ГЛАВА 2 Когда недели превратились в месяцы, а спасения все не было, Грейс и Уолтер начали терять надежду. Они держали это в себе и пытались изображать храбрость перед Томасом. Они всегда были настроены позитивно и говорили, что уверены в том, что их ищут многие поисковики и что это лишь вопрос времени, когда их найдут. Они не были уверены, что Томас им верит, ведь он был умным мальчиком и мог сам понять их отчаянное положение. К сожалению, со временем Грейс становилось все труднее сохранять позитивный настрой. Больше всего она переживала за Томаса. В ее сердце была боль и всепоглощающая печаль за него. Казалось, что он никогда не испытает всего того, что должны испытывать подростки: он не поступит в колледж, не научится ремеслу и даже не найдет девушку для женитьбы. Хуже того, без врачей, больниц и лекарств его жизнь может оборваться. Об этом было слишком грустно думать. Несмотря на свои опасения по поводу спасения, Грейс, как могла, продолжала формальное образование Томаса. Она не получила университетского образования, так как вышла замуж так рано, и у нее не было навыков, чтобы продвинуться дальше в его образовании, но она верила, что сможет научить его более благородным вещам в жизни: как джентльмен обращается с дамами, светским манерам и, конечно же, учтивости. Она молилась, чтобы однажды эти навыки ему действительно пригодились. Уолтер, напротив, был убежден, что она зря тратит время. Он считал, что мальчику необходимо научиться навыкам выживания; тем вещам, которые помогут ему выжить, когда его больше не будет рядом, чтобы охотиться, ловить рыбу и защищать его. Он знал, что в этой враждебной среде даже незначительная ошибка в суждениях может стать роковой. Он также не хотел, чтобы его сын был слабаком, но, к сожалению, казалось, что он уже на этом пути. Он видел, как тот цепляется за юбку своей матери. В результате Уолтер начал возмущаться, что Грейс монополизировала так много времени с сыном. Но он стиснул зубы и смирился с этим, потому что знал, что при самых благоприятных обстоятельствах встать между матерью и сыном может быть непродуктивно, а семейные дрязги могут отвлечь их внимание от выживания. Грейс, конечно, чувствовала напряжение в отношениях с Уолтером. Несмотря на это, она настояла на продолжении образования Томаса. После долгих обсуждений они договорились, что каждый день у нее будет несколько часов непрерывного времени с Томасом, а затем Уолтер сможет забирать его на все оставшиеся дневные часы. Уолтер был недоволен, но взял то, что мог получить. Со временем он научил Томаса выслеживать и охотиться, а также определять виды растений и корней, которые можно есть. Томас быстро освоил это, но Уолтер понимал, что тот предпочел бы почитать книги или стихи своей матери. Грейс постаралась использовать время, проведенное с Томасом с умом, считая очень важным, чтобы их не прерывали. Она нашла место вдали от протоптанных ими тропинок, красивую лагуну с водопадом, где они могли непрерывно проводить время вместе. Там она занималась с ним, чтобы убедиться, что он сохранил свои навыки усваивания математики и чтения. Хотя у них не было письменных принадлежностей, они нашли на корабле несколько книг, и она заставляла Томаса читать ей каждый день. Она давала ему математические задачи для решения в уме и заставляла его повторять таблицу времен. Она даже давала ему домашние задания. Помимо обучения, они с Томасом полюбили проводить время вместе. Томас часто расчесывал ее длинные волосы, когда она сидела на камнях и смотря на лагуну. Им обоим нравилось, когда он читал и декламировал стихи. Кроме того, они проводили время в разговорах о жизни и своих чувствах по любому поводу, от религии до политики. Единственным исключением был секс. Всякий раз, когда эта тема всплывала, Грейс уводила разговор в сторону или мягко прекращала их беседу. Она не чувствовала себя компетентной в обсуждении сексуальных вопросов с подростком. И все же она знала, что в какой-то момент эта тема должна была всплыть. Ее план состоял в том, чтобы с этими вопросами отправить сына к отцу. К сожалению, она знала, что Уолтер тоже не ответит на его вопросы. Когда эта тема, наконец, всплыла, она застала ее врасплох. Однажды днем, сидя на берегу около любимой лагуны, Томас расчесывал ей волосы и сказал: - Мама, я видел тебя и отца вчера вечером. — Видел нас? - спросила она. — Да. Вы с папой были в постели. Грейс почувствовала, как ее лицо покраснело, и задрожала. Она знала, о чем он говорил. Они с Уолтером наконец-то решили, что у них было достаточно уединенное место, чтобы заняться любовью. Очевидно, оно было не так уж и уединенно. - Ты не должен был шпионить за нами, - сказала она с большей злостью, чем намеревалась. — Я не шпионил. Я не мог не вас видеть; моя кровать находится прямо напротив хижины. Грейс знала, что он прав. Они с Уолтером знали, что это был риск. — Будет ли у меня когда-нибудь возможность сделать это с девушкой? - спросил он. - Я имею в виду, я никогда не был на свидании и даже не целовался с девушкой, и теперь кажется, что этого никогда не произойдет. — Конечно, будет, потому что нас спасут. - Грейс почувствовала боль в сердце от того, что она увековечила то, что, как она знала, было ложью. — Ну же, мама, этого не случится, и ты это знаешь. Нас больше никто не ищет. Мы здесь одни, возможно, навсегда. - Он сделал паузу на несколько мгновений, прежде чем сказать тихим голосом: - У тебя есть папа, а у меня никого нет. Грейс повернулась к нему и положила руку ему на плечо. - Мне жаль, Томас, это тяжело для твоего отца и для меня, но я знаю, что тяжелее всего тебе. Но мы не можем терять надежду на наше будущее. — Какое будущее? - прошипел он. - У нас нет будущего. Это все папа виноват. Я ненавижу его. - Он бросил расческу и отвернулся от матери. Она обняла его за спину, и у нее потекли слезы. Некоторое время он молчал, очевидно, пытаясь сдержать свои эмоции. Он знал, что она не виновата в том, что они тут оказались. Карьера его отца всегда была на первом месте. Они нигде не задерживались достаточно долго, чтобы у него появились друзья или корни, и теперь он втянул их в эту историю. Томас смягчил свой тон и сказал: - Мне жаль, мама. Я не должен был винить тебя. Я даже стараюсь не ненавидеть папу. Но я взрослею и... Я испытываю все эти эмоции. Я чувствую, что моя жизнь ускользает. — Я знаю, милый, я знаю, - сказала Грейс. Томас продолжил: - Я просто... У меня есть эти чувства, понимаешь, внутри, и я не знаю, что с ними делать. Мое тело изменилось, я вырос физически, но умственно я... Я думаю, что я отстаю. Я пытаюсь думать о других вещах, но чаще всего это не помогает. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. А потом я увидел и услышал тебя и папу. Я знаю, что вы занимались сексом, но я даже ничего не знаю об этом. Я пытался спросить у папы, но он просто накричал на меня, сказав, что я должен думать о выживании и не лезть куда не следует. Грейс поморщилась от его слов. - Я не очень подобающий собеседник, чтобы спрашивать о таких вещах, - тихо сказала она. - Ты знаешь, что твой отец был моим единственным мужчиной, а когда я росла, никто не говорил о таких вещах, по крайней мере, с девочкой. — Отец не отвечает на мои вопросы, и ты не отвечаешь, так кого же мне спросить об этом? Может, мне стоит поговорить с птичками или рыбками? Грейс вздохнула. Она знала, что у нее нет выбора. Она должна была стать той, кто будет учить его. Хотя она знала гораздо больше, чем он, она также не так уж много знала о сексе. После нескольких долгих минут она сказала: - Хорошо. Но ты должен понимать, что я тут не эксперт. — Ты знаешь гораздо больше, чем я. — Мне было восемнадцать, когда я вышла замуж за твоего отца, и я никогда не встречалась ни с кем другим. Наши семьи ожидали, что мы поженимся, потому что это было лучше для них и для обоих наших предприятий. Так что, хотя это был не совсем брак по расчету, это не был и мой выбор. Во многом я похожа на тебя. У меня не было юности. Мы с твоим отцом знали друг друга всего несколько месяцев до нашей свадьбы. Затем он задал вопрос, который шокировал ее, и она не была готова к ответу. - Ты любишь его? Она колебалась несколько долгих мгновений, прежде чем ответить: - Да, я... Наверное, да. — Ты занималась с ним любовью, значит, ты должна его любить. — Женатые люди так делают. — Зачем? — Ну, для размножения. — Что значит ‘разложение’? — Cлово - размножение, и оно означает делать детей. — О. — Размножение - это способ выживания вида, и большинство людей хотят, чтобы в их семье было потомство. Это заложено во всех животных, включая людей. Без размножения семьям и обществу придет конец. На лице Томаса появилась улыбка. - Вы с папой могли бы сделать еще детей, и у меня, по крайней мере, были бы брат и сестра. Грейс не ответила на его улыбку. - Мы много лет пытались завести еще детей, но, к сожалению, твой отец больше не может их иметь. Он намного старше меня, а когда мужчины стареют, они теряют способность делать детей. Мы думаем, что это могло произойти, когда он заболел свинкой в самом начале нашего брака. — Но я видела, как вы двое занимались любовью, так если вы не можете зачать детей, зачем вы это делаете? Грейс вздохнула. - Потому что это приятно, а люди, мужчины и женщины, были наделены сексуальным желанием нашим создателем, чтобы обеспечить выживание вида. Томас выглядел озадаченным. — Позвольте мне объяснить это так. Сексуальное желание - это естественная часть нашей жизни. Оно является мотивирующим фактором размножения для всех видов. Я уверена, что чувства, которые ты испытываешь, совершенно нормальны. Сексуальные желания зарождаются в подростковом возрасте или даже раньше. Все животные, и, особенно, люди, имеют врожденное сексуальное желание. Мы удовлетворяем это желание, занимаясь любовью, а это, в свою очередь, приводит к рождению детей. Томас кивнул. - Так что является основной причиной для занятий любовью - рождение детей или удовольствие? — И то, и другое. Томас помолчал несколько мгновений, а затем сказал: - Это прозвучит очень глупо, но как именно делаются дети? То есть я немного знаю об этом, но не очень много. Ты научила меня всему, но мы никогда не обсуждали секс. Грейс почувствовала, как ее лицо пылает. - Наверное, я ждала, пока ты подрастешь, или надеялась, что ты научишься этому сам. Мне жаль, что я не сделала это частью твоего образования. - Она сделала долгую паузу, чтобы собраться с мыслями. - Позволь мне попробовать упростить. Когда мужчина возбуждается и его... э-э... пенис становится твердым, значит у него возникает эрекция, и тогда он вводит его... в женщину. Это называется половым актом. Он двигает им вперед и назад и в конце концов выбрасывает семя в женщину. Сперма или сперматозоиды, как их называют, путешествуют по внутреннему каналу женщины, пока не достигают яйцеклетки, и тогда они спариваются. Через девять месяцев рождается ребенок. - Она сделала паузу, чувствуя гордость за то, что объяснила все так просто. Затем сказала: - Это сжатая версия. — Я знаю, что такое эрекция, - сказал он с улыбкой. — Я так и думала, - ответила Грейс, возвращая ему улыбку. — Так сперматозоиды - это то белое вещество, которое выходит наружу? - спросил он. — И да, и нет. Белое вещество, как ты его назвал, на самом деле называется спермой и состоит в основном из белка. Это жидкость, которую вырабатывает твое тело для защиты и переноса сперматозоидов. Сперматозоиды - это сила, дающая жизнь. Насколько я понимаю, их миллионы, и каждый из них передает то, кем вы являетесь, следующему поколению. Женщина производит одну яйцеклетку в месяц, и миллионы сперматозоидов сражаются за то, чтобы оплодотворить её и сделать женщину беременной. - Грейс сделала паузу, а затем сказала: - Есть еще много всего, и это сложно. Имеет ли что-нибудь из этого смысл? — Да, думаю, да. Итак, у вас с папой есть желание заниматься любовью, и вы это делаете, но не всегда для того, чтобы сделать детей. И папа все равно не может делать детей. — Да. Но даже если у мужчины много спермы, ребенок не всегда получается. Помнишь, мы видели, как на днях морские черепахи бросались в воду? — Да. — Многие из них не выживают, когда добираются до воды, а многих других съедают рыбы, как только они попадают в воду. Выживают только самые сильные, а у них, в свою очередь, появляется желание спариваться с другими морскими черепахами, и вид продолжает жить. То же самое происходит и со сперматозоидами. Все они, так сказать, устремляются к воде, но трудности пути и химические вещества внутри женщины не позволяют всем, кроме очень немногих, добраться до конца. И тогда только один, а иногда и два, самых сильных, способны проникнуть в женскую яйцеклетку. Томас подытожил то, что, по его мнению, говорила его мать. - Итак, нам дано желание спариваться, и это естественная часть нашего существа. Вы с папой занимаетесь любовью, потому что это приятно, даже если он не может сделать тебя беременной. Это удовлетворяет ваше желание. — Да, именно так. Это приятно, и это способ проявить любовь. - Невероятно, но от этого разговора сердце Грейс забилось быстрее, а соски под топом стали твердыми. На ней был тонкий топ, брюки для верховой езды и сапоги. Рубашка была слишком тонкой, что позволяло увидеть мягкую плоть ее больших грудей и розовые соски при хорошем освещении. Штаны были слишком тесными на попе и в паху, и теперь она почувствовала, как шов натирает между ног. — Тогда дальше. Мы с тобой, мама, любим друг друга, но мы не занимаемся любовью, - сказал он, покачивая головой и слегка улыбаясь. Лицо Грейс запылало жаром. - Это совсем другое. Мы мать и сын. Томас надолго замолчал, а потом сказал довольно грустно: - Мама, если мы навсегда останемся на острове, у меня никогда не будет возможности заняться любовью. Внезапно тон разговора изменился. Грейс почувствовала, что ее сердце разрывается. Его слова были правдой, и она ничего не могла сказать, чтобы ему стало легче. - Мы не останемся здесь навсегда. Нас спасут, - неубедительно сказала она. Затем она добавила как можно ярче: - Думаю, на сегодня хватит о птицах и пчелах, тычинках и пестиках. — Птицы и пчелы... Я думал, мы говорим о мужчинах и женщинах, занимающихся любовью, - сказал он, и на его лице появилась улыбка. Грейс вернула ему улыбку. - Не дерзите, молодой человек, - сказала она, протягивая руку и щекоча его. Томас игриво сопротивлялся и пытался щекотать ее. Смеясь, они повалились на землю, и Грейс приземлилась под Томасом. Внезапно он оказался на ней сверху, его бедра оказались между ее бедер. Так же внезапно их смех прекратился. Пока они говорили у Томаса возникла эрекция. Грейс почувствовала, как его твердый орган прижимается к ее странно покалывающим интимным местам. — Так вот как вы с отцом это делаете? - спросил Томас, задыхаясь, прижимаясь эрегированным органом к промежности матери. — Томас, немедленно слезь с меня. Это неуместно, - сказала она. Она оттолкнула его и, не оглядываясь, поспешила вниз по холму в сторону лагеря. Томас недоумевал, что он сделал не так. Он не мог понять, почему его мать так расстроилась. Он никогда не хотел причинить ей боль и не пытался заняться с ней сексом. Он был в замешательстве. Когда он вернулся в хижину, то увидел, что мать готовит ужин. - Мама, - сказал он со слезами на глазах, - прости меня. Я не хотел тебя злить. Грейс повернулась, готовая снова отчитать его, но увидела покаянные слезы сына, и сердце ее растаяло. Она притянула его к себе и крепко обняла. - Я знаю. Я знаю, - прошептала она, когда слезы внезапно потекли по ее щекам. Она крепко обнимала его долгое время. Через несколько минут Томас сказал: - Мы можем еще... поговорить об этих... э... вещах? Грейс оттолкнула его на расстояние вытянутой руки и посмотрела ему в глаза. - Да, но ты должен пообещать, что будешь вести себя хорошо. Томас улыбнулся сквозь слезы. - Я постараюсь, - сказал он, вытирая глаза. Грейс вернула ему улыбку и снова обняла его, притянув к своим пышным грудям, внезапно задавшись вопросом, а сможет ли она сама "вести себя хорошо".