По прибытию в Тенерифе, распаковав чемоданы в номерах отеля, чётко по-деловому одетые Константин и Юля пошли в нотариальную контору. Нотариус проверил документы мужчины. Медик вызванный к этому времени взял соскоб из ротовой полости сеньора Круглова. Так как претенденты на наследство оплатили экспресс-анализ, то на завтра, нотариус вызвал к себе управляющего капиталом.
К нотариусу наши герои заходят четверо. Константин знакомит зятя и супругу с нотариусом.
— Это сеньор Анджей Валеский. Он управляющий... , теперь уже ваш, сеньор Константин. — Нотариус говорит по-испански, Юля успевает переводить.
Пока Юля переводит, Дима считывает мысли Анджея. Не понравились они Диме, ой не понравились. Во-первых, предложение нотариусу подменить лист с ДНК анализом. Во-вторых, он ненавидел русских, чисто на уровне врождённой ненависти. Ведь это русские вместе с немчурой и австрияками поработили некогда великую Ржечь Посполитую, более трёх веков диктовавшую свою волю всей Европе.
В-третьих, будучи жадным человеком, он, считая Константина грубым неучем, помысливал на крайний случай продать остров за десять миллионов евро, а русакам отдать сто тысяч. О том, что он обманывал сеньору Сальму, он и забыл. Бедная женщина и не знала, что половина капитала перекочевала в карман поляка. А после смерти старушки, деньги исчезали с удивительной частотой.
— И так, сеньор Константин, вы действительно родственник Сальмы Фернандес. Ваш дээнка код на девяносто один процент совпадает с кодом сеньоры Фернандес. Все формальности по передаче вам имущества лежат на сеньоре Валески. Анджей, вам слово.
— Капи... Извините. Капитал сеньоры Фернандес. Остров площадью триста семьдесят квадратных метров, с каменным домом, пирсом... Всё перечислять не буду, сейчас поплывём туда и сами увидите.
— А финансы? — Взор этого крупного мужчины, ещё при первом контакте, не понравился поляку.
— Финансы... лежат на... депозите. Су-м-ма восемьсот... евро. Ой, тысяч евро я... хотел... сказать.
— А у нас есть свидетельства. — Дима наезжал на управляющего густыми как у Брежнева бровями. — Что до начала вашего управления имуществом, на счету у сеньоров Фернандес было три с половиной миллиона.
Валеский вспомнил как в детстве, когда его поймали за кражей общих в подростковой компании, денег, он так же не смог оправдаться и со слезами, с мольбой не бить его, выложил всю правду-матку.
— Они... , они... Я не хотел, им же всё равно было умирать. Зачем они старикам. Я сегодня же переведу все... Всё. На ваш счёт. Но мне... , мне положены комиссионные.
— Вот премиальные начисления и будут вам комиссией. Согласны? Или через суд?
— Нет, нет. — Валеский понимал, что через суд он может потерять всё. — Сегодня же переведу вам на счёт... три миллиона, шестьсот сорок три тысячи, восемьсот девять евро. — Закончил он более конкретно.
— Пан, может быть свободен, как и его Польша. Остров нам покажет верно служащий нотариус. Вы не против, сеньор Родригес... ? Мой тесть очень добрый человек, хочет отблагодарить вас за честность. Пан Валеский, перечислите на счёт сеньора Родригеса миллион евро.
— Ми... ми... ми...
— До один миллион евро. И если бы вы были так же честны, то остались бы нашим управляющим и с миллионом евро в знак благодарности. Старайтесь больше не попадаться нам на глаза... , пан.
«У тебя тоже генетическая ненависть к полякам, родной?»
«Нет, я не националист. Хапуг терпеть не могу. Вот его помыслы... Заметила какие планы он строил?»
***
Нотариус показывал дом новым хозяевам. Познакомил их со слугами, Литицией и Пабло Хортес, сохранившими дом и прилегающие к нему строения в идеальном порядке. Слугам уже за шестьдесят, но выглядят они потрясающе. Весёлый огонёк в глазах женщины, озорные взгляды, исходящие от мужчины.
Более трёх лет провели сознания Юли и Димы в телах Литиции и Пабло. По началу Юля не понимала отсутствие желания в своём теле. Но глубоко отсканировав свой мозг, нашла патологию — гипофиз плохо регулировал выброс гормона эстрогена, отвечающий за многие химические реакции в женском теле.
Пока Дима удовлетворял свои потребности сильно намазав старое влагалище лубрикатом, Юля лечила своё, старческое тело. А потом как понеслось... Робинзонада на отдельном острове. Пестрящий ссылками на свингерские предложения интернет, Юля посетила практически сразу после оздоровления нового тела.
«El delito no se perjudique a conocer daño!»
Moliere.
«В проступке нет вреда, в огласке вред!» Мольер
Гласила вывеска на входе в дом, из которого временами выбегали пьяные и оголённые существа различного пола. Гости были рады посетить «Островок Счастья» как они его называли, привозили с собой продукты и выпивку. Иногда оргии не заканчивались только выходными днями, растягиваясь на неделю.
Возраст и предпочтения участников были до того разные, что временами старый пидорас вылизывал влагалище уж очень молоденькой двустволки, в то время как его самого натягивал на кукан сверстник девочки. А уж о бисексуалах речь вообще не шла. Вставая «паровозиком» три гомосексуала ебли первого, у которого не пропало желание засандалить во влагалище. Он, соскальзывая со члена в своём очке, входил в гнездо бабёнки, второй педрила, догонял первого, так же освобождая дистанцию для третьего. Вот таким скачкообразными методами, постепенно приноравливаясь к необычным движениям, они удовлетворяли похоть.
Слои различной жидкости — спермы, выделений из влагалища и менструальной крови порой не давали спокойно ходить. Существа падали на пол, чтобы быть тут же отъёбаными, не зависимо какого пола был упавший. Русскую блатную поговорку — один раз не пидорас, второй раз не первый раз, переведённую на испанский, многие знали не понаслышке. Если перебравший алкоголя мужчина забывая позаботиться об анусе засыпал, то мог проснуться от неприятных ощущений в прямой кишке.
С пяток станков ебальных, покрывались пылью после поломки, возникшей от чрезмерной эксплуатации. Канаты, плети и прочие атрибуты для БДСМ, испачканные человеческими выделениями, часто заменялись на более свежие.
Дважды в полугодие вывозились горы пустой тары, некогда содержащей в себе различные напитки и лубрикаты. Юля с Димой, естественно принимали самое активное участие во всех оргиях. Старое тело Литиции, подвергнутое насилию во все отверстия, самыми большими натуральными и искусственными членами, бывало терпело боль месяцами. Таково было решение Юли, желавшей испытывать настоящую боль.
Только стойкое сознание Дмитрия уберегло его анус. Но членом сеньора Пабло он попортил не мало мужских сфинктеров и глоток.
Так продолжалось три года. Затем гости постепенно «забыли» где они пропадали. Впрочем, о чувствах, испытанных при этом многие помнили. Юля с Димой в облике Литиции и Пабло, постепенно вставили стекла в разбитые окна, поменяли обои и покрасили полы в доме. Через год о том, что здесь были свингерские сходки ничто не напоминало. Трава выросла на некогда засранных газонах, вывеска сгорела в камине.
В перерывах между оргиями, Юля и Дима экспроприировали деньги у наркобаронов. Начав только с внушения, с одним из мелких посредников, перепродававшим кокаин другим, еще более мелким торговцам дурью, «заработали» сотню тысяч долларов. Затем усмотрели ошибки в своём плане.
В тот день, канадец Сэмюель Смит, упаковав деньги в плотный конверт, намеривался пойти на встречу с оптовым торговцем. Что его заставило свернуть совсем в другом направлении он не знает. Куда пропал конверт тоже не помнит. Проследив в последствии свой маршрут по камерам видеонаблюдения, увидел, что вручил деньги какой-то блондинке. След блондинки терялся за углом, где не было камеры. В порыве злобы Смит совершил убийство, пришедшего за порцией мелкого торгаша.
«Операция завершилась убийством. Плохой план, друзья.» — Сообщила Энигма.
«По любому такие люди сойдут с ума из-за потери капитала. « — Ответил Дмитрий. «Лучше разрабатывайте план.»
Следующий план был получше. Глава картеля Медельина направил на сделку своего среднего сына Хуана. Встреча с покупателем назначена в глухом лесу. Покупатель уже проверенный, дозорные выставленные по периметру в радиусе полкилометра не видели посторонних. Когда по два автомобиля остановились на точке встречи, покупатель вместе с бойцами и водителями вышли из машин, образовав каре на всякий случай. И тут огненный шар с небес бьёт прямиком в автомобиль, в котором лежат два чемодана денег, в общей сумме шесть миллионов долларов.
Никто не успел заметить мужчину, открывшего багажник и ухватившего чемоданы за полминуты до взрыва.
«Трудно, однако держать сознание одиннадцати человек, внушая им нормальный ход времени, когда на самом деле прошла минута. « — Посетовала Юля.
«А ещё труднее успеть забрать чемоданы, перенести их, и выстрелить из гранатомёта в машину. Пока натренировался в падении попасть в цель, двадцать выстрелов потратил. Энигма, как на этот раз?»
«Люди хоть и преступники, но набожные. Посчитали это карой небесной. Еще раз такой план сработает с афганскими торговцами героином.»
И с афганцами всё прошло как по маслу. Забрав два чемодана, обогатились ещё на шесть миллионов.
***
Дом очень понравился сеньору Константину. Впрочем, супруга не разделяла восторга, внезапно разбогатевшего мужа. Из-за маленьких окон, старинного дома возрастом за сто лет, комнаты казались маленькими и невзрачными. Три из шести комнат были меньше спальни в их доме. Кухня правда радовала размерами, позволяя кухарке иметь на виду множество кастрюль и сковородок.
Конечно Юля с Димой могли обработать сознание старой сеньоры Фернандес и задолго до оглашённых событий, заставить её потратиться на строительство нового дома, но посоветовавшись решили оставить вопрос о новом доме на семейный совет.
Литиция приготовила сытный обед и угощала новых хозяев. Они как всегда пригласили за стол и её с супругом. Пожилая женщина смущённо опускала глаза, когда папа, выпив Мадеры разглядывал прелести Литиции.
«Вот папа дорвался. Готов ебать всё что шевелится. Уже и про Розу забыл, окаянец. Похоже скоро я паду под его натиском.»
«Да, папа выебет тебя задолго до твоих планов, переспать с ним.»
— Пап, ты как глава стаи можешь озвучить свои идеи.
— Катер новый, с наворотами... На него хватит денег... ? Чобы значит не ссать что заблудишься. Домик для работ по хозяйству... Всё!
— А мне этот дом не понравился. Нет, конечно он добротный, крепкий. Но простору охота побольше. Скотник...
— А точно, — перебил её супруг, — скотник для коз, птиц. И причал обновить не мешало бы.
— Скотник, сказано. Беседку или что-то похожее, я в этом плохо разбираюсь. На дом и катер грошей хватит? Я даже не представляю такую кучу денег.
— Деньги есть, насчёт них не волнуйтесь. Как вы смотрите на то чтобы пригласить дизайнера, пусть он объяснит своё виденье этого райского уголка.
— Давайте так, пару дней ходим осматриваемся, потом еще обсуждаем. И только потом пригласим специалиста.
— Ты ж моя умница, дай чмокну. — Папа поцеловал Юлю в уста, дольше обычного задержав их меж своих губ.
Спать пошли рано, так как в семь часов вечера на экваторе уже темень кромешная. Константин самовозбуждённый мыслями о Литиции, последний раз опустошивший яйца в самолёте, до уличающих скрипов старой кровати, имел супругу в обе дырочки.
Тогда, в самолёте, Марина повела его в туалет, для массажа простаты. В тесной кабинке было так возбуждающе развратно ожидать быть уличёнными в непристойных действиях, что муж едва не кончил ей в рот. Но научившись контролировать его состояние, Марина придавила кокушки. Затем оперевшись о стену кубинки, помазала той же перчаткой свой анус.
— Давай, сладенький, давай. Меня ещё никто не ебал на такой высоте.
— Ага, щас. Ты так говоришь... , будто на пяти... километрах уже еблась... Бля, какая-то падла стучит.
— Пошли они... на хуй... Не, не на... твой, на... твоём щас я. Бля, Кость, до чего кайфово то. Я щас... , я щас. О! И ты со мной. — Марина заталкивала в анус тампон. Супруг омывал конец над краном. — Лететь ещё четыре часа. Сходим ещё разок.
— Ага, на сиськи стюардессы насмотрюсь и вздрючу тебя. Вот ещё блузку сзади поправь. Ага. Губки тоже подведи, ты у меня красавица. Бля, да хорош стучать, слышим мы, щас выйдем.
— Заебали, торопыги. Всё, пошли... А это тот брюхатый американец, ёб его мать. Щас обосрёт всё.
— Не хуй америкосам, особенно таким толстомясым летать. Пусть на кораблях плавают.
— Бля, чо-то мы ворчливые стали.
***
На Мальдивах Роза ждала своего возлюбленного. Даже с Анкуром не изменяла ему. Когда внезапно объявился Костик, и спросил согласна ли она переехать жить к Константину, она сразу согласилась. Пока шла подготовка виз, пока сообщила работодателю что увольняется, прошла неделя. На деньги, которые ей дал Костик, она сняла жильё, ходила прощалась с родными. Говорила, что её пригласили работать в большой дом, что там она будет много зарабатывать и у неё будет возможность учиться на педиатра.
Её любимый мужчина появился в её жилище неожиданно. Решив сделать любовнице сюрприз, не сообщал ей о своём приезде. Поцелуй ну никак не мог не закончиться страстным сексом. Особенно усердствовала изголодавшаяся за время разлуки женщина. Благо до кровати нужно сделать всего три шага, сдвинуть перемычку трусов в сторону... и кайфовать от сладкой долбёжки полюбившимся пенисом. Чувствуя приближение мужского оргазма, Роза попросила спустить ей на лицо. Женщина считала, что кожа лица у неё ещё недостаточно светла.
Затем опять длительные разговоры, о том, как она по нём соскучилась, о том, как он мечтал вот именно так поиметь свою женщину. Роза опять готовила отвар, при этом хитро улыбаясь на пропавшую апатию у мужчины. Ведь согласно поговорке, апатия — это отношение к сексу, сразу после секса. Пока мужчина рассказывал о строительстве нового дома, о покупке современного катера, на котором могут разместиться десять человек, отвар уже остывал, наполняя комнату знакомым горьким, но чёрт побери таким возбуждающим ароматом.
— Ты должна научиться говорить по-русски. Я-то тебя понимаю, а вот Маришка не может.
— Wеll, dаrling, I will lеаrn yоur lаnguаgе. — Согласиласьженщина.
За всю жизнь Константин так много не говорил, как в эту ночь. Рекордом так же стали четыре палки за это время, побывавшие в вагине и анусе. Четыре слоя спермы легли на лицо женщины. Утром вместе с струпьями засохшего эякулята, снялся слой пигментации на лице. Мужчина, по сравнению с женщиной, разницы не заметил. Сегодня у них шопинг по модным бутикам, посещение женского салона, а завтра утренним рейсом они вылетают в Тенерифе. Отвар мужчина пил вместо воды, так что появившееся желание сбросить пары, пришлось удовлетворять в примерочной кабинке. Только сперма теперь согрела пищевод женщины.
В зале аэропорта, Роза и Константин стали свидетелями ссоры между молодыми людьми. Оба говорили громко по-английски. Роза повторяла те же самые слова, звучащие из уст то молодого человека, то девушки, Константину. Из уст любовницы исходили понятные английские речи.
Молодые люди ссорились из-за ревности. Парень ревновал девушку, та его. Крикнув напоследок громкие фразы, они разошлись в разные концы зала. Девушка грубо заругалась по-русски. Константин попросил Розу догнать молодого человека и уговорить его не расставаться с девушкой, а сам присел к плачущей блондинке.
— Здравствуйте, девушка.
— Здравствуйте. Вы из России?
— Да, отдыхал тут. Я слышал вашу ссору с молодым человеком. Ревнуешь его... ? Не хочешь делить его ни с кем? Значит любишь.
— Надоел он мне! Ревнует, а сам...
— Рассматривает красоток?
— Ага.
— Может ему за это глаза выколоть... ? Чтобы не мог глазеть на фигуры девушек. — Это уже слишком... Глаза.
— А он ревнует потому что на тебя глазет кто-то другой... ? Тогда тебе нужно ходить вон как та мусульманка. Это кстати не мужчина ли? Брови как у мужика.
— Не хочу я в балахоне ходить... , я молодая, стройная. Мне не надо прятать тело.
— Вот мы и подошли к первоисточнику. Он глазет на таких же желающих показать своё тело девушек. Ты ревнуешь его к своим соперницам, и в тоже время дразнишь их молодых людей. Вы уж как-нибудь определитесь — красоваться, вызывая ревность соперниц или не ревновать самой любимого человека.
— А вы ревновали?
— Нет. Я своей супруге доверяю на все сто. И как ОН тебя не могу посадить в клетку и любоваться только самому. Она ведь такой же человек, как и я. Мы с супругой очень любим друг друга.
— А... изменяли?
— Ни разу... — Константин замолчал, придумывая байку. — Вот только здесь... С такой же как мы возрастом супружеской парой...
— Свингерская вечеринка?
— Ага... Для разнообразия, так сказать. А до этого тридцать лет ни-ни. Вон моя спутница идёт с твоим парнем. Красавчик. Влюблена в него?
— Да-а. — Шёпотом выдыхает девушка.
— Меньше ревнуй! Подумаешь взглянул на другую. Тогда и к картине с обнажённой девушкой можно приревновать. Иди, мирись с ним. Удачи вам, доченька, счастья в жизни.
Как потом рассказала Роза, она тоже говорила эти же слова.
За шесть часов полёта до Канар, Константин побил свой прошлый рекорд с Мариной. Третью порцию спермы за полёт проглотила самая счастливая женщина на свете.
***
Как только стало ясно, что они останутся жить на острове, Марина заговорила об увольнении, о квартире и тому подобных вещах. Думали, что нужно подешевле, чтобы не мучиться, продать недвижимость и вещи в квартире. Марина так же хотела попрощаться с коллегами по работе, чай два десятка лет вместе работали.
— Ма, а как живёт Андрей?
— Ёлки-палки! — Мама тут же поняла идею дочери. — Точно! Они ведь пятеро ютятся в двушке. Ванька их женился лет десять назад, а квартиру купить всё не могут. Какая ты умница, доченька.
— Они всё-таки сделали нам добро, мам. К новому году достроят дом, мы будем уже там жить, а в этот пригласим Найдёновых.
— Я поражаюсь твоим идеям. Да, давай в декабре слетаем туда и перепишем квартиру с гаражом и участком на Алёнку. Не на Андрея, больно ленивый стал. Но уволиться сейчас нужно.
— Я сделаю, мам, не волнуйся. По своим каналам... Да, через Костика конечно, пусть и бутики мои продаст.
— А пенсия моя и папина как?
— Ма, не переживай, я и это устрою... Как, как. Вот устрою тебя в редакцию менеджером по рекламе... Есть у меня знакомый владелец газет, пароходов. И папу туда же. Знакомому будем перечислять деньги, он с них налоги, пенсионные оплатит. Ты уже смотрела коз?
— Да, картинки только в интернете. Вообще-то хорошая мысль папе в голову пришла. Ты, наверное, не помнишь, но до четырёх лет я тебя козьим молоком поила раз в день. Много купить не могли. Это чо, столько свай забивать будут? Охереть, не встать.
— Это ещё кирпичи и плиты не завезли. Поплыли в город, посмотрим людей, себя покажем. Дима... ! Дим, отвези нас...
— И я с вами поброжу, подумаю насчёт... Ага! Ты правильно поняла.
Марина и не спрашивала о чём будет думать зять. Её сейчас будоражили планы, связанные с поездкой на Родину. Зять сказал, что о деньгах она не должна думать, так она и тратила их, оставив практицизм в прошлом. Марина вспомнила, как ей завидовали коллеги. Особенно хотелось одарить Людмилу и Надежду, подружек с которыми она пролила немало слёз, которые так же омачивали её плечо обильными женскими слезами. Время до декабря ещё есть, о подарках она посоветуется с родными, как уже привыкла делать. И предложить родным пригласить обеих подружек в гости.
***
Тенерифе более шумный город чем Мале. И транспорт тут отличается от транспорта родины — ездят по правой стороне. Хотя какая ей разница, ведь она приехала с любимым мужчиной к приятной женщине. Скоро они доберутся до места, и она опять войдёт в привычное русло жизни.
В сентябре месячные не наступили, видимо сказалась перемена климата и обстановки. Это терпимо, ведь рядом он, Костя. Роза уже свободно говорит по-русски с терпимым акцентом.
Задуматься о предохранении стоило заранее. Но Костя говорил, что он бесплоден, поэтому они не предохранялись. Нужно спросить у Юли.
«Энигма. Роза беременна?»
«Да! Пятая неделя. Ваш отец попал под амнистию.»
«Как это возможно? Почему раньше не амнистировали?»
«Дело в том, что он помог восстановлению любви между молодыми людьми. А это считается плюсом к, как вы говорите, карме!»
— Мама, любимая моя...
— Юля! Что-то твоя интонация меня пугает.
— Роза беременна... Ма! Ну от папы конечно. Пять недель всего.
— Так у него и это восстановилось? Блин, если бы знала, не еблась бы с Костиком. А он знает?
— Нет. Представляешь какой стресс для него?
— Пойдём подготовим его.
Мужчина разговаривал с прорабом строительства. Поэтому был несколько возбуждён. Но любимые девочки успокоили его.
— Костя, это ведь хорошо, что тебе массаж делают, отвар дают пить?
— Конечно, родная. Уже можно прекращать пить и массажировать, Юль?
— Нет, нет. Нужно пить ещё с полгода и массировать два месяца. Я тут вычитала, что даже бесплодие так можно вылечить.
— Вот классно то. Почему раньше не вычитала, щас бы мамочка носила моего мальца.
— Да носит уже... Нет. Роза.
Мужчина так и присел на балку. Счастье — волна инфополя с центром в голове папы, мощной сферой расширила космос.
— Иваныч, бля с тебя пузырь. — Марина толкнула его в бок.
Пьяный Константин потом пытался напоить и бригаду строителей. Но они не имели право разделить с ним радость.
— Мариш, ясный мой свет, когда родишь, сразу ко мне на хуй, буду ебать тебя пока не забелере... Ну ты поняла.
— Я и так на твоём хуе и ебёшь ты меня прекрасно. — Женщина поцеловала Розу, ожидавшую её отлёта.
***
— Алёна! Кто-то звонит в дверь, открой.
— Баушка! Открой!
— Ма, ты что не слышишь?
— Да дадут мне тесто домесить или нет? Кого там черти принесли. Ася, доченька, открой ты.
Ася не торопясь идёт открывать дверь. На площадке стоит молодая беременная женщина.
— Найдёнов Иван здесь живёт? — Молодая женщина не даёт ответить. — Обрюхатил и смылся, зови давай Ваньку. Ладно бы только меня, так вот ещё одну. — Она показывает ещё на одну беременную женщину. Та прикрывает рот ладошкой, из глаз льются слёзы. — Чо стала то? Где наш будущий алиментщик?
Все жильцы, квартиры повылазили из своих углов. Андрей от телевизора, Сашка от компьютера, Алёна из кухни. Иван вышел из ванной где курил, читая бульварное чтиво.
— А вот и наш Ванятка! Ну, чо? Сам всё расскажешь? Или мне позволишь. — Женщина за спиной молодки не сдерживается — громко до колик хохочет, слёзы окончательно размыли тушь на глазах.
— Пусти, Юль... Здравствуй, Алёна. Андрей... , пузо ещё больше стало. — Марина слегка успокоилась и теперь, в отличии от хозяев, может говорить. — Не узнала чо ли, Алён? Это же я, Марина Круглова! А это Юля моя.
— Вот не сказала бы, сроду не узнала б. Вы откуда такие загорелые и... пузатые? С пару месяцев назад слышала от знакомых что вы уволились внезапно. Да проходите чего встали то?
— А мы думали, что своей шуткой вас так напугали, что вы разум потеряли.
— Да уж, чуть не поседела. Андрей, прими пальто у женщин. Ася, предложи присесть. Блин, всё я должна руководить вами.
Марина с дочерью пришли не с пустыми руками. Три пакета различных угощений, чуть не оторвали им руки, пока от такси до пятого этажа тащили.
Алёна знакомит гостей с детьми. Иван и Ася очень удивлены новостью.Юля обратила внимание на стройную Алёну, правда одетую по-домашнему в рваный застиранный халат. На Андрея в синем, с шишками на коленях трико. Брат Иван и племянник Саша, десяти лет от роду, ходили по дому в шортах. Больше всего удивила сноха Ася. В жаре квартиры она носила длинную до пят юбку и блузку невзрачных покроя и цвета.
— Ася что, кривоногая? — На кухне Юля помогает Алёне выкладывать закуску на тарелки.
— Лучше бы кривоногая была. Баптистка, будь она не ладна. Как поженились вроде нормальная была, а потом её родители туда стали ходить и её за собой притянули. Тут и так разрываешься не знаешь где деньги заработать, так эта дура ещё туда что-нибудь да отнесёт. Ася! Ась, будь ласка, отнеси вот эти на стол... Видишь какая бука? Не улыбнётся... Ой, да ладно, пусть их. Вы то где?
— Сейчас за стол сядем всё расскажем.
Сменяя друг друга мама с дочерью поведали свою историю. Найдёновы слушали изредка, ахая и охая.
— Мы приглашаем вас на месяц к нам. Все расходы естественно с нас. Поедите?
— Я! Я! Я! — Кричит ребёнок.
— А школа! — Лёгкий тумак от папы. — Я тоже много чего хочу.
— Ну и езжай и можешь не возвращаться! — Неизвестная злоба искажает лицо Аси. — А сына я тебе не отдам! — Сухой оскал внезапно озверевшей молодой женщины.
— Если приглашающая сторона оплачивает всё, то я поеду. — Подаёт голос Андрей. — Визы-шмизы?
— Да, да. Не беспокойся... , папа Андрей. Можно я так тебя буду называть? — Ласковый тембр перекрывает оскал Аси. — Мне ведь недавно сказали, что у меня есть брат... , сноха и племянник. Ни чо Сашок, со школой мы как-нибудь решим вопрос. Ты ведь если что сможешь нагнать уроки. — На оскал ноль внимания.
— Да-да-да! — Пулемётной очередью выстреливает племяш.
— А ты, брат, не беспокойся, сын у тебя умница, за неделю подтянется.
— Не позволю я вывозить сына за рубеж. — Зубы клацают, слюни брызжут.
— Ася. Можно на ты... ? Ладно. Ася, вы, как я понимаю верующая? Почему в вас такая озлобленность? Ведь Христос призывает любить ближнего. Почему бы вам не принять подарок?
— Нормально надо заходить, а не пугать... — Зубы уже не щёлкают, но слюна брызжет.
— Вот вы бы там у себя повеселее песни пели, тогда понимали бы шутки. — Вставила свою шпильку Марина. — Вас же призывают верить в Бога, который однажды одарит вас. Так мы и есть Его посланцы.
— Правильно говоришь, Марина. — Отрываясь от вкусной еды говорит Андрей. — Очень правильные слова. Давай, Вань, за хорошие слова тёти Марины.
— Сашок, наелся... ? Вот тебе планшет в подарок. Разберёшься... ? Я же говорю умница. Иди Саш в другую комнату, да дверь прикрой... — Парень уже занят гаджетом, не протестует. — А ты какого... хера так раскабанел? — Накидывается Марина на Андрея. — Ты посмотри на Алёну, она на год младше меня, а выглядит на шестьдесят. А ты, сношенька, почему маме не помогаешь? — Глаза у Алёны наливаются слезами. Одна сорвалась, следом вторая
— Вот будет своя квартира буду хозяйничать.
— Уже одиннадцать лет квартиру ждёшь, всё никак не можешь начать помогать по дому! — Марина распалилась до своего оскала. Иван, понимая, что его не минует гнев гостьи, втягивает голову в панцирь. — А ты разве дурачок? Чего не шевелишься, не рвёшь подмётки?
— Вам при союзе было хорошо, квартиры давали, а тут никак не накопишь, только вроде наберёшь, херак, цены подскочили, рубль упал. Руки прям сам опускаются. Ничего ни охота делать, поверьте, тёть Марина. Я бы и на двух работах работал, так только спину поломаешь с этих буржуев.
— Верю, Вань, верю. Так вот... Отбросим минорный лад. Сначала про поездку договорим. Ася, отошла? Поедешь с нами?
— Извините, тёть Марин, и... ты, Юля, извини. Ваня правду говорит, не знаешь куда себя деть временами. Поэтому я... Да, поеду. Только не представляю, что надену... Мрак полнейший.
— Не бойся, лапушка, мы поможем. Теперь про квартиру. Алёна, ты завтра сможешь отпроситься с работы? — Женщина высушила глаза, собрала сопли из носа. Кивнула. — Пойдём на тебя нашу недвижимость переписывать. Извините, молодые, и ты Андрей, но на вас я пока положиться не могу. Все дарю маме Алёне. А там сами решайте, кто где будет жить. Мебель хоть и старенькая там есть, стиралка, телик новые. Мы только документы и фотографии заберём. Вань, ну чо ты сидишь, наливай. Давай и ты, Асенька, с нами за знакомство выпей. Давай, давай. Если поперхнёшься, значит Бог не разрешает... Вот! Не наказал Он. Значит не противны Ему твои деяния.
— А как с работой быть? Уволят ведь.
— Если хороший специалист, то назад возьмут, а нет так найдёшь другую. — Отвечает Юля брату.
— Его то возьму, он востребован. А я вот уже не котируюсь.
— Ты... , извините дети! Ты, бля, меньше пиво пей после работы, больше спортом занимайся. Распустил пузень. Я хоть двойню ношу и то меньше твоего живот будет.
— Ты двойню? — Алёна вспоминает, что гости пока ничего не сказали о своих мужьях.
— Да. Представляешь. На Мальдивах... Мы сначала там отдыхали, нашли шамана, от так Костю отшаманил, что результат на лицо.
— А я замуж вышла... Да вот в сентябре... Ага, по залёту... Шучу, конечно. Всё нормально — встретились, поженились... Нет, не двойню.
— Марина, если бы я не знала сколько тебе лет, то больше тридцати пяти не дала бы.
— Спасибо, Алён.
— Да, тёть Алён, за всё спасибо!
— Ну чо носы повесили?! Документы тащите, вам визы делать. Списки составляйте кому чего купить из одежды, обуви. Не стесняйтесь. Особенно ты, Асенька. Ты молода, тебе нужно жизни радоваться. Когда старой станешь будешь грехи отмаливать. Вань, глянь какая она у тебя красавица. А всего от глотка вина. И знаешь, что, золотце? Называй меня Мариной, а Алёну мамой. Почувствуй сколько в этом слове нежности. Просто скажи — мама. Затем Марина.
— Ма-ма. — Мордочка ласки ложится на плечо Алёны. — Марина. — Мордочка продолжает лежать на плече.
Эмоции окончательно захлёстывают Алёну. Навзрыд всхлипывая, она не стесняясь плачет, поглаживая сноху по волосам.
— А я вас буду называть просто Алёна, а тебя, извини, Андрей. Папа у меня один и самый любимый. Не обидишься?
— Да чего уж там. До сегодняшнего вечера только я и Алёна знали правду. И ты права, Марина. Разъелся я. Довёл себя до зеркальной болезни. Всё с сегодняшнего дня, пиво не пью.
— Э-э-э, не так кардинально! Винцо красное, между прочим очень полезное для... , ребёнок не слышит... ? Для потенции. Побольше шпили-вили... , детки, не смущаю вас... ? Шпили-вили почаще и вернёшься к прежней стройности.
Юля видит краску смущения на лицах молодых Найдёновых. Если ранее не позволяла себе просканировать их, то теперь решилась.
«М-мда! Кто-то страдает от болезни мочеполовой системы, а эти две здоровые личности просто напросто игнорируют секс. Ахуеть! Слышь, родной... ? Блядь, это равносильно покупке автомобиля и постановке его в гараж!»
«А как насчёт адюльтера?»
«Ну-у-у, как всегда, мужик не без греха. Но это так... Всё равно что мастурбация! У него даже воспоминаний об этих трёх соитиях не осталось. Может его к лику святых причислить?»
«Хуёво то как мужику! Жаль его. Чем увлечён?»
«Да ничем. Прочтёт книженцию, тут же забудет о чём читал! НЕТ! Это дело надо исправлять. Не медленно. Не хотела влезать в их жизнь, но придётся!»
— Ася, пойдём на кухню, пусть родители поболтают, а мы с тобой по девичьи по секретничаем... Нет, братик, ты сиди тут... Бросай курить, тоже спортом займись. Если бы не живот, я бы показала на что способна. Пошли, Ась.
Юля прикрывает дверь в кухню. Просит налить воды. Ася, не задумываясь, наполняет стакан водой из-под крана. Юля, благодаря, отпивает всего глоток.
— Расскажи где работаешь, кем.
— В больнице, санитарочкой... Нет, не смогла доучиться, всего восемь классов... Мечтала об архитектуре, нравилось мне здания рисовать. — С Иваном как познакомились?
— Он спину надорвал где-то, так отлёживался у нас в невралгии.
— А он чем занимается?
— Автомеханик... Да, с закрытыми глазами машину по звуку узнаёт.
— Как я поняла, ты на нас за шутку обиделась. Что на самом деле думала, что он тебе изменил?
— Конечно! Мысли мои со скоростью света в голове закрутились, уже раздумываю куда бежать от его долгов.
— Повод давал?
— В смысле подозреваю ли... ? Знаешь, когда ночью не спится, такие тёмные мысли в голову лезут.
— А сама? Ну, там больному не только попку уколоть... ? Ох, извини, я как-то забываю про твою набожность. Однако я смотрю и не вижу, чтобы ты удерживала его. Он всё-таки отец твоего ребёнка. Одевалась бы по откровеннее. Или у тебя ноги кривые? Покажи!
Ася, сама себе удивляясь, задирает подол до колен. Потом под натиском Юли до оголения трусов. Наверное, стиранные вместе с бельём другого цвета, трусы не понятного оттенка.
— Ну, вот! Ножки у тебя достойны внимания, по крайней мере мужа. Груди зачем под блузкой прятать? Давай, давай, расстегни... Ты Сашку всё время грудью выкармливала... ? Сразу заметно что отличные сиськи. Удиви завтра Ивана, надень что-нибудь понаряднее. Посветлее... Сама жалуешься на мрак, а тёмное носишь... Да хоть из простыни сшей сама, расправь плечи, груди выпяти. И мужик на сторону не посмотрит. И не думай, что богатый бедного не понимает. Я ведь тоже стартовала с простой продавщицы, училась и работала. И родители мои такие же трудяги как Алёна и Андрей. Давай, кстати, завтра только с тобой по магазинам походим. Ты же в ночь завтра... ? Подмышками побрей и на лобке покороче состриги... Не вспыхивай. Бельё современное очень маленькое, но удобное.
— Ты... , такая... энергичная что ли, возле тебя жить интересно. Мои родители скажут, что тебя бес послал, меня искушать. Ну и пусть бес, но так приятно расцветать... И в старости я за всё отмолюсь.
— Да, я тебя искушаю. Но я уверена, что ты замолишь и мои прегрешения тоже. Замолишь?
— Да, Юля. А пляж от вас далеко?
— Дом в сорока метрах от берега построили. Старый дом в семидесяти. Он будет весь ваш. Шесть спален, два санузла. Кухня... разов... в восемь больше этой.
— Песок?
— На пляже... ? Нет, камни пока. Но купаться можно, там что-то типа бетонной плиты из воды выходит.
— Я никогда на самолёте не летала. Страшно-о-о.
— А вот мы и посмотрим бережёт ли нас Бог.
— Вот ты так же говоришь, точно, как наш проповедник, но у тебя нотки... веселее что ли. Можно я тебя обниму... Как же я соскучилась по нормальным человеческим объятиям. Ты такая... Юль, от всей души... Извини меня ещё раз за нападки на вас с Мариной.
— От тебя тоже хорошие токи исходят. И ты, Асенька, извини меня за выходку. Видимо я забыла, как трудно некоторым людям. Простишь ли ты меня, родная моя сношенька?
— Не плачь, Юль. А то и я сопли распущу, а так охота от них избавиться. Давай будем как сёстры? — Однако Юля всё громче всхлипывала. К ней присоединилась и Ася.
«Юля, вы заработали еще привилегий. Колебания инфополя в этом участке галактики успокоили несколько готовых взорваться звёзд!»
«Я же ничего не делала! Я всего лишь... Ладно уж!»
— Юль, успокоилась? Мне стало так хорошо на душе. Я могу горы свернуть... Правда, правда! Пойдём к родителям?
Иван пошёл к сыну, а родители рассматривали фотографии. Чёрно-белый снимок сделанный на Первомай. Стройные Алёна и Андрей, стоят в окружении Марины и Константина. Несколько снимков попарно. Супружескими парами, чисто мужские и женские. Такие снимки Юля уже видела, она идёт к брату и племяннику. Смышлёный парнишка уже назагружал множество приложений. Тётя видит, что наряду с мальчишечьими играми много различных обучающих и предназначенных для работ в WОRDе программ.
— Ваня. Пройдёмся по улице? Жарко у вас тут.
Юля тактично покидает комнату, предупреждает что прогуляется в сопровождении Ивана. На улице она берёт Ивана под руку.
— Знаешь, как я мечтала иметь братика? А надо было пройти всего два квартала.
— А папа сказал, что не хочет нищету разводить, запретил маме рожать. Представляешь, два аборта. Как жаль, что я тоже один рос.
— А сейчас у вас за чем дело встало? Импотентом стал?
— Нет. Вот... , можно об интимном? Вот вроде начинаю желать Асю, а как только придвигаюсь, начинаю ласкать, так... стоять перестаёт. А иногда уже полный настрой, а тут то Сашка заворочается, то родители.
— Всё будет хорошо, Вань. Поверь мне. У вас теперь другая жизнь начнётся. Квартира отдельная, я уверена, что нашу трёшку Алёна отдаст вам. И там в своей спальне... А чего ждать то? Прямо сегодня и начинай. Не обращай внимания на скрипы, хождения. Я с тобой как с родным поделюсь.— Они как подростки сейчас, вытворяют всё чего не дополучили за все годы. — Юля не стала распространяться что обрюхатила маму она сама и вообще о любовных играх мамы молчала.
— А я и рад буду если он маму... трахнет. Иногда слышу, как папа долго мучает маму, то попасть не может, то выскочит у него... Да, не ебля, а мучения одни.
— Мама мне говорила, как он пришёл пять лет назад. Она думала, что будет хорошо, а оказались одни раздражения.
— Она с тобой и таким подробностями делится?
— Я ведь бисексуалка... И с мужиками люблю и пизду полизать... Ага, вчера вечером, по приезду сюда. Не лизал? Бля, как скучно ты живёшь, брат. Ну с Аськой не получается, отъёб бы другую. Ведь вам мужикам ещё хуёвей без секса, чем нам женщинам.
— Пытался... Да что таить то? С тремя переспал, а эмоций ноль. Всё равно что утренняя поллюция произошла.
— Расскажи, как произошло.
— Да очень просто зашёл отдать ключи от авто клиентке, а она и предложила... бонус, так сказать. Раком поставил.
— Блядь, блядь! Чем бы тебя охуярить, блядь? С Асей так же... ? Ну ты... , ну ты... Амёба! Вот ты кто! О, Господи, зачем ты так не поровну разделил мою сексуальность с фригидностью моего брата?
Юля предварительно не глубоко просканировав сознание Ивана, теперь не знала, что сделать, что сказать. Набрав маме на мобильник, сказала, что они встретили знакомых и задержатся ещё на часок.
Мамашей тянущей упирающегося дитя, выглядела эта парочка. Мужчина не понимал куда она его тащит. Ага вот пришли куда-то. Третий этаж, ключи у неё в сумочке.
— Проходи. Раздевайся. Догола. Иди в ванную, помойся. Ванька! Бля! Не зли меня! Убью, на хуй. — Короткие односложные фразы легче понимаются. Мужчина уже понял, что сейчас произойдёт, ополоснувшись, вытер влагу с тела и прикрылся полотенцем.
В зале Юля стояла обнажённой, отстранив его прошла в ванную, через несколько минут, вытирая воду, вышла из помывочной.
— Вот на этом диване я потеряла девственность. Здесь и будем. Поцелуй меня. Поначалу нежнее... Еще нежнее... Бля! Руки тебе нужны только хуй держать? Ласкай моё тело, ищи, вслушивайся в его отзывы.
— Юль, давай хоть шторы задёрнем... или свет выключим.
— Пусть смотрят. Ласкай и целуй... Да вот так... Соски поцелуй, легонько покусай... Руку вниз... , да туда... Шершавые рабоче-крестьянские ладони, как хорошо они трут мой лобок. Пойдём на диван. Смотри где основные точки воздействия, в основном раздражением этих точек начинаются предварительные ласки. Губы, сиськи, клитор, вульва. Вот здесь у женщин клитор, мой меньше спичечной головки, не знаю, как у твоей жены. Это губки... Наружные большие и малые. Поцелуй их.
— Это же... Ой, ты чего? Больно же
— Ещё слово и в окно выкину. Целуй я тебе сказала. Хорошо кончиком языка можешь коснуться? Да, да, один раз, где хочешь.
Иван долго выискивал куда бы приложить кончик языка, из-за раздумий его пенис опал. Наконец он нашёл желаемое место. Мизер влаги, оставшийся на языке, послужил хорошей каплей для химического анализа. Как не странно противного в смаке не обнаружилось. Бóльшая доза влаги показала солёность состава. Возможно в другой точке будет противнее. Опять мизер, затем большее количество, не нашли разницы.
«А в щёлке? Хм, и тут нет различия, везде терпимый вкус. О! И пенис одеревенел! Как она говорила? Целуй губки! Давай попробую поцеловать. Блин, какие они нежные. Будто током бьёт батарейка. А если клитор лизнуть? Стонет! Не приятно что ли? Голову мне поправляет именно на клитор. Опять стонет... ещё... так это она от удовольствия. Тогда давай больше здесь, потом в щель языком. Блин, она намекала на руки! Пальцем в щель, а языком клитор. Ого, как застонала... ! Ничего себе её затрясло! Не эпилептичка случайно? Бля, так она кончает, вон сколько влаги побежало! Слижу и её, не пачкать же простыню.»
— Вань, чуток погоди. Это мой оргазм... А теперь — алаверды. Воздаяние за твою услугу... Нет, стой так.
«Это чо такое? Это малаберда? Бля, сейчас кончу сразу. Вот сука, больно же. Чуть яйца не оторвала. Но что она вытворяет языком? Как так возможно? Блин опять хочу кончить, надо сдерживаться, чтобы яйца не пострадали. Вай, вай, вай. Не могу! Чего остановилась? Я бы вот-вот кончил.»
— Это и есть минет. Французы говорят миньет, но разницы нету. Пососать хуй любят многие женщины... Я только чистый сосу. Тебя прощаю. Ты вот тут под залупой плохо помыл. А теперь ляг на спину... Ты тормоз совсем? На диване конечно. Но, блядь смотри, кончишь без моей команды, прощайся с мудьями, выгрызу основательно.
Иван лёг на диван. Пузатенькое тело опустилось ему на таз, поглотив горячей вагиной изнемогающий желанием кончить член. Юля поберегла разум брата, подстроилась под его оргазм, сказав: «Кончай!» отпустила своё тело. Мужчины запоминают свой первый половой акт. А вот с памятью Ивана было не ладно. Он не помнил, как он кончал впервые, а уж о последующих эякуляциях он вообще не вспоминал. Но вот сегодня, его член так долго дёргался в необычной вагине, что мужчина подумал о полном истощении своих яиц.
— Вот примерно половина того что ты должен делать если собираешься выебать любую женщину. А просто кончить можешь и в ладонь. Она у тебя как раз шершавая. Поглаживай мои груди, ласкай их, женщины долго успокаиваются после соития.
— Как я понимаю — я до этого был девственником.
— Тогда и Ася девственница. Но я думаю это ненадолго. Правда?
— А если твой узнает?
— Твои мысли какие?
— Да он нас с тобой поубивает.
— Ещё варианты.
— Всё!
— А может он просто Асю выебет?
— Ага, кто ж ему позволит, я сам тогда... Хм. Ну допустим я вытерплю, я ведь с тобой... Но Ася не согласится. Она не такая.
— Ну, Бог ей в помощь. Иди ополосни хозяйство, да получше, мы женщины чуем запах секса. Мыло душистое не бери, это тоже наводит на мысли. Лучше просто водой.
Они быстро шли в сторону дома Ивана. Юля подсказала ему что соврать насчёт знакомых, которых они якобы встретили. Так же она подсказала ему, что он не должен прятать взор от супруги, вести себя как будто ничего не произошло.
Договорившись о завтрашних встречах, женщины пошли домой.
— Ма! Ты можешь себе представить девственника у которого есть ребёнок?
— Кто такой, я его знаю?
— Ванька, кто же. Четверо женщины у него было и всех он использовал как резиновую куклу, сунул, кончил и на боковую или домой к игрушкам. Ну я ему устроила урок сексотерапии. Теперь будет помнить.
— С братом переспала? Совсем ты у меня развращённая дочка стала.
— Ма! Да за то, что я сегодня сделала мне надо медаль дать. Ведь он и Асю так же. Тебе было бы приятно если мужик кончил, не подумавши о тебе?
— Да у него отец такой же. Теперь то я довольна что папа ебёт меня в мою радость. Эх, что-то в письке...
— Сейчас, любимая, любовница, сейчас. Я если честно с этим уроком не удовлетворилась. Завтра ещё Асю прощупаю насчёт лесбийской составляющей в её психике.
***
С утра на такси, Юля с Асей поехали в областной центр. Пришедшая ночью на ум идея переписать свой бизнес на Асю, разбивалась на куски — одежда на Асе была подходящей только для работы дворником. Юля решила первым делом заехать к себе домой, так как Ася комплекцией слегка худее её, то можно приодеть женщину в обноски, в которых не стыдно будет зайти в богатый торговый центр.
Юля решила сегодня же попробовать обучить сестру искусству торговли телепатически. Водитель попался лихач, юрко обгонял других водителей. Положить голову на плечо Аси и закачивать информацию было невозможно. Юля решила оставить учёбы на обед.
«Юля! Осторожно. Через пять километров с вероятностью девяносто девять процентов вы попадёте в аварию.»
— Уважаемый, сбавьте скорость, пожалуйста. — Культурное обращение.
— Не боись! Не впервой езжу! — Весёлый ответ водилы.
— Сбросьте скорость, прошу вас. — Чуть погрубее. — Да ничего же не мешает, машина в полном порядке.
— Значит добрых слов мы не понимаем? Я требую от вас... Да, ёб твою мать, мудила! Кому сказала!
Водитель опешил, сбросил скорость. Ему пришлось плестись за длинномером. Глянув в зеркало, он увидел, что «психичка» закрыла глаза. Прибавив скорость совершил обгон, продолжил движение на такой же скорости.
— Останови машину. — Резкий вскрик. Водитель тормознул. — Выйдем, поговорим.
Водитель, посматривая на «истеричку» вышел из авто. Перейдя на обочину, ехидно улыбнулся. За что получил чувствительный удар в плечо. Он хотел закричать на неё, но тут увидел, как в полукилометре от них две машины, следующие в город, столкнулись с длинномером из той же колоны, какую они недавно обогнали.
— Вы... вы... чего дерётесь?!
— Согласись — лучше перетерпеть такую боль чем ту. — Юля кивнула на аварию. — Езжай и не больше сто десяти. Понял? Превысишь, отхуярю как бобика.
У места аварии уже собралось не мало помощников, так что дальнейший путь, Юля проехала, положив голову на плечо сестры. На пустые «полки» сознания Аси, выкладывались знания, как и где дешевле купить, и как дороже продать. Все нюансы своего бизнеса Юля передала за полчаса, а затем уставшая заснула.
На въезде в областной центр, Ася разбудила Юлю.
— Вон баптистская церковь. — Указала Ася.
Рядом стояли три дорогих авто. Девушки в не по-зимнему коротких шубках, с ножками в капроне, повиснув на плечах, толи просто водителей, толи каких-то бизнесменов, переступали с ноги на ногу. Даже если эти люди не имеют отношения к церкви, то хороший момент показать истинное лицо служителей культа.
— Видала? Вас призывает к праведности, а сам грешит. И заметь отнюдь не с супругой.
— Вон тот, в серой куртке — регент хора. А других не знаю.
— Господин водитель, будьте добры, притормозите, я вроде знакомую увидела. — Юля уловила знакомую вибрацию, исходящую от преступников. Трое из стоящих с регентом мужчин занимались изготовлением ЛСД.
Водитель быстро исполнил, помня втык за скорость. Пассажирка вышла, как будто вдыхая воздух, постояла у машины.
«Дим, тут нашлись местные торгаши химической дурью. На завтра у них намечена сделка. Партия дури крупная, на пяток лямов. Может провернём аферу как в афгане и Колумбии? Держи пока их лица и скан памяти. Я с сестрой по делам езжу!»
«С сестрой?»
«Да, брата жена, сноха правильнее будет, но она хочет называться сестрой»
— Всё, уважаемый, поехали. Обозналась я.
С помощью гипноза, без очереди, попали в службу АВИР, подали заявление на выдачу Шенгенской визы. Затем, тот же ожидающий их водитель, отвёз дам домой к Юле.
— Проходи. Раздевайся. Туалет налево.
Ася пожурчала на горшке. Затем вышла к Юле.
— Раздевайся догола. Давай, не стесняйся... Своё старьё вот в этот пакет. Аська! Опять буду материться! Фу! Ты что по утрам не купаешься?
— Я стараюсь на работе. Всё меньше расходов.
— Запомни! Никогда! Слышишь? Никогда не выходи из дома не помыв кунку.
— Кунку?
— Да. Письку. От клитора до кончика. Каждое утро. Перед каждым соитием. Сейчас пойдём со мной в джакузи полежим, поотпариваем письки... Ася! Ей богу сейчас матюгнусь — раздевайся и выкидывай своё старьё.
Юля пошла наполнять джакузи, в уме проворачивая план, чтобы остаться на эту ночь в своей квартире с Асей. Та вскоре зашла в ванную, прикрываясь ладошками. Хозяйка уже успела обнажиться и раздумывала вымыть ей волосы или оставить на завтрашнее утро.
— Залезай, сестрёнка... Сейчас я пузырьки пущу... Кайфово?
— Слово знакомое, а о чём спрашиваешь не пойму.
— Кайф, или по-арабски кейф, означает приятное наслаждение.
— Да, кайфово... Квартира твоя меня ошеломила. Всё такое просторное.
— Бывшая пятикомнатная. Перепланировала в двушку с гардеробом, большими кухней и санузлом.
— О! А это что такое? — Это Юля отключила воздушный компрессор и включила насос. — По спине и... письке напором бьёт.
— Ась, тебе знакомы слова — оргазм, экстаз, эйфория?
— Экстаз это бывший таз?
— Ха-ха-ха, ой щас уссысь. Ага. Был таз стал, железяка. Эти практически синонимы слову кайф. Они тоже относятся к наслаждению. Тебе приятно заниматься сексом с Иваном?
— Ему, наверное, приятно... Потому что лежит и ничего не хочет больше. А мне? Должно?
— Ася, ты девственница?
— Не-е-ет. Мы же с Ваней... уже того.
— Ласкала ли ты себя когда-нибудь по соскам, по срамным губкам... ? По письке.
— Для чего?
— Для кайфа!
— В смысле? Если я себя буду ласкать по... , ну как ты сказала, то мне будет кайфово? Как сейчас лёжа в джакузи?
— Да. — Юля сама кончала от понимания, что рядом с ней находится чуть ли не целка двенадцати лет. Такая же чистая и непорочная. Желая не нарушать своего возбуждённого трепета, она не сканировала сознание Аси.
— А-а-ась, а ты можешь... договориться с кем-нибудь... , чтобы тебя подменили? Скажи... , что с зарплаты отдашь тройной... тариф.
— Меня однажды просили подменить. Я попробую... Блин, сотка в куртке.
— Не к спеху. Тогда я помою волосы... , уже три дня не мыла. Ты тоже помой. У меня шампунь есть... закачаешься, какой ароматный... Вот он. Ась, распутай клубок свой... теперь смочи... Можно я тебе их помою... ? Если бы я не знала про тебя, то посчитала бы что они у тебя крашенные. Такой соломенный оттенок. Не больно я... ? Давай сначала ты мои помой, а потом я твоё тело, а ты моё.
Юля два раза помыла волосы Аси шампунем, затем омочила свои. Прикосновения непорочия к коже головы, вызвали мурашки по телу. Женщина впитывала эйфорию нежности, негу томления перед касанием тела сестрёнки.
— Как нежно ты моешь мои волосы. Даже нежнее чем мама в моём детстве... Теперь я буду мыть твоё тело. Скажи если будет неприятно.
Юля пользовалась жёсткой мочалкой, но сегодня решила пожалеть Асю и взяла поролоновую губку. Опять специальное мыло для тела с ароматом экзотических фруктов и трав. Ася задрала лицо вверх, позволяя сестре натереть шейку. Ладонь с мочалкой перейдя на торс, наконец-то взялась за груди.
— Бесцветные соски, как странно... Саша сильно кусал, когда сосал... ? Вот так? — Губам позволено куснуть бледные башенки. Ася, ойкнув от неожиданного напоминания о сыне, взглянула как сосок вместе ареолой исчезает во рту Юли.
— Зачем ты так?
— За-а-а-хо-о-о-те-е-ело-о-ось. — Влагалище нисколько раз дёрнулось, вторя слову. — Пре-е-е-кра-а-тить?
— Не знаю. Хочешь, можешь продолжить.
«Не дай, Бог, если какая-то патология. Как допустим у Литиции. На моих сосках хоть бельё вешай, а у неё «не знаю». Если дойду до клитора и она не отзовётся... О! Она дёрнулась!»
— Продолжи натирать.
Юля помыв животик с красивым пупком, повернула сестру спиной к себе. Оглядев их увидела симметрично расположенные впадины над крестцом. Дима сказал, что у неё такие же эротичные углубления. У двух других женщин, на которые Юля долго смотрела, у мамы и Розы таких впадин нет. А вот ягодицы попки смотрелись не так возбуждающе — почти ровная задница с нечётко выраженной талией отправляли ищущий удовольствий взгляд на тонкую шею.
Начав мылить ягодицы, Юля передвинулась на, образующие щелеобразный просвет, слегка изогнутые бёдра. Отодвинув ягодицу к краю, Юля увидела практически обесцвеченный анус. Мочалка несколько раз пройдясь по копчику, нырнула в межножье. Женщина сразу раздвинула ноги и, поддаваясь приобретённому рефлексу, немного присела. Малые срамные губы удлинённой формы, такие же блеклые как соски и анус, с рванными краями выпали наружу.
От касаний о нежные уста Ася дёрнулась, но беззвучно и как-то отстранённо. Юля повернула сестру передом к себе. Слегка темнее волос на голове, Венерины волосы густо закрывали пухлый лобок.
— Давай сбреем их. На них остаются капельки мочи, потом воняют. Посмотри на мой лобок... Раз в два дня я его скоблю... Моя ж ты умница... сразу согласилась. — Твои доводы довольно убедительны.
— Сядь на борт ванны... , какая понятливая. Я профессионал в этом деле — с шестнадцати лет соблюдаю гигиену интимной зоны. Потом расскажу, как дошла до этого... Пяточку положи на бок ванны... Ага, и эпидермис соскабливаю. Теперь другую пятку... Всё. А расплату... ? Поцелуя достаточно... М-м-м, какой нежный поцелуй. Давай я тебя докончу мыть. О как щелка видна... Как ты эротично приседаешь, как наша подружка Роза. От таких движений у неё возбуждается клитор и становится вот такой... , да, да с фалангу мизинца. У тебя, как и у меня не виден... Хотя вот если сильнее оттянуть губку, то шишечка с пол горошины видна.
«Всё-таки клитор живой. Это обнадёживает... Неужто она ни разу не касалась его пальцем?»
— Теперь, ты сестрёнка, должна помыть меня. Если я попрошу нежности на отдельных участках... Понятливая, моя.
— Крепенькие и тёмные у тебя соски. А вот пятно... Как... ? Ареола... Как звучно то... Ареола с какими-то пупырышками... Сальные железы... ? Выделяют секрет для защиты от бактерий, если они образуются при кормлении?
— Ты случаем не инопланетянка? Ты разве не рассматривала своё тело в детстве... Я? С тринадцати, когда сиськи стали расти... Да, можешь пососать. Не кусай так больно... У вроде нежнее тебя кусала... А-а-а, тебе знаком термин порог чувствительности? Продолжай мыть.
Ася уже не отвлекалась, повторила за Юлей все её действия.
— Полежим ещё. Согреемся. Потом ополоснёмся... Ась, сестрёнка, расскажи, как у вас с Ваней первый раз было соитие.
Квадрат Малевича, по сравнению с рассказанным и то ярче выглядит. Лёг, поцеловал, запустил руку к письке, перелез через ногу, вставил, не помнит сколько раз поднял-опустил таз, кончил. Через день такие же действия. Затем выяснилось, что в положенный срок менструация не появилась. На другой месяц так же. Задумались, сказали родителям. Расписались.
Юля даже зевнула. Ополоснувшись, закутались в махровые полотенца и по предложению Юли пошли поваляться от неги.
— Ась, я никому не показывала, как первый раз себя ласкала... Ну, ты же сестрёнка теперь мне. Охота с тобой девичьими секретами делиться. Так показать... ? Гляди мне...
Юля освободила тело от полотенца. Тетива возбуждения так и не ослабляла вибрацию. Все органы давно были готовы к «улёту», но она сдерживалась. Послюнявив пальцы, налетела на правый сосок, а левую грудь приподняла ко рту. Всосав ягодку, замлела. Постепенно переключаясь только на самоудовлетворение, не бросая сосать сосок, опустила ладонь на живот. Сейчас увеличенный развивающимся в утробе плодом, закрывал от её взора Венерину поляну, до скрипа кожи очищенную от волос.
Женщина опять наслюнявила пальцы, ведь дальше шёл контакт с самой чувствительной точкой её эрогенных зон. Сосок вырвался изо рта — краснота перебивала коричневый цвет. Загнав зрачки за верх век, Юля отключилась от восприятия светопотока. Пальцы кружа вокруг сикеля, временами скользили вдоль коротких и тонких малых губ. Они как будто жили своей жизнью — пошевеливались, выделяя секрет.
Вторая ладонь придя на помощь первой, раздвинула вульву к бёдрам, раскрыла красную щель. Пальцы первой окунулись во влагу и жар. Женщина, напрягая попку, подмахивала своей руке. Неконтролируемые стоны, исходящие из грудной клетки, казались стонами самих лёгких.
Ася, наблюдая за сестрой, не понимала — толи это игра на публику, толи действительно так приятно. Она решилась. Легла рядом с Юлей, повторяя, как в ванной, все действия, вслушивалась в себя. Сосок так же легко дотянулся до рта, так же «закрепился» меж губ. Зачем держать сосок губами? Дурь какая-то. А пальцы на второй причиняли боль. Для чего? Дурь? Однозначно! Ладно! Сейчас мы уличим симулянтку. Наслюнявив пальцы грубо налетела на клитор. Чуть приятно... Но! Только чуть. Губки вообще втянулись от неприятных ощущений. В лоне правда влага есть. Но как Ася помнит она никогда не была сухой.
А Юля тем временем отпустила тетиву — громко вскрикнув, ослабла. О произошедшем действии напоминали учащённое дыхание и краснота щёк.
— Вот от таких действий я получила свой первый оргазм.
— Это у тебя такой оргазм? Извини, я считаю, что ты симулировала.
Сил высказать свою обиду у Юли не было.
— Ты знаешь стих Юлии Друниной «Как объяснить слепому»... ? Слушай.
Юля знала этот стих наизусть, потому что на выпускном балу читала это произведение. Потом много раз в компаниях друзей, когда выдавалось лирическое настроение, Юля читала только его.
Как объяснить слепому, Слепому, как ночь, с рожденья, Буйство весенних красок, Радуги наважденье?
Как объяснить глухому, С рожденья, как ночь, глухому, Нежность виолончели Или угрозу грома?
Как объяснить бедняге, Рождённому с рыбьей кровью, Тайного земного чуда, Названного Любовью!
— Ещё раз, пожалуйста.
Юля повторила, затем ещё дважды, пока Ася не вникла в суть высказывания поэтессы.
— Юль, милая моя, сестрёнка. Я должна это хорошо обдумать.
— Ты ж моя, ласковая... О! У тебя кишки бурчат! Вот я глупая, сама привыкла голодать и о других забываю. На, пока почитай. — Юля подала с книжной полки книжку в мягком переплёте.
Юля голышом побежала к мобильнику. Заказала доставку пиццы и салатов.
А книга раскрылась именно на этом стихе — Юля хоть и помнила его, но хотела визуального восприятия. Ася пролистнула несколько страниц. Прочитала одно. Второе уже само лезло в глаза...
Пробивающие себе путь к завоеванию клиентов, кафетерии спешили выполнить заявку побыстрее. Двадцать минут и большая горячая пицца и три разных салата.
— Ася, пойдём, родная, покушаем... Ась!
— Извини, зачиталась... Такие хорошие стихи пишет Друнина Юля.
— Увы, писала... Эту книжечку я тебе не могу подарить — подарок не дарится. Но куплю новую. Кушай, наедайся. Вечером в ресторан пойдём ужинать... Ась, ну я же голышом.
— А как ты доставщику открыла?
— Так же... Моя квартира как хочу, так хожу... Шучу я. Куртку твою накинула. Ешь, меньше болтай.
Запив всё крепким кофе, Ася позвонила подружке, которая обещалась подменить её. Затем дамы начали примерять одежду. Таких тонких и нежных трусиков Ася в руках не держала, не то что надевала. А как они элегантно подчёркивали её бёдра... Хорошо, что волосиков нет, под таким бельём волосня бы не спряталась.
Лифчик такого же сиреневого цвета окружил бюст. Подтянутые лямочки приподняли его. Ася минут десять вертелась перед громадным, на пол стены зеркалом. Затем сняв бельё примерила ещё несколько комплектов. Наткнувшись на треугольник ткани с тонкими верёвочками, посчитала его за утиль, случайно попавший сюда, откинула, но тут увидела бюстгальтер ему в комплект. Надев его, она пошла к Юле, которая общалась по Скайпу с какой-то девушкой.
— Юль. Это тоже бельё?
— Нравится? Бери.
— Не, я такое носить не смогу.
— Иди, встань перед камерой... Ася. Заматерюсь.
Женщина уже привыкла подчиняться такой угрозе. Вошла в обзор веб-камерой.
— Ната, как тебе моя сестра в этом комплекте?
— Здравствуй, сестра подруги. Покружись... Нет, он ей не идёт.
Ася, поздоровавшись в ответ, побежала в спальную. Посмотрев на отложенную кучу, она подумала зачем Юле столько белья. Но не найдя ответа, переключилась на облачение ножек. Чулки различных расцветок и отделки, колготки тончайшие и грубоватые.
Временами Юля затихала, временами опять с кем-то говорила, а Ася уже побаиваясь своей наглости продолжала отбирать.
— Ты чего тут застряла?
— Ты же сказала выбирай.
— Я сказала выбери один комплект на выход в магазин. Ты что хочешь носит мои обноски? Асенька, милая, я это отдам другим людям или выкину, но тебе не позволю ходить в обносках, пусть даже всего один раз одетые. Надевай первое попавшее бельё, колготки... Не надо гамаши. Мы до центра поедем на машине, там тепло. Вспотеешь ещё пока будешь примерять. Вот туничку на тело. Моё манто на плечи. Так, а обувь тебе моя подойдёт? Померяй вот эти сапожки. Чуть свободные? Ну пока подойдёт, а там новые купим... О, такси подошло! Давай за мной. Энергичность Юли переплёскивалась через край, Ася только поспевала за ней. В торговом центре Юля сразу прошла в свой бутик. Позвонив заранее она предупредила, чтобы принесли со склада летнюю одежду её размера. Четыре часа шопинга уморили Асю. А Юля была всё так же бойка и энергична. Плотно забитый багажник такси и частично заднее сиденье стали окончанием покупок.
Куклы Барби у Юли не было, но наряжать свою Танечку она любила. Так же и сейчас заставляла надеть-снять, то или иное. Затем макияж, занявший добрых сорок минут. В ресторан они приехали к девяти часам, ужасно голодные, но весёлые. Что-то шепнув метрдотелю, Юля присела на стул, пододвигаемый мужчиной. Ася подождала своей очереди.
Женщины мирно ужинали, временами пригубляя белое вино. Мужчина стоящий невдалеке, что-то говорил другим мужчинам, пытавшимся пройти к дамам.
— Чего он там стоѝт?
— Я сказала метрдотелю что мы лесбиянки и не желаем мужской компании... Лесбиянки это женщины, любящие только людей своего пола.
— Это значит... мы... любовники?
— Скорее любовницы. Ты в меня влюблена?
— Влюблена?
— Ой, ой, ой! Мне плохо! Ты разрываешь моё сердце... Ты разве не слышала от Вани — я тебя люблю?
— Слышала. Но считала это киношным. Наигранным.
— Энигма! Это ты специально меня испытываешь! — Голосом обратилась женщина к порталу
— Я не Энигма.
— Энигма! Чего ты молчишь?
— Я не Энигма и не мочу, Юля.
«Думайте сами!»
— Я сыта вашими привилегиями, мне уже хватит. — Юля всё так же голосом, с нотками гнева, общалась с машиной инопланетной технологии.
Портал снова не ответил. Ася смотрела на подругу и боялась спросить о чём она говорила. Попросив официанта приготовить и упаковать две порции еды на завтрак, Юля рассчиталась. Всю дорогу в такси отвечала односложными фразами. Чуточку успокоившись дома, принялась смывать макияж. Ася молча повторяла за сестрой. Ожидала продолжения. Легли на одну кровать. Ася в пижаме с цветочками, Юля в зебру.
— Юль... Гхм. Юль... Гхм. Да что такое? Юль, а скажи ты.
— Ася, милая моя любовница, я тебя люблю. Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! Люблю. Понимаешь? Сможешь для меня сходить за водой... ? Стой, не надо! Сможешь для меня выйти на улицу и написать на снегу — «я тебя люблю»? А посложнее... Выйти обнажённой на мороз и написать те же слова... ? А убить, защищая меня?
Ася долго думала. Первые «сможешь» были хоть и глупы, но легко исполнимыми. А вот убить! Смотря кого. Вот того таксиста? Ведь он мог их... НЕТ! Её, Юлю, погубить. Выбирая между двумя смертями, Ася оставляла жизнь ЛЮБОВНИЦЕ.
— Не всех, но убью.
— А если на чаше будет твоя и моя жизнь?
— Ты... , — Условия задачи сильно изменились. — Ты... Сама что выберешь?
— Ась, меч в твоих руках, не в моих. Я связана...
Женщина вновь задумалась. В груди стало неимоверно тяжело. Она искала верный ответ и не знала даже пути к нему. Начиная натыкаться на верное направление, теряла след. Да вот же он! Нет не то!
«Я или она? Лучше если мы обе останемся живы! Но бес его побери, в живых должна остаться одна из двух. Та-а-ак вернёмся к началу, когда заговорили про убийство. Да, тогда я сказала себе: «Ведь он мог погубить её, Юлю.»
О себе Ася подумала только вскользь. Значит...
— Юля, живи, родная моя сестрёнка. Я убью себя, ради тебя. — Бес придавивший грудь испарился. Дышать стало совсем легко.
— Скажи.
— Юля. Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ. Я не смогу без тебя.
— Вот, Ася, это и есть любовь... Нет, не слова, которые мы друг другу говорим, а тот момент, когда мы задумываемся о важном, оставляющим только один вариант выборе. Ты мучительно искала ответ. Выстрадала его. Поняла важность его. И в подарок получила ту лёгкость, которая окрылила тебя. Окрылила... ? Так сделай ЭТО! Ты свободная птица.
Что ЭТО? Мгновенное решение. Поцелуй в эти умнейшие уста. В эти тёплые глазки. Слёзы на них смачивают сухие уста Аси. Обжигают солью и жаром. Ася перемещает поцелуи на щёку, носик, везде где слёзы протекая, оставили солёный след. Ладонь её ложится на грудь Юли. Натыкается на остриё соска. «Защищая» ладонь раздвигает пальцы и пропустив между ними башенку, сжимает.
Солёный след слизан. Сосок приятно ложится на язык, свёрнутый в лодочку. Исходящий от Юли стон звучит так же как днём, но Ася понимает, что это не игра. Вопрос, решаемый за несколько минут до этого, был довольно серьёзным. Его нельзя забыть за пару минут и начать лицедействовать.
Вспоминая дневное самоудовлетворение Юли, Ася пропускает ладонь к расселине. Начиная рыскать в поисках чувствительных зон, замечает, что, Юля отвечает более страстно на стимуляцию одних и не реагирует на другие. Два пальца вставленных в вагину заставили Юлю изогнуться дугой. Стон монотонным гулом вырывается из груди. Короткое «Аух» и сотрясаемое тело пугает Асю. Она убирает раздражители, смотрит на любовницу. Юля глубоко дышит, слышны удары сердца из клокочущего горла. Ася поглаживает сестру по груди, волосам.
— Сделай ЭТО для меня! — Говорит Ася сестре.
— Я только сикну. — Юля убегает в туалет, затем бегом на кухню, наливает бокал вина. Идёт в спальную, поит Асю половиной порции, допивает сама.
Пробные, едва касаемые устами поцелуи, сменяясь на грубые засасывания, выявляют оптимальные усилия. Поцелуи по лицу определяют зону под ушком, стимуляция которой вызывает участившееся сердцебиение. Зона не симметрична — на другой стороне лица только мочка начинает вибрировать. Мочка другой стороны не чувствительна. Дальнейшие поцелуи не выявили очаги, отвечающие на ласки.
Соски. Лёгкая вибрация языком по бледной горошинке. С десяток пульсов прибавилось. Покусывания затормозили сердце. Вернув пульс к возбуждённому состоянию, Юля делает крамольное для Аси — ложится меж ног и начинает там... Целовать! ФУ! КАК НЕ ПРОТИВНО?! Мотор затихает, почти глохнет. Грязно, вызывающе брезгливо. Но! Но бес тебя побери! ПРИЯТНО! Да, да, вот там, чуть левее центра. Вот-вот-вот.
Поцелуи гениталий прекращаются, перемещаются на голый лобок, на низ живота. Язык находит в пупке что-то совсем необычное — Ася вздрагивает как от боли, но прижимает голову Юли к животу. Зашкаливающий за сотню ударов пульс не даёт понять, приятны ли ласки губами по малым устам вульвы. Юля слегка кусает наружный валик. Чутко реагирующее сердце сбавляет сокращения.
Да, поцелуи срамных губ приятны. Стимуляция пальцами влагалища, находит в глубине точку ДЖИ. Ася совершает крамольное для себя — приподнимает попку, подстраивая её удобнее для Юли, не обращает внимания на мелкую вибрацию своего тела, принимая его за усталость. Опустив таз на постель, понимает, что такие движения приятны. Вновь поднимает-опускает попку. Фрикции начинают догонять сердечный пульс. Из иссохшего горла вырывается хриплый стон, в глазах возникают вспышки фейерверка. С десяток из них взрываются в самом мозгу.
Её заставляли таскать горную породу? Нет! Может быть промыть полы на всех этажах больницы? Нет! Так почему же чувствуется усталость? Впрочем, это не усталость. Это, забивающая на всё, нега. Охота только пить. А вот и вино. Спасибо, что есть Юля. Которая принесла напиток. И не только. Она принесла всё это. И усталость, и негу с жаждой. Цветные вспышки в голове, радость жизни. Благодарю, тебя... Господи. Не зря значит я верила Тебе. Ты не отвернулся от меня.
— Пойдём, сестрёнка, подруга, любовница, да просто Ася, потанцуем! У нас сегодня праздник. Я смогла объяснить, ты понять, что такое любовь.
Женщины веселятся, танцуют, целуются, обнимаются. Иногда выпивают по глотку вина или сока. Затем опять кружатся. Устав, падают на диван. — Юль... , а наша любовь... надолго?
— Любовь вечна, родная моя сестрёнка. Но она растворима... В бытовой рутине — чаще. А растворённая она слаба. О ней забывают, не замечают её среди других забот. Такова жизнь, любимая моя Ася.
— А ты часто говоришь эти слова?
— Эти слова нужно повторять как молитву — ежедневно. Встретился с любимым, сказать. Расстаёшься — тем более. И чем большему количеству людей, существ мы говорим ЛЮБЛЮ, тем больше мы получаем взамен.
— Юля, я тебя люблю.
— Сделай ЭТО!
Ещё два раза они просили друг друга сделать приятное любимой. Затем вконец обессиленные играми уснули.
Утром Юля показала некоторые упражнения йоги, наказала не забывать про утреннюю гигиену. Обильно позавтракав, вернулись в райцентр.
***
В риэлтерской конторе, куда обратилась Марина, посоветовали не дарить, а продать недвижимость за символическую цену. Хотя бы в один рубль. Так как клиентка оплатила ускоренное оформление, то «сделку» назначили на послезавтра. Вернувшиеся Юля с Асей, поехали в больницу подавать заявление на увольнение.
Затем переехали в автомастерскую. С увольнением Ивана вышла заминочка — очень хорошим специалистом является Иван. Предложения о повышении зарплаты в два, а затем, скрепя душой, в три раза. Мужчина уже засомневался — ехать ему на Канары или не надо. Но пришедшая в голову мысль, озарила — почему такой ценный специалист три года ожидает повышения? Однозначно — плохо ценят. Безоговорочно нужно увольняться.
Иван даже зауважал себя — вышел, выправив осанку. Уголки губ потянулись вверх. Его женщины стояли у такси, всё с тем же мужчиной, уже знающим, что клиентка строгая, но платит щедро.
Только теперь Иван обратил внимание на супругу. Голос был её, а в остальном она до неузнаваемости изменилась. Она подбежала к мужу:
— Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ. — Поцелуй при свидетелях смутил Ивана. Но неожиданное признание, набатом звучащее в голове, затмило стыд.
— Я тебя тоже... люблю, Ась. Ты такая... Тебя будто подменили.
— Здравствуй, брат. — Родственный чмок в уголок губ. Юле непозволительно разбавлять слова Аси в сознании брата. — Сейчас поедем в Н-ск. Будем закупаться для тебя. Николай Ильич, давайте в кафешку. Покушаем перед дорогой.
Таксист галантно открывает двери дамам, следит чтобы одежда на них не испачкалась о борт машины. Иван, сев на пассажирское кресло впереди, рассказал о случившимся после подачи заявления. Через несколько минут таксист остановился у кафе.
— Николай Ильич, я прошу... Нет. Я требую, чтобы вы разделили с нами трапезу.
Пожилой мужчина стал рабом этой повелительницы. Сделал всё что она просила. Через четыре часа они уже находились перед входом в торговый центр. Опять перекус в кафе. Опять поиски одежды для молодого мужчины.
В квартиру Юли вернулись к девяти часам. Женщина понимала, что у неё ещё одна обязанность — ей нужно обучить искусству секса эту супружескую пару. Неизвестно сколько они прожили бы еще, если бы не Юля. Может так всю жизнь и изводили другу друга, может развелись бы с проклятиями, долгими судами по разводу. А сейчас...
— Я купаться. Ась, Ванькину одежду в мусор... Пускай в трусах походит.
Исходящий от Аси аромат будоражит сознание Ивана. Он пытается приникнуть к ней, изредка добивается поцелуя, но не более
— Ваня, ты воняешь. Вот умоешься... Тогда.
— Ну тогда Юля помешает.
— Мы попросимся в спальную. Думаю, она тактично позволит нам закрыть дверь.
Ивана останавливает вышедшая из ванны Юля. Без макияжа она ещё прекрасней. Из-под шёлкового халата видны загорелые бёдра.
— Вань, теперь ты иди... А халат твой мне тащить... ? Ась, любимая, поцелуй меня. Я после душа, такая расслабленная.
— Иван... начал приставать...
— Я заметила парус его трусов.
— Ой как ты лирически описала стыдобу. — Ася ещё разок поцеловала любовницу. — Он хочет остаться со мной один на один. Я в раздумьях как быть. Ему я супруга, а хочу твоих ласк. Понимаю, что он опять... спустит и отвернётся...
— Пригрози ему, что не будешь с ним больше спать если он не удовлетворит твоё желание достичь оргазм. — Юля не говорит о своих планах — пусть всё будет спонтанно и страстно.
— Но он же муж, а я же...
— А ты человек прежде всего, уже потом жена, мать. Асенька, милая, ты прими к сердцу что ты не спермоприёмник, который мужчина может или наполнить, или чуть блызнуть. Отдавая свою любовь, ты имеешь право требовать взаимности.
— Ты такая мудрая... как... Каа.
— Но не холодная как питон?
— Нет, нет! Мудрая как Каа, тёплая и нежная как Багира.
Юля улавливает вибрацию онанизма, исходящую от Ивана. Мысленно она его стыдит, заставляет прекратить. Мужчина тщательно омывает тело, вымывает из укромных уголков промежности всю скопившуюся грязь. Ароматным шампунем вымывает за волос запахи техники.
Женщины наконец дождались, когда сверкающий чистотой мужчина появился пред ними. Ася, чмокнув его пошла мыться. Хотела быстренько сполоснуться, но вспомнила, что весь день провела сидя в машине и могла скопиться грязь в интимных местах.
— Юль, я тебя хочу. У меня... вот. Посмотри.
— Прямо рядом с женой? А вдруг она выйдет пока мы будет трахаться?
— Да я быст...
— Эгоист, блядь. Только о себе думаешь. А мне потом ходить, мучиться от неудовлетворённости?
— Что же делать. Яйца лопаются.
— Ладно спасу тебя. — Юля высвобождает его член и плена трусов и халата. Старый добрый минет освобождает яйца мужчины от заряда спермы. — Доволен? Вот салфеткой протри хуй. А я вином ополосну рот.
— Сестрёнка, как хорошо, что вы с Мариной приехали. Я прям не знаю, как вас благодарить. У вас там машины есть — отремонтирую, налажу.
— Да там остров — пешком за три минуты обойти можно. Газонокосилка и два катера. Новый на гарантии к нему нельзя лесть пока, старый баркас разве что посмотришь. О! Асенька вышла. Давайте ещё по глоточку вина тяпнем.
— Юль, Вань, я вас так люблю. — Искренность сказанного была такая страстная, что, Юля не удержалась и поцеловала Асю. Поцелуй был такой же искренний, не означающий отплату чмок, а именно любящее лобзание.
— Ася, Иван, и тоже рада что вы у меня есть. Я вас обоих очень люблю. Я хочу выпить за вас, как за замечательную супружескую пару. И да! Я ведь не была на вашей свадьбе! Я не была свидетелем вашего поцелуя во время бракосочетания. Горько!
Иван притягивает супругу к себе, целует. Поцелуй длится довольно долго. Вибрации возбуждения исходят от обоих супругов. Иван, теряя контроль над разумом, пытается заграбастать ягодицу Аси в жменю. И жена плотнее прижимается к восставшему органу животом.
— А ещё я не дарила вам свадебный подарок. — Юля решает прервать действо, не подходящее под её сценарий. — Но о нём позже.
— Юль, хватит нам подарков. Шифоньер придётся новый покупать — столько одежды надарила. — Отказывается Ася. — Это мы должны тебе что-нибудь подарить.
— А вы разве не поняли, что я уже одарена... ? Алёна и Андрей подарили мне жизнь. Не согласись тогда они, меня вообще не было бы.
— Я поражаюсь твоему уму, сестрёнка. Ты видишь очевидное под другим ракурсом. Я бы не додумался так считать. Можно я тебя как женщину поцелую? Ась, не ревнуй. Я так счастлив.
— Как женщину? Хорошо, родимый мой брат. Целуй. Ась, отвернись... А-а-а, ладно смотри.
Асе самой хочется впиться в эти, окрашенные красным вином уста, насладиться и возбудиться. Иван присасывается к устам сестры. Руки, которые развязали позавчера от неведомых пут, совершают полёт по телу женщины. Но она отстраняется от мужчины — это тоже не по написанному ею плану.
А вот это уже есть в сценарии — Ася так же подходит и целует Юлю. Лобзания переходят (для непосвящённого мужа) этический барьер. Женщины забывают о мужчине, совершая наклоны голов в разные стороны, издают