— Ты все же оказался в тюрьме?
— Да. Проводя расследование, они обыскали мою машину и нашли достаточно кокаина, чтобы передать меня местной полиции и предъявить обвинение в хранении с целью распространения. Он был не моим, но я не смог этого доказать. Тест на чистую мочу не так уж нужен, если тебя обвиняют в торговле. Его попытались использовать как рычаг, чтобы заставить меня сказать, где пропавшие деньги. Думаю, там было много даже по нашим стандартам, может быть, десятки миллионов? Но я ничего об этом не знал, поэтому мне нечем было торговаться. Получил три года. Предполагалось, что это будет тюрьма, но ты же знаешь, какая здесь перенаселенность. Оказался в округе, и потребовалось отсидеть только шесть месяцев до условно-досрочного освобождения. Первое преступление без насилия.
— Ты уверен, что не брал денег? Если у тебя есть миллионы долларов, то у меня есть кузен... — с притворным интересом приподнял бровь Мигель.
— Если бы у меня были миллионы долларов, ты думаешь, я был бы все еще здесь? Черт, до Мексики всего два часа езды.
Он пожал плечами.
— Так откуда же взялись наркотики?
— Какое-то время я был уверен, что их подложили, но когда все сразу становится дерьмом, ты становишься параноиком, понимаешь? На самом деле, я все время возил высококлассных клиентов из аэропорта. Понимаешь, к ним нужно иметь индивидуальный подход? Некоторые из этих детей и знаменитостей из трастовых фондов не могли добраться до отеля, не впадая в ломку. Один из них мог оставить свое дерьмо в моей машине и даже не вспомнить этого.
— Невезение, — задумался Мигель.
— Как только это дерьмо начинает катиться, оно не прекращается. Все развалилось. Моя жена была унижена; она как бы оставалась со мной, пока меня не приговорили, но бросила мне документы о разводе, едва я оказался в тюрьме, обчистила наши счета, сберегательный и депозитный. Тому, как все это развалилось, и насколько тяжелым было испытание, я даже не удивился. Все это оказало на нее такое большое давление. Она не хотела об этом говорить, она просто хотела в стороне от этого.
— Что за сука!
Я пожал плечами. Я не был совсем бесчувственным, но очевидно, за последние несколько месяцев спалил достаточно клеток мозга дешевой текилой, чтобы снять остроту. Время, расстояние и алкоголь.
— Она работает все в той же компании, но в головном офисе, в центре города. Честно говоря, ей повезло, что ее не уволили только из-за того, что она была замужем за мной. Эта работа очень много для нее значит, она годами просиживала там задницу, и потеря ее действительно бы ее сломала. Я не мог ожидать, что она останется привязанной к моей жалкой заднице, и в конечном итоге будет жить в картонной коробке от холодильника.
Он покачал головой.
— Настоящая любовь побеждает все, нет?
— Настоящая любовь непрактична.
— Так, сколько ты стоил?
— Мы вдвоем с бонусами? Почти полмиллиона в год, большую часть времени. Иногда больше.
— Теперь у тебя есть лишь чуть больше минимальной заработной платы. Она забрала все эти деньги?
— Ну, их было не так много, как ты думаешь. Мы думали, что у нас есть все время в мире, мы тратили их почти так же быстро, как и зарабатывали. Отдых на Бали, Кабо и Сейшельских островах, катание на лыжах в Осина, украшения, тысяча долларов за бутылку коньяка. Адвокаты для моей защиты. Но да, она забрала все, что у нас оставалось, когда бросила мне бумаги.
— Ты не мог их найти?
— Она — бухгалтер, поэтому была довольно тщательной. Они чертовски хорошо умеют прятать деньги. Чтобы раскопать это дерьмо, потребуются деньги, время и юристы, а у меня их никогда не было. Когда я встану на ноги, может быть, и смогу найти их и подать в суд на свою долю.
Он печально покачал головой.
— Я видел твою зарплату, это будет долго.
***
Когда наступил субботний вечер, вопреки своему здравому смыслу, я позволил Мигелю уговорить меня пойти в другой бар.
— Тебе нужно выбраться, Хосе, повеселиться.
— Как на прошлой неделе? Я так повеселился, что помню, лишь как в воскресенье хотел умереть. — Даже возражая, я уже забрался на заднее сиденье старинного коричневого Бонневиля, где могли поместиться восемь парней, если никто не обеспокоится ремнями безопасности.
— На этот раз мы поедем в другое место. В другом месте веселее.
— Я думал, ты сказал, что это — твой любимый бар?
Он поморщился.
— Там нас не очень-то оценили.
— Нас выбросили?
Он нахмурился и поднял руки.
— Может быть.
— Разве ты не говорил, что это место принадлежит твоему кузену?
— Он — дальний родственник, — пожал он плечами и широко улыбнулся. — Кроме того, в новом клубе есть танцы.
Когда он остановил свою машину на стоянке, и я вылез из нее, то искоса взглянул на него.
— Клуб сальсы? Разве это не кубинский танец?
— Это место заполнено очень горячими цыпочками в очень маленькой одежде. Я бы пришел сюда, даже если бы это был клуб вальса. — Он покосился на меня. — Ты ведь умеешь танцевать, не так ли?
— Да. Я умею танцевать польку. И вальс.
Шок на его лице был бесценным.
— Что, без шуток?
— Да. Но также я могу танцевать танго, фокстрот, сальсу, джайв и еще дюжину других стилей. Мы с Бет ходили в танцевальные клубы, как будто это была религия.
— Слава богу. Я думал, нас опять выбросят.
Я рассмеялся.
— Я куплю тебе первое пиво. Местное.
— Да, я знаю, я видел твою зарплату.
Там было абсолютное столпотворение. В клубе было как минимум два огромных девичника и три вечеринки по поводу окончательного развода, в результате чего соотношение женщин и мужчин составляло более двух к одному, и большинство женщин уже находились в стадии «не чувствую боли» еще до того, как мы оказались там.
Меня вытащили на пол две разведенки, свидетельница, три подружки невесты и одна мать пьяная невесты, утащившая меня так быстро, что я даже не успел допить.
Наконец, мне удалось сесть, наблюдая, как ненасытная мать невесты утаскивает на пол Мигеля.
Держа в руке свой Модело Эспесияль, я оглядел забитый танцпол. Больше оголенного тела, чем в нудистской колонии.
Я остановил свой взгляд на том, что бы Леонард назвал «особенно полным и приятным на ощупь», одетым в обтягивающие джинсы. Женщина, по-видимому, с кем-то разговаривала за столом, и сильно согнулась, опираясь на локти, так, чтобы слышать собеседника в этом столпотворении.
Каждый раз, когда она двигалась, я чувствовал, как мое сердце — среди прочего — двигается вместе с ней. Блин, там была отличная задница.
Я все еще был очарован, когда в стол врезался Мигель и сел рядом со мной.
— Ты бы мог предупредить меня, засранец.
— Да, она была активной.
— Эта пума была суперактивной! Она расстегнула мою молнию. Она упомянула, что была в разводе шесть раз. — Он остановился и проследил за моим взглядом. — Черт. Это нормально... — Он замолчал, когда женщина выпрямилась и посмотрела прямо на нас.
Глаза Розы сузились, и она двинулась прямо на нас. Мигель посмотрел на меня и беспомощно поднял руки.
— Эй, подруга, я только что приехал.
Он позаботился о том, чтобы сказать это достаточно громко, дабы Роза могла его услышать, идя к нам.
Должно быть, так оно и было, поскольку она подошла ко мне, игнорируя Мигеля.
— Как думаешь, на что ты смотришь, гребаный извращенец?
Я, наверное, собирался извиниться. Наверное. Но едва я открыл рот, хихикающая женщина в игрушечной фате для новобрачных, которую тащила ее свидетельница, наполовину упала на стол. Я решил, что это именно ее сивдетельница из-за блестящего розового пояса с надписью «Свидетельница». Здесь не тратят время на высшее образование.
Свидетельница схватила меня за руку и потянула.
— Ей нужно станцевать еще с пятью парнями!
Меня подняли на ноги, и я беспомощным жестом показал Розе: «Я вернусь».
Невеста была не так пьяна, как ее подружка, и явно чувствовала себя немного неуютно в игре, а я старался быть джентльменом.
На самом деле я не вернулся к столу в течение еще трех танцев, по очереди перехваченный другой невестой, другой свидетельницей и тем, что оказалось очень красивым трансом, спасшим меня от очередного раунда защиты от пумы. По крайней мере, танец с трансом не был похож на танцы с озабоченным осьминогом.
Я пытался пробиться обратно к столу, не попав в лапы пьяной и распускающей руки матери невесты, когда чья-то рука схватила мою руку, поэтому я устало отступил на танцпол.
— Ты когда-нибудь собирался возвратиться к своему столу? — сердито посмотрела на меня Роза, когда мы начали танец, но меня это не особо беспокоило, и по какой-то причине она не казалась такой уж рассерженной, как несколько минут назад.
— Я пробовал, у меня же там стояло холодное пиво, но сейчас оно, наверное, уже теплое.
— Нет, я его выпила. Я ждала, что ты вернешься и извинишься.
Любое желание извиняться исчезло.
— Чушь собачья. Если бы ты не хотела, чтобы все смотрели на твою задницу, ты бы не стала надевать такие обтягивающие джинсы. И ты, черт возьми, знала, что хвасталась, наклонившись таким образом.
Губы Розы сжались в тонкую линию, а глаза сузились.
— Это было не для тебя, извращенец.
Я пожал плечами:
— Я нигде не увидел знака «зарезервировано» и ты была довольно близко.
Я ожидал, что она взорвется, но она поджала губы и покачала головой, слегка усмехнувшись.
— Мигель говорит, что ты не такой засранец, как я думала. Он сказал, что это все его вина.
— На самом деле меня не связывали и не заставляли пить. — Я сделал паузу, пытаясь вспомнить. — По крайней мере, мне не кажется, что они так сделали, но он мог не изрисовывать меня и бросать голым.
Она улыбнулась.
— На самом деле я не ожидала, что ты вернешься и очистишь рвоту.
— Я бы хотел, чтобы ты мне это сказала. Таскать ведра с похмелья было ужасно.
В общем, это был приятный танец с очень горячей женщиной, и когда песня закончилась, я подумал, что у нас, возможно, появилось приличное перемирие, по крайней мере, сейчас. Я смотрел, как она вернулась к своему столу. Вид точно не стал хуже. Она оглянулась на меня, вероятно, чтобы убедиться, что я смотрю. Затем слегка покачала головой, чуть улыбнулась и произнесла в мою сторону губами:
— Извращенец.
Я подмигнул в ответ, и она закатила глаза, прежде чем сесть за свой столик.
Мигель осмотрел меня на предмет травм.
— Похоже, ты ушел живым.
— Она — твоя двоюродная сестра?
— Да. Она — моя троюродная сестра.
— Что ж, спасибо, что замолвил за меня словечко.
— Я вроде как в долгу перед тобой, чувак.
Я должен был над этим посмеяться.
— Ты вроде как в долгу, засранец.
***
Мне удалось прожить целую неделю без какого-либо хаоса. Возможно, это был для меня новый рекорд, по крайней мере, в последнее время.
Один звонок моему заказчику, шесть твердых рабочих дней и никакого похмелья два воскресенья подряд. Идея «без похмелья» была на удивление приятной, и я подумал, может быть, попытаться делать это почаще?
Для меня это было квалифицировано почти как «жизнь стала хорошей».
Так что, конечно, это не могло продолжаться.
Мы закончили поле раньше, но не настолько рано, чтобы добраться до следующего блока полей, поэтому для разнообразия возвращались до заката.
— Привет, Хосе. Разве это не твой офицер по условно-досрочному освобождению? Вон там, в том ресторане. С блондинкой.
— Да, это он... — И тут я застыл, не веря своим глазам.
— Что? — Мигель отъехал от светофора и направился к выезду.
— Какого хрена? Это — моя бывшая жена. — Я откинулся на сиденье, чтобы получше рассмотреть. Блузка Бет была чересчур расстегнута для дружеского обеда. — Какого хрена она делает с этим засранцем?
Мигель взглянул на меня, затем на секунду вернулся к проталкиванию автобуса через пробку.
— Оставайся на линии.
Он остановился и что-то закричал на резком испанском в заднюю часть автобуса, а бородатый парень встал и двинулся вперед.
Мигель открыл дверь, и я начал вставать.
— Нет, чувак, ты будешь говорить здесь.
— Иисус, мне нужно узнать, что, черт возьми, происходит.
Он ухмыльнулся.
— Совершенно верно, но ты все равно произносишь имя неправильно. Это — Хесус, и он знает, как выглядит твое должностное лицо по условно-досрочному освобождению. — Он пожал плечами. — Ничего не обещаю, но у меня есть двоюродный брат, который здесь работает, может, нам повезет, и мы узнаем, что случилось.
Я хотел сказать, что это, вероятно, было совпадением, но каковы были шансы, что моя великолепная бывшая жена случайно встретит моего отморозка офицера по условно-досрочному освобождению? Я вздохнул:
— Может, она проверяет меня или что-то в этом роде?
Мигель посмотрел на меня, приподняв бровь.
— Может быть. Но... я не знаю, чувак.
Мы выкатились из пробки, и Мигель взглянул на меня в зеркало.
— Я приду к тебе сегодня вечером и дам знать, что узнает Хесус, хорошо.
Я кивнул, меня охватило чувство тошноты.
***
Хесус узнал немногое, но то, что он узнал, действительно расстраивало. Одна из официанток была его двоюродной сестрой, и она нашла их достаточно странной парой, чтобы обратить на них внимание.
Бет вовсю липла к Рыбе, а он чертовски нервничал. Она изо всех сил старалась заставить его что-то сделать, что ему было явно неудобно. Очевидно, она была не против соблазнения. Иисус сказал, что если бы ей понадобилось расстегнуть блузку ниже, то пришлось бы начать с юбки.
— Может быть, она хочет, чтобы он легче вел себя со мной? — Это прозвучало как чертовщина, даже когда я это сказал.
— Ты не можешь быть таким глупым, Хосе. Если бы ему предлагали быть полегче, то ему бы не было так неудобно. У этого человека есть растлители малолетних и осужденные убийцы, с которыми он обращается справедливо. У него репутация довольно крутого человека.
— Откуда ты это знаешь?
— Здесь не так уж мало агентов под прикрытием. У меня есть кузен, который...
Я отмахнулся от него.
— У меня по этому поводу очень плохое предчувствие.
Мигель секунду смотрел на мою столешницу, покрытую шелушащимся линолеумом.
— Ты собираешься расследовать это?
— Да, я просто вытащу несколько штук со своего счета и заплачу за частного сыщика. — Я покачал головой. — Я не могу позволить себе это дерьмо. Черт, я не знаю, есть ли вообще частные сыщики.
Он внезапно усмехнулся и поднял глаза.
— Они тебе не потребуются. У меня есть двоюродная сестра, работающая домработницей в квартире, где живет твоя бывшая.
— Иис... черт возьми, Мигель, сколько у тебя двоюродных братьев и сестер?
— А сколько нам нужно? Мы — везде и невидимы.
— Тебе не нужно этого делать.
Он посмеялся.
— Нет, это круто. Поиграть в детектива, понимаешь? Кроме того, дружище, это то, чем занимаются друзья.
***
Мы направились в небольшой дом на окраине города, где жила его двоюродная сестра Изабель со своим мужем и четырьмя детьми.
Сначала все было хорошо, она подумала, что все это звучит захватывающе и весело. У домработницы-шпионки есть довольно симпатичное кольцо. Это было нормально до тех пор, пока она не спросила, нет ли у меня фотографии Бет?
Изабель посмотрела на фото, присмотрелась, и внезапно, казалось, забыла английский и начала шипеть что-то Мигелю на быстром испанском. Тот факт, что она упомянула, что родилась в Сан-Диего, делало это довольно подозрительным.
— Мигель. Что, черт возьми, происходит?
Он с болью посмотрел на меня.
— Эээ, Хосе... — он неловко замолчал.
— Даже я знаю, что означает «пута», Мигель.
Изабель выпалила:
— У нее есть пара парней, которые все время ее навещают.
— Мы в разводе. Может, мне это и не нравится, но так все устроено. — Я лгал. Хотя за последние несколько месяцев мои чувства и смягчились, для меня это было невыносимо.
Изабель с каменным лицом посмотрела на меня.
— Ты в разводе четыре года?
Во рту пересохло.
— Что ты имеешь в виду?
— Я работаю там четыре года, и к ней все время приходил один парень.
На секунду я почувствовал странное облегчение.
— Этого не может быть она, каждую ночь она была дома.
Она почти беззвучно выдохнула:
— Они приходят в обеденное время. Мне очень жаль. Я уверена, что это она. Худая сука. Потом начал появляться также и второй парень. В разные дни. Может, два года назад.
Мигель вытащил свой сотовый телефон. На нем была фотография Рыбы.
— Этот парень?
Она покачала головой.
— Нет. Я его не знаю. Новичок — крупный блондин, может быть, тяжелоатлет. Долгожитель — худощавый, жилистый парень с темными волосами, все время нервничает.
— Ты, должно быть, шутишь. — Я попытался сесть и оказался на полу задницей, а кухонный стул выскользнул из-под меня. — Этот второй парень похож на Алана Вурхиза. Он работает с ней в бухгалтерии. Черт.
Изабель печально посмотрела на меня.
— Ты не подозревал?
— Откуда мне было знать? Ее офис находится всего в пяти минутах ходьбы от квартиры. Мой офис был почти в сорока минутах езды с хорошей загруженностью дорог.
Мигель протянул руку и схватил меня за плечо.
— Ты же не собираешься делать что-то безумное? Не пойдешь за ними, так ты нарушишь свое условно-досрочное освобождение?
Я медленно покачал головой.
— Бля. Идти за ними? Мои тренировки по боевым искусствам полностью состоят из хождения по паутине и посещения театра кунг-фу. Я мог бы потратить, может быть, пять минут рабочего времени, и это все равно ничего не даст. Я не нарушал никаких законов, а теперь ничего не могу с этим поделать.
Мигель пожал плечами. Он знал, что я прав.
***
Я ожидал, что Рыба появится с еще более нелепыми требованиями, но он этого не сделал, и через две недели я уже начал думать, что все это кончилось. Пока Мигелю не позвонили по мобильному, когда мы уже подъезжали к городской черте на выезде. Он резко пересек три полосы движения и побил рекорды наземной скорости, вернувшись в парк трейлеров.
Вместо того чтобы остановиться у ворот, он остановился прямо перед моим трейлером.
Перед моим трейлером, скрестив руки, стояла Роза в своем великолепном тонком розовом халате, с ненавистью глядя на Рыбу. Леонард и Мейси словно заколдованные наблюдали.
Я еще не сошел со ступенек с автобуса, как Роза переключила свое внимание на меня.
— Ты разрешал этому засранцу заходить в свой трейлер? Он зашел в него, как только отъехал автобус.
— Это — долбаное условие условно-досрочного освобождения. — сердито посмотрел на нее Рыба, потом на меня. — Ты же не ожидаешь конфиденциальности. Ты это знаешь.
— Да, но это не неофициальное посещение. В этом случае у тебя должны быть разумные подозрения. В противном случае это — розыск с целью преследования. — По позвоночнику прокатилось дурное предчувствие. — И я внимательно прочитал условия. Я могу потребовать, чтобы тебя сопровождал другой сотрудник правоохранительных органов.
Его губа дернулась.
— Это для условно-досрочно освобожденных женщин, которые хотят, чтобы присутствовала женщина-офицер.
— Там говорится не об этом, засранец. Там говорится просто, что я могу его затребовать. — Я решил бросить одну бомбу, которая у меня была. — Чего, по словам Бет, она хотела?
Он моргнул, и его лицо посерело.
— Бля. Этого мне не надо.
Он повернулся и пошел обратно к своей машине. Я внимательно следил за ним.
— Что, черт возьми, происходит, Рыба?
Он открыл дверь и посмотрел на меня через плечо, он постарел лет на пятьдесят за эти двадцать шагов.
— Какого хрена я могу знать?
Он захлопнул дверь и завел машину. Затем он, казалось, о чем-то подумал, опустил окно и выдохнул со вздохом очень старого человека.
— У меня слишком много дел. Я передаю тебя Андерсону в качестве твоего уполномоченного. Я не хочу в этом участвовать.
— Участвовать в чем, черт возьми?
Он что-то швырнул мне в окно и пристально посмотрел на меня.
— Твоя бывшая жена хочет, чтобы ты снова оказался за решеткой. Следи за своей долбаной спиной. Она готова на все.
Он уехал, а я смотрел ему вслед, пока не подошел Леонард, наклонился и поднял сверток из грязи у моих ног.
Он поднял его и осмотрел. Я впервые заметил, что на нем был один из ситцевых халатов Мейси. Голубой с розочками повсюду.
— Окси. В четырех пакетах. Наверное, двадцать таблеток. Это будет квалифицироваться как распространение.
Позади него Мигель молча покачал головой.
Я на секунду закрыл глаза.
— Блядь.
Ко мне подошла Роза, намного ближе, чем я ожидал. Я почувствовал аромат нежных духов тропических цветов. Она смотрела, как вдалеке исчезает его машина.
— Он собирался подкинуть это в твой трейлер.
Я медленно кивнул. Я даже не был уверен, что могу говорить.
— Тебя бы вернули в тюрьму.
Я снова кивнул. При этом, в настоящую тюрьму. Я отбыл шесть месяцев в качестве федерального заключенного в тюрьме, но если вернусь, то попаду в настоящую тюрьму с настоящими тюремными бандами. Здесь это означало в основном Нортенос и Суренос. Я вздрогнул.
Роза рефлекторно схватила меня за руку.
— С тобой все нормально?
— На самом деле, нет.
— Почему твоя бывшая хочет, чтобы ты оказался в тюрьме? Ты не преследуешь ее или что-то в этом роде?
— У меня даже машины нет. Практически везде меня возит Мигель. Как, черт возьми, я могу ее преследовать? — Почему-то тот факт, что Роза все еще держит меня за руку, казалось, помог мне сосредоточиться. — Что-то происходит, но у меня нет сценария. Мы — в разводе, она забрала все, и меня не было рядом с ней. — Я глубоко вздохнул и рассказал ей, как мы развелись, а меня условно-досрочно освободили.
Роза выглядела столь же озадаченной, как и я.
— Она пыталась трахнуть того парня, чтобы посадить тебя в тюрьму?
— Похоже на то.
— Она, должно быть, действительно тебя ненавидит.
— Я ничего не делал, это она ебалась на стороне, а я тогда даже не знал этого.
Пухлые губы Розы изогнулись в очень привлекательную форму.
— Тебе и не нужно было ничего делать. Она могла обвинить тебя в том, что сделала сама. Женщина, понимаешь? — Эти большие карие глаза на секунду посмотрели на меня. — Он прав, тебе нужно следить за своей спиной. Она так сильно тебя ненавидит, что теперь не остановится.
Я внезапно почувствовал себя измученным. Мысль о том, что Бет может меня ненавидеть, вызывала отвращение. Я посмотрел на Мигеля.
— У тебя нет кузена в Башнях Бергмана? Там работает Бет.
Он ухмыльнулся.
— Что я могу сказать, чувак, мы — везде. Также я скажу Изабель, чтобы она фотографировала всех посетителей, которые бывают у нее дома.
Мейси, подозрительно одетая в комбинезон Леонарда — и только в его комбинезон — прикрыла глаза, всматриваясь в исчезающую точку машины Рыбы.
— Мы с Леонардом будем присматривать за твоим трейлером, но ты, возможно, захочешь установить защелку с замком.
Я почувствовал, как Роза отпустила меня, и повернулся к ней.
— Это ты позвонила Мигелю?
Она кивнула.
— Ты спасла мою задницу.
На мгновение она выглядела нервно неуверенной, а затем изобразила уверенную ухмылку.
— Ты проводишь все свое время, глядя на мою задницу, и я решила, что для разнообразия могу посмотреть на твою.
Мигель закатил глаза.
— Твоя чертовски намного интереснее, нежели его.
Роза на мгновение посмотрела в небо.
— Боже, я на это надеюсь. Если это не так, то я провожу слишком много времени зря в спортзале на работе, формируя эту плохую девочку. — Она подмигнула мне и хлопнула себя по заднице, интригующе подпрыгнув.
Я моргнул, затем снова перевел взгляд на нее.
— Где ты вообще работаешь?
— Медицинский центр Крестридж. Я — лицензированная медицинская сестра. Плата невелика, но зато хорошая страховка, понимаешь?
Я откинулся назад и притворился, что изучаю ее задницу. Ладно, на самом деле я притворялся, что притворился.
— И, очевидно, там и впрямь отличный тренажерный зал.
Она улыбнулась мне самодовольной улыбкой и слегка качнулась.
— Черт возьми.
Мигель посмотрел на автобус.
— Хосе, нас ждет поле помидоров.
Я кивнул.
— Да. Еще раз спасибо, Роза, я серьезно, ты спасла меня.
— Я рада, что смогла помочь. Дай мне знать, что происходит, хорошо? — Она повернулась и пошла к своему трейлеру, не заботясь придерживать халат, чтобы игривые ветры Санта-Анны не давали мельком увидеть эту идеальную попу.
— Ух, ты, — пробормотала Мейси, почесывая себя через расстегнутую боковую прорезь комбинезона, обнажая большую часть голого тела. — Вымакай это печеньем.
Леонард закатил глаза:
— Бога ради, она вдвое моложе тебя.
Мейси мрачно ухмыльнулась:
— Да, она такая.
— Извращенка.
— Ага.