С того дня все дворовые приятели заметили, что поведение Спартака изменилось: он был по- особому тих, погружен в себя. Кирилл не раз перехватывал его взгляды - тревожные, напряженные. Спартак еще боялся: всякий раз выходил из дома и, здороваясь, мучительно вглядывался в лица приятелей - они уже все знают или еще нет? Но Кирилл поклялся не только Спартаку, но и самому себе никогда не выдавать этой тайны. Даже если бы они поссорились, даже если бы возненавидели друг друга.
Прошло целых две недели, прежде чем Спартак "оттаял". Однако вместе с оттепелью пришло нечто новое. Теперь Спартак приветствовал Кирилла во время вечерних и случайных встреч с особой душевностью. С плохо скрытым интересом ловил каждое его оброненное слово. А в редкие минуты даже позволял себе положить руку на плечо Кирилла, чего никогда не делал по отношению к другим. Так неумело выказывая свое расположение, он словно стремился к чему-то, к некой цели, которую не мог обозначить вслух.
Кирилл не пытался разобраться в происходящем. Он просто наслаждался обществом Спартака, этим долгожданным сближением. Замирал от его мускулистой руки на своем плече. Старался делать вид перед остальными приятелями, будто ровным счетом ничего не происходит. И ликовал!
Как-то в конце лета тёплым поздним вечером дворовая компания расходилась по домам. Под рукопожатия и смех договаривались о завтрашней встрече, шуршали большим пакетом, куда собирали пустые пивные банки и шелуху от семечек. Как раз сегодня настала очередь Спартака избавиться от общего пакета с мусором - следовало отнести его на помойку неподалеку. Кирилл вызвался пройтись вместе.
Мирно светили желтым окна квартир, из подъездов пахло супом. А на иссиня-черном небе мерцали первые звезды, пели в траве сверчки. Пока они шли, Кирилл впервые осмелился обнять друга за плечи. Это принесло ему столько искреннего счастья, что совместный поход в темноте на мусорку показался целым приключением! Тихо шуршали листья на летнем ветру, покачивались ветви, устилая асфальт под фонарями кружевом теней. Кирилл улыбался - весь мир виделся иначе, точно взгляду, наконец, удалось проникнуть за волшебную грань. Даже темные кусты, совсем как раньше, стали принимать пугающие очертания - грозные понарошку, не всерьез.
Выбросив пакет, они двинулись обратно. И хотя шли молча, Кириллу представилось, будто души их о чем-то говорят друг с другом. Говорят на собственном языке - таком тихом, что обычное ухо его не расслышит.
Как вдруг в эту беззвучную беседу вплелся тихий голос Спартака:
- А приходи ко мне завтра?.. Днем, когда никого не будет. Часам к двум.
- Давай! Приду, - Кирилл обрадовался. - И чего будем делать?
- Не знаю. Просто в гости.
Лица Спартака в темноте не было видно, но от него повеяло волнением. К тому же, прощаясь возле подъезда, Кирилл заметил, что ладонь у парнишки чуть влажная от пота. Похоже, что-то должно было завтра произойти.
В уединении поднимаясь на свой этаж в стареньком тесном лифте - среди скрипа, дрожи кабины и тусклого света, Кирилл прижал ладонь, которой только что прощался со Спартаком, к лицу и глубоко вдохнул.
Кирилл, проснувшись в несусветную рань, буквально не мог найти себе места, не знал, чем себя занять! Он долго полоскался в душе, даже успел съездить на вещевой рынок за новыми плавками. Время ползло и ползло.
Близился назначенный час. Кирилл, стоя перед зеркалом, разглядывал свое отражение и радовался, что успел загореть за лето. Вот он вытащил из шкафа обычные синие джинсы, а к ним надел свою самую любимую черную футболку, у которой на груди был нарисован солнечно- желтый знак "плюс". Она выгодно подчеркивала фигуру, отточенную плаванием.
Спартак открыл дверь - в одних спортивных штанах, с белым полотенцем на крепком плече. Взъерошенные светлые волосы были еще влажными:
- Привет!.. - он умолк на мгновение, скользнул взглядом по Кириллу с головы до ног. - А я нам пива купил. Тебе две банки и мне одну.
- Ты же не пьешь? - удивился тот, разуваясь в прихожей.
- Просто попробую. Тебе же оно почему-то нравится.
Парнишка-атлет принес пиво из холодильника, надел свежую майку. Вскоре они уже сидели вдвоем перед компьютером: просматривали разные ролики в интернете, болтали. Спартак одолел только половину банки, прежде чем опьянел с непривычки. Он свободней устроился на стуле, смеялся громче. А Кирилл радовался уединению с другом. Не нужно было ничего изображать перед остальными приятелями, казаться более мужественным или суровым, чем есть на самом деле. Оттого сейчас и говорилось легко, и все фразы и шутки выходили на редкость удачными. Кирилл раскрывался: он сам не знал, что способен быть настолько привлекательным, остроумным - приятным!
Прошло не меньше получаса, когда Спартак вдруг подобрался. Обеими ладонями стиснул банку с пивом - тонкая жесть стала проминаться вовнутрь. Глядя на экран, где шел очередной ролик, напряженно вымолвил:
- Знал, что не расскажешь. Ну, про меня. Про то, что видел на том диске.
- Да ладно, я же обещал.
- Не рассказывай никому, - паренек собрался с духом. - И если хочешь, можешь... меня сделать. Сзади. Или вообще, вот, как захочешь.
Прежде чем Кирилл осознал весь смысл услышанной фразы, его тело успело откликнуться на нее: сдавленный грубыми джинсами, укрытый под новыми плавками член стал быстро наливаться неудержимой силой.
- Спартак, сказал же - никто не узнает!
- Да не, я понял, - парнишка-атлет слегка покраснел. - Просто ты говорил тогда, что давно ничего не было. И у меня тоже! Мы как переехали сюда, я ни разу... А уже столько времени прошло. Кажется, я с ума так скоро сойду, - Спартак подхватил со стола свою красную бейсболку, надвинул ее на самые глаза; запустил первый попавшийся ролик из интернета. - И если честно, я давно хотел предложить. Даже до того, как с дисками это случилось. Просто ты такой... Кирилл, ты вообще... самый классный из всех во дворе! - он так разволновался, что, казалось, потеряет сейчас последние крохи самообладания. - Поэтому, если ты хочешь...
Кирилл, охваченный сумасшедшим возбуждением, тяжело сглотнул. Член вздыбился изо всех сил: ни плавки, ни грубая джинсовая ткань уже не могли сдержать его стремления выпрямиться. Тихо застонав от боли, Кирилл открыто сунул руку себе в пах под одежду - с трудом помог окаменевшему стволу расположиться вертикально.
- Спартак. Очень хочу.
- Да? Правда?! - парнишка-атлет радостно встрепенулся. - Тогда подожди немного, я быстро, - он вышел, прикрыв за собой дверь.
Кирилл сразу же встал со стула, прошелся по комнате. Еще раз поправил вздыбившийся член, не зная, куда деваться от душного нетерпения.
Спартак вернулся почти раздетый. Из одежды на нем были только легкие спортивные трусы белого цвета да красная бейсболка.
Разглядывая его, Кирилл прошептал беспомощно:
- Охренеть, - и тотчас шагнул к пареньку вплотную.
Осторожно взял за мускулистые плечи. Принялся, наконец, гладить все его тело: широкую грудь, пресс, крепкую шею. Чувствовалось, как теплая светлая кожа еще пахнет гелем для душа - горьковато-терпким ароматом можжевельника. А мышцы Спартака при малейшем движении обретали - такую стойкую, такую несокрушимую - твердость. От всего этого Кириллом овладела ненасытность. Ведь сейчас можно было прикасаться к парнишке сколько угодно, гладить его как захочется!
Динамики компьютера приглушенно, будто издалека, шумели тяжелым роком. Но сейчас поверх грубой музыки в комнате можно было различить дыхание обоих - прерывистое от возбуждения. У Спартака под спортивными трусами вырос бугор. Внезапно паренек отстранился:
- Погоди. Так нечестно, - задыхаясь, шепотом произнес он. - Футболку сними. Вообще все сними, а? Пожалуйста. Хочу всего тебя увидеть.
Кирилл скинул футболку, джинсы, носки. Последними сдернул плавки: остался стоять босиком на бежевом ковре - совершенно голый, возбужденный. Вся одежда теперь лежала у ног.
Спартак больше ни на мгновение не отводил от него взгляда. Шагнул к столу, на ощупь порылся в верхнем ящике, вынул оттуда яркую коробочку с презервативами. Вновь приблизившись к Кириллу, стал мягко напирать всем телом, понемногу подталкивать к постели.
Кирилл рухнул спиной на прохладное покрывало. Не верилось в то, что сейчас должно произойти. И все-таки глаза у Спартака наяву блестели азартом, пока он вскрывал презервативы. Вот паренек вынул двумя пальцами желтое маслянистое кольцо и принялся раскатывать его Кириллу по твердому стволу. Потом устроился рядом: локтями и коленями опираясь о постель, горячечно дыша приоткрытым ртом, мотнул головой назад, призывая. Когда же Кирилл оказался позади него, Спартак сдвинул в промежности свободные белые трусы, приоткрываясь:
- Ты только постепенно, ладно?
- Может, все-таки снимешь их?
- Не, не надо. Давай так.
На дальнейшие споры и промедления у Кирилла не хватило терпения. Напряженно глядя вниз, он положил одну руку Спартаку на поясницу, а второй взялся за ствол, облитый желтоватым латексом, чтоб направить себя.
Захватило дух оттого, как член плавно погружается в тесное, очень теплое нутро парнишки-атлета. Спартак сдавленно застонал, чуть подался вперед.
Наконец, ствол вошел до предела. И все-таки Кирилл прижался бедрами еще тесней. Паренек, стоявший перед ним на четвереньках, дрогнул и захныкал - будто жалуясь - низко уронил голову.
- Больно? Спартак, тебе больно?
- Не-ет, - тот нетерпеливо переступил коленями на мягкой постели. - Просто он у тебя... м-м- м... он мне прямо туда давит.
Кирилл ничего не понял из этого объяснения. Но, слыша странную мольбу в голосе друга, нашел в себе силы произнести:
- Может, тогда не надо? Остановимся?
Парнишка в ответ замычал и беспорядочно задвигал бедрами - легкие спортивные трусы на нем зашуршали.
- Наоборот. Не бойся. Делай. Ну пожалуйста!..
Кирилл осторожно лег на него сверху, обнял. Уткнувшись лицом в голую мускулистую спину, начал неторопливые толчки. И сразу же тяжело задышал от нахлынувшего удовольствия: перенапряженный член, восхитительно сдавленный со всех сторон, двигался внутри Спартака.
Парнишка-атлет горячо отдувался, а дыхание его все учащалось и учащалось. Очень скоро он не выдержал - начал открыто постанывать.
Услышав эти стоны, Кирилл понял, что попросту не сможет долго держаться. Его могло хватить лишь на несколько минут.
Охваченный нежностью, он крепче обнял друга за торс: гладил по груди, водил руками по кубикам пресса. Потом - чувствуя приближение неминуемого оргазма - прочно ухватил Спартака снизу за плечи. Навалился сверху, раздвинул ему колени, заставил прогнуться в пояснице.
От нарастающего удовольствия Кирилл так сгорбился, что в шее появилась ломота. Для лучшего упора подтянул Спартака ближе. Уткнувшись лбом в его напряженную спину, разгорячено выдохнул. Нежность постепенно отступала перед звериным желанием разрядиться. Толчки голыми бедрами он с каждым разом совершал все резче, все грубей. И слыша шорох спортивных трусов, все отчаянней хотел их сорвать.
Парнишка-атлет под ним начал слабо вздрагивать, жалобно заныл сквозь зубы. Одну руку отвел назад: попытался притянуть Кирилла ближе к себе:
- Вот-т-так клас-сно, - дыхание Спартака уже сделалось до того прерывистым, что едва удавалось разобрать отдельные слова, будто он говорил сквозь неясные всхлипывания. - Я-т так... к... кончу ско...ро!
Кирилл стиснул его плечи изо всех сил. После услышанного он больше не мог сдерживаться - в паху зачастили неукротимые сладостные спазмы. Однако они становились всё сильней, разворачивались в паху всё шире, проникновенней. Кирилл отчаянно зажмурился: его уже начинало скручивать, ломать от удовольствия. Казалось, это приведет к смерти!
Он сдавленно замычал, и в то же мгновение почувствовал, как брызнула сперма. Оргазм накрыл с головой: от этих вспышек, казалось, закладывает уши. Бредя в наслаждении, Кирилл перестал осознавать происходящее. Он уже ничего не видел перед собой, не слышал стонов. С реальностью его связывало одно: упругое, теплое тело Спартака, да собственные попытки прижаться голыми бедрами тесней, чтобы войти в него изливающимся членом глубже. Охваченный сладостным маревом, Кирилл забылся.
В тот момент, когда оргазм, наконец, начал спадать, он отпустил плечи Спартака - вместо этого крепко обнял, словно пытаясь за него удержаться.
Вот, они остановились. Кирилл с закрытыми глазами прижимал к себе друга, тяжело переводил дыхание. Парнишка-атлет, уронив голову, судорожно постанывал, дрожал, как от холода.
Кирилл вынул член и обессиленно рухнул рядом. Из-под полуприкрытых век наблюдал за тем, как притихший Спартак неловко перебрался через него, спустился с кровати, с трудом выпрямился. Кирилл вдруг ухватил его за руку и развернул к себе: у парнишки в спортивных трусах стоял крепкий холм. Его вершина вся промокла от выделившейся смазки, и теперь сквозь легкую белую ткань просвечивала розоватая головка члена. Должно быть, немногим ранее она обнажилась сама по себе - настолько Спартак возбудился.
- Ты не кончил.
- Да ладно, - паренек прикрылся. - Ничего.
- Не, так не пойдет, - Кирилл ободряюще сжал его ладонь. - Погоди немного, а? Пару минуток всего... Я только в себя приду.
- Да не нужно, правда. И так ведь приятно было, - Спартак в смущении отступил на шаг. - Слушай, мне в чистое одеться надо.
- Ладно, одевайся. Только не вздумай там кончить без меня!
Как бы парнишка ни отворачивался, скрыть улыбку ему не удалось. Кирилл выпустил его руку и уже серьезно добавил:
- Спартак, возвращайся поскорей. Пожалуйста. Очень прошу.
Пока друг шумел водой в ванной и переодевался, Кирилл заставил себя встать. Член по-прежнему оставался возбужденным: презерватив немного сполз, и теперь желтоватый конец его тяжело отвисал, наполненный спермой. Кирилл аккуратно стянул его и, завернув в бумагу, спрятал на самое дно сетчатого мусорного ведра, которое стояло у компьютерного стола. Затем надел свои черные плавки. Однако полностью одеваться не хотелось, и Кирилл снова с удовольствием вытянулся на постели.
Спартак вернулся в черных шортах и бейсболке. Улыбаясь, лег рядом. Кирилл тотчас подгреб его ближе. Так они и лежали - обменивались неспешными прикосновениями, переговаривались в полголоса.
Посреди этой беседы парнишка-атлет вдруг спросил:
- Скажи, пока ты смотрел тот диск, тебя это не сильно оттолкнуло?
- Нет. Меня это вообще не отталкивало. Но тебя иногда становилось жалко.
- Жалко? Почему? Почему жалко?!
Спартак перестал гладить его, смотрел пристально. Похоже, паренек готов был принять даже ненависть в свой адрес, только не унизительную, презрительную жалость. Все в нем вспыхнуло от подступившей обиды.
- Так ведь эти уроды тебя там почти насиловали! Да если б я мог их найти...
Вся готовящаяся обида Спартака разом схлынула - тускло улыбаясь, он покачал головой и стал водить пальцами по расслабленной руке Кирилла.
- Нет. Никто меня не насиловал. Я сам этого хотел. Мне только не нравилось, что на видео снимают, - он беззвучно выдохнул. - Мне всегда... не девушки нравились. Понимаешь, мужики, парни - они настоящие, сильные. Честные какие-то. Не знаю, как объяснить. Они классные! Я и в тренажерку из-за этого пошел - чтобы ближе к ним стать, - Спартак помолчал, потом отвел взгляд, заговорил глухо. - Когда первый раз Рустама увидел, чуть не свихнулся... А Самат его лучшим другом был - сразу же заметил, как я смотрю, все просёк. И предложил задержаться, пока все не уйдут. Ну, короче... Самат потом рассказал обо всем Рустаму. Тот тоже согласился. И они стали меня оба... Честно, я сам хотел! Они не заставляли.
Несколько минут Кирилл осмысливал откровенное признание.
- Ты сказал, Самат был лучшим другом Рустама. Уже не друг?
- Не друг. Они вместе теперь живут. У Самата на квартире. Как семья. Ты, наверное, видел на том диске - в последнем файле. Это в спальне было.
Чувствуя, как вновь нарастает желание, Кирилл с трудом проговорил:
- А там ведь ты их снимал, да?
- Да, - легко согласился паренек. - Это было до моего переезда сюда. Пару месяцев назад, когда мы последний раз виделись. Самат с Рустамом даже позвали специально, чтоб такое видео снять. Ну, чтобы я ничего не боялся - теперь ведь компромат у всех есть! - Спартак хмыкнул с улыбкой. - Да, на самом деле, мне не нужен был ответный компромат. Я им и так доверяю.
- А сейчас ты к ним, - Кирилл внутренне подобрался, - ходишь?
- Это же семья. Разве можно так влезать? Нельзя, нехорошо будет.
- А если б мог, ты бы пошел?
Спартак шмыгнул носом: придвинувшись ближе, стал прикасаться горячими губами к его шее - Кирилла пробрала дрожь.
- Раньше пошел бы. А теперь - нет.
Кирилл мучительно наморщил лоб, привлек друга:
- Спартак... - и, теряя самого себя в светлом тумане нежности, вдруг сполз по кровати вниз, принялся тереться щекой об упругие кубики пресса, застонал. Черные шорты в паху у парнишки-атлета топорщились. Но когда настало время их снять, Спартак внезапно вмешался:
- Не-не, не надо.
- Почему?
- Ну, давай как-нибудь по-другому, а?
Кирилл переместился выше, на вытянутых руках навис над другом:
- Все сделаю, как ты скажешь. Но я должен знать, почему.
Возбужденный паренек под ним заволновался, покраснел. В напряженном молчании надвинул бейсболку на глаза, отвернулся. Время шло. Тогда, наконец, Спартак задушено и сипло вымолвил:
- У меня член... маленький.
Было видно, с каким неимоверным трудом ему дались эти слова.
Кирилл без лишней спешки размял ему напряженные мышцы шеи, спустился на грудь, бока. Мягко положил ладони на бедра:
- Пожалуйста. Дай мне взглянуть.
Шорты плавно поползли вниз.
у Спартака оказался длиной со средний палец, но по толщине был таким же, как у Кирилла. Под напряженным стволом светлела аккуратная мошонка, окруженная золотистым пушком.
- Вот видишь, - парнишка-атлет, приподнявшись на локтях, подавленно смотрел исподлобья себе в пах, - я же говорил.
Кирилл осознал: начни он сейчас убеждать друга в нормальности таких размеров, тот ему попросту не поверит - сразу же "закроется", и каждое новое слово будет ранить его. Зато вспомнилось уже испытанное средство - искренность. Поэтому Кирилл от души произнес:
- Думаешь, мне важно, насколько он у тебя - длинный или толстый, или еще какой-нибудь? Для меня ведь самое главное, что он - именно твой.
А следом вобрал крепкий член Спартака ртом. Осторожно взял его за мошонку. Впервые в жизни начал делать другому парню минет.
Спартак постепенно расслабился, начал постанывать временами. Всё-таки воздержание последних месяцев давало о себе знать. К тому же парнишку- атлета очень распалил недавний анальный секс, который так и не привел к оргазму. Поэтому теперь он продержался всего несколько минут:
- Слушай, я... м-м!.. Я больше не могу.
Спартак мелко задрожал. Судорожно путаясь ступнями в спущенных черных шортах, ещё шире раздвинул колени. Захныкал, в кулаках комкая покрывало. Мышцы пресса у него вдруг напряглись.
Кирилл горячо засопел носом - начал шумно сглатывать. Слабо двигая головой, мастурбировал паренька у самого основания члена.
- А-ах! - Спартак откинулся на постели. Двинул голыми бедрами вверх. Замотал головой так, что красная бейсболка свалилась с него на пол.
Проигрывание роликов из интернета завершилось, и теперь каждый звук в комнате был слышен с особой отчетливостью: стоны, шорох покрывала.
Вздрагивая, обессилевший парнишка-атлет лежал на спине, прерывисто дышал. От полуденной духоты его лоб покрылся испариной, а светлые волосы - еще чуть влажные после душа - взъерошились и оттого придавали Спартаку теперь особенный вид.
Кирилл поднял голову от его паха. Размашистым движением вытер рот и подбородок. Было неловко признаться, но ему понравилось пить сперму. Теплая, пахнущая проросшим зерном, немного терпкая - казалось, в том, какая она, выражается сам Спартак. И потому, сколько бы ее ни было, хотелось еще - чтобы пропитаться им насквозь.
Кирилл невольно потрогал себя за нижнюю челюсть - мышцы болели от усталости. С ухмылкой вытянулся рядом на кровати: довольный, он обнял друга, уткнулся носом в его крепкое плечо. Как вдруг заметил, что у дрожащего Спартака по лицу текут слезы.
- Эй, ты чего? - позвал шепотом, встревожено приподнялся.
- Нормально все, - однако паренек против воли начал всхлипывать, речь его сделалась отрывистой. - Просто первый раз почувствовал... с тобой... что я мужик. Понимаешь? Настоящий!.. Да, и разнылся тут же, как девчонка, - сквозь слезы Спартак засмеялся. - Не. Ты не поймешь. У тебя-то он... такой здоровый всегда был. Ты просто не знаешь, как это... ужасно!
Парнишка весь сжался, словно в ожидании удара.
- Всегда думаешь... об этом. Каждый... день. Постоянно! - в отчаянии Спартак вдруг принялся с ожесточением вытирать лицо. - А знаешь что? А мне нравится пассивом быть. Да, блин, нравится! Нравится, чтобы в очко имели! Потому что кайфово мне. Потому что кончаю от этого. А самое главное... Когда всадят член глубоко, чтоб внутри был - он мой как будто становится. Понимаешь? Мой! Здоровый. Как у нормального мужика!
Спартак разрыдался. Дрожал и дышал так часто, точно заканчивался воздух.
Кирилл обнял его. Не знал, что б сделать, лишь бы друг не чувствовал себя одиноким. Бережно гладил по взъерошенным волосам, успокаивал. И понимал, что ненавидит тех парней - Самата с Рустамом. Ненавидит их всем сердцем. Хотя бы за то, что они не были чуткими к Спартаку.
- И хуже... всего, когда говорят: у всех... качков члены маленькие. Ты даже представить... не можешь, как это обидно! Я не из-за этого... в тренажерку пошел! Не из-за этого!
Должно быть, парнишке перехватило горло, потому что говорить он больше не мог. Повернувшись на бок, спрятал лицо на груди у Кирилла, вздрагивал всем телом. Сколько же времени боль росла в нем, копилась? И как Спартаку так долго удавалось скрывать ее? Кирилл чувствовал одно: как из самой души вырастают сотни невидимых рук, чтобы обнять друга. Обнять и защитить его ото всех на свете!
Постепенно парнишка-атлет начал успокаиваться. Затем притих. Но Кирилл не отпустил его, не отодвинулся. Так они и лежали вдвоем.
В комнате чуть слышно гудел компьютер, солнечный луч блестел на одной из металлических рам тренажера. За окном то и дело раздавались выкрики и глухие удары - где-то неподалеку играли в футбол.
Оба не заметили, как уснули.
Кирилл вернулся домой поздним вечером - сосредоточенный, будто прислушивающийся к чему-то в себе. Счастливый.
Первым делом он удалил все ролики с участием Спартака со своего компьютера, а потом пошел ужинать. Таким голодным он давно не был!
Как раз, когда он поел и помыл тарелку, зазвонил телефон.
- Привет, - по голосу было ясно, что Спартак улыбается.
- Привет! Здорово, что позвонил - очень хотелось с тобой поговорить.
- Просто так поговорить? Или о чем-то?
- Да все равно о чем, хоть о погоде в следующем году!
В трубке раздался негромкий смех парнишки:
- Я тут подумал: хочешь ко мне на дачу поехать? Дня на три. С ночевкой.
- Хочу! А когда можно? Завтра?
- Да, давай завтра! Только надо будет рано утром встать. Туда автобус в семь утра уходит. И ехать очень долго.
- Классно! А что с собой взять?
- Ну, денег чуть-чуть на дорогу. Зубную щетку ещё, пасту. Одежду теплую на случай, если дождь пойдет. О, и полотенце с плавками тоже возьми - там озеро есть. Вода сейчас как раз теплая будет. Ты же любишь плавать.
- Классно-классно-классно!
- На счет еды не парься. Там магазинчик есть. А если что, картошки накопаем. Кстати, да - мы туда одни поедем. Без родителей.
Повисла короткая пауза, и оба рассмеялись.
- Ну, ты у меня получишь, - прошептал Кирилл. - Скорей бы завтра!
- Да. Будем там яблоки собирать.
Утреннее солнце еще не успело перебраться через крыши многоэтажных домов. На пустынном дворе стояла синеватая свежая дымка - замершая горка и качели детской площадки стыли в ней, дожидаясь летнего полудня.
Кирилл со Спартаком встретились возле подъезда: радостные, в молчаливом предвкушении они пожали руки и, переглядываясь, загашали к ближайшей остановке. Нынешним утром воздух был напоен родниковой чистотой, и всё в нем виделось так ярко и четко, что Кириллу будто бы даже покалывало глаза от того, каким ясным видится мир вокруг. Из озорства он целую минуту часто дышал, пока не закружилась голова. Взялся за плечо Спартака, чтобы сохранить равновесие - тот охотно подстроился под шаг, заулыбался.
Автобус, несмотря на раннее время, оказался полон. Устроившись в самом хвосте у поручней, через большое заднее окно можно было наблюдать, как убегает назад городская дорога, а вместе с ней - все наносное, лишнее. Порой Кирилл не мог удержаться и во всеобщей толчее тайком прикасался губами к плечу Спартака, вдыхал хвойный запах его лосьона после бритья. И было совершенно неважно, какой окажется дача - Кирилл уже любил её заранее. Ведь дача обещала подарить им уединение.
Солнце взошло высоко, когда они, наконец, выбрались из автобуса. На минуту задержались под каменным навесом остановки, которая почти тонула в зарослях рябины. Вспотевшие, оба поставили рюкзаки прямо в дорожную пыль и жадно пили по очереди теплую минеральную воду из бутылки, смеялись над своей жаждой. Потом не спеша свернули с шоссе.
Впереди лежала дорога сквозь березовую рощу. В кронах сквозило летнее небо с облаками, чуть лепетала малахитовая листва. Довольный Кирилл вдруг поцеловал Спартака в висок и произнес:
- Знаешь, мне никто больше не нужен.
Парнишка-атлет, идущий рядом, только улыбнулся из-под козырька красной бейсболки. Положил руку ему на плечо, притянул к себе.
На Кирилла нахлынуло счастье. Приятно было идти вместе со Спартаком по этой пыльной теплой земле. Смотреть на дорогу впереди, вглядываться в глубину березовой рощи и удивляться тому, как светло кругом.
От автора: читатели, спасибо вам за множество писем - без вашего интереса и поддержки эта история осталась бы незаконченной.