Лесбийский клуб фантазий по обмену дочками: Полная коллекция мамочек
The Lesbian Daughter Swapping Fantasy Club: Mom’s Complete Collection
Amanda Clover
Все персонажи, появляющиеся в этой истории, старше 18 лет. Это пародийное произведение, и любое сходство с реальными людьми или ситуациями является случайным.
Оглавление
Предисловие — Фантазируя о горячих мамочках
Часть первая — Секрет ее мужа
Часть вторая — Удовольствие вместо боли
Часть третья — Взять под контроль тинейджерку
Часть четвертая — Развод
Часть пятая — Воссоединение
Часть шестая — Всё на виду
Часть седьмая — Обмен
Часть восьмая — Поиск облегчения
Эпилог — Моя странная и удивительная жизнь
Предисловие — Фантазируя о горячих мамочках
Миссис Оксфорд. Это была не совсем ее фамилия, но она бы ей подходила, потому что она была очень британской. Это был второй год моего обучения в колледже, и она была матерью одного из моих парней. Нет, это просто из вежливости. Гарольд Оксфорд не был даже моим другом с привилегиями. Он был просто знакомым, и мы трахались с ним, когда это было удобно. Это были идеальные отношения для моего второго курса колледжа. Я не знаю точно, почему я вернулась домой с ним в один из выходных, я даже не помню, чтобы мы дурачились в его старой спальне, но этот визит произвел на меня большое впечатление.
Миссис Оксфорд была бесстыдно красивой и восхитительно нестандартной лесбиянкой. Она любила сидеть на своем крыльце, прикрытом крышей в разгар теплой весны и пить ледяной чай "Лонг Айленд" в высоких стаканах. Она носила пышные платья поверх бикини, которые демонстрировали ее изгибы. Это было еще до того, как понятие "худоба" вошло в обиход, но миссис Оксфорд была очень крупной женщиной. Не толстая, совсем нет, но высокая и с полными бедрами. У нее была отличная задница, и я помню, как удивлялась тому, какой большой и мягкой она выглядела каждый раз, когда она наклонялась. Это был не первый раз в моей жизни, когда я поймала себя на том, что пялюсь на женщину постарше, но с миссис Оксфорд все пошло еще дальше.
Нет, я не трахалась с мамой своего парня. Но в тот субботний вечер Гарольд отправился в город со своими старыми школьными друзьями, и я сказала ему, что у меня болит голова. Он оставил меня дома одну с его мамой, и я оказалась на задней веранде с высоким холодным напитком в руке. Она сказала, что это "Арнольд Палмер", когда протягивала мне его, но при этом подмигнула, и я почувствовала вкус рома под терпким лимонадом.
Сначала мы говорили об обычных скучных вещах: как я познакомилась с её сыном, что я изучаю, какую работу хочу получить. Потом она начала рассказывать мне о том, как поймала своего мужа на измене. Она вдавалась во все ужасные подробности.
— Его член был у нее во рту, а ее задница была у него перед лицом, когда я вошла, — сказала она. — Я должна была дать им обоим пощечину. Но я просто кричала, пока они оба не ушли. С этого момента я покончила с мужчинами.
Не потребовалось много усилий, чтобы выудить из нее истории о ее лесбийском прошлом. До того, как она встретила своего мужа, она была настоящей дикой женщиной, встречалась со многими женщинами всех возрастов. Оглядываясь назад, она, вероятно, хотела, чтобы я услышала от нее эти слова. Она сказала, что в то время была молода и встречалась с женщинами постарше, но теперь, когда она сама стала "пожилой" женщиной, — то положила глаз на молоденьких красоток.
— Как ты, Аманда.
Я была польщена ее вниманием, но она не стала задерживаться на мне как на предмете её интереса, по крайней мере, сначала. Она рассказывала мне пикантные истории, а когда я потребовала от нее подробностей, она с удовольствием раскрыла каждый грязный момент. Она вылизала у профессорши на столе для пикника под дождем, у нее была короткая BDSM интрижка с таинственной женщиной, которую она встретила в байкерском баре, где она была покорной.
— Ей нравилось надевать эти зажимы на мои соски, а затем навешивать на зажимы грузы, — объяснила миссис Оксфорд. — Потом она вставила мне в жопу затычку с конским хвостом и каталась у меня на спине. Она была миниатюрной женщиной, но умела заставить меня делать все, что она хотела.
В какой-то момент тема снова перешла ко мне. Миссис Оксфорд начала расспрашивать меня о моем лесбийском любопытстве и опыте. На тот момент в моей жизни они были минимальными, хотя я смотрела свою долю лесбийского порно. Я скрыла от нее, что в этих видео у меня был особый вкус к женщинам постарше. Чем больше мы разговаривали, тем больше я пила и тем больше исповедовалась.
— Не то чтобы я часто фантазировала на эту тему, — сказала я. — Я имею в виду, я уверена, что в конце концов я встречусь с женщиной.
— Ты никогда не целовалась с другой девушкой? Даже просто так?
Было несколько поцелуев тут и там на вечеринках, чтобы подразнить мальчиков, но ничего серьезного. Я сказала ей об этом, и она заявила: — Ну, мы можем изменить это прямо сейчас.
Все произошло так быстро, что я не успела даже мысленно усомниться в этом. Она забрала у меня из рук почти пустой стакан и отставила его в сторону. Она наклонилась через пространство между нашими стульями и поцеловала меня. Затем она прижалась к моей щеке и поцеловала меня еще раз. Ее пальцы запутались в моих волосах (кажется, тогда они были фиолетовыми), и она засунула свой язык мне в рот. Боже, это было так горячо. Я не хотела, чтобы это прекращалось.
Но это случилось. Наконец она оторвала свои губы от моих, ее зеленые глаза блестели, когда она улыбалась мне в тусклом свете крыльца.
— Как это было? — спросила она, продолжая гладить мои волосы.
— Это было... удивительно, — сказала я.
В тот момент, если бы миссис Оксфорд раздвинула толстые бедра и задрала низ своего пышного платья, я бы упала на колени. Я не знаю, заводил ли меня когда-либо поцелуй сильнее. Я была настолько мокрой, что стала стесняться, и, как только всё разгорелось во мне, я ушла. На следующее утро мы обменялись взглядами, подмигиваниями и тому подобными вещами, но миссис Оксфорд больше не вспоминала о случившемся. Даже когда ее сына не было в комнате.
Я помню, как долго ехала обратно в кампус, сидела рядом с Гарольдом и слушала, как он говорил о том, что я пропустила, когда он пошел куда-то со своими друзьями. Я могла думать только о миссис Оксфорд и о том, как ее язык, казалось, проникал в мою душу и возбуждал меня так, как никогда не возбуждал ни один мужчина.
Хотя я больше никогда не разговаривала с миссис Оксфорд, этот поцелуй оказал глубокое влияние на ход моей жизни. Весь колледж и несколько лет после него я поддерживала отношения с красивыми и часто более взрослыми женщинами. Иногда это были интрижки, иногда я встречалась с женщинами по несколько месяцев подряд. Я никогда не думала о себе как о лесбиянке, но мои горизонты были полностью открыты.
Все эти годы спустя миссис Оксфорд все еще занимает большое место в моей голове. Иногда я мастурбирую, думая о том, какими теплыми и мягкими были ее губы на моих. Сейчас ей уже за 60, но я все еще испытываю желание разыскать ее и связаться с ней, хотя бы для того, чтобы дать ей понять, какое влияние она оказала на меня. Если бы не она, я не думаю, что у меня был бы весь этот лесбийский опыт. Возможно, я бы не писала эротику. Возможно, она даже читает это, фантазируя о той наивной двадцатилетней девушке, которую она держала у себя на крыльце в начале 2000-х годов.
Я надеюсь, что ей понравится эта извращенная история о лесбийских отношениях и потерях между женщинами постарше и помоложе. Надеюсь, что и вам понравится!
XOXOXO
Аманда Кловер
2018
Часть первая — Секрет её мужа
Новое начало
Сегодня вечер четверга, и я до седьмого пота тружусь на беговой дорожке в фитнес-клубе. Даже в спортивном бюстгальтере моя раздражающе большая грудь постоянно подпрыгивает вверх-вниз, вызывая взгляды некоторых парней, занимающихся на соседних беговых дорожках. Я хмуро смотрю на парня рядом со мной, когда замечаю его взгляд. Он быстро отводит взгляд. Наверное, мне должно быть лестно, как может быть лестно куску мяса, которым восхищается покупатель в мясной лавке. Просто я не хочу быть съеденной. Во всяком случае, не парнем.
Я увеличиваю угол наклона беговой дорожки и начинаю чувствовать жжение в икрах. Мой плейлист прерывается в наушниках звонком телефона. Я сжимаю защелку гарнитуры.
— Привет, Линдси, как дела? — Это моя новая лучшая подруга, Виктория. — Почему ты так тяжело дышишь? Тебя ебут?
— Ты невероятна, — смеюсь я. — Нет, я в спортзале. Пытаюсь сбросить свои ушки на бедрах.
— Не теряй все. Моя дочь говорит, что ей нравится твоя большая жопа.
— Ей не грозит исчезновение.
Я не могу не покраснеть при мысли о том, что Бриттани, дочь-подросток Виктории, обсуждает мою жопу со своей матерью. Конечно, отношения Бриттани и Виктории во многом напоминают мои новые отношения с дочерью Софией. Это потому, что в течение последних двух недель я менялась дочерьми с Викторией в рамках нашего недавно образованного клуба "только для девочек".
Да, именно такой обмен.
— Ну, я звоню по поводу Тайлера, — говорит она, и мои внутренности сжимаются при упоминании имени моего будущего бывшего мужа. — София сказала, что от него забеременела одна из девушек в его клубе. Вайнона. Я просто хотела убедиться, что у тебя все в порядке...
— Я в порядке, — оборвала я ее. — Он может осыпать своим семенем столько девиц, сколько захочет, пока он платит оговоренные алименты.
— Да, но должно быть немного больно знать, что у Софии будет брат или сестра от этой девушки, которая живет с отцом в трейлере.
— Вообще-то, я слышала, что она переехала к Тайлеру в его новую квартиру, — говорю я. — Но я не хочу об этом говорить, Виктория. Мой брак с Тайлером был просто ложью, которую мы сами поддерживали. Думаю, в конце концов, мы оба хотели одного и того же.
— Молоденьких девочек, — говорит Виктория.
— Нет! Нашу свободу быть самими собой и... ну... — смеюсь я, — да, мы оба хотели молоденьких девочек.
— И это еще одна причина, почему я позвонила, — говорит Виктория, разделяя мой понимающий смех. — Обмениваться с тобой дочерьми последние пару недель было весело, но тот большой дом, который Винс одолжил нам для нашего воскресного клуба, кажется немного пустым. Не думаешь ли ты, что пришло время добавить в клуб несколько девушек?
— Мы уже говорили об этом, — говорю я. Прежде чем я успеваю продолжить, раздается жалобный писк монитора сердцебиения на беговой дорожке, предупреждающий, что мой пульс входит в зону экстремального подъема. Я немного уменьшаю угол наклона. — Слушай, у меня есть несколько друзей, которым это может быть интересно, но трудно переступить эту черту. Как только я спрошу кого-нибудь: "Эй, хочешь вступить в клуб, где я буду заниматься сексом с твоей дочерью?", мне будет трудно смотреть им в глаза.
— Если только они не скажут "да" на твой вопрос, — возражает мне Виктория.
Я вздохнула.
— Ладно, у меня есть пара подруг на примете. Я подумаю. Но хватит на меня давить!
— Никакого давления, — говорит Виктория. — Увидимся в воскресенье, милая. О, и в эти выходные, попроси Софию надеть наряд школьницы. Я хотела поиграть во что-то вроде "учительница наказывает ученицу" и...
— С-М-И (слишком много информации), Виктория! — кричу я. — Я вешаю трубку. До свидания!
Я слышу ее хихиканье, когда отключаю звонок. Снова включается мой плейлист для тренировки, и вскоре я снова вхожу в ритм, преодолевая жжение в икрах и поддерживая хороший сердечный ритм. Пока я поднимаюсь по невидимому склону беговой дорожки, мой взгляд блуждает по залу. Зевак немного поубавилось, хотя я все еще чувствую, как парень позади меня пялится на мою большую задницу в фиолетовых легинсах.
Я не могу чувствовать себя слишком обиженной, потому что мой взгляд привлекает пара женщин, занимающихся на гребном тренажере. Ну, одна из них занимается, очень молодая красавица с темными волосами. Женщина постарше, круглее в бедрах и больше в груди, наблюдает и, кажется, поощряет усилия девушки на гребном тренажере. Обе женщины одеты в одинаковые белые и розовые тренировочные шорты и топы. Женщина постарше оглядывается на меня, и на мгновение я встречаюсь с ней взглядом. Она улыбается, и я улыбаюсь в ответ.
Они продолжают работать на другом тренажере вне поля моего зрения, и я наполовину забываю о них, заканчивая свою тренировку. Я изрядно вспотела, и мне нужно принять душ. Войдя в душевую, я с удивлением вижу, что младшая из двух женщин выходит из душа, завернутая в полотенце.
— Встретимся в комнате отдыха, — говорит старшая женщина, направляясь в душ.
— Хорошо, мам, — зовет младшая женщина.
Мой шкафчик находится недалеко от девушки, поэтому я подхожу к ней и смотрю в глаза. Часто ли я подбираю девушек? А может, никогда. Бриттани, дочь Виктории, была преподнесена мне на блюдечке с голубой каемочкой. У меня не было других девушек, кроме Бриттани, с тех пор, как я встретила своего мужа. Точнее, с моим будущим бывшим мужем.
— Привет, — говорю я девушке, открывая свой шкафчик. — Хорошо потренировалась?
— О, да, я тренируюсь для гребной команды первого курса, — говорит она. — Лето почти закончилось, и я должна заработать стипендию.
— В Санди Стейт?
Она кивает.
— Колледж — отличное время, чтобы начать исследовать свою сексуальность, — говорю я.
Я начинаю раздеваться для душа, пока она снимает с себя полотенце. Я чувствую знакомое тепло в своем теле, когда украдкой смотрю на ее наготу. Линии загара на ее стройной груди, темно-загорелые соски и ареолы, выбритая темная полоска волос на лобке и убийственная задница, которая поглощает ее стринги.
— Почему ты думаешь, что мне нужно ждать колледжа, чтобы провести это исследование? — спрашивает девушка, одаривая меня лукавой улыбкой.
Она влезает в слишком узкие джинсы, которые обтягивают ее попу, как вторая кожа. Она замечает, что я смотрю, как она одевается.
— Меня зовут Линдси, — говорю я, протягивая ей руку. Немного неловко, поскольку она топлес, а я разделась до спортивного лифчика и трусиков.
— Фелисити, — говорит девушка. Я замечаю, как ее темные глаза изучают меня, и не могу не покраснеть от того, что на меня смотрит сексуальный подросток.
— У меня есть дочь примерно твоего возраста, — говорю я, а затем прочищаю горло и отвожу взгляд от бледных треугольников от бикини на ее груди. — Ты очень красивая.
— Спасибо, — говорит она. — Ты сама довольно горячая штучка. Я бы не догадалась, что ты достаточно взрослая, чтобы иметь дочь моего возраста.
— Лесть поможет тебе везде, — смеюсь я.
— О? — говорит она, натягивая лифчик и застегивая его. — Куда мы идем?
Наши глаза фиксируются на несколько секунд. И началось. Просто так.
Оказывается, мы идем в кабинку для инвалидов в туалете. Наши поцелуи громкие и интенсивные. Сначала просто поцелуи, страстные, с высунутым языком, мокрые и небрежные, с поцелуями от возбужденной девушки. Я делаю шаг, чтобы обострить ситуацию. Проникая языком в ее рот, я ласкаю ее упругую, стройную грудь. Мои пальцы проникают в ее лифчик, и ее соски становятся твердыми от моих прикосновений.
— Не могу поверить, что мы делаем это, — задыхается она. Я прижимаюсь бедром к узкому паху ее джинсов. Так плотно, что я чувствую жар ее секса через джинсовую ткань. Она стонет от моего поцелуя.
— Я тоже никогда этого не делала, — признаюсь я. — Ко мне приставали парни в спортзале, но... ммммм... никогда... ммммм....
Все остальное, что я собиралась сказать, не имеет смысла по сравнению с этим поцелуем. Пальцы Фелисити скользят в мои трусики и гладят влажную бороздку моей пизды. Я мокрая от возбуждения, не говоря уже о том, что мне более чем немного стыдно, что она чиста до блеска, а я вся в поту от беговой дорожки. Но если Фелисити и замечает мое состояние, то не подает виду, когда проводит двумя пальцами мимо моего входа и прижимает ладонь к моему клитору.
— Ты такая чертовски горячая, — задыхается она, прижимаясь губами к моим губам.
Неплохой комплимент, но я слишком занята тем, что меня трахают пальцами, чтобы думать о дальнейшей лести от сказочной Фелисити.
— О, Боже, детка, — стону я в ее поцелуе. — Трахни меня этими пальцами.
Я не могу поверить, что это происходит. Такого рода интенсивная, внезапная встреча никогда не случалась со мной. Даже когда я еще интересовалась мужчинами. Я снимаю бюстгальтер, не забывая о покраснениях в местах, где тесный лифчик оставил следы на моих больших грудях. Я прислоняю мягкую плоть своих сисек к изящным бугоркам Фелисити, позволяя ей почувствовать мое тепло и мой пот. Я двигаю бедрами, трахая себя о ее пальцы, пока мы целуемся.
Кончить — это не то, о чем я думала еще пять минут назад. Но внезапно это стало слишком реальным, чтобы его можно было отрицать. Я вскрикиваю, запрокидывая голову назад и прижимаясь спиной к стене кабинки в ванной. Фелисити смотрит вниз на свою руку в моих трусиках, оттягивая крючковатым пальцем резинку в одну сторону, чтобы она могла наблюдать, как ее пальцы, теперь уже три, скользят внутрь и наружу из моей сжимающейся пизды.
— Ооо... о боже, детка, я собираюсь... я... хннннн....
Быть такой холодной и соблазнительной зрелой женщиной сразу же отпадает, когда горячее удовольствие пронзает мой животик. Я трахаюсь с ее пальцами, жуя губу, чтобы не закричать, когда волны экстаза прокатываются по моему телу и мои внутренние мышцы сжимаются обратно к пальцам Фелисити. Это так чертовски приятно, что я на несколько секунд отключаюсь от подростков. Несмотря на все мои усилия, кафельная ванная комната эхом отзывается на мои стоны удовольствия.
— Ты такая милая, когда кончаешь, — хихикает Фелисити. Ее поцелуи в плечо и шею помогают мне вернуться в реальность. Ее пальцы выскальзывают из меня. Она смотрит мне в глаза, поднося блестящие пальцы ко рту и высасывая из них мои соки.
— Я предполагаю, — делаю я паузу, все еще пытаясь полностью перевести дыхание, — что это не первый твой раз с женщиной.
— Хорошая догадка, — говорит деваха, и медленно облизывает свои пальцы.
Смотреть, как девочка-подросток жадно слизывает твои соки? Это сводит любую женщину с ума. Я начинаю опускаться на колени, желая попробовать её. Фелисити останавливает меня.
— Не здесь, — шепчет она. — Моя мама скоро выйдет из душа.
— О, точно, — говорю я, вспоминая, что живу не в сексуальном сне и что это происходит на самом деле.
Примерно в это же время я вспоминаю свой разговор (один из нескольких) с Викторией о привлечении новых членов в наш клуб. Необходимость расширения состава Виктории объясняется довольно просто: ей пришлось отказаться от варианта "папочка-дочь", чтобы создать лесбийский клуб вместе со мной, но Виктория уже тайно встречалась с моей дочерью Софией. Так что она не получила абсолютно ничего нового, кроме моей дружбы.
Фелисити начинает поправлять лифчик и натягивать уличную одежду.
— Так ты хочешь встретиться в другой раз? — спрашивает она.
— Да, определенно хочу. Но позволь мне рассказать тебе о чем-то очень классном. Думаю, тебе понравится.
Объяснение правил клуба удивленной юнице входит в пятерку самых неловких моментов в моей жизни. Сразу после того случая в средней школе, когда мистер О'Дойл заставил меня подойти к доске, когда на мне не было трусиков. Ветер дул в открытое окно, поднял заднюю часть моего платья, и класс увидел половину моей задницы. Особо наблюдательные увидели даже чуть больше. Представьте себе, что вы разворачиваетесь лицом ко всему классу сверстников после того, как только что продемонстрировали им свою подростковую попку. Это еще хуже.
— Ты серьезно? — смеется Фелисити, когда я заканчиваю объяснять. — Это реально или как?
— Абсолютно реально, — пытаюсь я ее успокоить.
— Так сколько мам в этом клубе?
— Я и моя дочь, моя подруга и ее дочь. Две мамы и две дочки. Мы только что открыли клуб. Ты будешь моей первой привлеченной.
— Но моя мама тоже должна прийти? — Она все еще выглядит недоверчивой.
— Это часть сделки, — говорю я. — Все получат удовольствие. Никаких секретов.
— Ну, разве что от папы, — смеется она. — Я не думаю, что он согласится на все это, учитывая, что он не знает, что я и мама — лесбиянки. А откуда ты знаешь? И не говори "гей-радар".
— Эм, женская интуиция?
— Это как гей-радар 1800-х годов. — Фелисити вздохнула. — Ты суперсексуальная, Линдси. В тебе есть все от милфы. Я бы с удовольствием с тобой переспала. Но...
— Просто поговори с ней, — говорю я, чувствуя отчаяние.
— Я поговорю. Она будет злиться, что я трахнулась с незнакомкой в туалете.
— Ну, может, опустим некоторые детали, — смеюсь я. — Иди сюда. Поцелуй меня.
Она так "грязно" целуется. Даже наш прощальный поцелуй — это сплошные языки, чмоканье губ, двойной стон, ее руки ощупывают мою большую задницу и даже просовывают пальцы в края моих трусиков. Когда мы, наконец, расстаемся, наши губы на мгновение соединяет прядь нашей смешанной слюны.
— Как горячо, — говорит она. — Я буду очень стараться, Линдси.
Мы обмениваемся номерами и возвращаемся в раздевалку. Мы идем в раздевалку с небольшим интервалом, чтобы ее мама не увидела, как мы заходим вместе. Я бросаю мимолетный взгляд на маму. Она такая же сексуальная, как и Фелисити, только более сладострастная и женственная. Я заканчиваю раздеваться, зная, что Фелисити и, возможно, даже ее мама наблюдают за мной. Я иду в душ.
Я сопротивляюсь желанию помастурбировать, думая о Фелисити и ее прекрасных сиськах с темными загорелыми сосками, и ее сочной маленькой попке с загаром в бикини, и полоске волос, едва прикрывающей ее нежный бугорок. Вкусно. Ладно, может быть, я немного помастурбирую, но тут в душ заходит старушка, и я останавливаю себя. Когда я выхожу обратно в раздевалку, завернувшись в полотенце, я с удивлением вижу Фелисити и ее маму, ожидающих меня.
Её мать встает и окидывает меня пристальным взглядом.
— Ты подошла к моей дочери в спортзале?
— Д-да, — говорю я, а затем поднимаю подбородок. — В этом нет ничего плохого.
— Вот только тебе сорок, а ей восемнадцать, — говорит мама.
— Сорок три, — поправляю я ее. Я делаю глубокий вдох и разворачиваю полотенце, показывая им обеим свое обнаженное тело во всей его женской красе. За последние несколько недель я привела его в тонус, но я знаю, что никогда не потеряю свою большую попу и не верну себе свои упругие сиськи, по крайней мере, без вмешательства пластического хирурга. Мне все равно, я позволяю им обоим видеть все. Все или ничего.
— Ммммм, — говорит мамочка, явно рассматривая меня. — Так этот клуб настоящий?
— Он настоящий, — говорю я, медленно одеваясь. — Ты приглашена в это воскресенье. Я могу дать тебе адрес.
— И я буду заниматься сексом с твоей дочерью? Это то, о чем ты говоришь?
В ответ я лезу в шкафчик и достаю свой телефон. Я открываю фотографии и протягиваю ей телефон.
— Девочка с рыжими волосами — София, это моя девочка. Другая девушка — Бриттани. Это, вероятно, та, с кем ты будешь в первый раз. Это дочь Виктории.
Я смотрю, как она перебирает фотографии, и по интенсивности ее взгляда могу сказать, что она переходит от полностью одетых фотографий к тем, которые я сделала, когда "играла" с Бриттани. Она резко отключает телефон и возвращает его мне.
— Это полное извращение, — говорит она.
— Да, — соглашаюсь я. — Но это не значит, что это не весело.
Фелисити хихикает над этим, а ее мать бросает на нее взгляд.
— Кстати, меня зовут Линдси, — говорю я, протягивая ей руку.
— Я — Кристина, — отвечает она. — И я совсем не хочу, чтобы ты снова разговаривала с моей дочерью. Если ты хоть раз посмотришь на нее в спортзале, я подам на тебя заявление за домогательства.
И все. Они уходят, Фелисити пытается извиниться передо мной, а ее мать тащит ее прочь. Я чувствую себя так, будто меня только что ударили битой по голове. Не то чтобы меня когда-нибудь били битой по голове, но это не может быть хуже, чем ощущение в этот момент.
Я стою в недоумении, на мне по-прежнему нет ничего, кроме полотенца, когда я слышу, как позади меня ступают босые ноги. Я поворачиваюсь и вижу свою дочь Софию, одетую в цельный купальник. Ее русые волосы потемнели от воды, и у нее слегка прищуренный взгляд, который появляется из-за слишком большого количества хлора в бассейне, но это не уменьшает ее красоты. Даже краснота в ее обычно темных голубых глазах. Моя дочь великолепна, и, наверное, поэтому мой будущий бывший муж, этот кусок дерьма, не смог удержать свои ручонки подальше от своей падчерицы.
— Привет, мам, — говорит она, подходя к своему шкафчику. — Что случилось? Ты выглядишь так, будто только что получила плохие новости.
Ее слова выводят меня из шока, вызванного тем, что мама Фелисити так сердито отчитала меня. Я улыбаюсь и качаю головой.
— Ничего, милая, — говорю я. — Ничего страшного.
Да, за исключением того факта, что я все испортила. Наверное, мы больше не сможем вернуться в этот спортзал.
Первый визит — Фелисити
Никаких телефонных звонков от Фелисити. Никаких сообщений. Представьте мое удивление, когда, подъезжая к дому с Софией рядом и в ее наряде школьницы, я вижу неожиданную машину, припаркованную у подъезда. Кристина и Фелисити стоят возле дома в лесу и смотрят, как я подъезжаю. Они одеты в коктейльные платья, демонстрирующие их ножки и декольте, и у них уложены волосы. Выходя из машины в обтягивающих джинсах и пуловере, я чувствую себя одетой кое-как.
— О Боже, — кричу я, практически выпрыгивая из машины. — Вы пришли! Я думала, вы больше не захотите меня видеть.
— Моя дочь может быть очень убедительной, — говорит Кристина. — Я должна извиниться за то, как я вела себя в спортзале. Фелисити может быть очень кокетливой, и я уверена, что она подтолкнула тебя.
Я прочищаю горло и бросаю на Фелисити лукавый взгляд. Она была очень ободряющей.
— Это, должно быть, София, — говорит Кристина, и все обмениваются приветсвиями. Кристина продолжает: — Какой милый наряд школьницы.
— Спасибо! — София кружится для Кристины и Линдси. — Кажется, сегодня я очень непослушная ученица. Мисс Виктория собирается меня отшлепать.
Она поднимает заднюю часть юбки и бесстыдно шлепает себя по прикрытой трусиками попе. Кристина выглядит так, будто она находится где-то между тем, чтобы пустить слюньки или упасть в нервный обморок. Она, вероятно, задается вопросом, во что она ввязалась со своей дочерью. Прежде чем она успевает добежать до своей машины, я перехватываю ее руку и начинаю вести ее к двери.
— Виктория немного опаздывает, — говорю я, — так что позвольте мне показать вам клубный дом.
София берет Фелисити за локоть и следует за нами.
Винсент Лоджия владеет домом в лесу. Это его маленький частный дворец секса. Ну, не маленький, даже здесь, в лесу, это, наверное, дом за миллион долларов, с девятью спальнями, пятью ванными комнатами, крытым бассейном и огромной палубой с большим открытым бассейном. Зона отдыха двухуровневая, с полным баром на верхнем ярусе.
— Так вы его арендуете или как? — спрашивает Кристина, явно потрясенная домом.
— Домом владеет друг моего будущего бывшего мужа. По субботам у папочек здесь свой клуб. Он намного больше и более, гм, дикий, чем наш клуб. — Я решила выложить все начистоту. — Я узнала, что мой муж был членом этого клуба и привёл в него мою дочь, свою падчерицу.
София машет рукой, показывая, что она и есть та самая падчерица. Конечно, я опускаю ту часть, где я узнала о клубе после того, как застала Тайлера, зарывшего свой хуй по самые яйца в маленькую пизденку Софии. Я чуть не убила его на месте. Но теперь я рада, что не сделала этого. Если уж на то пошло, это сделало меня ближе к моей дочери и дало мне этот клуб и лучшую сексуальную жизнь.
— Итак, в рамках резолюции, — продолжаю я. — Этот клуб был создан для мамочек, которые знают, что хотят. Для меня и Виктории, а теперь и для тебя.
— А членский взнос есть? — спрашивает Фелисити.
— Нет, — говорит София, — единственное правило заключается в том, что дочери должны быть уважительными и послушными, а мамы должны принимать "нет" в качестве ответа, если мы не хотим что-то делать.
— А так бывает? — спрашивает Кристина.
— Пока нет, — отвечаю я. — София и Бриттани очень открыты. И я не думаю, что я уж слишком требовательна.
Кристина ловит мой взгляд, которым я обмениваюсь с Фелисити. Ее лицо краснеет, и я вижу, как она преодолевает гнев и возмущение и находит некое подобие принятия.
— Давайте я покажу вам все частные апартаменты, — говорю я, жестом указывая на лестницу. — У них есть темы.
К тому времени, как мы прошли из "школьной" комнаты через "кабалу" и вернулись в гостиную, Бриттани и Виктория уже ждали нас на диванах.
Мать и дочь имеют поразительное сходство: одинаковые темные волосы, янтарные глаза и четко очерченные губы. В то время как Бриттани обладает телом танцовщицы и всей той юношеской живостью, которую можно было бы ожидать, ее мать превратилась в сладострастную женщину средних лет, что не менее соблазнительно.
Виктория одета как школьная учительница: волосы собраны в пучок, строгие очки, консервативная серая юбка с белой блузкой. Бриттани одета в летнее платье, под которым, очевидно, нет бюстгальтера. Оно настолько прозрачное, что под цветочным узором видны соски, и я знаю, что ей все больше и больше нравится демонстрировать свое тело.
— Привет, — говорит Виктория, поднимаясь с дивана. — Вы, должно быть, Фелисити и... Кристина.
Она пожимает обеим руки.
— Я Виктория, а это моя дочь Бриттани. — Она одаривает обеих женщин своей лучшей улыбкой. — Признаюсь, я приятно удивлена, увидев вас обеих здесь после того, что, по словам Линдси, было небольшой ссорой в спортзале.
— О, это все моя вина, — говорит Кристина. — Мне так стыдно. Я отреагировала как мать, защищающая свою маленькую девочку, но Фелисити уже взрослая.
— И тебе, наверное, было интересно узнать, что это за клуб, — говорит Виктория. — Так что ты теперь думаешь?
— Он прекрасен, и Бриттани тоже, — говорит Кристина. Невозможно скрыть желание в ее глазах, когда она рассматривает Бриттани.
— Ну, почему бы вам с Бриттани не пойти повеселиться в любой комнате, в какой захотите, — говорит Виктория, мягко направляя свою дочь к Кристине. — А я пойду с Софией.
— Я была так непослушна, — говорит София.
Моя дочь берет Викторию за руку и идет вверх по лестнице. Виктория поднимает заднюю юбку моей дочери и шлепает ее по одной из упругих щечек Софии. Фелисити хихикает, и я чувствую то же чувство, которое я всегда испытываю, когда знаю, что моя дочь идет трахаться с Викторией. Я хочу её защитить. Конечно, это заставляет меня с пониманием отнестись к реакции Кристины в спортзале.
Кристина долго обнимает Фелисити и что-то шепчет ей, прежде чем последовать за Бриттани вверх по лестнице. Бриттани приходится немного потянуть Кристину за собой, но я знаю, что Бриттани будет хорошо заботиться о взрослой женщине. Она милая и отлично целуется.
— Наконец-то, одни, — говорит Фелисити, подходит ко мне сзади и обхватывает меня за талию. Она целует мою шею сзади, сбоку и проводит теплыми губами за моими ушами. Ее руки скользят вверх, под мой свитер, и обхватывают бугорки моих грудей в кружевах. Ее горячее дыхание в моё ухо заставляет мои волосы встать дыбом. Ее груди сминают и комкают платье на моей спине.
— Пойдем в одну из этих комнат, — шепчет она. — Как насчет той, где статуя?
Венера из белого мрамора. Черные мраморные полы и белые кафельные стены. Звуковая система прямо из 80-х и коллекция пластинок, которая, как я подозреваю, принадлежит Винсу. Виктория сказала мне, что это одна из его любимых комнат. Я никогда не проводила время в этой комнате. Она всегда казалась мне слишком вычурной и стерильной, а рядом с кроватью стоит странный качающийся стул, свисающий с потолка.
Но Фелисити получает от меня то, что хочет Фелисити. Я хочу, чтобы она получила удовольствие от своего первого визита в Лесбийский клуб фантазий по обмену дочками.
— Хорошо, моя дорогая, — говорю я, поворачиваясь и беря ее за руки. — Давай повеселимся.
Мы не можем сдержать своего волнения, бежим вверх по лестнице, обе хихикаем, и попадаем в коридор с дверями. За одной из этих дверей мою дочь, вероятно, в этот самый момент отшлепывают. Фелисити отвлекает меня от мыслей о Софии, прижимая меня к стене, просовывая свои бедра между моих ног и целуя меня так страстно, что я ударяюсь головой о стену.
— Охххх, — кричу я, морщась от боли. Она заглушает все дальнейшие жалобы своим ртом и дьявольским языком. Она всасывает мою нижнюю губу и захватывает ее между зубами, нежно растягивая ее, когда она отстраняется.
— Нам вообще нужна комната? — спрашивает она, проводя пальцами по поясу моих джинсов. — Почему бы нам просто не сделать это прямо здесь?
— О, нет, это против правил, — смеюсь я, ловя ее и не давая ей упасть на колени. — Ну же, грязная девчонка. Комната прямо по коридору.
Прохладный мрамор и эротическая статуя Венеры встречают нас в комнате, которую выбрала Фелисити. На кровати черные простыни и зеркальный потолок, позволяющий любоваться происходящим на кровати. Нетрудно представить, как друзья Тайлера смотрят на свои собственные отражения, пока разные девочки-подростки скачут на их хуях.
Фелисити проходит мимо меня в комнату. Она подходит к Венере, явно восхищаясь ее фигурой. Упругость ее юного тела действительно поразительно напоминает Фелисити. Она позирует, как Венера, повернувшись ко мне лицом. Даже в розово-серых тонах ее коктейльного платья я могу представить, что контуры ее тела идеально подходят к статуе.
— Ты была моделью для этой скульптуры? — смеюсь я.
— Напоминает меня, верно? — Фелисити хихикает. — Думаю, мне должно быть лестно, что я — Венера. Хотя у неё соски поменьше. Совсем чуть-чуть.
— Кажется, я еще припоминаю на тебе маленькую полоску волос, вот здесь, — я протягиваю руку под ее юбку и нахожу теплую ластовицу ее трусиков, — здесь.
— Мммм, — Фелисити поджимает губы и кивает головой. — Верно. Видимо, еще в греческие времена изобрели "бразильянку".
Она начинает отворачиваться от меня, возможно, чтобы исследовать комнату еще немного, но я ловлю ее запястье одной рукой, притягивая ее обратно. Другой рукой я обхватываю ее подбородок и поворачиваю ее лицом ко мне. Странно, как ее темные глаза могут быть такими полными света.
— Думаю, мы ждали достаточно долго, — шепчу я и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее.
Фелисити встречает меня полным теплом своего рта, уступая его мне в тот момент, когда наши губы встречаются, и приглашая мой язык в горячую сладость ее поцелуя. Я прижимаюсь к ней всем телом, отводя ее руку в сторону и прижимая к статуе. Она стонет в нашем поцелуе, ее язык скользит по моему, ее губы открываются и закрываются и смыкаются с мягкими ласками моих.
— Снимай одежду, — задыхаюсь я между поцелуями, — пока я не сорвала ее с тебя.
— О, с удовольствием, — стонет она. — В этом платье я чувствую себя дурой.
— Оно выглядит сексуально, — говорю я, отступая назад, чтобы полюбоваться им. Слишком вычурно, конечно, но оно демонстрирует ее ноги и грудь так, что у меня всё болит. Я стягиваю свитер через голову, засосав воротником свои длинные светлые волосы. Мой любимый Вики кружевной бюстгальтер серебристо-бежевого цвета обнимает мои груди. Фелисити смотрит на них.
— Поторопись, потому что если я буду перед тобой голой, я сорву с тебя все, что на тебе еще надето. Своими зубами.
— О, обещаешь? — хихикает Фелисити.
— Обещаю, — говорю я, уже выворачиваясь из своих узких джинсов и приспуская свои серебристо-бежевые трусикам.
Я уже говорила, что у меня большая жопа? Да, но это не значит, что я боюсь использовать её, чтобы подразнить. Я поворачиваюсь спиной к Фелисити и наклоняюсь вперед, выставляя свой круглый задний видок в ее сторону, пока снимаю трусики. У меня такой же загар, как и у нее, хотя мой бледный треугольник намного больше, а загар не такой ровный и темный. Трусики немного прилипли к росистым складочкам моей киски, когда я опускала их вниз по своим стройным бедрам.
Когда я оборачиваюсь, уже работая над застежкой лифчика, Фелисити все еще почти полностью одета. Она останавливается, чтобы посмотреть, как я снимаю лифчик. Маленькие розовые вкрапления светятся сквозь кружево вокруг моих надутых ареол и твердых розовых сосков. Я отбрасываю бюстгальтер в сторону, мои глаза сверкают на непослушную девушку-подростка.
— Моя очередь, — говорю я, хватаюсь за заднюю часть ее блузки и тяну.
— Аххх! — смеется она. — Больно!
Раздевание Фелисити — это не столько сотрудничество, сколько перформанс. Клоун и росомаха или что-то в этом роде. Она очень слабо пытается расстегнуть молнию на юбке или снять чулки. Я продираюсь сквозь её сопротивление, разрывая пуговицы на блузке и портя молнию на юбке. На ней чулки, подвязки и трусики — все черное, и это заставляет меня задуматься. Она выглядит так чертовски сексуально в этом черном белье, что я не могу просто разорвать его.
Я обхватываю ее за талию и делаю движение, которое находится где-то между толчком и броском. Фелисити удивленно вскрикивает и приземляется лицом вниз на кровать так сильно, что почти отскакивает от нее. Она поднимается на руки и колени, и я оказываюсь прямо за ней. Я провожу одной рукой по задней части шелковистого бедра и по черному атласному сердечку ее попки.
— Охххх, Линдси, — задыхается она.
Я отстегиваю подвязку, поглаживая ее бедра. Мои руки поднимаются вверх, лаская ее бедра, бочка и пальцы загибаются, чтобы зацепить заднюю часть ее трусиков. Я начинаю тянуть, открывая маленькую расщелинку между щечек её попки до начала того бледного треугольника, который я нашла таким соблазнительным в спортзале. Я целую ее чуть выше интимных контуров этого треугольника, и она издает тихий стон. Я снова целую ее, медленно спуская трусики ниже. Я поднимаю заднюю ниточку стрингов от ее попы, наклоняюсь совсем близко и ловлю её зубами.
Я рычу, когда начинаю стягивать трусики Фелисити зубами. Она оглядывается на меня и смеется, но когда я обнажаю ее прелестную попку, я шлепаю ее по одной округлой щечке, а затем по другой.
— Больно! — кричит она, и я еще раз шлепаю ее, напоследок.
Я чувствую нежный мускус ее киски, мех мягко прижимается к моему подбородку, когда я стягиваю ее трусики, горячая борозда прямо под моими губами. Мои пальцы заканчивают стягивать трусики до колен, и я любуюсь светло-коричневым цветом внешних губ Фелисити и соответствующим цветом ее маленького сжатого ануса.
— Я чувствую твое дыхание на себе, — говорит Фелисити, дрожа и покачивая попкой из стороны в сторону.
Держа свое лицо близко к ее попе, я начинаю снимать с нее чулки, вытягивая одну ногу, затем другую, разворачивая темный шелк. Я снова целую заднюю поверхность ее бедер, мои руки ласкают ее попку и переходят к пояснице. Выше. Чтобы надавить прямо под лопатками и вывести ее из равновесия так, чтобы ее маленькая симпатичная попка оказалась в воздухе.
Вороноволосая девушка хнычет: — Что ты делаешь?
Хорошо, что я контролирую ситуацию, пусть и временно. Я наслаждаюсь ее запахом и позволяю своим губам слегка провести по задней поверхности ее бедер, по щечкам и трещинкам, и снова вниз, чтобы нежно коснуться горячих складочек ее киски.
— Я собираюсь отплатить тебе, — пробормотал я, — за ту игру, в которую мы играли в спортзале.
Мой поцелуй следует по сладкому изгибу ее бедра к бархату ее пизденки. Я вдыхаю мыльно-сладкий аромат ее попки и позволяю своему языку начать нежно блуждать по ее киске. Она вздрагивает и издает короткий вздох, когда мой язык впервые касается ее клитора.
Я использую самый кончик языка, чтобы разделить ее мягкий желобок и открыть ее внутреннее тепло для меня. Боже, какая она сладкая на вкус. Нектар ее персика покрывает мои губы и скользит по языку в рот. Я пробую ее на вкус более страстно и позволяю своему подбородку потереться о ее клитор.
— Охххх, — кричит она и прижимается к моему лицу.
Проводить языком глубоко внутри нее — это весело, но я знаю, чего хочет девушка. Я еще немного дразню ее внешние складочки, прежде чем вернуть язык к ее клитору. Ее маленькая бусинка удовольствия крошечная, даже для клитора подростка, но я осторожно проникаю за капюшон и провожу языком по чувствительной кнопке Фелисити. Она начинает скулить от удовольствия с каждым движением моего языка. Ее бедра, кажется, двигаются по собственной воле. Ее благоухающая киска растекается своими соками по моему лицу.
— Лииндсии, — кричит она. — Боже мой, это так хорошо. Не... оххх... не останавливайся. Пожалуйста.
Я не останавливаюсь, только плотно сжимаю губы вокруг клитора Фелисити, чтобы пососать его. Это трудно, потому что она такая маленькая, но мне удается сжать свои мягкие губы вокруг нее и сделать несколько дразнящих посасываний, прежде чем мой язык еще немного побьет ее клитор. Эти удары явно сводят девушку с ума. Она откидывается назад к моему лицу, почти задушив меня в своих упругих маленьких булочках.
— Ммммм, у тебя сексуальная попка, — говорю я, любуясь ею и поглаживая ее щеки рукой. Она очень подтянутая девушка, и это касается и ее попки.
— Тебе нравится? — Она еще немного покачивает ею. — Ты можешь, ммм, ты можешь поиграть с ней. Если ты будешь нежной.
О, можно?
Я возобновляю свои облизывания, полностью концентрируясь на ее клиторе, когда я просовываю большой палец между щечками Фелисити и прижимаю его к горячей впадинке ее ануса. Она действительно стонет, когда я начинаю нежно надавливать и водить большим пальцем по кругу. Она крепко зажимается, но я не пытаюсь засунуть большой палец в ее дырочку, просто дразню ее тугое колечко ощущением наличия чего-то постороннего.
Несколько недель назад, если бы кто-нибудь представил мне всё это как возможность, я бы назвала его/её сумасшедшим. Облизывать росистые складочки великолепной восемнадцати или девятнадцатилетней девушки, пока я большим пальцем тру её анус, — это не то, что казалось мне возможным. Я бы, наверное, обиделась, если бы мне предложили сделать что-то подобное. И все же я здесь, мой язык усердно работает над ее клитором, в то время как моя рука лежит на ее попе, а большой палец настойчиво поглаживает горячую морщинку юной попки Фелисити.
— Охххх, Линдси, — кричит она, двигая бедрами в такт каждому моемулизанию. — Это... это невероятно.
Я продолжаю постукивать большим пальцем по ее заднему проходу, достаточно, чтобы подразнить её, а основное внимание уделяю этому маленькому бутону. Я высунула его настолько, насколько смогла, и, захватив его в мягкие объятия своих губ, начинаю сосать. Звук довольно непристойный и влажный, но я могу сказать, что это работает. Небольшие импульсы удовольствия проходят по телу Фелисити каждый раз, когда я всасываю ртом её клитор. Я прекращаю сосать только для того, чтобы безжалостно потрепать его своим языком.
Она тянется назад и хватает в горсть мои светлые волосы, притягивая мое лицо к себе, разминая свою киску и клитор моим языком. Ее соки покрывают мои губы и подбородок. Она кричит от удовольствия сквозь стиснутые зубы, выгибает спину и упирается своей упругой попкой мне в лицо. Я чувствую, как анус сжимается от удовольствия под моим дразнящим пальцем; ритмично и мощно. Оргазмическое блаженство приходит с последним криком: — Линдсиии! — когда она запрокидывает голову назад и кончает на мой язык.
Ее рука, держащая мои волосы, медленно расслабляется. Ее подрагивающие бедра замедляют свои толчки. Я встаю позади нее, вытирая ее соки с подбородка и слизывая ее сладость с губ. Она оглядывается на меня, глаза тяжелые, лицо раскраснелось. Я хватаю ее за бедра и грубо переворачиваю на спину.
Я взбираюсь на Фелисити, волоча свои тяжелые сиськи по ее телу, пока я ползу вверх по ее стройной подростковой фигуре.
— Дай их сюда, — мурлычет она. — Я хочу пососать их.
— Сначала я хочу поцелуй. Ты должна почувствовать вкус своих соков, — говорю я, дотягиваясь до ее милого личика и прижимаясь к нему губами. Она благодарно поддается, открывает рот для моего языка при легком нажиме и стонет, когда получает полный рот сладости собственной киски. Она тянется ко мне и хватает за мою большую задницу, сжимая ее, пока мы целуемся. Она пытается просунуть пару пальцев в мою щель, но я смеюсь и отстраняюсь от ее губ.
Смеясь, я спасаюсь от ее попыток прощупать мою задницу, забираясь выше, чтобы облокотиться на ее живот и упереться в него своей горячей киской. Я знаю, что она чувствует этот жар, но прежде чем она успевает что-то сказать по этому поводу, я погребаю ее лицо под мягкой лавиной своих грудей.
Фелисити пользуется всеми преимуществами моих удушающих бугров. Ее руки прижимают их к лицу, а ее поцелуи и вылизы бродят между ними, по ним, туда-сюда между моими сосками. Ее губы всасывают, когда она тянется к моим пухлым, материнским соскам.
— О, Линдси, — стонет она подо мной, — они чертовски великолепны.
— Ты очень... оооо... талантлива, работая этим языком. — Она мучает меня своими облизываниями, кружась вокруг каждого соска, даже когда пытается сосать всю мою грудь. Ее ногти дразнят бочка моих сисек, вверх и вниз, стимулируя нервы, о существовании которых мой муж даже не подозревал, и делая ее сладкое облизование еще более приятным.
Наконец она слегка подталкивает меня, и я поднимаю тяжесть своих грудей от ее лица. Она немного задыхается, но на ее лице появляется восхищенная улыбка.
— Моя очередь, — говорит она. — Я хочу попробовать твою "сперму".
Я думаю о том, чтобы опуститься на ее лицо и задушить ее своей киской. Это привлекательная мысль, но даже похудевшая, я немного стесняюсь того, что задушу девочку-подростка до смерти своим весом. Я перекатываюсь рядом с ней на кровать, раздвигая бедра и приглашая Фелисити взглянуть на подстриженные русые волосы моей киски. Я глажу ее, потирая толстый клитор и двумя пальцами раздвигая наружные губы, чтобы обнажить розовый канальчик.
— Попробуй, милая, — бормочу я.
— Ммммм, выглядит аппетитно, — мурлычет она, ползя на четвереньках между моих стройных бедер. При первом же пробном прикосновении пальцами она заявляет: — Ты вся мокрая.
— Ты сделала это со мной, — говорю я ей. Я приподнимаюсь, чтобы провести рукой по ее шелковистым черным волосам и притянуть ее лицо к своему бугорку. Мне не нужно больше дразнить Фелисити. Мой клитор пульсирует, и вся моя киска горит от вожделения, которое может утолить только язык Фелисити. Я притягиваю ее губы к своему телу, и ее горячий язык проводит по моему клитору. Ее пальцы играют с моим входом и открывают его шире для ее ласкающего языка.
— Сладко, — смеется она и начинает сосредоточенно лизать мой клитор. Я резко вдыхаю, наблюдая, как девушка ласкает мой толстый бутон нежными спиральными движениями языка. Она вводит один палец, а затем два, в горячий тоннель моей пизды. Я рефлекторно сжимаю их, и с моих губ срывается беззвучный крик удовольствия. Мои соки текут так обильно, смешиваясь с ее слюной, что я чувствую, как влага растекается по моей попке.
— О, Фелисити, — задыхаюсь я, все ближе и ближе подбираясь к пропасти наслаждения, — ты ебать как хороша.
Вороноволосая девчушка, кажется, смеется, и это отдается вибрацией прямо в моем клиторе и в моих глубинах, оттраханных её пальцами. Одной рукой она работает с моей щелью, а другой ласкает мои полные сиськи и играет с моими сосками. Каждое сжатие ее пальцев посылает дрожь удовольствия и растущее напряжение в моем теле.
Фелисити добавляет мизинец, но направляет его на мокрую от слюны морщинку моего ануса. Удивленная внезапным контактом с её пальцем, я издаю шокированный возглас, но она нажимает неумолимо, и ее мизинец проникает в мою попку. Я сжимаюсь там, мышцы влагалища сдавливают другие пальцы, а Фелисити начинает развратно сосать мой клитор. Она даже слегка покачивает губами, как будто это маленький член, ее темные глаза так далеки от невинности, когда она смотрит на меня.
— Ахххххх! Фелисити! — кричу я, крепко хватая ее за голову, но сопротивляясь желанию грубо притянуть ее к своей киске. — Ты непослушная маленькая сучка! Ты собираешься... оххх... трахнуть меня!
Моя голова падает обратно на подушки, пока она наказывает мою киску своими настойчивыми пальцами и проникает так глубоко, как только ее мизинец может войти в мою попу. Ее пальцы ощущаются потрясающе, но именно ее обсос моего клитора доводит меня до предела. Кажется, будто мой клитор "взрывается" между ее губами с каждым оргазмическим толчком, который проникает глубоко в мои сжимающие каналы и крепко зажимает её мизинец в моей попке. Мое тело отдается Фелисити. Я выгибаюсь дугой от кульминационного напряжения, а затем опускаюсь и растекаюсь бескостной грудой на кровати.
— Оооооо боже, — задыхаюсь я. — Я не могу... Я не... Я имею в виду, это было потрясающе.
— Ммм, — соглашается Фелисити, делая еще несколько нежных посасываний моего клитора. Наконец она поднимает голову, вытирает губы о мое бедро и целует меня, поднимаясь вверх по моему вздрагивающему телу. Я слегка вздыхаю, когда ее пальцы покидают меня. Она поднимается к моему лицу и дарит мне медленный, влажный поцелуй с открытым ртом, чтобы разделить мой вкус между нами. — Знаешь, почему я хотела прийти в эту комнату?
— Почему? — спрашиваю я между поцелуями.
— Я заглянула в ящик у кровати. Там прячется отличный страпон. — Она наклоняется губами к моему уху, ее дыхание ласкает меня, когда она говорит: — И я хочу выебать тебя им сзади.
Я бывала доминирующей женщиной в постели, но не часто. У меня все еще осталась привычка, что мой муж все берет на себя. Не то что Виктория, которая, может быть, слишком много получает от доминирования над девочками-подростками. Иногда я играю в доминирование с Бриттани, но так же часто мои попытки заканчиваются голым, хихикающим борцовским матчем. Мысль о том, что эта деваха уже вбила себе в голову желание нагнуть меня и выебать страпоном, просто заставляет меня встать на колени и умолять об этом.
— Да. Да, я бы хотела этого, — шепчу я. — Я хочу... Я хочу, чтобы ты трахнула меня.
Я переворачиваюсь на бок и смотрю, как Фелисити встает с кровати и открывает ящик, в котором лежит страпон. Она держит его, чтобы показать мне. Фальшивый хуй толстый, около семи дюймов в длину, вылеплен по образцу настоящего пениса, но окрашен в неоново-розовый цвет. Она надевает его на свой бугорок, а затем начинает затягивать ремни. Есть ремень вокруг ее талии и ремень, который затягивается на каждом бедре и на ягодицах. В результате получается почти как подвязка, которая обрамляет её упругую попку.
— Здесь также есть немного смазки, — говорит она. — Хочешь?
Я провожу пальцами по своей мокрой щели и качаю головой. Вспомнив, как мужчины, посещающие этот клуб по субботам, часто не убирают за собой, я быстро добавляю: — Но надень презерватив.
Она поднимает бровь, но делает то, что я ей говорю, открывает презерватив и разворачивает его на фаллоимитаторе. Специфический запах латекса и спермицидного геля дополняет горячий мускус нашего взаимного возбуждения.
— Встань на колени, — говорит она, жестикулируя "хуем", который держит в руке. — Покажи мне эту большую жопу милфы.
— Ты можешь не называть мою жопу "большой", пожалуйста? — говорю я, даже делая то, что она приказала. — Я могу называть ее большой. Ты должна называть ее... сочной.
— Мммм, — она гладит мои щеки обеими руками. — Да, именно так. Твоя сочная милфовская жопа.
— Перестань называть меня милфой! — Я смеюсь. — Я ненавижу это.
— Правда?
Она проводит ногтями по моим гладким задним щечкам, по их бокам и снова по краям моей щели. Это вызывает мурашки на моих руках и заставляет меня вздрагивать.
— Хорошо, — задыхаюсь я, слегка выгибая спину и глядя на нее, нависшую над моим плечом. — Можешь называть меня милфой.
— Хорошо, — говорит она и быстро шлепает меня по заднице. — Потому что сейчас тебя будут ебать.
Прежде чем я успеваю оказать сопротивление, она наносит серию игривых шлепков, которые жалят мою задницу и заставляют мой пухлый зад покачиваться. Я стесняюсь своей колыхающейся жопы, но это чувство проходит, когда я понимаю, что Фелисити оценивает мою задницу, а не осуждает ее. Она последний раз сильно шлепает меня, что, который, эхом отдается в комнате.
— Не так грубо, — хнычу я.
— О, ты получишь его грубо, — говорит она, и я чувствую фаллоимитатор в презервативе у входа в свою дырочку.
Если ее язык и не смазал меня раньше, то "порка", которую мне устроила девушка-подросток, более чем достаточно, чтобы я накапала соками на ее игрушку. Мои складочки легко расходятся вокруг нее, и твердый член заполняет мой ноющий тоннель. Она погружает его в меня, так глубоко, что кажется, будто он давит на мое лоно. Ощущения, когда она отводит его назад и снова вводит в меня, похожи на обжимание пушечного ядра. И мне не требуется много толчков, чтобы почувствовать, что я сейчас "взорвусь".
— Это так чертовски горячо, — стонет Фелисити, погружаясь в меня со своим подростковым энтузиазмом.
Я смотрю на зеркало над кроватью и вижу все это. Боже, какая у меня большая жопа. Колышется каждый раз, когда ее стройные бедра сталкиваются со мной. Розовый фаллоимитатор исчезает и снова появляется. Мое тело раскачивается вперед при каждом ударе. Стеснение исчезает, и я наслаждаюсь зрелищем. Еще больше я наслаждаюсь ощущениями и тем, как умело Фелисити использует страпон.
— Ты уже делала это... оххх... делала это раньше, не так ли?
— Да, — смеется Фелисити, шлепая меня по заду достаточно сильно, чтобы я вскрикнула. — Но никогда с такой сексуальной женщиной, как ты. Только с моей преподавательницей естественных наук на втором курсе. Хотя ей больше нравилось в жопу. А ты хочешь, чтобы он был в твоей...
— Нет! — перебиваю я, а затем добавляю: — Я не против всяких там штучек, но сейчас слишком хорошо, чтобы останавливаться.
Я должна быть в правильном настроении, чтобы она попыталась засунуть что-то вроде этого большого фаллоимитатора в мою задницу. Я должна подготовиться, психологически и физически, а я не готова. Честно говоря, я не была готова и к тому, что этот большой, обтянутый латексом псевдохуй ворвется в мою пизду. Но я ужасно рада, что дала Фелисити согласие. Она выжимает из меня все возможное. Или в меня? Я как будто вижу звезды с каждым толчком, она двигается все быстрее и сильнее, почти насаживаясь своим телом на мою большую жопу. Одной ногой она стоит на кровати, а большая часть ее веса приходится на одно колено, пока она трахает в мою скользкую киску. Каждый толчок подталкивает меня все ближе и ближе к кульминации, пока я не могу больше терпеть.
— О Боже, — кричу я, мои глаза закатываются назад, когда я чувствую, что все мое тело "взрывается" от экстаза.
Оргазм глубоко вагинальный и излучается с такой силой, что, кажется, вызывает более мелкие оргазмы по всему телу. От моего клитора, по которому молотит покрытый кожей бугорок Фелисити, до моих сосков, тянущихся к покрывалу, на меня сыплются кассетные бомбы удовольствия. Второй оргазм, вызванный моим клитором, начинается еще до того, как закончился первый. У меня было несколько оргазмов, но никогда не было такого наложения. Это почти дезориентирует.
Наконец, не выдержав, я опрокидываюсь вперед на кровать, моя задница поднимается позади меня, а за веками вспыхивают фейерверки. Фелисити продолжает ебать меня и начинает дразнить моё очко кончиком пальца. Несмотря на все мои усилия зажать мою заднюю дырочку, она вводит в меня палец и запускает очередную цепную реакцию оргазмов. Я стону от удовольствия в покрывало, мои пальцы на ногах выгибаются, а пальцы рук вцепляются в постельное белье, пока Фелисити вводит в меня свой огромный хуй.
— Океееей, — кричу я, все мое тело словно пульсирует от удовольствия. — Хорошо, пожалуйста, Фелисити. Хватит. Хватит, я больше не могу.
Она вынимает страпон из моей киски и палец из моей попки. Она шлепает членом по моим вздыбнутым ягодичкам, и на мгновение мне кажется, что она собирается ввести его в мою жопу. Вместо этого она отодвигается, давая мне возможность сесть. Это занимает несколько секунд, но мне удается подняться на колени и повернуться лицом к девушке.
— Это было...
Мои слова прерывает ее поцелуй. Ее рука на моей шее. Она держит меня так, пока ее язык исследует мой рот. Когда она освобождает меня от поцелуя, она смотрит мне в глаза.
— Мы можем не торопиться, — шепчет она. — Но в один прекрасный день я получу эту попку.
Я улыбаюсь, не отказываясь от ее угрозы.
— Тебе придется немного потрудиться, — предлагаю я. — Но мы еще можем многое сделать еще сегодня.
Мы только начинаем развлекаться. Я снимаю с нее страпон, и мы прижимаемся друг к другу, переплетая ноги. Она знает, что делает, и это то, что я практиковала с Бриттани раньше. Я помню, как училась этому у подруги в колледже. Она "убила" меня "ножницами". На видео, которые я смотрела в последнее время, они называют это триббинг. Нам с Фелисити не нужно никаких названий. Наши тела двигаются в унисон и взмывают до взаимного крещендо.
Мы расцепляемся, и я прижимаю ее к себе, снова утверждаясь в ней, целуя ее и поклоняясь ее соленым от пота грудям, вплоть до ее горячих складок. Медленно ласкаю их. Переворачиваю ее и предлагаю ей то, что могло бы убедить меня взять этот фальшхер в свою задницу. Мой язык оправляет ее маленькую подростковую попку, смазывая ее и открывая для двух моих пальцев. Я принесла вибропулю и вставляю её ей в попку, а потом ласкаю языком ее клитор, пока она не кончает так сильно, скрежеща по мне задом, что мне кажется, она пытается сломать мне нос.
Лениво, мы мастурбируем друг друга, наблюдая за собой в зеркало. Я кончаю первой. Она кончает сильнее, выкрикивая мое имя и яростно извиваясь на кровати рядом со мной. После этого мы долго целуемся, пока наши губы не начинают болеть от трения. Я смотрю, как она одевается. Она не дает мне одеться, постоянно просовывая руки под лифчик и вниз по джинсам.
Наконец мы выходим из комнаты, рука об руку, и смеемся над тем, как нам было весело.
— Не могу поверить, что я только что сделала это, — говорит она. — Ты чертовски удивительна, Линдси.
— Спасибо, — говорю я с издевательским поклоном. — Для моего следующего представления я собираюсь привязать тебя к кровати, пока ты не согласишься стать моей рабыней.
— А я согласна! Согласна! — смеется она. — И для этого не нужны веревки.
Мы спускаемся по лестнице и обнаруживаем, что все остальные уже закончили свои "сеансы". Взглянув на время на моем телефоне, я понимаю, что уже почти вечер. Мы буквально проебались весь день. Кристина сидит с Бриттани на коленях, а София вытянулась, положив ноги на одну сторону дивана, а ее голова покоится на коленях Виктории, пока зрелая женщина гладит волосы Софии.
— Мама! — кричит Фелисити, спеша вниз к своей матери. — Боже мой, это было потрясающе. Тебе было весело?
— Да, милая, — говорит Кристина, сжимая бедро Бриттани. — Я отлично провела время. Но твой отец будет дома меньше чем через полчаса, и нам нужно идти. Я почти поднялась наверх, чтобы забрать тебя.
— Это было бы странно, — сказал я, представляя, как Кристина открывает дверь и видит меня с языком в жопке ее дочери. Это определенно оставило бы у взрослой женщины неизгладимое впечатление. — София, милая, думаю, нам тоже пора идти. Виктория, Бриттани, увидимся на следующей неделе.
— Вообще-то, — говорит Виктория, — во вторник я веду наших девочек в боулинг. Приглашаю тебя присоединиться к нам. И вас тоже, Кристина и Фелисити.
— Я не очень люблю играть в боулинг, — признается Кристина.
— Я пойду, — говорит Фелисити. — Я люблю боулинг.
Трое девушек весело хохочут и начинают говорить в той быстрой манере, которой по-настоящему владеют только девочки-подростки и, возможно, аукционисты. Бриттани — танцовщица, и это видно по ее атлетическому телу. София и Фелисити — обычные, очень подтянутые девушки. Ну, и красивые тоже.
Как только нам удалось разнять наших болтающих дочерей, мы все направились к своим машинам, предлагая объятия и воздушные поцелуи там, где несколько минут назад мы обнимались с дочерьми друг друга. Это странное чувство товарищества среди нас шестерых, которого не хватало, когда нас было только четверо, и я не могу представить себе нечто подобное среди парней нашего маленького клуба. Здесь нет ревности. Нет ревности. Просто подруги всех возрастов, у которых, как оказалось, очень интересная сексуальная связь.
Опасные признания
Я никогда не спрашивала свою дочь, чем она занимается с Викторией в клубе. Иногда она рассказывает кое-что, например, я знала о наряде школьницы и легком бондаже, но не о "жутких подробностях" их встреч. Это не значит, что я не любопытна. Я люблю Софию и хочу быть уверена, что она "ответственно" развлекается за закрытыми дверями.
Что-то в представлении новой пары матери и дочери в группе, наконец, дает мне смелость спросить ее, что происходит у них с Викторией. Мы сидим в машине по дороге домой, и она возится с подолом своей юбки школьницы. Ее загорелые ноги двигаются. Чулки закатаны почти до колен. Она выглядит сексуально, думаю я, а потом быстро отворачиваюсь.
— Ну как, тебе сегодня было весело в клубе? — Совершенно невинный вопрос.
— Хммм? — София поднимает глаза от своего телефона. — Да, конечно, мам. Я всегда очень веселюсь с Викторией.
Мы сидим в тишине, пока в моей голове снова и снова прокручиваются мысли о том, КАК моя дочь могла развлекаться в своем милом наряде школьницы. О чем, черт возьми, я думаю? Я возбуждаюсь, представляя свою собственную дочь в различных сценариях BDSM с Викторией. Я нервно прочищаю горло и пытаюсь сосредоточиться на дороге.
Возможно, решив, что мое прочищение горла было намеком на то, чтобы расспросить меня о проведенном времени, София спрашивает: — Как тебе новая девочка? Она очень милая. Ее мама тоже горячая штучка.
— Да? — Я ухмыляюсь. — Да, Фелисити и Кристина — красотки. Мне было очень весело с Фелисити. Она очень энергичная.
— И какого рода было это веселье? — спрашивает София, положив ноги в чулочках на приборную панель.
— Нужны жуткие подробности?
— Конечно, почему бы и нет. Расскажи мне всё, мам. — Она выключает телефон и уделяет мне все свое внимание. — Мне интересно узнать, станешь ли ты такой же дикой, как мы с Викторией.
— Ну, эм, там было много поцелуев, — признаюсь я. — И... Фелисити была очень горячей, поэтому она взяла... взяла свое платье и....
Мое сердце колотится так, будто я только что провела час на беговой дорожке. Почему так трудно признаться Софии в том, что я делала за закрытыми дверями с Бриттани, а теперь и с Фелисити? Моя дочь сочувственно смотрит на меня. Она похлопывает меня по руке.
— Об этом странно говорить, правда? — Она складывает эти длинные ноги под попой и разглаживает юбку, чтобы скрыть край трусиков. — Тогда я расскажу первой.
— Мы использовали классную комнату, Винс обычно любит, чтобы я ходила в неё с ним, так что я привыкла к этому, но Винс — плохой актёр. Как только он видит мою киску, он просто хочет вылизать мне или заставить меня отсосать ему. — Она откидывает волосы так непринужденно, как будто рассказывает о ночевке, которую она устроила со своими подружками. — С Викторией все намного лучше. У нее есть весь этот реквизит, например, яблоко и линейка, и она уже написала несколько задач по математике на доске. Она смотрит, пока я пытаюсь на них ответить, но это была алгебра, а ты знаешь, как у меня с алгеброй.
Я знала. Она провалила ее в первый раз и едва справилась на тройку во второй раз.
— Когда я не могу ответить на все вопросы, она обвиняет меня в том, что я не сделала домашнее задание. Я придумываю какую-то историю о том, что заболела, но она не верит, поэтому заставляет меня перегнуться через ее стол и поднимает мою юбку. Она отшлепала меня линейкой около десяти раз, после чего спустила с меня трусики и закончила рукой. Она знает, как дотронуться до меня, так что мне немного больно, но это сводит меня с ума.
София проводит руками по своей груди и сжимает ее через свитер.
— Кстати, она делает то же самое с моими сосками. Мммм... Это так приятно, когда Виктория играет с моими сосками. В любом случае, конечно, от шлепков Виктории я полностью промокла, что она заметила, когда провела пальцами по моим... Ты в порядке, мам?
София смотрит на меня. Мое лицо, должно быть, красное, как знак "СТОП". Она говорит об этом так непринужденно, и я понимаю, почему: так она говорит об этом со своим отчимом. И разговор об этом с ней оказывает на меня тот же эффект, что, вероятно, оказывает на него. Меня это заводит. Ключевая разница в том, что София — моя плоть и кровь. Я не могу позволить себе возбудиться, слушая, как моя дочь рассказывает мне о своих игрищах со взрослой женщиной.
— Я в порядке, милая. — Я заставляю себя улыбнуться. — Я просто не думаю, что готова услышать об этом, как я думала.
— О, да? Я забыла, что ты еще новичок в этом деле. — Она улыбается и сжимает мою ногу. — Все в порядке, папа тоже сначала не хотел говорить об этом, но потом перестал стесняться.
— Он не твой отец, — быстро говорю я. — Он — Тайлер.
— Ммммм. — Она кивает головой, даже слишком энергично. — Да, точно, мам. Тайлер.
Остаток пути до дома мы проехали в относительном молчании. Я хочу узнать о ее продолжающихся отношениях с Тайлером, но не хочу слышать об этом. Зная наверняка, что она все еще занимается с ним сексом, жить в одном доме с Софией будет практически невозможно. У меня все хорошо. Я знаю это.
— Я собираюсь сделать домашнее задание, мама, — говорит София, когда мы подъезжаем к дому. Она спешит наверх в свою спальню, ее юбка поднимается, когда она поднимается по лестнице, невольно демонстрируя мне свой зад в трусиках. Она оглядывается через плечо, когда добирается до верха лестницы, ловит мой взгляд и одаривает меня очень знающей улыбкой.
***
Возможно, эта вспышка — вид её задницы — была более остроумной, чем я думал. Что делает отношения между мной и моей дочерью еще более странными. Почему она флиртует со мной? И еще более тревожный вопрос: почему мне это нравится?
Я иду в ванную комнату, примыкающую к спальне, и набираю горячую ванну. Я чувствую себя так, будто только что отработала в спортзале на пинту мороженого, но это все удовольствие от Фелисити догоняет мое тело средних лет. Я все еще могу делать все то, что делала в девятнадцать лет, просто потом расплачиваюсь за это ноющими мышцами. Горячая ванна поможет мне в этом и, возможно, даст возможность проветрить голову.
Раздевание перед зеркалом дает мне несколько напоминаний: Я все еще хорошо выгляжу и не становлюсь моложе. Если я приближаю лицо к зеркалу, то вижу, что начинает образовываться удручающее количество морщин, особенно вокруг глаз. Когда я прогибаюсь, на попе становится виден небольшой целлюлит, несмотря на все то время, которое я провожу на беговой дорожке. Я испускаю долгий вздох, признавая своё поражение в борьбе с энтропией, и погружаюсь в теплую, мыльную воду ванны.
Теплая вода словно обнимает меня и излечивает от самых сильных болей. Мои мысли блуждают, я вспоминаю о Фелисити, а рука тянется к съемной палочке на краю ванны. Я включаю ее и направляю силу потока воды на свой клитор. Поднимаю бедра, мой бугорок поднимается над поверхностью, и теплая вода брызгает из ванночки на мой клитор.
По мере того, как поглаживающая сила воды начинает пробуждать мое удовольствие, мой разум переходит от воспоминаний о Фелисити, ненадолго затрагивая образы Бриттани, а затем я оказываюсь с Софией. Виктория задрала юбку, и я вижу свою дочь с прекрасной попкой, когда на неё опускается деревянная линейка, снова и снова. По заднице Софии пробегают мурашки, и она слегка подрагивает при каждом ударе, ее полные губы раскрываются, а безволосая киска начинает блестеть от ее соков.
Я пытаюсь остановить себя, выкинуть фантазии из головы, но по мере того, как удовольствие растет, развивается и сцена, как Виктория наказывает мою дочь. Темноволосая взрослая женщина нежно проводит пальцами по блестящему желобку Софии и заставляет мою дочь попробовать их на вкус. София поворачивается и проводит языком по пальцам Виктории. Она сосет один, а затем два пальца, в то время как другая рука Виктории начинает играть с грудью Софии, грубо щипая и выкручивая один из ее крошечных сосков.
— Аххххх! — мой крик удовольствия эхом отдается в ванной и совпадает со звуком удовольствия Софии в моей фантазии.
Зрелая женщина толкает Софию на колени, а Виктория начинает поднимать свою собственную серую юбку, обнажая ее стройные бедра, чтобы показать мохнатый бугорок ее женственности. Положив одну руку на затылок моей дочери, Виктория подает свою зрелую пизду девушке. София начинает жадно ласкать щель Виктории, каждый взмах ее языка бьется о толстый клитор Виктории и... о мой.
Мой оргазм настигает меня, мучая. София лижет и сосет киску Виктории. Соки старшей женщины стекают по подбородку моей дочери. Первые пульсирующие спазмы удовольствия распространяются от моего массируемого водой клитора к моим нежным глубинам. Я вижу, как София сжимает большую, круглую попку Виктории и притягивает ее к своему лицу, и в этот оргазмический момент моя фантазия поворачивает за последний угол, и там — я! Язык Софии на моем теле, ее губы сосут его и призывают меня пролить нектар моей киски в ее подростковый ротик.
Я кричу от удовольствия сквозь стиснутые зубы. Напряжение покидает меня, и чувство вины вливается внутрь, чтобы заполнить оставленное пространство. Я опускаю палочку с водой обратно на край ванны. Я все еще чувствую толчки после оргазма, но чувство вины душит меня. Я только что фантазировала о своей дочери, сначала как вуайеристка, а потом как принимающая сторона... ласк ее жаждущего языка. Я ненавижу Тайлера всеми фибрами своей души за то, как он нарушил родительские узы с моей дочерью, но он не был её "плотью и кровью".
Осознание как извращения того, что я только что сделала, формирует во мне новую решимость. Я не могу, я не позволю себе снова пойти на это. Я люблю свою дочь и никогда не позволю своей похоти отравить эти отношения.
Я слышу, как вибрирует мой телефон, лежащий на стойке в ванной. Я встаю, капая и блестя от мыльной воды, и иду к нему, чтобы увидеть ужасно красивое лицо Тайлера на экранчике своего телефона. Я не хочу отвечать, но, возможно, я просто хочу, чтобы кто-то направил мою ненависть не на себя.
— Что? — огрызаюсь я, отвечая на звонок.
— Похоже, у тебя плохое настроение, — говорит Тайлер. — Мне перезвонить?
— Услышав твой голос, у меня портится настроение. Чего ты хочешь, Тайлер?
Мой будущий бывший муж долго молчит. Я почти подумала, что он бросил трубку, но я все еще слышу тихий звук его дыхания.
— Я думаю, София, вероятно, уже сказала тебе, — сказал он.
Что-то в тоне его голоса, фатализм в нем заставили мой желудок сделать сальто-мортале внутри меня. Я почти не хочу знать, что это значит, но я должна узнать. Я должна задать вопрос.
— Что ты имеешь в виду?
— Она не сказала тебе. — Он испускает долгий вздох, и когда он вдыхает, это похоже на вдох утопающего. — Я должен позволить ей поговорить с тобой. Она должна быть той, кто скажет тебе.
— Что скажет?
Опять тишина, которую я нарушаю словами: — Черт возьми, Тайлер. Не играй в эту игру. О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Линдси, — начинает он, его голос тяжел от сожаления, — София беременна моим ребенком.
Он говорит что-то еще, но я не могу расслышать это из-за звона в ушах. Я медленно поворачиваюсь и выхожу из ванной. Полотенце соскальзывает с моей груди и падает к моим ногам на пол. Голая, холодная, я падаю лицом вниз на свою кровать.
У меня даже нет сил плакать. Моя прекрасная девочка беременна. И этот кусок дерьма, её отчим — человек, ответственный за это. Он уже живет с другой беременной девчонкой, но этого оказалось недостаточно. Он должен был разрушить жизнь девочки, которая до сих пор называет его папой. Он должен был распространить свой яд глубже в мое сердце.
И Тайлер заплатит за это.
Конец первой части