Часть 1
Я уже заканчивал перекладывать продукты из универсамовской корзинки в пакеты, когда почувствовал, что кто-то трогает меня за рукав. Обернувшись, я увидел перед собой солдата в серой шинели, ушанке и сапогах. На румяном лице - смущение, в серо-зелёных глазах - неподдельная грусть.
— Слышь, дай, скок не жалко...
— А заработать?
Пацан с досадой отвернулся:
— Где я те заработаю?
— Жрать, что ли, хочешь? Или на бухло сшибаешь?
— Меня сержант на счетчик поставил. Не отдам две штуки - зачморит.
— Две штуки - бабки немалые, мне неделю надо работать за две штуки. И много ты насобирал уже?
— Шестьдесят рублей...
— Да, не густо... В кошельке у меня только мелочь осталась. Если хочешь, донеси мне пакеты до дому, а там видно будет. Ну что?
— Ладно, один хрен делать нечего, до конца увала ещё полдня.
— Ну, пошли. Ты сам откуда?
— С Вылгыградской облсти (именно так, со среднерусским акцентом, очень заметным у нас на юге), - ответил служивый.
— Давно служишь? Как тебя звать-то?
— Полгода. Лёха.
— Я - Стас. Недавно универ закончил. Молодой специалист. Зарабатываю пока что мало, а ты как на бабки влетел?
— Я случайно высадил стекло в казарме. Сержант его сам вставил, а мне сказал: штуку торчишь, не отдашь - счетчик включу. Уже две набежало.
— Понятно. Хреновое дело...
За разговором мы дошли до моего дома.
— Ну что? Пошли?
— Куда? Ты лучше мне сюда вынеси бабки.
— За то, что донес пакеты, от силы стольник могу дать. Тебе хватит?
Леха промолчал.
— Ладно, пошли, погреешься. Родаков щас у меня дома нету. Они вечером придут.
Войдя с мороза в квартиру, Леха сразу "запАх". От него несло кирзой, кухней, казармой ещё черт-те чем.
— Слушай, оставь шинель и сапоги в прихожей, и закрой туда дверь. Давай, проходи. Блин, ну и портянки у тебя...
Леха разделся, но пахнуть лучше от этого не стал. Смущённо оглядываясь, он присел на край дивана в гостиной.
— Слушай, Стас, а можно я в туалет схожу, я уже забыл, как на унитазе сидеть, в казарме знаешь какие "очки", - с ударением на "о", сказал он.
— Подожди минуту, щас я колонку включу, пока будешь срать, вода наберётся. Помоешься.
Пока я зажигал колонку, открывал воду, добавлял в ванну пенный концентрат, Лёха нетерпеливо топтался за моей спиной.
— Слушай, давай снимай свою робу и бельё. Пока будешь у меня гостить, твои подштанники и портянки постираются, а то помоешься, а надевать придётся грязное.
— А никто не придёт?
— Родители только вечером, часов в семь придут, а сейчас два. Времени много. Давай раздевайся.
Леха послушно снял брюки, гимнастерку, белые замызганные кальсоны с завязками и фуфайку. Я смог рассмотреть его целиком. Среднего роста, худощавый, широкие плечи, узкая талия, плоский живот, крупные кисти рук, покрасневшие от холода, русый ежик на голове, немного оттопыренные уши, небольшой аккуратный нос, припухлые губы, серо-зелёные внимательные глаза. Ниже пояса - негустые, кучеряшками волосы на лобке, небольшой писюн со смешно точащей шкуркой, чуток отвисающие яички, аккуратная снежно-белая попка со впадинами на ягодицах - фигура обычного пацана.
— Всё, давай, иди, какай. А вода будет набираться.
— А курить у вас в ванне можно?
— Нет, извини, у нас не курят.
Леха закрылся в санузле, а я понес его одежду в стиральную машину на кухню. Пока засыпал порошок, задавал программу, распаковывал пакеты с покупками, мой гость свои дела сделал. Он вошёл голяком в кухню, смущённо стараясь прикрыть яйца ладошкой.
— Слушай, как клёво, я уже сто лет на срал на унитазе, - я впервые увидел его улыбку.
— И столько же, наверно не мылся в ванне?
— Да я ваще в армии не мылся ни разу по-человечески. Загоняют по полсотни рыл в душ, двадцать минут
и всё. А успел ты там, не успел, не ебёт никого.
— Ну, вот, щас и помоешься, давай, пошли.
Опустившись в пенную ванну, мой гость закрыл глаза от удовольствия и замер.
— Бляяяя... какой кайф!
— Ну, кайфуй, кайфуй...
Лежал Леха молча и почти неподвижно минут пятнадцать. Видно его разморило, и он почти задремал. Я не мешал ему. Потом он стал понемногу шевелиться, попросил мочалку, я дал ему губку и гель для душа.
Он сел, стал намыливать голову, руки, грудь, плечи. Пена полетела в разные стороны.
— Эй, мы так не договаривались! Не свинячь.
— Извини, Стас, у тебя тут тесновато.
— Ладно, давай помогать буду. Не против?
— Нет.
— Тогда становись на колени и на руки, буду спину тереть.
Леха стал на четыре точки, а я стал мочалкой и руками мыть ему плечи и спину.
— Ну что? Кайф?
— Да ваще - пиздец! Ты не представляешь даже как мне щас клёво, - ответил мой гость.
— Тебя везде можно мыть?
— Угу.
Я со спины перешёл на его ягодицы.
— Прогнись слегонца и надуйся, очко тебе намылю.
— Гы! Щекотно!
Помыв Лехины булочки, я сунул руку ниже, захватил яички, дальше наткнулся на его торчащий член. Мой гость вздрогнул. Я осторожно помылил ему рукой конец.
— Ну, ты круто возбудился. Не кончал давно?
— Да, не помню уже, когда сливал. Самого задрочили, сил нет. Падаю на койку и засыпаю в пять секунд.
— Ну что, давай тебя подою. Хочешь?
Он помолчал несколько секунд, потом тихо сказал:
— Ладно, давай.
Я обмыл стоящего на карачках Леху из душа, сунул руку ему сзади между ног под яйца, взял за конец и стал дрочить. Его хуй был твердым и скользким от пены, шкурка легко ходила по головке. Пальцем другой руки я легонько массировал его розовое в рыжих завитушках волос очко. Леха не издавал ни звука, только шумно дышал.
— Расслабь очко, щас клёво тебе будет, - сказал я, и пальцем пошёл вглубь, - ну как?
— Даа... - прошептал Леха.
Я нащупал в его жопе предстательную железу и начал её массировать. Очень скоро я почувствовал, как мышцы лёхиного ануса стали ритмично сокращаться, сильно сжимая мой палец. В воду ударила струйка спермы с его залупы.
— Мммм... Оооо... - со стоном кончил Лёха, едва не упав в ванну, - пиздец, просто... Улёт... Спасибо тебе.
— Спасибо, дорогой Лёха, на хлеб не намажешь... - ответил я.
— Понял. Давай, я тебе подрочу.
— Потом подрочишь, щас домываться будем. Вставай.
— Блин, Стас, меня ужасно растащило.
— Понимаю, ну, ничего, вставай, домою тебя уже.
Леха поднялся, уперся руками о стену, а я стал мылить ему грудь, живот, яйца, промежность, бёдра,
ноги. Он послушно подчинялся моим командам - поднять, опустить, расставить, раздвинуть. Я смог руками досконально изучить все подробности его тела, доставив ему заметное удовольствие. Через несколько минут мой гость был чист, как младенец, если, конечно, допустить что у младенцев бывают такие залупастые писюны, как у моего гостя после тёплой ванны.
Я накинул на его плечи махровую простыню и толкнул из ванны:
— Иди телевизор пока посмотри, а я тоже обмоюсь по быстрому.
Леха пошёл в гостиную. Ополоснувшись под душем, я вымыл ванну и пришёл к Лёхе. Он развалился на диване и смотрел телевизор.
— Жрать хочешь? - спросил я его.
— Ну да, ваще, да, поел бы, и пить тоже охота.
— Ну, пошли на кухню, можешь не одеваться, у нас тепло.
На кухне я разогрел котлеты с картошкой, достал пару бутылок пива.
— Не, пиво мне нельзя, - печально сказал Леха, не сводя глаз с запотевших бутылок, - усекут запах, пизда мне настанет ваще.
— Ну, нельзя, так нельзя, пей компот.
Ел Леха с завидным аппетитом, но очень аккуратно, не чавкал и не крошил.
— Насытился?
— Ага, - сверкнул улыбкой гость.
— Ну, пошли на диван.
В гостиной я поставил на плеер порнушку, залез на диван с ногами, поближе к гостю.
— Слышь, Стас, - посмотрел он вдруг на меня серьёзно, - я - это... я - не пидор, у меня дома девушка есть...
— А у меня никого щас нету, а пидорасить, опускать, унижать я тебя не собираюсь. Понял? И не тупи лучше. Я тебе подрочил? Ты кайф поймал? Мне тоже охота яйца разгрузить. Давай, теперь ты поработай.
— А ты как хочешь?
— Да мне всё равно, делай что умеешь, чтоб мне было по-кайфу. Ток пацан может пацану настоящий кайф доставить, потому что он знает, что и как ему приятно. Верно? Ну вот, давай! - сказал я, и раскинулся на спине.
Часть 2
Леха присел между моих ног и осторожно взял меня за привставший уже член, залупил, помял.
— Ты что, ни разу с пацаном не баловался? - спросил я.
— Ну, в школе ещё было, с одноклассником дрочились ещё в девятом классе, потом он перешёл в другую школу, а так, больше ни с кем.
— Ну, ничего. Вспоминай, как вы там с ним хулиганили.
Леха стал дрочить мой уже полностью вставший член, теребить яйца.
— Леш, не так быстро, а то я и кайф не поймаю, давай помедленнее...
— Ладно, - Леха сбавил обороты.
— Давай я лягу на бок, а ты возьми там, в тумбочке, салфетки куда я кончать буду, да смотри чтоб диван не засрать.
Леха сбегал за салфетками, я лег на бок и закрыл глаза. Лёхины руки были сначала неловкими, потом он приноровился и вошёл в роль, дрочил мне то пальцами, то кулаком. Смазка шла очень обильно и моя залупа стала очень быстро мокрой. Приближался момент кончины.
— Стой, Леха, давай, ты полежи на мне.
Я лег на спину и расслабился, а он осторожно опустился на меня. Было приятно чувствовать его теплое тело. Вставший лёхин конец тыкался мне в промежность.
— Поелозь на мне, - попросил я.
Леха послушно стал совершать возвратно-поступательные движения.
— Кайф... какой кайф... Леха... - шептал я.
Лёха только сопел мне в ухо.
— Давай я перевернусь на живот, а ты обхвати меня. Да, вот так...
Лехин конец уже тыкался мне между булок, и его залупа тоже была мокрой. Леха возбудился.
— Э, ты там осторожнее, а то вот-вот мне всадишь, - сказал я, - а говорил "девушка у меня".
— Ты б в казарме полгода посидел, на всех бы кидался, - пробурчал Леха.
— Да не обижайся ты, блин. Возьми лучше в той же тумбочке резинки, чтоб чего не вышло.
Размахивая торчащим членом, Леха резво сбегал за резинками.
— Ну, что смотришь? Натягивай, - скомандовал я.
Леха зубами разорвал упаковку и лихо раскатал презик на своем члене.
— Ложись снова на меня и легонько толкай мне в очко. Ток не резко, медленно, понял?
Лёха опустился на меня, направил свой конец мне между булок и стал давить. Пока он бегал за резиной, я успел намочить своё очко слюной и дело пошло вполне успешно. Его залупа, а потом и весь член полезли в мой зад. Леха обхватил меня за бока и стал двигаться на мне, сосредоточенной сопя.
Судя по всему, с парнем у него был дебют. Я, как мог, облегчал ему задачу. Было больновато от неумелых действий моего партнёра, но, как известно, первый блин всегда не очень удачен. Через три четыре минуты качаний, Леха резко всадил мне по самые яйца и задёргался в оргазме. Потом обессилено замер на мне. Я тоже не шевелился какое-то время.
— Ну, как тебе?
— Круто, я ни разу в жопу никого не пялил, подружка не давала никогда, да и другие бабы.
— Ладно, вынимай осторожно свой инструмент, да смотри, чтоб резина не осталась у меня в жопе, и сперма не разлилась.
Лёха сделал все аккуратно. Завязал резинку узлом и завернул в салфетку.
— Ну, ты уже два раза кончил, а я ещё не разрядился, - сказал я.
— Слушай, Стас, а может не надо в жопу? Бля, я не могу.
— Меня мог?
— Ну, ты же сам захотел.
— А ты - не отказался. Отпердолил меня за милую душу. Да? Лан, Лёш, не парься, ложись на живот.
Леха лёг, раздвинул ноги и закрыл глаза. Я стал массировать ему плечи, спину, ягодицы, ноги, руки. Было заметно, что массаж моему гостю в кайф. Я раздвигал его булочки, касался очка, которое сразу сжималось, потом снова мял ему мышцы. Член мой истекал смазкой. Я лег на пацана сверху. Он заметно сжался подо мной.
— Не бойся, Леш, все будет в норме, - шептал ему я.
Моё возбуждение было столь велико, что я не удержался, и после нескольких движений по лехиному телу (при этом мой конец путешествовал у него между булок), я задергался и кончил ему на спину.
— Полежи тихо, я сейчас все вытру, - сказал я.
Леха замер. Я быстро обтёр ему спину салфетками, утерся сам:
— Ну вот, а ты боялся. Но все равно: счёт пока ещё "два-один" в твою пользу. Давай чуток полежим, а потом продолжим. Ладно?
— Ага, - сонно пробурчал разомлевший Лёха.
Мы обнялись и задремали... Когда я проснулся, за окном было уже темно, на часах - почти пять вечера. До конца Лехиной свободы оставалось два часа. Я поднялся, пошёл в ванну и снова открыл теплую воду. За мной туда пришлёпал голый Леха с торчащим после сна хуем.
— Ссать охота-а-ааа, - зевнул он во весь рот.
— Ну, писай.
Он слегка наклонился, загнул свой конец, залупил, и звонко пустил янтарную струю в унитаз.
— Ну, чё Леха, полезли в ванну, на дорожку погреешься?
— Давай, я воду люблю. Я по гороскопу - рыба.
Мы залезли в теплую воду. Сели. Я позади него. Мой хуй от прикосновению к телу Лехи снова встал. Он это заметил. Дотянулся своей рукой, молча взял его в кулак и стал подрачивать. Я достал до его конца. Другой рукой стал гладить по плечам, по груди, трогал его затвердевшие соски.
— Лёш, можешь сделать мне кайф?
— Какой?
— Ртом.
— Отсосать? Я - не вафлёр.
— Я - тоже, но мне хочется.
— Да я не умею.
— Встань и повернись ко мне.
Он встал во весь рост, я присел на ноги. Перед моим лицом покачивался Лехин конец с розовой головкой. Я обмыл его из душа водой от пены и взял в рот. Стал водить языком по окружности залупы, по уздечке. Присасывался, выталкивал его изо рта языком.
— Мммм... - замычал Лёха, - я так снова кончу.
— Щас моя очередь кончать, а не твоя, - сказал я, выпустив его конец, - это были практические занятия. Давай, делай как я. Ничего сложного, но по кайфу.
— Стас, ты ток в рот мне не сливай, ладно, - попросил Лёха, перед тем, как, закрыв глаза, засосать мой член.
— Хорошо я скажу, когда буду сливать, - пообещал я.
Сосал Лёха неумело, но заметно старался, и уже через некоторое время его старания увенчались брызгами моей спермы, которая попала ему на грудь. Как и обещал, я в последний момент выдернул свой член у него изо рта.
— Бляяя... - выдохнул я, опускаясь в воду.
Лёха утерся, взял шланг душа и обмыл себя и меня теплой водой.
— Ну вот, теперь - счет равный "два-два", - сказал я, - пошли, перекусишь на дорожку тебе уже скоро надо валить.
— Ага,- грустно вздохнул Лёха.
В кухне, когда он ел, уже одетый в свежее постиранное и высохшее бельё, я протянул ему тысячу:
— Вот, возьми для своего сержанта. Скажи, что потом ещё заработаешь.
— Где?
— В Караганде! В субботу днём я буду один. Придёшь?
— Приду, - сказал Лёха и улыбнулся.
Часть 3 (последняя)
В субботу звонок в мою дверь раздался ровно в полдень. На пороге стоял румяный с мороза и улыбающийся Леха.
— Здорова, Стас! Можно к тебе? Ты один дома?
— Один, давай, заходи, раздевайся.
Разделся Леха сразу догола. Шинель, сапоги и шапку оставил в прихожей, все остальное снял в гостиной.
— Стас, постирай как в прошлый раз, ладно? - пнул Леха ногой кальсоны и портянки на полу, - а я в туалет.
— Погоди, я воду включу, чтоб ванна набиралась.
— Да включай, ты мне не мешаешь, - сказал Леха и умостился на унитазе.
Пока я зажигал колонку, включал воду, Леха с блаженной улыбкой дулся, приговаривая: "Во, как клёво, я так мечтал всю неделю покакать по-человечески. Ой, блин, хорошо".
— Ты спецом что-ли терпел? А вдруг бы меня дома не было?
— Гы, усрался бы наверно, - заулыбался счастливый Леха.
Я пошел загружать стиралку Лехиными портянками и нижним бельём, а мой гость продолжал получать свою порцию удовольствия.
— Ну что там твой сержант? Деньгам обрадовался? Что ты ему сказал, где взял их?
— Я сказал, что разгружал вагон на товарной станции весь день и заработал.
— Он поверил?
— Да какая ему разница? Лишь бы бабки отдал. Я ещё тыщу триста должен ему.
— Триста за неделю набежало?
— Ага.
— Ну, ты так меня разоришь. Может, лучше и вправду вагоны пойдешь разгружать?
— Ну ты, Стас, тоже... Разве там такой кайф получишь? - простосердечно возразил Леха, подтираясь солидным куском туалетной бумаги.
— Ну, что? Лезь в ванну?
Лёха не стал ждать повторного приглашения и полез в душистую пену.
— Ох, Стас, ты не представляешь, как я мечтал об этом моменте. Ничего так не хотел, как залезть в теплую ванну.
— Да ты, по-моему, не только о ванне мечтал, да? - сказал я, поймав в воде его за кончик, который немедленно начал набухать в моей руке.
Леха лежал в воде с закрытыми глазами, и только чуть поднимающаяся шапка пены над его грудью говорила о том, что он жив и просто наслаждается моментом.
Я погладил его по груди и животу. Он лишь воздохнул. Я пошёл ниже и тронул его за писюн, который уже тянулся к пупку розовой залупой, коснулся яиц. Леха ожил и раздвинул ноги шире:
— Подрочи мне, Стас, - вздохнул он.
— Зачем зря расходовать кайф? Щас ты помоешься, а подрочимся и все остальное - потом, ответил я.
— Ну, мы и потом, и щас, мне хочется.
— Ладно, давай. Ты как хочешь? Как лежишь?
— Ага, ток пальцем пощекочи мне очко, как тогда.
— Ну, давай.
Леха ещё шире раскинул ноги, и подложил ладошки себе под зад. Я пальцем левой руки нащупал его очко, а правой взял легонько за его твердый конец. Дрочить в теплой воде это приятно. Приятно было, прежде всего, Лёхе. Мне было немного неудобно, но все мои трудности компенсировались видом довольного лица моего гостя, который закрыл глаза и ловил кайф каждой клеточкой своего тела. Через три-четыре минуты накатов шкурки на залупу, и щекотания его сжатого очка, Леха напрягся, приподнял ноги и пустил белую струю в воду: "Бббллля..... пиздец..." - прошептал он. Мой член тоже "прослезился", запертый пока в трусы.
— Полежи, отдохни, потом будем мыться.
Леха не возражал. Я тоже отдохнул от неудобной позы, в которой я доил Леху. Потом, как в прошлый раз, стал мыть моего нового другана. Самым грязным у него, как у каждого солдата в нашей стране, были руки. Чего только им не приходилось делать, и мести, и грести, и мыть, и копать. Оружие, похоже, они держали лишь на присяге. "Если нужен экскаватор, то возьмите двух солдат", - вспомнил я старую шутку, которую услыхал ещё когда-то в детстве. Я тогда думал, при чем тут солдаты? Повзрослев, понял, при чем, наблюдая, как ребята в форме делают всякую черную и тяжелую работу, разгружают стройматериалы, грузят мусор, таскают поломанные бурей деревья, и всё голыми руками. Никаких там перчаток или рукавиц. Вот, похоже, и лёхиным рукам досталось. Они были мозолистыми, в заживших ссадинах, грубые и сильные руки мужика. Не в пример моим - чистым и белым, хоть я и был на пять лет его старше.
Я старательно и осторожно помыл ему голову, лицо, уши, плечи, грудь, подмышками, потом попросил встать и стал тереть ему живот, лобок, яйца и писюн, который снова стал выпрямляться от моих манипуляций.
— Повернись спиной и упрись в стенку, буду спину мыть.
Леха послушно повернулся, и расставил ноги, когда я со спины пошёл ниже, намыливая его булки, очко и промежность. Краем глаза я видел, что его писюн стоит торчком и не собирается ложиться. Ну, ничего, пускай пока поторчит...
Закончив мытье Лёшки его ногами, ступни которых тоже были весьма пострадавшими от неудобной обуви (кто только придумал эти сапоги-гавнодавы?), я вытер его махровой простыней и направил из ванны в гостиную. Обмылся сам, вымыл ванну и пришёл к нему. Леха лежал голяком на диване, с торчащим хуем.
— Ну что, есть хочешь, или потом?
— Давай, потом, а щас лучше побалуемся, - хитро посмотрел на меня развратник-Леха.
— Не вопрос, давай, - сказал я и присев на диван, качнул его хуй, как стебель какого-то цветка. Ответом на мое прикосновение, была прозрачная капля, которая выступила на лёхиной, сверкающей чистотой, розовой залупе.
— Опять будешь бояться в жопу? Или уже не ссышь?
— А че, сразу в жопу будешь меня? - встревожился Лёха.
— Не бойся, мы щас организуем взаимный кайф.
Я сел на диван, сползя немного по спинке до положения полулежа, расставил ноги (между них уже торчал мой стояк), натянул резинку на член, и позвал Лёху:
— Иди сюда, не бойся, щас сядешь на мой конец. Давай я тебе очко смажу гелем. Стань раком и булки раздвинь.
Лёха с опаской повернулся ко мне задом, наклонился и раздвинул булки. Я густо намазал ему очко увлажняющим гелем "Sico", полез внутрь пальцем.
— Не зажимайся, расслабь очко и надуйся слегонца, не бойся. Теперь повернись ко мне, залазь на диван ногами и садись на меня, но не резко, я буду направлять свой хуй тебе в очко, а ты держи свой вес на ногах, и руками за меня тоже держись.
Леха все делал, как я говорил. Залез на диван ногами, потом присел на корточки ко мне лицом, держа меня за плечи. Его жопа наделась на мой скользкий от смазки член, и он охнул: "Оххх... бля..." С его залупы, которая оказалась прямо перед моим лицом, капнула смазка, другая капля повисла клейкой нитью.
— Главное, не сжимай очко, слегонца приседай и поднимайся на моем хуе, понял? Ну, как?
— Да как будто меня на кол посадили, или как будто у меня запор и я никак не просрусь, - прошептал Лёха.
— Ну, ничего, покачайся слегонца. Может захорошеет. Давай твой конец мне в рот.
Леха сунул мне свою залупу в рот и стал покачиваться на моем хуе. Таким образом, мы образовали с ним замкнутую анально-оральную секс-систему.
Судя по его раскрасневшемуся лицу, процесс пошел.
— Стой, я тебе резину накачу на хуй, а то сольёшь мне в горло своих неродившихся детей, - попросил его я. Леха подождал, пока я натянул ему на член резинку, - ну как тебе?
— Да пиздец, ощущения, - прошептал Леха сквозь прерывистое дыхание, - никогда такого не пробовал.
— Это потому, что в жопе я своим хуем давлю тебе на простату, - пояснил я, выпустив на минутку его конец изо рта.
Скоро я почувствовал, как где-то глубоко, между очком и яйцами, засвербело, верный признак близкой "кончины".
— Ты как там?
Вместо ответа Леха напрягся и с силой всадил мне в рот свой хуй. Одновременно его жопа стала пульсировать, выталкивать мой конец, чем спровоцировала и мой оргазм. Мы задергались, засопели, застонали и почти упали в обнимку на диван, красные и потные, как после тяжелой борьбы.
Некоторое время мы просто молчали, не шевелясь. Первым заговорил Леха.
— Ну, блин, Стас, ты раскрутил меня. Аж в ушах зазвенело. Я давно так не кончал.
— Это потому, что я тебя в жопу тыкал, точней в простату, и одновременно сосал. Никогда же такого раньше не было? Да ты наверно и представить не мог такой акробатики?
— Нет, канешно, - признал Леха, - ну, там, девчонка отсосет, ну, в пизду её поебёшь, кончишь, тоже кайф, но щас было нечто... Я теперь понимаю, почему некоторые пацаны дают в жопу.
— Не жалеешь, что дал?
— Да чё жалеть? Я ж не дитё. Сам дал. Хотя...
— Слышь, Лёш, ты не думай, ничего. Для меня ты как был клёвым пацаном, мужиком, так им и останешься. Понял? А как ты там кайф ловишь, это дело твоё личное.
— А вдруг кто узнает? Зачморят, пидором будут называть...
— Чё ты за мудак? Кто узнает? Как узнает? Про меня же никто не знает ничего.
— А ты с пацанами давно?
— Да с детсада, со средней группы, как с Виталиком, на тихом часе за писюны друг друга стали трогать.
— А с девчонками ты как?
— С девчонками чуть позже. "В доктора" в старшей группе играли, за писи и попы трогались с Маринкой.
— Ну, это в детстве, херня это. Я тоже баловался, когда был мелким. А по-взрослому?
— Дрочил в школе с 7 класса с пацанами, с соседом, потом, в 10 классе выебал соседку, которая была на три года меня старше. Напоила меня и сама раздела. Ну, дальше однокурсник меня совратил в душе, в общаге. С ним сначала дрочились, потом по-серьёзу стали сексоваться. Параллельно у меня и подружки были. Щас, вот, нету никого.
— Ясно, - вздохнул мой гость, - а я первый раз поебался летом после девятого класса. После днюхи у двоюродного брата в деревне заночевали, там, короче, по-пьяни раскрутили одну деваху, его знакомую, на палку. С другом на пару её ебали. Сначала он, потом я. Бля, первый раз волновался, боялся, что вдруг, что не так будет, засмеют потом. Но ниче, выебал её нормально. Хотя, ей всё было по-хер, она была бухая в сраку.
Я тогда в момент кончил, всё было очень быстро. Потом вспоминал всё это и дрочил. Дальше я уже смело с девками знакомился, раскручивал их. Кто давал, кто на хер посылал. Перед армией познакомился с клёвой девчонкой, пишу ей письма... А ты вот меня отпидорасил...
— Бля, Лёха, что ты за ишак? Мы - взрослые люди. Как мы занимаемся сексом - это наше дело! Понял?! И чтоб я больше этой хуйни не слышал, а то прямо голым выгоню тебя на лестницу. Как целка переживаешь. Кончил? Было клёво? Ну и хорошо. Ты не стал ничем ни лучше, ни хуже. Короче, забей на всё это! Договорились? Знаешь, сколько людей по-разному сексом занимаются? Кому нравится, чтоб на него ссали, кто ваще говно жрет и тащится от этого. Слыхал про такое? Нет? Некоторым в кайф, чтоб его баба самотыком в жопу ебала, иначе он кончить не может. Другие бабы суют себе в пиздень, чуть ли не огнетушитель, и всё им "маловато будет". Есть, с собаками сношаются. Вот это я понимаю - изврат! А мы с тобой в очко сунули друг другу и ты сразу в истерику. Завязывай всё это. То, что происходит между двумя взрослыми людьми в постели - их личное дело. И всё.
— Слышь, Стас, меня чё-то срать снова придавило, хоть вроде, как к тебе пришёл, навалил нехило. Я пойду посижу.
— После секса это бывает, кишка членом раздрочилась. Ничего страшного. Давай, иди, подуйся.
Леха пошёл в туалет, болтая резинкой которая висела у него на писюне. Я снял свою, вытер член салфеткой. Прилёг на диван, и растянулся в блаженстве. Полежал минут десять-пятнадцать. Лёхи всё не было. Я пошёл в туалет. Он сидел в задумчивой позе на унитазе.
— Ну, чего ты тут? Посрать не можешь?
— Да нет, я думаю... Про то, что ты мне сказал...
— Ладно, пошли, уже.
Леха пошёл в гостиную, шлепая босыми ногами по паркету.
— Слышь, Стас. Я ведь всегда прикалывался над педиками, чморил их, смеялся над ними, а теперь сам...
— Лёша, успокойся. Ты никакой не педик. Просто у тебя сейчас дефицит секса, ты в армии. Вернёшься домой, будешь свою девушку натягивать, да и всё.
— Да понимаешь, когда я был на медосмотре, ещё в школе, от военкомата, мне врач палец в очко вставлял, там щупал, и мне было по-кайфу...
— Ну и что? Многим это по кайфу. Там предстательная железа. Мне тоже ещё в 7 классе врачиха её нашла. Я просто охуел от ощущений, когда она там мне надавила. Я испугался, что у меня встанет прямо при ней. Потом уже дома стал сам себе палец совать, и понял, что там есть центр удовольствия, как и на залупе. Короче, не парься ты. Давай лучше отдохнем, или поедим. Ты как?
— Я бы полежал лучше.
— Я тоже. Давай, иди сюда, полежим с тобой.
Я обнял Леху за плечи и увлек за собой на диван. Он повиновался. Молча лег, обнял меня и затих. От него совсем чуть-чуть пахло чем-то приятным. Он был теплым, таким беззащитным, что хотелось его приласкать, согреть, сказать что-то нежное. Но я не стал огорчать его излишними проявлениями ласк. Просто обнял его покрепче, прижал к себе и вздохнул. Он ответил мне тем же.
Пока Лёшка, посапывая, дремал на моём плече, я думал о том, как сложится его будущее. Отслужит, вернётся домой в свой поселок, а там что? Будет искать работу, если повезёт, устроится на заправку, как он мечтает, вечерами будет сосать пиво с друзьями, женится... Я не заметил, как уснул сам.
Проснулся от того, что чей-то горячий рот сосал мой член. Я открыл глаза и увидел, что это мой друган-Лёха старается сделать мне приятное. Я не выдержал, привлек его голову, и стал целовать куда попало - в глаза, в нос, в губы, в щеки, в шею. Меня вдруг залила волна нежности, ласки и благодарности к этому пацану.
— Мой ты хороший, мой ты самый лучший, Лёха, - шептал я, и слезы выступали у меня на глазах.
— Стас, ты чего? - отбивался Лёха, - я ж просто так.
— Ну и я просто так.
Потом мы пошли на кухню, поели. Ел больше Лёха. Я просто смотрел на него, и мне хотелось, чтобы он никогда не наелся, так и сидел бы у меня за столом.
— Спасибо, - он отодвинул от себя пустую тарелку, - спасибо тебе за всё. Ты очень хороший и добрый, Стас. Серьёзно.
Я протянул ему деньги: "Тут тысяча триста, для полного расчёта с сержантом. Ты только не думай, что это тебе плата за секс. Даю деньги, чтобы ты чувствовал себя свободным".
— Спасибо, - он посмотрел мне в глаза.
— Вот тебе мой домашний и мобильный телефон. Звони и приходи. Я буду ждать тебя. Придешь?