— Я вернусь завтра, — сказала я. — Как, черт возьми, она узнала?
— Прежде чем заплатить им за то, чтобы они отпустили нас, твой муж связался с Мартой. Она позвонила моему дяде и узнала, что я — не на рыбалке, — сказал он.
— Но, Джон, это же ничего не значит, — сказал я. — Все, что она знает, это то, что мы поехали на Ямайку по делам, и нас похитили.
— Джози, заткнись, мать твою! — прошипел он. — Все кончено. Марта или ее отец, вероятно, послали за нами частного детектива. У них есть все. У них есть СМС, у них есть электронная почта. У них есть даже видео. Это — одноразовый телефон. Я выброшу его сразу после разговора. Скажи своему мужу, что я начну выплачивать деньги, которые я ему должен за выкуп, как только смогу. Ты понимаешь, что мы могли умереть? Марта показала мне статью из Интернета о похищении и убийстве туристов. Она отказалась платить даже цент, чтобы вернуть меня. Если бы Уэйн не вложил деньги, мы были бы мертвы, Джози. А эта сука так на меня зла, что собиралась позволить этому случиться.
И тут я заволновалась, как много знает Уэйн? Но было слишком поздно. Джон закончил разговор.
***
На следующий день я вернулась к работе, как и обещала. Все выглядели удивленными, увидев меня. Часто я заходила в комнату, и разговор сразу прекращался. Также на меня было обращено много глаз.
Я все еще перебивалась в заточении в доме моих родителей. Все, что у меня было, — это сочувственные, но любопытные взгляды родителей и постоянная ухмылка Алиссы. Я звонила Уэйну снова и снова и, наконец, начала проезжать мимо дома, надеясь застать его входящим или выходящим.
Однажды вечером мне почти удалось его поймать. Я услышала звук двигателя его «Мустанга» и увидела, как он ехал по улице. Как только он добрался до нашей подъездной дорожки, я выключила двигатель машины, чтобы выйти. Уэйн свернул на нашу подъездную дорожку и нажал кнопку открытия двери гаража. Он въехал и, прежде чем выйти из машины, дверь снова начала закрываться. Я побежала по подъездной дорожке. Я знала, что на двери имеются датчики безопасности. Стоит мне просунуть руку или ногу под дверь до того, как она коснется бетона, как она автоматически остановится, и я смогу пролезть под нее.
Я бежала быстрее, чем когда-либо в жизни. Я увидела, что у меня не получается, поэтому нырнула. Я растянулась в воздухе и приземлилась лицом и грудью на твердую бетонную поверхность. Мне не хватило менее полуметра.
На следующий день я оторвалась от отчета, который печатала, так как услышала множество возгласов и свистов. Я увидела, как в офис вошла действительно хорошенькая блондинка.
Она спросила что-то у одной из женщин, и та указала на меня. Когда она подошла ко мне, то улыбнулась, и я заметила, что она жует резинку.
Ее одежда была очень дорогой и хорошо скроенной. Ее туфли должны были иметь каблук не менее семи с половиной сантиметров, и были сделаны из той же кожи аллигатора, что и ее портфель.
Она спросила, как меня зовут, и несколько раз щелкнула жвачкой. Затем она вручила мне два комплекта бумаг. Я посмотрела на первый комплект и увидела, что это были документы о разводе.
— Нет! — громко завопила я. — Я не хочу этого! Я не приму их!
— Вы уже сделали это, бабушка, — выплюнула она. — Я должна вам сказать, что этот второй пакет документов является запретительным судебным приказом, запрещающим вам появляться пешком или на машине в пределах ста метров от мистера Брэди или его собственности. Удачного вам дня. — Она громко щелкнула жвачкой, затем развернулась на одной из тех дорогих туфель и пошла прочь.
Я погналась за ней и поймала у лифта.
— Подождите, — сказал я. — Мы обе женщины. Вы можете дать мне перерыв? Можете сказать им, что не смогли меня найти? — Она смотрела на меня как на жука под микроскопом.
— Нет, — сказала она. В ее голосе было все тепло ледяной глыбы.
— Я вам заплачу, — сказала я. К счастью, я схватила сумочку, когда гналась за ней. Я залезла внутрь и вытащила три помятых долларовых купюры и мелочь. Она посмотрела на мое жалкое предложение, когда двери лифта начали закрываться. Она покачала головой и щелкнула жвачкой.
— Не затрудняйтесь больше, бабушка. Имейте немного гордости, — сказала она. А потом уехала.
Я ушла с работы, после того, как настолько сильно заплакала, что слезы испортили мне пару отчетов. Когда я вернулась домой, мой папа все еще был на работе, а единственной реакцией моей матери было разогреть для меня куриный суп с лапшой из банки.
Когда вернулся домой мой отец, он просмотрел бумаги и спросил меня, что я буду делать. Я сказала ему, что хочу вернуть мужа. Он ответил, что тогда я должна быть счастлива, потому что получение документов о разводе фактически положило начало целому процессу.
Пока у меня не было этих бумаг, Уэйн мог меня игнорировать. Но развод был процедурой. Нужно было кое-что сделать, включая встречи и много реального общения. Я могла бы даже потребовать консультации, если бы посчитала это необходимым.
— Папа, ты — гений, — закричала я. — Я хочу получить консультацию. Нам это нужно. Консультирование вернет нас на правильный путь. — Странное совпадение. Когда я кричала о том, что мне нужна консультация, я услышала, как Алисса закричала:
— Черт возьми! Это займет слишком много времени. — Я была уверена, что мы не могли говорить об одном и том же.
Консультация не сработала так, как я хотела. Консультант не смог пробить даже вмятину в стене безразличия Уэйна. Он просто не хотел слушать никаких разговоров о том, чтобы я вернулась в наш дом или исправила наш брак.
Он был вежлив. Он был сердечен. Он приходил на каждую встречу и всегда вовремя. Он просто не был заинтересован в устранении разногласий между нами. После месяца консультаций, за которые, по словам наших юристов, платила я, так как сама запросила, мы все еще не были близки к тому, чтобы снова быть вместе.
К тому же, мы даже близко не подошли к выбору какого-либо урегулирования. Это было из-за меня. Я отказалась обсуждать любое урегулирование. Моя единственная цель в процессе развода — сохранить нас вместе. Мы пошли в арбитраж. Арбитр пришел к соглашению, основанному на обычных правилах развода. Поскольку мы были женаты всего шесть лет, я не имела права на многое. У нас также не было детей, и мы оба были здоровы, нам не исполнилось тридцати.
Поскольку время шло, а я отказывалась двигаться вперед, адвокат Уэйна начал жесткую игру. Он изменил причину развода с «Семейной несовместимости» на «Прелюбодеяние». Мне пришлось скрывать эту часть от моих родителей, которые до сих пор не знали, почему мы разводимся.
Наконец, предложение сделала Алисса. Это меня удивило, потому что моя сестра с каждым днем становилась все более злой и мрачной. Мой отец напомнил мне, каким подростком была я.
— Это было, когда мне было четырнадцать, папа, — сказала я ему. — Алиссе девятнадцать. Она — взрослая женщина.
— Я бы хотел, чтобы она вела себя соответственно и поступила в колледж, или вышла замуж, или что-то в этом роде, — сказал он. — Я бы хотел, чтобы у нее была половина твоего драйва и мотивации. Ты всегда шла и получала то, что хотела, — сказал он. Алисса только ухмыльнулась ему и мне, когда он это сказал.
Алисса предложила устроить барбекю на заднем дворе. Мы пригласим Уэйна и посидим во дворе, обсуждая наши проблемы и пытаясь найти решение.
Я пыталась позвонить Уэйну, чтобы пригласить его, но он все еще отказывался отвечать на мои звонки. Моя мама позвонила ему на работу. Уэйн всегда любил моих родителей, поэтому не смог ей отказать.
Я косила траву и готовила двор к вечеринке. Также я постриглась и уложила волосы. Я вышла немного раньше запланированного приезда Уэйна и профессионально сделала макияж.
Уэйн, будучи дипломатом, прибыл вовремя. Он принес пять очень толстых стейков и передал их моему отцу. Он вручил моей маме букет цветов и красивую бутылку вина. После чего вернулся к «Мустангу» и вручил моему отцу упаковку из шести банок пива со вкусом сарсапариллы.
Я подошла к нему и взяла его за руку. Он отнял ее. Мы с мамой и папой сели за стол и поговорили. Мы проговорили более двух часов, но Уэйн отказывался уступить. До сих пор мне удавалось удерживать родителей от выяснения причины развода.
В конце концов, папа умолял Уэйна дать мне еще один шанс. Он сказал Уэйну, что я уйду с работы и останусь домохозяйкой, как моя мать.
— Да что же это делается, папа?! — закричала Алисса с крыльца, где она сидела все это время. — Дай ты ему уйти. Он больше не хочет быть женатым на ней. Она ему изменила!
Это застало меня врасплох, потому что я понятия не имела, что Алисса все знает. Папа открывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная из воды. Он посмотрел на Алиссу, затем снова на меня и, наконец, на Уэйна. Мой папа не дурак. Он сразу понял, что она сказала правду.
Я собиралась схватить сучку и задушить ее до смерти, но она стала еще более наглой. Она подошла к столу и поставила на него ноутбук. Она открыла окно проигрывателя, и началось воспроизведение видео. Я закричала от ужаса, когда поняла, что это — видео с Ямайки.
В конце концов, эти ублюдки выложили его в Интернет. Моя мать выглядела так, будто у нее вот-вот случится инсульт. Мой отец рассердился еще больше. Его взгляд чуть не убил меня на месте.
— Джози, зачем ты это сделала? Почему этот старик бьет тебя кнутом? По мере того как видео продолжалось, отца вырвало на траву возле стола. Долгое время никто ничего не говорил. Затем он просто посмотрел на меня и спросил:
— Почему, Джози?
Я не могла придумать, что сказать.
— Она — уродка! — хихикнула Алисса, истерически смеясь.
— Джози, ты сделала это из-за того, что у вас с Уэйном проблемы в спальне? — мягко спросил он.
Алисса бросила пачку бумаг перед моим отцом. Я была еще больше полна решимости задушить сучку.
— Она трахала эту старую какашку почти два года, папа. Посмотри на электронные письма, — щебетала Алисса.
— Это просто доказывает мою точку зрения, — сказал мой отец. — Мы все проходим через это, Уэйн. Есть много способов лечения такого рода вещей. И иногда мы просто должны позволить тем, кого любим, найти другие источники, если не можем действовать сами.
— Что вы имеете в виду? — спросил Уэйн, который был шокирован действиями Алиссы.
— Ну, знаешь... — намекнул мой папа. — Если ты не мог...
— Папа, ты — сумасшедший, — сказала Алисса. — Он может его поднять. У него нет проблем с подъёмом!
— Алисса, заткнись! Ты — ребенок, — сказал отец. — Ты ни хрена не разбираешься в сексе! — В глазах моей сестры появилось такое выражение, которого я никогда раньше не видела. Я помню ночь перед отъездом, когда Уэйн рассказывал о том, что она выглядела хищно.
И тут я испугалась, потому что увидела это выражение в глазах сестры и поняла, что именно видел Уэйн. Моя сестра встала и подошла, остановившись прямо перед моим отцом.
Она расстегнула куртку, что заставило меня задуматься, какого черта она вообще носит куртку посреди лета. Она продолжала говорить, раздеваясь.
— Я терпела эту чушь, сколько могла, — сказала она. — Папа, я — давно не ребенок, — сказала она. — В этом штате возраст согласия для секса составляет шестнадцать лет. Я могла бы выйти замуж в прошлом году без твоего разрешения, если бы захотела.
К этому времени Алисса стояла перед моим отцом в одном лифчике и трусиках. Я знала, насколько впечатляющим было тело моей сестры, но не знала, видел ли его когда-нибудь мой отец.
— Хорошо, значит, ты — взрослая женщина, — сказал мой отец. — И ты немного потолстела в районе живота. Все женщины со стороны твоей мамы в семье немного пол...
— Она не толстая, она беременная! — сказала моя мама. — О, Господи, нет!
— О, Господи, да, — сказала Алисса, поглаживая живот.
Глаза моего отца были большими, как блюдца.
— Сказала же, что он может поднять, — ухмыльнулась Алисса.
Я была слишком потрясена, чтобы даже отреагировать. Мой отец бросился на Уэйна. Он ударил Уэйна по голова, а затем схватил его за горло и начал душить.
Я застыла на месте. Алисса не растерялась, она схватила первое, до чего могла дотянуться. Это была доска метровой длины сечением пять на десять сантиметров, прислоненная к крыльцу. Она изо всех сил ударила им по голове моего отца.
Дерево с треском влепилос в голову моего отца. Он упал как камень. Моя мама подбежала к нему, а Алисса начала растирать и целовать шею Уэйна. Я просто стояла и улыбалась, потому что мой мозг включился, и я поняла, что это было идеальным решением для спасения моего брака.
Папа с помощью матери неуверенно поднялся на ноги. Он сел за стол и открыл еще пиво. Алисса подняла Уэйна на ноги и ударила его в грудь.
— Больше никогда не делай этого! — кричала она на него. — Ты даже не пытался сопротивляться. Если кто-нибудь, кроме меня, ударит тебя, я ожидаю, что ты его трахнешь!
В голове моего отца, наконец, достаточно прояснилось, чтобы суметь говорить.
— Уэйн, извини за мою реакцию. Ты — хороший парень. Мы разберемся с этим, — сказал мой отец. — Нам просто есть, о чем поговорить... Это была какая-то месть?
Я сидела и улыбалась, потому что, как бы плохо я ни поступила, Уэйн не только трахнул, но и оплодотворил мою девятнадцатилетнюю сестру, что было еще хуже.
— Я прощаю тебя, дорогой, — сказала я с притворной грустью, взяв его за руку. Я была полностью в режиме Тэмми Винетт, поддерживающей своего мужчину.
— Вот дерьмо! — сказала Алисса. — Я думаю, меня вырвет.
— Это не родовые схватки? — спросил мой папа.
— Утренняя тошнота, — сказала мама.
— Это — дерьмовая игра, Джози, — сказала Алисса. — Послушайте, я вовсе не хочу вываливать все это на вас, но это не случайность, — сказала она. — И это не была вина Уэйна.
— Я без ума от Уэйна с тех пор, как впервые увидела его. Я всегда думала, что он слишком хорош для Джози. Джози всегда относилась ко мне как к дерьму. И она всегда была стервой. Где-то в прошлом году, сразу после вечеринки по поводу моего восемнадцатого дня рождения, я собиралась после школы к Джози и Уэйну. Джози, как обычно, забыла сделать мне подарок на день рождения и, как обычно, солгала об этом. Она сказала, чтобы я приехала к ней домой в понедельник, и она отдаст его мне. Я подумала, что она просто выпишет мне чек или даст немного денег, тоже как обычно. Но когда я приехала туда, то увидела, что Джози входит в свой дом с парнем ровно такого же возраста, что и ты, папа.
— В то время как она возилась с дверными ключами, парень лапал ее. Он держал одну руку в ее штанах, а другую — под свитером, а она улыбалась, как какая-то шлюха, пока он ее лапал. Это был лучший подарок, который мне когда-либо делала сестра. Это сказало мне, что я могу получить то, чего хочу больше всего в жизни.
— Тогда я начала строить свои планы. На то, чтобы все оказалось как надо, у меня ушло больше года, и даже после этого почти ничего не произошло. Я узнала, что старый дурачок был ее начальником и что он тоже был женат. Но каждый раз, когда Джози уезжала из города, шесть раз в этом году одна, Уэйн либо запирался в их доме в одиночестве, либо влезал в какую-нибудь машину. Так что, на этот раз я сделала так, что начала приставать к Джози, говоря о том, что мне нужна мужская точка зрения на мою проблему. Она понятия не имела, что у меня была проблема с Уэйном.
— Джози всегда выставляла Уэйна напоказ передо мной. Она знает, что я всегда любила его. Она даже так ему и сказала. Ей так не терпелось уйти и заставить этого старика засовывать ей в задницу свой член, что она предоставила мне бедного Уэйна на серебряном блюде. Следующей моей проблемой был сам Уэйн. Папа, ты помнишь, когда я позвонила тебе и сказала, что он не позволяет мне выпить бокал вина?
— Дерьмо! — сказал мой папа. — Я сказал тебе немного расслабиться. Я рад, что не сказал тебе, чтобы ты тусовалась.
— Папа, я стояла там, на кухне, одна, с любимым мужчиной. Моя рубашка была полностью расстегнута, а сиськи торчали наружу. На мне не было бюстгальтера, и у меня были самые маленькие трусики, которые только у меня есть. У меня нет такой коллекции мерзкого нижнего белья, как у Джози... Во всяком случае, он не тронул меня. Он даже не взглянул на меня. И каждый раз, когда я подходила достаточно близко, чтобы дотронуться до него, он чертовски отходил от меня.
Слушая рассказ моей сестры о соблазнении, я поняла, что мои дела идут не очень хорошо. Я начала ломать голову в поисках решения, даже когда моя мать, которая улыбалась как Алисса, задала ей вопрос.
— Так, что ты сделала, Алисса?
— Мама, я была в отчаянии. Я знала, что это был мой единственный шанс, — сказала Алисса. — Я показала ему все эти сообщения и электронные письма между Джози и ее боссом. Но все это заставило его лишь грустить. Даже тогда он начал искать причины, чтобы простить ее. Он подумал, что, может быть, ее шантажируют. Я не хотела этого делать, мама...
— Что же ты сделала, Алисса? — спросил мой папа.
— Я накачала его наркотиками... — сказала Алисса. — Я использовала комбинацию наркотиков для изнасилования на свидании с виагрой. Это сработало как волшебство. Мы занимались этим всю ночь. И, к сведению, я — не какая-то шлюха. Это был мой первый раз. Я забеременела сразу, но мое окно зачатия все равно было открыто на следующие три дня. Следующее утро было самым важным. Любая женщина может взять парня под наркотиками, но мне требовалось, чтобы он показал мне еще две вещи. Первая: что он мог хотеть меня, не будучи под наркотиками. И второе, что он мог заниматься со мной любовью, а также просто трахать меня. Честно говоря, я понятия не имею, зачем Джози вообще нужен был другой мужчина.
— Это потому, что для тебя все это игра, — крикнула я ей. — Мой брак — это не то, с чем тебе стоит играть, Алисса. Основываясь на том, что ты мне только что сказала, мне приходит в голову, что ты все еще можешь сделать аборт, а твоя задница полностью выздоровеет и в следующем месяце пойдет в колледж.
— Судя по тому, что ты только что сказала МНЕ, ты можешь полностью трахаться СВОЕЙ задницей, — прошипела мне Алисса. — Никто не тронет моего ребенка.
— Так, что ты планируешь, дорогая? — спросила моя мать. — Ты знаешь, что мы с твоим отцом поможем тебе, чем сможем, но что насчет Уэйна и твоей сестры?
— Мама, мне больше не нужно ничего планировать, — сказала она. — Брак Джози распался. Она сама слила его в унитаз. Спасти его невозможно. И как бы мне ни нравилось слышать, что ты и папа хотите мне помочь, мне это не требуется. Ты сам это сказал, папа. Уэйн — хороший парень. Он не сможет когда-либо уйти от своего ребенка. Если бы я вышла из этого дома прямо сейчас, я бы не добралась и до конца квартала, как он вылетел бы из этого дома на Мустанге, чтобы отвезти меня домой.
Папа посмотрел на мою маму. Они оба пожали плечами.
— Если ты действительно хочешь мне помочь, просто убеди Джози подписать документы и сдаться. Для меня это не имеет значения. Я могу заморозить дело Уэйна и просто подождать пять лет, пока оно не закончится. В мире не существует закона, который говорит, что он должен жить с ней только потому, что они женаты. Но я предполагаю, что как бабушка и дедушка, вы двое хотите, чтобы все ваши внуки родились от родителей, которые находятся в браке.
— У тебя близнецы? — спросила моя мама. Я все еще была в шоке.
— Нет, мама, но я не думаю, что это будет наш последний ребенок. Я вижу, по крайней мере, трех или четырех, — сказала она.
Тогда на меня смотрели мама и папа.
— Вы все чокнутые, — сказала я. — Я не отдам этой маленькой сучке своего мужа. Мы с Уэйном разберемся с этим.
Алисса снова оделась и встала.
— Уэйн, скажи моему отцу, что любишь меня и обещаешь всегда заботиться обо мне и наших детях, если я не сделаю чего-нибудь столь же глупого, как Джози, — сказала она.
В то время как я смотрела со слезами, бегущими по моим щекам, а на этот раз это были настоящие слезы, Уэйн говорил моему отцу именно то, что сказала Алисса. Моя сестра обняла мою мать и отца, а затем обняла за талию моего мужа. Они сели в его машину и уехали.
Три недели спустя я поддалась давлению. Я согласилась с условиями развода, но попросила Уэйна изменить причину подачи заявления на «Непримиримые разногласия». К сожалению, я не получила ни цента. Судья решил, что Уэйн должен платить мне двести долларов в неделю в течение двух лет. Но также он учел мой долг Уэйну. Он приказал мне и, отдельным решением, Джону, заплатить Уэйну двадцать одну тысячу долларов, которые он выплатил похитителям. Так что, это мне пришлось платить Уэйну двести долларов в неделю в течение двух лет.
Как ни странно, на следующий день после моего развода мы с Джоном были уволены. Это было почти так, как если бы кто-то из руководителей пищевой цепочки компании ждал этого.
Уэйн
Под грохот и рев двигателя «Мустанга», мы впервые ехали домой. Правда, мы оба были в моем доме и раньше. Но это будет первый раз, когда мы едем туда как в НАШ дом. Алисса потянулась через центральную консоль и взяла меня за руку. Она тянула ее, пока та не оказалась на ее едва набухшем животике.
— Итак, гепард поймал ее... — начал я.
— Я же говорила тебе, что я — тигрица, — ухмыльнулась она. — А теперь у нас будет детеныш.
— Ты все же поймала меня в ловушку, — сказал я.
— Нет, милый. Я спасла тебя, — улыбнулась она. — Уэйн, ты меня любишь? Ты доволен тем, как все обернулось?
— Очень, — сказал я. Когда мы подъехали к подъездной дорожке, она пошла было к соединительной двери в дом. Я осторожно убрал ее руку с ручки.
— На этот раз мы должны войти в парадную дверь, — сказал я ей.
— Зачем? — спросила она.
— Во-первых, тебя должны видеть соседи. Я хочу, чтобы они знали, что это и твой дом тоже, — сказал я. — Во-вторых, традиция... — я поднял ее и сказал. — Это что-то о том, чтобы перенести невесту через порог.
Позже мы собрались спать.
— Знаешь, что мы будем делать? — спросила она.
Я растянулся на кровати, а она подползла ко мне.
— Ты уверена, что это хорошая идея?... Ну, знаешь, о ребенке?
— Я думаю, что это хорошая идея, и это совсем ребенку не повредит. Ей это понравится, а ее маме это очень нужно. Мне нужно выйти и купить какое-нибудь распутное белье? — она ухмыльнулась. — Уэйн, просто сегодня вечером я хочу воспользоваться твоей любовью.
— Я не хочу потерять твою любовь сегодня вечером, — сказал я ей.
— Ты никогда и не потеряешь, — сказала она, начиная меня целовать...
Через несколько дней после того, как она переехала ко мне, Алисса сказала, что и Дон Олдак, и Мик Эмаус были ее друзьями, которых она подговорила на поддельное похищение. Они и не собирались брать деньги. Их целью было убедить меня в романе Джози. Алиссе повезло с сумкой, и в их помощи не было необходимости. Но это помогло ей донести до меня измену Джози.
С того дня между нами никогда не было секретов. Мы жили долго и счастливо.
Джози
Я отреклась от сестры. Ни ее, ни Уэйна, кажется, это не волновало. Я думала, что на каникулах у моих родителей будет большой бардак, но внуки всегда побеждают. После того как она родила ребенка, тело Алиссы вернулось к прежнему, словно гребаная резинка, и даже мне пришлось признать, что моя племянница очаровательна.
Хотя должна отдать должное Алиссе. Она увидела то, что хотела, и взяла. Хуже всего было то, что она забрала у меня все. Она забрала моего мужа. Она забрала мой дом. Она забрала мою жизнь.
Я не понимаю, как так все изменилось? Пока мы росли, я всегда была первой. Думаю, Алисса только что научилась выбирать сражения. Потом она поджидала в засаде меня, как будто это я была дерьмовой антилопой, а она была...