Там также рассказывается об офицере спецслужб...
Аж шарахнуло от того, что в некоторых эпизодах написано как будто обо мне. Потом перечитал ещё раз - похоже, но герой этого произведения всё-таки не я. Тем не менее, позволю себе процитировать данного автора.
Жаль, конечно, что такой мастер слова, так образно и так заманчиво-витиевато воспевший красоту отношений мужчин, включая и описания секса, где-то на уровне художественного шедевра, исчез из поля зрения читателей. Разные побудительные мотивы могут быть, но искренне сожалею, что ряды достойных авторов превращаются в единицы. Что место мэтров занимают графоманы.
Хотя тут как посмотреть...
А если человек жаждет излить своё выстраданное, то как такого можно удержать. Ведь мастерство напрямую связано с опытом. Только уж нам, читателям, решать, кого читать, а кого нет.
И пусть не в качестве рекламы - таланту в этом необходимости нет, но воспользуюсь текстом вышеназванного автора.
Суть нашего первого перепихона с моим любовником почти такая же, как описано в изложенной им истории. И не важно, что моего парня зовут по-иному, да и место нашего рандеву было другим, а наша "дружба", в отличие от героев Жени Жучка, никуда не делась. Мы хоть и разбежались в силу обстоятельств, но по-прежнему встречаемся, хоть и крайне редко, теперь от случая к случаю или от звонка к звонку. Ведь мы были друг у друга первыми, а это, я теперь точно знаю, привязанность на всю жизнь.
Итак, цитирую:
"Зимой одна тысяча девятьсот девяносто четвёртого года началась война в Чечне. И в начале девяносто пятого я ехал туда с радостью - убьют, и одним "пидором" будет меньше.
Вот такие были мысли.
Наша рота ДШБ растаяла на глазах за несколько дней, меня поразил безумный хаос войны. После разбросанных по улицам трупов женщин и стариков вперемешку с бойцами нашей бригады и бригады мотострелков, обломками БТРов, БМДешек, кусков зданий и ещё бог знает чего зарёкся, что потомство не заведу никогда...
Часто кидался в самое пекло, вокруг падали товарищи, сыпались стены, а меня только на пятый месяц войны слегка зацепило пулей по бедру, вскользь.
Да, здесь начал думать, что Бог и Дьявол существуют и ваш покорный слуга не нужен ни тому, ни другому.
Постоянно был среди новых людей, они, не успевая сказать мне своих имён, уходили в никуда...
Больше всего тяготило на войне не то, что было некогда спать, - к этому уже привык, а то, что уже четыре месяца не мылся целиком. Так, кое-где замоешь, если получится.
А какими руками ели... нормальный мирный человек после такого долго бы не хотел вообще думать о пище.
Летом стало как-то потише, или просто там, где стояла наша рота, было поспокойнее, не знаю.
Сдружился со своим командиром отделения старшим сержантом Титёхиным. Уже давно начал чувствовать, что его теплота ко мне явно чем-то подкреплена. Он был худощавый, но жилистый, с тёмно-русыми волосами, глаза у него были какого-то неопределённого цвета, серо-зелёные, по-моему.
Однажды после разгрузки "Уралов" для госпиталя нам разрешили помыться в их душе. Какое это было счастье: деревянный сарай, над которым стояла цистерна подогреваемой солнцем воды.
Да - это был кайф!
Там было темновато, зашли втроём: я, старший сержант и санитар морга. Последний, быстро помывшись, убежал, дрожа от холода. А я к тому времени только ещё разделся. Мыло у нас было, мочалка, да и этого было даже слишком.
Потёрли друг другу спинки...
Титёхин закрыл дверь на крючок: "Знаешь, Вовка, ты только не ори и не бей сразу в морду, а лучше послушай меня до конца". "Слушаю, товарищ старший сержант!" - я уже догадывался, о чём пойдет речь, сам пять месяцев в кулак разряжался. "Хочу, чтобы ты мне в зад загнал, - он говорил почти шёпотом. - Мне твои стояки по утрам аж сердце рвут, размер у тебя знатный".
Честно сказать, комплименты выслушал с большим удовольствием, и "хозяйство моё" тут же пришло в боевую готовность. Поплевал на руку, смазал ему очко пальцами, как замполит учил. Сержант мне хуй пооблизывал слегка, чтобы наслюнявить, и начали.
Я трахал мужика в задницу первый раз. Новоявленный любовничек так извивался, пританцовывал, подмахивал, что и это меня тоже подгоняло, кишка так сладко сжимала "моего страдальца", что решил: "Пусть тащится, пока не надоест". Кончил в него раза четыре. Потом спустил он.
Так началась у меня, так сказать, полноценная половая жизнь, какой и на гражданке-то никогда не было. По два, а то и по четыре раза в неделю, правда, часто в антисанитарных условиях. Это было больше полгода. Срок службы у Валерки закончился, и больше, увы, не виделись...
Так и стал уж если не голубым стопроцентно, то бисексуалом точно!"
Вот такая ситуация у парней возникла...
Да и мы с моим первым реальным партнёром "не цветочки нюхали"...
Нет, не зря говорят: "Стоит только выпустить джинна из бутылки, как обратно, назад точно не загонишь!". Тяга вогнать в зад и почувствовать влажную теплоту рта была постоянной. Хотя возможностей для этого - "кот наплакал". Мы ведь с бойфрендом не на пляже были, в тишине райского острова, а службу несли, которая, уж поверьте, разительно отличалась от "гуляний в парке при луне"...
Сами понимаете, выполняли разные задания командования: и в составе взвода, и более малыми группами, иногда и по одному. Поэтому и секс с моим первым аманатом был в зависимости от того, где оба находимся: в расположении или нет.
А потом нас Судьба и совсем растащила очень далеко друг от друга. Но, видимо, она же и давала какую-никакую компенсацию отношений после стрессовых боевых заданий, и отказываться от "подарков" в нашей среде не было принято... Кто знает, жив ли ты будешь завтра?
Однажды меня судьба забросила для выполнения одного очень важного поручения на базу, где то появлялись, то исчезали такие же, как я, "специалисты военного дела". Мне нужно было дождаться одного "Мастера" и с ним выступить для выполнения задания. А он отчего-то пока не объявлялся и даже не выходил на связь. Вот и выпало время безделья, своеобразного краткого отпуска. Учитывая то, что явка была скрытной, "обслуживающего персонала" не было, но всё необходимое жизнеобеспечение было в достатке и пополнялось исправно теми, кто за это отвечал.
Все "пользователи тайного убежища" знали, как войти туда и как выйти из него незамеченным. Учитывая то, что территория была огорожена высочайшим забором, позволил себе позагорать на жарком солнце. Меня так разморило, что уснул на лежаке, практически в чём мать родила, прикрыв самые интересные места полотенцем. Во время сна оно слетело с меня, а когда проснулся, то обнаружил, что я уже не один. К летнему душу мягко, как рысь, продефилировал такой же голый парень.
Я узнал его. Он такой же, как и я, выпускник того же военного училища, только на пару курсов постарше. Родом с горного Алтая, весь большой, как медведь, у него даже и позывной был соответствующим - "Гризли".
Этот чувак мылся, как бы демонстрируя себя, отодвинув занавеску в сторону. Вот, бляха-муха, стриптизёр!
Там было на что посмотреть. Гора мышц и ни одной жиринки. Мускулы перекатывались под загорелой кожей. Широкая грудь украшалась мохнатостью из чёрных волос кудряшками и выпуклыми трицепсами с торчком стоящими сосками в тёмных овалах. Узкая талия переходила в широкие бёдра. При развороте тела перед моими глазами появлялась то упругая, вздёрнутая попка, то волосяные заросли лобка с весомой штуковиной, возлежащей на больших яйцах. Ноги длинные, с крупными ляжками и поджарыми икрами - округлыми мышцами голени.
Подняв полотенце, я вновь укрыл свои причинные места и опять провалился в сон. Но поскольку так долго и с вожделением рассматривал фигуру воина, то грезилось, как обнимаю, как целую его... Как, встав на колени, парнишка ласкает мне хуй и яйца... Как потом, оперев на лежак, имею его в узкую амбразуру...
Дальше передаю со слов "Гризли", поскольку витал в сексуальных снах:
"Я тебя давненько приметил. В нашем мире наличием мускулов, ростом, ладной атлетической фигурой мало кого сможешь удивить. Сам знаешь, физическая подготовка - основа основ нашей непростой службы. Но от тебя постоянно исходит такой импульс сексуальной энергии, что даже в радиусе пары десятков метров она действует.
Ты, надеюсь, помнишь "Вована-дружбана"; мы-то с ним давно корешимся и секретов друг от друга не имеем. Так вот, недавно он мне и говорит: "Представляешь, "Гризли", уже не раз ловлю себя на ощущении, что как только увижу "Мушкетёра" да постою с ним рядом, как бы поговорить, хуй потом полдня торчит. Так, как будто он какое-то слово тайное знает... Сразу так забойно становится, хер торчком торчит, душа песни поёт. А отойдёшь от него, и такая тоска наваливается, да ещё и кое-что оглоблей в ремень упирается. Так хреново на душе становится, что даже дрочить не хочется... Вот под такого "ведуна" я бы точняком лёг и ножки раздвинул!"
И это о тебе крутой натурал так сказал, на которого бабы, как новогодние игрушки на ёлку, вешаются. Что уж там говорить о таких любителях "мужских прелестей", как я.
Знаешь, так сложилось, что с лучшим другом я всю практику "пидорского образования" прошёл. Потом и в училище...
А что, "рыбак рыбака видит издалека". Не знаю, как у вас на курсе, а у нас были такие же любители, как и я. Да и молодняк, из числа первокурсников, также был не прочь поиграть "в папки-мамки". Не часто, но вдосталь...
Да и сейчас время от времени случается...
А что, все мы живые люди, а вокруг секса весь мир крутится.
сегодня "на хату", чтоб хотя бы отоспаться нормально, - суток пять не отдыхал, вхожу, а тут ты дремлешь голенький. Вот у меня так душа и запела.
Сам для себя решил: мой день, обязательно этого необычного мужика, почти небожителя, соблазню. Если придётся, то и силой заломаю.
А что? К тебе на людях и не подступишься... Внешне прямо рубаха-парень, а взглянешь - и таким холодом обдаст, что оторопь берёт, ноги сами по себе в другую сторону несут.
Нет, ты не подумай чего-нибудь глупого. Все уважают, доверяют, каждый считает за честь с тобой на задание пойти, если отцы-командиры прикажут. Но вот отличаешься ты от нас - простых тружеников войны. Как это было раньше, во времена Гражданского противостояния, что после Октябрьской революции, - мы "чернь", а ты "белая кость": и рядом со всеми, и далеко, никого к себе близко не подпускаешь.
Я и в душ попёрся на улицу голяком, хоть и огромная ванная комната в доме есть, чтоб себя во всей красе показать.
А что, скажешь, не на что посмотреть?
Да если хочешь знать, на меня в очередь записываются, стоит только в приличном мегаполисе появиться, как мужики, так и бабы. Каждому в радость такого Геркулеса хоть на ночку, да в полон взять... А уж как стараются-то - мне иногда даже не по себе становится, властвую, как султан в гареме.
Думаю про себя, что если хоть какая-то голубизна в "Мушкетёре" есть, то должна прорваться, хоть малая её часть.
Меня твои обжигающие, заинтересованные взгляды как огнём опалили. Соображаю так: ещё чуток, и выйду со стояком "на ближний бой", глядишь, и мне кусочек кайфа обломится.
А вот не народный артист, не умею как у Уильяма Сомерсета Моэма в его великолепном романе "Театр", где у главной героини Джулии, талантливой актрисы, был настоящий дар - приковывать к себе взгляды всего зала и классически долго держать паузу. Пропустил тот нужный для действия миг, и ты уже спишь, да ещё полотенцем свой херище, удивительной красоты инструмент, чуть ли не запеленал.
Досада, аж муди, как при прыжке с парашютом, к горлу подступили. Настроение ниже плинтуса.
Домываюсь лениво, просто тяну время, досадно от нереализованных фантазий. Но, видимо, кто-то на небесах сжалился надо мной. Глянул, а ты этак взбрыкнулся, и из-под полотенца, словно в представлении у скоморохов на ярмарке, выпархивает, как из-за ширмы, Петрушка - кукла балаганная, а у тебя такой стоячок: толстый и длинный... Точнее, раздутый красноголовый потешник...
Вот и настал мой час, моя сладкая минуточка. Тем более что взгляд твой, прямо от самой Снежной Королевы, что из сказки Ганса Христиана Андерсена, веками прикрыт. Спишь, а хуило бодрствует, временами дёргается, как маячок манит. Типа чего медлишь, доступ ко мне открыт.
Вылетел из душа, как пуля. Не вытираясь полотенцем, как был мокрым, гигантскими прыжками, яко австралийский кенгуру, преодолел пространство до лежака со скоростью пушечного ядра. Зная по собственному опыту, как чуток сон у нашего брата, разом наделся ротешником до самых яиц. А что, он у меня немаленький, да и опыт как-никак кое-какой имею. Но, на всякий случай, свои руки-рычаги приподнял - ну, если сразу на боевой захват пойдёшь, припечатать тебя ими к доскам лежбища, чтобы не особо трепыхался. Чай, силу свою понимаю!
И вот удивление... Ты глаза приоткрыл, добрым взглядом ободрил, пальцы на чело возложил и давай меня на свою шпагу, как ножны, натягивать. Ух, радость-то какая!"
Да, так оно и было...
Мои эротические сновидения разом стали реальностью. Проснулся мгновенно, как только влажный жар окутал "боевого скакуна", восставшего во всей своей красе. Ещё бы, как током пробило. И такая благодать во всех моих телесах, лепота...
Понимаю, что, не испросив разрешения, у меня просто насильно отсасывают. И даже знаю кто, но глаз пока не открываю, кейфую от манипуляций, проводимых с таким опытом, желанием и старанием, с такой бережной жёсткостью и неимоверной страстью, что без слов протягиваю руки, обхватывая голову, и гоняю свой елдак до максимально возможной глубины, с благодарностью взирая на такого желанного нового любовника.
Через несколько минут большое тело "Гризли" укладывается рядом на лежак. Деревянный настил достаточно широк даже для двух совсем нехрупких парней. Меня легонько переворачивают на бок, не переставая при этом двигаться губками по стволу; "Гризли" шустро так перебросил своё тело ногами к голове.
И вот перед моим взором замаячила почти бордовая залупа, как сигнальная лампа красного речного бакена. Она манила и звала, притягивала к себе, так же как металлический гвоздь тянется к мощному магниту, просто в силу имеющихся законов природы.
Да, никогда не брал в рот, но ведь всегда был сторонником паритетных начал. И тут как в бою, либо всё поровну, либо ты трус и предатель.
Всё! Более никаких рассуждений: "удобно-неудобно", настал миг истины, переоценка того, что ранее не было важным. Такое случалось в жизни, и не единожды, тут важно быть готовым к этому.
А я?
Да как пионер - на все сто процентов. Столько за последнее время об этом было передумано. Даже до Платона добрался в своих размышлениях и поисках исторических аналогий. Вот, к примеру, что у философа написано о природе страсти в жизни людей: "Когда мужчина и женщина вместе, это является видом сосуществования. Если же двое мужчин, значит, они испытывают удовольствие от этих отношений".
Понимаю, что для многих данная личность не авторитет. И даже намекнуть могут, мол, он и сам безумно любил юношей. Тогда надо навешивать ярлыки и на Сократа, и на Аристотеля, да практически на любого мужского представителя древней Эллады. Ведь, как утверждают историки - знатоки данного отрезка существования человека, "в некоторых греческих обществах, как, например, в Спарте, Фивах или на Крите, данные связи были закреплены в социальных нормах, существовали правила, определяющие и статус, и роли, была создана и функционировала целая система, удовлетворяющая социально значимые потребности".
Ну, чтоб совсем было просто и понятно, в Спарте, например, каждому юноше просто полагалось иметь "поклонника", который отвечал за его воспитание и которого штрафовали за провинности недоросля. А вот в Афинах была некая противоречивость с определением таких отношений. С одной стороны, ценность и эстетика любви к юношам широко принимались и практиковались. С другой стороны, пассивная, "женская" роль в половом акте считалась позорной и недостойной свободного гражданина. И даже существовал закон, лишавший гражданской чести того, кто "отдавал своё тело в разврат".
Хотелось был привести мнение Ганса Лихта, писателя и автора нашумевшей книги "Сексуальная жизнь в Древней Греции", которую мне посоветовал прочитать один знакомый студент. Он так азартно при этом убеждал: "Отличная книжка! Она мне подвернулась, когда нужно было писать курсовую работу. И, надо сказать, очень помогла в этом. Но, кроме научного труда, это ещё и увлекательнейшее чтиво! Обычаи, предпочтения, суеверия людей, которые жили две тысячи пятьсот лет назад - вот это фантастика!
И ещё одна вещь, о которой хочется кричать после прочтения этой книги: не такие уж мы все и развратные! Геи, лесбиянки, шлюхи и прочие прочих были, есть и будут всегда. Греки, вон, много чем баловались, однако не деградировали, а наоборот, создали великолепнейшую цивилизацию и нарожали кучу героев. Ханжам и гомофобам не мешало бы раздвинуть грани своего "узкого мирка", да и остальным - думающим и соображающим, также очень советую к прочтению".
Так вот, этот учёный муж, знаток истории, философии и психологии, утверждал следующее: "Греческая любовь к юношам является свойством характера, опирающимся на эстетические и религиозные основания. Её целью, осуществлению которой помогало государство, являлось сохранение последнего и укрепление основ гражданских и личных добродетелей. Она не враждебна браку, но дополняет его как важный воспитательный фактор".
И своеобразную точку в этом экскурсе в соответствующую литературу и историю мужских отношений поставило мнение Игоря Семёновича Кона - советского и российского социолога, антрополога, философа, сексолога. Одного из основателей современной российской социологической школы, популяризатора науки и просветителя. Ко всему прочему, кандидата исторических и доктора философских наук. Профессора, академика Российской академии образования, почётного профессора Корнельского университета и Университета Суррея. Награждённого Золотой медалью Всемирной сексологической ассоциации за выдающийся вклад в сексологию и сексуальное здоровье, а также медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" второй степени.
Я сожалею, что он уже ушёл из жизни...
Но для меня важны не столько вышеперечисленные звания, сколько то, что несколько раз слушал его на публичных лекциях и точно знаю, какой это мудрый, умный, воспитанный и умопомрачительный собеседник.
Так вот, согласно ему: "Гомоэротическая дружба-любовь между мужчиной и юношей становится уникальным и незаменимым институтом социализации. Она дополняет то, чего не могли обеспечить другие социальные институты. Те времена сфокусировали в себе весь эмоциональный мир личности и были исключительно значимы для обеих сторон: как мужей, так и юношей".
Да, времена меняются, а вот нравы нет.
Человечество не в состоянии изжить в себе то, что является его сутью. Ведь всякая попытка самоулучшения может, таким образом, привести к невосполнимым потерям или даже полному уничтожению человека как вида.
А давайте ничего не станем кардинально реформировать, а оставим всё так, как и было от сотворения мира...
Во мне тогдашнем уже сформировалось желание попробовать новые для себя ощущения. И тут, как при первом прыжке с парашютом, главное шагнуть, а там разберёмся...
Потому, не размышляя более, открыл пошире зев и вобрал восставшую плоть, стараясь заглотить её как можно больше.