Боль. Боль по всему телу. Даже не двигаясь, я чувствую, как ломит спину, как будто я вчера двадцать миллионов вагонов свинца разгрузил. Я сглатываю утреннюю слюну, скопившуюся во рту, и тут же морщусь от отвратительного вкуса, больного горла и невообразимой сухости всей полости. Что я, блядь, вчера делал, чтобы сегодня себя так чувствовать, мать твою? Где я вообще? Откуда в ушах пробки? Кажется, я лежу на очень приятном белье. Кажется, оно не моё. Никак не соберу мысли, что происходит-то?
Я вынужденно сглатываю ещё раз, и мои уши откладывает. Ох, ужасный свист прекратился. Я разлепляю глаза, притягивая левую руку к глазам. Правую я безжалостно отлежал животом, а вот ноги... Ох ты ж блядь. После пары движения ногами моя задница моментально рассказывает мне в подробностях, какая я ненасытная шлюха, и всё само собой вспоминается. Спасибо, попа, хоть помогла очухаться.
Правда, боюсь, после такого я не то что сидеть, стоять буду с трудом. Я продираю глаза снова, уставившись на закрытые шторы перед собой. Они нежно-бежевые с кружевными ненавязчивыми цветочками в качестве узора. Я боюсь двигаться снова, так как мне даже в неподвижном состоянии плохо, а что будет, когда я встану? Хотя мне сейчас так хуёво, что пережидать это состояние в одном положении я не смогу.
Так, вчера всё-таки я заполучил того красавчика, и, кажется, поебались мы, как никогда лучше. Правда, теперь у меня проблемы с телом; хотя эта нега, что постепенно накатывает, заставляет довольно улыбнуться. Я шевелю ногами, переворачиваясь на спину, и сдавленно скриплю. Да, потому что голосом это не назовёшь. Я теперь задумался: я вообще говорить-то могу?.. Наша жаркая, да нет... невъебенно охуенная ночь, я бы выразился так. И то это описывает одну десятую вчерашнего.
В общем, воспоминания потихоньку восстанавливаются в моей голове. Чёрт, а что было потом? Я что, уснул? Или это провалы? А-а-а, больно думать.
Я провожу рукой по лицу, пытаясь снять это сонное состояние, и слышу, как щёлкает дверь. Я полуразлеплёнными глазами смотрю на то, как он с довольной улыбкой, в белом пушистом халате уверенной походкой направляется ко мне.
- Доброе утро. Как самочувствие? - его голос просто излучает прекраснейшее настроение, от чего внутри покалывает, так как это ж моя заслуга (хочется в это верить).
- Ммм, - всё, что я могу, - это хрипло промычать.
Он хмыкает и улыбается ещё шире, садясь на кровать рядом со мной.
- Болит? - он просовывает руку под одеяло и проводит по моему животу, оставляя ладонь на бедре.
От этого прикосновения моё тело вспоминает все вчерашние развлечения, и небольшая дрожь проходит под чужой ладонью. Я хмурюсь и делаю попытки что-то сказать, но через мгновения до меня доходит, что я сорвал голос. Я удивлённо смотрю на виновника, но он лишь лыбится и вытаскивает руку из-под одеяла, трепля мои волосы.
- Бывает, перестарался.
Я смотрю на него непонимающим взглядом и недовольно хмурюсь. Он опускается и целует меня в щёку со словами:
- К вечеру должен заговорить, не волнуйся.
Вы серьёзно? Какого хрена? Хотя по твоим глазам вижу, что ты доволен результатом, и не важно, что у меня болит всё тело, а задница и горло больше всего. Я расстроенно хмыкаю и собираюсь повернуться к нему спиной, но он раскрывает одеяло и подхватывает меня голого на руки, отвечая на немой вопрос:
- Я знаю, как сделать тебе лучше.
Я жалобно воплю, так как его действия заставили моё тело отзываться так, будто оно сейчас является сплошным синяком. Таким тёмным и свежим. Но терпеть мне приходится недолго, так как мне в лицо даёт горячим, приятно пахнущим паром, и сквозь приоткрытые глаза я понимаю, что мы в ванной комнате.
В следующую секунду меня погружают в наполненную горячей расслабляющей водой ванную, и я понимаю, насколько же мне сейчас охуенно. Боль и дискомфорт отступили на второй план, и меня окутывает это водяное спокойствие. Я вижу, как пар исходит от воды, и вдыхаю этот тёплый воздух. Я чувствую, как чужие пальцы зарываются мне в голову, и в ухо сладко произносят:
- Ну как? Я же прав, лучше?
Я лишь киваю, не желая снова насиловать своё горло, хотя тебе этого делать вчера никто не помешал. Но ладно, эта божественная ванна делает своё дело.
- Я оставлю тебя на несколько минут, а потом пойдём завтракать.
Я лишь мурчу в ответ, и он аккуратно целует меня в щёку. Аж непривычно, что он такой милый. С этими мыслями я закрываю глаза и погружаюсь в лёгкую дрёму.
Через какое-то время я слышу щелчок ручки и негромкие шаги. Он осторожно дотрагивается до моего плеча и легонько потрясывает. Сладкий голос проникает в моё сознание, как ручей без препятствий.
- Пора вылезать.
- Ммм, - я протестующе мычу.
- А то скукожишься, как зародыш, давай.
Меня пробивает на смешок, и я вынимаю горячую руку из воды, проводя ею по лицу.
- Сам ты зародыш, - проскрипел я и сам удивился, что смог заговорить.
Слишком замечтался в этой блаженной ванне и теперь морщусь от боли в горле.
А он тем временем, довольно хмыкнув, взял большое белое полотенце и раскрыл его передо мной. Как это мило. Я, опираясь на свои слабые после этой неги руки, кое-как встаю и вылезаю из ванны. Чтобы я не грохнулся, он сразу же укутывает меня в эту мягкую ткань и поддерживает. Чёрт, я сейчас снова засну. Я утыкаюсь носом ему в плечо сквозь полотенце и вдыхаю множество лёгких ароматов, которые будто прочищают мои лёгкие. Я хочу здесь жить. Пусть даже меня каждую ночь будут так дрючить, что я с утра не то что ходить, дышать без помех не смогу.
Я всё выдержу ради такого рая. Тем более что после этой божественной ванны, что приготовил мне этот божественный человек, мне намного лучше. Он уверенными движениями гладит меня и одновременно вытирает, и это так приятно, когда ухаживают. Я чувствую его руки сначала на предплечьях, потом на боках, затем они переходят на спину и опускаются ниже. Но он не лапает меня, а именно вытирает. Хм, это странно. Он отстраняется и произносит:
- Ладно, давай зубы чисть и всё такое, а я жду тебя на кухне. Зубную щётку новую я тебе принёс, - улыбаешься, как самый довольный человек в мире.
Ей Богу, вчера твои акции повысились на триллион, что ли? Или это всё заслуги ненасытной шлюшки, стоящей перед тобой? Я слишком льщу себе.
Слабо киваю и укутываюсь удобнее, чтобы полотенце не упало. Подхожу к запотевшему зеркалу, высовываю руки из-под белого хлопка и стираю ладонью мелкие капельки.
Оу... Никогда у меня не было такого лица. Слава Богу, хоть не распухшее. Убираю ладонь от низа зеркала, мой взгляд падает на шею, и я чуть не шарахаюсь.
- Какого ху..? - горло опять даёт о себе знать, и я сглатываю, чтобы боль уменьшилась.
А моя шея... сплошь покрыта его засосами. Она бордовая, красная, синяя, но никак не бежевая! Я даже просвета не вижу! Он что, совсем охерел? Он вообще умеет управлять своим ртом и членом?! Мало того, что по горлу наждачкой прошлись, так ещё и шею в синяк превратили! Господи, это отвратительно. В смысле, как я теперь работать буду?! Хотя блонди-менеджер должна разрешить надеть водолазку. Афигеть... Хотя в постели он бог, винить его за что-либо - кощунство.
Из любопытства приспускаю полотенце с плеч и встаю на носочки, чтобы разглядеть остальные части тела, и обнаруживаю огромный синяк на левом... а, нет, это же отражение - на правом плече. Я подношу руку, но передумываю. Даже трогать эту хрень боюсь, что это вообще такое? Я снова протираю рукой зеркало, которое вновь чуть покрылось испариной, и приближаюсь. Чуть поломав зрение, понимаю, что это не что иное как укус. Его чёртовы зубы на моём плече! Его идеальные зубы на моём плече...
Так вот почему при движении рукой у меня болело всё предплечье! Как так надо было укусить?!
В этот момент воспоминания вспышкой возникают в моём сознании, и я вижу всё в мелочах. Как мы почти одновременно кончили (хотя скорее получили великий оргазм, которого у меня больше никогда в жизни не будет), и как он впился зубами мне именно в это нежное светлое похотливое плечико.
Радоваться или плакать, я не знаю. Хотя лучше радоваться, ведь получается, что я вчера был весьма неплох.
На остальное тело я даже смотреть боюсь. Я тупо закутываюсь обратно и раздираю упаковку от щётки. Умывшись и, наконец, вычистив этот утренний вкус изо рта, я обнаруживаю сзади на машинке новые голубые боксёры и белую футболку. Голубые? Почему тоже не белые? Я знаю, это на что-то намёк, хитрожопый. Я плавно всё это надеваю, стараясь не смотреть на своё тело, но мельком глаза всё-таки пробегаются по нему, но, слава Иисусе, я ничего такого страшнее плеча и моей шеи не увидел.
О, так и знал. Эти трусы просто сверхэротично обтягивают мою задницу, однако в них охуенно удобно. Чёрт, а приятно осознавать, что я ему нравлюсь.
Я открываю дверь и босиком ступаю на паркет. Хм, он прохладнее кафеля в ванной, но не холодный. Я останавливаюсь в дверях и начинаю, как дебил, переступать одной ногой с паркета в ванную и обратно.
- Что ты делаешь?
Я аж дёргаюсь. У тебя ступни-подушки?! Как ты так неслышно подошёл?! Я чуть в штаны не наложил. В эти дорогущие удобные "штаны". Да мне всю жизнь на такие зарабатывать, уверен.
- У тебя пол какой-то странный, - боль уменьшилась, так что, в принципе, я могу хрипеть.
- С подогревом?
У меня сейчас глаза выкатились. А такие бывают? Я вылупился на него, как баран на новые ворота. Он, тихо хихикая, помотал головой и подошёл ко мне.
- Что, никогда не видел таких?
Можно уже было понять, что нет.
- Клёво, - всё, что я смог ответить.
- Я знаю, - снова ухмыльнулся он и осторожно подхватил меня под руку, уводя в сторону.
Ну теперь-то понятно, почему он так со мной обращается. Меня вчера неслабо "помотали".
Яйца мне на перекрёсток, у него просто шикарнейшая квартира! Я будто бы по музею иду. Тут не то что всё богато, тут и по стилю всё. Уверен, не один дизайнер здесь потрахался с цветами. Они совершенно не подходят друг к другу, но в то же время гармонируют, как оранжевый с зелёным. То есть... Блин, я, деревенщина, вообще в этом не разбираюсь. Здесь настолько шикарно, что даже умереть жалко, всю обстановку заговню своим трупом.
приводит меня на кухню, которая, как и ванная, тоже на втором этаже. А что же на первом? А он вообще один живёт? Вдруг сейчас кто-нибудь умный возьмёт и припрётся. Будем надеяться, что нет, мне хватит сюрпризов на сегодня.
Он подводит меня к стулу, на котором... барабанная дробь... лежит подушка! Нет, в чём прикол?! Я хочу сквозь землю провалиться.
Ты серьёзно?
Ты, сраный красавец с накачанным телом и модельной внешностью, что вообще творишь?!
Всё это читается на моём лице, я уверен, так как я использовал все мышцы, чтобы нахмуриться и выжечь глазами дыру в его башке.
- Рискни без неё, - он хитро смотрит на меня и отпускает руку, направляясь к плите.
Я хлопаю себя ладонью по лбу, и мои чувства смешанные. С одной стороны, это мило, так как он заботится, да и правда, меня так жёстко никто до него не трахал, но в то же время... какой же позор... Да нет, что это я? Никакой не позор... это всё очень смешно смотрится со стороны. Мачо-мэн так затрахал бедняжку, что с утра пришлось подушечку под попку подкладывать.
Я начинаю тихо хихикать и всё-таки подхожу к моей подушечке, которую он специально сюда мне положил. Я начинаю ещё громче смеяться себе под нос, но он уже повернулся с двумя тарелками чего-то в руках и заметил это.
- Что, познал всю иронию?
- И со всеми ты так? - с какого хера я это сказал?
Я аж сам замер на половине пути моего взбирания на стул (он просто высокий). Я сначала посмотрел удивлёнными глазами на него, но потом тут же опустил взгляд. Дурацкая неловкая пауза, однако моё подсознание всё равно ждёт ответ! Я кретин!
- Нет, - коротко ответил он, ставя передо мной тарелку и усаживаясь напротив.
Я неслышно выдохнул и уселся окончательно. А зря я психовал, так как сидеть всё равно больновато, но очень даже удобно. Дурацкая удобная подушка.
Я смотрю на свой завтрак и задаюсь вопросом, где он это взял. У меня на тарелке несколько тёмных блинчиков, политых джемом с цельными клубничками, а рядом шарик мороженого, который, кажется, посыпан корицей. Что за нахрен? Я так и знал, что здесь кто-то есть. Его домработница, да?
- Чего не ешь? - он приподнял одну бровь, распиливая небольшую стопку этих самых блинов, чтобы направить кусочек на вилке себе в рот.
- Откуда такой шикарный завтрак? - даже не притронувшись к вилке, спросил я.
- Приготовил, а что? Боишься, отрава?
Сам?!
- Сам? - что подумал, то и сказал.
Вот умничка.
- Нет, мне ещё семь гномов помогали, - серьёзно ответил он, прожёвывая кусок.
- Очень смешно, - нахмурился я, начиная тереть глаз.
Как же чешется.
- Тебе что, правда не нравится? Я думал, не так уж и отвратительно выглядит, - кажется, его выражение лица стало немного грустным.
- Э... Да нет, - да что ж я за козёл, он мне такой завтрак забабахал, а я даже попробовать не удосужился.
Но просто с огромным трудом верится, что он мастер на все руки не только в постели.
- Просто... Правда сам? - я неугомонный, да-а-а.
- Да, - вижу по твоему лицу, я уже заебал тебя.
Прости, милый, я сейчас всё исправлю.
- Всё настолько красиво, что даже и не верится. Я такое только в ресторанных меню видел, вот и удивляюсь, - я быстро схватил вилку и, нажимая на её бок, отломил кусочек с клубникой, кладя себе его в рот.
Святые богохульники, как же вкусно! Я, кажется, глаза даже прикрыл. А блины тёмные, потому что шоколадные, теперь я понял. Поднимаю виноватый взгляд на него и вижу, что извинений не нужно. Всё было видно по моему лицу, насколько завтрак вкусный. Ну и хорошо.
- Чай или кофе?
- Чай, - отвечаю по привычке, так как на кофе всегда нет денег. - Ой, кофе, - ну, халява так халява, кто будет спорить?
- Молоко, сахар?
Я с набитым ртом отвечаю (ну потому что настолько вкусно, что я половину блинов уже в рот запихнул):
- Как себе, так и мне.
Он лишь довольно рассмеялся, направляясь к только что вскипевшему чайнику. Я, видимо, очень смешно выгляжу, наслаждаясь этой пищей.
Прожевав всё, я не спешил поглощать новый кусок, дожидаясь своего желанного кофе. Через пару минут он поставил передо мной дымящуюся большую чашку с тёмным напитком. Я уже хотел вылакать половину, как он преградил дорогу моей руке своей.
- Кипяток.
- Блин, - я разочарованно убрал руку.
Ох, да, точно! Я же забыл вчера уточнить одну мелочь.
- Как тебя зовут? - я вылупился на него, ожидая ответа, где же Санта-Клаус.
- Не интересней ли оставаться инкогнито? - усаживаясь на место и делая глоток своего кипятка, ответил он.
- Хм, - даже не знаю; наверное, я хочу знать его имя. - И тебе не интересно, как меня зовут?
- Валерий Русик, почему же?
Э-э... Мои глаза стали размером с крышки от банок. Если бы я пил кофе, я бы ему в морду сейчас всё выхаркнул.
- Откуда ты знаешь?! - и я чуть со своей персональной подушечки не свалился, повышая голос.
А, чёрт, больно же! Я поднёс руку, чтобы погладить шею, но, дотронувшись до неё, чуть не взвыл, вспоминая, что она сейчас напоминает минное поле.
- Ну ты дурак, - добродушно рассмеялся он. - Ты где работаешь? У вас же у всех бейджики, - он постучал пальцем по тому месту, где наши работники носят эти самые бейджики.
Вот я лох, с появлением этого обворожительного мужчины в моей жизни совсем забыл, что на мне вообще какая-то одежда была, не то что какие-то ещё аксессуары.
- А, ну да, - тихо ответил я.
Отлично, теперь он совсем меня за лоха держит.
- Сергей, - он окунул предпоследний кусочек блина в растаявшее мороженое и положил себе в рот.
Что? Сергей? Так просто? Всего шесть букв? А где же эпичность? Намёк на твоё богатство и большой член?
- А дальше? - продолжаю интересоваться я, обратив всё внимание на него, точнее, на Сергея.
- Обойдёшься, ешь давай, - ухмыляется он, доедая.
Не думаю, что его правда так зовут. Это, кстати, вполне ожидаемо, что настоящее имя он не скажет. Чтобы никто из тех, кого он сюда приводил, не попортил его репутацию своими пошлыми рассказами. Я утыкаюсь себе в тарелку и увлечённо начинаю доедать эту прелесть. Сергей уже доел (как же непривычно его называть, пусть и по-ненастоящему, но имени) всё и теперь просто сидит, опершись на локти, и пьёт кофе. Мне становится как-то неуютно молчать, и я быстро придумываю, что бы сказать. О, точно, такие парни любят поговорить о своих тачках.
- У тебя, кстати, клёвая машина, - улыбаюсь я, смакуя сочную клубничку во рту.
- Спасибо, - ухмыляется он.
Что я такого сказал? Хотя, кажется, он всегда такой.
- Что за марка? - я хоть правильно-то спросил?
А то я дуб в этом вопросе.
- Фольксваген Туареглове, - выдаю я, кладя смятую одежду на кровать и беря свитер; усаживаюсь на кровать спиной к нему и просовываю пальцы в рукава. - А я? - я безумно боюсь услышать ответ, однако любопытство сильнее.
- В смысле?
- Тебе хоть чуть-чуть понравилось?
Я чувствую движения на матрасе и то, как Серёжа подкатывается ко мне, обнимая за талию с обеих сторон. Его голова оказывается у меня на коленях, и он поднимает глаза вверх:
- Если бы мне не понравилось, я бы после минета в магазине тебя послал и не давал никаких ложных надежд, - он улыбнулся и несколько раз поцеловал мой живот.
Я высунул руку из рукава и запустил её ему в волосы, и тоже улыбнулся, видимо, всё-таки краснея.
- Уволь белобрысую и поставь меня менеджером, - нагло попросил я, массируя его голову.
- Будет исполнено, а зарплата? - Серёжка продолжал целовать мой живот, проводя руками по пояснице.
- А что, можно повысить?
- До пятидесяти, если прибавить тебе парочку незначительных обязанностей, - он начал подниматься поцелуями к моей груди.
- Меня очень привлекает это предложение, если только я справлюсь с этими новыми обязанностями. Что делать надо? - я с наслаждением наблюдаю за его действиями и опускаю руку на шею.
- Посещать мою квартиру хотя бы два раза в неделю, - хитро улыбнулся он сквозь поцелуи и отпрянул от груди, приближаясь к моим губам.
- Хмм, тяжёлая задача, - еле сдерживая улыбку, я попытался нахмуриться, но в итоге ничего не получилось.
Я обнял его второй рукой, которая была в свитерном рукаве, за шею и поцеловал.
Эта его нежная сторона мне тоже безумно нравится. Бог просто взял и собрал всё, что я люблю, в одного человека, и теперь Серёжа сводит меня с ума. Хоть и не верилось, что мне так смогло повезти, учитывая всю предыдущую скудную рутину, но моя страдальческая задница подсказывала мне, что не зря я вчера её подставлял.
Снова ночь паутиной ажурной раскинула сети И опутала улицы города магией снов. Это время для нас: ты и я - её бледные дети - Из укрытий выходим под сизого мрака покров.
Лёгким запахом дыма наполнен чарующий воздух. О, как сладко в очах твоих, нежно-печальных, тонуть! Мою кожу лаская касанием пальцев холодных, Разбуди моё сердце - верни мне способность вдохнуть!
Слишком долго от яркого, жгучего солнца скрывался - Лунный свет растревожил щемящее чувство в груди... Ты прости мой каприз и души мимолётную слабость, Мне так важно теперь этот страх - быть живым - победить...
Проведи же меня по безмолвным, пустынным аллеям, Пусть шагов наших отзвуки тонут в шуршащей листве... Пряный вкус твоих губ ощущать во сто крат мне милее - Оттого что немыслимо близко подкрался рассвет.
С первым тонким лучом силуэт твой стремительно тает, Грустным эхом прощанье доносится в тысячный раз... Мы, как прежде, уходим в спасительный мрак, застывая В ожидании нового времени - только для нас...
P.S. В мой Сентябрь для твоего Октября, для нашей общей Осени... Для тебя, Серёжа...