Третий курс начался со сплошных проблем. Цены на продукты и одежду стремительно росли. Богдан и Петр пытались найти хоть какую-то работу, которая позволила бы им более или менее держаться на плаву. Но это было практически невозможно: либо их брали туда, где не платят, либо их попросту кидали с оплатой, заплатив меньше или вообще оставляя без денег. Пик беспредела и разгула бардака пришелся на 1995 год.
Глава колхоза и его соседка тётя Маша изредка присылали кое-какие нехитрые деревенские продукты: сало, растительное масло, картошку и лук. Всё это позволяло им изобретать "кулинарные шедевры", называвшиеся ужином.
- Богдан, надо что-то делать с работой! Так больше продолжаться не может! - сказал Блад, моя посуду на общей кухне в общежитии.
- Я уже не знаю, что делать, - грустно ответил Богдан, вытирая вымытые Петром тарелки. - В магазине нас кидают. Обещали платить три миллиона карбованцев каждому, а платит три обоим. Искать ещё одну работу мы не можем. Тогда нам совсем придётся забросить учёбу, а этого делать нельзя. Давай искать параллельно этой. Другого выхода я не вижу.
- Хорошо, - согласился Блад, домыв кастрюлю и выключая воду. - Может, стоит попробовать устроиться официантом куда-нибудь? Ну, в какой-нибудь новомодный ресторан? Вон их сколько открылось в последнее время. Конечно, зарплата там вряд ли будет высокой, но хоть на чаевых можно будет заработать. Мордаха у тебя смазливая - глядишь, кто из дамочек и кинет в кармашек с полмиллиончика!
Блад подмигнул оторопевшему от таких слов Богдану.
- Парни, извините, что вмешиваюсь, но у меня есть для вас одно предложение, - послышался голос со стороны входа на кухню.
Богдан и Блад обернулись. В дверях стоял Ярослав, одногруппник и сосед по общежитию. Он появился в их университетской группе только в этом году, выйдя из академического отпуска. Парень он был симпатичный, со спортивной фигурой, но особым общением не отличался. За то недолгое время, что он учился с ними, кроме дежурного приветствия и пары ничего не значащих фраз, никто из одногруппников от него ничего не слышал. Да и в общежитии он редко проводил вечера, незаметно исчезая куда-то.
- Если хотите, могу его озвучить, - продолжил Ярик разговор.
- Давай, - хором ответили парни.
- Лучше не здесь. Если не против, я зайду к вам на чай минут через двадцать. Ок?
- Ок, - ответил Блад.
Ярик достал сигареты и вышел из кухни.
- Интересно, что у него за предложение? - спросил Богдан, заканчивая вытирать посуду.
- Не знаю, - пожал плечами Блад, набирая в электрический чайник воды. - Придёт - расскажет, а не придёт, так и фиг с ним.
Они собрали свою посуду и пошли в комнату. Минут через двадцать к ним зашёл Ярослав.
- Ну рассказывай, какое у тебя есть предложение? - с ходу "взял быка за рога" Блад, пока Богдан расставлял чашки и наливал чай.
- В общем, если коротко, то это работа в ночном клубе. А точнее танцорами go-go.
- Кто такие танцоры go-go? - спросил Богдан.
- Это те, кто танцует на сцене, специальной площадке или у пилона, - опередив Ярослава, ответил Блад.
- У пилона? - снова спросил Богдан.
- Ну, у шеста. Как стриптиз. Понял?
- Блад прав. Это парни и девушки, которые танцуют на публике, как правило, раздетые. Их задача заводить гостей, чтобы они танцевали, веселились и выпивали... - начал объяснения Ярик.
- Раздетые - в смысле голые? - перебил его Богдан.
- Нет, в стрингах или хипсах. Девушки могут быть топлесс, - продолжил Ярослав. - Работа ночью, две ночи через две. От вас требуется только чувствовать музыку и ритмично под неё двигаться.
- А что платят? - задал свой вопрос Блад.
- Платят неплохо, - ответил Ярослав, - но ещё можно заработать на приватных номерах.
- На приватных номерах? - опять спросил Богдан.
- Да, это когда в отдельной кабинке гость или гости заказывают персональный танец. Они платят за приват, с которого идёт процент танцору, и оставляют неплохие чаевые. Ну, что скажете? - подвёл итог беседы Ярик.
- Нам надо подумать, - ответил за двоих Блад. - Давай лучше пить чай.
Ярик понимающе кивнул головой и отхлебнул остывающий чай. Дальнейшая беседа парней шла об учёбе. Ярик рассказал о преподавателях, которые будут у них на этом курсе, курсовых работах и так далее. Богдан и Пётр задавали интересующие их уточняющие вопросы. Ярослав отвечал на них, иногда шутил. Уже ближе к десяти вечера, когда глаза начали слипаться и парней потянуло в сон, он стал собираться уходить.
- Ну что, если надумаете, то приходите завтра к семи вечера в клуб "Андроген". Спросите администратора и скажете, что от меня. И дальше обо всём с ним договоритесь. Пока.
- Пока, - хором ответили Богдан и Пётр и закрыли за ним дверь.
Богдан убрал со стола посуду.
- Ну и что ты думаешь обо всём этом? - спросил его Пётр.
- Не знаю, Блад. Я никогда не танцевал, тем более голым.
- Ну, голым тебя никто танцевать не заставляет. Только в трусах.
- А приваты?
- А в приватах тебя никто не увидит, кроме того, кто заказал.
- Ну не знаю, я как-то стесняюсь...
- Стесняется он, - хихикнул Блад. - А в общей душевой ты не стесняешься ходить голышом?
- Так то в душевой...
- И ты думаешь, там на тебя никто не пялится? - уже в голос засмеялся Пётр.
- Нет... - залился краской Богдан. - А что, пялятся?
- Ещё как! - воскликнул Блад. - Ладно, не красней, давай ложиться спать. Завтра видно будет, что и как.
На следующий день парни решили всё же сходить в клуб. Администратор, встретивший их в клубе, посмотрел, как они двигаются под музыку, рассказал об условиях работы и оплаты. Богдан и Пётр раздумывали недолго и согласились работать.
Незаметно пролетел месяц, как Богдан и Блад начали работать в клубе. Из-за этой работы учиться стало совсем тяжело. Хроническое недосыпание, большое количество заданий в университете, полное отсутствие свободного времени... Но те редкие минуты, что выпадали в их сумбурной жизни, Богдан и Пётр посвящали друг другу. Хотя бы раз в месяц они выбирались или на прогулку по Городу, или в кино, или просто устраивали романтический вечер вдвоём. Казалось, что никакие невзгоды не способны разлучить этих влюблённых парней.
Октябрьской ночью, а точнее почти утром, возвращаясь из "Андрогена", они шли привычным путём от станции метро. Не по-осеннему тёплый ветер приятно обдувал лицо. Казалось, даже звёзды улыбаются им.
Вдруг в подворотне одного из домов послышались удары и негромкие крики.
- Что там? - забеспокоился Богдан.
- Да нарики что-нибудь не поделили, - ответил Блад. - Пойдём уже домой. У нас ещё будет часа три поспать.
И Пётр потянул его за руку. Но Богдан упрямо повернул на шум.
- Богданчик, перестань, пойдём уже.
- Постой! Давай посмотрим.
Возня в подворотне усилилась, послышались удары и тихий крик о помощи. Блад, оттолкнув друга, бросился туда.
- А ну оставили его в покое! - послышался его окрик.
Богдан кинулся на помощь Петру. В подворотне двое верзил держали невысокого светловолосого парня, а третий обшаривал его карманы.
- Я кому сказал - оставьте его в покое! - Блад на ходу скинул куртку и рванул третьего парня на себя. - Ты что, глухой?!
Третий верзила развернулся в сторону Петра и попытался ударить его в лицо. Но Блад, посещавший не один год боксёрскую секцию, уверенно поставил блок и двумя сильными короткими ударами отправил его в нокдаун. Богдан подскочил к одному из парней, державших светловолосого, и с разбегу ударил его ногой в живот. Державший согнулся пополам и бросил свою жертву. Блад точными ударами свалил с ног третьего верзилу.
- Ты как? - спросил Богдан. - Живой? Что болит? Может, ментов позвать?
Пётр подошёл к светловолосому парню и взял его под руку, боясь, что он может упасть.
- Не надо... - тихо прошептал парень. - Обойдётся.
- За что они тебя так? - спросил Богдан.
- За то, что я гей... - прошептал парень и с вызовом посмотрел в его глаза.
Он ожидал, что эти двое, так неожиданно пришедшие ему на помощь, станут новыми его мучителями, и приготовился к очередному избиению. Однако они усмехнулись, взяли его под руки и подвели к беседке, стоявшей в глубине двора.
- Садись, - сказал Пётр и помог парню аккуратно сесть. - Как тебя зовут?
- Данил, - тихо произнёс парень, всё ещё ожидая подлого удара от этих двоих.
- А живёшь ты где? - продолжил Блад свой допрос.
Парень назвал адрес их студенческого городка.
- О, так мы соседи, - улыбнулся Богдан. - Пойдём тогда домой.
И они втроём пошли в сторону общежитий.
дороге Данил рассказал о себе. Он приехал в город из Таври. Родители его были запойными алкоголиками и им совсем не занимались. Ни как он учился, ни что он ел, ни на что он одевался - всё это их мало интересовало. В редкие моменты внезапного протрезвления мать пыталась приготовить какую-никакую еду из тех остатков продуктов, что не доели их собутыльники или тараканы. Отец пытался его воспитывать, думая, что ремень самый весомый аргумент педагогики. Но когда Данил подрос и, впервые вырвав ремень у отца, пригрозил ему расправой, воспитание закончилось и он окончательно стал предоставлен сам себе.
Несмотря на наличие столь безответственных родителей, учился он неплохо. Учителя в школе любили его за тихий и спокойный нрав, отзывчивость и готовность помочь в любую минуту. Одноклассники с ним практически не общались, презирая его без всяких на то причин. Единственным другом у него был забитый всеми Лёшка - сын таких же родителей-алкашей. Но бесконечные побои, которые он получал во время буйных попоек своих родителей, очень рано свели его в могилу, ещё в старшей школе.
Данил узнал об этом только в сентябре, когда пришёл в школу. Весь день он ходил сам не свой, и когда уже голоса школьников стихли в коридорах и классах, он, сидя в кабинете литературы, дал волю своим слезам. Боль от потери единственного друга так душила его, что он не заметил, как в класс вошёл пожилой учитель литературы Лев Валерьянович.
Он плохо помнил, как преподаватель успокаивал его, как они покинули класс и школу и как он очутился в маленькой квартире Льва Валерьяновича. Данил очнулся от того, что кто-то накинул на его плечи тёплый плед и поставил перед ним большую кружку горячего чая. Учитель сел напротив и стал разговаривать с ним на разные темы. Их общение было настолько увлекательным, что Данил не заметил, как пролетело время и за окном стало темно. С тех пор он часто бывал в доме у Льва Валерьяновича, который относился к нему, как к родному сыну. И это он помог Данилу поступить в университет и, хоть и не часто, помогал ему деньгами.
- Ну давай, заходи, - пригласил Блад Данила, зажигая свет в комнате. - Не стесняйся.
Богдан слегка подтолкнул застрявшего в дверях гостя. Данил с осторожностью переступил порог и оглянулся. Блад включил чайник и достал кружки. Богдан быстро нарезал хлеб и приготовил нехитрые бутерброды с сыром.
- Пошли пить чай, - пригласил Пётр.
Чай они пили молча. Данил оглядывал комнату, а Богдан и Пётр разглядывали гостя. Сидевший напротив них парень был симпатичным. Строгие правильные черты лица, излишняя худоба ещё больше подчёркивала его высокие скулы. Правильный рот был слегка очерчен неглубокой складкой. А серо-голубые глаза были большими и бездонными. И только недавно пережитый страх ещё плескался где-то в их глубине.
- Снимай рубашку, - сказал Блад, когда Данил допил чай.
Гость удивлённо посмотрел на него.
- Что смотришь? - усмехаясь, сказал Блад. - Снимай, говорю, надо же посмотреть, что они тебе сделали.
Данил стянул рубашку. Его очень худое тело было правильной формы, с едва заметными очертаниями грудных мышц и кубиков брюшного пресса. На левом боку фиолетовым цветом наливалась небольшая гематома: результат ночной стычки парня с верзилами.
- Пошевели руками... Сделай глубокий вдох... Теперь выдохни... Поверти телом... Не больно? Дышать не тяжело? - Блад осматривал Данила профессионально; как и всякий спортсмен, он обладал начальными медицинскими навыками.
- Да нет, вроде ничего не болит, - ответил Данил, выполнив всё, о чём просил Пётр.
- Ну и замечательно. Переломов нет, а гематома сойдёт за неделю. А теперь ложимся спать. У нас ещё есть пара часиков. Вон твоя кровать, - сказал Блад и показал, куда Данил может лечь.
- А вы как же? - недоумённо спросил парень.
- А мы спим всегда вместе, - ответил Богдан, нежно обнял Блада за талию и поцеловал в губы.
Блад ответил на поцелуй и ласково провёл рукой Богдана по лицу.
- Так вы пара?! - тихо охнул Данил.
- Да, - освободившись от сладкого плена Богдана, ответил Пётр. - Всё, быстро спать.
Богдан улыбнулся Данилу и выключил свет, и только уличные фонари кидали в окно отблеск своего света.
Данил учился на курс младше, чем Богдан и Пётр, и на другом факультете. Однако это не помешало им стать близкими друзьями. Данил, чем мог, помогал им, а они, как могли, поддерживали его. Большую часть времени он проводил в комнате парней и уходил в своё общежитие лишь ночевать.
Богдану казалось, что он нашёл своего младшего брата, о котором всегда мечтал, и даже когда-то давно просил бабушку "родить ему братика". Бабушка всегда смеялась его просьбе и лишь, отмахиваясь, отвечала, что "её родилка уже давно перешла в кадилку". Богдан, иногда ходивший с бабушкой в храм и видевший старенького батюшку с кадилом, всегда пытался понять, что такое "родилка" и чем она похожа на дымящуюся, ароматную штуковину в руках священника.
Со временем Богдан стал относиться к Данику именно как к младшему брату: делал ему небольшие подарки, старался положить самый вкусный кусочек - чем вызывал добрые усмешки со стороны Петра, считавшего, что он не брата нашёл, а сына.
Блад, сильно отставший в университете, стал меньше заниматься домашним хозяйством, и Даник, который тоже неплохо готовил, взял на себя обязанности по кухне. И только Богдан успевал везде.
Однако денег всё равно катастрофически не хватало. Даник искал любые подработки, чтобы не сидеть на шее у парней. Старался вносить равную долю в питание, но это было почти нереально: если необходимо было купить какую-нибудь одежду, то на еду практически не оставалось денег.
Однажды, в один из немногих выходных - по-настоящему выходных, когда не надо было идти ни на учебу в институт, ни на работу в клуб - Богдан и Блад устроили маленький праздник. Тем более повод был особенный: третий год, как они были счастливы вместе. Они жили жизнью, переживаниями и мечтами друг друга. Этот маленький праздник пришли разделить с ними Ярик и Данил. Праздничный стол, украшенный свечами, придавал этому торжеству особое настроение. Парни шутили друг над другом, смеялись, вспоминая различные курьёзные моменты. И уже под конец вечера, когда разговор перешёл на "за жизнь", Ярик неожиданно спросил:
- Данил, а ты не хочешь попробовать себя в клубе?
- В клубе? А что там надо делать? - заинтересовался Данил.
- Танцевать.
- Ярик, не надо! Давай хоть его не будем впутывать во всё это, - вступил в разговор Богдан.
Он толкнул Блада в бок, призывая его вступить в разговор.
- А что, интересная мысль! - подхватил беседу Пётр. - Я думаю, что у тебя получится.
- Ты с ума сошёл? - зашипел на Блада Богдан. - Зачем парня портить? Зачем ему жизнь ломать?
- Ну почему сразу жизнь ломать? - улыбнулся Ярик. - Вы же свою не сломали.
Блад улыбнулся и спросил Даника:
- Ты танцевать умеешь?
- Умею.
- Учился где-нибудь или самоучка?
- Где он учился! - воскликнул Богдан, вмешиваясь в расспросы Петра и не давая ответить Данику. - Мать с отцом между запоями водили его на танцы, что ли? Перестаньте оба.
- Богдан, не сердись, я прекрасно знаю, где вы с Бладом работаете и что делаете. Да, не совсем престижное место, похвастаться нельзя, но на хлеб хватает и ладно. Ну успокойся, пожалуйста, я же тоже не могу сидеть у вас на шее. А это неплохой заработок.
- Ты не понимаешь, - не унимался Богдан. - У тебя не будет времени на учёбу. Ты не будешь высыпаться. И ещё масса всего-всего "не"...
- Ну не сердись, - перебил его Даник. - Я всё понимаю, и я готов. Надо же становиться более самостоятельным и начинать полностью самому заботиться о себе.
- Богдаша, - начал Ярик. - Не сердись, дай ему попробовать себя. Не получится или не понравится - уйдёт. Никто его держать не будет.
Видя, что он остался в одиночестве в этом вопросе, Богдан отвернулся: мол, делайте, что хотите. Даник подошёл к нему и обнял его. Ярик и Блад улыбнулись.
- Значит давай завтра приходи в клуб. Там будет просмотр, но я попрошу за тебя. Если танцуешь ты не очень, Светка с тобой позанимается. Она девка хорошая, не откажет. И денег не возьмёт.
- А Светка - это кто? - спросил Даник.
- Тоже танцовщица. Она закончила хореографический, хоть и родила в восемнадцать лет. А сам же знаешь, жизнь какая, вот и работает в клубе. Создаёт ему имидж натуральского. Или хотя бы смешанного.
Через два дня Даник вышел на работу в смену с Богданом и Бладом.
вдруг стала тёплой, осень в конце ноября решила напоследок побаловать горожан солнечными днями, отогнав куда-то на восток туманы и дожди.
Сегодня клуб был закрыт на санитарный день, и все пришедшие на работу, в основном, занимались своими делами. Ярик потащил Богдана по магазинам, чтобы приобрести себе на зиму что-нибудь из одежды.
- Вы куда собрались? - спросила Светка, увидев Богдана и Ярика выходившими из "Андрогена".
- По магазинам прошвырнуться, а что?
- Да мне Лёшку оставить не с кем. А надо в парикмахерскую сейчас.
- Оставь его с Бладом.
- А он здесь?
- Да, - ответил Богдан. - В душе.
Парни пропустили Светку с сыном в клуб и пошли в сторону станции метро.
- Блад, ты здесь? - спросила Светка, открывая дверь и заглядывая в гримёрку.
- Да, я в душе. Сейчас выйду.
- Хорошо, я тебя жду.
Перестала шуметь вода, и из душа показался Блад в обтягивающих плавках, вытирающий полотенцем мокрые волосы.
- Привет, - улыбнулся Пётр.
- Блад, у меня к тебе просьба: пусть Лёшка посидит здесь полчаса, а я в парикмахерскую и назад. А то мне его оставить негде.
- Не вопрос, оставляй и беги.
- Солнышко, ты меня выручил, люблю тебя, - прощебетала Светка и выпорхнула из гримёрки, оставив с Бладом своего сына.
- Садись, Лёшка, занимайся, чем хочешь, а я пока контрольную поправлю.
Блад схватил тетрадь с методичками и углубился в чтение.
- Дядя Петя, - отрывая Блада от занятий, позвал Лёшка. - А что это за некрасивые надувные шарики, совершенно неразноцветные?
Блад поднял глаза и увидел в руке у пацана раскрытые упаковки презервативов. "Господи, - подумал Петр. - Где он их нашёл?" Он решил рассказать ему правду об этих "некрасивых надувных шариках". Видя, что пацан не совсем понимает, как ими пользоваться, он, недолго думая, показал на нём, куда и как они надеваются.
Лёшка был в восторге от полученной информации.
- Только давай договоримся: маме ни слова! Хорошо? Пусть это будет наша с тобой маленькая мужская тайна.
Пацан ещё раз восхищённо посмотрел на Блада и кивнул. Пётр глянул на его счастливое лицо и вернулся к своей контрольной. Лёшка спрятал "некрасивые шарики" в карман и по приходу матери отправился с ней домой.
На следующий день Светка ураганом ворвалась в гримёрку и, не поздоровавшись с Богданом, набросилась на Блада:
- Ты идиот?! Нет, ты мне скажи - ты идиот?! Тебе что, совсем ничего уже доверить нельзя? Я оставила Лёшку с тобой всего на полчаса! И что?! Чему ты его научил?!
Блад сделал невинные глазки:
- Светик, что случилось? Ты чего так нервничаешь?
- Сейчас ты у меня будешь нервничать, педагог херов! - всё больше распалялась Светка. - Сейчас я тебе объясню, как пользоваться "некрасивыми надувными шариками".
В гримёрку вошли Ярик и Данил.
- Что тут происходит? Свет, ты чего так кричишь? Тебя на весь Крещатик слышно, - попытался внести ясность Даник.
- Да вот, блин, Макаренко воспитываю! Идиот отмороженный!
И Светка, схватив с плеча Блада полотенце, попыталась его ударить. Блад вместо того, чтобы попытаться защитить себя или увернуться, начал дико хохотать.
- Он ещё и ржёт, мерин с яйцами! - глаза Светки приобрели безумный блеск.
- Светочка, - Петр наконец-то стал уворачиваться от её ударов. - Мерин - это кастрированный жеребец, у него нет яиц!
- Ну ничего, сейчас мы это поправим, будешь кастрированным жеребцом! Исправлю то, что природа забыла сделать!
- Да хоть кто-нибудь объяснит наконец-то, что здесь происходит? - Ярик поймал в свои объятия Светку и зафиксировал её руки, не давая возможности вновь ударить Блада.
Светка пыталась вырваться из его объятий, но Ярик держал её крепко.
- Ладно, всё, хватит, - Светка немного успокоилась и стала говорить тише.
Ярик разжал объятия и спросил её второй раз:
- Так что всё же произошло? Объясни толком.
- Ты помнишь, я вчера привела Лёшку перед началом работы на полчаса и попросила Петра посидеть с ним?
- Ну? - ответил вопросом на вопрос всё ещё ничего не понимающий Ярик.
- Так этот мудак вчера объяснил ему, что такое презервативы... - Светка начала рассказывать, что произошло вчера вечером. - И вот представь, вечером, когда мы с Лёшкой пришли домой, он с порога в диком восторге первым делом завизжал: "Баба! А я гондон на писю надевать умею! Хочешь, покажу?" - и достаёт из кармана ворох вскрытых презервативов. Моя мама рухнула прям в коридоре...
На последних словах Светки Богдан, Ярик и Данил покатились со смеху. Гомерический хохот сотрясал стены. Ошалевшая Светка смотрела на них сначала со злостью, потом с недоумением, потом с улыбкой, а затем присоединилась к общему смеху. Блад сидел в самом углу и с невозмутимым видом наблюдал за всей этой картиной.
- Так, ну чего ржём, чего ржём? - открыл дверь в гримёрку администратор. - Всё, пора на танцпол. Сегодня танцуете в следующем составе: Блад, Богдан, Алекс и Света, Ярик, Даник. Всё, первые пошли на пилон.
Блад первый выскочил из гримёрки, за ним вышли Светка и Богдан.
- Не сердись на него, - попросил он Светку. - В принципе, он добрый парень и не думал прикалываться над Лёшкой...
- Костик, - обратился Богдан к бармену. - Налей мне, пожалуйста, колы.
Костик улыбнулся, и буквально через минуту на стойке появился запотевший стакан с колой и долькой лимона. Всё так, как любил Богдан.
- Спасибо.
Бармен улыбнулся ещё раз и кивнул в ответ.
Богдана на площадке только что сменил Ярик, и теперь он мог спокойно лицезреть пришедших в клуб людей. Это было достаточно интересное занятие. Среди посетителей иногда попадались довольно комичные персонажи. Причём возраст пришедших в заведение колебался от 18 и до...
Богдан, стоя в тени софитов, окидывал взглядом танцпол. Интересных никого не было, хотя... Его внимание привлекла VIP-зона с установленными в ней столиками. Почти в самом центре сидела занимательная компания. Три тётки неопределённого возраста, но точно справившие сорокалетние юбилеи, одетые в бесформенные кофты и мешковатые штаны, и трое парней лет примерно по двадцать пять. Вся компания была настолько несуразной, что обратить на неё внимание было просто невозможно.
Тётки были размалёваны, их бесформенные кофты должны были прикрывать громадные складки жира на животах и по бокам. Волосы тёток были ненатурально прилизаны и собраны в конские хвосты. Улыбка одной из посетительниц была не просто ужасной, она состояла из золотой коронки и... полного отсутствия соседнего зуба.
Парни же были, напротив, одеты в тонкие свитера и джинсы, которые так выгодно подчёркивали их спортивные фигуры. Лица украшали белозубые улыбки, на головах были стильные причёски, а кожу покрывал ровный бронзовый загар. Даже издалека было видно, что они немало времени проводят в салонах, солярии и спортивных залах.
"Интересно, что может связывать эту странную компанию? - подумал Богдан, продолжая наблюдать за ними. - Такие красивые парни вполне могли найти себе компанию из молодых девчонок, которых сегодня особенно много в клубе. Вон одна как заглядывается на этих парней. А они, наоборот, сидят с этими толстыми обезьянами".
А тем временем компания продолжала веселиться. Тётки опрокидывали в рот водку рюмку за рюмкой, что-то рассказывали и безобразно хохотали. В порывах этого хохота они прижимались к парням и пытались целовать их слюнявыми ртами. Парни сидели с улыбками и нехотя отвечали на приставания этих так называемых представительниц слабого пола. Вот один из молодых парней, как показалось Богдану, самый красивый, в очередной раз принял на щеку слюнявый поцелуй и легонько приобнял золото-беззубую тётку. Та что-то сказала, ещё громче рассмеялась и оттолкнула парня от себя. Парень улыбнулся и незаметно протёр щёку влажной салфеткой.
заметил, с какой тоской он посмотрел на извивающегося в танце Ярослава. А Ярик в этот момент выделывал такие движения, от которых сексуальная энергия генерировалась даже у законченных импотентов. Наблюдать со стороны за этой компанией было интересно.
- О, Эдик опять развлекает доморощенных бизнесвумен, - услышал он за спиной голос Алекса, танцора из их смены.
- Ты их знаешь? - спросил Богдан.
- Знаю. Вот тот, с салфеткой - это Эдик, справа от него Тамир и слева Влад. Неразлучная троица.
- Откуда они? - поинтересовался Богдан.
- О-о-о, они наши конкуренты из "Шпильки".
- "Шпильки"?
- Ну да, - Алекс взял стакан Богдана и сделал большой глоток колы. - Это клуб для женщин со всеми теми же прибамбасами, что и здесь. Только дорогой очень. Парней туда не пускают просто так, только в сопровождении женщины, а стоимость входа будет просто астрономической.
- Откуда ты знаешь?
- Я много чего знаю, - грустно улыбнулся Алекс. - Я работал в "Шпильке".
- И долго работал?
- Нет, не долго. Месяцев пять. Потом бросил всё и ушёл сюда.
- А что так? Там, наверное, платят не так, как здесь.
- Платят там не так, как здесь. Тут ты прав. Но спать с бабами я не могу. А без конца жрать "Виагру" мне тоже не хотелось. У меня после "Шпильки" месяц член не стоял. Я вообще боялся, что больше он уже не встанет. К доктору ходил. Благо эскулап попался знающий, помог мне. И теперь всё в порядке. Пусть и денег меньше, зато всё работает. И парни здесь классные.
Алекс потрепал Богдана за задницу. Богдан улыбнулся:
- Не знаю. Я, наверное, не ушёл бы оттуда...
- Ушёл бы. Зная твой характер - ушёл бы. Ты думаешь, этим троим легко? Эдик и Влад пассивы. Тамир универсал, но тоже предпочитает быть пассивом. Посмотри, как Эдик пожирает глазами Ярика.
Богдан присмотрелся к парням из "Шпильки". Действительно, Эдик почти не отрывал взгляда от танцующего Ярослава. Тамир украдкой оглядывал зал. Когда его глаза встретились с глазами Богдана, он вдруг подмигнул ему и слегка улыбнулся.
- Ты потом на пилон? - спросил Алекс.
- Да, - ответил Богдан.
- Ну хорошо. Пойду сменю Ярика.
Богдан остался стоять в одиночестве. Взяв стакан, он обнаружил, что остатки его колы допил Алекс. "Вот наглец", - подумал он, улыбнувшись, и повернулся к бармену:
- Костик, налей ещё колы, пожалуйста.
Получив свою колу, он вновь посмотрел в сторону VIP-зоны. За столиком сидели те же три тётки и Влад. Двое парней куда-то исчезли.
Богдан размышлял над словами Алекса. Смог бы он спать с женщинами за деньги? Нет, наверное, не смог бы. Богдан уже понял, что ему нравятся исключительно парни. Ему нравился Блад. Стройный весёлый парень. Ему нравился Ярик, хотя и меньше Петра. Он нормально относился к целующимся парням, а их в клубе было предостаточно.
Даже в своих снах он обнимал стройное тело Блада. Ласкал его член, доставляя тем самым и ему, и себе наивысшее наслаждение. И ни разу в своих грёзах во сне и наяву он не был с девушкой или женщиной. А заниматься сексом с ними за деньги было ещё более туманным. Он не представлял, как бы всё это происходило. Неужели тоже пришлось бы принимать "Виагру"...
От размышлений его оторвал разговор за спиной:
- Ну что, Тамир, сауну заказал?
- Заказал, - ответил Тамир каким-то грустным голосом.
- А "Виагру" взял?
- Да взял, Эдик, взял. Лучше бы я взял вон того паренька в стрингах.
- Какого? - спросил Эдик.
- Да того, который сменил понравившегося тебе красавчика.
- А-а-а. И забрал бы их с собой вместо этого стада старых жирных коров.
Богдан повернулся к говорившим.
- Эй, ну где вы? Мы уже заждались вас, - закричала златозубо-беззубая тётка.
- Идём, Тамир. А то ещё эта пьяная обезьяна начнёт дальше орать на весь клуб... Вот так, парень, жизнь не сахар, а сплошной диабет, - сказал Эдик Богдану и улыбнулся. - А ты тоже ничего. Фигурка просто пальчики оближешь. Да и мордаха не подкачала.
Неожиданно он наклонился и нежно поцеловал Богдана в щёку:
- Передавай Алексу привет. Хорошо?
- Хорошо, - ответил ошеломлённый Богдан. - Передам...
Наконец-то смена в клубе закончилась. Господи, какая эта была тяжёлая ночь! Богдан принял душ и стал одеваться. Ярик вытирался полотенцем и рассматривал себя в зеркале.
- Ты ещё долго будешь себя разглядывать? В институт опоздаем. А сегодня ещё зачёт у этого придурка.
- Не ссы, братуха, не впервой, - ответил Ярик, но красоваться перестал.
В этот момент с шумом открылась дверь, и ввалился в стельку пьяный Пётр.
- Блад, ты откуда такой тёпленький? - Ярик едва успел подхватить падающего Петра.
- Всё... н-н-нормально. Я в... пор-р-рядке.
- Блад, в каком ты порядке? Ты же не держишься даже на ногах!
- Ничег-г-го, зза-то... ещё соображаю. Вот с-с-сука, напоил всё-таки.
Богдан подошёл к друзьям и помог усадить Петра на стул:
- С кем это он так нажрался?
- Да с Димой-пивняком. Тот его на весь вечер забрал. Козёл! С ним никто вообще пить не может. Он кого угодно перепьёт. Хорошо ещё, что Блад как-то держится, - Ярик со злостью бросил полотенце на пол. - Ну, и что будем делать?
- Веди его в душ. Да подержи под холодной водой.
- А почему я?
- Потому что я уже почти оделся, а ты ещё нет. А я пока соберу все вещи.
Ярик подхватил Петра и потащил его в душ. Богдан вздохнул и принялся собирать разбросанные вещи. Из-за двери послышался шум воды и отборный мат. Видно, Пётр не очень стремился попасть под ледяную воду. Борьба за дверью продолжалась примерно минут пятнадцать. Потом звук льющейся воды прекратился вместе с матом, и вскоре в проёме двери появился более-менее трезвый Пётр и злой как чёрт, мокрый Ярик.
- Ну как ты себя чувствуешь? - спросил Петра Богдан.
- Да что ему будет! - огрызнулся Ярик. - Протрезвел немного, но это ненадолго.
Богдан взял полотенце и принялся растирать Петра. Ярик вытирался сам и что-то там ворчал.
Вскоре вся компания была готова к выходу.
- Ну что, Блад, сам идти сможешь? - спросил Ярик.
- С трудом.
- Ладно, держись за нас.
Богдан с одной стороны, а Ярик с другой подхватили Петра и пошли к метро.
В вестибюле, возле турникетов стояли и беседовали контролёрша с засаленными волосами и неимоверно толстый мент с погонами старшего прапорщика. Завидя компанию, они прервали беседу и принялись наблюдать за манёврами парней. Петра снова стало развозить, и его тело приобрело излишнюю тяжесть.
Кое-как миновав турникеты, парни стали подходить к эскалатору, когда прапорщик их окликнул:
- А ну постойте. С вами, кажется, пьяный гражданин.
Они остановились. Пётр поднял висевшую голову и посмотрел на мента затуманенным взором:
- Я вооб-б-ще не пью. У меня ф-ф-фенилкетону-у-урия.
Последнее слово Пётр произнёс почти на одном дыхании и почти очень внятно. Богдан и Ярослав замерли в ожидании дальнейшего развития событий.
- Это что ещё за болезнь такая? - спросил прапорщик.
- Ну, у всех людей спирт в организ-з-зме вырабатывается и расщепляется, а у нас, больн-н-ных, не расщепляется, а накапливается.
Повисла долгая пауза. Было видно, как прапорщик пытается отыскать в кладовых своей памяти намертво похороненные знания неполного среднего образования.
Контролёрша, стянув со своей сальной головы красный берет, участливо спросила:
- И как же ты, бедненький, всегда пьяный, чо ли?
- Нет-т-т, таблетки надо приним-м-мать каждые четыре часа, и всё будет в порядке.
- А что, интересная болезнь... - задумчиво протянул прапорщик, потирая подбородок и теребя обвислые усы а-ля Тарас Бульба.
- А таблетки дорогие? - продолжала допытываться контролерша.
- Тысяч пятьсот в месяц уходит.
- А твоя болезнь заразная? - вклинился в беседу прапорщик.
- Да-а, - протянул Петр. - Передаётся только половым путем.
- Нет! Нам это не подходит, - твёрдым голосом категорически произнёс прапорщик, глядя на контролершу. - Так, гражданин, быстро езжайте домой и пейте свои таблетки!
Богдан и Ярослав подхватили Петра под руки и быстро шагнули на эскалатор.
- Ты идиот? - шипел Ярик на Петра. - Нет, Блад, скажи, ты идиот?
- Да ладно, отстань от него, - сквозь смех проговорил Богдан.
- А, собственно говоря, ты-то чего ржёшь? - переключился Ярик на новую жертву. - А если бы он нас захомутал? Что тогда делать? У нас даже денег нет. Не хватало ещё на зачёт к придурку опоздать или, не дай Бог, вообще не явиться. Пипец был бы нам полный.
- Успокойся, - Богдан продолжал улыбаться. - У меня деньги есть. Отмазались бы.
Перрон в это время был пустым. Через пару минут подошёл поезд. Богдан и Ярослав завели Петра в вагон и заняли места в углу. Хотя сидеть можно было где угодно. Город ещё спал, и в вагонах людей было очень мало.
Очередное хмурое утро заступало на дежурство в столице Малороссии.
курс пролетал так же стремительно, как и предыдущие. Никакого разбега. Сразу галопом и вперёд. Однако выработавшийся за прошлый год режим работы и учёбы помог Богдану и Бладу выдерживать бешеный ритм. Занятия, сон, занятия, клуб, сон. И снова занятия. И так по кругу.
Пролетели осень, зима и половина весны. Денег, которые зарабатывали парни, едва хватало на жизнь. Надо было покупать еду, одежду и, что самое главное, дорогое нижнее бельё. Красивые плавки, боксёры, брифы, хипсы - всё это было необходимым атрибутом go-go парней. Посетители обоих полов внимательно разглядывали танцоров, оценивая то, во что они одеты, и то, что скрывается за тонкой эластичной тканью нижнего белья...
Богдан еле закончил выступление на пилоне. Сегодня ему всё давалось с огромным трудом. Сказывалась усталость. Сессия, работа - на отдых практически не оставалось времени. Пётр тоже держался из последних сил, хотя виду не подавал, а даже наоборот, всячески пытался подбодрить Богдана. Обычно во время сессии они брали небольшой отпуск в клубе, чтобы вовремя сдать все зачёты и нормально подготовиться к экзаменам, но в этом году финансовое положение заставило их работать. Денег катастрофически не хватало. Инфляция, разыгравшаяся не на шутку в Малороссии, обесценивала деньги с такой скоростью, что парни просто не успевали их зарабатывать, а не то что тратить.
Едва Богдан вошёл в гримёрку, туда буквально влетел администратор:
- Ты чего сегодня такой квелый? - с порога начал он выказывать Богдану своё недовольство. - Ты что, заболел?
- Нет, Саш, просто устал. Не обращай внимания, сейчас отдохну и продолжу. Не волнуйся, всё будет хорошо.
- А я и не волнуюсь. Сегодня ты уже не выйдешь на танцпол.
- Как не выйду? - ахнул Богдан, вставая со стула. - Ты хочешь меня уволить? Пожалуйста, не надо! Я правду говорю - сейчас всё пройдёт. Всё будет хорошо...
- Успокойся для начала, - администратор усадил Богдана назад на стул. - Никто тебя увольнять не собирается. Надо быть абсолютным идиотом, чтобы уволить тебя, по сути своей, курицу, несущую золотые яйца. На тебя ходит куча гостей смотреть. Тем более, у тебя больше всех приватных танцев. Тут с тобой только Блад может соревноваться, да и то ему это даётся с большим трудом.
- Тогда я ничего не понял!
- Ты в увольнении. Твой поклонник пришёл, Миша, кажется. Он забрал тебя в увольнение до конца смены. Так что быстренько в душ - и к нему за столик. Он в четвёртой кабинке. Кстати, ты что есть-то будешь? Он просил тебя спросить и принести еду к твоему приходу.
- Греческий салат, - оторопело ответил Богдан. - И колу.
- Вот ты дурак! - аж поперхнулся администратор. - Тебя клеит такой богатый мужик, у которого денег куры не клюют, а он "греческий салат и колу"! Ты его можешь раскрутить на что угодно! Неужели ты не видишь, что этот мужик влюблён в тебя?
- Саня, перестань. С чего ты вообще решил, что он в меня влюблён? А потом, у меня есть Блад, и я счастлив с ним.
- Да что есть у твоего Блада? Кроме смазливой внешности - ничего! А тут такой мужик на тебя запал. С ним ты будешь как у Христа за пазухой. Не надо будет жопой по клубам вертеть. Терпеть пьяные похотливые рожи, которые пытаются схватить тебя за задницу или за член. Не надо будет притворно улыбаться, а можно будет просто двинуть за эти вещи в харю и почувствовать себя человеком, а не "гламурным" парнем на пилоне.
- Саша, прекрати, - тихо сказал Богдан и посмотрел администратору в глаза. - Вот скажи, ты бы смог бросить любимого человека ради денег?
- Не знаю... - неожиданно очень тихо ответил Саша и сел на соседний стул. - Наверное, нет.
- Вот видишь! Ладно, я в душ и к гостю, а ты иди в зал, а то гости ещё забузят. Пьяных что-то сегодня много, - и, взяв полотенце, пошёл в душ, а администратор вышел в зал к посетителям.
Минут через десять Богдан подошёл к четвёртой кабинке и, нацепив приветливую улыбку, вошёл за портьеру, скрывавшую столик и тех, кто за ним сидит, от остальной публики.
- Миша, привет!
Миша приветливо улыбнулся в ответ и похлопал по дивану рядом с собой:
- Здравствуй, Богдан! Как твои дела? Как учёба?
- Да всё хорошо. Сессия идёт - хвостов нет. Что ещё можно желать?
- Молодец, я даже горжусь тобой.
За портьерой послышался лёгкий кашель, и через минуту зашёл официант, принеся заказанный Богданом салат и колу. Миша кивком поблагодарил парня и попросил то же самое принести ему.
- Скажи, а ты не хотел бы продолжить обучение где-нибудь за границей? К примеру, в Лондоне?
Богдан отложил вилку и посмотрел на сидящего Мишу:
- В смысле - в Лондоне?..
- Богдан, послушай меня, пожалуйста, и не перебивай только. Хорошо?
Богдан кивнул в знак согласия.
- Понимаешь, как только я тебя увидел, то влюбился. Я никогда не западал так ни на одного парня, как на тебя. Мне впервые захотелось быть с кем-то рядом: дышать с тобой одним воздухом, засыпать с тобой в обнимку, просыпаться, обнимая тебя, приносить завтрак в постель, путешествовать... Да мало ли чем можно заниматься вдвоём. А самое главное, я понимаю, что мне не хватает тебя... Я постоянно думаю о тебе, переживаю. И эти чувства мне нравятся, я хочу ими жить...
- Миша, послушай, пожалуйста... - попытался перебить гостя Богдан.
- Нет, это ты меня послушай. Я всё прекрасно понимаю. Я старше тебя на восемь лет. Но если ты всё же захочешь попробовать построить со мной отношения, то только скажи. Я недели через три улетаю в Лондон. Визу и паспорт тебе сделают быстро. Учёбу ты сможешь продолжить там. Я препятствовать не стану твоей учёбе. Тебе только надо сказать "да". Я не ограничиваю тебя по времени на раздумья. И не буду уговаривать тебя или давить на тебя. Это решение ты должен всё же принять сам. А теперь давай будем просто болтать, не касаясь больше этой темы. Хорошо?
- Хорошо...
Богдан был обескуражен таким неожиданным для него признанием Миши. Он не знал даже, как реагировать на него. И всё же попытался возразить:
- Прости меня, Миша. Но я люблю уже парня. Люблю очень сильно. И пусть он небогат, но от этого мои чувства к нему нисколько не меньше. Я готов и хочу прожить с ним столько, сколько нам отпущено судьбой. Он тоже любит меня, и мы с ним счастливы.
- Мы же договорились, что больше не касаемся этой темы, - улыбнулся Миша, хотя его глаза стали очень печальными. - Просто помни, что моё предложение бессрочное и всегда для тебя действует. А теперь давай выпьем колы, и я расскажу тебе новый анекдот...
После того разговора пролетело почти три недели. За это время Миша больше ни разу не появился в клубе. В ту последнюю встречу, перед уходом, он оставил Богдану свой номер телефона и сказал, что ему можно звонить в любое время суток и по любым проблемам. Что он, Миша, готов помочь Богдану всем, чем сможет.
После исчезновения Миши Богдану стало даже как-то легче. Он уже начал забывать тот разговор. Да и зачем - ведь у него был Блад. Надежный, добрый, а главное любящий...
Сессия близилась к концу, и парням стало немного легче. Стало чуть больше свободного времени на отдых.
Народу в клубе становилось с каждым днём всё больше и больше. Танцоры старались, как могли, развлекая публику. Недавно к ним добавилось двое новых парней. Богдан поддерживал с ними ровные отношения, наблюдал, как они работают. Некоторые движения, которые ему особенно понравились, он даже включил в свои выступления.
И сейчас, по привычке, спустившись с площадки, он подошёл к бару и попросил у бармена Костика колу.
- Богданчик, пожалуйста, - вместо колы неожиданно произнёс Костик, - сходи в подсобку, принеси ящик. Мы совсем не успеваем. Она просто закончилась.
- Хорошо, - улыбнулся Богдан.
- Богдаша, я тебя люблю! С меня минет с проглотом, - воскликнул Костик.
- Я запомню, - подмигнул Богдан и пошёл в подсобку.
Идя по коридору служебных помещений, Богдан пытался понять, куда исчез Блад. Его нигде не было видно. "Может быть, он на привате?", - подумал он и открыл дверь в подсобку.
подсобке было темно, хоть глаз выколи, и Богдан уже собирался зажечь свет, когда услышал какие-то звуки. Тихое постанывание и шумное дыхание сливались воедино. Богдан понял, что кто-то в подсобке занимается сексом.
- Да, соси, соси его. Вот так. Да, нежнее, ещё нежнее.
Голос говорившего показался Богдану знакомым. Это был явно кто-то из его друзей. Потом послышался звук поцелуя, и снова раздался голос:
- Продолжай, не останавливайся...
Богдан уже хотел было уйти, чтобы не мешать уединившимся, когда второй голос произнёс:
- Блад, ты хочешь меня?
- Конечно, мой хороший, я тебя хочу, - Богдан узнал голос, принадлежавший Петру.
Его Петру!
Этого просто не могло быть. Нет! Это не он!
Богдан включил свет и увидел голого Блада, чей член ласкал один из новеньких танцоров. На лице Петра гуляла блаженная улыбка, глаза его были закрыты. А парнишка, стоя на коленях, умело ласкал его возбуждённый член губами и языком, вкладывая в это всё своё умение.
- Как?! Блад! Как ты мог?! - вскрикнул Богдан.
Блад открыл глаза, и их взгляды встретились. Ничего не понимающий парень выпустил изо рта возбуждённый член Петра.
Богдан, осознавая то, свидетелем чего он только что стал, выбежал из подсобки и хлопнул дверью...
Вечером обида, душившая Богдана весь день, вырвалась наружу. Даник, как мог, успокаивал его, пытаясь вывести парня из того состояния, в которое тот впал с прошедшей ночи. Весь день Богдан пролежал на кровати, отказываясь не только от еды, но и от чая.
Утром Блад не вернулся из "Андрогена". И его отсутствие делало боль ещё невыносимее. Даник не знал, ни куда делся Пётр, ни что делать с Богданом.
Вдруг дверь в комнату открылась, и вошёл Блад, распространяя алкогольное амбре дешёвой водки. Не раздеваясь, Пётр завалился на свободную кровать и уставился в потолок.
- Блад, ну скажи, скажи, зачем ты это сделал?! - спросил Богдан, пытаясь поймать взгляд Петра.
- Что ты хочешь узнать или услышать? - в свою очередь ответил вопросом на вопрос Пётр. - Ты что, ничего не понимаешь? Ты что, настолько туп, что не понимаешь очевидных вещей? Или тебя интересуют интимные подробности?
- Но как ты мог?! Как ты мог?!
- Представь себе, без "Виагры". А что, красивый парень - не чета некоторым присутствующим здесь, - Пётр окинул взглядом Богдана и Даника. - Очень сексуальный. И минет делает классно. Я кончил два раза.
- Но зачем? Зачем?! Ведь я люблю тебя. Ты меня любишь!
- Я тебя люблю?! С чего ты это взял?! Я вообще тебя не люблю и никогда не любил! Это всё твои буйные фантазии, которые ты пытался и пытаешься выдать за реальность.
Данил от таких слов присел на кровать. Он не ожидал, что ссора между парнями зайдёт так далеко. Всё то время, что он наблюдал их отношения, они казались ему непререкаемым идеалом. Именно так и должны жить два любящих друг друга человека. Постоянно быть вместе. Ухаживать друг за другом. Заботиться друг о друге и сопереживать любимому. А сейчас Блад говорит, что с его стороны это была игра? В это очень трудно было поверить, и Даник пытался вжаться в кровать или просто исчезнуть из этого разверзшегося ада.
- То есть как не любил? - почти шёпотом спросил Богдан.
- Вот так! А ты думал, что всё это всерьёз? Сначала мне было с тобой интересно. Интересно было тебя добиться - и я добился. Ты стал моим. Скажу честно, ты отдаёшься просто супер. Из всей тысячи парней, что со мной были, только с десяток могут составить тебе конкуренцию. И то, что я у тебя был первым, это тоже очень польстило моему самолюбию. Ну а теперь ты можешь быть свободен и делать, что хочешь. А я тебя не люблю и видеть больше не желаю. Собирай вещи и уматывай отсюда. Я ясно выразился?! Или нет?!
- Пётр... - сдерживая слёзы, прошептал Богдан. - Пётр...
- Ты что, не понял? - повысил голос Блад. - Собрал вещи и пшёл вон отсюда! Я тебя не люблю! Я тебя ненавижу!
Внезапно лицо Богдана покраснело. Его глаза загорелись, и он выкрикнул в лицо Блада:
- Это я тебя ненавижу! Я ненавижу тебя за всё! За то, что ты растоптал меня! За то, что ты так посмеялся надо мной! Чтоб ты умер самой мучительной смертью!
Богдан развернулся и вылетел из комнаты.
Данил сидел в полном оцепенении. Он всё же где-то в глубине души надеялся, что до разрыва дело не дойдёт. Но Блад перешёл ту невидимую черту, ту точку возврата, после которой повернуть всё вспять уже нельзя. Всё было кончено. Казалось бы, идеальные отношения двух парней, так безумно любящих друг друга, будут продолжаться вечность... Но нет, а теперь надо было идти только вперёд, не оглядываясь назад.
- Ну а ты чего сидишь? - вывел из оцепенения Данила Блад. - Собери его вещи и иди догоняй.
Данил медленно встал и стал собирать в спортивную сумку одежду и книги Богдана.
Ветер, дувший с Славутича, был пронизывающий. Богдан сидел на лавочке в сквере перед общежитиями. На душе было пусто. Своими словами Богдан всё выжег, выжег все чувства и все эмоции. Даже не хотелось плакать. И слёзы, душившие Богдана при разговоре с Бладом, тоже высохли. И только две мысли крутились в голове, борясь за право быть осуществлёнными: продолжить жить дальше, но уже без Блада или поставить окончательную точку в своей короткой и столь никчёмной жизни...
Богдан не заметил даже, как к нему на скамейку подсел Данил, держа в руках его большую спортивную сумку с вещами.
Данил тоже боялся нарушить столь гнетущую тишину. В его жизни также случились определённые перемены. Только что он потерял друга, которого считал почти братом, за которого готов был отдать свою жизнь. И хотя его потеря была не столь болезненной, как у Богдана, душевные раны так же сильно кровоточили из-за сопереживания. Он тоже не знал, что дальше делать. А глядя на Богдана, интуитивно почувствовал, какие мысли борются у него в голове. И очень испугался, что его лучший друг примет радикальное решение, и тогда уже никто и ничто не остановит его.
Неожиданно громко зазвонил телефон.
- Богдан, может быть, ты всё же возьмёшь трубку? - спросил Данил, когда телефон стал звонить в третий раз.
Богдан нехотя достал телефон:
- Да... Да, Миша, это я... Что с голосом? Ничего... Наверное, устал просто... Да, я помню, что ты завтра вечером улетаешь в Лондон... Конечно, я тебя провожу... - по щеке Богдана покатилась слеза. - Поехать с тобой? Зачем я тебе нужен?.. Любишь... Да, я согласен уехать с тобой... Конечно, я понимаю, что не завтра... Да, мне осталось всего два экзамена, во вторник и субботу... Давай завтра договорим об этом при встрече... Да, я тоже... До завтра.
Богдан отключился. Слёзы медленно текли из его глаз. Вот и всё. Выбор сделан. Теперь только вперёд. Вперёд - не оглядываясь больше назад.
Данил посмотрел на друга. Он понял, какое решение принял Богдан. Решение, давшееся ему нелегко. Но однозначно - мысль о смерти проиграла этот бой.
- Что тебе сказал Миша? - осторожно спросил Даник.
- Он позвал меня в Лондон. Говорит, что любит меня и жить без меня не может. Говорит, давай попробуем построить отношения...
- А ты? - спросил Даник, прекрасно уже зная ответ.
- А я? А что я? Ты же всё слышал. Я согласился. Сдам последние экзамены и перееду в Лондон к Мише. Надо жить дальше.
- Да, надо жить дальше, - с грустью в голосе сказал Данил. - Это хорошо, что ты уезжаешь. Наверное, так даже будет правильно. Только...
- Что только?
- Только мне тебя будет очень не хватать. Я останусь совсем один.
- Брось, - Богдан обнял Даника за плечи. - Ну почему ты останешься один? Ведь есть ещё Ярик, Светка... Блад, - чуть запнулся Богдан. - Они же здесь и никуда не уезжают.
- Тоже верно. Но всё же...
- Не грусти. Я ещё не уехал.
- Пойдём спать. Вечер был очень трудным, - сказал Даник и встал со скамьи.
- Пойдём, - ответил Богдан, поднимаясь следом.
Парни пошли в соседний корпус общежитий университета. Даник нёс сумку и старался сдерживать слёзы. Сегодняшний вечер так же круто изменил его жизнь. Богдан уедет, и он потеряет единственного лучшего друга, друга, который в трудную минуту мог поддержать, уберечь и защитить. А теперь надо будет учиться жить без него.
пролетела быстро. Богдан полностью погрузился в учёбу, в подготовку к оставшимся экзаменам. Это хоть как-то заглушало ту боль и горечь, что жила в его сердце. За это время он ни разу не пересёкся с Бладом ни в университете, ни в клубе. Да и в "Андрогене" он отработал после расставания с Петром всего два дня. Тяжело было находиться там, где в любой момент мог появиться он.
В последний день перед отъездом Богдан сходил в деканат и забрал документы. Он не доучился один курс. Но Миша обещал помочь ему устроиться на учёбу уже в Англии. Получить европейское образование в одном из ведущих университетов мира. Однако радости от переезда в Лондон у Богдана совсем не было. Частичка его сердца оставалась здесь: в этой стране, в этом Городе, в этих общагах, в клубе, среди парней, которые окружали его. Но выбор был сделан. В кармане лежали виза, позволяющая учиться в Великобритании, билет до Лондона, а в самом Лондоне его уже ждал Миша.
Вечером в комнате собрались на прощальный ужин парни и Светка. Разговор не клеился, даже водка не смогла отпустить сдерживающие рычаги. Да и как-то не хотелось. В комнате накурили так, что хоть топор вешай. Но и этого никто не замечал. Дежурная вахтёрша тетя Паша заглянула в комнату. Молча протиснулась к окну и открыла створку. Даже не ругалась. Все всё понимали, что расставаться приходится не на месяц и не на два, а на очень долгий срок, может быть, даже и навсегда...
Первой не выдержала Светка:
- Ну что, мы так и будем молчать весь вечер?
- А о чём тут говорить? - еле сдерживая слёзы, спросил Даник.
Ему было тяжелее всего.
- В конце концов, не похороны же! Богдаша, я всё понимаю, поверь, но надо жить дальше. Ты едешь в Лондон, к любящему тебя человеку. Он готов ради тебя на всё. Ты получишь хорошее образование. Увидишь Англию! Да что там Англию! Ты весь мир сможешь увидеть. А мы что тут? Работа, учёба, клуб, дом? И так по кругу?
Парни посмотрели на Светку, но никто не продолжил её монолог и не вступил с ней в спор... Время неумолимо бежало вперёд, а содержимое третьей бутылки постепенно уменьшалось.
- Давайте, наверное, расходиться по домам. Время уже позднее. Всем завтра рано вставать, - сказал Ярик и, смяв пустую пачку из-под сигарет, встал из-за стола.
- Да, давайте, - согласился Даник. - Нам завтра очень рано вставать. Рейс в семь утра.
Парни поднялись со своих мест, стали прощаться и выходить из комнаты. Более тягостного момента Богдану ещё не приходилось испытывать. Одним из последних подошёл Ярик:
- Давай, Богдан, удачи тебе. Я надеюсь, что мы ещё свидимся с тобой в этой жизни. Ты настоящий друг. Всегда мог поддержать в трудную минуту... Мне будет тебя не хватать. А то, что произошло с Бладом, - просто забудь. Считай, что это был просто дурной сон.
- Да, конечно. Всё проходит, и это пройдёт, - как-то обречённо вздохнул Богдан.
- Ты, самое главное, продолжай жить. Помни, всё ещё будет у тебя: и любовь, и счастье, и успех. Ну не получилось с Бладом. Такое тоже бывает. Ты хороший парень. И я очень рад, что познакомился с тобой.
К ним подошла Светка и обняла их обоих:
- Парни, неужели мы никогда больше не увидимся? Неужели это всё? И каждый пойдёт дальше своей дорогой?
- Свет, да что ты причитаешь, как на похоронах? Ей-Богу, он всего лишь уезжает в Лондон. Закончит учёбу и вернётся. Будет здесь жить, и будем, как и прежде, встречаться. А не приедет, так и то лучше. Пусть живёт как человек. Мир увидит, себя покажет. Что ему, до пенсии в клубе голой жопой крутить? Ждать, пока кто-нибудь снимет. А потом мечтать, чтобы хоть кто-нибудь снял?.. Всё! Хватит! Даник, наливай на посошок!
Даник разлил остатки водки в четыре стакана, и под тост "дай Бог, чтоб не последняя..." выпили. Ярик взял под руку Светку и пошёл проводить её до дому. Богдан лёг на кровать и отвернулся к стенке. Даник, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей, начал убирать посуду.
Утро отлёта выдалось хмурым. Солнце только пробовало подняться над горизонтом, но тяжёлые свинцовые тучи пытались задавить его своей массой. Даник встал на полчаса раньше будильника и тихонько, чтобы не разбудить Богдана раньше времени, выскользнул из комнаты умыться и поставить чайник. А общежитие спало и просыпаться ещё не собиралось. Впереди были выходные, и затяжная сессия вместе с прогулками тёплыми ночами вытянули у студентов все силы.
Даник ожесточённо умылся холодной водой. Потом поднял лицо к зеркалу и увидел своё отражение: когда-то очень красивое личико сейчас было украшено кругами под глазами, впалыми щеками, плотно сжатыми губами. Да и сами глаза были простыми щёлочками в окружении припухших век. А чего хотел-то: почти бессонная ночь и постоянно наворачивающиеся на глаза слёзы...
Решительно закрыв воду, Даник стал ожесточённо растирать лицо полотенцем. Он пытался заглушить боль. Боль от того, что Богдан расстался с Бладом, боль от того, что теперь он провожает парня в Лондон. Боль от того, что Богдан улетает к другому. И пусть расставание с Бладом, как бы эгоистично это не выглядело, было мечтой, в которой, наконец, Богдан заметит его - Даника, теперь все надежды рухнули. Рухнули воздушные замки хрустальной мечты...
Даник взял закипевший чайник и вернулся в комнату. Богдан сидел на кровати и проверял свою готовность. Паспорт, бумажник, деньги, документы из института, вещи...
- Ты чего так рано вскочил? - Даник попытался скрыть обуревавшие его эмоции и говорить спокойно.
- Привет, - вымученно улыбнулся Богдан. - Десять минут сна погоды не сделают. Ты вон раньше меня встал.
- Ну, в принципе, да, - Даник поставил на стол чайник. - Садись пить чай.
- Сейчас, умоюсь только, - Богдан взял полотенце и вышел из комнаты.
Завтракали они почти молча. Разговаривать не хотелось. Потом так же молча, присев на дорожку, поехали в аэропорт.
Уже в аэропорту, в оставшиеся десять минут, Даник не выдержал:
- Богдан, может быть, ты не поедешь? Может, останешься? Мы с тобой будем жить вместе. Я буду делать всё, что ты скажешь! Всё, что ты захочешь! Я даже готов умереть ради тебя! - и отвернулся, пытаясь скрыть слёзы.
- Даник, миленький, прости! Прости меня, пожалуйста! Я знал, что ты меня любишь, но увы, ты для меня только брат. Маленький, добрый, весёлый братик! Я знаю, что ради меня ты готов умереть. Но я не смогу стать твоим парнем. И только доставлю тебе боль. Невыносимую боль! И что самое страшное - потеряю тебя навсегда! Не думай обо мне как о парне. Думай как о брате. О старшем и немного беспутном брате!
Богдан обнял плачущего Даника и на виду у всех прижал к себе и поцеловал его.
- А знаешь что? - Богдан взял в руки лицо Даника и заглянул ему в глаза. - Я попрошу, чтобы Миша тебя тоже забрал в Лондон. Там ты встретишь красивого парня. Принца! И будешь счастлив. Счастлив за нас обоих. Договорились?!
- Да, - прошептал Даник.
Диктор объявила о начале регистрации на рейс. Богдан ещё раз поцеловал Даника и пошёл на регистрацию. А Даник прислонился разгорячённым лбом к холодному стеклу большого окна в зале ожидания.
Вот к рукаву подкатил "Боинг" авиакомпании "British Airways", хвастаясь своим разукрашенным в красно-сине-белые цвета хвостом. Вот подъехали заправщик, машина доставки бортпитания, тележки с багажом, тягач. Вот тягач плавно стал выталкивать "Боинг" с аэропортовской стоянки. Вот самолёт разбежался по полосе, оторвался от земли и, в последний раз мелькнув красочным хвостом, исчез за низкими тёмно-серыми тучами.
А Даник всё стоял и смотрел на поле аэропорта. И только дождь и слёзы омывали с двух сторон безжизненное стекло...