Видит Бог, я абсолютно не хотел попадать в Москву. Всеми силами отбрыкивался от этого направления. Но моя судьба, страдающая весьма своеобразным чувством юмора, перекрыла все дороги на Вязьму. Зато любая, самая завалящая таратайка хоть сейчас и бесплатно готова была доставить меня в Тулу. Кто сказал, что мне позарез нужен самовар или ружьё? В жопу! Только второе, но не первое. А вот от пряников тульских я бы не отказался. Ладно, чёрт с вами! Хоть уезд и Мценский, я вам не леди Макбет. Тула так Тула, мать её.
Сандалеты пришлось выкинуть, ночи стали прохладнее. Не новые, но удобные кеды оказались на дне рюкзака как нельзя более кстати. Спрятавшись от дождя под навесом автобусной остановки, я тоскливо думал, что вовсе не хочу ночевать сегодня на улице. Пару раз приходилось за время пути. Но тогда было теплее, да и жилья теперь вокруг гораздо больше. Расправив плечи и тряхнув головой, я выбрался под дождь и поднял руку.
Машины презрительно катили мимо. Суки! Мне хоть куда! Дождь проник за шиворот, кеды промокли, а одежда облепила тело. Но меня не трясло. Я никогда не мёрзну, если не хочу этого. А вот от жары дурею совершенно.
Бледно-зелёный "Москвич" замигал фарами и тормознул чуть дальше остановки. Прыгая через лужи мячиком, я шустро подскочил и распахнул переднюю дверь.
- Подвезёте? Куда угодно.
- Ба-бах! Я было расстроился, что ты девка! - с водительского кресла мне улыбался оживший Синдбад-мореход из "Тысячи и одной ночи": среднеазиатский тип лица, окаймляющая рот тонкая бородка, чувственные губы растянуты в почти хищной улыбке, пронизывающие ярко-серые глаза. - Не люблю я девок подвозить, понимаешь. Они как сядут, либо трещать начинают без умолку, либо в штаны норовят залезть.
- А вы, как правоверный мусульманин, храните верность своему гарему, - тоном занудного лектора ответил я. - Клянусь молчать, как дохлый индеец.
- А что насчёт штанов? - рассмеялся водитель, резко выруливая на середину дороги и как-то подозрительно набирая хорошую скорость. Бросив взгляд вбок, я сфотографировал мощную шею, бицепсы толщиной с мои икры, широченные плечи, подчёркнутые белоснежной рубашкой с коротким рукавом. Не мой типажик, но хорош.
- Штаны предпочитаю собственные, большое спасибо.
- Ха, да ты весельчак! - автомобилист запрокинул голову и хохотнул.
- Пхе, так и вы не гробовщик. Чёрт! На дорогу смотри! - мне показалось, что мы сейчас влетим прямёхонько в вылетевший из-за бугра грузовик. - Камикадзе.
- Не дрейфь, красавчик, - подмигнув мне с ласковостью снежного барса, готовящегося к нападению, он похлопал меня по колену и оставил руку. - Я профессиональный гонщик, дорогу жопой чую. Водить умеешь?
- Умею, но не люблю, - я поставил рюкзачок на пол и развернулся к нему, положив колено на сиденье. Какой прыткий хлопкороб, надо же. Пусть коленку погладит пока, там посмотрим. - У отца машина есть, такой же марки, я почти три года вожу, правда, прав нет. Двигатель не родной? Ревёт странно. И скорость лихая.
- От "Рено", - Синдбад с интересом посмотрел мне в глаза. - Где так загорел?
- В Крыму. А ты?
- Дома. Меня Рустам звать. Вот еду к корешу на свадьбу под Тулу. Ий-эх, и зачем ему это ярмо?
- Денис. Довезёшь до конца? Правда, заплатить мне нечем.
- До конца? - протянул он и вновь похлопал меня по колену. - До конца это у нас запросто. Может, за руль хочешь? Я бы отдохнул немного, а то спина затекла вторые сутки в одном положении. Нравишься ты мне почему-то.
- Ага, - надоело мне играть в кошки-мышки. - Потому что в трусах твоему жеребцу тесно стало. Угадал? Нет проблем. Отсосу, когда довезёшь. Без базара, зуб даю.
- Ты что, сидел, что ли? - он притормозил и плавно съехал на обочину.
Ну, блин. Кажись, я приехал. А жаль. Так хорошо началось. Пожалуй, ещё и пиздюлей навешает, басмач перекачанный. Боже, как от него мужиком пахнет! Слюнки текут.
- Не сидел, - отчеканил я. - А вот за избиение запросто можно на нары прилечь. Годика так на четыре. Или больше. Если ещё и попытку изнасилования впаяют, - открыв дверцу и поставив ногу на землю, я начал медленно вылезать из машины. - Спасибо, что подвёз. Удачи.
- Да постой ты, Дениска! - он простецки махнул рукой. - Я остановился, чтоб ты на водительское кресло пересел и котомку свою в багажник бросил. Нашёл чем удивить. Думаешь, я не знаю, как на трассе рассчитываться приходится? Обещаю, насильно ничего от тебя не потребую. Веришь?
- Верю, - стоя возле автомобиля, я с удовольствием последил, как он потягивается всем телом, хрустя суставами, и, расхохотавшись, почему-то добавил: - Просто сделаешь так, чтобы я сам захотел. Да? Мы ведь одного поля ягоды, а? Рустамчик.
- Угадал, чертёнок! - рассмеялся он, обнимая руками хмурое небо и весь неприветливый мир. - Садись за руль, посмотрю, справишься ли.
Управление оказалось привычным. Правда, двигатель слишком рьяно набирал обороты, зато тормоза сразу хватали намертво. Через некоторое время Рустам расслабился, оценив мои водительские способности:
- Выше ста двадцати не гони. И сцепление не так медленно отпускай. Не резко, но чуть быстрее.
- Понял, - неожиданно поймав удовольствие от подчинения зверя под капотом, я взбодрился. - Хочешь подремать? Нам куда ехать-то?
- До самой Тулы, потом на Калугу свернём, - он с нежностью понаблюдал за моими действиями. - Бах, а мне нравится твоя уверенность. Хоть ты и мягкий на вид, мужик чувствуется. Больше активным быть любишь?
- Ого! - я хохотнул. - Как всё круто оказывается. Угадал, батыр. Не встретил ещё того, которому бы полностью принадлежать захотелось. Хотя, - проведя по его фигуре оценивающим взглядом, я прищёлкнул языком и лизнул верхнюю губу, - возможно, просто настойчивого не нашлось. Проверять свои силы не советую.
- Да я уже понял, когда увидел, как ты шипишь, будто гюрза. Бр-р-р. Шайтан, - Рустам передёрнул плечами и достал из бардачка бутылку. - Я выпью, ты не против?
- Пей, твои проблемы. А если гаишники остановят?
- Не остановят, у нас номера милицейские, - он отхлебнул солидный глоток, чуть сполз по сидению и расслабился. А меня накрыло тёплой волной от так просто и естественно произнесённого "у нас". - У тебя парень есть?
- Который из них? - прищурился я, прокручивая в памяти длинный список. - Не могу понять конкретно. А вот я у них точно есть. Не сомневайся. А у тебя?
- Был, - Рустам сделал ещё глоток. - Тот, на чью свадьбу еду. Сам не знаю, зачем мне это нужно! Вроде не мазохист. Он написал, что женится и между нами ничего больше не будет. Хочу всё это лично услышать. Пусть скажет, если сможет... Мы за одну команду выступали. Я и раньше на парней заглядывался. Конечно, было с некоторыми. А тут увидел озёра голубые - и сделался Рустам-бай, повелитель коней, мягче воска и нежнее лепестка. Такие дела.
- Эй, что-то ты быстро захмелел. Может, не надо больше?
- Надо, День кареглазый, надо, - он ласково потрепал меня по голове. - Опьянел потому, что желудок пустой. Как письмо получил, пятый день ничего в горло не лезет.
- Плохо, - мне не хотелось, чтобы он напивался. - Надо заставить себя. Как ты с ним говорить будешь, бухой в корягу? Да и он тебя слушать не захочет. Разозлится только.
- Хоп, а ты мудр, мой белогривый змей. Почти как аксакал, - но Рустам тут же сник, оборвав шутливый тон. - Не могу. Пропади всё пропадом! Как аллах решит, так и будет. Это я тебе как потомок древнего рода говорю. Мои предки всю Азию покорили.
- Н-да? - мы подъезжали к какому-то городку, и я сбавил скорость. - С Аллахом лично я пока не знаком. Но не думаю, чтобы он принимал дурацкие решения. Не можешь сам - впихну насильно. Вон, какая-то столовка за перекрёстком. И не спорь. Мои предки хоть и чихали на твою Азию, но тоже ещё те гаврики были.
- Это кто же? - допив бутылку, Рустам пьяно уставился на меня.
- Эрик Рыжий, например. Или Бьёрн Завоеватель. Не слыхал? - мягко припарковавшись, я по-хозяйски обошёл машину и открыл дверь с его стороны. Рустам упрямо покачал головой, засунув ладони под себя. - Так, деньги дал и быстро вылез. Развёл нюни, как баба, покоритель Азии. Ты не Рустам-батыр. Ты Рустам-апа, или как там у вас слезливые старухи называются. Вылезай, я сказал.
обиженно поднял на меня влажные глаза, хмыкнул с кривой усмешкой и покорно вышел из машины. Пухлое портмоне доверчиво перекочевало в мою руку.
Все столовки советских времён имели одинаковый прокисший запах, куцый ассортимент, налёт сальной грязи на всём и очереди. В этой народу почти не было. Пара работяг в углу, какие-то тётки деревенского вида, паренёк с девчонкой, по виду мои одногодки. И четверо фраеров хулиганского вида, хлебающих "Жигулёвское" почти у входа.
Подтолкнув Рустама к столику в центре, я зашёл за барьер, отделяющий раздачу от зала. Жирную солянку мужику сейчас нельзя, блеванёт. А вот куриный бульон - самое то. К нему рис с котлетой и компот. А меня вполне устроят гороховый супец и пара рыбных котлет. Всю жизнь обожаю столовские котлеты, почти каменные, в сухарях.
- А кроме компота у вас ничего нет? - спросил я у поварихи, занятой и на раздаче, и на кассе.
- Молоко возьми, - растягивая слова на окончаниях, пустоглазая чучундра жеманно пожала плечами. - Или чай с какао.
- Молоко с рыбой? Может, лучше сразу слабительного? - я взял мутный компот с плавающими в нём тремя изюминами. - Посчитайте. И хлеба белого, четыре куска.
- Чего? - повариха лениво застучала по кассе обломанными ногтями. - Чек возьми.
Я проверил сумму и увидел, что меня пытаются некисло надуть.
- Э, тётенька, вы ошиблись, должно быть намного меньше!
- С чего бы это я ошиблась! Я здесь всю жизнь работаю! - громкость плавно повышалась, сопровождаясь взмахами рук. - Ходят тут всякие!
- Не ори, - я сделал рывок корпусом к ней, как меня учил двоюродный брат Шурка, и вздёрнул подбородок. - Ты чё, крыса, кипёж подняла? Шнифты разуй. А ну, директора сюда. Быстро! Ща перетусуем по новой, коза валдайская. Чаевые любишь? Я тя напою этим чаем, обоссышься и утонешь, вша лагерная. И нехрен понты кидать передо мной!
Сирена резко сдохла. Выпучив на меня глаза и распялив неприятный рот, быстро всё перебила, даже не глядя на клавиатуру:
- Извиняюсь, ошиблась маленько. Ваша сдача. Приятного аппетита. Извиняюсь.
- Спасибо, - холодно обронил я, разворачиваясь с подносом.
Народу в зале совсем уже поубавилось, шарага у входа подозрительно примолкла. Но я не придал этому значения.
Рустам был весь в своих мыслях. Вытянув под столом ноги, он шевелил губами, ведя с кем-то неслышимый диалог. Впихнуть в него еду оказалось почти лёгким делом. Закончив, мы вышли к машине, вальяжно переставляя ноги, и он захотел покурить.
Хм, я даже не помню, как оказался валяющимся возле урны. Зато Рустам был великолепен: ни одного убогого движения кулаком, ни одной пропущенной оплеухи. Но их было четверо. Конечно, даже приподнять монументальную урну я был не в силах. Зато вытащить из неё оцинкованную бадью оказался вполне способен. Только одно желание возникло в мозгу тогда: убить поганых недоносков.
Нужно сделать маленькое отступление от рассказа. Мой папа сёк меня чем придётся почти каждый день. Уж не знаю, зачем. Видимо, из-за этого мозг создал защиту от боли, я её почти не чувствую. Очень странно: нежнейшие и едва уловимые прикосновения ощущаю, а боль - нет.
Те парни были гораздо опытнее в драке. Они молотили меня по почкам и по лицу, пара ударов попала в ухо, один в нос. Потом Рустам рассказал мне, что я его просто отшвырнул движением руки себе за спину. И он с ужасом наблюдал, как я махаюсь дурацким ведром. Ему было понятно, что это не борьба на ринге, а битва до последнего. Короче, он с большим трудом оттащил меня, ревущего и размазывающего собственную кровь по лицу, от лежащего без чувств парня, которому я разорвал пальцами губы.
Почти успокоившись, я вывернулся из рук Рустама, вернулся и прыгнул двумя пятками на грудь валяющегося в стороне второго парня. Других я не увидел, - наверное, убежали.
Потом, до предела утопив педаль газа, я гнал неизвестно куда, с чётким желанием забыть это место навсегда. Машина дребезжала так, будто прощалась со своей машинной жизнью. Резко тормознув, я пустил тачку юзом, почти свалил её в кювет, заглушил мотор и упал на руль.
Рустам целовал меня. Мне мешала одежда, и я сорвал её всю. Как он целовал меня, прижимая к себе огромными сильными руками. Властно распластав его на багажнике автомобиля, я резко вошёл в дивную мохнатенькую задницу. Какая кожа. Будто покрытая маслом. И какой он настоящий! Весь. Такой сильный и вместе с тем такой слабый. Ну почему я люблю не его?! Я, вообще, любить-то умею? Да за такого парня можно жизнь отдать! Кончив Рустаму в очко, я присел на корточки, взял его член в рот и довёл мужика до оргазма.
- Никогда не ощущал свой член настолько желанным. Ты в порядке, Денис?
- Угу.
- А ничего, что мы трахаемся на обочине трассы? Народ из кабин вываливается.
- Мне нечего скрывать.
- Тебе хоть понравилось?
- Дурак. За тебя застрелиться можно.
- Но не тебе.
- Я бы хотел, чтобы ты был моим. Но ты ведь другого любишь.
- А поедешь со мной на свадьбу?
- Для чего?
- Пусть он увидит, что у меня может быть другой парень. Да ещё и такой красивый.
- Он не охуеет?
- Отчего? Что я не один?
- Нет, - я рассмеялся. - От того, что я такой красавчик.
Он продолжал лежать на багажнике со спущенными брюками. Мимо проносились машины и автобусы. Я, совсем голый, стоял к нему спиной, опёршись задом о машину и скрестив руки на груди. Мой член всё ещё стоял, а по морде была щедро размазана кровь из разбитого носа.
- Это его проблемы.
- Рустам, тебе никто не говорил, что ты невероятный парень?
- Нет.
- Пхе, люди всё- таки идиоты в большинстве своём.
- Тебе понравилось? У меня член нормальный?
- Балда. А можно, ты ещё раз кончишь? Он у тебя обрезанный. Так странно. И красивый ты, кстати.
- Отойдём подальше?
- Да на фига? Пусть все видят, как мне повезло. Такого парня поиметь. Сядь на капот и ноги раздвинь пошире. Как он мне нравится.
- Дениска, у тебя не рот, а искушение.
- Болван. Это ты совершенство. Поласкай мне спину, если хочешь, Давид.
- Что?
- Давид Микеланджело, статуя такая есть, - прошептал я, почти реально ощутив присутствие Давида рядом. Учитель, надеюсь, что я хоть немного тебя достоин.
Рустам поразминал мои плечи, что-то напевая по-узбекски. Его обалденные руки гладили мои губы, обхватившие его член. Его тело полностью отдалось в мою власть, отзываясь на каждое прикосновение. И я был счастлив. Проглотив его сперму, я долго благодарил его член и яички языком. Втягивал аромат его кожи, тёрся щекой о внутреннюю поверхность бёдер, ласкал пальцем дырочку и просто балдел. А он перебирал мои волосы, рассказывая, что всегда боялся северных блондинов: блондины с карими глазами на Востоке считаются шайтанами. Чудо. Такой офигенный мужик, и так себя не ценит. И какой ласковый!
- Рустам, поехали. Бля, ну и расшвырял же я одежду! А хочешь, голый сяду за руль? Прикольно будет. Твой вообще охуеет.
- Нет, Денис, - Рустам с какой-то отрешённостью посмотрел в мои глаза. - Я не хочу, чтобы тебя ещё кто-то таким видел. Пусть это будет только моё.
- Как прикажешь, великий эмир. Твой раб создан, чтобы ублажать тебя.
- Инкуб, ты знаешь, что я для тебя ничего не значу. И я лишь могу упиваться тобой.
- Тс-с, - я приложил палец к его губам. - Слишком много слов. Поехали?
- Только оденься.
Без особых приключений мы добрались до нужного села. Рустамов принц меня не впечатлил. Ну, красивый, ну, фигуристый, ну, пацан. Так, третий ряд кордяги, обычная статистка. Его будущая жена вообще показалась мне стиральной машиной: такая же квадратная и тупая. А вот брат жениха - это было что-то.
от въезда в село строился дом, и в его оконном проёме торчал обнажённый по пояс парень. Кепка набок, плечи сильные, взгляд хозяйский. По его морде было видно, что он умеет мечтать! Всякий знает: бывает такое, когда чувствуешь, что вот оно, то самое.
Когда нас встретили и разместили неподалёку от свадебного дома, оказалось, что парень, так поразивший меня, брат жениха. Рустам всё понял. Сказал, что я ему ничем не обязан, могу делать, что заблагорассудится. До свадьбы оставалось несколько дней, и я занялся делами. Поразил всех виртуозным владением косы. Доил двух коров в пять утра и вечером. Однажды сварил на всех картошки, присыпав её укропом с зелёным луком, и подал к общему столу варёное мясо на блюде. Простое всегда удивляет больше сложного, это я рано понял.
Рустам попросил не мешать ему в отношениях с женихом. Я искренне старался. Но - пришлось. Случайно.
В доме имелся сеновал, на него вёл ход из общих сеней, внизу держали скотину, а над жилыми комнатами находился чердак. Однажды из любопытства я залез туда, обнаружил там старые фотографии и увлёкся. Сидел, разглядывал находку - и вдруг услышал голоса. Конечно, стало любопытно. Я мягко вылез на балку, - бревно сантиметров пятнадцати в профиль, несущее конструкцию крыши. Распластался на ней и сверху увидел всю сцену. И то, как Рустам своего любимого на откровенность пробивал, и то, как тот сначала брыкался очень неумно, и то, как потом мой эмир драл этого балбеса. Я просто тащился, наблюдая два изумительных тела в совершенной игре. Это было нечто.
Зато разыгравшаяся потом мелодрама разочаровала своей бездарностью. Рустам доказывал, что они созданы друг для друга, потому что любят. Фёдор, как целочка, гундел, что обещал матери и всей родне жениться на этой Клаве. Рустам плакал и сердился, что этот лох чилийский не понимает, как они оба будут несчастны в разлуке. Фёдор зудел с удвоенным усердием. Рустам предлагал уехать с ним. Фёдор ныл так, что мне захотелось уронить на него кирпич, прямо по башке. Рустам отвесил ему пощёчину и выскочил, сильно пнув дверь. Фёдор вылетел за ним. Я думаю, они вдоль села понеслись, чтобы ещё раз трахнуться за околицей.
И тут из-за сена вылез Дима, распрекрасный брат тупого Феди. И какое потрясающее пятно расползалось по его штанам спереди. Он заворожённо смотрел на дверь, теребил рукой сосок, хорошо видный в распахнутую рубашку, и похлопывал себя по линялым застиранным брюкам.
- Красиво они трахались, да, Дима? Ты всегда за братом подсматриваешь?
Парень вздрогнул, испуганно посмотрел наверх, а я помахал ему, улыбаясь, словно Чеширский кот, во все шестьсот зубов:
- Что застыл? Не видел привидений? Брючки бы тебе сменить надо. Рукой помогал или само потекло?
- Да пошёл ты, - Дима сплюнул и удалился вразвалочку. Независимый, притягательный и такой чужой.
Мне отчего-то взгрустнулось, накатило ощущение собственного сволочизма и непричастности к жизни вообще. Но тут снизу донеслись грохот вёдер, голос хозяйки, разговаривающей с коровами, - и я быстро отвлёкся от грусти, решив, что милого Димку просто необходимо как-то соблазнить.
В селе была здоровая конюшня, и семьи пасли лошадей по очереди. Естественно, я напросился вместе с Димкой. Он сторонился меня, на вопросы отвечал односложно и нехотя, показывая всем своим видом, что общаться не расположен. Ну, решил я наконец, хрен с тобой, золотая рыбка, - лучше с лошадьми пообщаюсь. Обозвав парня сельским дурнем, я вскочил на высокую кобылу, которая оказалась поблизости, и погнал её чёрт знает куда. За выгоном темнел лес, перед ним была речка. Вернее, ручей, неглубокий, но холодный. Лошадь пошлёпала по воде, попила и лениво захрумкала на опушке сочной травой. Я прилёг, прижавшись лицом к её горячей шее. Всё-таки как хорошо летом в деревне. В тот момент мне не хотелось видеть никого. Не тут-то было: уже через несколько минут ко мне подъехал Димка на своём гнедом коне.
- Чего тебе надо? Испугался, что заблужусь? Или что кобылу загоню?
- Да нет, - мой преследователь сурово посмотрел на меня. - Как думаешь, у моего брата с Рустамом действительно любовь? Ведь не бывает любви между парнями!
- Вот дурень! Дурень и есть, - я соскочил на землю. – Конечно, у них любовь. Причём самая настоящая. Ты что, не видишь, как Рустам страдает? А твой брательник, орясина дубовая, и себе жизнь портит, и ему. Зачем он женится? Думает, та коровища его от парней отучит? Ага, мечталкин. Быстрее у меня хуй на лбу вырастет, чем такое случится.
- Слушай, вы, городские, все такие болтуны, или только ты?
- Поцелуешь - скажу.
Я не ожидал ничего подобного. Димка махом соскочил со своего коня, облапил меня по-медвежьи и сильно засосал, пыхтя носом. Какое-то время я пучил глаза и пытался осознать происходящее. Не придумав ничего лучшего, взял и выпустил воздух в его рот. Парень отпрыгнул, вытер губы рукавом и сердито смотрел на меня:
- Ты же сам хотел.
- Я твоей ласки хотел, а не чтоб ты меня обмусолил всего.
- У нас все парни так целуются.
- Неужели? - язвительно поинтересовался я. - И когда это ты со всеми парнями перецеловаться успел? Ладно, не дуйся. Иди сюда, покажу, как надо.
Димка оказался необыкновенно ласковым. Робкий поначалу, потом он разошёлся так, что я начал побаиваться, как бы он не оттрахал меня прямо здесь, посреди высоких трав. Вон он какой сильный. Мы побросали ватники на траву и улеглись сверху. Он не хотел прикасаться к моему члену, да мне это было и не нужно. Я вылизал его всего-всего со старательностью кошки, умывающей своего котёнка. Его нехилый член так удобно помещался в мой рот и так отлично там распоряжался, что я затащился.
- Денис, а я думал, что ты с Рустамом. Ты мне сразу понравился. Когда за рулём сидел. Я и в бане за тобой подсматривал.
- Да?
- Не знал, что такое у меня может быть с парнем. А мне тебя можно будет?
- Что можно? В попу не дам.
- Да нет! Пососать можно?
Я легко стащил с себя штаны и встал перед ним.
- Соси, если хочется. Мне не жалко.
Он был великолепен. Всё, что мы вытворяли до самого рассвета, было как бесконечная игра. Димка полностью доверился мне, и когда после нескольких финалов во рты друг другу я спросил, можно ли мне взять его сзади, он просто лёг на живот и затих. Поцеловав его налитые ягодицы, я нежно принялся водить пальцем по дырочке. Смоченный слюной средний палец спокойно проник в анус. Димка даже не дёрнулся.
- Не больно?
- Нет. Давай дальше.
Мой указательный палец был встречен коротким напряжением кольца мышц, но паренёк реально умел расслабляться.
- Интересно, - я потёрся о его затылок носом и поцеловал в ухо. - А сознайся-ка, парень, не пихал ли ты себе в попу каких предметов раньше? Типа огурца.
- Не, - он рассмеялся и потянулся ко мне губами. - Морковкой баловался. Любопытно было. Но она холодная, не понравилось.
- Ну ты и дурень! Надо было в кипятке погреть, а потом пихать, - я похлопал Димку по заду, лёг сверху, начал его ласкать, елозя членом между половинок, и как бы случайно въехал туда.
- Ай, блин! Больно! Дениска, вытащи. Вытащи!
- Тихо, тихо, тихо, - зашептал я скороговоркой. - Потерпи, Димочка, сейчас пройдёт.
Вытащив член, немного погладил его сжавшуюся дырочку и ещё добавил слюны:
- Всё нормально?
Он кивнул.
- Я ведь только головку вставил, а ты уже перепугался. Готов?
Смочив слюной и член, я приставил головку к очку и плавно надавил. Конец вошёл в Димку одним движением. Как мне было хорошо! Через какое-то время милый предложил встать на колени, что мы и сделали. Солнце ещё не взошло, но было светло. И Димка был замечательный.
А ненужную свадьбу мы расстроили. Насев на тупого Фёдора втроём, я, Рустам и Дима уломали этого олуха плюнуть на всё и поехать жить с Рустамом. Прощаясь, сказочный эмир дал мне денег на дорогу. Но ещё три дня после их побега я всё-таки жил в том селе. Как можно было сразу расстаться с Димкой?
Уезжая, я не дал ему адреса и телефона. Да он и не спрашивал вообще-то.