Привет! Вы, может быть, уже читали мой , он был опубликован на сайте в прошлом году. С того момента, на котором я закончил своё повествование, прошло уже два года. Мы с Ильёй через многое прошли за это время, но всё это невозможно втиснуть в один рассказ, поэтому мне в голову пришла идея написать целую книгу, и я решил отослать на сайт отрывок из её первой главы.
Я тихо повернул ручку двери, потому что не хотел разбудить родителей или брата, но потом подумал, что в такое время сон слишком крепкий, и его сложно прервать поворотом дверной ручки. Звука хлюпающих по линолеуму пяток я не страшился, потому что у нас в квартире был паркет. Я шёл на кухню налить себе чая или кофе, сам ещё не определился, потому что, пробудь я в комнате хоть на минуту дольше, уснул бы самым наглым образом. Я не спал нормально вот уже несколько дней - все студенты начинают страдать бессонницей во время сессии. Знаю, сам виноват, но поверьте: я не самый последний, да и не предпоследний студент на факультете, просто не училось мне как-то в семестре.
Вернувшись в комнату, я накинул толстовку на голое тело и сел за стол к уже родному для меня монитору. На рабочем столе замигало окно переписки.
FunkyMonkey: Привет! Чего не спишь?
Я: Бессонница. Учёба.
FunkyMonkey: А-а-а! Ну, понятно, я вот тоже сижу ботаню.
Я: Я не ботаню, я собираю материал для билетов. Мне совсем чуть-чуть осталось. Утром хочу уже всё доделать.
FunkyMonkey: Что за предмет?
Я: История развития экономической мысли.
FunkyMonkey: Скоро экзамен?
Я: Через 3 дня. Жду с нетерпением.
FunkyMonkey: Шпоры делаешь?
Я: Свои - нет. Я как бы учу, ну и возьму старые, прошлогодние, но это так, на всякий пожарный. Ладно, Настя, я тороплюсь, до скорого!
Настя - это моя однокурсница, с которой я познакомился в первый день учёбы. Я видел её на линейке первого сентября, а потом мы ехали назад в одной маршрутке. Увы, она живёт рядом со мной. Настя очень необычная девушка: она разбирается в строении автомобильного двигателя лучше большинства парней на курсе, прекрасно помнит имена и фамилии всех игроков национальных российских сборных по футболу и хоккею, играет в пацанские компьютерные игры. Она совершенно не следит за собой, хотя природа наградила её вполне приемлемыми внешними данными, у неё постоянно немытые волосы и очень короткие ногти.
После торжественного открытия учебного года в университете мы ещё не раз ездили с ней вместе в одной маршрутке, но после нескольких попыток завести разговор, которые Настя предприняла, я объяснил ей, что сферы наших интересов расходятся. Когда я признался ей, что не смогу назвать и половины игроков нашей сборной по футболу, то подумал, что Настя попробует выкинуть меня из окна, но она просто посмеялась и сказала, что попробует меня перевоспитать. Перевоспитать - это кидать мне в асе и контакте ссылки на статьи про футбол и хоккей. Слабоватая методика.
Я принялся усердно работать: усиленно стучал пальцами по клавиатуре, копировал нужную информацию, вставлял её в документы и распечатывал, распечатывал, распечатывал. Принтер в моей комнате работал, как в типографии. После трёх выпитых кружек чая, двух сломанных карандашей, восьмидесяти распечатанных страниц, нескольких испорченных нервов и парочки лопнувших капилляров в глазах я выполнил задуманное. Материалы к последним семи билетам были готовы.
В комнату зашла мама. От вида её ночнушки мне ещё сильнее захотелось спать.
- Егор, ты чего так рано встал? - она вопросительно посмотрела на меня, но, увидев чайные пакетики, которые оставляли разводы на столе, обо всём догадалась сама. - Ты ещё не ложился?
- Нет, мам, но я уже всё и готов поспать пару часов.
- Не вижу смысла вот так сидеть за занятиями. Голова ночью всё равно не соображает, а сон себе портишь, и к тому же усталость накапливается.
Она забрала пакетики чая, стружку от карандашей и фантики от конфет.
- Надо будет поставить тут у тебя отдельную мусорку, - ехидно сказала она.
- О, буду только рад. Ты поедешь сегодня в бассейн?
- Днём да. А что? Тоже хочешь?
- Нет, мам. Продли мне, пожалуйста, абонемент, я дам тебе свою карточку. Хорошо?
- Хорошо, - она с ужасом посмотрела на пачку бумаги у меня на столе. - Не понимаю, зачем ты делаешь всё так рано. Я в институте готовилась к экзаменам в последние два дня. Да и подготовкой это не назовёшь - я просто шпоры писала.
Я улыбнулся.
- Ну, у меня так не получается. Для этого нужен талант. И, мам, я вечером уеду гулять и заночую у Ильи.
- Почему? Дома не спится?
- Нет, просто там будет вечеринка, у него родители улетели отдыхать, и закончится она часов эдак в семь утра, поэтому я там высплюсь и потом приеду к вам. Хорошо?
- И сколько вас там будет?
- Человек двенадцать. Папа уже отпустил меня, попросил тебе сказать.
- Ну, ладно. Давай спи! - мама вышла из комнаты и закрыла дверь.
Мне стало стыдно: я ведь соврал. Вообще-то мы с Ильёй запланировали побыть наедине и заняться сексом, потому что не трахались уже около месяца. Но как про такое скажешь родителям? Ха-ха!
Сложив в папку "Билеты 23-30" всё, что я распечатал за ночь, я вдруг понял, как я люблю свою постель. Скинув толстовку, я укрылся с головой одеялом и заснул, представляя во всех подробностях, как я уложу Илью на лопатки и буду долго-долго целовать его. В губы.
Я поспал всего пару часов. Проснулся я от того, что забыл ночью задвинуть шторы, и теперь солнце беспрепятственно вторглось в мои владения, разгуливая по комнате и задержавшись на моём лице. Я перевернулся на другой бок, так, чтобы солнечный заяц просто грел мне затылок, и опять уснул, потому что я не из тех, кто вскакивает с кровати, едва проснувшись. Я немногие вещи ценю так высоко, как собственный сон, поэтому если мне не нужно в университет, то я, скорее всего, не заставлю себя подняться с кровати раньше двенадцати часов.
Минут через тридцать на тумбочке завибрировал мой телефон. Это пришло сообщение от Ильи. Ну да, он-то встаёт рано. "Вставай, засоня, и поторапливайся ко мне, у меня для тебя есть леденец, ты ведь любишь сладкое". Я улыбнулся. Вот ведь похотливая дрянь! Хотя его можно понять: парень почти месяц не занимался сексом. Вернее, со мной не занимался, на отдыхе он наверняка трахнул какую-нибудь красотку. Как бы без меня не начал... Я быстро набрал текст в ответ: "Не разворачивай свой леденец без меня. Я буду вечером. Целую. И приготовь что-нибудь поесть".
За окном уже вовсю кипела жизнь. Я резко раздвинул шторы и тут же зажмурился от яркого солнечного света.
Через дорогу от моего дома стоит высоченный торговый центр. Входные электронные двери не закрывались ни на секунду: люди шли непрекращающимся потоком туда-сюда, туда-сюда... Сверху они казались мне маленькими и смешными, будто игрушечными. Машины уже давно разъезжали по дорогам, светофоры давно горели красным, жёлтым или зелёным. В магазинах кассиры пробивали по штрих-кодам продукты, которые почему-то не читала инфракрасная сетка. Хозяева животных уже расхаживали по улицам со своими питомцами, которым было не очень приятно выходить из дома в такой холод, но этим обладателям утеплённых костюмов несказанно повезло, а вот бездомных бродяг можно было только пожалеть. Город уже был на ногах, а я только-только проснулся. И никакого интереса к этой суете я не испытывал, потому что в голове у меня было только одно: сегодня я наконец-то буду наедине с, пожалуй, самым дорогим для меня человеком. С Ильёй.
Я вышел из дома часов в шесть. Спускаясь к выходу из подъезда по недавно покрашенной лестнице, я поздоровался с нашей соседкой сверху, Антониной Петровной. Она - сама элегантность. Несмотря на то, что ей уже за пятьдесят пять, она прекрасно понимает, как должна выглядеть женщина - с акцентом на возраст, конечно.
- Здравствуйте, Антонина Петровна, - сказал я просто из вежливости, без всяких намёков на разговор.
- О, здравствуй, Егор! Ты чего так легко оделся? На улице холод жуткий!
- О, да мне всё равно, я на такси, - соврал я, чтобы поскорее закончить разговор, потому что меня в голове сразу возник Илья, который подгонял меня и сосал чупа-чупс.
- Ах, вот как! А мне, представляешь, ночью кто-то спустил колёса на машине. Все четыре колеса!
- О, мне очень жаль, - я старался говорить искренне (то, о чём она рассказывала, - это правда неприятно). - Но я лёг спать уже под утро, и могу сказать точно, что шума во дворе я не слышал, тем более что окно у меня было приоткрыто.
- Не представляю, как это всё могло случиться? - У Антонины Петровны действительно был очень печальный вид.
- А охранник что говорит?
- Да в том-то и дело, что ничего! - её тон изменился, и я моментально понял, что этого вопроса она и ждала с самого начала разговора и уже заготовила на него ответ. - Это ведь входит в его прямые обязанности - следить за транспортом, который оставили во дворе, а он мне заладил, что ночью никто во двор не заходил, и всё тут. Но ведь я помню, я отчётливо помню, что вчера парковала машину с целыми колесами. Так что же, они сами прокололись ночью?!
Илья в моей голове начал агрессивно топать ногой и показывать на часы. Знаю, милый, но я тут бессилен.
пришло в виде другого соседа. С пятого этажа.
- Антонина Петровна, это вы там шумите?
Она отвернулась от меня.
- А, Валентин Геннадьевич, здравствуйте. А Вы почему пешком?
- Почту проверял, вышел этажом выше.
Я решил не подслушивать и, что есть силы нажав на кнопку, распахнул дверь на улицу.
Холодный воздух - соседка была права. Я быстро пошёл по направлению к остановке. Крупицы снега, которые кружились в воздухе, вдруг начали кружиться ещё быстрее, и через пару минут на улице поднялась настоящая метель. Снег будто бы пошёл в другую сторону - он взмывал с земли в небо и зависал в воздухе на секунды, а потом, подхваченный ветром, рассыпался на мелкие частицы.
Я минут пятнадцать ловил маршрутку и был рад ехать даже вторым стоя, тем более что перед выходом я размялся и хорошенько растянулся, потому что чутьё подсказывало мне, что после паузы длиной в месяц Илья устроит мне сегодня настоящую долбёжку.
Я достал телефон и увидел сообщение от Ильи. Он за день, наверное, написал мне уже больше полусотни сообщений.
"Ты далеко?"
"Я только сел. Прости, но у нас ЧП. Колёса АП взбесились и, по её словам, ночью прокололись".
"Кто это - АП? Какие колёса прокололись? Ты про таблетки, что ли?"
"АП - это моя соседка сверху, я тебе про неё рассказывал".
"И что, она колёс накидалась?"
Я начал ржать. Вид Антонины Петровны под кайфом меня насмешил.
"Проехали, дома расскажу. У тебя презервативы есть?"
"Не помню, где они лежат. Ты же их убирал!"
"В старой гитаре посмотри".
"Нашёл! Ароматизированные! С бананом!"
"Фу, терпеть не могу такие. Ладно, я минут через 15 приеду. Кусаю тебя за ухо!"
Мы живём очень далеко друг от друга, и это нам немного мешает. Хотя, может, оно и к лучшему: если бы мы жили в одном доме, то сексом занимались бы каждый день. А отсутствие секса, что ни говори, стимулирует желание и продлевает страсть. Я закрыл глаза. Это дорога, эти остановки, эти магазины и номера маршруток... Всё стало настолько знакомым, и всё это ассоциировалось у меня с Ильёй. Я выучил наизусть маршрут до его дома, помнил все повороты и, как мне кажется, мог с закрытыми глазами сказать, где я еду, в любой момент пути.
Я обожаю ехать от него домой к себе вечером, когда медленно склоняющееся за горизонт солнце посылает последние лучи тебе вслед. Когда он провожает тебя, когда не сажает на штук пять пустых маршруток. И когда, наконец, становится поздновато, мы прощаемся, оба подавляя дико распирающее нас изнутри желание поцеловаться, впиться друг другу в губы и зависнуть вот так, в поцелуе, минут на десять. Обнимаясь со мной на прощание, он открывает дверь в маршрутку и, закрывая её, ловит мой взгляд. И по его взгляду понятно, что он уже скучает, хотя дверь ещё даже не закрыта.
- На остановке, пожалуйста! - до дома Ильи оставались считанные метры.
Я поправил капюшон, надел перчатки и проверил телефон. Всё на месте, всё в порядке. Не знаю, знакомо ли вам такое чувство, что ноги ослабли и не слушаются тебя, а живот чуть-чуть болит. Так люди ощущают себя, когда волнуются. Вот так и я чувствовал себя, когда открыл дверь маршрутного такси.
Глоток свежего воздуха сильно обжёг мне ноздри - погода совсем испортилась за то время, которое я провёл в пути. Я быстро зашагал по направлению к арке между двумя высокими кирпичными домами. Снег хрустел у меня под ногами, а из моих глаз текли слёзы, потому что на улице было жуть как холодно. Вокруг все, укутавшись, кто как мог, спортивным шагом спасались от непогоды, которая обрушилась на город как снег на голову, причём в буквальном смысле.
Я прошёл через арку, завернул налево, и передо мной возникла привычная картина: охраняемый двор, парковка, на которой стоят заснеженные автомобили, и будка охранника. Кивнув охраннику в знак приветствия, я зашагал дальше, в голове уже отсчитывая шаги до его подъезда: пять, четыре, три, два, один, снял перчатку и принялся тыкать пальцем в заледенелые кнопки домофона: три, пять, вызов. Каждый гудок длился целую вечность, и вовсе не из-за холода, а из-за того, что я готов был уже наброситься на Илью.
- Алло? - из домофона до меня донёсся знакомый, твёрдый и немного игривый голос. - Кто это?
- На экран посмотри, дурак. Вам камеру зачем установили? Баловаться?
- Установили, чтобы тебя не пускать!
Домофон запиликал, и на экранчике появилась надпись "OPEN". В его подъезде было тепло и никогда не воняло бомжами или сигаретами. Я быстро вызвал лифт и стал ждать, пока его блестящие серые двери откроются, а пока решил ознакомиться с доской объявлений, которая висела на слегка потрескавшейся стене. Ничего интересного: куча рекламы салонов красоты, фитнес-центров, супермаркетов и стоянок, и лишь одно послание от старшей по дому, в котором она призывала жильцов не втыкать фейерверки в сугробы у дома, да и вообще призывала в новогоднюю ночь отказаться от использования подобных средств.
Лифт открыл, нет, распахнул свои двери, и я вошёл внутрь. Все четыре стены кабинки были зеркальными, так что куда ни посмотри - везде будет твоё отражение. Я решил, что выгляжу более или менее сносно, и это несмотря на то, что почти не спал ночью. После моего нажатия кнопка "11" загорелась красным светом. Лифт медленно тронулся вверх, как будто назло мне растягивая и растягивая ожидание, которое и так не давало мне покоя с самого утра, да ладно - с прошлого вечера, когда мы с Ильёй созвонились в скайпе и договорились о встрече. Наконец я приехал на одиннадцатый этаж. Выйдя из лифта, я прошёл через небольшую площадку прямо по коридору, свернул направо, а потом налево. Его дверь уже была открыта. Мне оставалось только потянуть её на себя.
Илья стоял в коридоре в белоснежных трусах и серой кофте с капюшоном, которую не застегнул. Его русые волосы немножко посветлели после отдыха, с которого он вернулся пару дней назад. Зато он неплохо загорел, от чего его улыбка стала яркой и белоснежной, ну прям как в рекламе. А от вида его загорелого торса мне хотелось просто без разговоров схватить его, швырнуть на кровать и просто изнасиловать. Я закрыл дверь, повернулся к нему и так и стоял, глупо улыбаясь ему в ответ. Он медленно подошёл ко мне.
- Привет. Замёрз?
Пальцами своих ног он почти касался моих ботинок, а его губы были на расстоянии всего нескольких сантиметров от моих. Я подвинулся ещё ближе к нему, так, чтобы он мог лицом ощущать моё дыхание.
- Привет. Очень. Там на улице жуткий холод. Согреешь?
- Ммм... Как?
- Ну, я не знаю, дай-ка подумать. Может, своим теплом?
Илья уже не мог сдерживаться, и я почувствовал, как его губы коснулись моих - медленно и очень нежно. Потом он начал водить своим языком по моей нижней губе, а его руки в это время расстёгивали замок на моём пуховике. Я тихонько укусил его за нижнюю губу, отчего он застонал. Когда пуховик слетел на пол, Илья обнял меня и прижал к себе. Я не оставил попыток поцеловать парня и принялся покусывать его за плечо, а потому осыпать, осыпать и осыпать его поцелуями. Он прижал меня к себе ещё сильнее и на ухо прошептал мне:
- Я скучал. Очень.
- Я тоже, - я обнял его и тоже, что было мочи, прижал к себе.
В результате получилось бы такое суровое мужское объятие, если бы мы не целовались.
- Отойди, я сниму ботинки, - сказал я.
Он отступил, и я заметил, что трусы у него уже заметно увеличились в объёме. Он уловил мой взгляд и усмехнулся.
Разувшись и повесив пуховик на вешалку, я взял его за руку, и мы пошли к нему в комнату. Держаться за руки - это роскошь, которую мы могли себе позволить, лишь когда были у меня или у Ильи дома.
- Я хочу тебя согреть, - Илья открыл дверь в свою комнату.
O-го! Он зажёг свечи! Больше дюжины свечей, которые пахли ягодами! Никогда раньше он вот так не делал. Этим Илья меня почти растрогал. Ох, как же я истосковался по его телу...
Я повалил его на расстеленную кровать и залез на него сверху, так что смог чувствовать, как у него там всё напряглось, прижал его руки к кровати и начал попросту облизывать его губы. Илья принялся мне отвечать, подолгу целуя меня и кусая за подбородок. Я был просто на седьмом небе от счастья от того, что мог снова ощущать его тепло, наслаждаться его поцелуями и прикасаться к его телу - к телу самого любимого человека!
Илье уже не терпелось приступить к самому ответственному моменту, и он активно задвигал тазом, давая мне сигнал, но это был наш первый секс за месяц, и я никуда не торопился. Я принялся облизывать его подбородок, потом начал спускаться всё ниже, целуя горло, кадык, плечи... Илья застонал, стянул с меня футболку и резко перевернул меня на спину. Я раздвинул ноги, он прижался ко мне и, дрянь такая, начал ставить мне засосы.
- Илья, не надо, родители же будут спрашивать...
- Мне всё равно, - он схватил меня за ноги и начал снимать с меня джинсы.
Мой член тоже уже давно был готов вырваться из трусов, и Илья это оценил. Я быстро обхватил его ногами и перевернул, так чтобы Илья опять оказался подо мной. Мы оба уже сильно возбудились, потому что на нас не осталось ничего, кроме трусов. Он снова принялся имитировать трах, тереться об меня и шлёпать меня по заднице. У меня почти не осталось сил на то, чтобы сдерживаться, и я, проведя языком по его груди и торсу, зубами стянул с него трусы.
- Настройся на сладкий минет, милый!
секс закончился, я обнял его и укрыл нас обоих одеялом с головой, чтобы немного подурачиться. Илья ужасно боялся щекотки, и я начал щекотать его везде, где только можно.
- Егор, хва-атит... - Илья задёргался, но я крепко схватил парня, раздвинул его ноги и прижал его к кровати.
- Так, где ещё?
- Егорка, не надо, пожалуйста-а-а!
Я улыбнулся.
- А ты убеди меня, попробуй, - мой член снова стоял вовсю.
Илья понял намёк. Я сбросил с нас одеяло и спрыгнул с кровати на пол. Илья лениво слез с неё и встал на колени. Он не очень любил сосать, но мне никогда в этом не отказывал. Почти никогда. Просил только не кончать ему в рот.
Мне так нравилось смотреть на него в тот момент, когда он медленно открывает рот и... О, как хорошо! Давай, возьми его поглубже, только не царапай...
- Зубы, - сказал я, откинув голову назад и гладя его по голове. - Аккуратнее, Илюшка.
Через 10 минут мы уже мылись в душевой кабинке, обнимаясь, щекочась и просто балдея. Мыться с ним - это такой кайф! Когда вода стекает по нашим телам, когда так тепло и хорошо, а он, свинья, вдруг включит холодную воду на полную мощь и выскочит из кабинки... Потом я затаскиваю его внутрь и начинаю шлёпать по заднице изо всех сил, а он прижимает меня к стене и целует, и смотрит прямо в глаза... И мне не холодно, потому что я рядом с ним.
Пока мы мылись, у Ильи опять встал, и мне пришлось снова разрядить его, хотя жопа у меня ещё немножко побаливала после траха в постели. Я предложил отсосать ему, но Илья сильно завёлся, и в итоге мы трахались, стоя под тёплыми струями воды.
После того, как мы наконец-то помылись, я достал из шкафа полотенце и насухо им вытерся. Потом я вышел из ванной и пошёл в комнату к Илье, где затушил все свечи и достал из шкафа его трусы, которые надел на себя. В комнате у него было непривычно чисто, убрано. Кровать стояла посредине комнаты, слева от неё возвышался огромный шкаф, справа диван и компьютерный стол.
Я раздвинул шторы и пошёл на кухню. Илья сидел на стуле полностью голый.
- А ты не хотел бы одеться, а? - я подошёл к нему, наклонился, чтобы его поцеловать, и потрогал его игрушку.
- Ты всё не уймёшься, а? - он схватил меня за руки и потянул на себя.
- Илюха, не заводись, нам же ещё поесть надо, - сказал я, и он отпустил меня и шлёпнул по заднице. - И вообще, что за привычка такая дурацкая - трахаться, а потом есть? Во всех фильмах наоборот: сначала романтический ужин, а уже потом секс.
- Но у нас-то круче, чем в кино, правда? Хотя про нас тоже можно фильм снять.
Я фыркнул:
- Какой? Как трахаться раз в месяц и не дрочить?
- Дурак, это инструкция, а не фильм, а про нас можно снять love story с элементами детектива и триллера.
- Это когда это у нас с тобой был триллер? - спросил я, открывая холодильник.
- Когда твои родители приехали ночью, а мы спали в твоей комнате голые и в обнимку. Скажи спасибо моему слуху - это же я услышал, как замок затрещал, а то бы нам очень несладко пришлось.
- Ой, да я вообще-то тоже это услышал.
- Ну, не скажи, ты спал и храпел - вот так, - и Илья принялся пародировать мой храп.
Я с трудом поборол желание дать ему пинка, повалить на пол и опять заняться с ним сексом, раз уж он и так голый. Тихо, будь спокойнее. Ночь длинная.
- Илья, сколько времени?
- Ты храпишь вот так: хр-хр-хр... - Илья трясся от смеха на стуле.
- Слышишь, ты, дрянь, ты вообще хоть что-нибудь купил нам поесть? И ты храпишь не лучше. Где еда?
- Ты орёшь, что ли? Открой зелёный шкаф в холодильнике, там всё есть.
Я и вправду немножко ступил. В зелёный шкаф я заглядывать до этого не стал. Там были обнаружены мной сосиски в количестве 10 штук, сыр плавленый в количестве двух пачек, хлеба две булки да два пакета с замороженными овощными смесями.
- Готовить буду я, так? - я уже чистил сосиски.
- Конечно, ты, мой главный шеф-повар, - Илья подошёл ко мне сзади и обнял меня за талию. - Ты же не хочешь, чтобы мы отравились? Я ведь даже макароны нормально сварить не могу.
- Я знаю, - сказал я, и он начал целовать меня в шею, отчего я резко дёрнулся. - Илья, хватит. Мы уже достаточно, по-моему, по...
Он легонько укусил меня за ухо и принялся облизывать его языком. От таких вещей я просто таю!
- Илья, ну правда, мне надо готовить, и у меня в руках нож, так что прекращай баловство.
- Ну и ладно! Пойду поищу что-нибудь посмотреть нам с тобой сегодня.
Он зашагал по коридору абсолютно голый. Ах, какая жопа!
- Прекрати пялиться! - крикнул он мне уже из гостиной.
Мы кушали поджаренные сосиски с плавленым сыром, картофель с овощами и салат из помидоров и огурцов. Потом я заварил нам чай с земляникой и нашёл в шкафу не самое свежее печенье, которое и стало нашим десертом.
Всё то время, пока мы ужинали, Илья держал меня за руку и целовал. Он даже кормил меня со своей вилки, что было на него не очень похоже, но я мог легко прочитать по его взгляду, что он и правда сильно по мне соскучился. Он отказался прикрыть хоть чем-то свою наготу и ужинал полностью голым. Пару раз он даже пытался своей ногой стянуть с меня трусы, но все подобные попытки пресекались мной своевременно. Я не одобряю секс на кухню - люди же тут всё-таки едят!
После того, как я помыл посуду, Илья взял меня за руку и повёл в гостиную. Мы сели на огромный кожаный диван. Илья принёс из комнаты одеяло и укрыл им меня, а потом и сам залез под него.
Это одно из самых приятных ощущений в жизни - когда вы лежите под одеялом, ты положил голову к нему на плечо, а он гладит тебя и копошится у тебя в волосах, целует тебя в щёку, в губу. Ты чувствуешь его тепло, его стояк, и вам так хорошо, что больше просто ничего не нужно.
- Я люблю тебя, Егорка, - он чмокнул меня в щёку. - Не бросишь меня?
- Нет, конечно, ты же мой самый любимый дурачок. Самый-самый! Мой обалдуй! Я тебя тоже люблю.
Мы замолчали, потому что самое главное уже было сказано, и начали просто целоваться, но уже не так страстно, а более романтично, взасос, не кусаясь и не облизываясь. Потом Илья принёс с кухни чай в огромных высоких кружках с рисунком зверей. Себе он взял льва, а мне - горностая. Он сел, прислонившись своей спиной к спинке дивана, а я прислонился своей спиной к его груди и положил голову на его плечо.
- Тебе не тяжело?
- Нет, ты же пушинка моя. Сколько весишь?
- 67. А ты?
- 75.
- Ну, не хило ты подкачался, - я засмеялся. - Скоро сможешь меня за шиворот брать, как котёнка.
- Ты и так мой котёнок. Самый маленький и самый нежный. Я тебя люблю! - и он засунул руку мне в трусы.
- Ого, так у нас тут эрекция?
- Илья, не трогай, давай потом. Давай кино посмотрим. Что включил?
- Я же не дрочу, просто держу. "Влюбленные".
Мой любимый фильм.
- Я люблю тебя. Ты лучший.
Когда фильм закончился, мы немного поелозили друг на друге, но сексом заниматься не стали и уснули, обнявшись: он - полностью голый, а я в трусах и в кофте.
Я проснулся через пару часов. Не знаю отчего, но внутри меня что-то забеспокоилось. Я аккуратно вылез из-под одеяла и пошёл в коридор, чтобы проверить замки. Всё закрыто. Потом я побрёл на кухню, желая проверить плиту, но тут же вспомнил, что она электрическая. Сон куда-то пропал. Я вернулся в гостиную и присел на диван. На журнальном столике стоял недопитый чай. Я взял свою весёлую кружку с горностаем и вышел на балкон.
Обожаю балкон у Ильи: на нём тоже есть батарея и пол с подогревом, хотя, надо признать, что в такой холод это не очень помогает. Я сел на небольшой плетёный диванчик. Вид с одиннадцатого этажа на город открывался просто восхитительный. Где-то далеко на востоке гуляло солнце, и его лучи были уже немножко заметны на небосклоне, но до рассвета оставалось ещё немного времени, и город мог спокойно досыпать последние минуты, которые дарила ему ночь. Она медленно уходила по-английски: ни с кем не прощаясь, кроме тех, кто специально проснулся, чтобы её проводить.
Я сидел на балконе и провожал её. Она подарила мне чудесные часы: встречу с Ильёй, потрясающий секс и вкусный ужин. Я посмотрел свой любимый фильм с моим парнем, мы лежали в обнимку под тёплым одеялом, целовались, пили чай с земляникой и опять целовались. Да разве мог я не проводить эту ночь после всего того, что она для меня сделала?!
А вот и солнце! Ярко-красные лучи вырвались из-за горизонта, будто бы кто-то снял невидимое ограждение, которое удерживало их там целую ночь. Казалось, что прошло только мгновение, а они уже разлились по всему городу и заполнили своим светом всё вокруг.
Балконная дверь скрипнула, и я резко обернулся.
- Егорка, ты же замёрзнешь, - Илья вышел ко мне с чашкой горячего чая и вчерашним печеньем. - Я принёс тебе завтрак в постель.
Я улыбнулся.
- Спасибо, дай я тебя поцелую.
- Нет, у меня зубы нечищеные, а я вчера брал в рот всякую гадость, да и ты тоже.
Он сел рядом со мной и укрыл нас одеялом.
- О чём задумался? - спросил он.
Я не знал, что ему ответить.
- Да так, ни о чём.
- Вот так, не думай ни о чём. Просто дай мне тебя обнять.
Но я обнял его первый. Он был такой тёплый, что мне показалось, что батарея по сравнению с ним - это кусочек льда. На другом конце балкона лежал какой-то старый DVD-диск. Солнце, отражаясь в нём, отбрасывало на стену лучи всех цветов радуги. Я улыбнулся и поцеловал Илью, стараясь вложить в этот поцелуй всю нежность и всю любовь, которую я к нему испытывал.
Мы были вдвоём - он и я, в том месте, где рождается радуга, и я был счастлив, как никогда в жизни!
P.S. Если вам будет интересно, пишите - и я расскажу, где можно следить за работой над книгой.