Часть 1
Обычно по вечерам, с половины седьмого и до половины девятого, я посещаю бассейн в маленьком городке близ старинного города Виши, что во Франции. Билет приобретён на месяц, и, в каждое посещение предоставляя его кассиру, я прохожу в раздевалку, что слева от кассы. Справа же раздевалка для женщин...
Я, как всегда, пришёл в половине седьмого и зашёл в раздевалку. Там оказалась целая толпа посетителей, которая пришла в смену с половины пятого и до половины седьмого. Спешно одевшись, они ушли, предоставляя место следующей смене посетителей. Я прошёл в левую сторону раздевалки и занял крайнюю кабинку для вещей, вставляя монету достоинством в один евро. Кабинка закрывается на ключ, который впоследствии я привязываю к ноге или руке. Вслед за мной зашла группа инвалидов в сопровождении своих смотрителей. Напевая песню "Утте папа утте, утте папа утте", начал раздеваться рядом со мной паренёк лет восемнадцати. По его поведению было видно, что он тоже болен психическим расстройством. Я старался не обращать на него внимания, так как он вызывал во мне рефлекс смеха. Всё же, не стерпев, я улыбнулся, утыкаясь лицом в свой шкаф.
Я выпил с полбанки пива и пошёл в бассейн, натягивая на ходу свой шапо (резиновая шапочка для бассейна), без которого в бассейн вовсе не пускают. Зайдя в зал бассейна, я поздоровался с инструкторами бассейна, которые учат посетителей правильно плавать. Скажу честно, я давно наблюдал за одним из них и не мог понять, бисексуал он или гей, но то, что в нём есть оттенки темы, это несомненно. Накачанная грудь, голое тело без единой волосинки, мышцы по всему телу, бицепсы и трицепсы, клеточки пресса на груди - всё на месте, но вот ноги ниже колен немного худоватые и подчёркивают его неполноценность при таком божественном теле. Лет двадцать-двадцать один ему с виду, но лицо говорит, что ему не менее двадцати пяти. Часто ныряя в бассейн, он то и дело учит больных плавать. Как-то, примерно два месяца назад, он подплыл ко мне, и мы с ним познакомились. Его звали Андрэ.
Видя, что я плаваю, как рыба, Андрэ попросил у меня помощи в его нелёгком деле - обучать плаванию больных болезнью Дауна. Моя задача состояла в том, что я не должен был допустить утопание больных, пока он обучал некоторых из них правильно нырять за резиновым кольцом. Андрэ любезно меня поприветствовал, как всегда, и поручил мне понаблюдать именно за тем пареньком, над которым я пять минут назад смеялся. "Если я откажусь, то Андрэ обидится", - понял я. Решив поберечь отношения с Андрэ, я нехотя согласился.
Мэрвин, плавал не очень, но он старался, при этом песня не сходила с его уст, и он во всё горло напевал её, так что его пение слышал весь писсин (бассейн). Я учил Мэрвина нырять за кольцом. Мэрвин старался, но у него не получалось уплывать на глубину в два метра десять сантиметров, и мне приходилось нырять самому, демонстрируя Мэрвину, как надо правильно нырять. Около часа я старательно учил Мэрвина, но ничего из этого не вышло.
Тогда я решил перейти к другой программе плавания: показать Мэрвину, как правильно надо плавать на спине. Я улёгся на спину и стал плавать вокруг Мэрвина, показывая ему, как правильно надо грести ногами и руками. Мэрвин умел плавать только по-собачьи и никак по-другому.
Я взвалил Мэрвина на свой живот и попросил его не хватать меня за талию и за шею, и он, болезненно улыбаясь, согласился. Он лёг мне на живот, и я поплыл на спине. Горячее тело Мэрвина каталось по моему животу, и я вдруг почувствовал, что его член стал возбуждённо тереться мне об живот. Я заволновался и прекратил процедуру обучения, сказав Мэрвину:
- Са ва, Мэрвин (ты в порядке)?
- Са ва бьен мёсьё Алан (да, я в порядке, Алан), - ответил мне Мэрвин.
Только сейчас я стал понимать, почему Мэрвин при виде меня старался спеть мне самые хитовые песни, причём всегда. Он просто восхищался моим накачанным красивым и здоровым телом. Я его вовсе не знал, когда он, улыбаясь, подошёл ко мне впервые и поприветствовал меня месяца два назад:
- Бонсуар, мёсьё. Жё ма пель Мэрвин. Ком ту ту тапель? (Добрый вечер. Меня зовут Мэрвин. А тебя как звать?)
- Же мапель Алан. Са ва, Мэрвин? (меня звать Алан, ты в порядке Мэрвин?)
- Мерси, мёсьё Алан, са ва тре бьен. (спасибо, Алан. Да, я в порядке), - сквозь улыбку ответил мне тогда страдающий болезнью Дауна Мэрвин.
Скажу вам честно, если бы не болезнь Мэрвина, то он был бы очень красивым пареньком и не менее спортивным, чем я. Несмотря на его болезнь, у него выделялись все мускулы на теле и сильные накачанные руки. Пресс просто загляденье. Каждый из восьми кубиков его пресса так чётко выделялся, что любой Брюс Ли позавидует. Я, будучи активным геем, неплохо разбираюсь в телах парней. В первую очередь мне в голову приходит мысль не о психическом здоровье красивого парня, а о его физическом состоянии. Мэрвина мне стало очень жалко, как и любого красивого паренька, страдающего какой-либо физической болезнью. Сегодня я решил для себя, что я сделаю всё, лишь бы этот черноволосый с чёрными глазами паренёк ощутил себя полноценным парнем. Уделяя всё внимание Мэрвину, я стал потихоньку, через жалость, влюбляться в него. Эта влюблённость выражалась моим душевным возбуждением.
- Мэрвин, алле авек муа (Мэрвин, пошли со мной), - сказал я ему грубой франкоподобной речью, так как я сам недавно во Франции и плохо знаю разговорный язык.
Мэрвин послушно последовал за мной в самое глубокое место писсина. Мэрвин был счастлив от того, что я уделяю ему много внимания. Он буквально как дрессируемое животное подчинялся мне и каждому моему слову. Я решил для себя, что снова попробую его научить плаванию на спине, и я повторил снова то упражнение и при этом специально потрогал его член. Его член, несмотря на болезнь парня, стоял так крепко и, скажу вам, был внушительных размеров - сантиметров девятнадцать-двадцать, не менее. Я взвалил Мэрвина себе на живот и медленно стал плавать вдоль бортика писсина, где всегда, кроме здоровых, никто никогда не плавает. Всё то время, что Мэрвин лежал на мне и мило мне улыбался, прекратив пение своей песенки для меня, я держал свою руку в его трусах, гладя его большой член. Он то и дело пробовал притронуться к моему стоячему члену, но из-за того, что его руки были заняты греблей, он не мог этого сделать. На его лице видна была неимоверная радость.
Для себя я решил, что доставлю ему ту радость, которую ещё никто ему не доставлял и которую он так желал, чтобы ему доставили. Одна моя рука гребла, не давая нам утонуть, а вторая лежала в его трусах, гладя его стоячий твёрдый член. Кожица, или, как её принято называть, крайняя плоть, легко скользила по огромной головке его члена.
Я то и дело оглядывался из-за боязни, что кто-то мог нас заметить сквозь прозрачную чистую воду, но так как в писсине было темновато, нас могли видеть только те, кто находился непосредственно рядом с нами. Андрэ то и дело издалека на нас посматривал, но, видя, что всё в порядке, быстро отворачивался, занятый остальными почти двадцатью больными. Член Мэрвина был настолько заряжен стояком, что даже я, держа в руке его, чувствовал пульсирование крови по венам на члене.
Минут через десять член Мэрвина в моей руке стал биться в конвульсиях, и мне в локоть ударила его горячая сперма, растворяясь в воде. Тут Мэрвин нас чуть не выдал. Он на французском языке вдруг закричал:
- Я кончил, мёсьё Алан, я кончил...
Честно скажу, я настолько испугался, что подумал: "Вот тебе, Алан, и хана. Полиция, тюрьма за совращение больных..." и т.д. Я резко вынырнул из-под Мэрвина и, хватая его за левую руку, поплыл к лестнице. Пока мы плыли, я старательно предупреждал его, что если он что-то скажет кому-то, то он меня больше не увидит. Он настолько сильно испугался этого, что прямо у лестницы сказал мне:
- Я буду молчать, мёсьё Алан. Только вы обещайте, что не бросите меня и научите плавать на спине.
- Я обещаю Мэрвин, я обещаю...
Я не знаю, что случилось после этого, но я перестал с того вечера посещать тот бассейн.
Примерно через месяц я встретил в центральном парке тренера по плаванию, Андрэ.
- Бон жур, мёсьё Алан. Как вы? Я давно вас не вижу у нас в бассейне, - начал расспрашивать меня Андрэ.
Я постарался уйти от разговора с ним, но всё же, подумав немного, сказал ему:
- Андрэ, мне нужно с вами поговорить на очень серьёзную тему, только если вы пообещаете постараться понять меня и не говорить никому о нашем разговоре.
- Алан, я обещаю. Но что случилось?
- Андрэ, пошли в бар, выпьем пива, и заодно я вам расскажу, в чём дело.
- Пошли, Алан.
И мы пошли в ближайший бар в центре города и заказали себе по бокалу пива. Мы выпили один за другим по три бокала, и я стал немного смелее. Заказав себе ещё один бокал, я начал разговор с Андрэ.
Всё выложив Андрэ о случившемся в бассейне, я стал наблюдать за реакцией тренера по плаванию на мои слова. Андрэ долго молчал, о чём-то раздумывая, и вдруг сказал:
- Пойдём, Алан. Я кое-что расскажу. Мне нужно просто, чтобы никого вокруг не было. У меня, как и у тебя, есть свои тайны, - потом встал из-за стола и пошёл к барной стойке, чтобы расплатиться.
Мы вышли из бара и пошли по центру города вдоль старинных построек. Виляя из переулка в переулок, мы пришли к старинному дому из трёх этажей. В мыслях у меня возникла тревога, потому что я не знал, куда и зачем мы идём.
Попросив меня немного подождать у подъезда дома, Андрэ убежал в угловой маркет и минут через пятнадцать вернулся оттуда с пакетом в руках. За эти пятнадцать минут что только мне в голову не пришло! Одному Богу это ведомо. Я даже подумал просто сбежать, потому что решил, что Андрэ пошёл за полицией. Но, к счастью, Андрэ шёл один и с простым пакетом из маркета "ЛИДЛ". Он подошёл ко мне и, протянув мне тяжеленный пакет, стал искать в портмоне ключ от подъезда. Вскоре мы уже поднимались на третий этаж.
Открыв дверь, Андрэ предложил мне войти в дом. Войдя в комнату, я почувствовал какое-то лёгкое облегчение вместе с возбуждением. Я не понимал, зачем мы здесь и для чего он притащил меня сюда. Я сел в кресло и стал внимательно осматривать комнату. В ней повсюду лежали разбросанные спортивные одежды и гантели. У окна стояла беговая дорожка.
Андрэ предложил мне открытую банку пива и ушёл на кухню. Я так понял, что он собрался меня чем-то покормить. Пройдя вслед за ним, я заметил, что он достаёт из холодильника разную снедь. Я сразу же сообщил ему, что если он не голоден, то я не собираюсь ничего есть, так как в горло, кроме спиртного, мне ничего не лезет. Собрав всё вытащенное, он вернул всё это в холодильник и попросил меня принести пакет, который он только что купил в маркете. Я принёс ему пакет, и он старательно всё пиво, что было в пакете, разложил в холодильник, вытащив затем оттуда раскрытую холодную упаковку пива "Кёнексберг". Я взял эту упаковку и прошёл в зал к креслу, где я недавно сидел, и там стал допивать своё пиво.
закончив в кухне, подошёл ко мне, уселся прямо на полу передо мной и странным взглядом взглянул в мои глаза. В комнате было темновато, но всё же я уловил его взгляд, говорящий о многом, на моих губах. Больше ничего не говоря, он молча стянул с себя футболку, оголяя своё красивое тело, и, привстав, стянул с себя нижнее бельё, полностью оголив себя передо мной. Он был как новорожденный, голый. Его полустоячий член был такой красоты, что я, до сих пор гордившийся своим красавцем, вдруг почувствовал некий комплекс. Несмотря на всю его красоту, его член был гораздо меньше моего, примерно сантиметров пятнадцать.
Я от удивления потерял дар речи и не успел опомниться, как Андрэ уже вытащил через мотню мой стоячий двадцатисантиметровый член и своими горячими губами впился в него. Он смачно облизал почти весь член и, выпустив его изо рта, встал и потянул меня за руку в спальню. В спальне, тёмной от занавешенных окон, стояла огромная двуспальная кровать. Сходу Андрэ толкнул меня на кровать и стал стягивать с меня всю одежду. Я, как зомби, полностью подчинялся ему, чувствуя, что я сейчас в его руках и что мне не хочется, чтобы это всё прекращалось. Мой член стоял, готовый взорваться, и я потерял рассудок. Я утопал в неописуемом блаженстве и спокойствии, которого у меня не было с того вечера с Мэрвином. Я был расслаблен до предела, и я ощущал себя в раю.
Почувствовав немного потный, но какой-то приятный запах у себя перед носом, я приоткрыл глаза и увидел, что необрезанный стоячий член Андрэ касается моих губ...
Мы лежали валетом. Андрэ, страстно заглатывая, сосал мой член, и я чувствовал, что мой член проникает в его узкое жадное горло. Я, никогда не бывавший в пассивной или универсальной роли, вдруг почувствовал, что хочу изменить себя именно с этим красавцем.
Лёжа под Андрэ, я обхватил руками его красивую безволосую задницу и прижал его к себе со всей силы, так что его член уткнулся мне в подбородок, а большие яйца легли мне на губы. Я, ведомый своими страстями, приоткрыл рот и всосал его большие и наполненные яйца себе в рот, от чего, выпустив мой член изо рта, Андрэ застонал так громко, что я даже испугался, что нас услышат соседи и прибегут на помощь. Я немного ослабил захват его яиц, и он вновь принялся сосать мой член, смачно облизывая головку обрезанного члена и целиком заглатывая его.
Мои руки неустанно скользили по красивым и сказочно нежным и гладким ягодицам парня. Я, поглаживая его красивую попку, тянул его к себе и под тяжестью его тела стал задыхаться. Мои пальцы заскользили около его анала и один за другим стал заходить в его нежный проход. То указательный, то средний, переменно мои пальцы исследовали его анальный проход, но двум пальцам сразу его анус не поддавался. Я понял, что эта попка либо нетронутая, либо её трахали не больше одного раза. От таких мыслей я перевозбудился и стал снизу вверх долбить его горло. Через минут пятнадцать я бурно залил ему горло горячей струей спермы, которую, видимо, он не ожидал ощутить. Он сначала отпрянул, а потом, поняв, что поздно, вновь вобрав в горло мой член и выпил всю мою сперму до последней капли.
Это было нечто более прекрасное, чем обычный секс. Во-первых, неожиданность такого действия, во-вторых, красота парня, в-третьих, отсутствие каких-либо комплексов поразили меня.
После того, как я кончил, мне уже расхотелось быть уни, и вновь стал брезговать членом. Вернулась моя активность, так сказать.
Выбежав из спальни, Андрэ двинулся в ванную, и стало слышно как, он полощет горло и рот. Через пять минут Андрэ вернулся в постель, неся нам по баночке пива "1664". Мы оба молча затянулись пивом. От холодных банок пива рука Андрэ была прохладной. Этой рукой он гладил мою грудь и о чём-то думал.
- Знаешь, Алан, когда ты пришёл в первый раз в наш бассейн, я сразу заметил тебя, и ты мне очень понравился. Твоё тело сводило меня с ума, и даже признаюсь, что как-то от вида твоего члена в плавках я перевозбудился, поэтому, чтобы это не увидели коллеги, мне пришлось зайти в душ и подрочить. Тогда я просто боялся тебя прямо спросить о том, кто ты, из опаски, что ты сменишь наш писсин на другой, и я ждал момента. Я знал, что Мэрвину нравится это и что ты пожалеешь его, именно поэтому я тебя попросил об услуге. Я наблюдал за вами, когда он, лёжа на твоей груди, старался грести, а ты так заботливо старался его научить плаванию. К сожалению, его болезнь никогда не позволит ему нырять так, как это делаем мы. Но, правда, парень ещё тот шалун. Всё время возбуждается на тренеров. Когда он перестал петь, я понял, что ты ему дрочишь член. Поэтому я так часто на вас с улыбкой оглядывался, отвлекая всех.
- Нет, Андрэ, нет... О, Господи! Неужели там все узнали про это? Я так и знал, я чувствовал это, поэтому и перестал ходить к вам в бассейн... Зачем ты так сделал, Андрэ? Это очень подло с твоей стороны. Как я теперь буду смотреть в глаза твоим коллегам?
- Нет, нет, Алан. Кроме меня, никто ничего не знает. Я тебе даю клятву, что никто не знает об этом, только я. Я давно влюблён в тебя, и мне нужно было как-то узнать про тебя. По внешнему виду о тебе и не скажешь, что ты бы переспал с парнем... Я имел троих парней, которым я делал минет, но меня анально никто ещё не трахал. Я гей-универсал, но с тобой готов быть кем угодно. Пожалуйста, будь моим. Ты мне очень нравишься. Даже больше этого. Я чувствую тоску каждый вечер без тебя. Я прервал все свои знакомства на сайтах, я не посещаю гей-бар и сауну. Я надеюсь, что ты поймёшь меня.
Из всего, что было сказано Андрэ, я прекрасно расслышал лишь то, что о том дне, кроме Андрэ, никто не знает, и это меня сильно обрадовало. Я был счастлив, и у меня отлегло от сердца. Я крепко обнял Андрэ и поцеловал его в губы - от души. Это был мой самый счастливый поцелуй.
Немного полежав молча, Андрэ спросил меня:
- Ты бисексуален или натурал? Сексуальные отношения с парнями были у тебя?
Мой ответ шокировал Андрэ:
- Да. У меня был парень, которого звали Микаэль. Он был арабом наполовину и наполовину французом. Его мать француженка. У меня были с ним отношения, я тогда жил ещё в Верхней Луаре в Ле Пюи. Он по делам поехал в Германию на машине, сказав, что так быстрее доедет и что ему там машина понадобится, хотя я и просил его поехать на поезде. Там, под Берлином, ближе к рассвету, он уснул за рулём и попал в аварию. Там он погиб. Я до сих пор люблю его, но понимаю, что его мне не вернуть никогда. Я ровно год после этого ни с кем не общался. Ты первый. Я после его смерти переехал сюда, в Виши, потому что я не мог смотреть на то, как его родители запили с горя и обнищали буквально за несколько месяцев. Я не мог смотреть на его девушку. Правда, никто и не знал о наших отношениях... Он был бисексуалом-пассивом. Очень любил меня, но я настоял на том, чтобы он себе нашёл девушку, которая не будет его обременять ревностью. От всего этого я переехал сюда. И вот я нашёл тебя. Если тебя интересует моя сексуальная ориентация, то я гей-актив.
Он долгое время лежал молча и вдруг заметил:
- Как прискорбно терять любимого человека! Прими мои соболезнования. Я постараюсь помочь тебе не скучать по нему, но если ты думаешь, что это всё зря, то я смирюсь со всем. Между нами уже был секс, и я чувствую, что есть и какая-то душевная тяга. Давай начнём с этого дня... Я люблю тебя, Алан, и завтра я попрошу у директрисы писсина дать тебе на пару со мной пару часов работы. Лишние восемьсот евро в месяц тебе не помешают.
Повеселев, он снова полез меня целовать, и я снова обхватил его за талию и повалил на себя. Мы утопали в страстном поцелуе. Он был как пушинка, нежный, несмотря на свои природные мышцы. Я страстно его хотел, но боялся, что после анального секса у него может наступить постсексуальный синдром.
Я полностью доверился нашим страстям, и мой член вновь заметно возбудился. Он лежал на мне и ласкал мочку уха языком, отчего у меня по телу проходила приятная дрожь; его торчащие соски упирались в мою грудь. Я заметно сильно сжимал его ягодицы, растягивая их и оголяя его девственный анус. Я пальцами вновь стал разрабатывать его отверстие. Сухой палец с трудом входил в него, тогда я намочил пальцы своей слюной и смазал его щель. Один палец проскользнул внутрь тела, растягивая тугой сфинктер его приятно-нежного ануса. Через минуту в нём сидели уже два моих пальца, которые старательно разрабатывали парню отверстие. Он постанывал от боли, впиваясь губами в мою шею и губы. Мой член торчал между его ногами и от стекавшей с головки смазки был весь мокрый.
Вынув пальцы из Андрэ, я аккуратно подтолкнул его к головке члена, и впервые мой член упёрся в его тугой анал. Мне предстоял первый проход внутрь девственного лона. От возбуждения мой разум был помутнён. Мы действовали рефлекторно.
Надавив снизу, я ввёл в его анал большую головку своего члена, и Андрэ застонал от боли.
- Пожалуйста, Алан, не спеши, остановись. Дай моему анусу привыкнуть к твоему члену. Он у тебя большой слишком. Мне больно, подожди.
Я аккуратно вытащил свой член, и Андрэ облегчённо вздохнул. Но я уже не мог остановиться, меня обуяло желание во что бы то ни стало сорвать цветок его девственности. Я вылез из-под Андрэ и повалил парня на живот. Его сильная мускулистая спина была нежнее шёлка. Он меня весь возбуждал, где бы я его не коснулся. Я своими ногами раздвинул его ноги в стороны, оголяя его красивый розовый анус. Ещё раз обильно смазав его, я вновь всунул туда два пальца на всю глубину и минуты три разминал его ими изнутри. Когда я понял, что стон боли переходит у парня в стон страсти, я вновь пошёл в атаку, чуть приподняв партнёра за бёдра. Его анус был готов к принятию моего члена. Я снова аккуратно приставил головку к дырочке и мелкими слабыми толчками стал надавливать на неё. Теперь головка проскользнула в тело намного легче.
- Теперь больно? Хочешь продолжения или прекратим? - спросил я.
- Нет, нет, не очень больно. Не так больно, как в первый раз. Не выходи, продолжай, только не спеши. Я хочу, чтобы ты взял меня сейчас, я желаю, чтобы ты был первым и единственным.
Я снова чуть надавил, и член вошёл в тело наполовину. Я снова остановился, давая возможность тугому проходу привыкнуть к моему толстому члену. Всё-таки двадцатисантиметровый член толщиной в семь сантиметров для девственного ануса - сильное испытание. Я это прекрасно понимал. Я стал вытаскивать ствол, пока головка члена не подошла вновь к выходу. Не вынимая член, я вновь надавил, продвигаясь медленно, миллиметр за миллиметром, и через минуты две мой член уже целиком сидел в парне. Я своей плотью чувствовал, как головка члена, растягивая яблочко простаты, проскальзывает внутрь тела. Я испытывал неописуемое блаженство! Я сломал вторую целку в своей жизни и всё без крови, удачно.
Я начал совершать толчки, и стон блаженства у Андрэ усилился, его мольба не спешить теперь перешла в мольбу оттрахать его изо всех сил. Я стал интенсивнее трахать его в девственный анал.
- Да, мой Алан, да! Еби меня, как жену, трахай меня, как последний раз в жизни, не отпускай меня, теперь я твоя жена... - стонал Андрэ, унесённый кайфом первого секса в свои страсти.
Конечно, я вам признаюсь, что трахать девственную щель долго практически невозможно, и я минут через тридцать с криком выстрелил в его нутро, наполняя его изнутри своей обильной спермой. Не вытаскивая из Андрэ свой член, я приподнял его и посадил на свои ноги, после чего стал дрочить ему его небольшой член. Вскоре он, как и я, выстрелил горячей спермой мне в кулак, обильно залив ею мою руку и свой живот.
Мы долго пролежали в постели, оба довольные таким сексом и таким успехом. Я понимал, что я теперь влюблён в него и что это навсегда.
Одевшись, мы выпили по чашечке горячего кофе и, усевшись перед теликом, выпили ещё по одной банке пива. Пьяные, влюблённые, удовлетворённые сексом, теперь мы был самые счастливые люди на планете.
Эти отношения продолжаются у нас уже два месяца, и каждую ночь мы трахаемся по три-пять раз и не устаём. Теперь мы подумываем о заключении брака. Я согласен, а он думает, что рано ещё говорить его родным о моём предложении. Мне легче, ведь я живу один, без родственников, во Франции.