Молчание длилось недолго, и мне, наверное, повезло, что я не говорил по-испански. Через пару минут мне стало интересно, захочет ли Лиам позволить мне спрятаться вместе с ним под стулом.
— Роза, мне очень жаль.
Она остановилась и заморгала.
— За что?
— За то, что я даже подумал, что ты могла...
Она покачала головой.
— Ты спросил. Ты ни в чем меня не обвинял, но этот hijоdеputа солгал нам. Своей семье.
***
Мы видели аресты и суд по телевидению. Расследование ФБР и Налоговой службы о коррупции в КЦББ было в новостях весь следующий год.
Бет пошла на сделку о признании вины, но все же получила пятнадцать лет, даже после того как вернула деньги, которые она припрятала за границей. Следователь КЦББ был приговорен к двадцати годам заключения. Ему не была предложена сделка о признании вины. Было задействовано больше людей, чем я думал, что меня очень беспокоило, учитывая то, что Бет вовлекла большинство из них в свой план. Мне повезло, что меня не было в тематическом расследовании CDC. Большинство из них получили по пять лет или около того, хотя один айтишник с прыщавым лицом получил только восемнадцать месяцев.
Единственный реальный комментарий Розы был зарезервирован для Бет, когда она, наконец, увидела ее по телевизору.
— Ты был женат на этой худенькой сучке? Я думала, тебе нравятся женщины с настоящей задницей.
— Что я могу сказать? Меня лишили этого на четыре года. Сейчас я все восполняю.
Она фальшиво нахмурилась, но уголки ее рта скривились в легкой улыбке.
— Я знаю, я даже не могу носить шорты, ты продолжаешь оставлять следы от зубов на моей заднице.
Это было полным дерьмом. Она по-прежнему проводила большую часть своего свободного времени только в своем тонком маленьком халате; во всяком случае, ее эксгибиционистская полоса ухудшилась. Я не стал с ней спорить, иногда на ней действительно оставались следы зубов.
Суд рассматривал вопрос об отмене моего приговора, где-то во время поиска виновных кто-то признал, что меня подставили: Вурхиз подбросил наркотики в мою машину. Однако задумала все это Бет. Я на самом деле не ждал, задержав дыхание. Учитывая скорость движения в суде, я подумал, что мое условно-досрочное освобождение закончится, прежде чем они вообще дойдут до него, но офицер по условн-досрочному Андерсон в значительной степени отказался, он даже был тем, кто сообщил мне о переезде, чтобы освободить меня.
Рыба тихо ушел на пенсию без предъявления каких-либо обвинений, и я не знал, как к этому относиться, но Роза сказала, что подозревала, что он не смог бы довести дело до конца. Для меня этого оказалось достаточно.
***
Через четыре месяца после вынесения приговора Бет мы с Розой пошли на встречу с Бьёрном и Келси в клуб сальсы. Мы встречались с ними на уличном фестивале и начали иногда встречаться с ними в клубе за ужином и напитками. Танцы с гуттаперчевой клоунессой были настоящим путешествием, а смотреть как Келси воспроизводит свои уличные фокусы с клиентами, не надоедало никогда.
Мы приехали немного раньше; Я занял столик, а Роза направилась «освежиться». Я едва успел махнуть официантке, когда стул выдвинул Мигель.
— Я займусь этим, чувак. Я тебе должен. — Он секунду поговорил с официанткой, затем сел.
— Мигель. Или все же Майкл?
Он вздохнул:
— Мигель.
— Может, тебе стоит подготовить аварийный отход к двери? Роза на тебя злится.
— Да. Я полагаю, что она это может.
— Ты это заслужил.
— Я делал свою работу, чувак.
— А ведь я купился, на самом деле купился. Я думал, что ты — мой друг. Что ты хороший.
— Много тренировок.
— Бьёрн сказал мне, что что-то подозревал, но он просто не знал ФБР. Он думал, что, возможно, ты входишь в государственную целевую группу по борьбе с наркотиками.
— Знаешь, я даже не был рядом с тобой. У нас была операция, но мы пришли с пустыми руками. Я уже был на месте, и ты упал мне на колени, когда агентство по трудоустройству бросило тебя туда. Слепая удача.
— ФБР преследует условно-досрочно освобожденных наркоманов низкого уровня? Правда? Что это за дерьмо?
— Все были убеждены, что деньги спрятал ты. Вероятно, шесть агентств наблюдали и просто ждали, когда ты побежишь за ними. Мне потребовалось время, чтобы заподозрить, что ты в этом не замешан.
— Почему же ты ничего не сказал?
— Некоторое время я не мог быть в этом уверен, а как только мы узнали, что в центре внимания находится следователь КЦББ, я застрял. Правила просты: расследование должно было провести ФБР, но никаких законных доказательств у нас было. И политика сложная. Мы не могли юридически начать расследование с тем, что у нас было, но...
Я посидел секунду, а потом сказал:
— Но если бы кто-то подал сигнал от осведомителя, у вас была бы вероятная причина.
Он кивнул.
— Это сработало, не так ли?
— Я не могу спорить с результатами.
— Мы даже выяснили, почему она продолжала цепляться к тебе, после того как ты вышел. Ты должен был быть падшим парнем, но они не понимали, что не оставили достаточно улик, чтобы тебя по-настоящему засудить. Итак, когда через несколько месяцев ты вышел, КЦББ и Налоговая служба были в состоянии повышенной готовности, и Бет ничего не могла сделать, чтобы получить деньги, не привлекая внимания.
— Если бы я вернулся в тюрьму на долгое время, то давление бы исчезло, и она была бы свободна и чиста. Это чертовски круто.
— Да, я брал у нее интервью. Она, вероятно, полноценный социопат. Их привлекают деньги и власть. Они, как правило, заканчивают политикой, юриспруденцией и финансами. Холодные как лед и чертовски хорошие лжецы, чертовски убедительные.
— Что-то вроде котелка, который зовется чайником, Мигель.
Он пожал плечами.
— Это справедливо. Тем не менее, тебе повезло, что ты остался жив. Она, вероятно, решила, что убийство тебя привлечет слишком много внимания. Хотя она о тебе спрашивала. Как бы интересовалась, почему ты не попытался увидеться с ней и поговорить?
— О чем, черт возьми, тут говорить? Она никогда не была тем, кем я ее считал.
Мигель поставил пиво.
— Если она похожа на других социопатов, которых я встречал, она хотела знать, что выиграла, по крайней мере, в некотором роде. Увидеть, как ты сломаешься или впадешь в депрессию. Посмотреть, как ты отреагируешь, когда поймешь, что тобой играли. — Он засмеялся. — Ее на самом деле очень разозлило, когда я сказал, что с твоей точки зрения это выглядело как полная зачистка. Ты испортил ее план, отнял у нее все деньги и посадил ее в тюрьму. Это довольно односторонняя победа.
— Я просто пытался все остановить.
— Я знаю, но у меня это сработало. Эти социопаты обычно являются нарциссами. Она пыталась показать, как она выиграла, объясняя дерьмо, о котором мы не знали. За решетку посадили еще двух придурков и вернули немного больше денег.
Внезапно у стола оказалась Роза и посмотрела на Мигеля. Она прошипела что-то, сочащееся злом, а он поднял руки, сдаваясь.
— Я знаю. Моя мама передала мне твое, эмм, мнение. — Казалось, он возносил молитву. — Я так и не услышал конца его, так что за это спасибо.
Роза взглянула на нас. Я пожал плечами.
— Он объясняет, что произошло.
Она придвинула стул рядом со мной и села, собственнически схватив меня за руку, все еще кинжально глядя на Мигеля.
Он сделал глоток пива.
— Что ты еще хочешь знать?
— Сколько было у нее парней...
— Ты уверен, что хочешь знать это? — Он нахмурился. — Десять человек, но двое из них были женщинами. — Он сделал паузу. — Одиннадцать, если считать того компьютерщика, что сфабриоквал против тебя улики. Он сказал, что получил только несколько минетов в серверной. Он сдал всех, едва мы на него надавили.
— Это тот, которому дали восемнадцать месяцев?
— Тот самый.
— Восемнадцать месяцев в тюрьме за пару минетов? Черт! — Я покачал головой.
Роза с лукавой усмешкой толкнула меня локтем.
— Ты думаешь, мои такого не стоят?
— Ну, конечно, твои...
— О Боже, слишком много информации, — поднял руки вверх Мигель, чтобы отразить ехидный смех Розы.
На секунду все стало странно тихо. Интимная шутка неприятно напомнила нам, насколько мы все были раньше близки.
Я пару раз покрутил в руке пивную бутылку.
— И что же потом, Мигель?
— Я хотел вроде как наладить дела, чувак. Семья, понимаешь?
Полдюжины горьких ответов приходили мне в голову, но они отпадали.
— Мы?
— Хосе и Мигель? Да, кузены. Майкл и Джозеф? Наверное, не так уж.
Я посмотрел на Розу.
— Я думаю, что смогу с этим жить.
Она секунду изучала его.
— Если ты когда-нибудь снова сделаешь что-нибудь подобное, я заставлю тебя сожалеть об этом до конца твоей долбанной жизни. — В ее словах не было никакого яда, просто уверенность.
Он кивнул.
— Я знаю, и заслуживаю этого. Спасибо, что дали мне шанс все исправить.
Роза кивнула, явно смягченная его извинениями.
Он допил пиво.
— Мне пора идти. Я должен извиниться перед Изабель. Сегодня днем я разговаривал с Бьёрном и Келси, поэтому узнал, что ты будешь здесь. Я не знаю, могу ли сказать, что мы в порядке, но думаю, Бьёрн все понимает. Келси, вероятно, потребуется время. Она не доверяет многим людям, но когда доверяет, то доверяет всем своим сердцем, а я, вроде как, напортачил.
Я кивнул. Какой бы умной и рассудительной ни казалась Келси, в ней была своего рода драгоценная наивность. Роза любила в ней это.
Он встал, вытащил из заднего кармана конверт, поднял его и улыбнулся с долей иронии.
— Я спросил, не могу ли лично доставить это.
— Что это? — Настороженность в моем голосе была очевидна даже для меня.
— Решение по иску Налоговой службы. Вознаграждение за сообщение об уклонении от уплаты налогов. Это не совсем деньги Бэтмена, их не хватит, чтобы уйти на пенсию. Это — процент от налогов, которые должны были быть уплачены с заниженных доходов, а затем они вычитают налоги. и все такое дерьмо. Быстро уничтожает, но это должно помочь тебе снова встать на ноги. — Он сделал паузу. — Если твою судимость отменят, ты вернешься к своей работе?
Я покачал головой.
— Нет. Всегда будет подозрение, что я как-то улизнул, никто не станет меня спонсировать снова для Седьмой Серии. Владелица магазина пончиков думает о его продаже. Я уже в значительной степени управляю им за нее, и я искал банковскую ссуду. Он не слишком дорогой, а прибыль хорошая.
Мигель усмехнулся.
— Посмотри на себя, крупный владелец магазина пончиков. Иисус!
— Ты неправильно говоришь, помнишь? Он работает в магазине. Я нанял его и Алехандро работать там.
— Мужик, это все еще сложно себе представить.
— Деньги — это просто... деньги, Мигель. Теперь у меня есть семья.
Я почувствовал вспышку боли, перед тем как он ушел. Я вытащил конверт и разобрал юридические документы. В сумме было чуть больше пятисот тысяч долларов. Я показал это Розе. Она улыбнулась.
— Теперь нет проблем с покупкой магазина пончиков.
— Мы сможем подарить тебе обручальное кольцо получше.
Она подняла руку и секунду изучала свое кольцо с бриллиантом в четверть карата.
— Нет. Я оставлю себе этот. Тебе пришлось много работать, чтобы накопить на него деньги, потому что у тебя их вообще не было. Это значит для меня гораздо больше.
Я сжал ее бедро.
— Так, что мы будем делать с деньгами, оставшимися от покупки магазина?
Она посмотрела в потолок.
— В парке трейлеров много пустых мест. Может, мы могли бы купить трейлер двойной ширины с большой верандой на нем? Чтобы могли приехать все?
— Как у Леонарда и Мейси?
— Может быть, даже как у Мигеля, через месяц или два. — Некоторое время она смотрела на дверь.
Я кивнул.
— С грилем для барбекю и садовой мебелью?
— И хорошей стереосистемой.
— Звучит приблизительно правильно.
Роза прислонилась ко мне.
— Может быть... может, мы могли бы подумать о том, чтобы превратить одну из спален в детскую, знаешь ли. Может, в будущем? — Голос у нее был размеренный, но я слышал ее неуверенность.
— Может быть, не загадывай слишком далеко в будущее, хорошо? Может быть, купим одну из этих четырехкомнатных. Никогда не знаешь.
Роза вздохнула:
— Может быть, сегодня я оставлю следы от зубов на твоей заднице.
— Извращенка.
Она хихикнула.
— Тебе лучше в это поверить.