалась очередь: кто-то стоячим солдатским хуем ебал в рот или жопу, кто-то сдрачивал мне на харю или белуху, кто-то ссал в рот или белуху, а так как бумаги в роте было мало, то я ещё и был обязан вылизывать грязные жопы после сранья.
Все грязные работы в роте (уборка сортира, разборка ношенного белья после бани и прочее) поручались только мне. Я не мог со всеми сидеть за столом в столовой: мои порции делили, а на мою тарелку складывали объедки и опускали её под стол, где как собака, я должен был без ложки их съедать. Порой, когда офицеров в столовой не было, со мной играли всей ротой, как с собакой: заставляли служить за еду, лаять и прочее. Но и офицеры знали, что я пидор, а поэтому смотрели спокойно на подобные игры. У меня всегда должны были быть с собой хорошие сигареты и спички, которые я был обязан сам покупать и угощать по первому требованию всех желающих, поднося и огонь для прикуривания.
Я в некий момент смирился со своим полежением, стал терпеливо ждать дембеля. Но дембель не принёс облегчения: оказалось, что мои унижения фотографировались. С конвертов моих писем списали адреса моих адресатов и разослали фотки с моим чморением родным, друзьям, моей девушке. Поэтому, когда я вернулся в Москву, то со мной никто не хотел поддерживать отношения, как с пидором.
Мой домашний адрес и телефон написали на стенах в солдатских сортирах, что я готов всех принять у себя дома в Москве и отсосать. Моя мать и брат сначала сильно удивлялись большому количеству "моих однополчан", приезжавших часто и надолго в столицу, останавливающихся у нас в квартие. Но так как они ещё и вели себя вызывающе грубо со мной, то, сопоставив армейские фото с реальным поведением, поняли, что меня во время приездов используют как сексуального и бытового раба (я стирал носки и трусы, чистил обувь, готовил еду, носил их вещи и прочее).
Время шло, приходили новые бойцы, которые демобилизовались уже через несколько лет после моей службы, но из солдатского блокнота в дембельский блокнот переходили из года в год мои домашний адрес и телефон. Я решил скрыться с этой квартиры с помощью женитьбы, переехал в другой район, попросив мать никому не давать мои новые адрес и телефон. Через несколько лет уже никто не вспоминал меня, но меня самого тянуло к казармам, парням призывного возраста. Так у меня стали появляться новые знакомые бойцы, особенно среди тех, кто ехал через столицу на дембель домой. Потом квартира матери освободилась, мои отношения с женой резко ухудшились и мы стали жить отдельно.
Теперь я уже открыто давал свой телефон и адрес бойцам, по пьянке залезал в казармы. А потом появился интернет, возможности поиска расширились, хотя моя скромная зарплата не позволяет приглашать некоторых московских Господ. Но я стараюсь заработать достаточно, для того, чтобы всё же приглашать властных и нахальных парней к себе. Так у меня появился определённый опыт, умение и навыки обслуживания Хозяина. Я полностью чувствую себя готовым стать постоянным покорным и верным рабом своего Повелителя.
Целую Ваши ноги. Ваш Вова-раб.