- Жертвы! - требует огонь. - Жертвы!
- Треск-треск, - трещат обугливающиеся дрова в жарком костре, расположенном в середине большой каменной пещеры с мрачными и темными сводами.
Красное тело огня беспрерывно пляшет в ней, ненасытно и быстро поедая кости деревьев и выбрасывая вверх красные жгучие искры с белыми клубами дыма. Искры, достигая самого верха, темнеют, гаснут и молча умирают, а дым сквозь невидимые, мешающие выходу трещины пещеры уходит наверх и вырывается наружу, растворяясь в прозрачном ветре. И уже они оба летят, обнявшись, куда-то ещё выше, к голубому небу, слегка окутывая существо, лежащее на небольшой площадке вершины каменной скалы, слившееся с ней в тёмно-сером цвете и кажущееся её частью.
- У-у-у, - волосатое существо, уже больше похожее на человека, чем на животное, замычало сильно, долго и протяжно.
Здесь, наверху, было слегка прохладно, и ветер обдувал и обсушивал его шерсть, а там, внизу, было много ярко-зелёной травы, текла серая река, и чёрные точки соплеменников, казалось, не двигались, а замерли на месте. Но стоило ему хоть на миг отвлечься или закрыть глаза, как мир менялся: трава менялась, вода менялась, точки менялись, и смертельная опасность, коварно затаившаяся, подбиралась к ним и пряталась где-то рядом.
Охотник сейчас высматривал добычу для племени. Его широкие ноздри чувствовали все запахи, а глаза внимательно и зорко обследовали всё вокруг и видели всё. Он видел, как высоко, около яркого жёлтого солнца, медленно кружится чёрная птица, как она начинает двигаться в сторону горизонта и становится всё меньше и меньше. Ветер, дующий оттуда, доносил до него слабый, далёкий, едва уловимый запах животных.
- У-у-у, - существо опять замычало громко и долго.
А там, внизу, в долине, возле пещеры, услышав рёв охотника, его соплеменники поняли, что им предстоит охота. Чёрные точки стали двигаться быстрее, и вот уже группа волосатых существ направляется туда, откуда дует ветер. Быстро и ловко спускаясь по скале, охотник догоняет её и присоединяется к ней, указывая рукой в сторону охоты.
Вот и солнце исчезло. Наступила тёмная ночь, вечные и яркие звёзды замерцали на чёрном небе, тёмные зловещие облака то неожиданно закрывали белую луну, то медленно открывали её. Но группа не останавливалась. Она превратилась в единое существо, молчаливое и коварное, шерсть которого лоснится и блестит в свете луны. Глаза видят и сверкают в темноте. Клыки обнажены и белы. Инстинкт ведёт в нужном направлении.
Существо не бежит, а проносится лёгким, слабо ощутимым ветерком. Тяжёлые конечности едва касаются поверхности: ни травинка не шелохнётся, ни след не останется на сырой земле - оно тихо скользит, нюхая воздух и растворяясь в пространстве. Оно чувствует всё: опасность, жизнь и смерть. Древний и мудрый инстинкт спасает его. Оно неуловимо и неуязвимо. Оно призрак, фантом, растворённый в тёмной лунной ночи. Его нет, и оно есть. И смерть постигнет любого, кто сейчас попадётся на его пути.
Люди спешат, им надо успеть. Добыча не будет ждать. Небо стало насыщаться светом: из чёрного превращаться в тёмно-синее, затем в сине-голубое, и, наконец, в светло-голубое. Наступает день, и предстоит смерть слабейшего.
Долина сужается и переходит в ущелье. Охотники рассыпаются по скалам и терпеливо и тихо ждут добычу. Вскоре появляются громадные волосатые мамонты. Их много, и с ними нелегко справиться, но охотники знают, что надо делать и как надо убивать таких гигантов. И когда испуганное стадо убегает, охотники спускаются вниз, чтобы добить раненое животное. Часть добычи охотники съедают сразу, а часть забирают домой. Большие куски кровавого мяса они несут на себе. Охота была удачной: все вернулись живыми.
Первый кусок мяса отдаётся огню, возле которого сейчас собралось всё племя.
- Жертвы! - требует огонь. - Жертвы!
Он чуть шипит, пробуя мясо, а затем съедает его, и сильный запах разносится по пещере. Теперь уже всё племя может кушать принесённую охотниками еду, и вскоре в пещере слышно только чавканье и удовлетворённое рычание. Все сыты и довольны. После еды наступают отдых и тишина, племя успокаивается и засыпает.
Охотник лежит на своём месте, недалеко от огня. Его глаза закрыты, а дыхание у него ровное. Но он не спит. Он никогда не спит. И даже если ему что-то снится, то он всё равно слышит и знает, что делается вокруг него. Странное и страшное снится ему сейчас. Он, почти безволосый, лежит в странной пещере. Она вся светлая. Что-то странное рычит и гудит. Маленькие жёлтые солнца светят сверху и сбоку от него. Всё вокруг тёплое и неживое. Из большой дырки пещеры видно голубое небо, но оно не яркое, а тусклое. Дышать тяжело. Тяжёлые блестящие животные с грубым рычанием медленно ползут большим стадом друг за другом. Они разные, но видно, что они из одного стада. Он протягивает руку в дыру, но не может высунуть её наружу. Рука упирается во что-то невидимое, твёрдое и холодное. Охотник просыпается, чуть дрожит от страха и глубоко вдыхает сладкий воздух. "Приснится же всякая гадость", - наверное, думает он.
Звериным чутьем он почувствовал, что кто-то приближается к нему. Но опасности не было. Этот кто-то подошёл к нему совсем близко. От него пахло молодой кожей и боязнью. Ему сразу же представился юнец, который постоянно сидел где-то в глубине и темноте пещеры возле костей и черепов и на которого никто не обращал внимания. Он всегда последним, молча и незаметно, поползал к остаткам еды и ковырялся в том, что уже никто не ел, да там уже и нечего было есть. А потом он опять уползал тихо на своё место и сидел там молча. Иногда, правда, ему удавалось поймать какую-нибудь зазевавшуюся крысу. Тогда он разбивал ей голову, что-то выковыривал в ней и съедал. Любой из племени, любая самка могли рыкнуть на него и ударить этого человечка. От этого он только сильнее сжимался и безмолвно прятался подальше. Его держали для жертвы, и он знал это.
Парнишка сейчас находился за спиной спящего охотника и осторожно обнюхивал его, чуть сопя. Охотник всем телом чувствовал, что тот настороженно и с опаской ведёт себя. Он был готов к любому удару и готов был сразу же отпрыгнуть и исчезнуть в глубине темноты пещеры.
Сопение прекратилось. Юнец затих, чего-то выжидая. Охотнику хотелось повернуться и посмотреть на него, но он не был бы охотником, если б сделал это. Много раз ему приходилось застывать и ждать, когда же можно будет поймать добычу, чтобы потом убить её. Он почувствовал, как что-то мокрое и тёплое едва коснулось его спины. Его тело не напряглось, а так и осталось расслабленным и тихо дышащим. Спустя мгновение парнишка ещё раз лизнул его. Потом ещё раз. Затем он остановился, и было слышно, как он зачмокал губами, облизывая их.
Потом юноша развернулся и ползком, как он обычно передвигался, хотел уже исчезнуть в глубине пещеры, но тут сработало созданное веками предков и годами жизни тело охотника. Он быстро и резко повернулся и крепко схватил жертву за ногу. Парнишка пытался вырваться, но крепкие пальцы больно сжимали ему ногу. Если бы это было животное, то ещё один быстрый и мощный удар сразу бы убил его. Но это был соплеменник охотника. Жертва пыхтела, стонала, но не могла вырваться. Видя, что у него ничего не получается, юнец затих. Чуть ослабив сжатие, охотник потянул его к себе поближе, а затем и вовсе отпустил ногу. Юноша уже покорился судьбе и никуда не пытался убежать. Он знал, что не сможет этого сделать.
Охотник смотрел на него и, казалось, видел парнишку впервые. Его тело было голым и блестящим, спутавшиеся волосы торчали на голове, чуть заметный тёмный пушок уже пробивался над верхней губой, бледные большие губы были чуть раскрыты, показывая всем белые зубы и бледно-розовый язык, внизу живота росли небольшие чёрные кучерявые волосы, покрывающие блестящий отросток.
протянул руку и, притянув юнца к себе, стал его обнюхивать. Волосы жертвы пахли дымом, рот - недавней едой, шея - чем-то вкусным, возможно, молодой кровью, которая была в нём и которую так любил охотник. На теле были следы земли, и пахло оно сыростью, чёрные волосы ниже живота слабо пахли белой молодой жидкостью. И вдруг охотник насторожился. Его чуткий нос унюхал едва уловимый запах вожака между ног парнишки. Охотник сильнее втянул ноздрями воздух. Нет, он не ошибся. Очень знакомый запах белой жидкости вожака уже был в пареньке. Охотник хорошо знал этот запах, который не раз оставался и на нём, и на других обитателях пещеры.
Обнюхав всего юнца, охотник приблизил своё лицо к его голове и шершаво лизнул его шею. Тот чуть поежился. Охотник вновь лизнул его и слегка прикусил кожу на шее. Прозвучал слабый и тихий стон. Тогда мужчина пригнул паренька к себе и стал сильнее покусывать его шею.
Бессвязные крики парнишки стали привлекать к парочке внимание соплеменников. Несколько пар глаз блестяще смотрели на них. Лёгкая волна шевеления пробежала местами по спящим обитателям пещеры. Молодая самочка медленно вышла из её глубины и встала неподалёку, внимательно глядя на них. Одна её рука опустилась к месту между её ног и начала потирать там волосы.
Охотнику хотелось прокусить шею юноше и напиться его теплой вкусной крови, как он делал это не раз с животными. Он то лизал, то покусывал шею юнца. Какое-то горячее желание овладело им. Так было всегда перед тем, как он кого-то убивал.
- Жертвы! - вдруг потребовал огонь пещеры. - Жертвы!
Охотник сильнее прижал парнишку к себе, и вдруг какие-то волнообразные движения овладели им. Их тела плотно прижались друг к другу, и они почувствовали тепло, разлившееся в них.
Несколько людей тихо и медленно приблизились к интересному месту и наблюдали за ними. Чьи-то волосатые руки стали дотрагиваться до них. Охотник рыкнул, и руки сразу отдёрнулись.
Внизу живота у мужчины стало твёрдо и жарко. Совершив несколько качков и застонав, он почувствовал, как белая жидкость вырвалась несколькими большими струями из него и брызнула на парня. Охотник устал и расслабился. Такое расслабление тела бывало у него всегда после убийства животного, когда оно уже не сопротивлялось ему и было мёртвым.
Юноша стал жадно и быстро слизывать с них обоих и глотать его жидкость. Его мягкий язык облизывал тело охотника, оставляя за собой влажные следы. Потом парнишка так же незаметно и бесшумно исчез в глубине пещеры, как и появился из неё, и там, в темноте, стал гладить свой отросток, чтобы тоже выпустить свою прозрачно-белую жидкость и тоже проглотить её.
Соплеменники ещё немного побыли возле охотника, жадно нюхая его, а затем разошлись. Только молодая самочка стояла и потирала себе между ног, время от времени нюхая и облизывая свои ладони. Но потом и она ушла куда-то.
После этого юнец больше не подползал к охотнику, и тот почти перестал его видеть. Лишь иногда он слышал и замечал, как молодая самочка кидала камни и кости в то место пещеры, где обычно находился отверженный, при этом она злобно шипела и рычала. А когда мимо неё проходил охотник, она боязливо отползала и со страхом смотрела на него снизу вверх трусливыми и злобными глазами.
Иногда некоторые самцы племени подходили к ней, нюхали её и хватали за разные части тела, отчего она громко и резко визжала, а от особенно настойчивых отбивалась, царапаясь и убегая. Её беспокойное поведение привлекло однажды внимание самого вожака, который был самым сильным и хитрым в племени.
Вожак был небольшого роста, ходил чуть сутулясь. У него были крепкие и волосатые руки и ноги. Белые дорожки и белые пятна находились в разных местах на чёрной шерсти, покрывающей его грузное тело. Тёмные глаза, находившиеся под узким лбом с тяжёлыми надбровными дугами, всегда смотрели куда-то вдаль. Но горе было тому, на кого он пристально смотрел, - ужас и страх овладевали им. Вожака боялись все, и даже животные, которые попадались ему на пути, старались уйти от его взгляда. Почти все молодые члены племени были его отпрысками. Охотник тоже был его сыном, и не просто сыном, а любимым сыном. Он должен был после смерти вожака возглавить племя. Охотник к этому уже готовился и поэтому постоянно находился рядом и видел, что тот делает.
Сейчас вожак сидел на своём месте и смотрел на молодую самочку своим тяжёлым взглядом. Она, не видевшая, что он смотрит на неё, повизгивала и чесала у себя между ног, но вдруг, почувствовав его взгляд, затихла, сжалась, и её блестящие глаза испуганно стали смотреть на него. Затем медленно на четвереньках, прижимаясь к земле, она поползла к вожаку и, всё так же испуганно глядя на него, замерла у его волосатых ног. Видно было, как его большие ноздри разувались, как он впитывал в себя её запах.
Он раздвинул свои ноги, и его висевшая там волосатая штука изменилась. Из неё стал торчать большой розовый толстый наконечник. Это никого не удивило, так как такое бывало часто. Молодая самочка подползла к розовой штуке и лизнула её, отчего та стала твёрже и больше. Тогда она сильнее стала лизать её. Вожак тяжело задышал. Ему стало жарко то ли от её движений, то ли от огня, который вдруг сильнее вспыхнул.
- Жертвы! - потребовал огонь. - Жертвы!
С разных сторон к вожаку стали приближаться обитатели пещеры, и вскоре они окружили пару. Было видно, как многие самцы начали теребить свои меняющиеся в размере, увеличивающиеся волосатые штуки, а некоторые самки тоже стали трогать место у себя между ног. Через какое-то время желание овладело всеми в пещере, и тела стали образовывать пары или клубки из нескольких самцов или самок, или всё вместе. Послышались стоны, рычание, сопение.
Вожак, привстав, крепко взял самочку за волосы и развернул её. Она сильно дрожала и сжимала ноги, повизгивая, но громко кричать не могла, так как вожак своей тяжёлой рукой ударил её по голове несколько раз так, что из её глаз потекли слёзы. Вот он навалился на неё и стал вставлять в неё свою огромную мохнатую штуку. Она громко вскрикнула, и из её нижней части тела потекла кровь, но вожак, качавшийся на ней, не останавливался, а только всё сильнее тряс её. Она уже не сопротивлялась ему и почти не двигалась. Вожак сильно и мощно ревел, и всё племя тоже стало громко кричать и стонать. Сильный шум наполнил всю пещеру. Ещё немного покачавшись на самочке, тело вожака напряглось, и вскоре он, закричав, затих. Самочка лежала под ним, как мёртвая. Когда вожак вынул из неё часть своего тела, по пещере разнёсся резкий запах его белой жидкости, смешавшийся с запахом крови самочки.
Вожак опять сел на своё место и стал смотреть куда-то вдаль. Несколько самок подползли к нему и стали слизывать с него характерную смесь, иногда размазывая её по своему лицу. А несколько самцов, боязливо и искоса глядя в сторону вожака, подползли к неподвижной самочке и стали делать с ней то же, что делал и вожак, слегка ворча между собой и оставляя на ней или в ней свою белую пахучую жидкость. Но вскоре все устали и расползлись по пещере. Молодая самочка тоже тихо и незаметно уползла куда-то, чуть повизгивая от боли и оставляя за собой капли крови и жидкости, вытекающей из неё.
Красно-жёлтый огонь равнодушно трещал и ничему не удивлялся: он видел такое много раз.
некоторое время мир неожиданно и быстро стал меняться, он стал сердиться и хмуриться. Вода, льющаяся с неба, становилась всё холодней и чаще стала падать, мягкая трава начала превращаться в жёсткую и колючую, зелёные листья на деревьях и кустах стали желтеть и падать, превращаясь в коричневую грязь. Сильный ветер дул непрерывно и злобно. Обитатели пещеры уже редко выходили наружу, они бессознательно и испуганно жались к огню. Молодая самочка, слегка переругавшись с соплеменницами, перебралась поближе к вожаку, заняв тёплое место другой самки.
Всё чаще чёрные корявые тени стали скакать по красно-жёлтым стенам пещеры. Они то сливались воедино, то разъединялись. Они были так же быстры и подвижны, как и языки пламени в костре, жарко и таинственно обагряющие всё вокруг: красные лица, красные тела обитателей пещеры. Красные искры звёздами взлетали вверх, под самый свод пещеры, чтобы погаснуть там и исчезнуть навсегда. Но новые снова и снова догоняли их и тоже исчезали. Чёрный цвет ночи пока затаился где-то в недрах пещеры и ждал своего времени, которое всегда наступает после плясок огня.
Пляски сейчас в самом разгаре: быстро и беспорядочно двигаются люди вокруг огня, их тела совершают резкие и малопонятные движения, лица искажены, рты открыты, они что-то выкрикивают. Люди долго пляшут, но постепенно устают и падают вокруг костра, где так и лежат, раскинув руки и ноги. Огонь понемногу затихает, становится меньше: он тоже устал.
Тьма вылезает из закоулков и покрывает всё. Она слышит, как затихают люди, как их дыхание становится медленнее. Они плотнее прижимаются друг к другу и обнимаются. Всё затихает и умолкает, лишь потрескивает усталый костёр. Иногда стоны и быстрые шлёпанья тел нарушают тишину. Так будет до тех пор, пока дневные лучи не станут проникать в пещеру. Тогда чёрная властительница начнет тускнеть и нехотя прятаться.
Большие тёмно-корявые скалы, окружавшие долину и упрямо-близко прижимавшиеся к ней, стали светлеть и как бы отодвигаться от неё. Два цвета сейчас царили в мире: белый и чёрный. Ещё вчера дул сильный ветер, заполняя холодом все щели пещеры, а сегодня было тихо и бело. Снег покрыл всё, лишь на крутых боках скал он не смог удержаться и сполз вниз.
Пещера зашевелилась, просыпаясь и двигая тенями на стенах, а вместе с ней стали просыпаться и люди. Послышалось кряхтение, позёвывание, тихий утренний шёпот. Молодые тела начали потягиваться и хрустеть костями. Началось движение - сначала медленное, потом всё более резвое. Уже кто-то с кем-то ругался, кто-то смеялся.
Пламя костра тоже проснулось. Оно получило свою порцию еды и, зашипев и выпустив белые клубы дыма, поднялось, потянулось и затрещало, жестоко и весело оглядев всё вокруг.
Возгласы удивления и восхищённые взгляды некоторых членов племени заставили всех людей выйти из пещеры. Всё вокруг было белым до самого горизонта. И над всем этим высоко-высоко существовало ярко-голубое небо. Водопад, находящийся неподалеку, стал ещё белее, и его прозрачные капли, разлетаясь в разные стороны и разбиваясь о камни, застывали на морозе, образуя ледяные молочные наросты и причудливые корявые сосульки. Серая река тоже замёрзла и стала прозрачной, холодной и неподвижной. Она уже не могла кормить людей и животных: рыбы уже не было: она исчезла.
Племя понимало, что холода пришли рано и скоро наступят голодные времена, поэтому кто-то из них умрёт или от голода, или от руки соплеменника. Все затихли, зная, что наступили тяжёлые времена.
И вскоре племя почувствовало это. Если еды для огня хватало, то людям становилось всё голоднее. Небольшие запасы провизии скоро закончились. Даже юркие крысы исчезли из пещеры. Всё медленнее становились движения людей, всё тише их голоса. Пойманных небольших животных быстро съедали, ничего от них не оставляя. Все с надеждой и страхом смотрели туда, где обычно сидел вожак. От него сейчас зависела их жизнь и смерть. Но он сидел неподвижно и, как обычно, смотрел куда-то вдаль.
В один из дней, когда яркое холодное солнце радужно заискрило снег и отразилось на скользкой поверхности ледяной реки, в племени возникло необычное волнение: охотники собрались идти далеко-далеко, чтобы добыть еду для племени. И вот утоптанная тяжёлыми большими ногами тропинка в снегу потянулась от пещеры куда-то за долину и исчезла вдалеке за горизонтом. Оставшиеся соплеменники либо медленно и тихо двигались, либо лежали. Пещерой овладели пустота и тишина. Даже огонь, казалось, поутих и был уже не так весел и властен.
Светлые холодные дни сменяли тёмные холодные ночи. Дул морозный ветер, падал холодный снег. Ничего не менялось. Племя покорно и с надеждой ждало прихода охотников с добычей, но тех всё не было. Стало голодно и холодно.
Однажды, ближе к вечеру, в той стороне, куда ушли охотники, стала заметна чёрная, приближающаяся и всё увеличивающаяся точка. И вскоре стало понятно, что это идут люди. Охотники возвращались. Радостные возгласы и крики раздались в пещере. Даже огонь повеселел и затрещал так же, как и раньше. Но радость быстро утихла - не все вернулись с охоты. А те, кто вернулся, были со следами укусов и царапин от зубов и когтей. Да и добычи было мало; было видно, что её не хватит до окончания снега. Охотники расположились возле костра и сразу же крепко уснули - они очень устали. И только вожак, сидевший на своём месте, не спал. В его глазах, смотревших куда-то вдаль, отражался пляшущий красный огонь.
Еда, которую принесли охотники, скоро закончилась, и все понимали, что предстоит жертвоприношение. И этот день настал.
Ярко, сильно и злобно плясал огонь.
- Жертвы! - требовал он и для себя и для племени. - Жертвы!
Племя молча расположилось вокруг него. Все сидели, опустив глаза и боясь смотреть на вожака, чтобы не оказаться жертвой. Огонь сухо трещал и сердился на их нерешительность. Никто не знал, кто из них станет жертвой и пищей.
И вдруг молодая самочка с длинными волосами, почти закрывавшими её лицо, со злобными глазами и тонкими губами, с животом, который заметно округлился и был похож на шар, сидевшая у ног вожака, встала и пошла куда-то в глубь пещеры. Она стала тянуть из темноты упирающегося паренька, руками впившись в его волосы и раскачивая его голову. Она тащила его к огню, в центр пещеры. Тот пытался отползти обратно, но она не давала ему это сделать, начав бить его ногами.
Юноша оказался возле мохнатых ног вожака. Он уже не сопротивлялся никому, а молча лежал, покорный судьбе. Вожак несколько раз пихнул его ногой, переворачивая будущую жертву в разные стороны, затем надавил ступнёй на место между ног. Парнишка закричал. Удовлетворительное рыкание раздалось из вожака. Он посмотрел на охотника. Тот всё понял. Пламя должно жить, нужна еда. Ему предстояло добыть еду для всех. Он охотник. А добыча лежит перед ним. Он делал это много раз, сделает это и сейчас.
Огонь жадно и сухо трещал, тоже желая еды. Глаза людей смотрели на охотника. Тот задумался. Можно было ударить своим мощным кулаком в сердце жертве, и оно перестало бы биться. Можно было бы ударить туда, куда наступил вожак, но это бы не убило, пришлось бы ещё добивать. А можно прокусить шею и выпить из неё кровь. Ему нравилось, когда кровь сама струёй текла ему в рот.
Охотник приблизился к юнцу и приподнял его за волосы с земли. Тот был нетяжелый и уже не сопротивлялся. Его глаза смотрели куда-то вниз. Охотник, запрокинув голову будущей жертве, взглянул ей в глаза. В них не было страха и ужаса, было лишь молчаливое отчаяние. Он увидел слёзы, медленно текущие из глаз юноши. Многие животные перед тем, как умереть, плакали. Охотник видел это много раз и привык к этому. Жалости к ним у него не было.
Но сейчас он почувствовал, как что-то неприятное и необычное происходит в нём. Ему даже тяжело стало дышать. В груди у него что-то заболело и сжалось. Стало жарко. Тело закаменело. Охотник почувствовал, что не сможет убить эту жертву. Он смотрел и смотрел в глаза парнишке. Его каменные руки расслабились. Он видел, как жизнь, уже почти покинувшая тело жертвы, медленно возвращается обратно. Оживающие глаза юноши тоже неотрывно смотрели на охотника. В них не было никаких чувств, но они уже не были опустошёнными. Смерть ушла из них.
Охотник злобно зарычал. Он весь сжался и чуть присел, оставив юнца за своей спиной. Его белые блестящие зубы свирепо обнажились. Большие клыки страшно выпирали и показывали, что он может сейчас убить любого, кто окажет ему сопротивление. На него со всех сторон с недоумением и злобой смотрели голодные и блестящие глаза. Все затихли, лишь было слышно, как сильно трещат дрова в красном огне.
Схватив юношу за руку, охотник потянул его за собой к выходу. Тот немного застонал от боли, но не стал сопротивляться, а, покорно схватившись руками за тянущую его руку охотника, пошёл за ним. Злобные недовольные возгласы раздались им вслед. Охотник оглянулся и ещё раз громко и жёстко рыкнул. Не выпуская из рук паренька, он исчез с ним в темноте ночи.
Куда надо идти, охотник не знал, но он сознательно уходил от тёплой пещеры, от племени, от прежней жизни и знал, что уже никогда не сможет вернуться обратно. Он уходил в неизвестность. "Интересно, что будет с ними дальше?" - подумал огонь, глядя им вслед.
было тяжело идти, их ноги проваливались в глубокий снег, холодный сильный ветер остужал их тела и закидывал их твёрдыми колючими льдинками снега. Они уже шли довольно долго, и парнишка начал отставать от охотника, хотя и ступал по его следам. Тому приходилось останавливаться и ждать его. А когда юноша подходил, охотник снова шёл широко и упорно вперёд, чуть пригнув голову. Его длинные волосы на голове, промокнув и застыв, клочьями свисали на лицо. От ходьбы охотнику не было холодно, но он видел, что его спутник всё больше и больше отстаёт от него. Юнец не стонал и вообще не издавал никаких звуков - он просто шёл за охотником, покорно и молчаливо. Его волосы превратились в замёрзшие сосульки, а лицо было мокрым от растаявших льдинок и от слёз. Видно было, что он сильно устал и идёт из последних сил.
Когда в очередной раз охотник остановился, чтобы дождаться своего спутника, то увидел, что юноша дальше идти уже не сможет. Он прижал его к своему телу, почувствовав, насколько тот уже слаб и холоден, его сердце еле билось. Он безвольно прижался к охотнику и, слабея, начал сползать вниз, в мягкий и холодный снег. Охотник сильнее прижал его к себе, не давая тому упасть. Так он и стоял, удерживая молодое тело от падения.
А снег всё шёл и шёл, ветер не утихал, и было слышно, как что-то пронзительно, высоко и долго воет где-то вдалеке: то ли ветер, то ли голодные и злые волки.
Стоять долго было нельзя, и охотник, крепко взяв парнишку за руки и за ноги, закинул его себе на плечи. Тело юноши обмякло и расслабленно лежало на спине мужчины. Не раз охотник закидывал к себе на плечи тела убитых животных - для него это было привычно. Все они были ещё тёплые и спокойно и мёртво лежали у него на плечах. Эта ноша тоже была тёплая, но в ней билось сердце. Крепко сжав свисающие руки и ноги ноши, он почувствовал, что идти стало тяжелее, но ему уже не приходилось останавливаться и ждать.
Вой то ли ветра, то ли волка уходил уже куда-то в сторону и вдаль. Ветер стал тише, и большие хлопья снега всё валили и валили с белого неба на белую землю. Они ещё долго шли и уже оказались в тех местах, где охотник ни разу не был. Юнец, немного отдохнув, пришёл в себя и уже сидел на спине охотника, крепко прижимаясь к нему всем телом, обхватив его шею руками, а туловище ногами. Большой бледно-белый диск луны освещал мёртвым светом ужасный и страшный тёмный лес, через который они шли, застывший слабый белый цвет снега и двигающийся пугающий чёрный цвет теней окружали их, тёмные голые тела деревьев корявыми руки пытались ухватить их и сделать им больно, но они упорно шли вперёд и знали, что им обязательно надо выжить.
И вскоре маленький жёлтый огонёк робко разгорелся на разложенных дровах. Он с жадностью стал поедать пищу, становясь больше, освещая всё вокруг красным светом и с интересом разглядывая небольшую пещеру и двух существ в ней. "Вот вы где", - удовлетворённо подумал огонь, глядя на юношу и на охотника.
Он немного задумался, поутихнув. Огонь был очень древним и бессмертным. Он помнил всё: как было пусто когда-то на земле и существовал только он - хозяин всего. Но то, что происходило перед ним сейчас, он ещё не видал за время своего существования. "Странно", - очнувшись, подумал огонь и сильнее затрещал.
Он видел, что беглецы сильно замёрзли и ослабли, и сейчас они пытались согреться, чуть поджигая волосы на своих руках, тянущихся к нему. Огонь почувствовал себя главным в этой пещере. Воздух вокруг него задвигался и потеплел.
- Жертвы! - потребовал огонь. - Жертвы!
Но тела, крепко прижавшись друг к другу и обнявшись, уже спали. Чуть вздохнув, громко треснув и выпустив из себя сноп красных искр, огонь затих. "Ладно, - подумал он, - потом принесёте мне жертву. Я подожду". И действительно, скоро жертвенным мясом его стали кормить часто и много. Охотник приносил убитых животных, и первый кусок всегда доставался огню.
Огню нравилось здесь. Он с интересом наблюдал за жизнью этих двух существ. Он видел, как они постоянно смотрят друг на друга блестящими то ли от огня, то ли ещё от чего-то глазами, как они крепко обнимаются и нежно гладят друг друга. Он слышал их стоны и видел, как белая жидкость выходила из них. Они глотали её, облизывали тела друг друга и размазывали эту жидкость по телам. Они были как одно существо и не могли долго быть друг без друга. А когда охотник уходил за добычей, юноша или сидел, или лежал в ожидании его прихода и ничего не хотел делать.
Тогда огонь играл с парнишкой, выбрасывая в его сторону угольки. Тот брал уголёк и забавлялся с ним. То он, хрустя, покусывал его, то проводил им по стене пещеры, оставляя на ней чёрные линии. А иногда он брал глину и тоже что-то мазал ею, оставляя коричневые пятна на стене. Все эти пятна и чёрточки иногда напоминали огню то оленя с рогами, то быка, а иногда и людей.
Холода скоро уменьшились, снег выпадал уже не так часто и много. Солнце становилось всё ярче и теплее. Кое-где стали появляться островки низкой зелени.
Огонь знал, что скоро между людьми произойдут изменения. Это почувствовали и обитатели небольшой пещеры. Что-то незаметное и коварное вползло в отношения между охотником и пареньком. Охотник видел, что тот всё чаще вздыхает и с тоской смотрит в ту сторону, откуда они пришли. Его ласки и движения стали не такими страстными, как раньше. Иногда парнишка сидел и ничего не делал, а иногда он просто лежал, закрыв глаза и тихо дыша.
Охотнику становилось нехорошо, он чувствовал, что в том месте, где раньше так сильно и радостно билось его сердце, сейчас ему было больно и тяжело. Иногда ему хотелось разорвать себе грудь и вынуть из неё этот тяжёлый камень. Тогда он подходил к пареньку и крепко обнимал его так, что тот уже не мог дышать, а потом он медленно и нехотя отпускал его. Тот не сопротивлялся, а только глубоко вздыхал и снова садился где-нибудь возле разрисованной им стены и тихо сидел там.
- Жертвы! - потребовал однажды огонь. - Жертвы!
И на этот раз охотник снова ушёл за едой. Но что-то беспокоило его, да и охота была плохая и недолгая. Ему захотелось побыстрее вернуться обратно, и, сам не зная почему, он торопился и быстро бежал к огню.
Вот и их пещера. Охотник остановился у входа в неё. Пещера была пуста. Чёрно-серые угольки ещё были теплы, но пляшущего огня уже не было видно. В том месте, где обычно сидел юноша, было пусто. Охотник глубоко втянул в себя воздух. Никого постороннего тут не было: ни животного, ни человека. Он вышел из пещеры и увидел, что следы паренька ведут в ту сторону, откуда они пришли. Следы были уже давние и немного терялись, но он был охотником и знал, как надо выслеживать добычу.
Он побежал по следу и увидел, что след становится всё свежее и свежее. И вот впереди уже стала видна тёмная точка беглеца. Звериный инстинкт охотника помог ему догнать добычу и требовал поскорее убить её, но тот камень, который был внутри него и который сейчас опять напомнил о себе, сжал его тело и сделал его безвольным. Когда до юноши оставалось уже совсем немного, вместо того, чтобы схватить жертву и, как обычно, расправиться с ней, охотник вдруг неожиданно для себя замедлил бег и даже низко пригнулся. Затем он зашёл с подветренной стороны, чтобы его нельзя было унюхать.
Парнишка шёл спокойно, чуть оглядываясь по сторонам и не замечая охотника. Он даже присел на большой серый камень, чтобы отдохнуть, и как-то тяжело вздохнул...