Утонуть в собственной лжи, зная о том, что правда не принесла бы того наслаждения, что ты испытывал несколько дней. Увязнуть в болоте безразличия, понимая собственную никчёмность, но стремясь сделать всё, чтобы твоя последняя минута стала золотой. В последний момент раскрыть все карты и удивляться тому, как земля уходит из-под ног даже тогда, когда твоя игра проиграна...
Захару нравился Егор. Нравился в том смысле, что он его хотел и желал, как брутального вида работяги желают стройную блондинку с огромной грудью, проходящую мимо строящегося торгового центра. Хотел уже давно, и каждый раз, встречаясь с ним где-нибудь, он с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на Егора и не поцеловать его. Желание это возникало само собой и долго потом ещё обжигало где-то внизу живота.
Он был невысокого роста, строен, широкоплеч, с аккуратно уложенными пшеничного цвета волосами, голубыми глазами и низким по тембру голосом. Носил всегда джинсы, ненавидел кошек, обожал экзотические фрукты, кожаные кошельки, мяту и пианино. Последнему посвящал по несколько часов в день, сидя где-нибудь в музыкальной школе или ресторане с живой музыкой и наигрывая этюды, пьески, романсы. Пианино заводило его, как алкоголь, и не отпускало до тех пор, пока не появлялся Егор. Здесь начинался другой экстаз - более грубый и однотонный, но такой же терпкий и волнистый, как звуки пианино.
Теряясь в собственных желаниях, Захар тут же начинал искать всему оправдание, ведь не могут же чувства возникать просто так. Тогда он переводил взгляд с Егора на что-нибудь другое, например, на алкоголь, напивался и плёлся тёмными переулками домой. И никто не мог его понять, а точнее - увидеть, вглядеться в его душу, полную закутков и потёмок, чтобы потом вынуть из неё весь грех и похоть и спрятать их где-нибудь подальше...
- Я думал, у тебя репетиция сегодня, - с этого начался разговор в баре, куда Захар частенько наведывался в душевных муках после очередной встречи с Егором.
Бармена звали Лёша. Он знал всё и про всех, хотя упорно скрывал свою "всезнайность" под личиной компанейского товарища или просто добродушного смотрителя бара. С Захаром он был знаком больше года и постоянно угощал его выпивкой и орешками. Слушать его Лёша не любил, а потому сам болтал без продыху, так что и слово некуда было вставить.
- Раньше закончил, - сказал чуть подвыпивший Захар.
Бармен сегодня наливал ему пиво. Тёмное. Чешское. С послевкусием груши. Парень добавил:
- Послезавтра буду выступать в "Магнате". Если хочешь, могу достать пригласительный. Столики все заняты, но можно постоять у стойки.
- Нет уж, - отмахнулся Лёша. - Я и так полжизни провёл за ней. Да и классику я не люблю.
- Я буду играть своё, - парировал Захар.
- Спасибо, я работаю! - отмахнулся бармен с безразличием к выступлению Захара. - Ты столько времени ходишь сам не свой. Вроде и работа есть, и квартира собственная - живи не хочу! А всё равно приходишь сюда весь какой-то измученный, недовольный. Девушку тебе нужно. Не находишь?
- Не-а, - повёл глазом пианист. - Я сам не знаю, чего хочу. Но если узнаю, обещаю, ты узнаешь об этом первым.
- Да я не об этом, - Лёша натирал посуду; делал он это мастерски быстро и аккуратно. - Тебя что-то волнует, терзает. Отнесись ко всему проще. Вот я, например, уже десять лет в этом баре: всех знаю, и меня все знают. Мне больше ничего не нужно! Я люблю свою работу, и именно она делает меня таким, какой я есть и каким я хочу быть!
- Болтливым? - фыркнул довольно Захар, мысленно послав бармена на хуй.
Лёша пропустил слова пианиста мимо ушей, дотёр последний хайбол и облокотился на стойку, так, чтобы его слышал только Захар.
- Средство есть у меня одно, коктейль. Ну, лимонный сок, текила, ликёры, абсент. Это не сказки. Коктейль действительно помогает...
- Слушай, - Захар уже начинал злиться, - давай потом! Мне и пива достаточно. Я же не прошу тебя угощать - ты сам это делаешь!
- Один коктейль и всё, - загадочно улыбнулся Лёша, как делают это злодеи в мультиках.
Захара всегда пугали такие улыбки. Но сегодня он был в том состоянии, когда душа требовала всплеска, адреналина, эмоций и всей остальной жути, от которой подкашиваются ноги и немеют руки.
- Давай! - согласился он.
Лёша мигом вытащил откуда-то из-под стойки мартинку и стал вливать в неё ингредиенты коктейля.
- Ты меня не отрави только, а то мне концерт в ресторане играть послезавтра.
В микшере бармен смешал текилу и сок лайма, после чего влил всё это в бокал. Далее туда последовали апельсиновый ликёр и клубничный сироп. Бутылочки и стаканчики крутились в руках бармена, как молот в ручищах кузница - легко и непринуждённо.
- Это чтобы вкуснее было, - комментировал он свои действия. - Прости, абсент сегодня только чёрный, и то из-под полы. С ним сегодня трудновато.
Лёша вынул из зеркального шкафа, что висел на стене, литровую бутыль с чёрной субстанцией, напоминавшей по цвету мазут. Она была жидкой и игриво плескалась в бутыли.
- Всего три капли, чтобы не перекайфовать, - улыбнулся Лёша.
Когда коктейль был готов, бармен оформил его долькой киви, нацепив зелёный фрукт на край мартинки.
Захар, к этому времени уже разогретый пивом, пытался догадаться, какой эта дрянь будет на вкус и не стошнит ли его после первого глотка. Но назло всем переживаниям коктейль пошёл легко: он нежно обжигал горло, сползая по стенкам гортани, и не спеша двигался вперёд, дурманя уставший организм каждой каплей.
- Теперь иди в туалет сходи, - посоветовал бармен. - Так надо!
Повинуясь совету парня, Захар тут же встал и зашагал в сторону гальюна. "Не к добру всё это!", - думал он по пути, вычерчивая зигзаги между столами.
В уборной пианист сел на унитаз и закурил. Перед глазами его была раковина, худой кран, из которого сочились капли воды, и зеркало. "Это всё абсент", - первым делом подумал Захар, когда заметил, что из зеркала на него смотрит симпатичная блондинка с шикарной грудью и бёдрами. Она так же сидела на унитазе и тянула сигарету, уставившись с глупым выражением лица в зеркало...
Захар понял всё, хотя понимать-то здесь было нечего: он - девушка, и каким-то образом сегодня ночью Захар обзавёлся огромной грудью и ещё кое-чем, потеряв при этом своё достоинство.
- Чёртов бармен! - выпалил Захар, вылетая из бара.
Он завернул за угол, чтобы подкурить сигарету, когда мимо пронеслась последняя маршрутка. Естественно, теперь Захару до дома можно было добраться лишь пешком, к тому же сделать это в чужом теле девушки девятнадцати лет, а быть может, и старше...
Он, точнее она, была в его джинсах голубого цвета и бирюзовой рубашке с расстёгнутыми сверху пуговицами. Ботинки пришлось снять и спрятать в канаве - они были слишком большими для крохотной женской ступни.
Вот так вот, босиком и насвистывая что-то себе под нос, Захар и плёлся аллеями и скверами, пока откуда-то из темноты до него не донеслись первые звуки оживлённого проспекта. Пересечь его было делом необходимым - куда же без этого?
Захар прочитал все молитвы вслух, которые только знал, пока ночная тьма и тишь расступались перед ним, уступая место крахмальной прохладе городского проспекта. Тут всегда что-то происходило, даже тогда, когда отмечали Пасху или Рождество. Местная шпана, облюбовавшая тротуары и тесные переулки, ни на час не утихала в этом месте. Повсюду были слышны лишь звуки колёс и хохот нового поколения. Обычно Захара это не пугало, но теперь, когда он стоял перед суетой проезжающих мимо машин босым и в чужом теле, его страх становился ещё более невыносимым и губительным.
Сигареты уже не спасали. Вот-вот, предчувствовал парень, до него начнут домогаться какие-нибудь плохие ребята с дурацкими кличками, типа Лысый или Карман. Они обязательно попросят его показать им что-нибудь, как будто парни ни разу в жизни не видели женскую грудь и гениталии... "А что, - подумал Захар, - я бы показал", - и тут же возненавидел себя за то, что посмел о таком подумать...
Он уже было пересёк это чёртово место, когда сзади кто-то свистнул и попросил его остановиться. Это был Егор. Захар уловил его запах моментально, на уровне памяти. Теперь только бы не сказать какую-нибудь глупость, а лучше вовсе молчать. Молчать! Молчать!
- Ты откуда такая? - Егор был прекрасен, именно таков, каким Захар и представлял его, лёжа в ванной или на кровати: сильный и молодой, чистый и румяный, пахнущий табаком и дезодорантом.
- Из дома, - бархатным голоском выдал Захар. - Гуляю...
Егор скромно улыбался, оценивая взглядом всё то, что появилось этим вечером в баре: шею, грудь, талию, ноги. Ему нравилось то, как она была одета - он терпеть не мог, когда на девушке была надета куча тряпья, бус, колец, серёг. Он любил простоту во всём, даже в том, что девушки называли индивидуальной красотой.
- Одна?
- Да.
- Пойдёшь...
- Да! - Егор не успел ещё озвучить приглашение, а Захар уже был согласен.
комнате шесть на четыре, где едва умещался старый рваный диван, стол, заваленный всяким барахлом, и три стула, летала назойливая муха. Своим жужжанием она сливалась со всем интерьером, а скрипу дивана и вовсе придавала будничные нотки, похожие на вой неудовлетворённой суки.
Под Егором было тепло и влажно. Это Захар запомнил на всю жизнь. Такое блаженство: видеть перед собой того, о ком мечтал, но кого не ведал!
В конце Егор задрал голову кверху и покраснел, затем сполз с обмякшего тела Захара и закурил. Капельки пота лениво сползали по сильной спине, оставляя за собой влажные борозды.
Это и было блаженство.
- Хорошо с тобой, - сказал Егор, высовываясь из окна и вытягивая на улицу шею, чтобы насладиться утренним солнцем. - Несмотря на то, что я не должен был так делать.
- Почему? - Захар, в его новом женском теле, развалился на кровати, прикрыв грудь лёгкой простынёй.
Он был рад этому утру, но что-то внутри него говорило об обратном - о том, что всё это ложь, а ложь, как говорится, счастью не товарищ.
- Ты будешь считать меня сумасшедшим, если я откроюсь тебе, - Егор улыбался, как дурачок, щурился и кривлялся.
- Тебе есть что скрывать от меня? Расскажи. Мы всё равно друг друга не знаем и вряд ли ещё когда-нибудь встретимся после того, как я покину эту комнату.
- Не говори так! - Егор швырнул окурок в окно, не беспокоясь о том, что тот может угодить кому-нибудь за воротник, и вернулся к лежащей.
Ему хотелось дышать этой девушкой, трогать её и ласкать.
- Иди домой! - сказал он затем; сказал тихо, но настойчиво. - Я найду тебя...
Это продолжалось весь оставшийся день. Захар продолжал скитаться по городу в чужом теле и с чужими мыслями. Забава эта была невыносимой, как будто кто-то нарочно диктовал тебе каждый твой шаг и каждое слово, сказанное тобой. Этот невидимый бог, пожирая тебя изнутри, касался ноток совести, заставляя отказаться от новой жизни и таких больших, казалось бы, возможностей. Он, точнее она, была красива, чиста, но была и чужой для себя и окружающих. Любой мужчина, понравившийся ей, мог бы стать игрушкой в её руках, но Захар этого не хотел...
Егор пропал. Он не звонил и не встречался ей на улицах города. Его не было ни в ресторанах, ни в клубах, ни в парках. Захар часами бродил по округе в поисках парня, но любая попытка в ту же секунду теряла всякий смысл. Он совсем устал от нового себя и попытался найти в этом смысл. Единственным выходом из ситуации было вернуться в бар к Лёше и попросить у него объяснений. Зачем он не поступил так раньше? Зачем он затеял всё это?
В баре было тихо: понедельник. Лёша стоял за стойкой и натирал посуду. Она блестела и скрипела от чистоты.
- Привет, - поздоровался бармен.
"Интересно, - подумал Захар, - он узнал, что это я?"
- Да, я узнал тебя, - в ту же секунду ответил Лёша, как будто прочитав мысли Захара. - Садись. Чего изволишь?
- Верни мне моё тело, - выдавил из себя Захар и скромно прибавил, - пожалуйста!
- Ты опоздал, - усмехнулся бармен.
Он отложил тумблер и полотенце в сторону, облокотился на стойку и зашептал:
- Пять минут назад сюда заходил молодой человек. Тоже мой клиент, кстати. Он целых два года жил в чужом теле. Два года! Представляешь? Но сегодня он сдался, вернулся ко мне и так же, как и ты, попросил помощи. Я дал ему единственный пузырёк, который у меня был, - я хранил его для такого вот случая. Обычно все довольны результатом моей работы и назад не возвращаются. Беги, может, ты его ещё догонишь. Парня зовут Егор.
Захар не устоял на стройных женских ногах и повис на стойке. Ему было до тошноты плохо от кошмара, звенящего повсюду. Ведь он даже догадывался, что что-то здесь нечисто, но Егор сам хотел всё рассказать. И Захар даже не сомневался в том, что это именно этот Егор, а не какой-то другой.
Где же теперь его искать? За пять минут он не ушёл бы далеко.
Вылетев из бара в городской вечер понедельника, где ни мухи, ни букашки, ни звука на дорогах, не скрежета подъездных дверей не было слышно, Захар попытался логически просчитать маршрут Егора. Куда бы он мог пойти? Единственное, о чём подумалось, - домой.
Егор жил на набережной, откуда закат был виден как на ладони. Вечером тут было многолюдно, а по утрам так пусто, что душа раскалывалась от тоски на части. Это место Захар хорошо помнил ещё с тех времён, когда мама приводила его сюда на пляж купаться. А зимой его приводили сюда кататься на лыжах, и Захар прятался за высокими сугробами, чтобы покурить.
Дома на набережной были низкими, чтобы не заслонять вид заката остальному городу, поднимавшемуся вверх по холму. Они все были трёхэтажными. Егор жил в последнем, на пересечении набережной и проспекта.
Захар поднялся по серым ступенькам подъезда на третий этаж, потом задумался над тем, в какую дверь постучаться. В прошлый раз, когда Егор привёл его к себе, было темно.
"Будь что будет!" - подумал он и стал стучать во все двери по очереди. Тут же на площадку посыпались удивлённые жильцы: мужики в дырявых майках, женщины в бигуди...
- Что такое? - удивлялись одни.
- Вы кто такая? - спрашивали другие.
Один из парней - высокий, лопоухий - игриво схватил Захара за попу и предложил составить ему компанию этим прекрасным тёплым вечером.
- Мне нужен ваш сосед! - завизжал Захар, понимая, что каждая секунда на счету. - Где он?
Он продолжал долбиться в дверь, из которой ещё никто не вышел.
- Она постоянно открыта, - сказал лопоухий, видимо, огорчённый отказом Захара.
Дверь и правда была открыта.
Захар и кучка то ли взбудораженных, то ли ошарашенных соседей прошли в квартиру. Внутри было темно и душно - Егор любил зашторивать окна и не проветривать комнаты.
- А что случилось? - спросила женщина в пушистых тапочках. - Он убил кого-нибудь?
- Слушайте, - взбесился Захар. - Прочь отсюда! Все! Уходите!
Он стал выталкивать зевак за порог, говоря о том, что всё это их не касается.
- Идите и продолжайте жарить рыбу и смотреть футбол!
Захлопнув дверь, он вернулся в большую комнату. Кровать была не застелена, пахло табаком и жевательной резинкой.
- Егор! - позвал он, оглядываясь по сторонам.
Было жутко заходить на кухню, ведь темнота там была ещё гуще.
- Ты зачем пришла сюда? - донёсся до него голос из ванной. - Я тебя не звал!
- Открой мне! - застонал Захар; впервые ему было так страшно, даже жутко. - Я всё знаю про тебя. Ты - девушка, и зовут тебя по-другому. Я Захар, а не Настя, как тебе представилась. Пожалуйста, открой!
- Лёша тоже говорил тебе о том, что это всего лишь коктейль с абсентом? - спросил Егор.
Дверь в ванную по-прежнему была закрыта.
- Да. Он сказал мне, что это решит все мои проблемы, ведь я гей. Я долго скрывал это от всех и от самого себя. Ты мне очень нравишься.
- Я девушка, Захар, и тоже думала, что эти три чёртовы капли абсента помогут мне. Но в результате я запуталась окончательно. Не знаю, кто во мне сидит, но этот кто-то убивает меня изнутри.
- Открой! - попросил Захар. - Давай вместе во всём разберёмся. У нас получится! Открой!
- Мне рано стали нравиться девушки, с тех пор как моя учительница по биологии изнасиловала меня в лаборатории. Знаешь, мне понравилось, и я стала жить этим. Я всё находила новых женщин, спала с ними, потом бросала их. Когда я познакомилась с Лёшей, то рассказала ему обо всём, и он пообещал мне помочь. Приготовил мне этот чёртов коктейль. Сначала я была счастлива - думала, что теперь с моим новым телом самца любая баба станет моей. Но со временем всё рухнуло. Я забыла, кто я есть на самом деле. Я - девушка! Слышишь, девушка! И я люблю девушек... Но в этом теле всё не то. Поэтому я ни за что не отдам тебе пузырёк.
- Дурак! - Захар стукнул по двери кулаком. - Я же люблю тебя! Не пей это! Прошу! Давай жить вместе. Я буду весь твой... Точнее, вся. А ты мой. Вылей всё это в унитаз. Выйди ко мне...
- Нет, Захар, - ответил Егор; он сходил с ума, и это было понятно по его голосу, по смеху. - Ты хочешь обмануть меня, верно? Я выйду, а ты ударишь меня чем-нибудь, отберёшь пузырёк и оставишь меня умирать на полу.
- Глупости! Егор, не бойся. Я останусь девушкой. Мне плевать на то, что все мои друзья и родные будут считать меня мёртвым. Я переродился. Выйди! Выйди!
В тишине послышался глухой щелчок. Егор тут же засмеялся, хотя смех этот больше походил на рыдание. Захар стал долбиться в дверь, пинать её ногами, коленями, потом сполз на пол и стал ждать того, чего боялся всю жизнь, - одиночества.
Солнце тем временем упало за реку и заснуло до утра. Волны нежно облизывали берега, принося в город прохладу. Ветер что-то пел, усыпляя окрестные леса.
Всё менялось в тот вечер...
А где-то глубоко в городе, в ресторане "Магнат" конферансье объявил об отмене концерта, объяснив это тем, что пианист якобы пропал и его вовсю разыскивает полиция.